Хеншелл Н. Миф абсолютизма XVI-XVIII вв
Подождите немного. Документ загружается.
100
Хеншелл
Нuколае.
Миф
абсолютизма
бить
ему
голову»
(который
ранее
ассоциировался
только
с
Турцией
и
Рос
сией).
Однако
если
бы
Бурбоны
могли
вводить
налоги по
своему
усмотре
нию,
то
они
не
имели
бы
финансовых
проблем.
Печально
известные
«запе
чатанные
письма»
также
не
были
орудием
деспотического
режима.
С
их
помощью
правительство
старалось
предотвратить
бегство
преступников
до
того,
как
дело
против
них
будет
возбуждено
официально.
Деспотизмом
считалось
злоупотребление
этими
механизмами,
и
Людовик
XVI
провел
реформы
именно
для
того,
чтобы
такие
злоупотребления
предотвратить.
Но
историки
все
же
поверили
революционерам.
В
обеих
странах
монархи
делегировали
свои
прерогативные
полномо
чия
министрам
и
обычно
предпочитали
придерживаться
одного
из
несколь
ких
уже
известных
политических
путей,
а
не
идти
своей
дорогой.
В
этом
отношении
революция
1688
года
-
не
показатель.
Людовик
ХУ
и
Людо
вик
XVI,
так
же
как
и
английские
Георги,
привыкли
играть
вторую
скрипку
при
своих
министрах.
Недавние
исследования
показали,
что
так
происхо
дило
не
потому,
что эти
монархи
были
ленивыми
или
слабыми,
или
не
мог
ли
найти
нужных
слов,
или
были
вынуждены
следовать
решениям
партии
большинства
в
парламенте.
Это
было
обусловлено
тем,
что
король
уже
не
мог
соперничать
со
своими
советниками
в
знаниях
по
все
более
специали
зировавшимся
областям
управления.
Рост
численности
и
увеличение
ко
личества
отраслей
центрального
аппарата
управления
заставило
монархов
отойти
на
второй
план.
Ни
Людовик
XVI,
ни
Георг
III
не
вникали
в
финан
совые
тонкости,
хотя
обычно
более
пристально
рассматривали
военные
и
дипломатические
дела.
Иногда
монархи
потакали
своим
прихотям
и
находили
изощренные
спо
собы
их
удовлетворения.
В
1728-1729
годах
Георг
II
был
озабочен
положе
нием
дел
в
Ганновере:
но
так
как
он
знал,
что
это
настораживает
минист
ров,
то
послал
тайных
агентов
для
переговоров
с
Саксонией
и
Австрией.'
Конечно,
это
можно
истолковать
следующим
образом:
«ограниченному»
монарху
пришлось
пойти
на
недостойую
короля
скрытность,
в
то
время
как
его
«абсолютный»
кузен,
свободный
в
управлении
политикой,
мог
бы
дей
ствовать открыто.
Тогда
нам
придется
вспомнить,
что
Людовик
ХУ,
кото
рый
отнюдь
не
был
таким
инертным,
как
обычно
считается,
расстроенный
тем,
что
секретари
иностранных
дел
не
разделяют
его
энтузиазма
относи
тельно
Польши
и
Швеции,
вел
секретные
переговоры
через
личных
аген
тов.
«Закулисное
влияние»
-
так
обычно
говорили
в
случаях,
когда
монарх
совещался
с
теми,
кто
не
занимал
официальной
должности
и
поэтому
не
нес
ни
за
что
ответственности.
Министры
Елизаветы
1
жаловались
на
ее
обыкновение
советоваться
с
посторонними:
они
претендовали
на
монопо-
I Black J. 1985. British Foreign Poliey in the
Age
01
Walpole. Donald.
Р.
38.
Глава
четвертая.
Франция
и
Англия:
абсолютизм
против
ограниченной
монархии?
101
лию
давать
советы,
но
не
могли
ее
добиться.
l
Георг
11
продолжал
совето
ваться
с
Гренвиллем,
а
Георг
111
-
с
Бьютом
после
того
как эти
министры
покинули
свои
посты.
У
ЛЮДOl~ика
XIV
был
свой
неофициальный
~эксперт
ный
совеТ»
,
которому
он
доверял.
Такой
сценарий
показывает,
что
монархи
в
некотором
смысле
тяготились
своими
официальными
министрами.
