Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры - Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
шенствование рулевого управления позволило улучшать оснастку судов (очень медленно
развивавшуюся после падения Римской империи), полностью завершенную к XV веку. За период с
XIII по XV век в развитии мореплавания было сделано больше, чем за предшествующие четыре ,
тысячелетия. Со времени появления первых парусников до конца древнего мира навигация
развилась от речного плавания лишь до пересечения Средиземноморья и каботажного
мореходства вдоль побережий континентов (если не считать одного случая пересечения с
попутными муссонами Индийского океана). И только в 1492 году, спустя два-три столетия после
появления в Европе современного рулевого управления, человеку удалось пересечь
Атлантический океан.
Компас — еще один важный вклад... в развитие мореплавания — тоже раньше появился в Китае.
Там начиная уже с I столетия до н. э. постепенно накапливались сведения о свойствах магнитных
стрелок, «использовавшихся» при гаданиях, пророчествах и т.п. Китайские мо-реплаватели стали
пользоваться компасом с XI или самое позднее с на-чала XII века. Европейский компас появился к
концу XII столетия и по своей конструкции настолько отличался от китайского, что едва ли мог
быть его простой копией. Не исключено, что мысль о компасе была подсказана сообщениями
(поступавшими, вероятно, через страны ис- лама) о том, что уже было сделано в Китае...
Уже в 1530 году предпринимались попытки создать механические часы. Но на этом пути стояло
много трудностей. Существовавшие в то время часы с балансовым шпиндельным спуском не
обеспечивали достаточно точного хода. Первым шагом к созданию надежных часов было
включение в их механизм маятника в качестве регулятора. В 1581 году
631
Галилео Галилей (Италия) открыл, что период колебаний маятника с небольшим размахом не
зависит от амплитуды этого размаха. В 1641 году он сконструировал маятниковые часы,
предназначавшиеся для использования в навигации. После смерти Галилео их частично построил
его сын в 1649 году. Гюйгенс (Голландия) посвятил работе над маятниковыми часами около
двадцати лет своей жизни (помимо другой широкой деятельности), пытаясь приспособить их к
нуждам мореплавания. Он дополнил их многими ценными приспособлениями и начиная с 1657
года создал несколько часов повышенной точности. Но все его попытки, как и многие
последующие усилия других механиков, не приводили вплоть до 1726 года к достижению
основной цели — заставить маятник правильно качаться в условиях качки судна в открытом
океане.
(Лилли С. Люди, машины и история. С. 68—87)
Быт и нравы
Идеалы красоты Эпоха Возрождения провозгласила в конечном счете идеальным типом человека
— чувственного человека, того, кто лучше всякого иного в состоянии вызвать у другого пола
любовь, притом в строго животном смысле, следовательно, сильное половое чувство. Это
применимо не только к целому, но и к частям, т.е. к оценке отдельных красот и мужчины и
женщины.
В этом смысле целесообразная красота и восторжествовала в эпоху Возрождения, которая была
эпохой революционной. После падения античного мира эта красота здесь праздновала свои
высочайшие триумфы. Ибо творческие эпохи не только здоровы, но прямо насквозь пропитаны
здоровьем. Мужчина считается совершенным, т.е. красивым, если в нем развиты признаки,
которые характеризуют его половую активность: сила и энергия. Женщина объявляется красивой,
если ее тело обладает всеми данными, необходимыми для выполнения предназначенного ей
материнства, прежде всего грудью, питательным источником жизни. Груди придается все больше
значения с развитием Ренессанса. В противоположность Средним векам, когда красивыми
считались женщины с узкими бедрами и стройным станом, предпочтение стало отдаваться
женщинам с широкими бедрами, крепкой талией, толстыми ягодицами.
В книге Дж. Б. Порта «Физиономия человека», появившейся в XVI в. во Франции, внешность
мужчины описывается следующим образом:
«Вот ради чего мужчины от природы имеют крупный стан, широкие лица, немного загнутые
брови, большие глаза, четырехугольный подбородок, толстые жилистые шеи, крепкие плечи и
ребра, широкую грудь, впалый живот, костистые и выступающие бедра, жилистые крепкие ляжки
и руки, твердые колени, крепкие голени, выступающие икры,
632
стройные ноги, крупные, хорошо сложенные жилистые кисти рук, крупные, далеко друг от друга
отстоящие лопатки, большие сильные спины, место между спиной и талией равноугольным и
мясистым, костистую и крепкую талию, медленную походку, сильный и грубый голос и т.д. По
своему характеру они великодушны, неустрашимы, справедливы, честны, простодушны и
честолюбивы».
Идеал красивой женщины Ариосто рисует в лице одной из героинь поэмы «Неистовый Роланд»
следующими словами:
«Шея ее бела, как снег, горло подобно молоку, прекрасная шея кругла, грудь широка и пышна.
Подобно тому как морские волны набегают и исчезают под легкой лаской ветерка, так волнуются
ее груди. Угадать то, что скрыто под светлым платьем, не сумел бы взор самого Аргуса. Но
каждый поймет, что оно так же прекрасно, как то, что видно. Прекрасная рука кончается белой
кистью, точно выточенной из слоновой кости, продолговатой и узкой, на которой не выступает
вперед ни одна жилка, ни одна косточка, как бы она ее ни повернула. Маленькая, круглая, изящная
ножка завершает чудесную, полную величия фигуру. Сквозь густую ткань вуали сияет ее пышная
ангельская красота...».
