Кабанова И.В. (сост.) Современная литературная теория. Антология
Подождите немного. Документ загружается.
Пол
де
Ман.
Сопротивление
теории
111
ков
(MLA)1
дЛЯ
коллективной
монографии
«Введение
в
со
временные
методы
изучения
языков
и
литературы~.
Меня
по
просили
написать раздел
о
теории
литературы.
Подобные
статьи
следуют
четко
определенной
схеме:
читатель
ожидает
от
автора
подробной
классификации
основных
тенденций
и
публикаций
в
определенной
области,
обобщения
и
оценки
ос
новных
проблем,
а
также
прогноза
возможных
путей
реше
ния
этих
проблем
в
обозримом
будущем.
При
этом
автор
ост
ро
осознает,
что
через
десять
лет
другому
ученому
предстоит
проделать
то
же
самое,
и
все
у
него
будет
выглядеть
иначе.
При
мало-мальской
добросовестности
мне
оказалось
очень
трудно
соответствовать
этим
требованиям;
я
всего
лишь
по
пытался
показать,
по
возможности
кратко,
почему
главный
теоретический
интерес
литературной
теории
состоит
в
невоз
можности
литературной
теории.
Комитет
справедливо
рассу
дил,
что
это
малоподобающий
путь
к
достижению
педагоги
ческих
целей
книги,
и
передал
заказ
другому
автору.
Я
счел
это
решение
оправданным
и
весьма
интересным
с
точки
зре
ния
следствий
для
преподавания
литературы.
Я
рассказываю
обо
всем
этом
по
двум
причинам.
Во-пер
вых,
чтобы
объяснить
присутствие
в
статье
исходного
зада
ния,
следы
которого,
к
сожалению,
слишком
заметны:
исто
рический
очерк
великоват,
а
рассуждение
ведется
на
слиш
ком
абстрактном
уровне.
Во-вторых,
реакция
Комитета
ста
вит
более
общий
вопрос
о
взаимосвязи
между
теорией
гума
нитарного
знания
и
преподаванием
литературы.
Обратно
расхожему
мнению,
в
основе
обучения
лежат
не
столько
личн:ые
взаимоотношения
учителя
и
ученика,
сколь
ко
познавательный
процесс;
личности
в
нем
соприкасаются
лишь
по
касательной.
Преподавание,
достойное
так
называть
ся,
всегда
преподавание
научное,
а
не
личностное;
аналогии,
которые
проводятся
между
преподаванием
и
шоу-бизнесом,
преподаванием
и
службой
психологической
помощи,
обычно
служат
оправданием
для
тех,
кто
отрекся
от
настоящего
пр
е-
,
Аббревиатура
от
английского
названия
крупнейшей
профессиональной
орга
низации
а~lериканских
лингвистов
и
литературоведов
.-
Modcrn
Languagc
Association.
основанной
в
1883
г.
112
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
подавания.
Знание
должно
в
принципе
стоять
на
первом
мес
те.
Что
касается
литературы,
знание
состоит
из
двух
взаимо
дополняющих
областей:
исторические
и
филологические
фак
ты
служат
основой
для
понимания,
методов
чтения
и
интер
претации.
Последние
составляют
спорную,
далеко
не
устояв
шуюся
дисциплину,
которая
развивается
достаточно
логично
при
всех
ее
внутренних
кризисах и
дискуссиях.
Формирова
ние
исследовательского
метода
подконтрольно
рефлексии,
поэтому
теория
прекрасно
совместима
с
любой
областью
кон
кретных
исследований,
и
можно
вспомнить
многочисленных
крупных
теоретиков,
которые
одновременно
были
прекрас
ными
историками
литературы.
Но
когда
методы
достижения
какого-то
знания
вступают
в
конфликт
с
достигнутым
знани
ем,
появляется
проблема.
