Кабанова И.В. (сост.) Современная литературная теория. Антология
Подождите немного. Документ загружается.
Введение
11
Разграничить
их
в
самом
деле
нелегко,
сделать
это
можно
очень
условно,
поскольку
литературная
и
критическая
теория
развиваются
бок
о
бок
и
взаимно
подпитывают
друг
друга.
Предпосылки
появления
критической
теории
сегодня
ус
матривают
в
появлении
в
XIX
в.
у
Маркса,
Ницше
и
Фрейда
дискурсивности.
Термин
~дискурс~
принадлежит
одному
из
создателей
критической
теории,
Мишелю
Фуко.
По
Фуко,
дискурс
-
это
~большая,
обширная
группа
утверждений~,
языковая
область
со
своими
правилам
и и
нормами,
регулиру
емая
~стратегическими
возможностями~:
~TaM,
где
возможно
обнаружить
в
группе
высказываний
некую
регулярность,
за
кономерность
объектов,
типов
высказывания,
концепций
или
тематических
выборов,
мы
имеем
дело
с
дискурсом~11.
Фуко
определяет
дискурс
как
группу
высказываний,
связанную
с
определенной
порождающей
их
системой,
и
приводит
в
при
мер
клинический
дискурс,
дискурсы
экономический,
психиат
рический,
дискурс
естественной
истории.
Понятие
~дискур
ca~
близко
к
понятию
языка
той
или
иной
науки,
той
или
иной
сферы
жизни,
но
производное
от него
понятие
дискур
сивности
сильно
отличается
от
научного
знания.
Фуко
под
черкивает,
что
научные
открытия
не
изменяются
в
процессе
дальнейшего
развития
науки,
сохраняют
свое
объективное
значение
и
ценность,
а
их
уточнения
и
применения
определя
ют
дальнейшую
трансформацию
соответствующей
науки.
Дискурсивность
же
не
подчиняется
законам
естественных
наук,
она
предполагает
возможность
противоположных
ин
терпретаций
открытий,
содержащихся
в
трудах
основополож
ников,
постоянное
возвращение
к
ним.
Широкий
спектр
ис
толкования
таких
понятий,
как
~базис~
и
~надстройка~,
~воля~
к власти и
~самопреодоление~,
~либидо~
и
~эдипов
f(омплекс~,
возникает
из
сложности
самого
дискурса,
и
поэто
му
каждое
новое
прочтение
текстов
Маркса
трансформирует
марксизм,
так
же
как
каждое
новое
серьезное
обращение
к
работам
Ницше
или
Фрейда
привносит
нечто
новое
в
ницше
анство
и
психоанализ.
Дискурсы
отдельных
наук
существова
ли
и
раньше,
но
дискурсивность
открыла
возможность
рас-
11
Foucault Michel. The Archeology of Knowledge. L.: Tavistock, 1972.
Р.
38.
12
Введение
хождения
мнений
относительно
базовых понятий
гуманитар
ного
знания,
возможность
применения
идей
одной
дисципли
ны
к
другой.
При
всех
различиях
между
дискурсами
осново
положников
в
совокупности
они
изменили
топику
и
стиль
со
временного
мышления:
создали
представление
о
неразреши
мости,
принципиальной
неснимаемости
иных
противоречий,
о
преимуществах
открытой
концепции
жизни
и
соответственно
открытой,
незавершимой
философии,
поставили
в
центр
ди
намическое
исследование
антиномий
в
личности
и
обществе,
раскрыли
конфликт
как
источник
энергетики.
Дискурсы
Маркса,
Ницше,
Фрейда
своим
появлением
обозначили
сдвиг
в
парадигме
знания
как
такового
-
ведь
Просвещение
пони
мало
науку
как
сумму
естественных
наук.
Само
гуманитарное
знание
складывается
как
специальная
отрасль
на
исходе
Про
свещения,
и
в
XIX
в.
