Хеншелл Н. Миф абсолютизма XVI-XVIII вв
Подождите немного. Документ загружается.
40
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ний
властью
при
Ришелье
и
Мазарини,
а
не
«конституционной»
попыткой
развенчать
«абсолютизм»
французской
короны,
хотя
именно
такова
тради
ционная
интерпретация.
Если
бы
Фронду
можно
было
представить
как
пре
граду
на пути
«абсолютизма»,
это
было
бы
прекрасным
свидетельством
его
развития.
Вопрос
заключается
в
том,
кто
на
самом
деле
был
агрессором:
корона
с
ее
налоговыми
новшествами,
интендантами
и
так
называемым
зарождени
ем
«абсолютизма»
или парламент
и
принцы,
требовавшие
более
широкого
участия
в
управлении
и
использовавшие
сомнительную
республиканскую
риторику.
Ответ
должен
быть
следующим:
агрессорами
были
обе стороны,
сперва
корона,
затем
парламент.
Большинство
исследователей
отрицают
новаторский
характер
деятельности
парламента.
Сначала
судьи,
конечно,
произносили
традиционные
конституционные
заклинания
о
том,
что
фран
цузская
монархия
ограничена
законом,
который
защищает
земельную
соб
ственность,
привилегии
идолжности
подданных.
I
Корона
была
реформато
ром,
действовавшим
деспотически:
она
была
вынуждена
идти
на
отчаян
ные
меры
ввиду
истощения
королевских
финансов
во
время
Тридцатилет
ней
войны.
В
1640-е
годы
Мазарини
оказался
загнанным
в
угол.
Все
способы
оздоровить
финансы
были
испробованы,
и
хотя
его
политику
легко
крити
ковать,
найти
ей
альтернативу
непросто.
В
любом
случае
он
совершил
все
возможные
тактические
ошибки.
В
1642
году
он
попытался
лишить
офис
сье
права
передавать
должность
по
наследству
и
приказал
интендантам
следить
за
уплатой
ими
тальи
и
в
1648
году
поступил
так же.
Теперь
интен
данты
были
не
просто
инспекторами,
а
стали
напоминать
известных
ло
кальных
бюрократов.
Эдикты
января
1648
года
нарушали
все
концепции
законной
власти,
не
только
по
своей
сути
(полетта
возобновлялась
с
усло
вием,
что
чиновники
возвратят
жалованье
за
4
года),
но
также
и
по
характе
ру:
это
было
повторение
заседаний
с
участием
короля
четырехлетней
дав
ности.
По
этому
случаю
председатель
парламента
выступил
против
того,
чтобы
в
период
малолетства
монарха
абсолютная
власть
применяла~ь
для
увеличения
налогов.
Периоды
малолетства
государей
были
сложными
по
многим
причинам.
В
это
время
принцы
крови
вспоминали,
чьими
родственниками
они
явля
лись,
И
обычно
надеялись
получить
более
значительную
роль
в
управле
нии.
Противостоять
работавшим
в
такое
время
министрам
было
легко,
по
скольку
они
не
были
выбраны
и
назначены
несовершеннолетним
монархом
лично.
Следовательно,
можно
было
попытаться
сместить
их
и
при этом
не
поставить
под
сомнение
правильность
королевского
решения.
По
этой
же
I Shennan
J.
Н.
1968.
Р.
265-277.
Глава
первая.
Валуа
и
ранние
Бурбоны.
Наследие
Средневековья
41
причине
те,
кто
искал
покровителя,
не
хотели
привязывать
себя
к
челове
ку,
который,
возможно,
станет
временной
фигурой
и
исчезнет,
как
только
король
повзрослеет
и
выразит
собственное
мнение.
В
это
время
министру
было
трудно
обзаводиться
клиентами.
Таким
образом,
Мазарини,
служив
ший
малолетнему
государю,
имел
вдвойне
ограниченные
возможности.