И
если
в
литературе
есть нечто,
что
разрешает
это
противоречие
между
истиной
и
методом,
то
знание
истории
не
гарантирует
понимания
теории,
и
первой
жертвой
их
расхождения
становится
~самоочевидное»
поня
тие
художественной
литературы,
а
второй
-
четкая
грань
между
историей
и
интерпретацией;
Ошибочно
считать,
что
метод
изучения
может
полностью
соответствовать
~сути»
изу
чаемого
объекта.
Но
метод,
который
хотя
бы
отчасти
не
соот
ветствует
сути
изучаемого
явления,
дает
только
ложные
представления.
Запутанная
история
преподавания
языка
и
литературы
подсказывает,
что
такого
рода
трудности
вообще
характерны
для
литературного
дискурса.
Теория
отторгается
во
имя
этики
и
эстетики,
теоретики
твердят,
что
они
важнее,
чем
сама
литературная
теория.
Нападки
на
теорию
обличают
ее
как
барьер
на
пути
позитивно-исторического
знания,
как
помеху
образованию.
Стоит
подробнее
рассмотреть
эти
аргу
менты,
потому
что
если
все это
так,
лучше
не суметь
научить
тому,
чему
учить
не
следует,
чем
прекрасно
научить
ошибоч
ным
заблуждениям.
Общие
соображения
по
поводу литературной
теории
не
должны
исходить
из
прагматических
соображений.
Они
дол
жны
начинаться
вопросами
о
природе
литературы
(что
такое
литература?),
о
разнице
между
литературным
и
внелитера-
турным
использованием
языка,
между
литературой
и
невер-
Пол
де
Маи.
Сопротивление
теории
113
бальными
искусствами.
Потом
должна
идти
последователь
ная
классификация
разных
аспектов
и
родов
литературы
и
нормативных
правил,
вытекающих
из
этого
описания.
Или,
если
исследователь
практикует
не
исторический,
а
феномено
логический
подход,
следует
дать
феноменологическое
описа
ние
литературной
деятельности
как
письма,
чтения
или
их
связки,
а
литературного
произведения
как
продукта,
аналога
:пой
деятельности.
Какова
бы
ни
была
исходная
точка
под
хода
(теоретически
законны
и
равноправны
еще
несколько
возможных
подходов),
очевидно,
что
при
любом
из
них
с са
мого
начала
возникают
трудности
столь
существенные,
что
самые
элементарные
исследовательские
задачи,
выявление
корпуса
текстов
и
критический
обзор,
приводят
к
путанице,
и
вовсе
не
из-за
необозримости
написанного
по
этим
пробле
мам,
но
просто
потому,
что
невозможно
определить
границы
библиографии.
Но
эти
предвидимые
трудности
не
мешали
многим
ученым
придерживаться
больше
теоретической,
чем
описательной
направленности
и
часто
добиваться
значитель
IIbIX
успехов.
Однако
можно
показать,
что
всегда
успех
лите
ратурного
теоретика
зависел
от
системы
(философской,
рели
I'ИОЗНОЙ,
идеологической),
на
которую
его
работа
как
прави
.110
имплицитно
опиралась,
Этой
подлежащей
системе
и при
lIадлежит
априорная
концепция
литературы,
исходящая
из
общих
посылок
системы,
а
не
собственно
из
литературной
специфики,
если
такая
специфика
вообще
существует.
Эта
lIоследняя
оговорка
и
есть
вопрос,
лежащий
в
основе
только
'IТO
изложенных
трудностей:
если
по
условиям
существова
IIИЯ
некий
феномен
относится
к
сфере
духа,
критики,
теории,
то
теория
этого
феномена
вынуждена
будет
опираться
на
IIрагматику.
Запутанная
история
литературной
теории
пока
:IыБет,'
как
это
произошло
в
литературе.
Любая
попытка
те
оретического
рассмотрения
литературы
должна
смириться
с
тем,
что
отправным
пунктом
для
нее
будет
эмпирика.
