Хмылев В.Л. Современные международные отношения

Подождите немного. Документ загружается.

Коммерциализация внутренней и международной жизни преврати-

лась в одну из ведущих тенденций современности. По мнению пострук-

туралистских аналитиков, наиболее явным ее выражением стали нарас-

тание неискренности, неестественности, неподлинности жизни и пере-

ход реальных рычагов власти в мире в руки финансово-промышленной

олигархии.

Неестественность нашла свое отражение в концепции «пустого

знака». Одним из ведущих ее представителей является французский фи-

лософ Ж. Бодрийяр. Он отмечал, что мир, в котором живет современ-

ный человек, наполнен так называемыми «симулякрами», или знаками,

которые ничего не означают, не несут в себе никаких реальных смыс-

лов. Симулякры – это и переполненное каналами, но содержательно

бедное телевидение, и политические декларации, которые не имеют ни-

чего общего с реальной политикой, и развлекательные аттракционы

и игры, которые содержат имитации ощущений, но не сами ощущения.

Пустые знаки в мировой политике – это международные соглашения,

декларации, переговоры и пр., которые в реальности не значат абсолют-

но ничего. Отсюда вывод о бесполезности дипломатии, международно-

го права и многих других институтов цивилизованных международных

отношений.

Власть денег возвышает финансовые институты. Доминантой ми-

ровой политики становятся крупнейшие банки, военно-промышленный

комплекс и спецслужбы, которые «делают» свои деньги, не считаясь ни

с чем. В этой связи, современный терроризм представляется постструк-

турализмом не реальной, а искусственной угрозой, а в крупных терактах

последних лет повинны не международные террористические организа-

ции, а ведущие финансовые структуры Запада. Борьба с терроризмом –

весьма прибыльное дело и для банков, и для военно-промышленного

комплекса. Об этом говорит в своем документальном фильме «Дух вре-

мени» американский режиссер П. Йозеф.

Рассмотрев подходы к изучению международных отношений, мы

переходим к основным проблемам системы современных международ-

ных отношений.

Вопросы для самоконтроля

1. Что, согласно концепциям политического реализма и либерализ-

ма, оказывает принципиальное влияние на международные отношения?

2. Почему идеи политического реализма стали утрачивать значение

в 70-е гг. ХХ в.?

3. Кто из крупнейших политических деятелей ХХ в. делал принципи-

альный выбор в пользу либеральных подходов к ведению мировых дел?

4. Что объединяет неомарксизм и постструктурализм в понимании

природы современных международных отношений?

5. Почему постструктурализм не оказывает принципиального влия-

ния на политику ведущих государств мира?

6. Какую главную задачу решают научные школы изучения между-

народных отношений?

Глава 2

Система современных международных отношений

2.1. Периодизация Вестфальской системы

международных отношений

Современная система международных отношений имеет общепри-

нятое название Вестфальской системы международных отношений.

Своим рождением она обязана Вестфальскому миру 1648 г., который

подвел черту под эпохой тридцатилетней войны в Европе. С этого мо-

мента миновало уже 360 лет. Многое изменилось в системе междуна-

родных отношений с тех пор – изменилась политическая карта мира, во

многих регионах в характере международных отношений произошли

фундаментальные изменения, принципиально новой стала и технологи-

ческая основа мировой экономки и политики. Тем не менее концепт

Вестфальской системы остался прежним. Почему? Очевидно, причиной

выступает некая целостность пространства мировой политики прошлого

и настоящего. Она состоит в том, что как в прошлом, так и в настоящем

времени ведущим актором международных отношений выступает наци-

ональное государство.

Как известно, основными характеристиками национального госу-

дарства являются: 1) территория; 2) население, живущее на этой терри-

тории; 3) легитимность власти и управление на основе законов; 4) при-

знание другими национальными государствами.

В своем историческом развитии Вестфальская система междуна-

родных отношений распадается на пять этапов, хронологические грани-

цы которых совпадают с окончанием крупных войн или военно-

политических конфликтов. Содержательная же часть этапов включает

в себя преимущественно дипломатический (переговорный) процесс (хо-

тя и не исключает войн), на фоне которого постепенно «созревали»

условия для сползания государств к масштабным военным конфликтам.

