Кабанова И.В. (сост.) Современная литературная теория. Антология
Подождите немного. Документ загружается.
ИЗМЕНЕНИЕ
ФУНКЦИЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
41
Проблема
здесь
лежит
в
природе
утопии.
Литературе
при
ходится
представлять
недостатки
настоящего
как
если
бы
они
были
исправимы;
другими
словами,
литература
должна
вме
стить
в
настоящее
все
необходимое,
чтобы
сделать
его
совер
шенным.
Но
если
бы
литература
воплощала
только
контр
пример
реальной
действительности,
с
тем
чтобы
исправить
ее
недостатки,
она
была
бы
не
более
чем
перевернутой
вверх
ногами
экстраполяцией
дурной
действительности.
Это
озна
чало
бы
навязывание
литературе
особых
задач,
жесткую
при
вязку
ее
к
условиям
конкретного
общества,
превращение
ее
в
служанку
этого
общества.
Если
бы
это
было
так,
предлагае
мые
литературой
решения
представляли
бы
в
лучшем
случае
исторический
интерес
и
потеряли
бы
всякую
притягатель
ность
для
последующих
поколениЙ.
Больше
того,
представление
о
литературе
как
об
утопии
предельно
далеко
разводит
литературу
и
общество:
литерату
ра сводится
к
противодействию
реальности,
утрачиваются
все
остальные
разнообразные
реакции
на
действительность,
кото
рые
имеют
место
в
литературе.
Такая
концепция
-
продукт
логоцентрического
мышления,
которое
менее
всего
примени
мо
к
литературе.
А
если
бы
утопия
в
ходе
какой-либо
рево
люции
стала
реальностью,
это
означало
бы
конец
литерату
ры.
Известно
предсказание
в
этом
духе
Троцкого,
которое
сегодняшние
марксисты
замалчивают.
Утопическая
концепция
не
объясняет
особое
место
литера
туры
в
нашей
культуре
еще
и
потому,
что
она
основывается
на
ныне
утраченной
вере
в
возможность
совершенствования
человека.·
В
итоге
в
рамках
этой
концепции
возникает
серьез
ное
подозрение,
что
литературе
в
очередной
раз
предстоит
слиться
с
реальной
действительностью.
Предмет
литературы
-
вытесненное
из
сознания,
подсозна
тельное,
немыслимое,
может
быть,
даже
несоразмерное
челове
ку,
но
это
не
значит,
что
непредставимое
обязательно
должно
изображаться
как
утопия.
Потребность
в
репрезентации
того,
что
лежит
вне
границ
сознательной
жизни,
имеет
другие
корни,
нежели
желание
завершенности,
а
там
паче
совершенства.
Ницше
как-то
заметил,
что
искусство
питается
конфлик
тами
и
тяготами
человеческого
бытия.
Мы
выразимся
иначе:
42
80льфганг
Иэер
литература
затрагивает
те
сферы
жизни,
которые
выпали
из
современной
системы
организации
действительности.
Эти
не
доступные
территории
обозначают
границы
функциониро
вания
современных
систем
и
институций,
и
поскольку
они
неведомы,
сами
по
себе
они
лишены
характеристик.
Они
не
подлежат
рациональной
концептуализации
и
могут
быть
яв
лены
только
как
продукт
воображения,
благодаря
тем
свой
ствам
языка,
которые
обнаруживаются
в
литературе.
Эти
свойства
проявляются
в
повествовании,
в
последовательнос
ти
образов,
в
повторе
и
контрасте
звуков
или
в
других
лите
ратурных
структурах,
которые
делают
доступным
невидимое
«я~
для
взгляда
«я~
действенного,
сознательного.
Картины
мира,
социальные
и
философские
системы
возникают
как
способ
постичь
то,
что
из
начально
не
дано
нашему
понима
нию;
объясняющие
системы,
в
свою
очередь,
по
рождают
но
вые
области
непостижимого,
так что
никакая
система не
мо
жет
вместить
в
себя
все
возможное
богатство
действительнос
ти.
