Хеншелл Н. Миф абсолютизма XVI-XVIII вв
Подождите немного. Документ загружается.
70
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ях,
недавно
присоединенных
к
королевству:
в
Артуа,
Эно
и
Лилле.
Долгое
время
спустя
после
прекращения
регулярных
собраний
штатов
в
Анжу
и
Пуату
эти
провинции
стали
представлять
синдики,
работавшие
на
посто
янной
основе
в
тесном
сотрудничестве
с
королевской
администрациеЙ.
1
В
конце
своего
правления
Людовик
XIV
собрал
совет
по
вопросам
торгов
ли,
который,
по
мнению
изучавшего
его
историка,
был
важен
для
укрепле
ния
консультативного
сотрудничества.
2
Все
эти
формы
деятельности
сове
щательных
органов
игнорировались
историками
XIX
века,
обращавшими
внимание
лишь
на
ассамблеи
общенационального
уровня.
Однако
представительств
национального
масштаба
существовало
не
много.
Пере
рыв
в
деятельности
Генеральных
штатов,
длившийся
с
1614
по
1789
год,
-
широко
известный
факт
истории
французского
«абсолютизма.).
Однако
о
том,
что
в
период
с
1460
по
1560
год
Генеральные
штаты
собира
лись
не
более
двух
раз,
упоминается
гораздо
реже.
Это
позволяет
предпо
ложить,
что
возражения
короны
вызывало
не
существование
этого
органа,
а
низкая
результативность
его
работы.
Таким
образом,
временное
прекра
щение
деятельности
Генеральных
штатов
было
вызвано
не
их
высокой
ак
тивностью,
а,
напротив,
полной
бесполезностью
в
качестве
консультатив
ного
органа.
Тем
не
менее
большинство
историков
чересчур
буквально
вос
принимает
заявления
современников
о
том,
что
король
мог
вводить
налоги
без
одобрения
представительных
органов.
Эта
точка
зрения
может
служить
центральным
пунктом
в
концепции
автократического
«абсолютизма
•.
3
На
самом
деле
в
ХУН
веке
публикации
такого
содержания
являлись
полеми
ческими,
использовались
правительством
для
пропаганды,
которая
не
обя
зательно
принималась
всерьез
и
была
далека
от
политических
реалиЙ.
4
Ко
рона
умела
добиться
согласия
по
вопросам
налогообложения
путем
пере
говоров
с
множеством
корпораций:
с
провинциальными
штатами
и
парла
ментами,
с
ассамблеями
духовенства,
дворянства
и
горожан.
Ей
не
хватало
только
согласованного
общенационального
волеизъявления, способного
сделать
принятые
решения
общими
для
всего
королевства.
Еще
один
путь
к
участию
в
государственных
делах
открывала
деятель
ность
приходских
и
сельских
собраний.
Хотя
корона,
возможно,
и
начала
жестче
регулировать
их
действия,
они,
как
и
прежде,
занимались
решени
ем
местных
проблем.
Собрания
обычно
ПРОВОДИЛИСЬ один
раз
в
месяц
после
1
MajorJ.
R.1980.
Р.
631-636; ParkerD.1983.
Р.
139; MousnierR. 1979. The/nsti-
tutions
of
France under the Absolute Monarchy, 1598-1789. Vol.
1:
Soeiety and the
State.
Chicago University Press.
Р.
611.
2
Sсhаерегт.
J. 1983. The French
соunси
ofCommerce 1700-1715:
astudyof
mег
cantilism
after
Colbert. Columbus.
3 Koenigsberger
Н.
G.
1987. Early Modern
Еuгоре
1500-1789. Longman.
Р.
182.
4
Mettam
R.
1988.
Р.
29-32.
Глава
вторая.
Людовик
XIV:
новая
оценка
71
окончания
воскресной
мессы
прямо
в
церкви
или
на
площади
перед
ней.
На
них
мог
присутствовать
любой
член
общины,
хотя
правом
голоса
были
наделены
только
главы
семейств,
включая
вдов.