И Ренессанс довел свой идеал физического человека до уровня героической расы. В мужчине
ценят не только широкую грудь, но прямо геркулесовское сложение. Он должен, как уже сказано,
быть Аполлоном и Геркулесом в одном лице. Лицо его должно быть энергично, и потому
предпочтение отдается орлиному носу. Такие могучие люди взращиваются с успехом даже
искусственно. В своей книге о Шекспире Брандес следующими словами характеризует
англичанина эпохи Ренессанса:
«Молодой английский лорд того времени был одним из самых благородных продуктов
человечества, чем-то средним между бельведерским Аполлоном и премированным жеребцом в
образе человека. Он чувствовал себя настолько же человеком действия, сколько и художником».
В женщине любили пышные формы, превышающие миловидность и грациозность. Женщина
должна была быть, как уже замечено, в одном лице Юноной и Венерой. Женщина, корсаж которой
предвещает роскошную грудь, ценится выше всего. Вот почему уже девушка щеголяет своей
пышной грудью. По мнению Брантома, величественно сложенная женщина заслуживает
глубочайшего преклонения. Она должна быть высокого импозантного,роста, должна обладать
пышной, прекрасной грудью, широкими бедрами, крепкими ягодицами — как Венера Каллипига,
— полными руками и ногами, «способными задушить гиганта». Такова, по мнению Брантома,
прекрасная, царственная женщина. Таковы женщины Рубенса в лице трех граций, созданные им
для бессмертной жизни. Созерцание таких женщин доставляет величайшую радость, ибо
обладание ими сулит мужчине глубочайшее наслаждение.
(Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: эпоха Ренессанса. С. 119—124)
633
Игры и развлечения Игры взрослых имели во все времена в большинстве случаев эротическую
подкладку или, во всяком случае, в них всегда звучала эротическая нотка. Содержанием боль-
шинства игр, пользующихся симпатией взрослых, служит шутливое ухаживание друг за другом
молодых людей обоего пола или процесс взаимного завоевания одного другим.
В Средние века и в эпоху Ренессанса это эротическое содержание игр выступает еще совершенно
откровенно. Яснее всего в тех играх, в которых речь шла не о чем другом, как об аллегорическом
изображении грубого чувственного удовольствия. Мужчины и женщины хотели как следует и как
можно удобнее насладиться удовольствием, доставляемым такими шутками. А проще всего это
можно было сделать именно в рамках игры, в которой участвовали оба пола. Характерными
примерами таких игр являются «опрокидывание», «похищение поцелуя», «пастух из нового
города» и др. Все эти игры были одинаково популярны и распространены.
Игра «опрокидывание» состояла в комическом единоборстве мужчины и женщины. Каждая из
сторон должна была попасть поднятой ногой в пятку другого, чтобы вывести его из равновесия и
повалить на пол. Дама сидела при этом верхом на спине мужчины, стоявшего на коленях, а
кавалер свободно стоял на ногах. Так как женщины тогда не носили нижних юбок, то все
единоборство было со стороны дамы беспрерывным добровольным обнажением перед взором
зрителей ног и бедер. Это декольтирование снизу вверх достигало своего апогея, когда победа
оставалась за кавалером и дама падала на пол. Аналогично содержание игры «похищение
поцелуя». Поцелуй играл главную роль во многих играх. В той, которую мы имеем здесь в виду,
примитивно грубый характер развлечения бросается прямо в глаза. Борющиеся пары сидели
верхом: женщина на плечах мужчины, мужчина на плечах женщины. Очевидно, это была не очень
салонная игра, так как конь и всадник то и дело падали и парочки катались по полу или на траве в
пестрой сутолоке, в чем и состояло главное удовольствие.
Игра «пастух из нового города» описана Мурнером. В ней тоже все вертелось вокруг поцелуя как
награды. Эта игра требовала от женщины такой же силы, как от мужчины, так как и она должна
была поднять и кружить его в воздухе. Только та способна участвовать в этой игре, которая
«может поднять парня на воздух, когда он принимается скакать и прыгать». Мужчина мстил тем,
что поднимал свою партнершу еще выше и вертел ее в воздухе еще отчаяннее. Мурнер замечает
по поводу этой игры:
«В ней нет ни приличия, ни пристойности. Когда парни поднимают девиц, то доводят игру до
того, что у них все видно». Игра кончалась, по-видимому, массовыми поцелуями.
Так как эти игры были, как нам достоверно известно, в ходу у всех классов и у всех классов
пользовались одинаково большой популяр-
634
ностью, то отсюда можно сделать тот важный вывод, что даже в среде богатого бюргерства и
дворянства не считалось неприличным, если дамы обнаруживали перед всеми свои тайные
прелести или если мужчины и женщины открыто наслаждались подобным зрелищем...
Танец представлял тогда высшее напряжение тенденций, олицетворенных в выше описанных
играх. И если сама пляска не приводила к этому, то пытались достигнуть цели с помощью разных
экстравагант-ностей. Большинство танцев Ренессанса, и притом самые излюбленные, состояли в
диких прыжках, в бешеном кружении и вращении дамы так, чтобы юбки ее поднимались как
можно выше. Подобные танцы еще теперь в ходу среди горного населения... Поведение танцора
было постоянным сладострастным топанием и криком и представляло, таким образом, наиболее
подходящий аккомпанемент к теме...
Парень, сумевший смелее других кружить в воздухе свою партнершу, пользовался славой лучшего
танцора, так как позволял ей до дна испить сладкую чашу безумия. Многие девушки поэтому сами
побуждали своих кавалеров вести себя как можно смелее. Современник пишет:
«С парнем, не умеющим или не желающим как следует крутить девку, последняя ни за что не
хочет плясать и называет его дураком, не способным двигать своими членами. Многие парни не
плясали бы так бесстыдно, если бы сами девки не побуждали их к этому, даже более, теперь сами
девки кружат в воздухе парней, если последние оказываются слишком ленивыми».
