Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры - Учебное пособие
Подождите немного. Документ загружается.
В IV—III вв. до н.э. обостряется борьба за власть между различными царствами. В результате в 230 г. до н.э.
царство Цинъ наносит сначала серьезное поражение царству Хань и захватывает его территорию, а в 228—221 гг.
до н.э. захватывает и другие царства (Чжао, Вэй, Чу и т.д.). Государство Цинь было первой централизованной
империей на территории Китая. В его эпоху были осуществлены многочисленные реформы: деление страны на
административно-территориальные округа, создание централизованных органов управления, унификация монет,
мер и весов, упорядочение письменности и многие другие. В этот же период начинается строительство Великой
китайской стены.
Империя Цинь просуществовала только 14 лет, а затем пала в результате народного восстания. Один из отрядов
повстанцев возглавлял мелкий чиновник Лю Ба. В 207 г. до н.э. его отряд захватил столицу, Циньская династия
была свергнута. В междоусобной борьбе между руководителями повстанцев в конечном счете одержал победу Лю
Ба, в 206 г. до н.э. он получил титул «вана Хань» и стал основателем новой династии Хань, просуществовавшей
до 220 г. н.э.
210
Религия и философия
Сведения о религии китайцев эпохи династии Шан и более древнего периода очень скудны. Сохранилось
большое количество лопаток животных и черепашьих панцирей с гадательными надписями. На основании
задаваемых вопросов можно считать, что уже в это время сложились представления о богах (по-видимому,
племенных). В названиях племен прослеживаются и следы тотемизма, так как встречаются названия «племя
лошади», «племя собаки» и т.п. В шанскую и чжоускую эпоху совершались массовые человеческие
жертвоприношения богам, духам предков и природы, в жертву в основном приносились пленные. Богатые
захоронения знатных людей позволяют сделать вывод о существовании веры в загробную жизнь: помимо
различного инвентаря, одежды, пищи и т.п. в погребениях людей даже среднего достатка обнаружены и
останки похороненных вместе с ними их слуг или рабов, которые должны были сопровождать своего
господина на тот свет.
В чжоускую эпоху складываются религиозно-философские учения — даосизм и конфуцианство, которые
довольно быстро трансформировались в ре-
лигии.
Миф о Панъгу Как же в конце концов были отделены земля и небо, как создавалась вселенная? В
китайской мифологии есть ответ и на этот вопрос. Согласно преданиям, в то время, когда еще
земля и небо не отделились друг от друга, вселенная представляла сплошной хаос и по форме
напоминала огромное куриное яйцо. В нем зародился наш первопредок Паныу. Он вырос и заснул,
тяжело дыша, в этом огромном яйце. Прошло восемнадцать тысяч лет, прежде чем он проснулся.
Приоткрыл глаза, чтобы осмотреться, но увы! ничего не увидел: вокруг него был сплошной
черный и липкий мрак, и сердце его наполнилось тоской. Не найдя выхода из этого яйца, Паньгу
схватил невесть откуда взявшийся огромный топор и с силой ударил им мрак перед собой.
Раздался оглушительный грохот, какой бывает, когда трескаются горы, — хуа ла! — и огромное
яйцо раскололось. Все легкое и чистое тотчас же поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и
грязное опустилось вниз и образовало землю. Так небо и земля, представлявшие вначале
сплошной хаос, благодаря удару топором отделились друг от друга. После того как Паньгу
отделил небо от земли, он, опасаясь, что они вновь соединятся, уперся ногами в землю и подпер
головой небо. Так он и стоял, изменяясь вместе с ними. Каждый день небо становилось выше на
один чжан, а земля становилась толще на один чжан и Паньгу вырастал на один чжан. Прошло
еще восемнадцать тысяч лет — небо поднялось очень высоко, земля стала очень толстой, а тело
Паньгу также выросло необычайно. Какого же роста стал Паньгу? Говорят, что его рост равнялся
девяноста тысячам ли. Как высочайший столб, стоял великан Паньгу между небом и землей, не
позволяя им вновь превратиться в хаос. Так стоял он, один одинешенек, под-
211
держивая небо и упираясь в землю, и не заметил за этой тяжелой работой, как прошли целые
эпохи. Наконец небо и земля, видимо, стали достаточно прочными, и Паньгу мог более не
опасаться, что они соединятся вновь, ему ведь тоже надо было отдохнуть. В конце концов он,
подобно всем людям, упал и умер. Вздох, вырвавшийся из его уст, сделался ветром и облаками,
голос- громом, левый глаз солнцем, правый луной, туловище с руками и ногами четырьмя
странами света и пятью знаменитыми горами, кровь реками, жилы дорогами, плоть почвой,
волосы на голове и, усы звездами на небосклоне, кожа и волосы на теле травами, цветами и
деревьями, зубы, кости, костный мозг и т.п. блестящими металлами, крепкими камнями,
сверкающим жемчугом и яшмой, и даже пот, выступивший на его теле, казалось бы совершенно
бесполезный, превратился в капли дождя и росу. Одним словом, Паньгу, умирая, всего себя отдал
тому, чтобы этот новый мир был богатым и прекрасным. Существуют и другие предания о
волшебной силе и превращениях Паньгу. По одной версии, слезы, вытекшие из его глаз, пре-
вратились в реки, вздох в порывы ветра, голос в раскаты грома, блеск глаз в молнии.