Опять-таки
с
практической
точки
зрения
нам
известно,
'IТO
за
последние
15-20
лет
интерес
к
литературной
теории
сильно
в.ырос
и
что
В
США,
например,
он
совпал
с
заимство
lI.шием
и распространением
заграничных,
как
правило
евро
lIейских,
идей.
Мы
видим,
что
сегодня
эта
волна
энтузиазма
8-1988
114
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
спадает,
наступает
разочарование.
Любые
приливы
и
отливы
естественны,
но
переживаемый
цикл
подъема
и
спада
особен
но
интересен,
потому
что
обнажает
всю
глубину
сопротивле
ния
теории.
Стратегия
страха
-
представить
объект
страха
в
увеличенном
или
уменьшенном
виде,
приписать
ему
такое
стремление
к
власти,
что
он
наверняка
не
сможет
оправдать
ожиданий.
Назовите
кошку
тигром
и смейтесь
над
ней
как
над
~бумажным
тигром~
неопасным
противником; но
вопрос,
откуда
взялся
такой
страх
перед
кошкой,
остается.
Та
же
тактика
работает
наоборот:
назовите
кошку
мышкой,
и
вы
по
лучаете
возможность
смеяться
над
ее
претензиями
на
могуще
ство.
Но
может
быть,
стоит
попробовать
назвать
кошку
кош
кой
и
кратко
проанализировать
истоки
сегодняшнего
сопро
тивления
теории.
До
1960-х
гг.
американское
литературоведение
не
питало
активной
нелюбви
к
теории,
если
под
теорией
понимать
об
щую
концептуальную
систему,
в
рамках
которой
обосновыва
ется
литературная
интерпретация
и
выносится
критическая
оценка.
Даже
самые
интуитивистские,
эмпиричные,
нетеоре
тичные
литературоведы
использовали
минимальный
набор
общих
теоретических
понятий
(тон
и
форма
повествования,
аллюзия,
традиция,
эпоха
и
т.д.).
Иногда
интерес к
теории
провозглашался
вслух
и
проявлялся
В
самих
исследованиях.
Ряд
общих
методологических
положений,
более
или
менее
внятно
изложенных,
объединяет
такие
влиятельные
труды
периода,
как
~Понимание
поэзии~
Брукса
и
Уоррена,
~Teo
рия
литературы~
Уэллека
и
Уоррена,
~3еркало
и
лампа~,
~Язык
как
жест~,
~Словесный
знак~2.
Но
за
исключением
Кеннета
Берка
и
Нортропа
Фрая,
никто
из
этих
ученых
не
назвал
бы
себя
теоретиком
в
том
смысле,
которое
это
слово
приобрело
после
1960
г.,
и
ИХ
кни
ги
не
вызывали
столь
сильного
одобрения
или
порицания,
2
Перечисляются
классические
труды
представителей
~новой
критики»:
Brooks, Cleanth,
Warren,
Robert
Репп.
Understanding Poetry (1939); Wellek, Rene,
and
Warren,
Austin. Theory of
Literature
(1949,
русский
перевод
1978); Abrams,
М.Р.
ТЬе
Mirror and
ТЬе
Lamp (1953);
Вlackmur,
R.P. Language
as
Gesture (1954);
Wimsatt,
W.K.
ТЬе
Verbal Icon
(1954).
Пол
де
Ман.
СQпротивление
теории
115
I<CI.K
работы
более
поздних
теоретиков.
Разумеется,
и
то
поко
ление
имело
несогласия,
и
разница
в
их
подходах
была
по
рой
значительной,
но
при
этом
никто
не
ставил
под
вопрос
ни
основное
содержание
науки
о
литературе,
ни
степень
их
Ilрофессионализма.
~Новая
критика~
легко
утвердилась
в
академической
среде,
ее
представителям
не
надо
было
отка
,Iываться
от
своего
видения
литературы;
некоторые
ее
пред
ставители
совмещали
преподавание
с
успешными
занятиями
IlOэзиеЙ.
