Друкер Питер Ф. Менеджмент: задачи, обязанности, практика

Подождите немного. Документ загружается.

1121

сопротивление созданию многонациональных корпора-

ций плохо продуманы и обусловлены недостаточной

информированностью.

Но здесь из виду упускается главное. Многонациональная

корпорация представляет собой проблему именно потому, что ее

решения основываются на экономической рациональности и

отделены от политического суверенитета.

Выхода нет. Многонациональная корпорация — это проблема

политическая не из-за того, что она делает или не делает. Это

проблема, потому что политический суверенитет и

экономическая действительность перестали развиваться

параллельно. Корпорация не извлечет никакой пользы, если будет

оправдываться тем, что и она, и все ее дочерние компании

являются хорошими корпоративными гражданами той страны, в

которой работают. Конечно, и она, и все ее дочерние компании

соблюдают закон, по крайней мере, в той же степени, в которой его

соблюдают жители этой страны. Но если эта фраза призвана

означать — как это обычно и бывает, — что в каждой стране, в

которой работает многонациональная корпорация, она думает и

действует с учетом национальной экономки и рынка, то это просто

чушь. Это противоречило бы самой логике многонациональной

корпорации, согласно которой она должна оптимизировать

ресурсы в рамках мировой экономики.

Но восстанавливать против многонациональной корпорации

реалии суверенного государства также бессмысленно. Именно это

попытался сделать де Голль. Единственным результатом стало

резкое ухудшение конкурентного положения французской

экономики в мире. Не случайно французы стали самыми

горячими сторонниками предложенного закона о "Европейской

транснациональной компании".

На самом деле существует реальная потребность в

выработке нового международного законодательства, которое

помогло бы снизить это напряжение

Так уже много лет и весьма убедительно утверждает Джек Н. Берман,

бывший заместитель министра торговли США при президенте Кеннеди, а

ныне профессор международной экономики в Университете Северной

Каролины.

1122

Эти законы не только должны определять, при каких условиях

страны принимают многонациональные корпорации и какие

ограничения они могут ввести на передвижение товаров, людей и

капитала из одной дочерней компании в другую.

Прежде всего такие законы призваны деполитизировать

многонациональную корпорацию. До тех пор, пока это означает,

что корпорации будет запрещено пытаться использовать

политическое влияние своего родного правительства в

собственных интересах, проблем с такими новыми законами быть

не должно. Но когда дело касается отношений между развитыми

странами, подобное использование политической силы ради

корпоративных интересов уже давно невозможно. А что касается

отношений между развитой и экономически сильной материнской

страной многонациональной корпорации и экономически слабой

развивающейся страной, то уже сейчас вполне понятно, что

"многонациональный империализм" бессмыслен.

После победы в 1970 году на выборах в Чили левых сил один из

руководителей компании ITT предложил администрации президента

Никсона вызвать в Чили экономический и политический хаос,

чтобы помешать инаугурации президента-марксиста и спасти

телефонную компанию ITT в этой стране от экспроприации. Он

заверил, что администрация Никсона, несмотря на враждебное

отношение к новому чилийскому правительству, никак не будет

задействована и останется вне подозрений. И все же чилийцы

использовали эти действия как повод для яростных нападок и

обвинений в адрес иностранного бизнеса и бизнеса вообще.

Любой будущий международный закон, касающийся

многонациональной корпорации, должен наказывать за любые

подобные действия. В какой бы стране ни работало дочернее

предприятие или филиал многонациональной корпорации, он,

несомненно, не должен получать от своего родного правительства

большей политической поддержки, чем частное лицо.

Намного сложнее с точки зрения закона решить вопрос о

предпочтении, которое правительства отдают своим

национальным компаниям. В какой степени это можно

1123

разрешать? Например, в какой степени нужно легализовать

универсальную практику, когда некоторое или абсолютное

предпочтение отдается национальным производителям в

общественных работах или государственных закупках? И кто в

эпоху многонациональных корпораций считается национальным

производителем?

В приведенном выше примере говорилось, что когда

британское правительство выдало указ, обязывающий все

государственные департаменты при покупке компьютеров

отдавать предпочтение британской компании ICL, то

"национальность" определялась по владению. Британское подраз-

деление компании Honeywell опротестовало это распоряжение,

потребовав, чтобы "национальность" определялась по количеству

и расположению рабочих мест. Несомненно, с точки зрения их

расположения и регистрации обе компании являются

британскими. И со всем уважением ко многим другим

производителям даже британское правительство вынуждено

было принять логику доводов компании Honeywell.

