Иоганн Густав Дройзен. Историка

Подождите немного. Документ загружается.

УДК 930

ББК 63

Д 75

Редакционная коллегия серии «HISTORICA»

В. П. Сальников (председатель), П. В. Анохин,

С. Б. Глушаченко, И. И. Мушкет,

Р. А. Ромашов, П. П. Сальников, C. В. Степашин

ФЕДЕРАЛЬНАЯ ЦЕЛЕВАЯ ПРОГРАММА «КУЛЬТУРА РОССИИ»

(ПОДПРОГРАММА «ПОДДЕРЖКА ПОЛИГРАФИИ

И КНИГОИЗДАНИЯ РОССИИ»)

Данное издание выпущено в рамках проекта

«Translation Project» при поддержке Института

«Открытое общество» (Фонд Сороса) — Россия

и Института «Открытое общество» — Будапешт

2004

МВД России, 2004

ния в области правоохранительной

деятельности «Университет», 2004

ISBN 5>93615>025>9

И. М. Савельева

ОБРЕТЕНИЕ МЕТОДА

«Энциклопедии и методологии истории» Иоганна

Густава Дройзена не повезло дважды. Первый раз пото>

му, что она не была издана тогда, когда она была созда>

на (при жизни Дройзена работа вышла в 1858 г. только

в виде сжатых тезисов, озаглавленных «Очерк истори>

ки»).

Тем самым в дискуссии об исторической науке

концепция Дройзена не сыграла роли основополагаю>

щего сочинения. А именно таковым следует признать

это исследование. Хотя имя Дройзена, как правило,

упоминается в ряду основоположников теории истори>

ческой науки второй половины XIX в. и тезисы его

были известны, но обычно читались и соответственно

цитировались созданные и опубликованные позднее

монографические исследования Ш.>В. Ланглуа и Ш.

Сеньобоса, Э. Бернгейма, а также, когда речь шла об оп

ределении характера исторического знания — В. Вин

дельбандта, Г. Риккерта, В. Дильтея.

Второй раз «историке»,

или, как Дройзен называл

ее по>немецки, «наукоучению истории», не повезло по

тому, что впервые его лекции были изданы в Германии

в 1936 г. Время и место — роковые для произведения,

Об истории публикации лекций Дройзена см. в «Предисловии

издателя».

«Историкой» здесь и далее мы будем называть концепцию

Дройзена, сформулированную как в «Энциклопедии и методологии

истории», так и в «Очерке историки».

содержащего историческую концепцию исторического

значения. Публикация сочинения примерно совпала по

времени с появлением теоретических работ Ч. Бирда,

К. Беккера, М. Уайта, Ф. Майнеке, М. Блока, Л. Февра,

Дж. Коллингвуда, но ведь написано оно было на 80 лет

раньше! Тем не менее, по нашему мнению, публикация

могла бы стать заметным явлением в исторической нау

ке и в 1930>е годы, если бы не изоляция нацистской

Германии в интеллектуальном пространстве. Впрочем

в середине XX в. речь в любом случае могла идти скорее

об оценке места Дройзена в дискуссиях об историче

ском знании post factum. В результате, несмотря на то

что его сочинения относятся к классике исторической

мысли и упоминаются без исключения всеми, кто пи

шет о проблеме методологии истории, его текст оказы>

вается, как правило, вне поля зрения. И совершенно не>

заслуженно. Как бы далеко вперед ни ушли социаль>

ные науки, многие идеи Дройзена и по содержанию и по

форме оставались актуальными на протяжении всего

XX в. в контексте дискуссий о характере исторического

знания.

В России выход из длительного периода изоляции гу>

манитарной науки, произошедший в начале 1990>х го>

дов, в определенном смысле вернул профессиональное

сообщество к периоду становления исторического зна>

ния как науки, то есть непосредственно ко временам

Дройзена. Заново осваивались идеи его великих совре

менников, своевременно (до 1917 г.) переведенных на

русский язык. Отечественные специалисты по теории и

методологии, источниковедению и прикладным истори

ческим дисциплинам «проходили» теоретическую

мысль XX в. И снова — без Дройзена. Но если мировое

историческое сообщество познакомилось с теоретиче

ской работой Дройзена с почти вековым отставанием, то

в распоряжение отечественных историков труд великого

немецкого историка поступил всего через десять лет по

сле возвращения мировой исторической науки в Россию.

Представленный перевод сделан по изданию 1936 г.,

в которое входят собственно лекционный курс «Энцик

лопедии и методологии истории», его тезисный кон

спект «Очерк историки» и несколько работ, помещен

ных в разделе «Приложения».