К
тому
же
он
был
итальянским
кардиналом
сомнительного
происхожде
ния,
плохо
говорил
по-французски
и
был
способен,
очевидно,
лишь
на
низ
кую
интригу.
Французская
ксенофобия
расцвела
пышным
цветом.
Князя
церкви
обвиняли,
inter
alia,
в
убийстве,
содомии
и
предосудительной
связи
с
королевой-матерью.
На
самом
деле
принцы
сами
хотели
оказаться
на
его
месте.
Эти
разнообразные
поводы
для
недовольства
способствовали
оформ
лению
альянса
весьма
странных
союзников.
Ранее
конкурировавшие
меж
ду
собой
офиссье
сомкнули
ряды
и
нашли
верных
соратников
в
лице
гран
дов,
которые
ранее
считали
их
выскочками.
Если
бы
фрондеры
просто
стремились
расстроить
«абсолютистские»
планы
короны
и
следовали
программе,
сконструированной
для
них
впо
следствии
историками,
гражданская
война,
вероятно,
не
вспыхнула
бы.
Однако
Мазарини
был,
естественно,
встревожен
тем,
что
недавно
произо
шло
с
монархом
и
главным
министром
в
Англии.
Он
усмотрел
в
нарастав
шем
недовольстве
про
явления
республиканского
духа
и
в
1650
году
аресто
вал
принцев-подстрекателеЙ.
Агрессия
правительства
вызвала
противо
действие
парламента
и
принцев,
начавшееся
с
требований
отменить
посты
интендантов
и
объявить
недействительными
правительственные
налого
вые
указы.
В
последующих
заявлениях
оппозиционеры
потребовали
пре
ДОС
гавить
им
право
принимать
самостоятельные
решения
по
BC~M
вопро
сам,
предлагать
кандидатуры
и
смещать
министров
и
государственных
со
ветников,
а
также
совместно
с
грандами
издавать декреты,
касающиеся
государственных
дел.
1
Фрондеры
не
стали
покушаться
только
на
право
короля
объявлять
войну
и
подписывать
мирные
договоры:
в
остальном
бо
лее
вызывающее
наступление
на
королевские
прерогативы
едва
ли
можно
было
предвидеть.
Проявленная
Мазарини
проницательность
в
отношении
республиканских
настроений
(которые
следует
понимать
как
желание
фрондеров
подчинить
действия
короля
некоему
комитету)
должна
вызы
вать
у
историков
гораздо
больше
симпатии,
чем
они
обычно
выказывают
кардиналу.
Конти,
губернатор
Шампани,
и
Лонгвиль,
губернатор
Нормандии,
под
няли
бунт,
чтобы
подкрепить
свои
претензии
на
главенство
в
королевских
советах
и
на
независимость
своих
провинциЙ.
Конде
же
намеревался
стать
I
Моusпiег
R.
1984.
Р.
622.
42
Хеншелл
Нuколае.
Миф
абсолютизма
r
лавным
министром
королевства.
I
Он
даже
изменил
свою
военную
карьеру
и
воевал
в
испанской
армии
против
Франции.
Все
это
доказывало
-
если
Людовику
XIV
еще
нужны
были
доказательства,
-
что
смертельная
угроза
французским
монархам
рождалась
при
королевском
дворе,
в
среде
высших
чиновников,
придворных
и
родственников.
Несколько
раз
дядя,
ero
наслед
ники
и
командиры
выступали
против
Людовика:
в
1651
году
ворота
Парижа
были
открыты
мятежникам,
а
пушки
Бастилии
переданы
в
их
распоряже
ние
кузиной
короля.
В
целом
историки
недооценивали
эту
угрозу,
зная
за
ранее,
что
мятежи
земельной
знати
обречены
на
поражение.
В
1648
году
это
не
было
очевидным.
Традиционное
объяснение
мятежей
XVI
и
ХУН
веков
обходит
молчани
ем
существование
фракций.
На
определенном
уровне,
конечно,
разногла
сия
между
ними
были
идеологическими.