Но самый сложный и противоречивый вопрос касается

радиуса действия юрисдикции родной страны. В США он тоже,

несомненно, будет самым сложным.

Традиционная юридическая — или, как минимум,

правительственная — доктрина США гласит, что любая дочерняя

компания или филиал американской компании за границей входит

в сферу действия американского законодательства, когда речь

идет, например, об антитрастовых законах или ограничениях на

торговлю с определенными странами. Но американские идеи

относительно антитрастовых мер далеко не везде считаются

разумными или даже нравственными. Например,

принудительные картели в большинстве континентальных стран

(и в Японии) считаются нормальным инструментом

экономической политики. А конкуренция воспринимается скорее

как зло, нежели как добродетель.

Решение таких проблем с помощью общего кодекса поведения

— это единственный способ сделать многонациональную

корпорацию тем, чем она должна и может быть, т.е. влиятельным

инструментом экономической власти и политической гармонии.

1124

Эти проблемы в значительной степени политические и

юридические. Но вместе с тем они представляют собой

проблемы, которые обязан обдумывать топ-менеджмент

многонациональной корпорации. Иначе можно уверенно

предсказать, что многонациональным корпорациям будут

навязывать политические решения, которые лишь навредят и им, и

мировой экономике.

Судя по всему, очень немногие многонациональные

корпорации вообще знают об этой проблеме. По-видимому, они

полагают, что проблемы исчезнут, если о них не говорить, — а это

и неразумно, и безответственно.

МНОГОНАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРПОРАЦИИ И РАЗВИВАЮЩИЕСЯ

СТРАНЫ

Почти 80% многонациональных инвестиций и бизнеса,

исключая не совсем многонациональные сельскохозяйственную и

добывающую отрасли (например, добыча неочищенной нефти

или железной руды), приходится на развитые страны. То же самое

касается и 80% мировой торговли, опять же за вычетом

сельскохозяйственной продукции и сырья.

Но как самый большой вклад, так и самые серьезные

проблемы многонациональности бизнеса связаны с

развивающимися странами.

С одной стороны, мало что так нужно развивающейся

стране, как многонациональная корпорация. Из ее присутствия

она может извлечь самую большую пользу. Развивающейся

стране нужен капитал, а еще больше ей нужен доступ к

технологии. Ей нужен выход на рынки любых товаров, которые

можно произвести с помощью единственного имеющегося у нее

ресурса — рабочей силы.

Самый большой вклад, который сделали американские

многонациональные корпорации в такие страны, как Тайвань,

Гонконг и Сингапур, не связан ни с капиталом, ни с технологией.

Это даже не были предпринимательские или управленческие

навыки; в этих странах, где проживают этнические китайцы,

было достаточно и тех и других. Главный вклад заключался в

1125

гарантированном американском рынке для сбыта тканей,

рождественских игрушек и радиоприемников, которые производят

в этом регионе.

Больше всего развивающейся стране нужен способ

приобретать навыки: промышленные, управленческие и

предпринимательские. И никакая другая организация пока не

научилась передавать такие знания, от которых зависит все

социально-экономическое развитие развивающейся страны.

Но вместе с тем развивающаяся страна практически по

определению испытывает ряд проблем с платежами. Чем больше

капитала она импортирует, тем больше иностранной валюты ей

нужно получить, чтобы обслужить этот капитал. Но что еще

важнее, развивающаяся страна, также почти по определению,

сталкивается с серьезной проблемой национальной прина-

длежности. Она, как это обычно бывает, крайне националистична.

Но у нее редко имеется традиция статуса нации. А

многонациональная компания, в которой самые способные или

самые богатые люди страны подчиняются боссам, сидящим где-то

очень далеко — в Лондоне или Нью-Йорке, Роттердаме или Токио,

— сталкивается с проблемой национальной преданности как

минимум в умах людей, которые отчаянно пытаются

определиться со своей национальной принадлежностью. Кроме

того, возникает "утечка мозгов", ведь на иностранного

работодателя, как правило, работают самые одаренные люди. В

связи с этим появляется чувство зависимости, если не бес-

помощного бессилия, перед лицом концентрации экономической

власти, по сравнению с которой бедная страна кажется

совершенно ничтожной.