Рассказывают, что ясная погода бывает тогда, когда Паньгу радуется, а стоит ему рассердиться,
как небо заволакивается тяжелыми дождевыми тучами...
Но как же появились люди на земле? Сравнительно ранней версией о появлении людей является
версия о том, что люди, как об этом уже говорилось раньше, произошли в результате
взаимодействия двух великих духов Инь и Ян...
Согласно более позднему преданию, люди произошли из паразитов, ползавших по телу Паньгу,
когда он «лежал на смертном одре», а ветер их развеял повсюду. Эта версия, разумеется, еще
более возвеличивала заслуги Паньгу, однако одновременно она ущемляла человеческую гордость
и поэтому также не получила широкого распространения...
Еще существует удивительное и прекрасное сказание о том, как небесные божества сообща
создали людей: Хуан-ди разделил людей на мужчин и женщин, Шанпянь сделал уши, глаза, рот и
нос, Сашшнь — руки и ноги...
(Юань Кэ. Мифы древнего Китая. С. 34—35)
Миф о десяти Однажды, как говорит предание, во времена прав-солнцах ления Яо
на небе появились сразу десять солнц. На
земле началась страшная засуха. И опечалился тогда великий правитель.
Зной сжигал посевы и так накалил землю, что плавились камни и металлы. В жилах людей чуть не
закипала кровь, было невозможно дышать, иссякли съестные припасы. Люди страдали от
жестокого голода. Десять солнц были детьми Сихэ — жены восточного небесного божества Ди-
цзюня. Они жили в Тангу — Кипящей долине за Восточ-
212
ным морем... Десять солнц обычно омывались в море, поэтому вода там бурлила и клокотала, как
кипяток. В бурлящем море росло громадное дерево фусан в несколько тысяч чжанов высотой и
толщиной в тысячу чжанов.
На этом дереве жили десять сыновей-солнц... Они появлялись на небе по очереди: когда одно
солнце возвращалось, другое заменяло его. Они ездили в колеснице, которой правила сама Сихэ.
И хотя солнц было десять, люди видели на небе всегда лишь одно. Вероятно, такой порядок был
установлен родителями солнц.
Сияние, исходившее от солнц, было умеренным и приятным... Вслед за золотым петухом кричали
каменные петухи знаменитых гор и потоков, затем и все петухи Поднебесной. После этого с
рокочущим шумом начинался морской прилив и появлялось очередное, чисто вымытое солнце.
Его мать, Сихэ, правила колесницей, запряженной шестью драконами, быстрыми, как вихрь...
Десять сыновей-солнц под наблюдением матери каждый день по очереди выходили совершать
свой строго определенный путь. Порядок не менялся со времени его возникновения, и все сыновья
чувствовали материнскую заботу. Но путь повторялся изо дня в день в течение многих лет и всем
надоел. Однажды вечером сыновья-солнца собрались на ветвях дерева фусан и стали шептаться.
На следующее утро они вылетели вместе, не желая садиться в надоевшую колесницу. Радостно
резвясь, сыновья-солнца разлетелись по всему безбрежному небосводу. Мать, сидя в колеснице, в
волнении кричала на них, однако озорные и непослушные сыновья не обращали внимания на
крики матери. Собравшись вместе, пользуясь неограниченной свободой и предаваясь
необузданному веселью, они установили для себя новый порядок. Каждый день они поднимались
вместе, больше не желая разлучаться.
Можно себе представить, какой был яркий свет, когда землю освещали сразу десять солнц,
которые, наверное, считали, что на обожженной земле им тоже радуются. Они не предполагали,
что все живые существа ненавидели их всей душой. Голодные, страдающие от жары люди не
могли больше переносить ужасный зной десяти солнц, каждый день поднимающихся на
небосводе...
В это время правитель Яо жил в простой тростниковой хижине, питался неочищенным рисом и
отваром из диких трав и, по-видимому, как и все люди, страдал от голода. Яо испытывал не только
физические, но и моральные мучения. Он любил свой народ, как своих детей, и думал, как
избавить его от нестерпимых страданий. Эта задача легла тяжким бременем на плечи Яо. Но что
он мог сделать, как и все остальные, с этими ужасными светилами? Ничего, кроме молитв и
обращений к Верховному владыке...
Молитвы Яо, конечно, достигали ушей верховного божества Ди-цзюня. Вероятно,, Ди-цзюнь
запретил своим детям выкидывать злые
213
шутки. Но могли.ли слова остановить их, ведь его сыновья обладали божественной силой и
привыкли к озорству! Наказывать их по законам небесного царства ему было жалко, на свободе
они могли натворить множество бед. Небесному царству сыновья Ди-цзюня не могли причинить
много зла. Однако молитвы, доносившиеся с земли, начинали надоедать богам, и Ди-цзюнь
наконец понял, что люди находятся в тяжелом положении. Недовольство началось даже в самом
небесном царстве. Тогда Верховный владыка послал на землю к людям искусного стрелка по
имени И. Ди-цзюнь надеялся, что И усмирит сыновей и поможет Яо избавить страну от бедствия...
Можно предположить, что И должен был отнестись снисходительно к сыновьям-солнцам. Ему
следовало попугать их и лишь в крайнем случае проучить, легко ранив одного-двух. Ди-цзюнь,
конечно, не хотел, чтобы искусство И принесло несчастье его детям...
Яо ...повел И и его жену показать, как живут люди. Палящие лучи десяти солнц продолжали
обжигать несчастных. Многие из них умерли, а остальные были на грани смерти...