ПРИДВОРНЫЕ
Несмотря
на
то
что
в
этот
период
придворная
культура
переживает
рас
цвет,
королевский
двор
и
его
обитатели
не
пользовались
вниманием
фран
цузских
историков,
взгляд
которых
был
прикован
к
другим
механизмам
управления
а
также
к
экономическим
и
демографическим
реалиям,
кото
рыми
двор,
по-видимому,
как
раз
и
пытался
управлять.
Восполнить
этот
пробел
первым
попытался
Меттам.
Он
подчеркнул,
что
главные
придвор
ные
должности
не
были
исключительно
церемониальными,
а
имели
гораз
до
большее
значение.
Французские
придворные
могли
обладать
полити
ческим
влиянием
и
не
занимая
официальных
постов,
поскольку
центром
обсуждения
политики
являлся
королевский
двор.
Всякий,
кому
удавалось
снискать
внимание
или
благосклонность
государя,
получал
влияние
и,
сле
довательно,
власть.
Наибольшего
успеха
добивались
те
придворные,
кото
рые
прислуживали
монарху
в
самых
интимных
делах,
поэтому
представи
тели
фракций
упорно
боролись
именно
за
эти
места.
Про
извести
четкое
де
ление дворян
на
придворных
и
политиков
невозможно.
Историки
английского
двора
работу
в
этой
области
начали
раньше
фран
цузов.
В
1970-е
годы
Старки
объявил
о
том,
что
двор
играл
центральную
роль
в
управлении.
2
Он
отметил
важность
того
обстоятельства,
что
коро
левские
покои
и
правительственные
апартаменты
находились
в
непосред
ственной
близости
друг
от
друга.
~Административная
география.
помогла
обнаружить
ранее
не
известные
политические
процессы
и
показала,
что
ме
сто
жительства
дворянина
и
его
фамилия
значили
гораздо
меньше,
чем
пред
полагал
ось
ранее.
Поэтому
мы
вправе
усомниться
в
предположении
Элтона
о
том,
что
в
1530-х
годах
после
реформ
Кромвеля
двор
перестал
быть
инст
рументом
государственного
управления;
однако
он
же
в
другой
своей
ста
тье
называл
двор
~точкой
пересечения.
интересов
королевской
власти
и
политической
элиты.
3
Английский
двор,
таким
образом,
приобрел
тот
же
по-
1
Haigh
С.
1988.
Elizabeth
1.
Lопgтап.
Р.
88.
2 Starkey
D.
1987.
The English Court
{гот
the Wars o{the Roses to the English Civil
War.
Longman.
Р.
102.
3 Elton
G.
R.
1953.
The Tudor Revolution in Government.
Caтbridge
University
Press; Elton
G.
1976.
Tudor
Governтent:
the Points
of
Contact.
Ш.
The
Court / / Trans-
actions
о{
the Royal Historical Society,
xxvi.
102
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
литический
статус,
что и
французский.
При
тюдоровском
дворе
придвор
ные
и
политики
не
просто
использовали
одинаковые
методы
для
достиже
ния
одинаковых
целей.
Зачастую
это
были
одни
и
те
же
люди.
Елизавета
1
превратила
таких
придворных
-
Дадли,
Хаттона
и
Эссекса
-
в
политиков,
а
политиков
-
например
СесИ'ла
и
Ноллиса,
-
в
придворных.
И
в
Англии,
И
во
Франции
министру,
чтобы
угодить
своему
хозяину,
требовались
навыки
придворного,
а
придворные
должны
были
занимать
определенное
место
в по
литике:
оно
могло
принести
выгоду,
если
король
обратил
бы
на
них
внима
ние.
Говорили,
что
Кромвель
развлекал
Генриха
УIII
игрушечными
казнями.
С
точки
зрения
монарха,
двор
был
«центральным
сортировочным
пунк
том»,
где
«политическая
нация»
(то
есть
те,
кто
осуществлял
центральное
или
местное
управление)
получала
королевские
милости.
Управление
«по
литической
нацией»
было
основной
функцией
двора.
Сохранившиеся
ми
нистерские
архивы
переполнены
прошениями
о
предоставлении
должно
стей
и привилегиЙ.
Лорд
Бэрли
получал
от
шестидесяти
до
ста
писем
в
день.
Людовик
XIV
добивался
своего,
расточая
слова
благодарности
и
рассылая
собственноручно
подписанные
послания,
и
часто
оказывая
простую
любез
ность,
-
в
этом
ему
не
было
равных.
Поскольку
выполнить
все
просьбы
бы
ло
невозможно,
министрам
приходилось
делать
выбор.
Главной
задачей
ко
роля
было
при
вязать
влиятельных
магнатов
к
центру
управления.