Отнюдь не паранойя заставляет министра из Перу или

Индии думать, что большая многонациональная корпорация,

головной офис которой находится в одной из развитых стран,

представляет собой угрозу для его страны. Он отлично знает,

что, независимо от того, насколько важна для его национальной

экономики дочерняя компания этой корпорации, она мало что

значит для управляющего финансами корпорации, который си-

дит в головном офисе. Для Перу или Индии филиал

1126

многонациональной корпорации — фармацевтическое дочернее

предприятие американской компании в Перу или Hindustani Lever в

Индии — может быть гигантом, от которого во многом зависит

национальная экономика. Но такая компания в лучшем случае

выпускает лишь незначительный процент от общего дохода

фармацевтической многонациональной корпорации, как,

например, в случае с Unilever. Конечно, в своих решениях

центральный менеджмент многонациональной корпорации не

может и не будет подчинять интересы всей компании интересам

Перу или Индии. Возможно, он будет вредить ненамеренно,

более того, у него, как правило, нет причин умышленно наносить

вред. Но многие проблемы, которые являются сложными и

жизненно важными для министра или любого политика в Перу

или Индии, корпорация может и будет расценивать как

незначительные.

И тогда те качества, благодаря которым многонациональная

корпорация является для развивающейся страны величайшим

экономическим вкладом, делают ее мощным конкурентом

местного предпринимателя, местного бизнеса. И в результате и в

Бразилии, и в Индии местные бизнесмены, хотя они сами

активнейшим образом участвуют в деятельности совместных

предприятий в рамках многонациональных корпораций,

расположенных в Европе и США, громче всех требуют защиты от

многонациональных корпораций, добиваясь, чтобы местные

инвесторы были мажоритарными акционерами или хотя бы

получили контроль над дочерними компаниями, либо требуют

закрыть целые секторы экономики, защитив их от проникновения

многонациональных корпораций.

Двойственность отношения развивающихся стран нагляднее

всего демонстрирует невероятно разная реакция стран,

расположенных вдоль северного и западного побережий Южной

Америки, на так называемый Андский пакт. Согласно этому

документу деятельность многонациональных корпораций должна

быть строго ограничена узкими секторами экономики, а их роль

сведена до роли миноритарных акционеров.

Чили и Перу потребовали еще более строгих мер, которые, по

сути, через десять-пятнадцать лет полностью запретили бы

1127

деятельность многонациональных корпораций в этих странах.

Колумбия подписала пакт, но с большими оговорками, и даже

более того, с явным намерением не придерживаться его в

дальнейшем. Венесуэла отказалась подписать этот документ.

Такое различие в подходах объясняется не идеологией и не

политикой — на момент составления пакта (1968 г.) венесуэльское

правительство было более "левым", чем чилийское. Причина

кроется в том, что в каждой стране действовали разные

многонациональные корпорации. В Чили и Перу иностранная

компания по-прежнему напоминала организацию XIX века: она

относилась к добывающим отраслям, например добыча меди или

нефти, и к сфере инфраструктуры, т.е. электростанции и

телефонные компании. В обеих странах этими направлениями

бизнеса преимущественно руководили иностранцы, а местные

бизнесмены, как правило, не имели доступа к управлению и

владению. В Колумбии многонациональные корпорации появились

только после Второй мировой войны и работали в первую очередь

в сфере производства товаров как для внутреннего рынка, так и для

экспорта. Колумбийские филиалы многонациональных

корпораций практически все без исключения управлялись

колумбийцами, а многие еще и создали партнерства с

колумбийскими предпринимателями. Наконец, бизнесмены Вене-

суэлы очень хотят, чтобы многонациональные производственные

компании вытеснили их промышленных олигархов, т.е. несколько

семей, которые, будучи местными представителями и

поверенными больших международных нефтяных компаний,

доминируют уже во всех имеющихся в стране отраслях

промышленности. В Венесуэле, например, — отчасти благодаря

большим запасам нефти — много молодых людей, получивших

отличное образование. У них нет практически никаких

возможностей в семейных компаниях страны, и они, хотя и

настроены, как правило, крайне националистично, с радостью

встретили бы появление многонациональных корпораций, в

которых способные сотрудники имеют перспективу карьерного

роста независимо от принадлежности к тому или иному

влиятельному клану.