Для
проведения
этих
со
браний,
на
которых
председа·тельствовал
кюре
или
судья,
назначенный
сеньором,
необходимо
было
наличие кворума
в
десять
человек.
Если
бы
Людовик
XIV
задумал
собрать
Генеральные
штаты,
то
местные
органы
са
моуправления
составили
бы
«тетради»
жалоб
на
рассмотрение
королю,
а
затем
объединили
бы
их
в
более
полный
документ,
перечислявший
все
причины
недовольства
жителей
данной
области.
Кроме
того,
они
должны
были
бы
назначить
двух
представителей
для
участия
в
выборах
депутата
от
третьего
сословия.
Сельские
собрания
могли
также
участвовать
в
состав
лении
правил для
местной
таможни.
Хотя
отправление
правосудия
было
прерогативой
сеньора
-
владельца
феодального
поместья
-
к
расхожим
представлениям
о
порабощенных
крестьянах
следует
относиться
критически.
Сельская
община
возбуждала
против
сеньоров
коллективные
иски:
получала
правовую
консультацию,
нанимала
адвоката
и
нередко
выигрывала
процессы.
Она
не
приглашалась
к
обсуждению
национальных
проблем,
но
зато
самостоятельно
избирала
оценщиков
имущества
и
сборщиков
налогов,
ответственных
за
взимание
установленных
податей.
От
этих
тягостных
повинностей
освобождались
старики,
больные,
малоимущие,
школьные
учителя
и
отцы
восьмерых
де
тей.
Община
владела
коллективной
собственностью
в
виде
земель
и
уго
дий;
кроме
того,
она
могла
вводить
местные
налоги.
Вопросы
экономиче
ского
регулирования,
социальной
помощи,
здравоохранения,
образования
и
охраны
порядка
также
решались
на
собраниях
общины.
Она
устанавлива
ла на
своей
территории
оплату
труда
и
цены,
занимал
ась
ремонтом
дорог
и
мостов,
платила
жалованье
сельскому глашатаю,
учителю
и
повивальной
бабке.
Таким
образом,
право
решать
местные
проблемы
принадлежало
ме
стному
населению.
l
Многие
историки,
кажется,
полагают,
что
трения
воз
никали
в
связи
с
проводившейся
Кольбером
общенациональной
програм
мой
экономического
и
социального
реформирования.
Фактически
же
он
не
проявлял
интереса
к
местным
проблемам,
если
они
не
имели
общенацио
нального
подтекста.
По-другому
может
считать
только
тот,
кто
хочет
ви
деть
в
Кольбере
человека,
действовавшего
сталинскими
методами.
2
Многое
из
сказанного
о
сельских
общинах
справедливо
и
в
отношении
городов,
масштабы
угнетения
которых
королевской
властью
также
сильно
преувеличивались.
Городские
органы
самоуправления
отличались
от
шта-
I MousnierR. 1979.
Р.
551-557.
2 Mettam
R.
1988.
Р.
15-16, 188-189;
Со1е
С.
W.
1964. Colbert
and
а
Century
о!
French
Mercantilisт.
Archion.
72
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
тов
тем,
что
их
руководители,
избиравшиеся
из
представителей
местной
элиты,
безответственно
относились
к
своим
обязанностям.
В
городах
фи
нансы
чаще
растрачивались
попусту
и
реже
направлялись
на
решение
со
циальных
проблем.
Не
желая
брать
на
себя
обязанности
муниципальных
органов,
корона
тем
не
менее
выказывала
беспокойство,
потому
что
кто-то
все
же
должен
был
их
исполнять.
Желательно
было также
по.пучать
больше
дохода
с
городов,
известных
своей скупостью.
Поэтому
корона
заручалась
поддержкой
местных
епископов
и
дворян
и
пыталась
влиять
на
выборы
в
го
родские
советы.
По
эдикту
1692
года
король
получил
право
указывать
на
предпочтительного
для
него
кандидата
на
пост
мэра,
но
он
не
имел
намере
ния
прекращать
проведение
местных
выборов,
и
в
действительности
кон
троль
центральной
власти
не
выходил
за
рамки
уже
описанных
скромных
пожеланий
правительства.