Мятежники
вооружались
apry-
ментами,
призванными
оправдать
спасение короля
от
козней
дурных
ми
нистров.
Сочинения
оппозиционных
авторов
XVI
столетия
оказываются
полезным
источником
идей,
так
как
в
них
часто говорится
об
обязанности
парламентов
и
принцев
возвращать
заблудших
монархов
на
стезю
законно
сти.
Но
эти
обязанности
не
являлись
«конституционными»
И
не
противо
поставлялись
«абсолютизму».
Большинство
подданных
ничего
не
имело
против королевских
прерогатив,
если
они
использовались
мудро
и во
благо
страны.
Но
как только
прерогативы
использовались
иначе,
они
подверга
лись
осуждению.
Объем
королевских
полномочий
не
был
статичным,
из
меняясь,
он
никогда
не
устанавливался
автоматически:
нередко
утвержда
лось,
что
в
период
малолетства
короля
правительство
имело
ограниченные
права
и
не
Mor
ло
проявлять
законодательную
инициативу.
На
другом
уров
не
борьба
велась
между
властными
структурами
-
королевской
властью
и
парламентом,
королевской
властью
и
грандами.
По
отдельности
оба
этих
аспекта
не
дают
адекватной
картины
происходившего.
Так,
инициатива
оказать
вооруженное
сопротивление
грандам,
вознамерившимся
штурмо-
u
.ш
вать
королевскии
совет,
исходила
от
других
грандов,
в
частности,
от
уа-
зеля,
сохранившего
верность
короне.
Основным
признаком
неправильного
использования
прерогатив
для
современников
являлось
то,
что
важные
са
ми
по
себе
политические
фигуры
отстранялись
от
власти
и
патроната.
Это
служило
для
них
дополнительной
причиной
добиваться
перестановок
в
центральных
советах.
Такие
учреждения,
как
парламент,
были
поделены
на
фракции.
Если
фракции
выступали
против
короны,
это
означало,
что
судей,
поддерживавших
короля
или
ero
министра,
в
парламенте
на
этот
момент
меньше,
чем
судей
-
сторонников
их
оппонентов.
Так
как
нити
I
Воппеу
R.
1988. Society
and
Government in
Ргаnее
under Riehelieu
and
Mazarin
1624-1661.
Мастillап.
Р.
156.
Глава
первая.
Валуа
и
ранние
Бурбоны.
Наследие
Средневековья
43
управления
в
большинстве
учреждений
Франции
контролировались
огра
ниченным
количеством
политиков,
проблема,
в
конечном
счете,
сводилась
к
регулированию
действий
придворных
группировок.
Первоочередным
дол
гом
любого
монарха
в
раннее
Новое
время
было
управление
правящей
эли
той.
Это
означало,
что
нельзя
было
обижать
всех
придворных
одновремен
но
и
в
то
же
время
нельзя
было
позволить
коалиции
фаворитов
диктовать
условия
короне.
Королевская
власть
в
определенном
отношении
нанесла
поражение
Фрон
де,
расстроив
лежавший
в ее
основе
союз.
Королевские
прерогативы
были
восстановлены
и
защищены
от
посягательств
комитетов
судей
и
принцев.
В
другом
отношении
Фронда
одержала
победу.
В
дальнейшем
прерогативы
использовались
с
величайшей
осторожностью.
Время
деспотических
зло
употреблений
кардиналов
прошло,
а
настроения
грандов
стало
основной
заботой
правительства.
Фронда
была
уроком,
который
юный
Людовик
XIV
никогда
не
забудет.
l
1
МеНат
R.
1988.
Р.
173-174.
r
ЛАВА
ВТОРАЯ
АЮДОВИК
XIV:
НОВАЯ
ОЦЕНКА
По
общему
мнению,
царствование
Людовика
XIV
является
апогеем
«аб
солютизма».