Первый этап ограничен 1648–1815 гг. Это – самый продолжитель-

ный по времени период Вестфальской системы. Его содержанием было

англо-французское соперничество в Европе и некоторых частях мира.

Второй этап датируется 1815–1918 гг. В науке он получил наиме-

нование Венского концерта наций. Подведя черту под эпохой наполео-

новских войн в Европе, он открыл новую, пожалуй, наиболее содержа-

тельную эпоху международных отношений в Европе за всю ее преды-

дущую историю. Итогом этого периода, однако, стала трагедия Первой

мировой войны.

Третий этап совпадает с периодом 1918–1945 гг. и носит название

Версальско-Вашингтонского периода. Это – межвоенный и военный пе-

риод в Европе. Его начало связано с окончанием Первой, а завершение –

Второй мировой войны.

Четвертый период – Ялтинско-Потсдамский, или период холодной

войны. Его хронологические рамки – 1945–1989 гг. Своим названием он

обязан конференциям стран Антигитлеровской коалиции в Ялте и

Потсдаме в 1945 г. Завершение этого этапа совпало с падением Берлин-

ской стены и окончанием холодной войны в Европе.

Сам период холодной войны был далеко неоднозначным. В Европу

он принес атмосферу напряженного противостояния между Востоком

и Западом, гонку вооружений и периодические кризисы в отношениях

сверхдержав. Все это, однако, не нарушило состояния международного

мира на европейском континенте, что принципиальным образом отли-

чало эпоху холодной войны от предшествующего этапа европейской

и мировой политики. Для многих же стран «третьего мира» эпоха хо-

лодной войны стала настоящим бедствием, унесшим жизни в общей

сложности более 20 миллионов человек. «Холодная война, – отмечал

российский исследователь А.Г. Арбатов, – это политический феномен,

продукт особого исторического периода, продолжавшегося с конца 40-х

до конца 80-х гг. прошлого века. Ее основополагающей чертой была яр-

ко выраженная биполярность структуры международных отношений,

расколовшая мир по линии Восток – Запад. В 1950-е гг. СССР и США

разделили на сферы влияния Европу и Азию, а в 1960-е и 1970-е – Ла-

тинскую Америку и Африку. Центральный разлом расколол несколько

стран и народов: Германию, Корею, Вьетнам, Китай (отделив Тайвань),

Палестину (современный конфликт между арабами и евреями стал, по

сути, результатом геополитических маневров великих держав при пере-

деле палестинских территорий). Мир фактически превратился в арену

напряженного соперничества двух сверхдержав, которое с переменным

успехом продолжалось вплоть до конца 1980-х гг.»

Арбатов А.Г. Грядет ли холодная война? [ Электронный ресурс] // Россия в глобальной политике. –

2007. – № 2 (март – апрель). – Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/numbers/25/7289.html, сво-

бодный.

Пятый, или современный, период Вестфальской системы берет

начало в 1989 г. и продолжается по сей день. В науке его обозначают

термином «период после окончания холодной войны» или «post-cold

war period». Содержанию данного периода будет посвящено все даль-

нейшее изложение.

Как можно заметить, концепт Вестфальской системы международ-

ных отношений отличается европоцентризмом, основывается на анализе

не мировых, а европейских событий межгосударственных отношений.

Тем не менее он имеет право на универсальный статус, во-первых, по

причине отсутствия реальной альтернативы, а во-вторых, из-за схоже-

сти содержания периодов Вестфальской системы современным межго-

сударственным отношениям в разных частях света.

2.2. Политическая карта мира

после окончания холодной войны

Окончание холодной войны в Европе совпало с радикальными пе-

ременами внутриполитической жизни стран Организации Варшавского

договора (ОВД). Эти изменения принято связывать с чередой т. н. «бар-

хатных революций» в Восточной Европе осенью 1989 г. Последние бы-

ли спровоцированы как несоответствием восточноевропейских режимов

требованиям времени, так и отказом весной 1989 г. советского лидера

М.С. Горбачева от так называемой «доктрины Брежнева» (западное по-

нятие, подразумевавшее «узаконенную» практику вмешательства СССР

во внутренние дела стран ОВД).