И посочувствовал людям, проникся жалостью к ним и возненавидел солнца... Несмотря на
повеление небесного правителя, он решил как следует проучить его сынков, чтобы раз и навсегда
положить конец неприятностям.
Стрелок вышел на середину площади, снял из-за спины красный лук, вынул из колчана белую
стрелу, натянул тетиву до отказа, прицелился в огненный шар на небе и выпустил стрелу. Вначале
ничего не было заметно, но прошло мгновение — и огненный шар в вышине беззвучно лопнул и
полетел вниз, рассыпая вокруг себя золотые перья. Что-то сверкающее с треском упало на землю.
Люди подбежали и увидели огромную трехногую золотую ворону, пронзенную стрелой. Это и
было одно из солнц... Стало прохладнее... Стрелок И решил довести до конца начатое дело. Он
вновь и вновь без устали натягивал лук, и стрелы летели в солнца, которые, дрожа от страха,
разбегались в разные стороны... Все небо было заполнено струями пламени, в воздухе парили
бесчисленные золотые перья, и на землю падали трехногие вороны. Ликующие крики людей
звучали на всей земле, радуя сердце стрелка.
Яо... вдруг... понял, что нельзя убивать все солнца. Тогда он послал человека, чтобы тот
потихоньку вытащил одну из десяти стрел из колчана И. Так на небе осталось одно солнце.
(Юань Кэ. Мифы древнего Китая. С. 139—144)
Посещение В осень ты предкам приносишь могучих быков, храма С лета им брус
деревянный кладут вдоль рогов;
Белый один, красно-рыжая жерсть на другом.
Жертвенный кубок прекрасен, налитый вином.
214
Тут поросенок, и мясо, и чистый отвар, Стол в деревянных сосудах, назначенных в дар. Танцы, все
время меняяся, радуют взгляд. Внукам почтительным предки награду дарят. В блеске своем ты,
всегда процветая, живешь, Да долголетен ты бучешь и будешь хорош! Будет хранима восточная
эта страна, Лускому княжеству вечность да будет дана! Нет ей ущерба, утесы ее не падут, Не
задрожит, не падет она в ужасе смут! Три долголетия князю, да вечно живет, Точно возвышенный
холм или горный хребет!
(Шицзип.С.301)
Вера в загробную Изображения на шелке из погребения Мавандуй 1 жизнь и суеверия
проливают свет на традиционные представления ханьцев о том, что происходит с человеком после
его смерти. Несомненно, уже в ханьское время сложились основные черты культа тела покойника,
существовавшего в Китае на протяжении многих последующих веков... Самой страшной казнью
считалось обезглавливание и тем более четвертование — этим наносился непоправимый ущерб
душе умершего, которая продолжала существовать в его телесном облике. Поэтому же во время
погребения принимались.раз-нообразные меры, чтобы уберечь тело от разложения. Детали этого
сейчас практически неизвестны, однако письменные источники свидетельствуют, что в ряде
случаев удавалось сохранить погребенного на протяжении длительного времени. Так, Ли Дао-
юань в своем «Комментарии к "Трактату о реках"» приводит сообщение о том, что в конце
правления Хуан-чу (225 или 226 г.) местные жители раскопали могилу правителя наследственного
владения Чанша У Жуя, скончавшегося в 201 г. до н.э. Тело его сохранилось настолько, что лицо
казалось живым. «Как вы похожи на правителя Чанша У Жуя! — сказал после этого один из
участвовавших во вскрытии могилы некоему У Гану, — только вот уши у вас немного короче».
Впоследствии выяснилось, что У Ган был потомок У Жуя в шестом поколении...
Помимо всего прочего для предотвращения нежелательного воздействия на тело покойника со
стороны потусторонних сил гроб разрисовывали магическими изображениями. В погребении
Мавандуй 1 один из гробов покрыт росписью, основным мотивом которой является борьба со
змеями. Главное действующее лицо — чудовище с головой оленя и длинным хвостом, в
человеческой одежде...
Вполне естественно, что древние китайцы переносили на подземное царство картину
взаимоотношений между людьми в реальной действительности... Поэтому в гроб чиновника
иногда клали официаль-
215
ное письмо, адресованное соответствующим властям в мире теней, например: «В 4-м году, в
дополнительном девятом месяце, в день синь-хай, Чжан Янь, удафу из Пинли, докладывает
...подземному владыке: "Я, моя одежда и предметы, а также то, с помощью чего приносятся
жертвы, готовы в соответствии с законом..."»
Многочисленные суеверия были связаны с календарными датами. Считалось, что различным
родам человеческой деятельности соответствуют специальные «счастливые» дни и, напротив, дни,
когда то или иное занятие могло причинить человеку зло.
Так, существовало поверье, что мытье головы в день цзы делает человека привлекательней, в если
голову моют в день мао, то от этого появляются седые волосы... В несчастливый день нельзя было
шить одежду и начинать строительство дома... Сооружавшему кровлю в пятом месяце грозило
облысение...
(Крюков М.В., Переломов Л. С., Софронов М.В., Чебоксаров Н.Н. Древние китайцы в эпоху централизованных
империй. С. 260—263)
Конфуцианство Конфуций [Кун Цзы, Кун Чжунни] (551—479 гг. до н.э.), в литературе чаще
всего именуется Кун-цзы — учитель Кун, древнекитайский философ, основатель конфуцианства.