Сами
системы
не
отдают
себе
в
этом
отчета;
иначе
им
пришлось
бы
постоянно
перестраиваться
,
чтобы
справиться
со
«слепыми
пятнами~,
которые
они
неизбежно
порождают;
поэтому
системы
не
способны
до
конца
исполнить
свою
зада
чу
упорядочивания
действительности.
Литература
же
имеет
дело
с
тем
осадком
реальности,
который
не
поддается
конт
ролю
соответствующих
систем.
И
делает
она
это
в
зависимо
сти
от
того,
как
разные
системы
и
способы
организации
дей
ствительности
справлялись
с
категорией
случайности.
Непостижимое
может
материализоваться
в
продуктах
во
ображения,
в
образах.
Литература
делает
непостижимое
умо
постижимым,
потому
что
ее
сюжеты
и
образы
используют
те
же
механизмы
восприятия
и
фантазии,
которые
мы
исполь
зуем
в
ежедневной
интерпретации
мира.
Так
литература
со
здает
иллюзию
восприятия,
и
несуществующее,
проведенное
через
цепочку
образов,
обретает
для
сознания
материаль
ность,
свойство
присутствия.
Поэтому
литература
не
столько
устремлена
к
утопии
бу
дущего,
сколько
опирается
на
механизмы
мифотворчества.
Подобно
мифу,
она
овладевает
непостижимым,
или,
точнее,
создает
видимость
овладения
им.
Одновременно
она
не
ИЗМЕНЕНИЕ
ФУНКЦИЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
43
скрывает,
что
к
результату
надо
относиться
не
как
к
действи
тельности,
а
как
если
бы
он
был
действительностью.
Из
это
го
следует
близкое
соответствие
между
литературой
и
дей
ствительностью.
Литература
придает
форму
тому,
что
эффек
тивность
современных
институций
оставляет
за
бортом,
и
по
стигает
это
как
бессознательное
нашей
действительности~
В
этом
отношении
литература
-
наследница
мифа,
чья
основная
функция
состояла
в
смягчении
первобытного
ужаса
с
помощью
образов.
Литература
отличается
от
мифа
тем,
что
она
проливает
свет
на
недоступное,
неявленное,
через
сюже
ты
и
образы
выводит
его
наружу.
Она·
может
даже
показать
нам
зияние,
пропасть
между
доступным
и
недоступным;
но
так
как
недоступное
меняется
в
зависимости
от
того,
что
в
нашей
картине
мира
считается
доступным,
зазор
между
ними
будет
выглядеть
по-разному.
Следовательно,
литература,
по
добно
мифу,
не
имеет
конца,
не
может
быть
4досказана»,
по
тому
что
каждый
тип
реальной
действительности
порождает
сопутствующую
только
ему
форму
воображения
и
воображае
мого.
Сама
попытка
положить
конец
литературе
обречена
быть
частью
литературы.
Акцентируя
в
наших
картинах
мира
элемент
подавления,
искажения,
разрыва,
литература
позволяет
читателю
мгно
венно
преодолевать
зияния
и
разрывы
благодаря
процессу,
который
свойствен
исключительно
литературе
и
больше
ни
где в
реальной
действительности
не
зафиксирован.
Представ
ляя
в
образной
форме
истоки
зияний
в
наших
картинах
мира,
литература
делает
доступным
восприятию
то,
что
иными
пу
тями
познанию
не
доступно.
И
все
же
изображение
непости
жимого
в
непрестанной
попытке
человека
приспособиться
к
миру
демонстрирует
лишь
то,
в
какой
форме
мы
способны
мыслить
немыслимое,
и
доказывает,
что
для
этого
требуется
калейдоскоп
образов.
Недоступность,
непостижимость
источ
ника
зияния
в
картине
мира
определяет
все
стороны
и
идеи
литературы.
И
тут
возникает
вопрос,
зачем
вообще
надо
раз
мышлять
о
непостижимом.
Здесь
мы
вступаем
в
область
культурной
антропологии.