Не
испытывали
они
трудностей
и
в
отношениях
с
Ilациональной
традицией,
которая
в
Америке
не
столь
тира
Ilична,
как
в
Европе,
но
все
же
влиятельна.
Совершенным
воплощением
~новой
критики~
остается
личность
Т.С.
Элио-
1'<1
С
его
сочетанием
оригинального
таланта,
традиционной
учености,
языкового
остроумия
и
моральной
серьезности
-
1'<1КОЙ
анг
ло-американский
вариант
интеллектуального
арис
I'ократизма,
недостаточно
закрытый,
чтобы
за
ним
не
угады
II<1ЛИСЬ
психологические
и
политические
бездны,
но
в
целом
IIC
нарушающий
приличий.
Подобная
литературная
среда
ус
l'lюена
в
соответствии
с
культурно-идеологической
нормой,
ориентирована
больше
на
целостность
и
приемлемость
соци
ального и
культурного
~я~,
чем
на
внутреннюю
последова
I'СЛЬНОСТЬ,
которую
требует
от
личности
верность
теории.
Эта
"ультура
разрешает,
более
того,
навязывает
человеку
извест
"ую
степень
космополитизма,
и
литературный
дух
американ
('кой
академической
среды
в
50-е
П.
далеко
не
был
провин
Iщальным.
Американцы
высоко
ценили
и
усваивали
плоды
('нропейской
культуры:
Ауэрбаха, Кроче,
Шпитцера,
Алонсо,
IJалери
и,
за
исключением
некоторых
его
работ,
Ж.П.
Сарт
ра.
Имя
Сартра
в
этом
перечне
особенно
важно
-
та
куль
I'УРНая
атмосфера,
которую
мы
описываем,
не
сводится
к
по
л
итическому
противостоянию
левых
и
правых,
академичес
I<ОЙ
и
внеуниверситетской
среды,
к
контрасту
между
Грин
lIич-Биллидж
и
каким-нибудь
городком
в
штате
Огайо.
Прес
('<1,
влиятельные
художественные
журналы,
такие
как
~Парти
,шн
Ревью~,
в
целом
не
стояли
в
оппозиции
к
~новой
крити
I(C~.
Б
самом
широком
смысле,
всех
этих
столь
несходных
людей,
все
столь
разные
течения
объединяло
их
сопротивле
Ilие
теории.
Этот
диагноз
подтверждается
доводами,
которые
В'
116
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИ3М
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
с
тех
пор
были
озвучены
в
попытке
создать
единый
фронт
против
общего
врага
-
теории.
Все
эти
наблюдения
имели
бы
случайный
интерес
(воз
действие
ХХ
в.
на
литературную
теорию
так
незначительно),
если
бы
не
теоретические
подтексты
и
следствия
сопротивле
ния
теории.
Что
именно
ставят
под
угрозу
подходы
к
литературе,
воз
никшие
в
60-е
ГГ.,
что
сегодня
под
разными
названиями
со
ставляет
неопределенную
и
достаточно
хаотичную
область
литературной
теории?
Эти
новые
подходы
не
сводимы
ни
к
какому-то
одному
методу,
ни
к
какому-то
одному
региону
мира.
Структурализм
не
господствовал
безраздельно
даже
во
Франции,
к
тому
же
он
вместе
с
семиотикой
многим
обязан
своим
славянским
предшественникам.
В
Германии
главные
импу
льсы
шли
от
Франкфуртской
школы
и
более
ортодок
сального
марксизма,
от
феноменологии
Гуссерля
и
герменев
тики
Хайдеггера,
а
вторжения
структурализма
здесь
были
незначительны.
Все
эти
подходы
имеют
свою
долю
влияния
в
США,
более
или
менее
продуктивно
сочетаясь
с
традиция
ми
американского
литературоведения.
Только
шовинисту
придет
в
голову
пытаться
разграничить
вклад
каждого
из
этих
направлений.