Два
месяца
спустя
Дижону
было
позволено
вы
купить
право
выбирать
своего
мэра.
l
Церковь
в
эпоху
Людовика
XIV
в
качестве
инструмента
центральной
власти
почти
не
использовалась.
2
Она
была
крупнейшей
корпорацией,
об
ладавшей
собственной
властью,
но
при
этом
оставалась
интегрированной
частью
государства.
На
церковных
ассамблеях
обсуждались
вопросы
нало
гообложения,
а
ее
епископы
становились
проводниками
административно
го
контроля.
Архиепископ
Нарбонна
де
Бонзи
был
в
равной
степени
знаме
нит
и
как
посредник
в
предоставлении
патроната,
и
как
известный
разврат
ник;
он
был
бесценным союзником
Кольбера,
будучи
председателем
темпе
раментных
штатов
Лангедока.
Церковь
владела
по
меньшей
мере
десятой
частью
всех
земельных
угодий,
и
благодаря
взиманию
церковной
десятины
она
предоставляла
правительству
огромные
ссуды,
которые,
впрочем,
ред
ко
возвращались.
Раз
в
пять
лет
церковь
делала
короне
безвозмездное
по
жертвование
(don
gratuit),
которое
неизменно
называла
неадекватным.
Франциск
1
установил
контроль
над
назначением
на
высшие
церковные
по
сты,
однако
Людовик
XIV
не
смог
победить
папу
в
борьбе
за
regale
(право
назначать
епископов
на
освободившиеся
должности
в
епархиях).
Церковь
контролировала
образование,
от
начальных
школ
до
университетов;
цер
ковные
кафедры
были
основными
источниками
распространения
информа
ции
в
каждом
из
приходов
Франции. После
проповеди
кюре
зачитывали
ко
ролевские
ордонансы
и
патенты,
хотя
эдикт
1695
года
освободил
их
от
этой
обязанности.
Важная
роль
церкви
в
государстве
заставляла
королевскую
власть
вмешиваться
в
ее
деятельность.
Монарх
подчеркивал
свою
абсо
лютную
власть
для
того,
чтобы
обеспечить
ее
независимость
от
еще
более
высокой
власти,
одной
из
форм
которой
была
власть
папы.
I Mettam
R.
1988.
Р.
276-277.
2
СаmрЬеll
Р.
R.
1988.
Р.
52-53;
Mousnier
R.
1979.
Р.
552.
Глава
вторая.
Людовик
XIV:
новая
оценка
73
Политика
Людовика
XIV
по
отношению
к
институтам,
обладавшим
не
зависимой
властью,
делает
смысл
понятия
«абсолютизм»
достаточно
не
определенным.
«Абсолютизм»,
как
обычно
предполагают,
сводит
значение
этих
институтов
на
нет:
они
оказываются
в
подчиненном
состоянии
или
дублируются
другими
органами
власти
и
постепенно
разлагаются.
Однако
«король-солнце,)
не
допускал
ни
того,
ни
другого.
Людовик
XIV
считал,
что
совещательные
органы
помогают
достичь
согласия
в
стране
и
тем
самым
наглядно
демонстрировал,
что
его
режим
не
был
автократическим.
Он
по
лагал,
что
они
охраняют
корпоративные
права
и
свободы
и
демонстриро
вал,
что
его
режим
не
был
бюрократическим.
При
этом
он
не
признавал
за
ними
права
вмешиваться
в
государственные
дела:
государственная
поли
тика
относилась
к
сфере
компетенции
одного
короля,
который
мог
выбрать
себе
необходимых
помощников.
В
этом
он
продолжал
дело
Франциска
1
и
Ришелье
и
подтверждал,
что
ни
один
феодал
не
смеет
делить
верховную
власть
с
королем.
Соответствует
ли
все
это
привычному
смыслу
понятия
«абсолютизм»?