В Восточной Германии, Польше, Чехословакии, Венгрии и Болга-

рии слом социалистической системы произошел бескровно – правившие

там режимы отказались от власти безо всякого сопротивления. Только

румынский лидер Н. Чаушеску решился на массовое применение силы

против оппозиции. В столице Румынии Бухаресте произошли воору-

женные столкновения войск с демонстрантами, пролилась кровь тысяч

невинных людей. На каком-то этапе развития политического кризиса

инициатива перешла в руки оппозиции, и Н. Чаушеску вместе со своей

женой бежал из столицы. Но вскоре они попали в руки «революционно-

го» правосудия и после скорого суда были расстреляны.

Несмотря на многочисленные жертвы, символом крушения евро-

пейского социализма румынская революция, однако, не стала. Более то-

го, облетевшая весь мир новость о поспешном суде и казни четы Чау-

шеску у многих в мире посеяла сомнения в демократическом выборе

новой Румынии. Подлинная история завершающего этапа кризиса госу-

дарственной системы европейского социализма писалась в Восточной

Германии, в которой выступившее с мирным протестом против режима

Э. Хонеккера население «снесло» так называемую Берлинскую стену, на

протяжении более чем четверти века являвшей собой символ холодной

войны и разделения Европы. 9 ноября 1989 г. – день падения Берлин-

ской стены – стал своеобразной точкой демаркации, отделившей период

холодной войны от нынешнего этапа международных отношений в Ев-

ропе и мире.

Почти одновременный роспуск в 1991 г. Совета экономической

взаимопомощи (СЭВ) и Организации Варшавского договора еще более

ускорил наступление нового периода международных отношений. Его

становление связано с решением ряда возникших проблем: 1) определе-

ние центров влияния в современном мире; 2) оценка состояния военной

и экономической безопасности; 3) анализ влияния глобализации на со-

временный мир; 4) изучение роли международных организаций в со-

временном мире.

2.3. Центры влияния в современном мире

Прежде всего определимся с понятиями однополярности, биполяр-

ности и многополярности международных отношений.

Однополярными международные отношения становятся в том слу-

чае, если в мире возникает единственный центр управления глобальны-

ми экономическими и политическими процессами. По замечанию

В.В. Путина, однополярный мир, это мир «одного хозяина, одного цен-

тра принятия решений». Следует отметить, что современный мир в це-

лом тяготеет к однополярности, которая поддерживается политикой

американской администрации, претендующей на главенствующую роль

в мировых делах.

Биполярные международные отношения возникают тогда, когда

в мире господствует два примерно равных центра силы, два центра эко-

номического или военно-политического притяжения, вокруг которых

образуется коалиция зависимых или полузависимых государств. Бипо-

лярность – явление прежде всего ХХ в., в котором такая модель между-

народных отношений соответствовала периодам масштабной военной

или военно-политической конфронтации между группами государств.

Примерами биполярности были две мировые войны и холодная война,

которая породила западный и восточный военно-политические блоки –

НАТО и ОВД.

Многополярными международные отношения можно назвать тогда,

когда в мире начинает действовать несколько примерно равных по эко-

номическому, политическому и военному потенциалу субъектов гло-

бальной политики. Исторически данный тип международных отноше-

ний был преобладающим и обычно сопутствовал относительно спокой-

ным историческим периодам. Ему на смену, однако, нередко приходила

череда мощных военных конфликтов.

Рассмотрим, какое из названных понятий, по мнению современных

ученых и политиков, соответствует нынешнему этапу развития между-

народных отношений.

Уже в конце 1980-х гг., т. е. с момента окончания холодной войны,

вопрос о смене биполярности какой-либо иной системой мирового поряд-

ка стал одним из наиболее актуальных в науке и практической политике.