Возможность
создания
литературной
тео
рии
отнюдь
не
бесспорна,
она
сама
стала
предметом
усилен
ной
рефлексии,
и
те,
кто
продвинулся
в
этом
вопросе
дальше
других,
приходят
к
самым
противоречивым
заключениям,
но
те
же
работы
дают
наиболее
полное
представление
о
текущем
состоянии
теории.
В
них
непременно
фигурируют
имена,
свя
занные
с
широко
понимаемым
структурализмом,
-
Соссюр,
Якобсон,
Барт,
Греймас
и
Альтюссер,
и
очевидно,
что
при
таком
широком
толковании
структурализм
перестает
быть
термином
с
конкретным
историческим
значением.
Литературная
теория
возникла,
когда
подход
к
литератур
ному
произведению
перестал
основываться
на внелингвисти
ческих,
т.е.
исторических
и
эстетических
критериях,
или,
яс
нее
выражаяСь,
когда
внимание
сместилось
от
смысла
и
цен
ности
произведения
к
процессу
их
возникновения
и
восприя
тия,
еще
до
того
момента,
когда
смысл
и
ценность
нашли
оп-
Пол
де
Ман.
Сопротивление
теории
117
ределения.
Подразумевается,
что
установление
смысла
и
цен
ности
произведения
-
процесс
проблематичный,
требующий
автономной
дисциплины
критического
иссследования,
кото
рая
рассматривала
бы
возможность
и
статус
процедуры
вы
явления
смысла
произведения.
История
литературы,
даже
в
самом
далеком
от
позитивизма
варианте,
остается
историей
интерпретаций,
сама
возможность
которых
не
подвергается
сомнению.
Вопрос
о
взаимоотношениях
эстетики
и
смысла
сложнее,
потому
что
эстетика
по
видимости
имеет
дело
с
эф
фектом
смысла,
а
не
с
его
содержанием.
Но
со
времен
Канта
эстетика
была
феноменологией
процесс
а
смыслообразования
и
понимания
и,
возможно,
наивно
утверждала
описываемую
:щесь
феноменологию
искусства
и
литературы.
Эстетика
-
часть
философии,
а
не
специальная
дисциплина.
Когда
Ниц
ше
бросил
вызов
эстетике
Канта, Гегеля
и
их
последователей,
он
дал
свой
ответ
на
основной
вопрос
философии.
Его
кри
тика
метафизики
начинается
с
критики
эстетики,
то
же
у
Хайдеггера.
Имена
крупных
философов
не
означают,
что
се
годняшнее
развитие
литературной
теории
-
побочный
про
J~YKT
философии.
Прямая
связь
между
ними
обнаруживается
редко.
Как
правило,
современная
литературная
теория
пред
ставляет
собой
относительно
автономную
постановку
вопро
сов,
которые
ставит
в
своем
контексте
и
философия,
не
обяза
тельно
более
четкую
и
строгую,
чем
в
философии.
Философия
в
Англии
и
в
Европе
вообще
весьма
традиционна,
и
столь
же
традиционно
значительное
место
в
ней
эстетики.
Поэтому
со
временная
литераТУРflая
теория
возникла
из
других
источни
ков
помимо
философии,
а
иногда
в
осознанном
протесте
про
тив
нее.
Литературная
теория
сегодня
вызывает
законный
ин
терес
философии,
но
она
не
может
стать
частью
философии,
не
ассимилируется
в
философию
ни
по
материалу,
ни
по
мето
Jty.
Литературная
теория
прагматически
ориентирована,
что
ослабляет
ее
как
теорию,
но,
сообщая
ей
подрывной
характер,
J\слает
ее
непредсказуемым
участником
очень
серьезной
игры
в
клубе
прочих
гуманитарных
дисциплин.
Пришествие
литературной
теории,
разрыв,
вызвавший
столько
сетований
и
оторвавший
ее
от
истории
литературы
и
критики,
произошел
с
введением
лингвистической
термино-
118
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
логии
в
метаязык описания
литературы.