Если
да,
то
возникает
другая
проблема.
Ибо
король
Англии
вел
себя
точно
так
же.
r
ЛАВА
ТРЕТЬЯ
ПРЯМАЯ
ДОРОГА
К
РЕВОЛЮЦИИ?
в
ОДНОЙ
из
своих
программных
статей
Элтон
решительно
выступил
про
тив
тех,
кто
оценивал
значение
исторических
событий
ретроспективно.
В
качестве
примера
он
избрал
деятельность
парламентской
оппозиции
на
чала
ХУН
столетия,
которая
рассматривается
как
прелюдия
к
выступлени
ям
против
короля
в
гражданской
войне.
С
полным
на
то
основанием
он
мог
бы
критиковать
тех,
чей
истинный
интерес
к
Франции
ХУIII
века
связан
с
выявлением
причин
революции
1789
года.
Смыслом
всех
обвинений
бы
ла
особая
«абсолютистская»
конструкция,
воздвигнутая
Людовиком
XIV.
Классы,
отрешенные
прежде
от
управления,
все
более
последовательно
от
вергали
то,
что
традиционно
подразумевалось
под
королевской
монополи
ей на
власть.
Сквозь
призму
революционных
событий
недостатки
админи
страции
старого
порядка,
характерные
для
всех
государств
раннего
Нового
времени,
казались
структурными
недостатками
системы,
которые
привели
к
крушению
монархии
под
собственной
тяжестью.
Подобная
пародия
является
результатом
рассмотрения
истории,
образ
но
говоря,
в
автомобильное
зеркало
заднего
вида.
Историки
изучают
про
шлое,
отталкиваясь
от
настоящего
или
по
крайней
мере
от
конечного
собы
тия
того
или
иного
эпизода,
в
данном
случае
-
от
грандиозного
итога
фран
цузской
истории
ХУIII
века
-
от
революции.
В
результате
возникает
исто
риографическая
сумятица.
Большая
часть
проблем
и
конфликтов
1789
года,
как
и
последующего
времени,
вероятно,
определялась
развитием
револю
ционной
динамики,
но
эти
конфликты
проецировались
и
на
предшествовав
ший
революции
период.
Среди
работ,
посвященных
ancien
regiтe,
преоб
ладают
исследования
революционных
классов,
движений,
идеологий
и
ин
ститутов:
исторический
процесс
рассматривается
в
них
с
оглядкой
на
буду
щее.
Любое
событие,
означавшее
больше,
чем
лопнувший
пузырь,
порож
дает
множество
объяснений
того,
почему
оно
должно
было
произойти.
Это
означает,
что
остается
незамеченной
едва
различимая
грань,
которая
отде-
Глава
третья.
Прямая
дорога
к
революции?
75
ляет
взлет
режима
от
его
падения;
однако
ни
то,
ни
другое
не
является
пре
допределенным.
До
конца
1780-х
годов
революцию
предвидели
многие,
но
ожидалось,
что
она
произойдет
в
Англии,
а
не
во
Франции.)
Можно
сказать,
что
револioцию
породила
серия
случайных
совпадений,
событий,
выстроившихся
в
непредсказуемом
порядке.
Поскольку
каждое
из
них,
например,
королевское
банкротство
1788
года,
имело
свои
давние
предпосылки,
значит,
эти
предпосылки
не
были
одинаковыми.
И
не
они
по
родили
революцию
во
Франции.
Если
бы
она
не
состоялась,
они
могли
бы
стать
причиной вереницы
случайных
событий,
которые
ни
к
чему
не
приве
ли.
Но
она
свершилась
и
этим
обязана,
скорее,
просчетам
двух
нерешитель
ных
деспотичных
правителей,
а
не
структурным
дефектам
ancien
regiтe.
Тщательный
поиск
корней
-
удел
садовников,
а
не
историков.
ФРАКЦИЯ
И
ИДЕОЛОГИЯ
Правители
Франции
в
XVIII
столетии
плохо
справлялись
снеутихавшей
фракционной
борьбой.