***

Иоганн Густав Дройзен родился в Трептове в 1808 г.,

умер в Берлине в 1884 г. Его первым детским воспоми

нанием был звук пушек, возвестивших взятие Парижа

союзными армиями. Поступив в 1826 г. в Берлинский

университет, Дройзен совершенно в духе интересов сво

его времени изучал литературу и историю Древней Гре

ции, а его первым и очень значимым достижением были

переводы Эсхила и Аристофана, которые стоят в одном

ряду с переводами Гомера, сделанными И. Г. Воссом в

конце XVIII в.

С 1833 г. Дройзен выступает уже с крупными истори>

ческими работами, публикуя «Историю Александра Ве>

ликого», а затем два тома «Истории эллинизма» (1836–

1843),

которые составили ему репутацию известного

специалиста по античности. Дройзен первым ввел в на>

учный оборот термин «эллинизм», охарактеризовав так

историческую эпоху в истории стран Восточного Среди>

земноморья от походов Александра Македонского (334–

323 гг. до н. э.) до завоевания этих стран Римом, завер

шившегося в 30 г. до н. э. подчинением Египта. В этом

смысле его заслуженно можно поставить в один ряд с

«изобретателем» средних веков Келлером и создателем

концепции Возрождения Я. Буркхардтом. Дройзен на

Не каждый читатель читает Приложения, и не всегда в этом

есть необходимость. Между тем в данном случае в материалах, по

мещенных в Приложениях, содержатся многие ключевые идеи

Дройзена.

Обе работы изданы на русском языке в переводе с авторизован

ного Дройзеном французского издания 1883–1885 гг., содержащего

дополнения по сравнению с немецким вариантом: Дройзен И. Г. Ис

тория эллинизма / Пер. с фр. В 3>х т. М., 1890–1893. В 2003 г. изда

тельство «Эксмо» переиздало эту работу.

звал эллинизм новым временем античности. Понятием

«эллинизм» ученый обозначил эллинистическую, т. е.

не чисто эллинскую, а смешанную с восточными эле

ментами культуру, формирование которой было обу

словлено распространением политического господства

эллинов (греков и македонян) на восточные страны. С

тех пор ведущие специалисты по античному миру много

спорили о содержании и географических границах эл

линистического мира, но сам термин прочно утвердился

в исторической науке.

Когда в 1836 г. Дройзен стал экстраординарным про

фессором по кафедре древней истории и классической

филологии в Берлинском университете, казалось, что

путь его вполне определился, но приглашение в Киль

ский университет в 1840 г. радикально изменило его

профессиональную ориентацию, да и жизнь в целом.

Однако прежде чем последовать за Дройзеном в Киль>

ский, Йенский, и вновь в Берлинский университеты,

зададимся более общим вопросом: что значило быть

признанным историком в середине XIX в.ивкакой

мере Дройзен соответствовал «идеальному типу» исто>

рика своего времени?

На середину XIX в. приходится пик популярности

исторической литературы и исторической профессии.

Именно в этот период, как никогда прежде или впо>

следствии, историков любила, читала и слушала пуб

лика. И не только слушала, но и прислушивалась к их

мнению. Характеризуя исключительное положение

представителей своей профессии в этот период, фран

цузский историк А.>И. Марру писал:

«Историк стал королем, вся культура подчинялась его

декретам: история решала как следует читать Илиаду;ис

тория решала, что нация определила в качестве своих ис

торических границ, своих наследственных врагов и тради

ционной миссии… Под объединенным влиянием идеализ

ма и позитивизма идея прогресса была навязана в качестве

фундаментальной категории… Владеющий секретами

прошлого историк, как генеалог обеспечивал человечест

во доказательствами знатности его происхождения и про

слеживал триумфальный ход его эволюции. Только исто

рия могла дать основания для доказательства осуществи

мости утопии показывая, что она… укоренена в про

шлом».

Преуспевающий историк того времени нередко со

четал увлечение классической древностью с активным

участием в создании национального прошлого, инте

рес к политической истории — с политической анга

жированностью, публичность — с «ученостью». Зна

чимы и сами имена европейских историков — совре

менников Дройзена: кажется, количество известных

представителей истории в XIX в. сильно превышает

число сопоставимых по известности историков века

XX. Одно из определений XIX в. — «век истории» — в

большой степени следует отнести к числу заслуг самих

историков.