Генрих
IV,
Ришелье
и
Мазарини
-
его,
образно
говоря,
под
жарые
мускулистые
начинатели,
а
Людовик
XV
и
Людовик
XVI
-
напы
щенные
вырождающиеся
потомки.
Между
ними
блистают
Версальский
спектакль
и
его
главный
актер
с
характерной
для
него
ослепительной
игрой
и
почти
посекундно
выверенными
действиями,
с
безупречными
репликами
и
безукоризненным
знанием
роли.
КОРОЛЕВСКАЯ
ВЛАСТЬ
Понятие
«абсолютизма,> подразумевает,
что
Людовик
XIV
стремился
установить
личную
монополию
на
власть
и
ослабить
роль
корпоративных
организаций
как
правительственных
учреждений
и
совещательных
орга
нов.
Предполагается,
что
вместо
использования
институтов,
наделенных
собственными
правами,
он
осуществлял
управление,
опираясь
на
армию
и
чиновничество,
которые
были
обязаны
своей
властью
исключит~льно
ему,
в
то
время
как
законы
и
налоги
вводились
в
действие
автократически.
По
следние
исследования заставляют
усомниться
в
этом.
Возможно,
он
дейст
вительно
больше
беспокоился
об
укреплении
своей
власти
в
тех
областях
политики,
где
еще
недавно
она
ставил
ась
под
сомнение.
Корпоративные
ор
ганы,
в
том
числе
парламенты,
были
решительно
отстранены
от
рассмотре
ния
вопросов,
традиционно
составлявших
королевскую
прерогативу,
а
не
от
управления
вообще.
Людовик
лишь
собирал
воедино
свои
прежние
пол
номочия,
а
не
претендовал
на
новые.
После
смерти
Мазарини
в
1661
году
Людовик
объявил,
что
не
станет
больше
назначать
главного
министра:
последствия
этого
заявления
были
очень
серьезными.
Король
не
только
брал
на себя
функции
Ришелье
и
Ма
зарини
по
координации
работы
советов,
департаментов
и
государственных
Глава
вторая.
Людовик
XIV:
новая
оценка
45
секретарей,
по
принятию
решений
и
по
улаживанию
споров
между
ними,
но,
помимо
этого,
он
публично
признавал
свою
личную
ответственность
за
действия
правительства.
Лl9дОВИК
ХIII
в
свое
время
подчинился
обстоя
тельствам
и
позволил
своим
министрам
заниматься
политикой;
напротив,
ero
сын
в
своих
«Мемуарах»
утверждал,
что
каждое
решение
правительст
ва
должно
получить одобрение
монарха
и
что он
не
должен
делить
свою
власть
ни
с
кем.
Даже
когда
ero
участие
в
государственных
делах
было
ми
нимальным,
как,
например,
в
случае
с
утомительными
деталями
экономи
ческого
регулирования,
Кольбер
тем
не
менее
подчеркивал
личную
заинте
ресованность
короля
в
этих
вопросах.
Вплоть
до
1
б80-х
годов,
когда
дела
в
стране
пошли
значительно
хуже,
критике
подвергались
главным
образом
министры
Людовика,
а
не
он
сам;
но
и тогда
мало
кто
сомневался
в
ответст
венности
короля.
Это
было
воспринято
как
возвращение
к
нормальному
правлению
после
полувекового
засилья
министров
и
фаворитов.
Не
вызы
вая
ни
малейших
подозрений
в
насаждении
.абсолютизма»,
эти
события
воспринимались
современниками
с
одобрением.
Людовик
не
собирался
позволять
ни
какому-либо
одному
министру,
ни
какой-либо
одной
фракции
полностью
монополизировать
его
покровитель
ство.
Ero
.Мемуары»
свидетельствуют
о
решимости
короля
сохранять
ба
ланс
СI1Л,
играть на
противоречиях
соперничающих
группировок
незави
симо
от
Toro,
образованы
они
придворными
или
министрами.