Исключительный
дуализм
процесса
раздумий
об
умонепости
жимом,
двойственность
изображения
недоступного,
соедине-
44
Вольфганг
Изер
ния
несоединимого
-
все
это
коренится
в
децентрированной
позиции
человека:
он
существует,
но
он
не
распоряжается
со
бой.
Потребность
распоряжаться
собой
означает
потребность
знать,
кто
я
есть.
В
нас
заложена
двойственность,
которая
стремится
к
примирению,
но
это
примирение
невозможно.
Из
этого
непримиримого
противоречия
вытекает
потребность
в
репрезентации,
потребность
в
образах,
которые
могут
прими
рить
непримиримое.
Вот
почему
литература
никогда
не
смо
жет
стать
действительностью,
но
остается
формой
уподобле
ния,
которое
-
притом
что
мы
полностью
отдаем
себе
отчет
в
его
вымышленной
природе
-
совершенно
необходимо
лю
дям.
Каждый
из
нас
живет
как
бы
на
дотацию
своего
вообра
жения,
и
не
потому,
что
воображение
приносит
нам
избавле
ние
от
гнетущей
действительности
или
предлагает
некий
реа
лизуемый
образ
общества
будущего.
Просто
череда
рож
денных
воображением
образов,
которые
демонстрируют
нашу
природу,
позволяет
нам
преодолеть
двойственность,
и
происхо
дит
это
по-разному
в
зависимости
от
меняющихся
социально
исторических
потребностей.
Литература
в
равной
степени
отражает
наше
историческое
и
общественное
самосознание
и
помогает
нам
постичь
приро
ду нашего
воображения
-
той
способности,
которая
подтал
кивает
нас
к
нарушению
основополагающего
табу
человечес
кой
природы,
а
именно
-
жить
и
одновременно
осознавать,
что
значит
жить.
Литература
есть
способ
проникновения
в
суть
воображения,
средство
доступа
к
этой
присущей
только
человеку
способности,
которая
вступает
в
силу,
когда
все
ос
тальные
наши
способности
доведены
до
предела
и
исчерпа
ны,
-
вот
чем
извечно
занимается
литература.
Литературной
теории
предстоит
исследовать
эту
область.
1
ПОСТСТРУКТУРАЛИ3М
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
ЖакДеррида
Жак
Деррида
Oacques Derrida,
р.
1930) -
один
из
круп
нейших
современных
философов,
наряду
с
Фуко,
Делезом
и
Бартом
создатель
постструктуралистской
манеры
мышления.
Первое
международное
признание
получил
как
теоретик
де
конструкции.
Деррида
решительно
протестует
против
понима
ния
деконструкции
как
нигилистической
критики
любых
ин
ституций,
иерархий
и
ценностей,
против
сведения
ее
к
набору
технических
приемов
чтения и
утверждает
вопрошающее
и
ут
верждающее
начало
в
деконструкции:
.она
задается
воп
росами
о
сущности
и
явленности,
о
внутреннем/внешнем,
о
феномене
и
его
облике!.>.
Это
прежде
всего
философ,
который
задает тексту
философские
вопросы:
откуда
берется
произве
дение, что
такое
текстуальность,
как
обозначить
границы
ли
тературы.
Предлагаемая
статья
представляет
собой
знаменитое
выступление
Дерриды
на
конференции
.Язык
критики
и
на
уки
о
человеке!.>
в
университете
Джона
Хопкинса
в
Балтимо
ре,
США,
в
1966
г.,
с
которого
началось
победное
шествие
по
стструктурализма.
Деррида
предлагает
философское
обосно
вание
того,
как
в
силу
сложного
взаимодействия
между
раз
ными
уровнями
текста
любой
текст
неизбежно
либо
искажает
авторский
замысел,
либо
выходит
за
его
границы,
Т.е.
не
ра
вен
самому
себе.
Он
показывает,
что
понятие
.центра!.>
как
на
дежной
опоры
интерпретации,
как
гарантии
понимания
есть
философская
фикция,
и
описывает
открытый
нашему
свобод
ному
истолкованию
мир
чистых
знаков,
происхождение
кото
рых
неизвестно,
за
которыми
не
стоит
никакая
истина.