По времени появления, вероятно, первым было предположение, что

новая внешнеполитическая конфигурация в Европе и мире будет носить

многополярный характер. На Западе к такой перспективе относились

с большой тревогой, вспоминая об трагических уроках истории первой

половины ХХ в. Об опасности реставрации европейской многополярно-

сти в начале 1990-х гг. говорили, например, тогдашний премьер-

министр Великобритании М. Тэтчер и президент Франции Франсуа

Миттеран. По их мнению, главным раздражителем европейской поли-

тики может стать объединенная Германия. Портал LENTA.RU приводит

следующие сведения: «В марте 1990 года, спустя несколько месяцев по-

сле падения Берлинской стены, Тэтчер призывала Францию объединить

усилия перед лицом "немецкой угрозы", а также высказывала опасения,

что объединенная Германия попытается стать самой могущественной

страной Европы. "Коль [Гельмут Коль, экс-канцлер ФРГ – Прим. "Лен-

ты.ру"] способен на все, что угодно. Он стал другим человеком", – со-

общила в последний год своего нахождения на посту премьер-министра

Великобритании Тэтчер французскому послу. Также она подозревала,

что Коль во главе объединенной Германии чувствует себя диктатором

и начинает проводить соответствующую политику. За два месяца до со-

бытий ноября 1989 г. в Берлине Маргарет Тэтчер встречалась с лидером

СССР Михаилом Горбачевым и сказала ему, что объединения Германии

не хочет ни Великобритания, ни вся Западная Европа. По ее мнению,

объединение угрожало дестабилизацией международных отношений

в целом и безопасности Великобритании в частности. Также, как свиде-

тельствуют опубликованные к 20-летию падения Берлинской стены ди-

пломатические документы, опасения относительно объединения ФРГ

и ГДР высказывал и занимавший в то время пост президента Франции

Франсуа Миттеран. На встрече с Тэтчер он сообщил, что позиции объ-

единенной Германии будут более крепкими, чем при Гитлере»

Скепсис в отношении будущего Европы поддерживали и заокеан-

ские политики. В частности, бывший государственный секретарь США

Г. Киссинджер полагал, что будущее международных отношений в Ев-

ропе после окончания холодной войны может вернуть к жизни много-

полярный образ европейской политики межвоенного периода ХХ в.,

с его духом соперничества и вражды. Говоря об этом, патриарх амери-

канской дипломатии намекал на необходимость сохранения масштабного

американского присутствия в Европе, а следовательно, косвенно поддер-

живал тяготеющую к однополярности, по сути, управляемую из Вашинг-

тона систему международных отношений. Отметим, что в 1990-е гг. идея

организации международных отношений на многополярных принципах не

получила на Западе широкой поддержки ни у специалистов, ни у полити-

ческих лидеров. Причиной были не только исторические опасения, но

и достаточно высокая степень единства западного мира, находящегося на

пике своего экономического и политического могущества.

Идея многополярного мироустройства нашла благодатную почву

скорее не в Европе или США, а в России и других, не относящихся к за-

падному миру, странах. В 1990-е гг. одним из наиболее активных ее

сторонников был видный российский государственный деятель, историк

и экономист Е.М. Примаков, помышлявший об организации стратегиче-

ского альянса России, Китая и Индии в противовес влиянию Запада. Та-

ким образом, в нашей стране идея многополярности отразила желание

части российской политической элиты закрепить за Россией статус од-

ного из центров мировой политики. В первом десятилетии XXI в. кон-

цепция многополярности получила в нашей стране устойчивую под-

держку на государственном уровне. К числу стран, активно поддержи-

вающих принципы многополярности, можно отнести Китай, Индию,

Бразилию и др. Отметим, что страны, поддерживающие идею многопо-

лярности, как правило, не являются стратегическими союзниками, в то

время как однополярная концепция мира опирается фактически на аль-

янс государств.