Для девицы, женщины и вдовы — все они одинаково усердно танцевали — не было большей
чести, как если ее приглашали с каждому танцу и кавалер поднимал ее выше других.
Когда безумие пляски охватывало девушку, она переставала скупить; ся на те щедрости, которых
так жаждали мужчины и юноши. Более стыдливая расстегивала тайком для своего кавалера одну
пуговицу в корсаже, более смелая делала это открыто и не ограничивалась одной.
Генрих фон Миттенвейлер говорит в одном стихотворении:
«Девушки бойко прыгали так высоко, что видны были их колени. У Гильды лопнуло платье так,
что показалась вся грудь. Гюделейн стало так жарко, что она сама раскрыла спереди свое платье и
все мужчины могли насладиться ее красотой».
Главным пунктом тогдашних танцев было так называемое Verkodern (приманка). Автор
вышедшего в 1580 г. «Дьявола пляски» описал нам этот прием. Он состоял в том, что кавалер
вертел в воздухе свою даму и бросал ее на землю, причем падал сам, другие пары спотыкались,
так что в конце концов образовывалась целая куча тел.
«Кто любит непристойности, тому весьма нравится такое кружение, падение и развевание платьев.
Он смеется и веселится, ибо ему устраивается настоящее bel videre (прекрасный вид) на
иностранный манер» и т. д.
Наибольшее удовольствие получала при этом публика, не участвовавшая в танцах. Многие
мужчины отправлялись на пляску специаль-
635
но с тем, чтобы насладиться лицезрением. Поэтому пословица говорила: «Зритель хуже танцора».
Не только женщины обнажались при этом непристойным образом, но и мужчины, особенно если
они приходили на пляску без штанов или в короткой куртке. В одном полицейском уставе,
опубликованном в 1555 г., содержится особая глава о непристойных танцах, в которой говорится,
что было бы лучше, если бы все танцы были запрещены, так как «мужчины участвуют почти
голыми и вообще позволяют себе невозможно непристойные выходки».
Так как танцорки ничего не имели против того, что их опрокидывали на пол или на землю, то эта
забава в некоторых местах вырождалась в настоящую оргию, без которой вообще не обходилась
ни одна пляска.
(Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: эпоха Ренессанса. С. 469—476)
Мода Из всех аспектов быта наиболее яркое отражение куль-
тура Ренессанса обрела в моде, поэтому ниже приводится большой фрагмент, посвященный итальянской
моде. Кроме итальянской в этот же период широкое распространение имела и испанская мода — гораздо
более суровая. Испанский наряд напоминал костюм-броню.
Итальянская мода Мода Ренессанса также возникает во Флоренции, процветание которой было в
значительной степени связано с производством тканей и модных изделий.
Общая гуманистическая идея Возрождения со своим открытием человека, с воспоминаниями об
античном мире находит выражение в ре-нессанснои моде, в ее ритмичном членении, в умеренном
членении основных частей тела. Новая мода отвергла от прошлого все, что не отвечало ее
гармоничному пониманию симметрии и умеренности, она также сумела избежать излишне
экстравагантных деталей в моде предшествующего периода. Она отказалась от неестественного
положения пояса, иногда расположенного слишком низко на бедрах, иногда — слишком высоко
над талией, отвергла длинные остроносые башмаки, глубокие остроконечные вырезы платья,
вытянутые углами рукава, и все высокие шляпы. Вместо всего этого мода Ренессанса установила
новые каноны, которые соответствовали тогдашним идеалам. Больше того, она продиктовала
точные правила красоты, которые действительны до сих пор: высокая фигура, широкие плечи,
тонкая талия, красивый рот, белые зубы, красный рот, благородные движения и статная фигура.
Новая мода обращала также внимание на прическу и цвет волос, на форму груди и рост человека.
Основными при этом были человеческие критерии и поэтому, естественно, что она выступала
против неестественности готической моды.
Важнейшим условием красоты, как ее понимали в Италии, и до Ренессанса, и во времена ее
расцвета и впоследствии были, например,
636
белокурые волосы. Это требование осуществлялось различными средствами. В то время
итальянские женщины знали несколько способов изменения цвета волос. Волосы красили в
нужный цвет путем их окраски либо одевали на голову нечто вроде современных париков из
накладных волос ярко желтого цвета, чем и достигался нужный эффект. Итальянская светская
архитектура Ренессанса учитывала этот момент и при постройке лоджий в домах
предусматривались такие удобные места, где можно было обесцвечивать волосы естественным
путем — при помощи солнца. Для этой цели женщины использовали специальные шляпы,
называемые солана, которые охраняли лицо от солнца и одновременно способствовали
обесцвечиванию волос, которые клались на поля этой шляпы. Однако главным требованием новой
моды был неестественно высокий лоб, не обрамленный волосами. Плавность линии лба не
должны были нарушать даже брови, которые выщипывали не только женщины, но и мужчины,
как предписывала мода, о чем сообщает Балтазар Кастильоне в своих записках от 1516 года.
Гримировка лица была искусством, которым владела каждая женщина. Руководство Екатерины
Сфорца знакомит нас со всеми приемами, которые использовались при наложении грима налицо.
В волосы вплетались нити жемчуга и кораллов, волосы украшались специальными сеточками и
накидками...
Как все, так и мода в период Ренессанса была научно детализирована. Ренессанс создал первую
литературу об одежде, первые руководства о том, как одеваться и гримироваться, как наилучшим
образом отвечать требованиям современной моды...
Женское платье XV века присборено таким образом, чтобы создать широкие, симметричные
фалды, напоминающие спокойный ритм ре-нессансной архитектуры.