Имеется
в
виду
тер
минологическая
система,
в
которой
прежде
определяется
спо
соб
обозначения
референта,
а
потом
уже
сам
референт,
кото
рая
видит
в
референте
функцию
языка,
а
не
непосредствен
ную
данность.
Непосредственное,
интуитивное
восприятие
действительности
предполагает
оперирование
понятиями
вос
приятия,
сознания,
опыта,
что
сразу
ведет
в
мир
логики
и
рационального
понимания,
а в
нем
эстетике
принадлежит
не
последняя
роль.
Но
если
допустить,
что
наука
о
языке
может
покоиться
на
других
основаниях,
помимо
логики,
то
возник
нет
новая
терминология,
которая
может
быть
не
связана
с
эс
тетикой.
Современная
литературная
теория
становится
сама
собой,
когда
соссюровская
лингвистика
была
применена
к
литературному
произведению.
Близость
структуральной
лингвистики
к
литературному
произведению
не
столь
очевидна,
как
это
видится
нам
с
се
годняшней
исторической
дистанции.
Закладывая
научные
основы
языкознания,
Пирс,
Соссюр,
Сепир
и
Блумфильд
не
помышляли
о
литерqтуре.
Но
интерес
к
семиотике
таких
филологов,
как
Роман
Якобсон
или
Ролан
Барт,
свидетель
ствует
о
тяготении
литературоведения
к
лингвистической
те
ории
знака.
Понимание
языка
как
системы
знаков
и
обозна
чений,
а
не
как
устойчивого
набора
готовых
значений,
сме
щает
или
вовсе
отменяет
традиционные
границы
между
ли
тературным
использованием
языка
и
теми
его
применения
ми,
что
считались
нелитературными,
и
освобождает
весь
корпус
текстов
от
гнета
канона.
Встреча
литературы
с
семи
отикой
имела
более
важные
последствия,
чем
контакты
с
другими
теориями
-
филологическими,
психологическими,
эпистемологическими,
-
которые
раньше
опробовали
лите
ратуроведы.
Продуктивность
применения
семиотических
ме
тодов
к
литературе
сказалась
в
том,
что
если
результаты
всех
предыдущих
подходов
было
легко
изложить
обычным
языком,
семиотические
методы
вскрыли
модели,
которые
могут
быть
описаны
только
с
помощью
лингвистической
терминологии.
Язык
семиотики
и
язык
литературы,
очевид-·
но,
имеют
что-то
присущее
им
обоим,
что
может
быть
обна
ружено
только
с
помощью
подходов,
специфичных
для
этих
Пол
де
Ман.
Сопротивление
теории
119
Jщсциплин.
Это
«что-то~
называется «литературностью~;
она
и
стала
предметом
литературной
теории.
По
поводу
литературности
высказано
немало
ошибочных
суждений,
которые
спровоцировали
неразбериху
в
сегодняш
IIИХ
дискуссиях.
Например,
часто
полагают,
что
это
просто
Iювое
слово
для
обозначения
эстетической
реакции.
Путани
I~e
способствует
частое
употребление
даже
основоположника
ми
рядом
с
«литературностью~
терминов
«стиль~,
«форма~,
~поэзия~
(<<поэзия
грамматики~)
-
все это
термины
с
силь
IIЫМИ
эстетическими
коннотациями.
Но
относительная
свобо
J(a
языка
как
знаковой
системы
от
референциальности
делает
его
крайне
ненадежным
и
непостоянным
источником
позна
ния,
ведь
использование
языка
не
определяется
соображени
нми
истинности
или
ложности,
добра
или
зла,
наслаждения
или
боли.
Там,
где
потенциальная
автономность
языка
может
(jbITb
показана
аналитически,
мы
имеем
дело
с
литературнос
тью
и
с
литературой
как
пространством,
в
котором
осуществ
ляется
это
негативное
постижение
природы
языкового
выска
:Iывания.
Происходящее
при
этом
выдвижение
в
центр
мате
риальной,
физической
стороны
обозначающего
создает
силь
I'УЮ
иллюзию
эстетического
как
раз
в
тот
миг,
когда
эстети
'Iеская
функция
приостановлена,
временно
бездействует.