Регент,
герцог
Орлеанский,
имел
те
же
недостатки,
что
и
кардиналы.
Кардиналу
Флери,
который
стал
новым
неофициальным
главным
министром,
не
нашлось
места
в
современной
биографической
ли
тературе,
и
его
личность
остается
загадкой.
Людовик
XV
был
активен
и
об
разован,
но
лишен
уверенности
в
себе,
которая
в
свое
время
позволяла
Лю
довику
XIV
держать
одних
и
тех
же
министров
на
своих
должностях
деся
тилетиями.
Он
постоянно
метался
от
одной
группировки
к другой,
чтобы
не
попасть
в
их
сети,
но
в
результате
всего
лишь
приобрел
репутацию
пере
бежчика.
Людовик
XVI
был
полон
добрых
намерений,
но
не
был
достаточно
авторитетен,
чтобы
его
решения
считались
окончательными.
Политические
лидеры
обретали
уверенность
в
том,
что,
оказав
давление,
могут
убратьлю
бого
министра.
Возросшее
сопротивление
парламентов
и
штатов
королев
ской
воле
можно
убедительно
представить
как
реакцию
на
все
более
не
выносимый
«абсолютистский
режим»,
который
расплачивался
за
свою
не
способность
адаптироваться
к
менявшимся
условиям.
Правильнее
будет
видеть
в
этом
свидетельство
того,
что
изменилась
именно
монархия,
а
не
эпоха.
Искусное
политическое
управление
сменилось
бесцеремонным
на
жимом,
хрупкое
равновесие
фракций
-
дисбалансом
сил,
сохранявшаяся
традиция
-
головокружительными
нововведениями,
а
разумная
терпи
мость
-
непредсказуемым
деспотизмом.
После
смерти
«короля-солнце»
корпоративные
организации
стали
доставлять
больше
неприятностей,
по
скольку
его
наследники
одновременно
умножали
и
проблемы,
и
оппозици-
1 Jarrett
О.
1973. The Begetters
01
Revolution. Longman.
Р.
1-2.
76
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
онные
группировки,
эти
проблемы
использовавшие.
Таким
образом,
при
вычная
борьба
фракций
достигла
опасного
уровня.
Конституционный
конфликт
был
неотделим
от
фракционных
конфлик
тов
при
дворе.
Единого
официального
взгляда
на
природу
и
пределы
коро
левской
власти
никогда
не
сушествовало.
Двор
был
всегда
разделен:
свиде
тели
событий
и
современная
историческая
наука,
отождествляюшие
его
деятельность
с
политикой
правительства,
нередко
ошибаются.
Размежева
ние
проходило
вовсе
не
между
придворными,
занимавшими
должность,
и
теми,
кто
ее
не
занимал.
Даже
королевские
министры,
как
правило, не
схо
дились
во
мнениях
по
конституционным
и
политическим
вопросам.
Едино
душие
в
правительственных
кругах
было
весьма
маловероятным,
посколь
ку
Людовик
ХУ
подражал
Людовику
XIV,
намеренно
поощряя
разногласия
среди
министров
и
стремясь
не
допустить
преобладания
той
или иной
фрак
ции.
Будь
герцог
Бургундский
жив,
Людовику
XIV
наследовал
бы
внук,
чьи
советники
одобряли
распространение
более
эффективных
консультатив
ных
механизмов.
Противостояние
между
Машо
ид'Аржансоном
в
1
740-х
го
дах
и
между
Шуазелем
и
Мопу
в
1760-х
-
вот
наиболее
яркие
при
меры
со
перничества,
в
основе
которого
лежат
различные
представления
о
королев
ской
власти.
Соперничество
распространялось
даже
на
музыкальные
при
страстия.
Придворная
вражда
между
поклонниками
французской
и
италь
янской
оперы
отражала
существование
противоположных
типов
полити
ческой
философии:
одной
-
церемониальной
и
имперской,
другой
-
не
принужденной
и
эгалитарноЙ.