Впервые в этот период женская одежда стала строго делиться выкройкой на длинную юбку и лиф,
часто зашнурованный, с маленьким овальным вырезом. Пропорциональным соотношением лифа и
юбки итальянская мода выражает свой идеал равновесия различных частей тела, т.е. тенденции,
аналогичные тем, что мы видим в итальянской архитектуре, которая как бы «сшита по мерке
человека».
С начала своего возникновения лиф женского платья был снабжен простым прилегающим
рукавом. Затем было покончено с пережитками средневековья, в том числе и с длинными
углообразными полосками материи, отходящими от рукавов. Эти «углы», мешающие движению,
стали только как бы эмблемой высших слоев общества... Узкий элегантный рукав ренессансного
платья XV века во второй половине столетия, сначала на'локтях, а потом и в пройме, был разрезан
и, таким образом, в некоторых местах обнажил нижнее белое белье. Вероятно, эту капризную
деталь в ее первоначальном виде можно объяснить требованием времени особое внимание
ловкости, подвижности и гибкости. В начале этими разрезами была намечена «механика»
человеческо-
637
го тела, ибо рукава были освобождены именно в местах наибольшего напряжения ткани. В конце
концов этой тенденции был подчинен весь покрой платья, в результате чего лиф был отделен от
юбки. Сначала разрезы делались по швам. Первоначально они были вертикальные и имели форму
фруктовой косточки или яйца и только позже, в XVI веке, рукава стали разрезаться во всех
направлениях и делиться на разные части — в виде квадратов, морских звезд и других фигур. В
это же время появляется сочетание двух красок в одежде, двух материалов — это, собственно,
начало деформации платья, что является особенностью маньеризма. Нижнее белье теперь
становится наиболее роскошной частью одежды, т.к. материал белого цвета до сих пор остается
одним из самых дорогих. В конце XV века дорогостоящие и трудоемкие рукава, которые шились
для дорогих платьев, отделились от лифа и теперь стали прикрепляться к нему на плече только
полосками из ткани или лентами. Кроме того, ренессансный рукав стал теперь играть и новую
роль, а именно — роль знака сословного отличия, которую он уже исполнял ранее в готической и
византийской моде...
В мужской моде Ренессанса господствовали две линии. Так же, как в античное время, в период
Возрождения молодые люди и франты ходили в коротком весьма броском костюме; основой его
постоянно являлась античная туника, которую средневековая мода снабдила рукавами, а также
дополнила различными эксцентричными деталями. Эта одежда... обычно достигала колен, но
иногда она была на много короче и открывала облегающие эксцентричные штаны, сшитые из
материи разного цвета...
К, другой линии относится мужской плащ с вшитыми рукавами и ширрким воротником, богато
присборенный и ниспадающий с плеч до самой земли. Это как бы дальнейшее развитие и
продолжение античной тоги. Хотя это и была целевая одежда, однако она сохранила и сим-
волическое значение, этот плащ из-за своего «достойного» характера стал эмблемой ученых,
пожилых людей и интеллигенции. И неудивительно, что эта классическая одежда вершины
Ренессанса сохранилась и до наших дцей и во всем мире используется как официальная уни-
верситетская одежда для различных церемоний.
(Кибалова Л., Гербенова О., Ламарова И. Иллюстрированная энциклопедия моды. С. 139—153)
Ш Литература
Аретино П. Комедия о придворных нравах // Комедии итальянского Возрождений: Пер. с итал. М.:
Искусство, 1965.
Боткин Л.М. Итальянское Возрождение: Проблемы и люди. М.: Изд-во «Российский государственный
гуманитарный университет», 1995.
Бебель Г. Фацетии. М.: Наука, 1970.
БоккаччоДж. Декамерон// Боккаччо Джованни. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 1: Пер. с итал. М., 1996.
638
Брант С. Корабль дураков // Брант. Корабль дураков. Эразм. Похвала глупости. Разговоры запросто.
Письма темных людей. Гуттен. Диалоги: Пер. с нем. и лат. М.: Худож. лит., 1971.
ВазариДж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих: В 5 т. Т. 3: Пер. А.И.
Бенедиктова и А.Г. Габричевского. М.: Терра, 1994.
Григулевич И.Р. История инквизиции (XIII—XX вв.). М.: Наука, 1970.
Гуттен У. фон. Диалоги // Брант. Корабль дураков. Эразм. Похвала глупости. Разговоры запросто.
Письма темных людей. Гуттен. Диалоги: Пер. с нем. и лат. М.: Худож. лит., .1971.
Иннокентий VIII. Summis desiderantis («Всеми силами души») // Григулевич И.Р. История инквизиции
(XIII—XX вв.). М.: Наука, 1970.
Кампанелла Томмазо. Город-Солнце // Антология мировой философии. В 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1970.
Кибалова Л., Гербенова О., Ламарова М. Иллюстрированная энциклопедия моды. Прага: Артия, 1988.
Лилли С. Люди, машины, история: Пер. с англ. В.А. Алексеева. М.: Прогресс, 1970.
Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Никколо. Избранные сочинения: Пер. с итал. М.: Худож. лит.,
1982.
Манетти Дж. О достоинстве и превосходстве человека // Чаша Гермеса: Гуманистическая мысль
эпохи Возрождения и герметическая традиция / Сост., автор вступ. ст. и коммент. О.Ф. Кудрявцев. М.:
Юрист, 1996.
Мерцалова М.Н. Костюм разных времен и народов: В 2 т. Т. 1. М.: АО «Академия моды», 1993.
Парацелъс Т. Магический архидокс. М: Сфера. 2002.