Биполярная модель мироустройства не привлекает к себе сегодня

серьезного внимания ни специалистов-международников, ни практиков

мировой политики. Сойдя с окончанием холодной войны с историче-

ской сцены, данная схема, очевидно, не имеет под собой достаточных

оснований. Причиной является отсутствие той «точки кипения», того

Маргарет Тэтчер видела «немецкую угрозу» в падении Берлинской стены [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://pda.lenta.ru/ news/2009/11/02/thatcher/, свободный.

уровня напряжения в межгосударственных отношениях, при котором

можно было бы ожидать разламывания мирового пространства по ли-

нии принципиальных геополитических оппозиций. Протекающий меж-

ду Западом и Югом глобальный конфликт пока не определяет развитие

системы международных отношений и не формирует биполярность, не

только благодаря присутствию еще более мощных политических и эко-

номических факторов, но и вследствие неравенства сил, противостоя-

щих друг другу. Это неравенство может быть, конечно, нарушено,

например, вступлением в «лагерь» Юга новых субъектов, но пока такая

перспектива остается чисто гипотетической.

Однополярная модель мирового порядка с центром в США полу-

чила достаточно широкую поддержку специалистов прежде всего на

Западе. Сторонниками американского лидерства в мире, отмечала рос-

сийский исследователь Т.А. Шаклеина, были «специалисты в области

международных отношений из ведущих научных центров и университе-

тов, прежде всего таких, как Фонд Карнеги, «РЭНД корпорейшн»,

Центр стратегических и международных исследований (Вашингтон),

Джорджтаунский университет, Университет Джонса Гопкинса, Инсти-

тут Кейто, фонд «Наследие» и ряда других»

. Американоцентричное

видение международных отношений было присуще в 1993–2000-х гг.

политике администраций Б. Клинтона и Дж. Буша мл. Клинтон явочным

порядком устанавливал в мире американские ценности, а Дж. Буш мл.

и вовсе начал перестраивать мировую систему под нужды США как

единственной сверхдержавы. Следует отметить, что до сих пор Европа

в целом поддерживала идею американского лидерства в мире отчасти

по привычке жить под американским «зонтиком безопасности», унасле-

дованной со времен холодной войны, отчасти по объективным основа-

ниям – недостаточной развитости инструментов европейской внешней

политики и безопасности, а также непредсказуемого поведения сопре-

дельных со «старой» Европой новых независимых государств.

Вместе с тем, на Западе существует хотя и меньший по влиянию,

но достаточно заметный лагерь противников идеи американского доми-

нирования в мире. Они говорят о том, что мировое лидерство наклады-

вает на США обременяющие обязательства, которые могут нанести

вред или даже разрушить позиции США в мире так же, как это произо-

шло с другими странами, включая и СССР.

Одним из оппонентов идеи американской гегемонии является видный

исследователь, помощник президента США Дж. Картера (1977–1981) по

Шаклеина Т.А. Дискуссии в США по внешней политике [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

http://www.iskran.ru/russ/mag/shakl.html, свободный.

вопросам национальной безопасности З. Бжезинский. По его мнению,

США чрезмерно увлеклись решением проблем той части Евразии, которая

расположена между Европой и Дальним Востоком. «Именно здесь, – от-

мечал З. Бжезинский, – США имеют все шансы сползти к конфронтации

с миром ислама – и это в то время, когда разногласия между Америкой

и Европой способны привести даже к распаду Североатлантического

альянса. Случись то и другое – и американская гегемония в мире ока-

жется под угрозой»

С критикой гегемонии США выступал в 1990-е гг. и С. Хантингтон.

По его мнению, утверждение американской модели регулирования меж-

государственных отношений, начатое в Европе, не способствует укреп-

лению международной безопасности, более того, расшатывает ту одно-

полюсную модель, которую США так упорно продвигают. Профессор

С. Смит из университета Уэльса полагал, что в своей глобальной поли-

тике США идут по неверному пути, насаждая упрощенный американ-

ский тип демократии, в основе которого лежит формальное соблюдение

всеобщего избирательного права. Распространяемая США модель демо-

кратии – это модель демократии для элиты, когда сохраняется большой

разрыв между нею и остальным населением страны, не учитываются

культурные и исторические традиции, а также приемлемость американ-

ских ценностей и норм.