Родился в обедневшей семье аристократов-чиновников и военных. В 22 года начал обучать,
прославившись как самый знаменитый педагог Китая...
В 50 лет Конфуций начал свою политическую деятельность, став высоким сановником в Лу. Уйдя
со службы вследствие интриг, в течение 13 лет путешествовал по другим китайским государствам,
не найдя, однако, в них применения своим идеям. В 484 г. вернулся в Лу и, помимо преподавания,
занимался собиранием, редактированием и распространением «Шицзина», «Шуцзина», «Ицзина»,
«Юэцзина» и «Лицзи», а также первой в истории Китая погодной хроники «Чунь-цу»... Главным
источником сведений об учении Конфуция является «Лунь юй» («Беседы и суждения») — записи
высказываний и бесед Конфуция, сделанные его учениками и их последователями. Конфуций
похоронен на кладбище, специально отведенном для него, его потомков, ближайших учеников и
последователей; его дом превращен в храм Конфуция, ставший местом паломничества.
Характерной чертой учения Конфуция является антропоцентризм. Его почти не интересуют
проблемы космогонии, он уделяет мало внимания духам и потустороннему миру..., хотя и считает
небо не только частью природы, но и высшей духовной силой в мире, а жертвоприношения
предкам — важнейшим выражением почтения к ним. Однако в центре его внимания — проблемы
человека, его умственного и нравственного облика. Конфуций первым разработал концепцию
идеального человека (цзюнь-цзы), благородного мужа — не по происхожде-
216
нию, а благодаря воспитанию в себе высоких нравственных качеств и культуры, — который
прежде всего должен обладать жэнъ — гуманностью, человечностью, любовью к людям;
проявления жэнь — справедливость, верность, искренность и т.д. Особое место занимала концеп-
ция сяо — сыновней почтительности, уважения к родителям и старшим вообще; Конфуций считал
сяо основой жэнь и других добродетелей и самым эффективным методом управления страной (ибо
страна — это большая семья). Наконец, Конфуций придавал большое значение юе — музыке,
лучшему средству изменения плохих нравов и обычаев, а главенствующую роль отводил ли —
этикету, т.е. правилам благопристойности, регулирующим поведение человека в разных
жизненных ситуациях. Исходной точкой учения Конфуция о четком иерархическом разделении
обязанностей в обществе была концепция чжэн мин — выпрямления (исправления) имен, т.е.
приведения вещей в соответствие с их названием...
Конфуцианство заняло господствующее положение при императоре У-ди (140-87 гг. до н.э.), когда
Дун Чжуншу предложил ликвидировать другие учения и сделать единым объектом почитания
Конфуция. Дун Чжуншу соединил конфуцианство с учением о космических силах инь и ян и пяти
первоэлементах (у-син). Природу человека он определял как врожденную, полученную от неба. В
ней содержится как человечность (жэнь), так и алчность, отражающие действия в небе сил инь и
ян. Чувства (источники зла) — также часть природы человека; посредством воспитания она
становится доброй и завершенной. Воспитывать людей должен правитель, выполняя этим волю
неба... Такая трактовка отношений между правителем и подданными, развитая далее в концепцию
«трех связей»: правитель — подданный, отец — сын, муж — жена, где первые компоненты
соответствуют доминирующей силе ян и являются образцом для вторых, соответствующих
подчиненной силе инь, позволила использовать ее для оправдания авторитарной власти
императора.
(Философский энциклопедический словарь. С. 278)
В этот же период оформляется канон конфуцианской литературы — «пятикнижие» (позднее — в эпоху
Средневековья — он расширяется до «тринад-цатикнижия»). Знание «пятикнижия» составляло
необходимый минимум всякого образованного человека, и именно по ним проводились государственные
экзамены для получения чиновничьих рангов.
В канон входили книги, редактированием или написанием которых занимался сам Конфуций. Это —
Шицзин (Книга песен и гимнов), Шуцзин (Книга истории), Ицзин (Книга перемен), Лицзи (Книга ритуала),
Юэцзин (Книга о музыке), тексты которых были собраны и отредактированы Конфуцием, и, наконец,
Чуньцу (Весны и осени) — хроника царства Лу, написание которой приписывается самому Конфуцию (хотя,
возможно, он ее тоже только отредактировал). Уже ко времени создания канона Юэцзин была утрачена, а
оставшиеся книги и образовали «пятикнижие».
217
После смерти Конфуция конфуцианство распалось на восемь школ, наиболее интересными из которых
являются идеалистическая школа Мэн-цзы и материалистическая Сюнъ-цзы.
Мэн-цзы утверждает идею об изначальной доброте человека, врожденности у него таких качеств, как
человеколюбие, справедливость, благородство и т.п. А зло есть результат того, что человек не следует своей
природе, и его можно преодолеть, выявляя истинную природу человека путем образования.
Сюнъ-цзы считал, что первоначалом мира является ци — первоматерия, обладающая двумя формами — инь
и ян, мир существует и развивается в соответствии с естественными закономерностями. Человек по природе
зол, и его необходимо воспитывать, чтобы он стал добродетельным.
Идеи Сюнь-цзы оказали большое влияние на ученых эпохи Хань (206— 220 гг.), а в дальнейшем вытеснены
учением Мэн-цзы.
Из «ЛГг/нъюм*-
Луньюй (Суждения и беседы) — один из основных источников наших знаний об учении самого Конфуция.