Петрарка Фр. Сонеты, избранные канцоны, секстины, баллады, мадригалы, автобиографическая проза.
М.: Правда, 1984.
Симеон Лехаци. Путевые заметки. М.: 1965.
ТаксилъЛ. Священный вертеп: Пер. с франц. Л. Большинцовой. Минск: Беларусь, 1987.
Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: эпоха Ренессанса. Пер. с нем. М.: Республика, 1993.
Челлини Бенвенуто. Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Чел-лини, флорентийца, написанная им
самим во Флоренции: Пер. с итал. М. Лозинского. М.: Худож. лит., 1987.
Шекспир У. Гамлет // Шекспир У. Трагедии: Пер. с англ. М. Лозинского. Ереван: Айастан, 1986.
Шпретер Я., Инститорис Г. Молот ведьм: Пер. с лат. Н. Цветкова. М.: Интербук, 1990.
ШтейнпрессБ. С.,ЯмполъскийИ.М. Энциклопедический музыкальный словарь. М.: Сов. энцикл., 1966.
Эразм Роттердамский. Разговоры запросто // Брант. Корабль дураков. Эразм. Похвала глупости.
Разговоры запросто. Письма темных людей. Гуттен. Диалоги: Пер. с нем. и лат. М., Худож. лит., 1971.
Исторический Условным рубежом Нового времени считается первая очерк английская
революция — 1640—1660 гг., во время кото-
рой был свергнут и казнен король Карл I (1649 г.); в Англии была провозглашена республика, а с 1653 г. —
военная диктатура Оливера Кромвеля. После смерти Кромвеля происходит реставрация монархии: к власти
приходит сын Карла I — Карл II (в 1660 г.). Период Реставрации — это расцвет абсолютизма в Англии.
Вторая английская революция, так называемая «Славная», 1688—1689 гг.: король Яков II Стюарт был
свергнут и изгнан, в качестве короля приглашается Вильгельм III Оранский, устанавливается
конституционная монархия. Время «Славной революции» принято считать началом эпохи Просвещения.
Конец эпохи Просвещения датируется Великой французской революцией — 1789—1794 гг. (хотя в ряде
стран, например в Германии, эпоха Просвещения захватывает и начало XIX в.). К важнейшим рево-
люционным событиям эпохи относится и Американская революция: во время Войны за независимость,
которую вели английские колонии в Северной Америке (1775—1783 гг.), появилось новое государство —
Соединенные Штаты Америки («Декларация независимости» была принята Континентальным конгрессом 4
июля 1776 г.).
XVII—XVIII вв. были временем господства абсолютизма. Абсолютизм зарождается еще в середине XV в. в
Испании, но его расцвет приходится на два последующих века. Свою классическую форму он обретает во
Франции во время правления Людовика XIV и ярко проявляется в период Регентства Филиппа Орлеанского
и в период правления Людовика XV.
Философия
Обычно первым философом Нового времени считают англичанина Фрэнсиса Бэкона (1561—1626 гг.),
который провозгласил тезис о том, что наука должна приносить практическую пользу и строиться на
основании опыта (эксперимента), а не на бесплодных схоластических спекуляциях. Этот же период
характерен возникновением целого ряда новых течений в философии: Рене Декарт (1596— 1650 гг.)
закладывает основы рационализма, затем его идеи получают развитие у
641
Бенедикта Спинозы (1632—1677 гг.); Джон Локк (1632—1704 гг.) — основоположник сенсуализма;
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716 гг.) создает уникальную для европейской философии
монадологию (в чем-то перекликающуюся с идеями буддийской философии); Джордж Беркли (1685—1753
гг.) — родоначальник европейского субъективного идеализма; его ученик Дэвид Юм (1711— 1776 гг.)
возрождает (на современной основе) античный скептицизм.
В конце XVII—XVIII вв. ведущее положение занимает философия просветителей. Философия
Просвещения зарождается в Англии, где ее виднейшими представителями были (кроме Локка) Джон
Толланд (1670—1722 гг.), Ан-тони Коллинз (1676—1729 гг.) и Джозеф Пристли (1733—1804 гг.). Среди
американских просветителей в первую очередь необходимо назвать Бенджамина Франклина, Томаса
Джефферсона, Томаса Пейна; среди немецких — Готхоль-да Эфраима Лессинга (1729—1781 гг.). Но
наибольшую известность снискали деятели французского Просвещения: Шарль Луи Монтескье, Вольтер,
Дени Дидро, Жан-Жак Руссо, Жюльен Офре де Ламетри (1709— 1751 гг.), Клод Адриан Гельвеции (1715—
1771 гг.), Поль Анри Гольбах (1723—1789 гг.) и др.
Важную роль в распространении и популяризации идей просветителей сыграло издание во Франции -
«Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел» — в 17 томах текста и 11 томах
иллюстраций — 1751— 1780 гг.; практически все виднейшие французские просветители участвовали в этой
работе.
Главная идея просветителей — это вера в мощь и силу человеческого разума, который один только и
способен изменить жизнь человечества к лучшему, поэтому в деятельности просветителей важное место и
занимает критика религии и церкви, которые препятствуют свободному развитию человека. Просветители
считали, что главная причина человеческих несчастий состоит в невежестве людей. Следовательно, для
устранения всех бедствий необходимо просвещать людей, — отсюда и само название эпохи. Эпоху
Просвещения часто называют веком философии, и действительно, в это время именно она — • а не религия
— играет ведущую роль в духовной культуре общества, что было связано не только с самими
философскими идеями, но и с тем, что просветители излагали их в доступной для широкого общества
форме. Деятельность просветителей во многом идейно подготовила Великую французскую революцию;
именно в их идеологии сформировался и знаменитый лозунг: «Свобода. Равенство. Братство».