Декон
струкция
исходит
из
того,
что
любой
текст
в
силу
природы
текстуальности
подрывает
собственную
претензию
обладать
неким
определенным,
заданным
значением,
и
предлагает
чита
теЛIО
включиться
в
свободную
игру
производства
новых
зна
чений
произведения.
Основные
труды:
.0
грамматологии!.>
(De
la grammato-
logie,
1967);
.Письмо
и
различие!.>
(Writing
and Difference,
1978);
.Акты
литературы!.>
(Acts of Literature, 1992);
.Призра
ки
Маркса!.>
(Spectres of
Marx,
1994);
.Политика
дружбы!.>
(Politics of Friendship, 1995);
.Сопротивление
психоанализа!.>
(Resistances of Psychoanalysis, 1997); •
Без
алиби!.>
(Without
Alibi, 2002).
В
настоящее
время
-
директор
исследований
в
Школе
высших
исследований
по
социальным
наукам
в
Париже.
Жак
Деррида.
Структура,
знак
и
игра
в
дискурсе
наук
о
че
J1
овеке
47
СТРУКТУРА,
ЗНАК
И
ИГРА
В
ДИСКУРСЕ
НАУК
О
ЧЕЛОВЕКЕ
Мы
более
нуждаемся
в
истолковании
толкований,
чем
в
толковании
вещей.
М.
Монтень
Возможно,
в
истории понятия
~CTpYKTypa~
произошло
нечто,
что
можно
назвать
~событием~,
если
бы
это
много
значное
слово
не
имело
значения,
которое
структурная
-
или
структуралистская
-
мысль
не
стремится
ограничить.
Однако
все
же
будем
говорить
о
~событии~,
И
пусть
кавыч
ки,
в
которые
взято
это
слово,
служат нам
предупреждени
ем.
Что
же
это
за
событие?
Внешне
оно
выглядит
как
раз
рыв
и усиление.
Легко
показать,
что
понятие
структуры
и
даже
само
слово
~CTpYKTypa~
имеют
столь
же
давнюю
историю,
как
понятие
эnистемы
l
,
столь
же
давнюю,
как
вся
западная
наука
и
фи
лософия,
чьи
корни
залегают
глубоко
в
почве
повседневного
языка,
куда эпистема
проникает
в
попытке
обнаружить
эти
корни
и
сделать
их
своей
частью
в
процессе
метафорического
замещения.
Однако
вплоть
до
ТОГО
события,
которое
я
собира
юсь
определить,
структура
хотя
и
неизменно
делала
свое
дело,
всегда
нейтрализовалась
или
редуцировалась,
так
как
ей
все
гда
приписывался
центр
и
определенное
происхождение.
Фун
кция
этого
центра
состояла
не
только
в
том,
чтобы
ориентиро
вать,
уравновешивать
и
организовывать
структуру
-
ведь
невозможно
помыслить
неорганизованную
структуру
-
но
прежде
всего
в
том,
чтобы
обеспечить
ограничительный,
ста
билизирующий
характер
организующего
принципа
структуры
в
отношении
того,
что
мы
назовем
игрой
структуры.
Направ
ляя
и
организуя
последовательность
системы,
центр
структу
ры
допускает
игру
элементов
внутри
целостности
ее
формы.
1
Термин
введен
Мишелем
Фуко
для
обозначения
~целостности
отношений,
которые
объединяют
в
определенный
период
практику
дискурса,
из
которой
вы
растают
эпистемологические
фигуры,
науки
и
по
возможности
формализованные
системы
знания~.
48
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
и
даже
сегодня
понятие
структуры,
не
обладающей
центром,
попросту
непредставимо.
Однако
центр
сам
же
и
ограничивает
игру,
которую
начи
нает
и
делает
возможной.
Центр
есть точка,
в
которой
подме
на
содержания,
элементов,
терминов
делается
более
невоз
можноЙ.