Эта книга была составлена его учениками в V в. до н.э. и содержит запись бесед учеников с Конфуцием.
Учитель говорил:
— Достойный муж в еде не ищет сытости, в жилье не ищет удобства. Он усерден в делах и
сдержан в речах. Общаясь с людьми добродетельными, себя по ним исправляет — вот о ком
можно сказать, что он ревностен в учении!
Мэн И-цзы спросил, в чем состоит сыновний долг. Учитель сказал:
— Не нарушать положенного.
Фань Чи правил колесницей, и Учитель поведал ему:
— Мэн Сунь спросил у меня в чем состоит сыновний долг. Я ему ответил: не нарушать
положенного.
— А что это значит? — спросил Фань Чи. И Учитель сказал:
— Пока родители живы — служить им, как положено. Когда умрут — похоронить, как положено,
и приносить положенные жертвы.
Учитель говорил:
— Если человек не человечен, что он понимает в обрядах? Если человек не человечен, что он
поймет в музыке?
Учитель говорил:
— Лишь истинно человечный человек способен любить и способен ненавидеть.
Учитель говорил:
— Если ученый муж стремится к истине, но при этом стыдится бедной одежды и грубой пищи, то
с ним и говорить не стоит.
Фань Чи спросил, что следует считать разумным.
— Служить народу, как подобает, ответил Учитель, — почитать духов и богов, но держаться от
них подальше — вот что можно назвать разумным.
218
Учитель говорил:
— Будьте тверды в своей верности и усердны в учении, до конца держитесь истинного пути. В страну,
где неспокойно, не ходите. В стране, где смута, не живите. Когда в Поднебесной царит справедливость,
будьте на виду. Когда справедливости нет, уйдите от мира. Когда в стране справедливость, стыдно
быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным.
Учитель говорил:
— Побольше укоряйте самих себя и поменьше других. Этим отдалите от себя людскую неприязнь.
Учитель говорил:
— Достойный муж спрашивает с самого себя, мелкий человек спрашивает с других.
Цзыгун спросил:
— Существует ли одна-единственная заповедь, которой можно следовать всю жизнь?
— Будь великодушен, — сказал Учитель. — Не делай другим того, чего себе не желаешь.
(Луньюй.С.31-45)
Даосизм Основателем даосизма был Лао Цзы (Старый учитель,
Старый ребенок), собственное имя Ли Эр (Ли Боян, Лао Дань). По преданию, родился в 604 г. до н.э., однако
историчность его личности вызывает сомнения. Его краткая биография изложена в «Исторических
записках» основоположника китайской историографии Сыма Цань (II в. до н.э.). Согласно этой биографии
сведения о жизни Лао Цзы весьма недостоверны, так как мудрец предпочитал жить «не оставляя следов»: он
несколько раз менял имя, многие годы провел отшельником. В ней же сказано, что он был историографом-
архивариусом при Чжоуском дворе, где была богатейшая библиотека; будучи уже стариком, встретился с
Конфуцием; жил якобы 160 или 200 лет.
По легенде, когда Лао Цзы однажды решил окончательно покинуть Срединное царство (Китай) и уйти на
Запад (одни считают, что он шел в Персию к знаменитым магам, другие — в Индию, причем кое-кто
связывает рождение там Будды с приходом Лао Цзы, третьи полагают, что он шел в Шамбалу) и проходил
через пограничную заставу, ее начальник, который тоже шел путем духовного совершенствования, уговорил
Лао Цзы оставить частицу своей мудрости Китаю. Лао Цзы согласился, задержался там на некоторое время
и написал «Дао дэ Цзин», состоящую всего лишь из 5000 иероглифов. Самая древняя рукопись Дао дэ Цзин
относится ко II в. до н.э.; она была найдена при раскопках княжеского захоронения и Несколько отличается
от традиционного текста.
К основным идеям даосизма относятся следующие: Дао — это невидимый вездесущий естественный закон
природы. Дао бездействует, тем самым порождая все, оно вечно и безымянно, пусто и неисчерпаемо. В
соответствии с Дао взаимодействуют два противоположных начала — инь и ян, достигая своего предела,
они переходят друг в друга.
219
Во II в. даосизм оформляется организационно, начало чему положила школа «Путь небесных наставников»,
основанная полулегендарным Чжан Лином (Чжан Даолином). Возник миф о новом пришествии Лао Цзы в
145 г. и его откровении своему наместнику на земле — Чжан Даолину. Сформировалось представление о
пантеоне, возглавляемом триадой: Шан ди (Яшмовый владыка), Лао Цзы и творец мира Паньгу. Религиозная
организация строится по иерархическому принципу, важную роль играют монахи и жрецы. В начале V в.
оформляются ритуал и вероучение, даосизм становится государственной религией, затам распадается на
множество сект и направлений.
Дао Дэ Цзин состоит из 81 чжана. Эта книга принадлежит к числу труднейших для понимания, поэтому
второй чжан приводим в трех различных переводах: первые два — научные, а третий — это литературное
переложение текста.
Из <?Дао Дэ Цзин»-. Второй чжан
В Поднебесной всегда, узнав о красоте, начинают осуществлять красивое.
И вот — уже безобразное.
Всегда, узнав о совершенствовании, начинают осуществлять совершенствование.
И вот — уже не-совершенствование.
Причинность:
В контакте наличия и отсутствия происходит рождение.
В контакте трудного и легкого происходит становление-завершение.