1
С
меньшим
успехом
Людовик
XVI
пытался
уравновесить
по сути
противоположные
конституционные
приоритеты
Ка
лонна,
Бретейя
и
Верженна.
Жесткое
противостояние
неизбежно
вело
к
тому,
что
противники
высказывали
разные
мнения
относительно
конститу
ции.
Министра-соперника
следовало
устранить
любыми
доступными
сред
ствами:
обвинение
в
превышении
им
законных
полномочий
одновременно
подрывало
законность
его
действий
и
обеспечивало
поддержку
тех,
чьи
ин
тересы
были
ущемлены.
Конституционные
идеологии
служили
оружием
в
борьбе
за
власть:
они
предлагали
набор
мер,
из
которых
монархи
и
полити
ки
могли
выбирать
те,
что
соответствовали
случаю.
Умение
короны
манипулировать
фракцией
с
тем,
чтобы
обеспечить
ее
поддержку
своей
политике,
-
лишь
половина
дела,
ведь
фракция
могла
са
ботировать
политику
короны.
Оппозиция
со
стороны
корпораций
обычно
была
следствием
фракционных
конфликтов,
выходивших
за
пределы
двора
и
накалявших
борьбу
в
других
политических
сферах.
И
это
не
было
случай
ностью.
После
назначения
нового
министра
его
соперники
стремились
по
дорвать
доверие короля
к
нему;
даже
соратники
министра
выиграли
бы,
по-
I Cranston
М.
1987. Jean-Jacques. Penguin.
Р.
175-178.
Глава
третья.
Прямая
дорога
к
революции?
77
ставив
на
его
место
своего
родственника
или
клиента.
Никто
не
был
от
этого
защищен.
Одних
только
административных
талантов
было
недостаточно,
чтобы
выжить
в
сетях
вендетты;
министру
требовалось
умение
манипули
ровать
людьми
и
сохранять
равновесие,
крепкие
нервы
и
преданных
дру
зей.
Можно
было
достичь
определенных
результатов,
нападая
на
соперни
ка
в
присутствии
короля,
хотя
все знали,
что
Людовика
ХУ
это
раздражало.
Придворная
борьба,
основанная
на
сплетнях
и
грязных
намеках,
оказыва
лась
эффективной,
если
у
жертвы
не
было
собственных
осведомителей
и
людей,
распространявших
слухи.
Последним
оружием
были
корпорации.
С
их
помощью
ту
или
иную
политику
можно
было
подвергнуть
обструкции
и
саботировать
так,
что
ее
инициатор
оказывался
полностью
дискредити
рованным
в
глазах
короля.
Следовательно,
наличие
клиентов
в
парламен
тах и
штатах
стали
жизненно
важной
необходимостью
для
тех,
кто
был
во
влечен
в
борьбу
за
власть.
Неудивительно,
что
в
этом
аду
устояли
лишь
немногие
из
планировав
шихся
реформ:
слишком
велико
было
число
заинтересованных
в
их
провале.
Достоинства
и
недостатки
самого проекта
реформы
редко
становились
г
лав
ным
аргументом
для
политиков.
Они
поддерживали
или,
что
случалось
ча
ще,
отвергали
его,
хладнокровно
подсчитав
собственные
политические
вы
годы.
Немногие
политики
интересовались
политикой
как
таковой:
ее
успех
или
провал
был
лишь
способом
привлечь
внимание
монарха
и
завоевывать
его
благосклонность.
В
этом
случае
влияние
и
престиж
той
или
иной
груп
пировки
или
отдельной
семьи
возрастали
с
молниеносной
быстротой.
Оче
видно,
что
внутри
самой
элиты
существовали
стремившиеся
к
власти
фрак
ции
-
своеобразные
союзы,
действовавшие
вне
корпоративных
и
идеоло
гических
связей.
Члены
многих
группировок,
отстраненных
от
власти,
рас
ставались
со
своими
убеждениями
как
только
попадали
на
службу.
Время
от
времени
корона
вступала
в
конфликт
с
корпоративными
орга
нами.