В
центре
запрещены
перестановки
и
преобразования
элементов,
каждый
из
которых,
разумеется,
может
быть
са
мостоятельной
структурой
внутри
более
общей
структуры.
Во
всяком
случае,
на
эту
перестановку
всегда
существовал
запрет
(я
намеренно
употребляю
это
слово).
Центр
всегда
считался
единственным
по
определению,
тем
самым
элемен
том
структуры,
который,
руководя
ею,
сам
не
структуриро
ван.
Вот
почему
классическая
мысль,
размышляя
о
структу
ре,
могла
считать,
что
центр
парадоксальным
образом
нахо
дится
и
внутри
структуры,
и
вне
ее.
Центр
располагается
в
самом
сердце
целостности,
и
все
же,
поскольку
центр
не
при
надлежит
к
этой
целостности
(он
не
есть
часть
этой
целост
ности),
центр
располагается
где
угодно.
Центр
не
есть
центр.
Концепция
центрированной
структуры
-
хотя
она
являет
саму
связность,
последовательность,
это
условие
эnистемы
как
философии
и
как
науки
-
противоречива
в
своей
после
довательности.
И
как
всегда,
последовательность
в
противо
речивости
обнаруживает
силу желания.
Концепция
центриро
ванной
структуры
есть
по
сути
концепция
обоснованной
игры,
предполагающей
некую
фундаментальную
неподвиж
ность
и
надежную
прочность,
которые
исключены
из
самой
игры.
Эта
прочность
помогает
преодолеть
тревожное
беспо
койство,
возникающее
у
участника
игры,
у
того,
кто
вовле
чен
в
нее,
кто
делает
ставки
с
самого
начала
игры.
И
опять
таки,
в
отношении
того,
что
мы
называем
центром
(и
что
можно
с
тем
же
основанием
назвать
началом
или
концом),
повторы,
замещения,
трансформации
и
перестановки
всегда
возникают
из
истории
смысла
(sens),
начало
которой
всегда
поддается воссозданию,
а
конец
-
предвидению,
исходя
из
форм
ее
присутствия
в
настоящем.
Вот
почему
можно
ска
зать,
что
смысл
археологии,
так
же
как
смысл
эсхатологии,
состоит
в
этой
редукции
структурности
и
попытке
создания
Жак
Деррида.
Структура,
знак
и
игра
в
дискурсе
наук
о
человеке
49
структуры
на
основе
полностью
явленного
физического
нали
чия,
которое
лежит
вне
поля
игры.
Если
это
справедливо,
то
вся
история
понятия
~CTPYKTY~
ра»
до
того
прорыва,
о
котором
мы
говорим,
должна
быть
представлена как
серия
замещений
одного
центра
другим,
как
цепочка
определений
центра.
Последовательно
и
в
соот
ветствии
с
определенными
правилами
центр
получал
разные
формы
и
наименования.
История
метафизики,
как
и вся
ис
тория
Запада,
есть
история
этого
ряда
метафор
и
метонимий.
Матрица
этой
истории
-
прошу
простить
мне
отсутствие
примеров
и
излишний
лаКОНИЗМ,вызванные
желанием
скорее
перейти
к
моей
теме,
-
определение
бытия
как
наличия
(presence)2
во
всех
смыслах
слова.
Можно
показать,
что
все
термины,
относящиеся
к
основам
бытия,
к
принципам,
а
так
же
к
центру
структуры
всегда
обозначали
наличие
-
сущ
ность,
существование,
субстанция,
субъект,
трансцендентное,
сознание,
Бог,
человек,
и
т.д.
Событие,
которое
я
называю
прорывом,
разрыв,
о
кото
ром
я
говорил
вначале,
должно
было
произойти
тогда,
когда
пришло
время
осмыслять
структурность,
воспроизвести
эту
структурность.
Поэтому
я и
назвал
этот
разрыв
повторением
во всех
смыслах
слова.