После
~еволюции
1688
года
положение
в
Англии
изменилось.
Вместо
одного
политического
центра
появилось
два,
поскольку
парламент
теперь
собирался
каждый
год.
Поэтому
историки
предположили,
что теперь
власть
сосредоточилась
в
Вестминстере.
Все
последующие
исследования
строи
лись
на
этом
предположении.
Освещение
политической
истории
ограничи
валось
описаниями
парламентских
партий,
выборов
и
других
явлений,
в ко
торых
усматривалось
зарождение
современной
действительности.
Поэто
му
двор
Ганноверской
династии,
в
котором,
как
считалось,
социальная
и
политическая
жизнь
замерла
и
который
по этой
причине
историки
обходи
ли
вниманием,
таит
в
себе
еще
много
загадок.
В
настоящее
время
появи
лось
достаточно
свидетельств
тому,
что
он
оставался
политическим
цент
ром,
где
власть
приобретали
традиционными
методами:
угождением
монар
ху
и
влиянием
на
него.)
Разумеется,
в
ХУIII
веке
для
амбициозных
полити
ков
парламент
был
самой
надежной
дорогой
к
высоким
должностям.
Но
по
скольку
Элтон
показал,
что
тюдоровские
государственные
мужи
выбирали
этот
же
путь,
неясно,
в
чем
же
тогда
состоит
разница.
Похоже,
что
парла
мент
-
лестницу
к
власти
спутали
с
парламентом
-
вместилищем
власти.
)
ВеаШе
J.
М.
1967. The English Court in the Reign
о{
George
1.
Cambridge Univer-
sity Press; Gregg
Е.
1980. Queen
Аnnе.
Routledge & Kegan Paul; Black
J.
1987. The
Collapse
о{
the Anglo-Freneh Alliance 1727-1732.
Аllап
Sutton.
Р.
124.
Глава
четвертая.
Франция
и
Англия:
абсолютизм
против
ограниченной
монархии?
103
Постреволюционные
монархи,
например
королева
Анна,
совершенно
не
подходили
для
исполнения
той
роли,
которую
для
них
выбрали
историки,
мыслящие
современными
кате~ориями.
Королева
Анна
использовала
свою
прерогативу
при назначениях
на
должности
и
отказывалась
ограничивать
свой
выбор
кандидатурами,
принадлежавшими
к
партии
парламентского
большинства
или
даже
примкнувшими
к ней.
На
самом
деле,
как
уже
давно
знали
авторы
исторических
романов,
главные
маневры
совершались
меж
ду
королевским
гардеробом,
спальней
и
черной
лестницеЙ.
l
Анализ
топо
графии
власти
помогает
выявить
сходства
английской
и
французской
поли
тики
распределения
полномочий.
Кроме
того,
французский
двор
оставался
центром
администрации
и
то
гда,
когда
в
Англии
XVIII
века
двор
и
административный
аппарат
раздели
лись.
Это
можно
счесть
свидетельством
снижения
централизации
англий
ской
монархии.
В
Версале
государственный
совет
собирался
рядом
с
коро
левской
спальней, так
же
как
и
Тайный
совет
в
Уайтхолле.
Но
в
1698
году
большая
часть
этого
дворца
сгорела,
и
Вильгельм
III
переехал
в
обновлен
ные
резиденции
в
Кенсингтоне
и
в
Хэмптон-Корте.
Многие
государствен
ные
учреждения
остались
в
Уайтхолле,
пока
некоторые
из
них
не
получили
возможность
разместиться
в
только
что
построенном
Сомерсет-Хаусе.
Го
сударственные
секретари
работали
отдельно
от
короля,
который,
как
при
нято
считать,
постепенно
переставал
быть
движущей
силой
администра
ции,
хотя
с
этим
можно
не
соглашаться.
Тем
не
менее
возможно
и
другое
объяснение.
«Королевский
календарь»
за
1784
год
помещает
имена
госу
дарственных
секретарей
и
лорда
-
хранителя
печати
рядом
с
именами
придворных
и
слуг.
То,
что
они
распоряжались
Большой
и
Малой
королев
скими
печатями,
удостоверявшими
подлинность
королевских
приказов,
с
XV
столетия
делало
их
главными
лицами
в
королевской
администрации.
В
списке
придворных
они
появились
не
по
странной
традиции,
а
из-за
того,
что
они
получали
власть
от
монарха
и
тесно
взаимодействовали
с
ним
при
дворе.2
Управление
оставалось
личным
делом
короля.