По
любому
поводу
фракции
использовали
конституционную
ритори
ку,
которая
и
освещается
в
книгах
по
истории.
Все,
что
шепотом
произноси
лось
в
передних,
считалось
ненадежным
историческим
материалом,
если
вообще
принималось
во
внимание.
До
недавнего
времени
историки
оце
нивали
подобные
свидетельства
как
недостоверные,
а
их
содержание
-
как
тривиальное
по
сравнению
с
социальными
и
экономическими
фактора
ми
-
подлинными
двигателями
истории.
Дворцовые
интриги
преподноси
лись
как
пикантная
смесь
исторической
беллетристики
и
грязных
сплетен,
своеобразный
запас
для
Голливуда
и
Нэнси
Митфорд.
Но
когда
о
придвор
ной
политике
пишут
ученые,
проясняется
многое
из
того,
что
раньше
было
покрыто
мраком.
Теперь
можно
сказать,
что
конфликт
1750-х
годов
был
успешной
попыткой
янсенистов
и
придворной
партии
подтолкнуть
париж
ский
парламент
к
оппозиции.
Во
время
кризиса
1770-1771
годов
противо-
78
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
стояние
с
участием
парламента
было
прямым
следствием
ожесточенных
дебатов,
которые
за
министерским
столом
вели
Мопу
и
Шуазель.
Оппози
ция
в
лице
одного
лишь
парламента
никогда
бы
не
привела
к
падению
Тюрго
в
1776
году.
За
всем
стоял
интриговавший
против
него
Миромениль,
коллега
Тюрго
по
министерству.
Исследование
Прайса
показывает,
что
фракцион
ная
борьба
была
решающим
фактором
в
приближении
финального
кризиса
1787-1789
годов.
Парламентская
фракция
жестко
противостояла
Калонну
и
проектам
его
реформ.
Она
была
сформирована,
в
основном
благодаря
злостным
интригам
Бретейя,
коллеги
Калонна
по
министерству.
Автор,
об
наруживший
эти
подводные
течения,
ошибается
лишь
в
том,
что считает
эти
действия
необычными.
1
Таким
образом,
придворные
фракции
-
последовательно
игнорировав
шаяся
деталь
политической
истории
ХУIII
и
ХУН
веков.
Историки
слиш
ком
часто
забывают,
что
монархия
оставалась
персональноЙ.
Под
влиянием
идей
Просвещения
французское
правительство,
как и
правительства
боль
шинства
стран,
возложило
на себя
еще
большую
ответственность
и
при
ступило
к
созданию
проектов
реформ.
Система
управления
усложнилась
и
стала
более
профессиональной:
одному
человеку
было
уже
не
под
силу
пра
вить
всем.
Однако
независимо
от
того,
осуществлял
ли
правитель
непо
средственный
контроль
за
всеми действиями
администрации
или
же
предо
ставлял
заниматься
этим
своим
министрам, управление
страной
осуществ
лялось
все
же
от
его
имени.
Политические
решения
и
патронат
восходили
в
конечном
счете
к
королю.
Политика,
таким
образом,
сводилась
к
стремле
нию
склонить
короля
на
свою
сторону
и
подорвать
при этом
доверие
к
дру
гому
советчику.
Поскольку
все
решения
зависели
от
короля,
существовал
риск,
что
про
тиводействие
его
министрам
будет
воспринято
как
свидетельство
нелояль
ности,
если
не
как
измена.
Лишь
немногие
политические
группировки
ос
меливались
действовать
без
благословения
влиятельного
члена
королев
ской
семьи
или
представителя
придворной
знати:
в
ХУН
веке
принцы
крови
были
решающей
силой.
О
том,
что
власть
считаласьличным
пожалованием
монарха,
говорило
и
то,
что
успешное
противостояние
королевскому
мини
стру
было
оправданным
только
если
он
оказывался
виновным
в
должност
ных
злоупотреблениях.
Политики
более
не
охотились
за
головами
друг
дру
га,
как
до
середины
ХУН
века и
после
1789
года.