К счастью для них, никто из великих философов этой эпохи не дожил до самой революции и не увидел, во
что на практике вылились их призывы к свободе, равенству, братству, основанные на торжестве разума.
Конец эпохи ознаменовался принципиально новым шагом в развитии европейской философии —
появлением трансцендентального идеализма И. Канта (1724-1804 гг.).
Дидро о морали Дени Дидро (1713—1784 гг.) — виднейший предста-
верующих и атеистов витель французского Просвещения, инициатор издания «Энциклопедии», по своим
философским воззрениям — материалист и атеист. Ниже приводится отрывок из одной его работы,
интересный не только как пример пропаганды атеизма, но и как пример того, как просветители
«просвещали» светское общество.
642
Мне нужно было поговорить по одному делу с маршалом де***. Утром я отправился к нему. Его
не было дома, и я велел доложить о себе герцогине. Это очаровательная женщина; она прелестна и
набожна, как ангел; кротость написана у нее на лице; притом интонация голоса и наивность ее
речи — все это так гармонировало с ее наружностью. Она была за туалетом. Мне предлагают
сесть; я сажусь в кресло, и мы начинаем разговор. В ответ на несколько замечаний с моей сторо-
ны, осведомивших ее о моей личности и изумивших ее (ибо она была убеждена, что человек, не
признающий пресвятой троицы, — каторжник, который кончит виселицей), она говорит мне:
Вы не господин ли Дидро?
Дидро. Да, мадам.
Герцогиня. Так это вы ни во что не верите?
Дидро. Я.
Герцогиня. Но ведь у вас мораль верующего человека.
Дидро. Почему бы нет, если этот верующий — честный человек?
Герцогиня. И в своей жизни вы сообразуетесь с этой моралью?
Дидро. Как только могу.
Герцогиня. Как! Вы не воруете, не убиваете, не грабите?
Дидро. Очень редко.
Герцогиня. Что же выигрываете вы, не веруя в бога?
Дидро. Ничего, мадам. Разве веруют ради какой-нибудь выгоды?
Герцогиня. Не знаю; но соображения выгоды нисколько не вредят делам ни этого, ни иного мира...
Если вы не вор, не убийца, то согласитесь, по крайней мере, что вы непоследовательны.
Дидро. Почему же?
Герцогиня. Мне кажется, что если бы не на что было надеяться и нечего было бояться, когда меня
здесь не будет, то я не отказывалась бы от тех маленьких удовольствий, которых так много
представляется в этой жизни. Признаюсь, я ссужаю богу деньги под ростовщические проценты...
Дидро. Что касается меня, то я получаю со своего капитала пожизненную ренту.
Герцогиня. Нищенский доход.
Дидро. Разве вы предпочитаете видеть во мне ростовщика?
Герцогиня. Ну да, ведь с богом можно заниматься ростовщичеством сколько угодно, его не
разоришь. Я знаю, что это несколько неделикатно, но что же делать. Вся суть в том, чтобы попасть
на небо, хитростью или силой; нужно все поставить в счет, не пренебрегать никакой выгодой.
Увы! Мы напрасно стараемся, наш вклад всегда очень скуден по сравнению с ожидаемым
доходом. А вы ничего не ждете?
Дидро. Ничего...
Герцогиня. Что может побудить неверующего быть добрым, если он не безумен? Я очень хотела
бы это знать.
643
Дидро. Я вам скажу.
Герцогиня. Вы меня обяжете.
Дидро. Не думаете ли вы, что можно быть так счастливо рожденным, что будешь находить
большое удовольствие в том, чтобы делать добро...
Герцогиня. Думаю.
Дидро. ...Что можно получить превосходное воспитание, укрепляющее естественную склонность к
добрым поступкам...
Герцогиня. Конечно.
Дидро. ...И что в более зрелом возрасте мы по опыту узнаем, что для нашего собственного счастья
в этом мире лучше быть, в конце концов, честным человеком, чем мошенником?
Герцогиня. О, да, но как можно быть честным человеком, когда дурные принципы, объединяясь со
страстями, влекут нас ко злу?
Дидро. Из-за непоследовательности; что может быть проще, чем быть непоследовательным?
Герцогиня. Увы, к несчастью, нет ничего проще: веруешь, а ведешь себя каждодневно как
неверующий!
Дидро. И, не веруя, ведешь себя почти как верующий... Но думаете ли вы, что ужасные
опустошения, произведенные религией в истекшие времена, и те, которые она произведет в
будущем, в достаточной мере компенсируются этими нищенскими выгодами? Подумайте: она
создала и поддерживает самую неистовую вражду между нациями. Нет мусульманина, который не
воображал бы, что, искоренив христиан, которые, со своей стороны, столь же нетерпимы, он
делает угодное богу и святому пророку дело. Подумайте: она создала и поддерживает такие
раздоры среди народов одной и той же страны, которые редко утихают без пролития крови. Наша
история представляет в этом отношении совсем недавние и весьма мрачные примеры. Подумайте:
она создала и питает сильнейшую и упорнейшую вражду в обществе между гражданами, в семье
между родными. Христос сказал, что он пришел отделить мужа от жены, мать от детей, брата от
сестры, друга от друга; его предсказание исполнилось слишком точно.
(Дидро Д. Разговор философа с женой маршала де * * *. С. 453—456)
Франклин Бенджамин Франклин (1706-1790 гг.) - выдающийся
О христианской американский просветитель, государственный деятель, нравственности ученый,
один из авторов Декларации независимости и Конституции США.