Людовик
ста
рательно
избегал
ошибок
предыдущих
десятилетий,
когда
королевское
по
кровительство
периодически
доставал
ось
тому,
чей
голос
был
громче
всех.
Кроме
Toro,
он
оставался
лояльным
к
назначенным
им
министрам.
За
период
CBoero
пятидесятипятилетнего
личного
правления
он
имел
дело
с
семнад
цатью
членами
государственного
совета,
большинство
из
которых
принад
лежало
к
трем
семействам.
Все
это
помогало
сдерживать
борьбу
за
власть
и
наглядно
показывал
о
всем,
что
воздействовать
на
короля
непросто.
Ero
на
следники
легче
поддавались
посторонним
влияниям,
что
привело
к
пагуб
ным
последствиям.
Именно
так
Людовик
непосредственно
решал
основ
ную
проблему
Франции
ХУН
века:
проблему
управления
робе
нами
и
.дво
рянством
шпаги».
Он
был
далек
и
от
Toro,
чтобы
позволять
креатурам
и
клиентам
влиятельных
патронов
проникнуть
во все
артерии
и
капилляры
политического
организма
страны,
как
это
было
при
предыдущих
режимах.
Фракции
продолжат
играть
важную
роль
в
центральном
правительстве
и
будут
поддерживать
связи
между
центром
и
провинциями,
однако
основ
ным
элементом
этой
системы
управления
будет
не
просто
подчинение
ми
нистрам.
Основным
будет
подчинение
королю.
l
I
Mettam
R.
1988. Powerand Faction in Louis X/V's
Ргаnсе.
Basil BIackwelI.
Р.
96-
97,179.
46
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
Процесс
принятия
решений
был
неотделим
от
его
королевского
величе
ства.
Все
распоряжения
осуществлялись
от
его
имени,
и
поскольку король
тесно
ассоциировал
себя
с
проводимой
им
политикой,
то
можно
было
пове
рить
в
вымысел,
что
он
лично
стоял
за
каждым
мероприятием
правительст
ва.
На
деле
все
было
несколько
иначе.
Хотя
до
нас
не
дошли
протоколы
со
вещаний
государственного
совета,
существуют
указания
на
то,
что
Людо
вик
XIV
имел
обыкновение
становиться
арбитром
в
жестоких
схватках
противоборствующих
сторон
и в
борьбе
за
его
внимание.
Король
поощрял
подобные
кулачные
бои,
так как
они
предоставляли
ему
альтернативные
варианты
действий,
давали
возможность
разделять
и
властвовать,
страв
ливая
соперников
между
собой.
Но
если
кто-то
пытался
получить
более
широкую
поддержку
вне
стен
совета,
то
он
немедленно
отправлялся
в
от
ставку.
Однажды
Людовик
отчитал
Кольбера
только
за
то,
что
тот
не
пре
кратил
обсуждение,
когда
король
уже
вынес
свое
решение:
для
широкой
публики
зрелище
должно
было
являть
полное
единодушие.
Но
если
мини
стры находили
между
собой
общий
язык
и
приходили
к
единому мнению,
то
король
оказывался
в
затруднительном
положении,
так как
в
отдельных
об
ластях
его
компетентность
вряд
ли
могла
сравниться
с
осведомленностью
экспертов
департаментов.
В
этом
случае
у
короля
не
оставалось
большой
свободы
выбора.
l
Другой
способ
ограничить
личное
вмешательство
короля
состоял
для
министров
в
том,
что
они
принимали
решения
самостоятельно,
не
обращаясь
к
королю
или
совету,
и
издавали
приказы
от
своего
имени
отсюда
позднейшие
обвинения
в
«министерском
деспотизме».
Именно
ми
нистры
получали
прошения
об
аудиенции
у
короля,
о
восстановлении
спра
ведливости;
министры
вели
ежедневные
беседы
с
королем,
именно
они
со
общали
ему
то,
что
считали
важными
новостями.
2
Однако
никакие
закулис
ные
маневры
не
меняли
сути
происходившего.