стало
ясно,
что
человеку
интереснее
всего
сам
человек.
По
мере
того
как
прогресс
естественных
наук
вел к
постижению
тела
человека,
очередной
задачей на
повестке
дня
стало
познание
внутреннего
мира
человека.
Воз
никновение
великих
дискурсов
XIX
в.
и
фиксирует
этот
мо
мент
утверждения
важности
гуманитарных
наук,
смещения
в
балансе
знаний.
Осознание
значения
гуманитарной
сферы
ра
стет
на
протяжении
всего
ХХ
в.,
И
критическая
теория
заяв
ляет
о
себе
как
о
синтезе
достижений
современного
гумани
тарного
знания.
Литература
как
уникальный
источник
знаний
о
личности
и
обществе
стала
привилегированным
материалом
в
исследо
ваниях
современных
философов,
историков
науки,
лингвис
тов,
психологов
и
политологов,
антропологов
и
этнографов.
Во
взаимопереплетении
этих
специальных
интересов
возник
ла
критическая
теория
как
манера
современного
философ
ствования,
как
поиск
новых
основ
научного
мышления,
соот
ветствующих
опыту
человечества
на
рубеже
второго и
третье
го
тысячелетия,
т.е.
первая
характеристика
критической
тео
рии
-
ее
междисциплинарный
характер.
Центры
и
кафедры
критической
теории,
или
просто
~пео
рии~,
открывались
на
Западе
обычно
при
факультетах
лите
ратуры
и
языка,
что
подчеркивает
генетическую
и
особую
связь
критической
теории
с
лингвистикой
и
наукой
о
литера-
Введение
13
туре.
Как
правило,
чтобы
текст
того
или
иного
ученого
вос
принимался
как
<1:теоретический~,
он
должен
быть
дискур
сивным,
т.е.
его
значение
должно
выходить
за
рамки
поро
дившей
его
дисциплины,
он
должен
быть
применимым
к
дру
гим
дисциплинам,
активно
влиять на
них,
подталкивать
к
пе
ре
осмыслению
категорий
в
соседних
областях
знания.
Для
такой
переводимости
с
языка
одной
дисциплины
на
другой
тексты
теоретиков
не
могут
носить
сугубо
специального
ха
рактера,
они
должны
быть
понятны
<1:соседям~,
поэтому
дис
курсивность
сказывается
в
использовании
метафоричности,
суггестивности,
подчеркнутой
<1:
художественности
~,
что
вновь
демонстрирует
особое
значение
для
<1:теории~
литературы
и
науки
о
литературе.
В
процессе
становления
критической
теории
в
60-70-е
гг.
проблематизировалось
само
понятие
<1:литературы~.
На
смену
понятию
автономного,
уникального
<1:художественного
произ
ведения~
пришло
понятие
<1:TeKCTa~
и
<1:интертекста~,
на
сме
ну
<1:ЯЗЫКУ~
пришел
<1:ДИСКУРС~,
реальный
автор
сменился
на
<1:авторскую
функцию~
и
т.д.
То
есть
литературная
теория
не
есть
очередная
школа
в
двухсотлетней
истории
литературове
дения
как
самостоятельной
гуманитарной
дисциплины,
не
сводится
к
набору
новых
методов
для
изучения
литературы,
а
претендует
на
то,
чтобы
быть
частью
идущего
сегодня
всесто
роннего
пере
смотра
гуманитарного
знания,
цель
которого
-
со
здать
итоговое
по
отношению
ко
всем
ныне
существующим
концепциям
представление
о
человеческом
сознании
и
куль
туре
или,
скорее,
продемонстрировать
невозможность
созда
ния
такого
представления.
ЛитературнаЯ,теория
обладает
двойственным
статусом
-
она
и
часть
литературоведения,
и
далеко
выходит
за
его
привычные
рамки,
накладываясь
на
смежные
дисциплины.