Похоже,
что
прави
тельство
и
двор
разделились
только
из-за
того,
что
у
монархов
Ганновер
ской
династии
не
нашлось
подходящего
помещения.
Если
бы
парламент или
суды
размещались
в
более
солидных
апартамен
тах,
это
само
по
себе
могло
быть
истолковано
как
свидетельство
того,
что
английский
монарх
переставал
быть
первостепенной
фигурой
в
государст
ве.
Вместо
этого
возмущенный
наблюдатель
описывал
«не
приличеству
ющее
сенату
здание»
и
отмечал,
что
«Глас
закона
...
доносился
из
деревян-
1 HolmesG. 1987. BritishPolitics in
theAgeol
Аnnе. Наmblеdоп.
Р.
217;
Еltоп
О.
R.
1974. Tudor
Gоvегпmепt:
the
Роiпts
оУ
Сопtасt.
1.
The
Рагliаmепt
/ / Transactions
01
the Royal Historical Society, xxiv; Gregg
Е.
1980.
Р.
403-404.
2
ЕhгmаппJ.
1969. The YoungerPitt: The Yearsol
Acclaiт.
Сопstаblе.
Р.
169-170.
104
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ных
кабинок,
построенных
по
углам
старинного
готического
зала».
В
за
ключение
он
добавляет,
что
глава
могущественной
империи
обитает
в
худ
ших
условиях,
чем
главный
магистрат
в
Гларуссе
или
Цуге
в
Швейцарии.
Монарху
требуется
дворец
достаточно
вместительный,
чтобы
там
размес
тились
«Те
подразделения
исполнительной
власти,
которые
непосредст
венно связаны
с
короной,
например
Тайный
Совет
и
государственные
сек
ретари.
Последние
в
настоящее
время
ютятся
в
разных
кварталах
города,
некоторые
занятые
ими
помещения
арендованы
на
неделю».1
А
в
это
время
в
Париже
суды
заседали,
окруженные
великолепием
неоклассического
сти
ля.
Отсутствие
роскошного
дворца
считалось
позором
для
страны
и
симпто
мом
серьезных
проблем.
В
английской
столице
не
было
ни
красивых
видов,
ни
общественных
зданий
в
стиле
барокко,
ни
героических
конных
статуй.
Однако
особенности национального
стиля
редко
имеют
серьезный
консти
туционный
подтекст.
Французские
правители
считали,
что на
внешний
блеск
стоит
тратить
последнее
су.
Английские
пенни
предусмотрительно
сохранялись
на
черный
день.
Георг
III
показал,
что
может
сделать
в
Англии
монарх,
обладающий
вкусом
и
воображением.
Карлтон
Хаус,
павильон
в
Брайтоне,
Букингемский
дворец
и
Виндзорский
замок
воплощались
с
чер
тежных
досок
с
быстротой,
которая
лишала
парламент
дара
речи.
Французская
монархия
была
персональной:
реакция
короля
на
слова
и
интриги
определяла
политический
курс.
Людовик
XIV
манипулировал
по
литическими
группировками
как
ему
было
угодно,
поэтому
его
действия
сравнивали
с
порывами
ветра,
то холодного,
то
жаркого.
В
таком
случае
Людовик
ХУ
больше
походил
на
флюгер.
Несмотря
на
его
отчаянные
по
пытки
предотвратить
перевес
какой-либо
одной
фракции,
он
не
мог
срав
ниться
с
искусными
интриганами,
использовавшими
его
стеснительность.
Английские
правители
на
придворное
окружение
реагировали
столь
же
разнообразно.
Генрих
УII
был
самым
самостоятельным
монархом
раннего
Нового
времени,
Генрих
УIII
и
Карл
П,
сами
того
не
подозревая,
позволяли
политикам
манипулировать
собой,
а
Яков
1
и
Георг
11
по
разным
причинам
стали
заложниками
фракций.
Принимая
политические
решения,
монархи
должны
были
учитывать
всю
систему
взаимоотношений,
определявших
придворную
жизнь.
2
Поэто
му
они
неизбежно
подвергались
интенсивному
давлению,
которое
выдер
живали
лишь
немногие.
Однако
сопротивление
нажиму
до
победного
кон
ца
не
было
идеальным
вариантом
поведения
для
государя,
так как
в
основе
отношений
патрона
и
его
клиентов
лежала
способность
находить
взаимо
выгодное решение.
Тогда
возникает
вопрос
о
том,
в
какой
степени
учитыва-
1 Stuart
J.
1771.