Формулировал
ли
Людовик
свою
политику
сам
или
же
доверял
это
делать
своим
министрам
-
в
любом
случае
осуществлялась
королевская
воля,
и
ей не
могло
быть
оказано
за
конного
сопротивления.
В
этом
смысле
власть
короля
была
абсолютной.
Королевская
прерогатива
распространялась
и
на
законодательство.
Од
нако
никто
не
считал,
что
законодательные
полномочия
монарха
представ
ляли
собой
неограниченное
право
издавать
указы
о
чем
угодно.
Знамени
тый
законодательный
суверенитет
Бурбонов
состоял
из
тех
полномочий,
которые
с
незапамятных
времен
были
частью
королевской
прерогативы.
Неспособность
историков
признать
это
привела
к
путанице:
они
вообрази
ли,
что
Людовик
И его
наследники,
ревностно
заботясь
о
своих
законода-
I Mettam
R.
1988.
Р.
95-99.
2
Ru1e
J.
С.
1969.
Кing
and Minister: Louis
XIV
and Co1bert
de
Torcy / /
ТЬоmр
son
М.
А.
William 1Il
and
Louis
x/v.
Liverpoo1
University Press.
Р.
214-215.
Глава
вторая.
Людовик
XIV:
новая
оценка
47
тельных
прерогативах,
претендовали
на
стяжание
новых
полномочий
для
создания
новых
законов
или
изменения
старых.
Совсем
иная
картина
выри
совывается
в
работах
тех,
кто
изучает
французские
законы,
а
не
француз
скую
историю.
l
Фактически
заkонотворчество
было
составной
частью
не
отъемлемого
права
короля
проводить
и
финансировать
внешнюю
и
религи
озную
политику;
его
эдикты
и
ордонансы
отражали
его
деятельность
в
этих
особых
областях
политики.
Законотворчество
во
Франции
было
связано
с
проведением
политики
гораздо
теснее,
чем
в
Англии,
-
факт,
который
тео
ретики-современники
сделали
понятным
для
всех,
кто
лишен
«абсолютист
ских»
предрассудков.
В
сравнении
со
всеобъемлющим
сводом
статутов,
введенных
в
действие
королем
и
парламентом
в
Англии,
законодательство
Людовика
XIV
не
про
изводит
сильного
впечатления.
Королевское
законодательство
касалось
государственных
дел
или
публичного
права,
поэтому
акты
об
объявлении
войны
торжественно
вносились
в
свод
древних
законов
Франции.
2
Частное
право,
гарантировавшее
права
подданных
и
отношения
между
ними,
было
сферой
действия
парламентов.
Оно
рассматривалось
как
самостоятельное,
не
зависимое
от
короля
и
предстоящее
ему.
Преисполненные
энтузиазма
пропагандисты
провозглашали
короля
единственным
источником
законно
сти
и
справедливости,
однако
вступали
в
явное
противоречие
с
фактами,
поскольку
во
Франции
сохранились
сотни
локальных
законодательных
си
стем,
действовавших
на
территориях,
точных
географических
границ
кото
рых
никто
не
помнил.
Еще
двадцать
пять
лет
тому
назад
Губер
сделал
по
этому
поводу
довольно
едкое замечание,
но
тогда
оно
осталось
незамечен
ным.
З
Королевское
законотворчество
редко
затрагивало
этот
пласт
право
вых
документов.
Когда
же
это
случалось,
то
оно
не
изменяло
существу
ющие
местные
законы
и
не
создавало
новые:
в
нем
либо
фиксировался
уже
существующий
закон,
либо кодифицировались
или
изменялись
правовые
процедуры,
необходимые
для
совершенствования
управления
правосуди
ем.
Эпоха
правления
Людовика
XIV
оставила
нам
лишь
один
пример
подоб
ного
законотворчества:
мы
имеем
в
виду
попытку
Кольбера
унифицировать
существовавшее
в
ту
пору
многообразие
правовых
процедур.