Ученые,
работающие
в
сфере
литера
турной
теории,
используют
художественные
тексты
и
методы
чтения
художественных
текстов не
только
для
интерпретации
самих
этих
текстов,
но
для
постановки
на
их
материале
фи
лософских,
антропологических,
социальных
проблем.
Любой
и
каждый
подход,
практикуемый
в
литературной
теории,
исходит
из
критики
концепций,
которые
после
Де
карта
и
Канта
настолько
укоренились
в
мироощущении
чело-
14
Введение
века
Нового
времени,
что
кажутся
нам
естественными
по
рож
дениями
здравого
смысла,
не
требующими
анализа.
Понятия
рационализма,
~когито~, и
их
производные
(благодетель
ность
прогресса,
либерализм
и
гуманизм),
как
показали
Тео
дор
Адорно
и
Жан-Франсуа
Лиотар,
есть
~большие
повество
вания~
(grand
narraiives),
современные
мифы,
принимаемые
массовым
сознанием
за
непреложную
данность.
Критическая
теория
обнаруживает
корни
большинства
современных
мифов
в
эпохе
Просвещения,
потому
что
тогда
были
предложены
пути,
по
которым
пошло
развитие
Запада
двух
последних
столетий.
Идеалы
либерального
гуманизма,
буржуазно-демократического
национального
государства
и
производный
от
них
идеал
искус
ства
как
средства
гуманистического
воспитания
личности
обер
нулись
в
ХХ
в.
мировыми
войнами
и
массовыми
трагедиями
не
виданных
масштабов,
что
заставило
интеллектуалов
критически
взглянуть
на
просветительский
проект
и
заложенные
в
нем
цен
ности.
Критическая
теория
видит
в
них
конкретные
историко
культурные
концепции,
и
задача не
столько
в
том,
чтобы
вы
явить
их
генеалогию,
показать
историю
их
сложения,
сколько
в
том,
чтобы
вскрыть
историческую
и
культурную
обусловлен
ность,
ограниченность
этих
концепций,
выявить их
~слепые
ме
CTa~.
Критикуя
универсальный
~здравый
смысл~,
~общие
мес
Ta~
европейской
культуры,
конструируя
возможные
альтерна
тивные
взгляды,
теория
задается
вопросами,
которые
дестаби
лизируют
академическое
литературоведение:
Что
такое
смысл?
Что
такое
автор?
Что
значит
-
читать?
Что
это
за
~я~,
которое
испытывает
потребность
в
письме
и
чтении,
что
это
за
виды
дея
тельности
-
чтение
и писательство?
Как
произведения
зависят
от
обстоятельств
их
создания?
Теория
заново
ищет
истоки
зна"'
чения,
языка,
творчества.
Деррида
говорит,
что
впервые
мыслить
то,
что
до
сих
пор
никто
не
мыслил,
очень
трудно,
и
соответственно
от
изложе
ния
этих
новых
мыслей
не
приходится
ждать
легкости
слога;
особенно
основополагающие
работы
критической
теории
Ла
кана,
Фуко,
Дерриды
написаны
трудно,
и
нельзя
сказать,
что
обил~е
предложенных
комментариев
сильно
облегчило
труд
их
читателю.
Жалобы
на
темноту,
недоступность
текстов
критической
теории
стали
привычным
упреком
к
ней.
В
по-
Введение
15
рядке
введения
к
довольно
сложно
написанным
текстам
мож
но
предложить
следующее
предварительное
изложение
основ
ных
положений
критической
теории,
памятуя
о том,
что
тео
рия
противится
всякому
схематизму.
Большинство
понятий,
которые
мы
воспринимаем
как
неизменную
данность
(наша
гендерная
принадлежность,
наше
самосознание,
история,
культура,
литература)
на
са
мом
деле
социально-исторически
сконструированы,
это
во
все
не
универсальные
абсолюты,
а
эмпирическая
реализация
условных
категорий.
