трафаретным, необыкновенным, бескорыстным, caMO)
�
epTBeHHЫM
актам; и в смысле утраты самостоятельности, самостииности (го
сударственный, общественно-публичный пресс) ;
u
и в смысле тран
сформаЦI1И идеалов как выIшихx начал, целеи в операционаЬ
ные осязаемые образцы, штампы.
Близость у себя самого бытия «Я» - не отрешенное, а
«свое» - не поставленное· на колени, не вознесенное на ГО
�
ГОфу.
,
а в
.
качестве самодостаточного ребывающее в естественно и сти
хии «мне-доступного». Миру, истории требуются герои, но от
спроса на НИХ все устали. Людям не Н
У
ЖНЫ бол
u
ее избранные со
листы
,
нужен хор, где каждый самодеиствующии солист.
Данная ставшая отличительным, повсеместным правилом
жизни максима толкует бытийный процесс как полноту персо
нального воплощения; обеспеченного движением от возможности
к действительности на уровне индивидостроительства. Традици
оюiые модусы экзистенции --вина, страх, выбор, отчаяние, спа
сение, отношение к смерти, любовь - OlТОЛОГИЧIЫ, но не как ком
поненты отстраненной вещественности
,
�лемен�ы бытия перед
Богом, а как осязаемые структуры взаимоконтактов «Я» С «TЫ
�
.
В контексте сказанного утрачивают назидательность библеи
ские перипетии Иова. Героизм великомученичества, идеалобор
ства для нормальной жизни избыточен, непонятен. Не отрекать
ся от Бога, стремиться J( нему - удел героя, но не «просточелове
ка»
,
который хочет МЫСJ
lИ
Т
Ь в тех категориях, в которых жив
1
ет, и
не хочет жить в тех категориях, в которых его учат мыслить . По
'этой причине
ц
енностный нерв самосознания жизни не в проме
жутке «Бог
-
ничто»
, а в промежутке «жизнь
- смерть».
u
(В
свете развиваемых представлений очевидно несообразие Фреида,
пытавшегося аксиологический ток существования
,
выразить прес
ловутой дилеммой Танатос-Эрос.
�
одлинная альтернатива Та
натосу не Эрос, а Вивус) .
D
um, SPIr
O
, sрего - пока живу, наде
юсь. Причем в значительной мере на себя. Спасение, исцеление,
искупление - в продолжении жизни. Стремление жить, а не
«страх» (Хайдеггер), «отчаяние» (Шестов) - базис здорового
существования, которому важен душевный покой, а
о
не «трепет,
ожидание. тоска... постоянное предчувствие великои неожидан
ностю> (Шестов). Фундаментальным, краеугольным экзистенци�
лом потому оказывается предс!(азуемость, прочность, надеж
ность. Существование на пределе истины и ничто, бытия и небы
тия исключается; жизнь буднична, а не героична.
От принципов к
прецедентам. ЧеЛОВejК ,ка;к «самость С ничем
не омрачаемой ясностью» (Гегель) - существо IЩеалологичное,
носитель внеприродного духовного. Его отношение к миру регу
лируется ценностно. Человек -вечный Фауст, не удовлетворен
НЙ реальностью ищет, пока не одухотворится. Поскольку
жизнь, привлекая мысль Ортеги, есть перемещение от жизни
«Я» к «Другому», постольку «оценка жизни И всех ее наиболее
I См,: Ш е с т о в Л. Афины и Иерусалим. Париж, 1951. С. 143.
22
благородных проявлений зависит ... от ТОГО, что дух ожидает от
своего собственного будущего» 2.
В исканиях наилучшего устроения будущего нет иного пути,
как опора на идеалы. Предшес'твующие эпохи, погрязая в деаль
ном программировании жизни, в сущности, были эпохами футу
рологическими. Современная эпоха, ПОДВОДЯ к сознанию, что
вследствие деятельностного наступления 1Iа п
р
-ироду человек
оказывается «дырой В бытии» (Сартр), аlпуаJlизирует реалисти
ческие мотивы существования, фокусирует внимание на наСТQЯ
ще
м. Главным становятся не отнесенные в персп еrп иву идеалы,
з обостренное чувство текущего.
Движущие поведени
ем идеальные ценности не операциональ
ны. Призвание ценностей - означивать активность, реализовывать
СМЫСЛОПQлагание. Но наш век - век I,ризиса це lllIOСТНЫХ смыс
лов. Стихия, среда СQвременности - реальный бытийственный
самотек с его заземлеННQЙ прозой, полнотой «сеф мейкинга»
В
пределах самопонимания, самотворчества с фактичеСIIМ исклю
чением кумиротворения, априорной верности ВЫСlllИМ IlаLJ�лам,
избыточной аскезы. Пройдя по 'рукотворным кругам ада (можно
ли ставить оперетту ПОСJJе Освенцима?), чеJJовек Qказа,ПС51 перед
. дилеммой
'
идеаЛЬНОГQ смыслополагания - реальног() кризиса
смыслQв.
И вдруг понял, что
намечаемая ценностями I(ОJlектив
ная
судьба и
индивидуальное существование далеко IIC всегда
слиты.
Оттого в' подчеркнутом дистанцировании ВТQРQГQ .от пер
вой
обознаЧИЛQСЬ смещение от принципов
к прецедентам.
«Одной БQрьБы за вершину ДQстаточно, чтобы заПОJJIJИТЬ серд
ц
е человека.
СизИфа следует представлять себе счастливым»,
уверял
Камю. Сизиф счастлив? Любая попытка ответить
на воп
РQС не влечет ответа
QбщезнаЧИМQГО. В таком случае последней
инстанцией
для каждого выступает не БQжеский (вспомним
Ре
мизова), не людской суд (несовершенство еГQ ощущает 1'1 а
себе каждый), а
собственный. Не ценностные принцнпы,
а эI<3ИС
'
Генциальные локалы в
ви
�
е прецедентов
реальности
ЯIЗJIЯЮТСЯ
КQнечным
вожделением жизни. Идеально-ценносТl-IО жнзнь не
канонизируема; она
- дерзновение, «веЧ\ая
несводиман к 1'0-
'вому
И
ПQНЯТНQМу мистерия» (Шестов).'
От элитарного к
массовому. Те\Нlденция, ПРОНИЗЫlЗзюща51 СQВ
ременность и связанная с феноменом ВОВJJечения, Непосредствен
но сказывается в суггестивно-технологческих ИЗIСК<:lХ универ
сализации жизни. Разумеютс нивелирующие процессы сериации
производства, по
'
Гребления, ритуализации общения, I<ОJlонизации
чувственности, в качестве интегрального КQнеЧНОГQ эффекта
имеющи складывание маССQВОГО общества. Оформлению послед-
' него предшествуют объективные явления индустриаJJизации,
ехнизации, урбанизации, бюрократиз
,
ации, ДQВQДЯlцие естествен
ные поставляющие функции социума до автоматизма и Qдновре-
2 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов. Т. IV. М" ]967. С. 165.
23