С
этого
момента
стало
необходимо
иметь
в
виду
одновременно
и
закон
центрированности
струк
туры,
и
процесс
обозначения,
при
котором
производятся
вся
ческие
перестановки
и
подмены
в
центре.
Но
ведь
центр
ни
когда
и не
был
центром,
он
уже
был
изгнан
со
своего
места,
уже
подменен.
Замещающий
элемент,
в
свою
очередь,
никог
да
не
замещается
элементом,
который
ранее
существовал.
С
этого
момента
пришлось
полагать
центр
несуществующим,
его
больше
нельзя
было
представить
в
терминах
присутствия,
наличия.
Необходимо
стало
помыслить
центр,
не
обладаю
щий
естественным
местом,
центр
не
в
виде
определенного
ме
ста,
а
в
виде
функции,
центр как
не-место
(nonlocus),
где
идет
бесконечная
игра
бесчисленных,
замещений
знаков.
Это
был
момент,
когда
язык
про
низал
общефилософскую
nроБJIе-
2 Presence
имеет
следующие
значения:
присутствие,
наличие;
чье-либо
обще
ство,
соседство;
внешность,
наружность.
50
1.
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
ИДЕКОНСТРУКЦИЯ
матику,
когда
исчезли
и
центр,
и
начало,
и
все
превратилось
в
дискурс
(если
мы
придем
к
согласию
о
значении
этого
сло
ва),
иными
словами,
превратилось
в
систему,
в
которой
глав
ное
обозначаемое,
первоначальное,
или
трансцендентальное
обозначаемое,
явлено
только
в
системе
различий.
Отсутствие
трансцендентального
обозначаемого
бесконечно
расширяет
сферу
и
возможности
знаковой
игры.
Где
и
когда
происходит
эта
децентрация,
когда
начинает
ся
осознание
структурности
структуры?
Было
бы
наивно
ука
зывать
на
конкретное
событие,
теорию
или
автора
в
качестве
точки
отсчета.
Вне
всякого
сомнения,
это
произошло
как
следствие
нашей
эпохи
в
целом,
но
заявляло
о
себе
и
рабо
тало
оно
всегда.
Однако
если
бы
мы
пожелали
назвать
не
сколько
имен
в
качестве
вех
и
вспомнили
авторов,
чей
дис
курс
ближе
всего
подошел
к
формулированию
этого
проры
ва,
нам
пришлось
бы
назвать
критику
метафизики
у
Ницше,
его
критику
концепций
бытия
и
истины,
которые
он
заменил
на
концепции
игры,
интерпретации
и
знака
(знака,
за
кото
рым
не
стоит
истина);
затем
фрейдовскую
критику
сознания,
субъекта,
самоидентификации,
тождественности
сознания
и
самоконтроля;
и
-
самое
радикальное
-
разрушение
мета
физики
у
Хайдеггера,
его
критику
онтотеологии,
определе
ния
бытия
как
наличия.
Но
все
эти
направленные
на
разру
шение
традиционной
метафизики
дискурсы
и
их
аналоги
по
падают
в
ловушку
круга.
Это
уникальный
круг.
Он
описыва
ет
формы
отношений
между
историей
метафизики
и
разруше
нием
истории
метафизики.
Нельзя
разрушать
метафизику,
не
используя
ее
понятий.
У
нас
нет
другого
языка
-
ни
синтак
сиса,
ни
словаря,
-
который
не
был
бы
связан
с
ее
историй;
все
наши
призывы
покончить
с
метафизикой
уже
облечены
в
форму
метафизики,
уже
несут
в
себе
ее
логику,
ее
внутрен
ние
постулаты. Всего
один
пример
из
многих
возможных:
метафизике
наличия
наносится
удар
с
помощью
концепции
знака.
Но
как
только
мы
пытаемся
показать,
что
не
суще
ствует
привилегированного,
или
трансцендентного
обознача
емого
и,
следовательно,
сфера
игры
значений
безгранична,
если
мы
последовательны,
приходится
отринуть
не
только
эту
концепцию,
но
и
понятие
~знак:!>
-
а
это
сделать
невоз-