Например,
столь
распространенное
выражение
~человеческая
HaTypa~
при
ближайшем
рассмот
рении
оказывается
не
универсальным
понятием,
превосхо
дящим
ограничения
половой,
классовой,
расовой
принад
лежности;
стереотип
~человеческая
HaTypa~
оказывается
обобщением
норм
поведения
и
морали
белого
мужчины-ев
ропейца,
Т.е.
он исторически
сконструирован
и
неприменим
к
большей
части
человечества.
Зависящие
от
времени
и
об
стоятельств,
наши
истины
всегда
носят
ограниченный,
ус
ловный,
предварительный
характер,
и
в
принципе
невоз
можна
истина,
единая
для
всех навечно.
Абсолютные
исти
ны
и
вечные
идеалы
-
иллюзия,
заблуждение
эссенциализ
ма,
продукт
либерального
гуманизма.
Всякое
заключение
критической
теории
носит
конкретный,
предварительный
характер,
всякое
заключение
исходит
из
сознания,
что
доро
га
к
конечной
истине
бесконечна.
Хотим
мы
того
или
нет,
с
момента
пробуждения
сознания
мы
усваиваем
эти
социально-исторические
конструкты,
эти
конвенции
культуры,
в
которой
родились,
и
значит,
деятель
ность
и
мышление
любого
человека
насквозь
политизирова
ны
и
идеологизированы.
Личность
чаще
всего
не
отдает
себе
в
этом
отчета,
большинство
людей
совершенно
искренне
бу
дут
утверждать,
что не
интересуются
политикой
и
чужды
идеологиям,
но
критическая
теория
разоблачает
подобные
ут
верждения
как
наивные,
как
следствие
отказа
от
рефлексии.
«В
чьих
интересах
(совершается
данное
действие,
произво
;(ится
данное
высказывание,
пишется
данная
книга)?~
-
один
из
центральных
методологических вопросов
теории.
Отсюда
требование
к
мыслителю,
к
исследователю
постоянно
осозна-
16
Введение
вать
свою
идеологию
и
понимать,
что
не
может
быть
незаин
тересованного,
деидеологизированного
исследования.
Как
показала
современная
лингвистика,
наше
восприятие
действительности
предопределено
языком;
иными
словами,
наше
представление
о
действительности
конструируется
по
средством
языка,
язык
создает
нашу
картину
мира.
Значит,
логически
развивая
эту
мысль,
придетсяпризнать,
что
любой
феномен
есть
прежде
всего
языковой
конструкт,
а
вся
наша
вселенная
есть
текст.
Сам
по
себе
текст
мертв,
он
оживает,
только
когда
к
авторскому
тексту--ебращается
читатель.
Со
вместно
автор
и
читатель
создают
смысл
текста,
наделяют
его
значением;
чтобы
текст
обрел
значение,
он
нуждается
в
чита
теле;
не
может
быть
текста,
смысл
которого
установлен
до
того,
как
к
нему
обратился
читатель.
Значение
текста
не
су
ществует
вне
воспринимающего
его
сознания,
значит,
смысл
текста
носит
вероятностный
характер.
Отсюда
следует,
что
не
может
быть
какого-то
предпочтительного
или
образцового
прочтения
произведения.
Язык
вообще,
а
тем
более
литера
турный
язык,
постоянно
генерирует
пучки,
или,
используя
другую
метафору,
паутину
значений,
и у
каждого
читателя
свой
путь,
своя
манера
движения
сквозь
эту
паутину.
Кроме
того,
каждый
текст
внутренне
противоречив,
в
нем
есть
несо
ответствия
и
зияния,
которые
главным
образом
и
интересны
теории как
проявления
человеческого.
Итак,
критическая
теория
отказывается
от
любых
готовых
философских
систем,
от
любых
абстрактных
схем
личности,
общества,
жизни,
а
предельно
подробно
и
конкретно
рассмат
ривает
каждый
индивидуальный
случай.