В XIX в. история была поставлена на службу государ>

ству, и многие известные историки занимали высшие

государственные должности. В Англии ведущие исто>

рики (А. Алисон, Г. Галлам, Т. Б. Маколей) активно

влияли на политическую жизнь, конструируя про>

шлую реальность, основанную на концепциях «вигов»

и «тори». Еще более показателен пример Франции сере>

дины XIX в., где два популярнейших историка, А. Тьер

и Ф. Гизо, возглавляли соперничающие политические

партии, а затем их «сбросили» другие историки —

Л. Блан, А. де Токвиль и Наполеон III.

В Германии в

это время концепцию национальной истории создавала

малогерманская школа, крупнейшие представители

которой были видными политиками (Г. фон Зибель,

Г. фон Трейчке, да и Дройзен).

С переходом на службу в Кильский университет за

вершается первый этап научной карьеры Дройзена и по

существу заканчивается первый его научный проект,

связанный с изучением эллинизма. Отныне сфера его

Marrou H.$I. De la connaissance historique. 6

ed. Paris: Editions

du Seuil, 1954. P. 11.

Зелдин Т. Социальная история как история всеобъемлющая

[1976] / Пер. с англ. // THESIS, 1993. Вып. 1. С. 154–162, 157.

интересов — политическая история Германии. Лекции

по эпохе освободительных войн, прочитанные в 1842–

1843 гг. и опубликованные в 1846 г., последовательно

развивают идеи свободы и национальной независимо

сти. Основными «темами» эпопеи освобождения в ин

терпретации Дройзена становятся американская и

французская революции, а также борьба Пруссии про

тив Наполеона. Одним из важнейших сюжетов жизни и

научного творчества Дройзена надолго становится про

блема объединения Германии, в решении которой он,

как представитель малогерманской школы историо

графии, занимал позицию сторонника «прусского» ва

рианта.

Впрочем, не только история интересует в это

время профессора. Начинается период необыкновенно

высокой политической активности в жизни Дройзена,

что вполне соответствует духу времени. Дройзен участ>

вовал в антидатском национально>освободительном

движении в Шлезвиге и Гольштейне. В 1848–1849 гг.

он был членом франкфуртского парламента.

Однако политически весьма деятельный Дройзен на>

всегда покидает поле практической политики после не>

удачи революции 1848 г. Впоследствии он продолжал

внимательно следить за воплощением проекта объеди>

нения Германии вокруг Пруссии, но со стороны. Одна>

ко, если французский историк О. Тьерри, пережив

опыт революции 1848 г., ушел и из исторической про

фессии и больше уже не писал, а другой французский

историк, Ф. Гизо, тогда же радикально пересмотрел

свои взгляды, то Дройзен спокойно продолжал рабо

тать над сочинением «История политики Пруссии», ко

торому отдал более 30 лет жизни (первый том этого

14>томного труда вышел в 1855 г, последний — в

1886 г., уже после смерти Дройзена).

Впрочем, по мнению Б. Кроче, и в своих работах по античной

истории «Дройзен облекает свою тягу к сильному централизованно

му государству в форму истории Македонии — своего роде древне

греческой Пруссии» (Кроче Б. Теория и история историографии./

Пер. с ит. М.: Языки русской культуры, 1998 [1917]. С. 23).

Считая объединение Германии долгом Пруссии, он

рассматривал свое исследование как важное подспорье

в решении политических задач времени. Однако «Исто

рия политики Пруссии», будучи одним из высочайших

достижений немецкой исторической науки того перио

да (немногие работы даже немецких историков основы

вались на таком количестве нового документального

материала, правда, почерпнутого почти исключитель

но в прусских архивах) по разным причинам не была

принята ни публикой, ни коллегами по историческому

цеху. Публике, и не без оснований, это сочинение Дрой

зена, в отличие от других, показалось скучным, исто

рикам — пристрастным даже по критериям того поли

тически ангажированного века.

Таким образом, если

как создатель концепции эпохи «эллинизма» Дройзен

входит во все исторические энциклопедии и исследова>

ния по соответствующей тематике, то изучение полити>

ки Пруссии не создало ему славы даже при жизни. Та>

кова судьба второго научного проекта Дройзена.

Мы в данном издании имеем дело с третьим проек>

том. Наряду с изучением политической истории, что

сближало Дройзена с большинством известных истори>

ков его времени, много лет было отдано им разработке

теоретического курса «о природе и задаче, методе и

компетенции исторической науки» (наст. изд, с. 452).

Остается только сожалеть, что «История политики

Пруссии» заняла (и отняла) последние 30 лет жизни ве

ликого историка. Примерно столько же лет (с 1857 г.)