В контакте длинного и короткого появляется форма.
В контакте высокого и низкого происходит потеря равновесия.
В контакте звука и голоса осуществляется согласие.
В контакте переднего и заднего появляется следование.
Это дает:
Человек мудрости пребывает в осуществлении отсутствия.
Таково его дело.
Совершает действия без пояснений словами.
Таково его учение.
Все мириады сущностей совершают работу,
а нет оформления в словах.
Происходит рождение,
а нет обладания.
В осуществлении нет отождествления.
При успешном завершении нет пребывания в этом.
А коли нет пребывания в этом,
то нет и исчезновения.
(ДаоДэ Цзин//Антология даосской философии- С. 23—24)
Когда все в Поднебесной узнали, что красота — это красота, появилось и уродство. Когда узнали, что
добро — это добро, появилось и зло.
220
Ибо бытие и небытие друг друга порождают, трудное и легкое друг друга создают, короткое и
длинное друг другом измеряются, высокое и низкое друг к другу тянутся, звуки и голоса друг
другу вторят, до и после друг за другом следуют. Вот почему мудрец действует недеянием и учит
молчанием.
(Дао Дэ Цзин // Из книг мудрецов. С. 72)
Когда узнали, что красивое красиво
Появилось безобразное
Когда узнали, что доброе хорошо
Появилось зло
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга
Трудное и легкое создают друг друга
Длинное и короткое сравниваются
Высокое и низкое соотносятся
Звуки образуют мелодию
Начало и конец чередуются
Потому-то мудрый совершает бездействие
Учит безмолвно вызывает перемены безучастно
Творит бескорыстно, начинает без усилий
Завершая, не гордится
Не гордится, и его не избегают
(Дао Дэ Цзин. С. 2)
Из «Чжуан-цзы» Книга названа по имени древнекитайского философа Чжуан Чжоу, или Чжуан-цзы (кон.
IV — нач. III в. до н.э.) — одного из виднейших представителей даосизма. Книга составлена, по-видимому,
его учениками.
Чжуан-цзы и Хуэй-цзы прогуливались как-то по мосту над рекой Хао. И Чжуан-цзы сказал:
— До чего же привольно резвятся ельцы — какая это для них радость!
— Ты же не рыба, — возразил Хуэй-цзы, — откуда тебе известно, в чем ее радость?
— Ты же не я, — сказал Чжуан-цзы, — откуда же тебе известно, что я не знаю, в чем радость для
рыбы?
— Да, я не ты, — сказал Хуэй-цзы, — и, конечно же, тебя не знаю. Но ты-то уж, точно, не рыба и
уж никак не можешь знать, в чем ее радость.
— Позволь вернуться к началу, — сказал Чжуан-цзы. — Ты ведь сказал так: «Откуда тебе
известно, в чем радость для рыбы?» Значит, ты уже знал, нто это мне известно, — потому так и
спросил. Я же про это узнал, прогуливаясь по мосту над Хао...
У Чжуан-цзы умерла жена, и Хуэй-цзы пришел ее оплакать. А Чжуан-цзы, сидя на корточках,
стучал по глиняной корчаге и распевал песни.
221
— Ты прожил с нею жизнь, — сказал Хуэй-цзы, — нажил детей. А теперь, когда она,
состарившись, умерла, не только не плачешь — а еще и колотишь в посудину, распеваешь песни.
Это уж слишком!
— Нет, ты не прав, — сказал Чжуан-цзы. — Когда она умерла и я остался один — мог ли я не
печалиться? Но вот я задумался над ее началом — когда она еще не родилась; не только не
родилась — еще не обладала телом; не только телом — но и эфиром-ци. Растворенная в мутном
Хаосе, она стала преображаться — в ци; ци преобразилось — и возникло тело; тело преобразилось
— и возникла жизнь. А ныне вновь преображение — и смерть. Все это следует одно за другим, как
времена года: за весною — лето, за осенью — зима. Так зачем же теперь, когда она покоится в
Мироздании, провожать ее плачем и воплями? Ведь это значит — не понимать велений Судьбы.
Вот я и перестал плакать.
(Чжуан-цзы. С. 94-95)
Государство и право
Конфуцианство — Князь Ай-гун спросил: из «Луньюй» — Как заставить народ
повиноваться?
Учитель Кун ответил ему так:
— Если возвышать честных над бесчестными, народ будет повиноваться. А если возвышать
бесчестных над честными, народ повиноваться не будет...
Цзыгун спросил, как нужно управлять государством.
— Обеспечить в достатке пищей, — ответил Учитель, — обеспечить в достатке оружием и чтобы
народ тебе доверял.
— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг от чего-то отказаться, так от чего в первую
очередь?
— От оружия, — сказал Учитель.
— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг еще от чего-то отказаться, так от чего в
первую очередь?
— От пищи, — сказал Учитель. — Ведь издревле повелось, что люди так и так умирают. А вот
когда народ не доверяет — государству не устоять.
Учитель отправился в Вэй, и Жань Ю правил повозкой.
— Как здесь многолюдно! — сказал Учитель.
— А если их много, — сказал Жань Ю, — то что еще следует сделать для этих людей?
— Дать им разбогатеть, — сказал Учитель.
— А когда разбогатеют, — сказал Жань Ю, — то что бы еще для них сделать?
— Воспитать их, — сказал Учитель.