Разве
не
тем
же
за
нята
литература?
В
русле
этих
идей
шло
развитие
литературной
теории,
ко
торое
интерпретировалось
ее
оппонентами
как
предельная
релятивизация
науки
о
литературе:
отказ
от
эстетического
и
этического
суждения
о
конкретном
произведении,
утрата
ав
тора,
размывание
канона.
Думается,
сегодня
не
надо
доказы
вать
преимущества
осознанной,
отрефлектированной
теоре
тичности
над
«наивным~
чтением,
потому
что
в
основе
чте
ния
обязательно
лежит
какая-нибудь
теория,
которую
чита
тель,
в
отличие
от
профессионала,
не
обязан
осознавать.
Введение
17
Наивного,
простого
чтения
не
бывает;
литературная
теория
способствует
переосмыслению,
уточнению
и
большей
обосно
ванности
критериев
оценки
произведения,
предлагает
новый
инструментарий
для
чтения
и
интерпретации,
по-новому
по
зиционирует
литературу
в
системе
культуры.
Теперь
столь
же
бегло
обрисуем
основные
подходы,
практи
ковавшиеся
на
первом
этапе
существования
теории,
в
период,
представляемый
данной
антологией
-
в
60-80-е
гг.
ХХ
в.
Из
открытий
ХХ
в.
важнейшими
для
теории
оказались
лингвистика
Фердинанда
де
Соссюра
и
теории
русских
фор
малистов
-
Якобсона,
Шкловского,
Тынянова,
Эйхенбау
ма,
-
с
которыми
Запад
познакомился
лишь
в
60-е
гг.
С
подробного
изложения
этих
концепций
и
начинаются,
как
правило,
учебники
по
литературной
теории,
потому
что
сос
сюровское
положение
о
произвольности
языкового
знака
и
формалисткое
понимание
литературного
произведения
как
суммы
приемов
были
востребованы
в
первой
школе
теории
-
в
структурализме,
который
базируется
на
лингвистических
и
семиотических
подходах
к
литературе.
Крупнейшими
фигу
рами
структурализма
были Клод
Леви-Стросс,
Ролан
Барт,
Жерар
Женетт,
Цветан
ТоДоров,
по
нарраталогии
специали
зировались
А.-Ж.
Греймас
и
Клод
Бремон,
страстным
про
пагандистом
структурализма
в
англо-саксонском
мире,
где
в
60-е
гг.
все
еще
доминировала
утвердившаяся
в
ЗО
-
40-е
гг.
~новая
критика~,
был
Джонатан
Каллер.
Поскольку
струк
турализм
в
нашей
стране
развивался
Тартусской
школой
во
главе
с
Ю.М.
Лотманом
параллельно
по
времени
с
деятель
ностью
французских
структуралистов,
из
всех
подходов
критической
теории
он
лучше
всего
представлен
в
русских
переводах,
и
судьбы
структурализма
достаточно
представле
ны
в
отечественной
критике.
Вот почему
из
данной
антоло
гии
материалы
по
истории
структурализма
исключены,
и
начинается
она
с
материалов
подхода,
выросшего
из
кризи
са
структурализма.
Следует
оговориться,
что
последовательное
описание
возни
кавших
в
критической
теории
подходов
с
этого
момента
не
от
ражает
их
реальную
историю.
Дело
в
том,
что
с
конца
60-х
гг.
идет
их
параллельное
становление,
и
развиваются
они
в
ин-
18
Введение
тенсивном
взаимообмене,
так что
постструктурализм,
рецеп
тивная
теория,
психоанализ
Лакана,
феминизм
одновременно
появляются
в
общественном
сознании,
и
вулкан
теории
в
70-80-е
ГГ.
находился
в
центре
внимания
как
самое
крупное
событие
в
современной
интеллектуальной
жизни.