Вот
ночему
семиотика
и
сходные
методы
всегда
будут
считаться
формальными,
а
их
ценность
будет
усматриваться
не
в
сфере
ссмантики,
а
в
эстетике.
Но
предопределенность
этого
рас
"ространенного
понимания
сути
метода
еще
не
свидетельству
ет
о
верности
подобного
понимания.
Литература
есть
не
ут
IIсрждение,·
а
уничтожение
эстетических
категорий.
Одно
из
следствий
этого
факта:
хотя
традиционно
мы
привыкли
чи
тать
литературу
по
аналогии
с
пластическими
искусствами
и
музыкой,
пришла
пора
осознать
необходимость
неперцепту
ального,
лингвистического
момента
в
живописи
и
музыке
и
научиться
читать
картины,
а
не
воображать
их
значение.
Если
литературность
не
эстетическое
свойство,
то
она
и
не
IlOдражательна
по
природе,
не
связана
с
мимесисом.
Тогда
мимесис
пр~вращается
в
один
из
множества
тропов
-
когда
нэык
избирает
для
подражания
не
словесную,
а
реально
су
ществующую
действительность.
Самое
неверное
понимание
120
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
литературности
считает
ее
чистой
игрой
в
слова,
отрицанием
принципа
действительности
во
имя
фикции,
этически
и
поли
тически
недостойным
предприятием,
и
одновременно
это
г
лавные
аргументы
против
современной
литературной
тео
рии.
Нападки
эти
характеризуют
скорее
неуверенность
обви
няющих,
чем
вину
обвиняемых.
Признавая
необходимость
лингвистики,
самостоятельной
по
отношению
к
действитель
ному
миру,
мы
освобождаем
литературный
дискурс
от
наи
вного
противопоставления
вымысла
и
действительности,
по
тому
что
сами
эти
понятия
-
результат
некритически
вос
принятой
концепции
искусства
как
подражания.
В
семиотике
и
прочих
лингвистически
ориентированных
методах
референ
циальная
функция
языка
не
отрицается:
под
вопрос
ставится
авторитет
языка
как
модели
познания
природного
мира.
Ли
тература
-
вымысел
не
потому,
что
она по
каким-то
сообра
жениям
отказывается
признать
действительность,
но
потому,
что
не
существует
априорной
уверенности,
что
язык
функци
онирует
по
принципам,
тождественным
или
хотя
бы
близким
к
тем,
что
лежат
в
основе
действительности.
Поэтому
невоз
можна
априорная
уверенность
в
том,
что
литература
может
дать
нам
знание
о
чем-либо,
кроме
ее
собственного языка.
К
примеру,
досадно,
когда
означающее
смешивается
с
фи
зической
природой
означаемого.
Это
достаточно
наглядно
в
случае
со
светом
и
звуком,
но
менее
очевидно
в
случае
более
общих
феноменов,
таких,
как
пространство,
время
и
особен
но
личность;
никто
в
здравом
уме
не
станет
выращивать
ви
ноград
в
темноте,
приговаривая
«вот
светит
яркий
дневной
CBeT~.
Но
как
осмыслять
собственное
прошлое
и
будущее
вне
пространственно-временных
схем,
которые
мы
заимствуем
из
литературы,
а в
реальности
они
не
существуют?
Отсюда
не
следует,
что
художественные
повествования
не
являются
час
тью
реального
мира;
их
воздействие
на
действительность,
возможно,
даже
чересчур
велико.
То,
что
называется
идеоло
гией,
есть
неразличение
лингвистической
реальности
и
реаль
ности
мира,
референциальности
и
бытия.
Значит,
лингвисти
ка
литературности
в
несравненно
большей
мере,
чем
другие
гуманитарные
дисциплины,
чем
даже
экономика,
служит
средством
разоблачения
идеологических
заблуждений
и