СгШса!
Observations
оп
the Buildings
01
London.
Р.
32-38,
51-52.
2 Elias
N.
1987. The Court Society. Oxford University Press.
Глава
четвертая.
Франция
и
Англия:
абсолютизм
против
ограниченной
монархии?
105
лось
личное
мнение
монарха.
Современники
были
проницательнее
многих
историков,
когда
приписывали
непопулярные
политические
шаги
«дурным
советникам»,
а
не
государю.
Эт?
суждение,
которое
долгое
время
помогало
оправдывать
планы
заговорщиков,
теперь
представляется
вполне
справед
ливым.
Обычные
для
ХVШ
столетия
жалобы
на
«деспотизм
министров»
свидетельствуют,
что
зависимость
монарха
от
своих
не
всегда
компетент
ных
советчиков
не
была
ни
для
кого
секретом.
То,
что
американцы
обвиня
ли
в
совершенных
короной
несправедливостях
министров
Георга
111,
мож
но
будет
считать
подтверждением
того,
что
революция
1688
года
оконча
тельно
отстранила
короля
от
политики,
-
но
только
до
тех
пор,
пока
мы
не
обнаружим,
что
в
1536
году
последователи
«Благодатного
паломничества»
говорили
то
же
самое
о
Генрихе
УIII.
Любовницы
и
супруги
королей
также
пользовались
большим
влиянием.
Во
Франции
издавна
были
известны
«царствования»
фавориток
-
начиная
с
Дианы
де
Пуатье
до
мадам
де
Помпадур
и
мадам
Дюбарри.
При
изучении
английской
придворной политики
обнаруживаются
сходные
явления.
Ре
шающая
роль
Анны
Болейн
в
разрыве
с
Римом
в
настоящее
время
очевидна:
она
подтолкнула
к
этому
Генриха
УIII
с
помощью
настойчивого
давления,
сексуального
шантажа
и
вовремя
начавшейся
беременности.!
Характери
стика
Якова
11,
данная
Пеписом,
очень
точна:
«им
во
всем
руководила
жена,
и
только
с
рыбой
в
своей
тарелке
он
справлялся
сам».
Подобное
влияние
можно
было
наблюдать
и
после
1688
года.
Герцогиня
Кендал,
любовница
Георга
1,
и
королева
Каролина,
супруга
Георга
11,
сыграли
важную
роль
в
вы
движении
Уолпола
при
дворе.
Министрам
приходилось
постоянно
контро
лировать
короля,
а
герцогиня играла
роль
посредника,
обсуждая
с
ними
де
ликатные
вопросы
и
предупреждая
о
возможной
реакции
монарха.
2
После
того
как
в
позднее
Средневековье
королевский
двор
стал
центром
патроната,
придворные
стали
объектом
пристального
интереса
современ
ников.
Некоторые
из
них,
подобно
Кастильоне,
писали
трактаты,
учившие
тому,
как
правильно
вести
себя
при
дворе;
другие
авторы
осуждали
при
дворных
за
двуличие,
жадность
и
лицемерие.
В
раннее
Новое
время
даже
улыбка
придворного
могла
стать
важным
моментом
в
государственном
спек
такле.
Шекспир
говорил,
что
придворный
-
это
«губка,
которая
впитывает
королевское
одобрение,
награды
и
власть».
Многие
из
тех,
кто
осуждал
при
дворных,
сами
были
придворными,
не
добившимися
на
этом
поприще
успе
ха
и
не
представлявшими
опасности
для
остальных.
Проклятия,
излива
емые
на
двор
Бурбонов
ХУIII
столетия,
от
личались
экспрессией,
но
отнюдь
не
оригинальностью.
I Ives
Е.
W.
1986.
Аnnе
Boleyn. Basil Blackwell.
2 Beattie J.
М.
1967.
Р.
247-248.
106
Хеншелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ДЕСПОТЫ
Вероятно,
слово
«деспоТ»
В
политическом
словаре
ХVШ
века
встречает
ся
гораздо
чаще,
чем
другие.
Стоит
обратить
внимание
на
те
случаи,
когда
этим
словом
называли
монархов
или
их
министров.
В
защиту
ущемленных
свобод
зачастую
ратовали
те,
на
кого
они
не
распространялись.
Проявле
ния
деспотизма
историки
считают
обычными
чертами
французской
систе
мы
управления,
но
если
речь
заходит
об
Англии,
ничего
подобного
они
не
замечают,
хотя
к
тому
есть все
основания.