Постструктурализм
и
его
собственно
литературоведческое
применение,
так
называемая
деконструкция,
зарождается
из
признания
невозможности
исчерпывающего
описания
какой
бы
то
ни
было
знаковой
системы.
Постструктурализм
осозна
ет,
что
коды
и
системы
-
главный
объект
интереса
структу
ралистов
-
не
объективная
данность,
но
создаются
субъек
тами,
порождаются
определенными
типами,
стадиями,
скла
дами
человеческого
сознания,
Т.е.
в
их
происхождении
ог
ромна
роль
случайности,
а
значит,
последовательно
рацио
нальному
описанию
естественные
знаковые
системы
не
подле
жат,
в
них
всегда
будет
оставаться
нечто,
ускользающее
от
формально-логических
подходов.
Постструктурализм
вырос
из
философии
Мишеля
Фуко,
Жака
Дерриды,
Жиля
Делеза
и
нашел
много
последователей
в
литературоведении
США,
где
утвердился
под
именем
деконструкции.
Антология
пред
лагает
работы
Дерриды
и
Фуко,
имевшие
наибольшие
по
следствия
для
литературоведения,
и
тексты
американских
де
конструктивистов
Поля
де
Мана,
Дж.
Хиллиса
Миллера
с
са-:
мым
высоким
индексом
цитирования.
Постструктурализм
в
ши
роком
смысле
-
главное
событие
в
философии
конца
ХХ
в.,
и
его
последствия
трансформировали
литературоведческие
под
ходы,
сложившиеся
еще
в
первой
половине
столетия,
в
пер
вую
очередь
психоаналитическую
критику
и
герменевтичес
кий подход
к
литературе.
В
60-е
гг.
психоаналитическая
школа
в
литературоведе
нии
пере
живает
второе
рождение
благодаря
трудам
Жака
Лакана,
соединившего
фрейдизм
с
соссюровским
ученйем
о
языке.
Лакановское
утверждение
о
том,
что
бессознательное
структурировано
так же,
как
язык,
распространилось
во
все
подходы
критической
теории и
оказалось
особенно
важным
для
феминистского
литературоведения.
Психоанализ
вообще
много
дал
феминизму,
как
демонстрируют
работы
Джу
льет
Митчелл
и
Элен
Шоуолтер.
Введение
19
Соотечественники
создателя
феноменологии
Э.
Гуссерля
развивали
его
принципы
применительно
к
литературе
в
рабо
тах
Констанцской
школы.
Работы
самых
известных
ее
пред
ставителей,
Г.-Р.
Яусса
и
Вольфганга
Изера,
привлекли
вни
мание
к
процессу
чтения,
к
фигуре
читателя.
Результатом
их
усилий
стало
укоренение
в
литературной
теории
рецепmвной
эстетики,
интереса
к
феноменологии
самого
процесса
чтения,
которая
под
названием
~критика
с
позиций
читателя~
(теа
der-response criticism)
дала
ростки
и
в
англоязычном
мире.
В
середине
70-х
гг.
взлет
постструктурализма
привлек
по
вышенное
внимание
к
еще
одному
понятию
с
приставкой
~пост~
-
постмодернизм.
В
самом
широком
смысле
пост
модернизмом
называется
современная
культурная
эпоха,
но
при
этом
в
знаменитой
полемике
философов
и
социологов
Юргена
Хабермаса,
Жан-Франсуа
Лиотара,
Жака
Бодрийя
ра
даны
очень
разные
истолкования
и
оценки
сути
явления.
Их
концепции
постмодерн,Изма
вырастают
из
всего
предше
ствующего
развития
критической
теории
и
лежат
в
основе
всех
последующих
теорий
постмодернизма.
Очевидно,
что
постмодернизм
-
стадиально-культурологическая
концеп
ция,
поэтому
ее
применение
в
литературоведении
не
может
дать
принципиально
нового
инструментария
для
анализа
ху
дожественных
произведений.