(Лунъюй.С.31-43)
220
Ибо бытие и небытие друг друга порождают, трудное и легкое друг друга создают, короткое и
длинное друг другом измеряются, высокое и низкое друг к другу тянутся, звуки и голоса друг
другу вторят, до и после друг за другом следуют. Вот почему мудрец действует недеянием и учит
молчанием.
(ДаоДэ Цзин//Из книг мудрецов. С. 72)
Когда узнали, что красивое красиво
Появилось безобразное
Когда узнали, что доброе хорошо
Появилось зло
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга
Трудное и легкое создают друг друга
Длинное и короткое сравниваются
Высокое и низкое соотносятся
Звуки образуют мелодию
Начало и конец чередуются
Потому-то мудрый совершает бездействие
Учит безмолвно вызывает перемены безучастно
Творит бескорыстно, начинает без усилий
Завершая, не гордится
Не гордится, и его не избегают
(ДаоДэЦзин.С.2)
Из «Чжуан-цзы» Книга названа по имени древнекитайского философа Чжуан Чжоу, или Чжуан-цзы (кон.
IV — нач. III в. до н.э.) — одного из виднейших представителей даосизма. Книга составлена, по-видимому,
его учениками.
Чжуан-цзы и Хуэй-цзы прогуливались как-то по мосту над рекой Хао. И Чжуан-цзы сказал:
— До чего же привольно резвятся ельцы — какая это для них радость!
— Ты же не рыба, — возразил Хуэй-цзы, — откуда тебе известно, в чем ее радость?
— Ты же не я, — сказал Чжуан-цзы, — откуда же тебе известно, что я не знаю, в чем радость для
рыбы?
— Да, я не ты, — сказал Хуэй-цзы, — и, конечно же, тебя не знаю. Но ты-то уж, точно, не рыба и
уж никак не можешь знать, в чем ее радость.
— Позволь вернуться к началу, — сказал Чжуан-цзы. — Ты ведь сказал так: «Откуда тебе
известно, в чем радость для рыбы?» Значит, ты уже знал, нто это мне известно, — потому так и
спросил. Я же про это узнал, прогуливаясь по мосту над Хао...
У Чжуан-цзы умерла жена, и Хуэй-цзы пришел ее оплакать. А Чжуан-цзы, сидя на корточках,
стучал по глиняной корчаге и распевал песни.
221
— Ты прожил с нею жизнь, — сказал Хуэй-цзы, — нажил детей. А теперь, когда она,
состарившись, умерла, не только не плачешь — а еще и колотишь в посудину, распеваешь песни.
Это уж слишком!
— Нет, ты не прав, — сказал Чжуан-цзы. — Когда она умерла и я остался один — мог ли я не
печалиться? Но вот я задумался над ее началом — когда она еще не родилась; не только не
родилась — еще не обладала телом; не только телом — но и эфиром-ци. Растворенная в мутном
Хаосе, она стала преображаться'— в ци; ци преобразилось — и возникло тело; тело преобразилось
— и возникла жизнь. А ныне вновь преображение — и смерть. Все это следует одно за другим, как
времена года: за весною — лето, за осенью — зима. Так зачем же теперь, когда она покоится в
Мироздании, провожать ее плачем и воплями? Ведь это значит — не понимать велений Судьбы.
Вот я и перестал плакать.
(Чжуан-цзы. С. 94-95)
Государство и право
Конфуцианство — Князь Ай-гун спросил: из «Луньюй» — Как заставить народ
повиноваться?
Учитель Кун ответил ему так:
— Если возвышать честных над бесчестными, народ будет повиноваться. А если возвышать
бесчестных над честными, народ повиноваться не будет...
Цзыгун спросил, как нужно управлять государством.
— Обеспечить в достатке пищей, — ответил Учитель, — обеспечить в достатке оружием и чтобы
народ тебе доверял.
— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг от чего-то отказаться, так от чего в первую
очередь?
— От оружия, — сказал Учитель.
— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг еще от чего-то отказаться, так от чего в
первую очередь?
— От пищи, — сказал Учитель. — Ведь издревле повелось, что люди так и так умирают. А вот
когда народ не доверяет — государству не устоять.
Учитель отправился в Вэй, и Жань Ю правил повозкой.
— Как здесь многолюдно! — сказал Учитель.
— А если их много, — сказал Жань Ю, — то что еще следует сделать для этих людей?
— Дать им разбогатеть, — сказал Учитель.
— А когда разбогатеют, — сказал Жань Ю, — то что бы еще для них сделать?
— Воспитать их, — сказал Учитель.
(Лунъюй.С.31-43)
222
Даосизм Исходя из учения о Дао, даосизм предложил оригиналь-
ную концепцию наилучшего государственного управления — недеяния: если правитель пребывает в
бездействии, то в силу Дао дела сами наладятся. И, так же как и другие философские учения, даосизм
осуждает войну.
Наивысший правитель тот, о ком подчиненные знают одно — что он существует. За ним следует
тот, кого любят и превозносят. За ним следует тот, кого боятся. А за ним следует тот, кого
презирают...
Когда Великий Путь утрачен — появляются «человечность» и «долг». Вместе с остротой ума
рождается и великое коварство. Когда шесть родичей не ладят — появляется «сыновья
почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута — возникают «вер-
ноподданные».
(ДаоДэ Цзин// Из книг мудрецов. С. 74)
Чжуан-цзы удил рыбу в реке Пушуй. И вот от чуского царя явились к нему два знатных мужа и
сказали:
— Государь пожелал обременить вас службой в своем царстве!