Его
новые
гражданский,
уголовный,
морской,
колониальный
и
торговый
кодексы
1660-х-1670-х
годов
на
бумаге
выглядели
впечатляюще,
но
ответствен
ные
за
их
внедрение
офиссье
их
зачастую
игнорировали.
Таким
образом,
абсолютная
власть
короля
оказывалась
ограниченной
дважды:
во-первых,
1 David
R.
and de Vries
Н.
Р.
1958. The French Legal
Systeт.
Осеапа.
Р.
9-12.
2 Isambert F.
А.
1822-1833.
Recueil general de des anciennes lois fran9depuis
['аn
420 jusqu'Q
[а
revolution de 1789.
3 Goubert
Р.
1972. Louis
X/V
and
Twenty Million
Frenchтen.
Vintage.
Р.
55-56.
48
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
за
счет
определения
сферы,
в
которой
он
мог
действовать
на
законных
осно
ваниях,
и,
во-вторых,
из-за
того,
что
чиновники
не
всегда
проявляли
одина
ковое
рвение,
исполняя
приказания
короны.
Один
лишь
монарх
обладал
правом
законодательной
инициативы.
По
стоянно
подчеркивалось,
что
хотя
парламенты
в
чем-то
ограждали
и
направ
ляли
законодательные
инициативы
короля,
они
не
разделяли
их
с
монар
хом.
Хотя
король
держал
их
в
курсе
многих
государственных
дел,
входив
ших
в
его
прерогативу,
они
были
обязаны
регистрировать
законы
без
вся
ких возражений,
если
только
им
не
предлагалось
высказать
свое
мнение.
Но
подобно
королю,
оберегавшему
свои
прерогативы,
парламенты также
стремились
не
допустить
вторжений
в
сферу
своей
компетенции.
Реали
зация
королевских
прерогатив
могла
нарушать
законные
права
отдельных
лиц
-
сферу,
не
подвластную
королю
и
приравненную
к
частной
свободе
подданных.
Магистраты
следили
за
тем,
чтобы
королевское
законодатель
ство
не
разрушало
существовавшие
права
и
свободы.
Контроль
состоял
в
том,
что
все
законы
обнародовались;
признавалось,
что
те
законы,
на
кото
рых
стояла печать
одобрения
парламентом,
имели больше
шансов
быть
ис
полненными
подданными.
Вот
почему
реальный
процесс
законотворчества
в
эпоху
Людовика
XIV
носил
менее
автократический
и
всеохватный
харак
тер,
чем
то
принято
считать.
ДВОР
«КОРОЛЯ-СОЛНЦА»:
ПЕРЕ
СМОТР
СУЩЕСТВYIOЩЕГО
КЛИШЕ
Дискуссии
о
дворе
Людовика
XIV
обычно
сосредоточиваются
HR
рас
смотрении
наиболее
театрализованных
сторон
жизни
Версаля.
В
послед
ние
годы
историки
начали
изучать
этикет,
маски,
карнавалы,
балеты
и
офи
циальные
процессии
с
их
непременной
аполлоновской
символикой
в
ка
честве
альтернативных
форм
политического
дискурса,
представлявшего·
монархию
зрителям,
жаждавшим
зрелищ.
Несмотря
на
то
что
культурный
блеск
и
раболепный
церемониал
представляли
собой
тщательно
продуман
ную
политику,
они
служили
лишь
декорациями
при
осуществлении
основ
ной
задачи
королевской
власти
-
управления
элитой.
Поэтому
при
дворе
должна
была
быть
представлена
вся
элита.
Двор
Людовика
XIV
притягивал
людей
самых
различных
убеждений,
а
не
только
тех
дворян,
которые
выра
жали
согласие
с
действиями
правительства.
В
конце
его
царствования
не
которые
вельможи,
например
герцог
Бургундский
или
Буленвилье,
крити
ковали
текущую
политику
и
при
этом
входили
в
число
королевских
совет
ников.