Помимо
того,
что
они
лиша
лись
должности
и
благосклонности
монарха,
их
ожидала
почетная
ссылка
в
имение.
Падение
общительного
Шуазеля
в
1770
году
привело
не
только
к
1 Price
М.
1989. The Comte de Vergennes and the Baron
de
Breteuil: French Politics
and Reform in the Reign of Louis XVI. Cambridge University. Unpublished Ph.
D.
disser-
tation.
Глава
третья.
Прямая
дорога
к
революции?
79
политическим
волнениям,
но
и
нарушило
привычную
жизнь
половины
оби
тателей
Версаля.
Монархи
знали
о
менявше~ся
положении
дворянства,
от
которого
они
зависели.
В
1660
году
двор
герцога
мог
насчитывать
сотню
слуг
и
прижи
валов,
живших
там,
главным
образом,
для
того,
чтобы
производить
впечат
ление
на
гостей.
Столетием
позже
он,
вероятно,
ограничивался
дюжиной
слуг,
содержавших
в
порядке
дом:
это
были
повар,
кучер,
горничные,
эко
номки
и
конюхи.
О
свите
из
сотни
вооруженных
слуг,
с
которыми
путеше
ствовали
его
предки,
оставалось
только
сокрушаться.
Поскольку
уже
во
времена
Фронды
многие
дворяне
испытывали
финансовые
трудности,
эти
изменения
нельзя
связывать
исключительно
с
последствиями
политики
Людовика
XIV.
Тем
не
менее
после
1682
года
около
250
грандов
изъявило
желание
перебраться
в
постоянную
резиденцию
короля
в
Версале.
Их
зам
ки
содержал
минимальный
штат
слуг,
так
как
большая
часть
доходов
ухо
дила
на
поддержание
престижа
грандов
в
Париже.
Политикам
теперь
при
ходилось
быть
придворными.
И
хотя
оппозиция
вела себя
более
мирно
и
ме
нее
вызывающе,
короли
считали
ее
по-прежнему
опасной.
Отныне
жизнь
королей
протекала
в
мире
дворцовых
заговоров,
закулисных
интриг
и
веро
ломных
придворных,
носящих
парики,
напудренных
и
подобострастных.
Современные
исследования
показывают,
что
французские
монархи
и
их
двор
являлись
основными
творцами
политического
спектакля.
Не
будучи
единственным
центром
власти,
двор
оставался
единственным
централь
ным
институтом
управления,
от
которого
расходились
связи,
охватывав
шие
остальные
учреждения.
Основная
проблема
французского
общества
ХУIII
века
заключалась
не
в
активности
революционного
класса,
появле
нии
новой
идеологии
или
институтов.
Это
была
та
же
проблема,
с
которой
периодически
сталкивалась
Франция
в
ХУН
и
ХУI
столетиях
-
проблема
неудачного
политического
управления.
Обстоятельства,
в
которых
оказы
вался
монарх,
а
также
его
характер
и
способности,
его
возраст,
здоровье
и
условия
вступления
на
престол,
его
подозрительность
по
отношению
к
фа
воритам
и
самостоятельность
были
определяющими
для
установления
ус
пешного
контроля
за
осаждавшими
его
конкурирующими
группами.
Со
противление
корпораций
оказывал
ось
вторичным
по
отношению
к
тому,
как
короне
удавалось
справляться
с
придворными
фракциями.
То,
что
ра
нее
считалось
конституционной
драмой,
теперь
может
показаться
состяза
нием
по
перетягиванию
каната.
Подобная
перспектива
заставляет
переос
мыслить
и
переписать
многие
сюжеты,
но
достигнутые
результаты
-
если
они
вообще
имеются
-
доступны
только
форме
докторских
диссертаций.
Книга
Кэмпбелла
-
полезное
введение
в
данный
вопрос
-
является пока
почти
единственной
опубликованной
работой.!
1
СатрЬеll
Р.
R.
1988. The Ancien Regime in
Ргаnсе.
Basil Blackwell.