Не выпуская из рук удочки и даже не обернувшись, Чжуан-цзы ответил им так:
— Слыхал я, что есть у вас в Чу священная черепаха: уж три тысячи лет как издохла, а цари
берегут ее останки в храме предков, в ларце, под покрывалом. Так что же лучше для черепахи:
издохнуть и удостоиться почестей? Или жить, волоча хвост по грязи?
— Лучше жить, волоча хвост по грязи, — ответили сановники.
— Тогда ступайте прочь, -- сказал Чжуан-цзы. — Я тоже предпочитаю волочить хвост по грязи!
(Чжуан-цзы. С. 93)
Моизм Моизм — этико-политическое учение, основатель которо-
го Мо цзы (Мо Ди) (ок. 468 — 376 гг. до н.э.). Для учения Мо цзы характерен призыв ко всеобщей любви,
требование решать все конфликты мирными средствами и т.п.
Монеты были людьми необыкновенными, поражавшими современников полным забвением
личного, готовностью жертвовать всем ради общего блага и справедливости. Монет с радостью
отдавал свою жизнь за главу школы и мог лишить жизни единственного сына за зло, содеянное
постороннему. И пусть большинству современников идеи философа представлялись чуждыми, его
приверженцев они сумели сплотить в тесный союз единомышленников, превосходившей
организацией все другие школы. Своей дисциплиной, аскетизмом, взаимопомощью членов,
беспрекословным подчинением авторитету главы, особыми установлениями и, наконец,
увлечением математикой монеты имеют
223
только одно соответствие в истории древнего мира — пифагорейский союз, существовавший в
Южной Италии приблизительно в это же время...
(Из книг мудрецов. С. 207)
Из -«Мо-цзы»
Мо-цзы сказал: «Чтобы навести порядок в стране, необходимо знать причину беспорядков. Если
знаешь причину беспорядков, то, устранив ее, приведешь страну к процветанию и спокойствию;
если же не знаешь причины беспорядков, то не сможешь навести порядок в стране... Когда
проникаешь в истоки беспорядков, видишь, что они возникают там, где люди не любят друг друга,
и слуга и сын непочтительны к государю и отцу. В чем же суть беспорядка? Она в том, что сын
любит себя, но не любит отца и готов ради своей выгоды нанести ему ущерб; она в том, что
младший брат любит лишь себя и, не любя старшего брата, наносит ущерб брату своему, дабы
обеспечить выгоду себе... Ныне правителям ведома любовь лишь к своему царству, и, не любя
другие царства, они изыскивают любой предлог для нанесения удара по ним. Ныне почтенным
отцам ведома любовь лишь к своей семье, и, не любя другие семьи, они не брезгуют ничем, чтобы
разграбить всей семьей семью ближнего.... Если между людьми отсутствует взаимная любовь,
непременно появляется взаимная ненависть; если правитель и его подчиненные не питают
взаимной любви, им не следует ждать милости и верности; если между отцом и сыном нет
взаимной любви, то нет речи и о почитании родителей; если между братьями нет взаим-
ной.любви, то между ними нет и согласия; если же между людьми Поднебесной не будет
взаимной любви, то сильный непременно подчинит слабого, богатый оскорбит бедного, знатный
станет кичиться перед простолюдином, хитрый обманет простодушного...»
(Мо-цзы. С. 208)
Легизм Легизм — этико-политическое учение, возникшее в Древ-
нем Китае в VI—III вв. до н.э. В центре внимания легиз-ма — проблема управления государством. Легисты
считали, что политика несовместима с моралью и главные средства управления — поощрение и наказание,
причем последних должно быть намного больше. Легисты разработали концепцию деспотического
государства, где все равны перед законом. Единственное исключение — это правитель, являющийся
творцом законов.
Легисты считали необходимым систематическое обновление чиновничества, причем назначение на посты
должно производиться за заслуги, а не по принципу наследования. Внутри чиновничества должна
существовать жесткая иерархия и должен действовать единый принцип присвоения рангов знатности,
наград и поощрений. Чиновники должны нести личную ответственность за выполняемую работу, над их
деятельностью должен осуществляться жесткий цензорский надзор.
224
Виднейшие представители легизма — это Шан Ян, Гуань Чжун, Цзы Чань, Ли Куй, Шэнь Бухай и Хань
Фэй. Начиная с III в. до н.э. начинается процесс слияния легизма с конфуцианством, в результате уже в
эпоху Хань легизм прекращает свое самостоятельное существование.
Закон не должен потворствовать знатным, отвес не должен подделываться под кривизну. Там, где
действует закон, умный не может его обойти, храбрый не смеет ему противиться; наказания за
проступки не минуют и сановников, награды за добрые дела не обходят и простолюдинов. Вот
почему ничто не сравнится с законом, когда надо исправить проступки знати и покарать
преступления простолюдинов, усмирить мятеж и осудить заблуждение, избавиться от излишеств и
устранить нелепость, установить единые правила для всего народа. И ничто не сравнится с
наказаниями, когда надо подхлестнуть чиновников и устрашить народ, искоренить разврат и
леность, пресечь ложь и коварство. Когда наказания суровы — знать не смеет обижать
простолюдинов, когда законы в почете — знать уважают и не посягают на ее права. Когда знать
уважают и не посягают на ее права, тогда и положение государя прочно и он располагает должной