При
дворе
использовались
все
доступные
способы
контроля;
туда
тянулись
те,
кто
искал
королевских
милостей
на
самом высоком
уровне.
Версаль
породил
множество
заблуждений,
удивительное
даже
для
богатого
Глава
вторая.
Jlюдовик
XIV:
новая
оценка
49
на
них
царствование
«короля-солнца».
Людовик
XIV
вовсе
не
nрuкаЗblвал
дворянам
жить
в
Версале,
где
он
мог
постоянно
наблюдать
за
их
невинными
досугами.
По
оценкам
Вобана,.
королевского
инженера-фортификатора,
в
1707
году
при
дворе
находилось
около
52000
дворян,
а
если
учесть,
что
се
мья
каждого
насчитывала
5-6
человек,
то
общая
цифра
составит
300000.
Как
мог
убедиться
каждый
посетитель,
Версаль
был
огромным,
но
постоян
но
переполненным
дворцом.
Однако
если
приведенный
расчет
верен,
лю
дям
пришлось
бы
тесниться
во
дворце
как
семечкам
в
цветке
подсолнуха.
Последние
оценки
историков
более
осторожны.
По
мнению
Блюша,
общее
число
французских
дворян
составляло
200000
человек,
из
них
к
1715
году
в
Версале
проживало
5 000.
Система
сезонного
проживания
во
дворце
пред
полагала,
что
многие
должности
на
деле
исполнялись
только
6
месяцев
в
го
ду;
поэтому
при
дворе
Людовика
XIV
могло
находиться
около
1
О
000
дво
рян,
или
5 %
их
общего
числа.
1
Представители
низшего
дворянства
не
мог
ли
позволить
себе
вести
подобный
образ
жизни,
и
если
король
приказывал
им
жить
при
дворе,
они
обычно
игнорировали
это
распоряжение.
у
мелкого
дворянства
не
было
необходимости
находиться
при
дворе,
по
скольку
посредники
по
оказанию
покровительства
всегда
проявляли
готов
ность
помочь
благородным
людям,
жившим
в
провинции.
Версаль
был
цен
тром
патроната
для
тех,
кто
мог
позволить
себе
находиться
там.
К
их
числу
относились
гранды,
которых
двор
притягивал
и
которые
с
удовольствием
вступали
в
схватку
за
покровительство
короля.
Двор
не
был
просто
чудес
ным
творением
Людовика
XIV.
Во
всех
государствах позднего
Средневе
ковья
среди знати
существовала
до
сих
пор
практически
не
изученная
тен
денция
к
реализации
своих
амбиций
при
дворе,
а
не на
поле
брани.
«Король
солнце»
лишь
использовал
эту
тенденцию
и
сделал
искусство
жить
при
дворе
аристократической
модой.
Малейшее
изменение
настроения
короля
отмечалось
опытным
глазом:
приветствие
монарха,
выраженное
в
двух
сло
вах
вместо
обычных
десяти,
могло
заставить
одного
придворного
оцепенеть
от
ужаса
и
вызвать
ликование
его
соперников.
Поскольку
слова
и
жесты
при
дворе
не
были
просто
проявлением
учтивости,
любые
перемены
приоб
ретали
особый
смысл
на
фоне
установившегося
порядка,
который
опреде
лялся
рангом
и
титулом.
Так,
во
время
евхаристических
процессий
зонтики
принцесс
крови несли
слуги,
а
прочие
знатные
дамы
держали
их
сами.
Двор
был
ареной,
где
король
наблюдал
за
действиями
враждующих
пар
тий,
оценивал
претендентов
на
его
милости,
устранял
потенциально
опас
ные
властные
группировки
и
поддерживал
паритет
между
победителями.
Основной
целью
государя
было
сохранять
равновесие
между
фракциями:
милости
следовало
распределять
после
тщательного
расчета
так,
чтобы
I Bluche
F.
1990. Louis X/V. Basil Blackwell.
Р.
354.