Однако
существующие
данные
наводят
на
мысль,
что
вокруг
мнимого
«деспотизма~
в
обеих
странах
про
изводилось
слишком
много
пустого
шума.
Обвинения
звучали
особенно
громко
тогда,
когда
власть
министров
казалась
непоколебимой.
Так
проис
ходило
в
правление
Уолси,
Бэкингема,
Уолпола
и
Питта
в
Англии
И
Рише
лье,
Мазарини,
Флери
и
Мопу
во
Франции. Волнение
за
судьбу
свободы
всегда
было
непроДолжительным.
Борьба
вигов
конца
ХУН
столетия
за
со
кращение
вооруженных
сил
прекратилась,
как
только
они
пришли
к
вла
сти.
В
1787
году
Бриенн
назвал
предложения
Калонна
деспотическими,
а
сам
осуществил
их
в
1788
году.
Историки
признают,
что
оппозицию
Бриенну
составляли
недовольные
в
парламенте,
жаждавшие
получить
новые
долж
ности.
Слово
«деспотизм~
употреблялось
по
отношению
к
соперникам:
оно
обозначало
и
людей,
и
при
меняемые
ими
методы.
Войну
самовластию
объ
являли
те,
кто
был
по
тем
или
иным
причинам
недоволен
королевской
поли
тикой.
Гугеноты
и
англичане,
встревоженные намерениями
Людовика
XVI,
объявили
деспотическими
те
особенности
французской
административ
ной
системы,
которые
они
почему-то
не
замечали
в
дни
сотрудничества
с
ним.
В
то
время
как
нападения
австрийского
императора,
союзника
англи
чан,
на
его
венгерских
подданных
рассматривались
ими
как
справедливые
действия
доброго
правителя.
И
все
же
существовали
некоторые
причины
тревожиться
за
судьбу
сво
бод.
Людовик
ХУ
И
Людовик
ХУI
не
добавляли
себе
популярности,
когда
в
силу
необходимости
нередко
использовали
деспотические
меры.
Заседа
ния
парламента
в
присутствии
короля
проводились
С
целью
вынудить
су
дей
зарегистрировать
королевские
законы,
а
«запечатанные
письма~
из
давались
для
незаконного
ареста
неугодных
правительству
лиц
без
суда.
В
1771
и
в
1788
годах
было
запрещено
проведение
парламентов:
король
уч
редил
новые
суды,
в
которых
судей
можно
было
смещать,
а
судопроизводст
во,
следовательно,
теряло
свою
независимость.
Все
подобные
действия
вы
зывали
обоснованный
протест,
поскольку
являлись
вмешательством
в
пра
ва
подданных,
и
оспаривались
в
судах,
наиболее
активно
в
палате
косвенных
сборов,
которая
стала
хранителем
общественных
свобод,
оказавшихся
под
угрозой
исполнительной
власти.
В
1767
году
некий
Моннера
был
аресто
ван
за
контрабанду
табака.
«Запечатанное
письмо»
предписывало
шесть
не-
Глава
четвертая.
Франция
и
Англия:
абсолютизм
против
ограниченной
монархии?
107
дель
держать
его
в
подземной
темнице
без
света
с
пяти
фунтовой
цепью
на
шее.
Он
провел
в
тюрьме
без
суда
более
двух
лет,
пока
власти
не
признали,
что
схватили
не
того
человека.и
не
освободили
его.
Палата
косвенных
сбо
ров
признала
за
ним
право
подать
в
суд
на
государственных
чиновников,
со
вершивших
ошибку,
и
присудила
выплатить
ему
50
тысяч
ливров
за
причи
ненный
ущерб.\
Таков
был,
без
сомнения,
французский
«абсолютизм.
в
его
худших
про
явлениях.
Однако
четырьмя
годами
ранее
один
из
государственных
секре
тарей
Георга
Ш
приказал
королевским
приставам
произвести
обыск
в
доме
и в
бумагах
владельца
типографии,
в
которой
были
напечатаны
сочинения
Уилкса.
Суд
не
согласился
с
таким
применением
королевских
прерогатив,
и
вердикт,
вынесенный
по
делу
«Энтик
против
Каррингтона»,
с
тех
пор
ог
раничивает
действие
королевской
власти.
Параллели
между
ситуацией
в
Англии
и
во
Франции
были
замечены
еще
современниками.
В
1771
году
од
на
из
бристольских
газет
отметила
поразительное
сходство
между
англий
ской
и
французской
политикой:
«в
обеих
странах
парламенты
притесняют
ся,
один
с
помощью
силы,
другой
-
обманом.