Моя вера такова. Я верю в единого бога — творца Вселенной, в то, что он правит ею с помощью
провидения, что ему следует поклоняться, что самое угодное служение ему — это делать добро
другим его детям, что душа человека бессмертна и к ней отнесутся справедливо на
644
том свете соответственно ее поведению в этом. Таковы основные пункты всякой здравой религии,
и я уважаю их, как и Вы, в какой бы секте ни встретился с ними.
Что касается Иисуса из Назарета, мое мнение о котором Вам особо хотелось бы узнать, то я
думаю, что его учение о нравственности и его религия — лучшее из того, что мир когда-либо знал
или может узнать. Однако, мне кажется, оно подверглось различным вредным изменениям, и у
меня, вместе с большинством нынешних английских диссидентов, есть некоторые сомнения в его
божественности. [...] Я не усматриваю, однако, вреда в том, чтобы в это учение верить, если эта
вера имеет хорошие последствия, как, вероятно, это и имеет место, когда делают его учения более
уважаемыми и более почитаемыми; тем более, что я не вижу, чтобы всевышний дурно
истолковывал ее, выделяя тех, кто не верит в его мироправление, особыми знаками
нерасположения. [...]
(Франклин Б. Письмо к Э.Стайлсу. С. 695—696)
Наука
Если эпоха Возрождения была открытием реального, земного мира как сферы бытия и
деятельности человека, то человечеству XVII века открылась огромность, безграничность земли и
вселенной. Впервые человек узнал всю землю от Арктики до Австралии (лишь Антарктида стала
известна позже) с бесчисленными новыми племенами людей, видами животных и растений;
телескоп и микроскоп, позволившие увидеть лунные горы и жизнь микробов, направили умы к
бесконечно далекому и бесконечно малому; работы Галилея и Кеплера позволили увидеть землю
не центром вселенной, а одним из бесчисленных небесных тел, затерянных среди множества
миров. Но еще более важным, чем понятие о бесконечно многообразном, было открытие единства
сущего, общих законов, управляющих многообразием мира. Галилей, Ньютон и Кеплер
установили законы движения всех тел, в том числе и небесных, а усилиями Ньютона, Лейбница и
Декарта были созданы математические методы, позволившие точно определять и рассчитывать
различные явления, казавшиеся еще недавно непостижимыми. Среда, окружение человека
становятся предметом не только интереса, но и научного анализа. Торричелли, Паскаль, Бойль,
Мариотт положили начало научному изучению жидкостей и газов, а Декарт и Ньютон сделали
важные шаги в объяснении света, его природы, законов его движения и преломления. Открытие
Гарвеем кровообращения как бы приобщало и человека к картине единого, движущегося по
общим законам мира.
(Прусс И.Е. Западноевропейское искусство XVII в. С. 14)
645
Франклин о науке Быстрый прогресс истинной науки иногда вызывает у меня сожаление, что я
родился так рано. Невозможно представить себе той высоты, которой достигнет власть человека
над материей через тысячу лет. Мы, возможно, научимся лишать огромные массы их тяжести и
придавать им абсолютную легкость для более удобной перевозки. Уменьшатся затраты труда в
сельском хозяйстве и удвоится его продукция; всякие болезни благодаря надежным средствам
будут либо предотвращаться, либо излечиваться, не исключая даже болезни старости, а наша
жизнь будет по желанию продлена даже за пределы глубокой старости. Наука нравственности
пойдет по верному пути усовершенствования, так что уже не будет, как теперь, человек человеку
волк и люди наконец узнают то, что они сейчас неверно называют человеколюбием [...].
(Франклин Б. Письмо кДж. Пристли. С. 695—696)
О развитии науки С начала цивилизации общественным укладам причиняло вред не только и не
столько деление на угнетателей и угнетенных, сколько деление на людей мысли и людей труда.
Образованные люди были выходцами из правящих кругов или их привилегированных
прислужников. Подобно самим правителям никакого или почти никакого прямого отношения к
производству они не имели (мы уже упоминали об отдельных исключениях из этого правила в
случае греческих инженеров последнего античного периода и некоторых монастырских орденов
средневековья). Поэтому наука (или то, что считалось наукой) интересовалась чисто
схоластическими теориями о Вселенной и вещах, в ней существующих, не заботясь о совер-
шенствовании или даже простом осмысливании производственных процессов. Но когда
капиталисты, непосредственно заинтересованные в производстве, разбогатели и стали
влиятельными, тогда ученые, зависящие от их расположения или покровительства, также были
вынуждены (разумеется, это относилось не ко всем) заняться вопросами промышленного
производства и торговли. Отсюда возникли новые взаимоотношения между ремесленником и
ученым: первый стал понимать, что научная теория способна принести ему пользу в делах
практических, а второй в свою очередь осознавал, что трудовые навыки ремесленника помогают
ему в научном раскрытии природы вещей. Таким образом, теория и практика стали друг к другу
значительно ближе. А что, кроме науки, может объединять теорию и практику к их взаимной
выгоде?..
Начиная с XV века повсюду в Европе, где зарождался капиталистический способ производства,
мы обнаруживаем даже в недрах феодализма все больше практически мыслящих ученых и
теоретически более подкованных практиков. Иными словами, это был сдвиг к современной науке.
Подобная тенденция дала первые плоды уже в 1450—1660
646
годы... Но полное свое выражение это движение обрело в Англии после революции 1640 года.