Соответственно
в
антологию
включены
ключевые
философские
тексты
по
постмодерниз
му
,
потому
что
у
критиков-постмодернистов
мы
находим
эк
лектичное
применение
всех
известных
методов
и
приемов
анализа
текста
к
новому
материалу
-
постмодернисткая
кри
тика
имеет
дело
только
с
частью
современной
литературной
продукции.
Свой
вклад
в
дискуссии
вокруг
феномена
постмодернизма
внес
и
неомарксизм.
Никогда
не
прерывавшаяся
на
Западе
традиция
марксизма
в
60-80-е
ГГ.
выдвинула
ряд
ученых,
специально
занимавшихся
проблемами
культуры
и
литерату
ры.
В
стране
Советов,
монополизировавшей
марксизм,
отно
шение
к
неомарксистам
было
настороженным,
все
они
шли
у
нас
по
разряду
опасных
ревизионистов,
поэтому
работы
ан
г
лИ,чан
Реймонда
Уильямса
и
Терри
Иглтона,
французов
Луи
Альтюссера
и
Этьена
Балибара,
американца
Фредрика
Джей-
2*
20
Введение
мисона
у
нас
долгое
время
оставались
практически
неизвест
ны.
Неомарксизм
в
антологии
представлен
классическими
тру
дами
сегодняшних
лидеров
направления
в
англоязычном
лите
ратуроведении
-
Джеймисона
и Иглтона,
оба
они
по
образо
ванию
литературоведы,
что
сказывается
в
их
подходах
к
ин
терпретации
культуры
позднекапиталистического
общества.
И
последний
из
представленных
в
антологии
подходов
-
феминизм,
который
на
Западе
с
60-х
гг.
стал
мощным
поли
тическим
и
социальным
движением.
По
сравнению
с
практи
ческими
успехами
феминизма
по
изменению
положения
жен
щин
успехи
феминистской
литературной
критики
впечатляют
меньше,
но
эта
критика
много
способствовала
прояснению
интеллектуальной
платформы
феминизма.
Исторический
очерк
первых
двух
десятилетий
развития
американского
фе
министского
литературоведения
предложен
в
статье
Элен
IUоуолтер,
за
пределами
которой
осталась
центральная
для
феминистской
критики
полемика
о
существовании
особого,
отличного
от
мужского,
женского
письма.
За
пределами
антологии
остаются
разного
рода
социально
ориентированные
подходы,
возникавшие позже
как
продол
жение
и
полемика
с
основными
подходами
1960-1970-х
гг.
В
80-е
гг.
гигантский
рост
феминизма
дал
в
критической
тео
рии
своего
рода
боковой
побег,
который
вышел
на
авансцену
в
90-е
гг.
-
это
критика
с
позиций
сексуальных
меньшинств
(Gay
and Lesbian Studies, Queer Theory).
Все
эти
подходы
сегодня
сливаются
в
единый
поток
гендерной
теории
(Gender
Studies).
Тогда
же,
в
80-е
ГГ.,
бурно
развивается
подход,
по
лучивший
в
Лнг
лии
название
«культурный
материализм~,
а в
СIUЛ
-
«новый
историзм~,
по
ряду
позиций
он
близок
к
тра
дициям
отечественного
литературоведения
и
потому
вызвал
у
нас
больший
интерес
и
больше
сочувствия,
чем прочие
подхо
ды
теории.
Напротив,
проблематика
постколониалистской
критики
долгое
время
казалась
для
нас
совершенно
чуждой,
и
интерес
к ней
начал
формироваться
относительно
недавно,
по
мере
осознания
последствий
распада
советской
империи.
Для
завершенности
этого
беглого
очерка
остается
привес
ти
аргументы
противников
теории.
Главный
упрек
литератур
ной
теории
со
стороны
академического
литературоведения
-