В
обеих
странах
государи
по
лагаются
не на
преданность
своих
подданных,
а
на
большие
постоянные
армии;
в
обеих
странах
желание
и
прихоть
короля
-
единственный
закон;
в
обеих
странах
законные
конституционные
права
и
свободы
народа
ущем
лены
и
попраны.
В
обеих
странах
короли
нередко
выслушивают
возраже
ния,
но
полностью
их
игнорируют;
в
обеих
странах
началось
всеобщее
роп
тание
и
недовольство,
которое
может
привести
к
смуте
и
закончиться
сме
ной
порядка
правления
•. 2
Утверждение,
что
дурные
намерения
имели
только
«абсолютистские.
правители,
неверно.
Описанные
выше
случаи
показывают,
что
между
дес
потизмом
и
«абсолютистским.
режимом
не
было
ничего
общего.
Разница
между
преследованием
Уилкса
Георгом
Ш
и
предвзятым
отношением
Лю
довика
XVI
к
обвиняемыми
в
«Деле
об
ожерелье
королевы.
двадцатью
года
ми
позже
была
невелика.
Оба
случая
стали
causes celebres
государственно
го
деспотизма,
но
их
первоначальное
содержание
отошло
на
второй
план
после
того,
как
эти
судебные процессы
стали
историческими
символами.
Любой
правитель
старался
расширить
границы
своей
власти, и
закон
не
должен
был
им
этого
позволять.
Нам
следует
признать,
что
во
Франции
су
ществовал
не
«абсолютизм.,
а
его
антипод
-
конституция,
гарантировав
шая
определенные
законом
права
и
ограждавшая
их
от
возможных
посяга
тельств.
Недовольные
стремились
не
по
колебать
«абсолютистскую.
систе
му,
попиравшую
права,
а
воплотить
существующую
конституцию,
призван-
I Echewerria
О.
1985. The
Маuреоu
Revolution. Baton Rouge, Louisiana.
Р.
12-13;
Black
J.
1986. Natural
and
Necessary Enemies. Duckworth.
Р.
190.
2 Black
J.
1986.
Р.
192-193.
108
Хен.шелл
Николае.
Миф
абсолютизма
ную
охранять
их.
Деспотизм
был
не
самостоятельной
системой
управле
ния,
а
искажением
нормы:
этот
термин
характеризовал
политику
правите
ля, а
не
его
конституционный
статус.
Защита
индивидуальных
и
корпора
тивных
свобод
является
неотъемлемой
частью
жизни
общества
в
позднее
Средневековье
и
раннее
Новое
время.
И
если
в
каждом
напоминании
о
гра
ницах
прерогатив,
которое
делали
государю
его
подданные,
мы
будем
усмат
ривать
проявление
«абсолютизма.,
тогда
«абсолютистскими.
окажется
по
давляющее
большинство
монархов.
чиновники
в
одном
отношении
Англия
была,
несомненно,
более
«абсолютистской.>,
чем
Франция.
В
системе
управл':!ния
Бурбонов
было
необычайно
мало
черт,
которые
можно
было
бы
назвать
бюрократическими.
Юстицией
и
финанса
ми
занимались
чиновники,
купившие
свои
должности
и
относившиеся
к
ним,
с
одной
стороны,
как
к
частной
собственности,
а
с
другой
-
как
к
госу
дарственным
постам.
Главной
целью
откупщиков
налогов
было
получение
личной
выгоды.
Они
не
обнаруживали
ни
малейшего
сходства
с
усердными
чиновниками
«абсолютистской
легенды
•.
Дессер
показал,
что
откупщики
и
кредиторы
правительства,
обогащавшиеся
за
счет
финансовых
нужд
го
сударства,
были
тесно
связаны
с
придворной
аристократией.!
Крупнейшие
земельные
владения
во
Франции
давали
внушительные
доходы,
а
возмож
ности
для
их
вложения
открывали
связи
при
дворе.
Часть
местной
админи
страции
находилась
в
руках
региональных,
муниципальных
и
церковных
корпораций.
Роли
чиновников
были,
таким
образом,
переданы
второсте
пенным
лицам,
так
как
лучшие
должности
уже
достались
тем,
кто
был
в
них
материально
заинтересован.
Государство
строилось
на
взаимовыгодном
партнерстве
короны
и
элиты:
значительная
часть
администрации
находи
лась
в
частных
руках.
Благодаря
исследованию
Брюэра,
мы
можем
ясно
увидеть
специфику
развития
Англии.