(Лилли С. Люди, машины, история. С. 112—113)
Религия и церковь
В XVII—XVIII вв. господствующей религией в Европе остается христианство, но наряду с католической
церковью теперь уже действует новая сила — протестантизм. Но если католическая церковь остается единой (с
жесткой иерархической структурой, с единым главой), то протестантизм с самого начала своего существования не
имел единой организации и представлял собой ряд течений и направлений (лютеранство, кальвинизм,
анабаптизм, англиканство и т.п.). В рассматриваемый период в протестантизме продолжался процесс образования
новых течений и сект; многие из них преследовались, поэтому большое количество протестантов эмигрирует из
Европы — в основном в Северную Америку. «Смешение вер» среди переселенцев способствует установлению
там большей веротерпимости, чем в Старом Свете.
Уже в конце XVI в. папство, правильно оценив расклад сил на политической арене, неоднократно ставило свои
светские интересы выше религиозных: в XVII в., несмотря на то, что французский король Генрих IV опубликовал
Нант-ский эдикт, даровавший протестантам право исповедовать свою религию во Франции, папа идет на союз с
ним против католического испанского короля; позднее папство выступает против католического французского
короля Людовика XIV на стороне протестантской коалиции (Англия, Голландия) и т.п.
Большое распространение в XVII—XVIII вв. среди католиков получает янсенизм- учение, разработанное
профессором Корнелием Янсением (1585-1638 гг.). Главным его тезисом (восходящим к учению Аврелия
Августина) было отрицание свободы воли и предопределенность к спасению или гибели (раю или аду), что
полностью подрывало церковное учение о спасении «добрыми делами». Особенно большой популярностью
пользовался янсенизм во Франции. Одновременно в Европе распространяется и квиетизм — мистическое учение,
разработанное испанским богословом Михаилом Молиносом (1627—1696 гг.). Оно также отрицало спасение
«добрыми делами» и требовало мистического слияния человеческой души с богом. Оба этих учения пре-
следовались церковью и членами Ордена иезуитов, деятельность которых в это время широко развернулась.
Однако методы иезуитов вызвали столь широкое возмущение, что папа Климент XIV был вынужден в 1773 г.
объявить о роспуске и запрещении ордена на «вечные времена».
В XVIII в. в обществе широко распространяются идеи скептицизма, вольнодумства и атеизма. В адрес
католической церкви звучит знаменитый призыв Вольтера: «Раздавить гадину!», и никакие преследования
вольнодумства больше не помогают с ним справиться, авторитет католической церкви стремительно падает.
Начавшийся в эту эпоху научный анализ Библии создает теоретический фундамент для критики религии.
Великая французская революция нанесла удар не только по абсолютизму, но и по церкви: была отменена
церковная десятина, конфискованы церков-
647
ные и монастырские земли и прочее церковное имущество, священники получили статус государственных
чиновников и должны были приносить теперь присягу на верность революционному порядку.
Обострившаяся борьба привела к тому, что декретами Конвента (1793 г.) католическая церковь была
упразднена во Франции как самостоятельный институт. Атеистическое крыло Конвента попыталось ввести
новую религию — «Культ разума», но успеха она не имела; сторонники деизма (во главе с Робеспьером)
пытались ввести культ Верховного Существа, но тоже без особого успеха.
«Билль об уста- Томас Джефферсон (1743-1826 гг.) - видный американ-
новлении религи- ский общественно-политический деятель, представитель
озной свободы» американского Просвещения. Его перу принадлежит
Д-*-ргЬЛрпгг>н
Я
проект Декларации независимости США, принятый в жефферсона
^
г
_
президент
США
.
Хорошо понимая, что взгляды и вера людей зависят не от их собственной воли, но невольно
подчиняются доказательствам, предложенным их уму, что всемогущий бог создал разум
свободным и выразил своим высшим желанием, чтобы он и впредь оставался свободным, для чего
сделал его совершенно невосприимчивым к обузданию; что все попытки воздействовать на ум
временными наказаниями, или возложением тягот, или лишением гражданской правоспособности
приводят лишь к приобретению привычки лицемерить и совершать нечестные поступки, что
далеко от намерений святого творца нашей религии, который, являясь господином духа и тела,
предпочел, однако, распространять ее не принуждением над тем или другим, что было в его силах,
но распространять ее, воздействуя лишь на разум; что нечестива презумпция законодательной
власти и правителей, гражданских и церковных, которые, хотя они могут ошибаться, как простые
люди, взяли на себя руководство верой других, выдавая свои собственные взгляды за единственно
правильные и безошибочные, начали навязывать их другим, создали и поддерживали ложные
религии в большей части мира во все времена; что заставлять человека вносить денежные суммы
на распространение взглядов, которых он не разделяет и которые ему ненавистны, — грех и
тирания; что даже заставлять кого-либо поддерживать того или иного проповедника собственных
религиозных убеждений — значит лишать человека утешительной свободы помогать тому
пастору, добродетели которого он хотел бы взять за образец и сила которого ему кажется наиболее
убедительной и справедливой, а также лишать духовенство тех мирских вознаграждений, которые,
исходя из одобрения личного поведения, являются дополнительным стимулом для серьезного и
упорного труда с целью обучения человечества; что наши гражданские права не зависят от наших
религиозных взглядов, так же как они не зависят от наших взглядов в области физики или
геометрии; а поэтому объявлять гражданина недостойным общественного доверия, лишая его
возможности занимать ответственное поло-
648
жение и получать за это вознаграждение, если он не исповедует или не признает то или иное
религиозное учение, — значит несправедливо лишать его тех привилегий и преимуществ, на
которые он, как и его другие сограждане, имеет естественное право; что это приводит также к
искажению основ той самой религии, которую предполагали поддерживать, подкупая монополией
на мирские почести и вознаграждение тех, кто внешне исповедует и признает ее; что хотя в
действительности преступник тот, кто не противостоит такому соблазну, однако и того нельзя
считать невиновным, кто кладет приманку на пути человека; что взгляды людей не подчиняются