он читал лекции об «Энциклопедии и методологии ис

тории», названные по образцу курса лекций А. Бёка

«Энциклопедия и методология филологических наук»,

который Дройзен прослушал в молодости. Писать одно

временно две книги ему было просто некогда, и лекции

остались неизданными.

Результаты научной деятельности Дройзена в облас

ти теории истории по содержанию и последствиям необ

Gooch G. P. History and Historians in the Nineteenth Century. L.;

N. Y.; Toronto: Longmans, Green and Co., 1928 [1913. P. 140.

ходимо интерпретировать уже в контексте следующего

этапа в развитии исторической науки, который в целом

может быть охарактеризован господством позитивист

ской историографии. Облик исторической науки вто

рой половины XIX в., а во многом и первой половины

XX в. очень заметно изменился под влиянием позити

вистского подхода, представители которого, с одной

стороны, много сил приложили к тому, чтобы отделить

историю от философии, а с другой — передоверили за

дачи исторического анализа социальным наукам, сде

лав уделом историка сбор эмпирического материала.

Однако понятно, что подобные усилия не реализова

лись полностью: в историографии сохранились и фило

софствующие, и теоретизирующие субъекты. Прямо

скажем, их насчитывается немного. Фигура Дройзе>

на — одна из первых и по времени, и по значению в этом

отнюдь не длинном ряду. Примечательно, что будучи

безусловно философствующим историком Дройзен ока>

зался одновременно и одним из первых теоретиков

только возникающей исторической науки.

Чтобы оценить по достоинству вклад Дройзена, чита>

тель должен сделать интеллектуальное усилие и пере>

нестись в середину XIX в. В своем курсе Дройзен пред>

полагал дать ответы на «исторический вопрос» своей

эпохи. Насколько данные им ответы опередили время

может понять только специалист (историк скорее, чем

философ, ибо прорыв был совершен именно в области

интерпретации природы исторического знания). Для

того чтобы показать диспозицию (основные подходы к

трактовке исторического знания и их соотношение) на

тот момент, когда Дройзен приступил к чтению своего

курса, лучше всего привести его собственные слова.

Нам неизвестно, чтобы кому>то еще, даже и в последую

щих поколениях, удалось столь кратко и одновременно

исчерпывающе подвести итоги дискуссий об историче

ском знании, начатых еще в XVIII в. и продолжавших

ся при Дройзене.

В речи, произнесенной при вступлении в Берлин

скую академию наук в 1868 г., Дройзен отметил, что с

древних времен над историей «тяготеет предвзятое

мнение, что она представляет собой занятие, лишенное

метода (!m¯qodos álh — др.$греч), равно как и господ

ствующее в классической античности представление,

что она относится к области риторики». (Это представ

ление, по его словам, вновь возродилось в тезисе, что

история является одновременно и наукой, и искус

ством.) «Достославная гёттингенская историческая

школа

прошлого столетия, хотя и не первая, попыта

лась сделать систематический обзор области истории и

развить ее научный метод, и с ее стороны не было недос

татка в наименованиях и изобретательных различени

ях. Например, в наш обиход вошли от нее такие рубри

ки и дистинкции, как всемирная история, всеобщая ис

тория, история человечества, исторические элементар>

ные и вспомогательные науки. Однако метод, которому

она учила, был лишь техникой исторической работы;

и воспринятое ею выражение Вольтера „философия ис>

тории“ было как бы приглашением, адресованным фи>

лософии» (наст. изд., с. 577).

Дройзен полагал (это существенно с точки зрения со>

временных дискуссий о характере исторического зна>

ния), что если бы философы взяли на себя только обосно>

вание исторического процесса познания (курсив наш.—

И. С.), то это «в высшей степени заслуживало бы благо>

дарности», но они, кроме того, занялись и созданием суб

станциальной философии истории, разработкой концеп

ций исторического процесса. В «одной системе… был

сконструирован общий исторический труд всего рода че

ловеческого как самодвижущаяся идея. В другой же сис

теме учили об этом самом общем труде человечества, что

Основатель гёттингенской исторической школы — А. Л. Шлё

цер (1735–1809). В 1761–1767 гг. работал в России, с 1865 г.— орди

нарный профессор истории Петербургской академии наук. Внес

большой вклад в развитие критических исследований русских лето

писей и их публикацию в России и Германии, за что в 1804 г. был по

жалован российским дворянством. С 1769 г.— профессор Гёттин

генского университета. Его историографическая концепция изло

жена в работе «Понятие всеобщей истории» (1772–1773).