Перед
революцией бюрократии
в
Англии
не
существова
ло
даже
в
самом
широком
смысле
этого
слова.
Елизавете
1
для
управления
пятимиллионным
населением
требовалось
около
1200
чиновников
-
то
есть
один
чиновник
на
каждые
4000
подданных.
В
платежных
списках
эпо
хи
первых
Бурбонов
насчитывалось
40000
чиновников
на
16
миллионов
французов,
то
есть
один офиссье
на
каждые
400
подданных.
Таким
образом,
плотность
бюрократической
сети
во
Франции
было
в
1
О
раз
выше,
чем
в
Англии.
2
После
1688
года
Англия
в
короткие
сроки
превзошла
своего
со-
I Dessert
D.
1984. Argent, pouvoir et societe
аu
grand siecle. Fayard.
2 Williams
Р.
1979. The Tudor Regime. Oxford University Press.
Р.
107.
Глава
четвертая.
Франция
и
Англия:
абсолютизм
против
ограниченной
монархии?
109
перника.
Брюэр
называет
этот
процесс
«укреплением
фискально-военного
государства»,
основой
которого
была большая
постоянная
армия,
высокие
налоги,
тяжелые
правительственные
займы,
производившиеся
правитель
ством
у
населения,
и
создание
обширного
штата
государственных
служа
щих.
До
революции
1688
года
чиновники
считали
себя
клиентами
влиятель
ных
аристократов
или
политиков.
Их
статус
колебался
между
положением
государственных
служащих
и
частных
наемников,
и
поэтому они
не
ощуща
ли
какой-то
особенной
преданности
короне
или
отдельному
правительствен
ному
учреждению.
Уходя
в
отставку,
они
забирали
с
собой
официальные
бумаги,
как
это
сделал
Кольбер
во
Франции.
Однако
начиная
с
1
690-х годов
наблюдается
тенденция
к
росту
профессионализма
и
бюрократизации.
Те
перь
документы
департаментов
хранились
в
официальных
учреждениях,
на
чальство
платило
клеркам
жалованье
из
фондов
департамента,
а
не
из
сво
их
собственных
средств;
поэтому
возникало
впечатление, что
чиновники
работали
на
государственное
учреждение,
а
не
на
своего
патрона.
Его
уси
ливает
процесс
замены
отдельных
должностей
комиссиями.
Один
лорд-ка
значей
освободил
свое
место
комиссии
по
Казначейству,
так
что
теперь
чи
новники
проявляли
лояльность
не
одному
лицу,
а
департаменту
в
целом.
Наиболее
видные
изменения
про
изошли
в
акцизной
службе.
К
ХVШ
столетию
она
являлась
самым
крупным
правительственным
департамен
том,
и
действовала
в
непосредственном
контакте
с
обществом.
В
1
780-х
го
дах пять
тысяч
акцизных
чиновников
работали
не
на
основе
частных
кон
трактов,
а
были
бюрократами,
в
центре
и
на
местах
подчинявшимися
стро
гому
контролю
правительства.
Все,
связанное
с
ними,
несомненно
отдает
прусской
муштрой.
Поступающие
на
службу
должны
были
проходить
пись
менный
экзамен,
а
не
обучаться
в
процессе
работы,
как
французские
чинов
ники.
Они
должны
были
уметь
использовать
десятичные
дроби,
извлекать
кубические
корни
и
пользоваться
логарифмическими
линейками.
У
них
был
длинный
рабочий
день,
им
приходилось
совершать
тщательно
сплани
рованные
инспекционные
поездки
и
возить
с
собой
учетные
книги
и
семь
инструментов,
в
том
числе
перо
и
чернильницу,
закрепленные
на
отворо
тах
сюртука.
Их
юрисдикция
не
предполагала
использование
принципов
общего
права.
Эти
чиновники
работали
в
фискальных
интересах
короны
и
не
обращали
внимание
на
права
подданных.
Акцизные
комиссары
в
Лондоне
сами
судили
обнаруженных
ими
нару
шителей.
Блэкстоун
считал,
что
их
самовластные
действия
были
несовмес
тимы
с
достоинством
свободного
человека.
Они
были
вездесущи,
и
потому
их
ненавидели
в
каждом
городе
или
деревне,
где
продавали
чай
или
варили
эль, в
каждом
порту
и
на
побережьях.
I
Именно
на
них
общество
перенесло
I Brewer
J.
1989. The Sinews
о{
Power.
Uпwiп
Нуmап.
Р.
79-85,102-114.