В нашей стране концепция однополярности встретила скорее нега-

тивную на научном и однозначно негативную реакцию на политическом

уровне. Причем степень этого негатива со временем не ослабла, а уси-

лилась, превратясь в конечном итоге в существенный фактор внешне-

политического мышления России. Следует заметить, что при преобла-

дающем скептицизме отечественных ученых в отношении идеи однопо-

лярного мира имелись и признаки солидарности с ней. Речь идет о по-

зиции В.Л. Иноземцева и С.А. Караганова, которые полагали, что самой

перспективной на сегодняшний день является та концепция, что «осно-

вана на идее коллективного управления, осуществляемого группой ве-

дущих демократических государств»

. К такому выводу эти исследова-

тели пришли на основе изучения межгосударственных отношений в ЕС.

Как можно заметить, взгляды В.Л. Иноземцева и С.А. Караганова пере-

кликаются с некоторыми идеями неореализма.

Бжезинский З. Зыбучие пески гегемонии [Электронный ресурс] // Россия в глобальной политике. –

2004. – № 2 (март – апрель). – Режим доступа к журн.: http://www.globalaffairs.ru/numbers/7/2045.html,

свободный.

Иноземцев В.Л., Караганов С.А. О мировом порядке XXI века [Электронный ресурс] // Россия

в глобальной политике. – 2005. – № 1 (январь – февраль). – Режим доступа к журн.:

http://www.globalaffairs.ru/numbers/12/3632.html, свободный.

Представляется, что для международного сообщества жестко одно-

полярная модель устройства мира непригодна прежде всего тем, что

служит она интересам не большинства субъектов мировой политики,

а единственного государства-сверхдержавы. Иными словами, мир, ко-

торый регулируется одним центром власти – это мир монополиста, ко-

торый формирует выгодные лишь для себя условия существования. По-

нятно, что в чистом виде такая модель международных отношений се-

годня вряд ли возможна. Она, если и имеет право на существование, то

только в виде формального верховенства лидера, рядом с которым

средние и малые страны сохраняют право на достойные дивиденды

в мировой экономической и политической системе.

Как видно, ответ на вопрос о том, какой на самом деле является со-

временная система международных отношений – многополярной, однопо-

лярной или биполярной, – остается нерешенным, а дискуссия по нему –

открытой. Его решение будет зависеть прежде всего от соответствия

оценочного критерия конкретной международной обстановке, которая

может приобретать самые непредсказуемые очертания. «Мы, – справед-

ливо писал в 2006 г. американский политолог Т. Грэм, – вступили в пе-

риод великих потрясений, и непонятно, как долго он продлится»

. Та-

ким образом, ни один из критериев не может быть ни до конца надеж-

ным, ни долгосрочным.

Если, к примеру, в основу оценки положить критерий стратегиче-

ского ядерного оружия, то современные международные отношения

станут биполярными. Ведь сегодня, как и во времена холодной войны,

в мире существуют две ведущие ядерные державы – США и Россия. Их

ядерные потенциалы несопоставимы с аналогичными возможностями

Великобритании, Франции и Китая, не говоря уже об Индии и Паки-

стане. Однако в современном мире ядерное оружие едва ли является

определяющим фактором международных отношений, поэтому идея

биполярности на его основе является недостаточно обоснованной.

Впрочем, ядерное оружие может стать принципиальным фактором меж-

дународных отношений, например, в условиях ядерного кризиса (похо-

жего на Карибский ракетный кризис 1962 г.). В этом случае междуна-

родная система на некоторое время приобретет биполярный характер.

Если же в качестве критерия выступит фактор военной силы как

таковой, то мир может оказаться однополярным. В его центре будут

находиться США, которые в настоящее время тратят на свою оборону

больше, чем десять любых других стран мира вместе взятых. Велик

Грэм Т. Диалектика силы и слабости [Электронный ресурс] // Россия в глобальной политике. –

2007. – № 3 (май – июнь). – Электронный журнал. – Режим доступа к журн.:

http://www.globalaffairs.ru/numbers/26/7697.html