Из этих примеров видно, что только от самой

1128

многонациональной корпорации и ее топ-менеджмента зависит

создание правильных отношений с развивающейся страной.

Полностью напряжения и трений избежать нельзя, но их можно

ослабить.

Например, умное руководство многонациональной

корпорации может воздержаться от того, чтобы заниматься

бизнесом, который неизбежно окажется тяжким бременем для

скудных запасов иностранной валюты в развивающейся стране

или который не сможет существовать без активной защиты, т.е.

ляжет ношей на плечи местных потребительских масс.

Естественно, не стоит строить производственное

предприятие там, где затраты — сырья, труда или капитала —

слишком высоки, что сделает любые экономические операции

крайне проблематичными и экономически нецелесообразными.

Глупо в таком случае рассчитывать на обещания защиты со

стороны государства.

Многие компании построили производственные мощности в

небольших странах Латинской Америки, несмотря на

значительнее недостатки, исходя только из обещанной

государством защиты. Правительства этих стран в 1950-1960-х

годах могли пообещать что угодно, лишь бы получить "импортное

замещение". На сегодняшний день многие компании уже поняли,

что совершили ошибку. Зачастую они имеют прибыль, которую им

гарантирует защитный тариф, но они не могут получить ее, потому

что это разрушит нестабильный баланс платежей в стране. Завод,

существование которого можно оправдать только импортным

замещением, усиливает в стране, уже, как правило, зависящей от

импорта, зависимость от сырья или оборудования. Вместе с тем это

создает спрос на иностранную валюту, чтобы поддержать

капитальные инвестиции, не создавая экспорта для ее получения.

Более того, таким компаниям угрожает опасность вообще потерять

свои инвестиции, если усиление экономической интеграции в этом

регионе, например планируемое создание латиноамериканской зоны

свободной торговли, станет реальностью.

Любая инвестиция, сделанная где угодно, должна быть в

состоянии выжить на конкурирующем рынке. Если у вас нет

1129

оснований надеяться, что через несколько лет новый

завод или новый бизнес будет иметь конкурентное преимущество,

достаточное хотя бы для выживания без посторонней защиты, то

его вообще не следует открывать.

Конечно, это было известно еще с момента появления первой

теории протекционизма, т.е. с начала XIX века, когда в США ее

сформулировал Генри Клей, а в Германии — его ученик Фридрих

Лист. "Молодые" отрасли могут нуждаться в защите, они могут

даже заслуживать ее. Но цель такой защиты заключается в том,

чтобы позволить этим отраслям стать "взрослыми", которые в

состоянии стоять на собственных ногах. Если этого не удается

добиться, то отрасль рано или поздно окажется в беде, независимо

от объема протекционистской поддержки.

Можно также сказать, что традиционная для XIX века модель

стопроцентного дочернего предприятия для развивающихся стран

не подходит. Она скорее мешает, чем способствует тому, что такой

стране нужно больше всего — национальным инвестициям и

формированию капитала, а также расхолаживает местных

руководителей и предпринимателей. Дочерняя компания должна

уметь стать частью стратегии интегрированной мировой

экономики и бизнеса. Например, она должна уметь

специализироваться на изготовлении одной важной детали для

заводов многонациональной корпорации и рынков во всем мире, а

не на импорте с других заводов тех деталей, которые не может

изготовить сама.

Как уже говорилось, дочерняя компания Ford в Мексике

специализировалась на производстве электрического

оборудования для автомобиля Pinto. Но возможно, ей вообще не

стоило выпускать двигатели, а следовало поставлять их со своих

канадских, немецких или английских заводов.

Но в связи с этим сразу возникает очень сложная проблема

гармонизации интересов местных партнеров — не говоря уже о

местных правительствах — и многонациональной корпорации. Кто

принимает решения об оптимизации?

Во многих развивающихся странах необходимо

пересмотреть привычную систему капитальных инвестиций и

управленческого контроля. Некоторые развивающиеся страны

могут — и должны — вырабатывать собственный капитал.

1130

Например, Бразилия, а также в значительной степени

китайские территории на Тайване, в Гонконге и Сингапуре. Им

нужны технология, менеджмент и доступ к рынкам. Здесь могут

потребоваться контракты с менеджментом, а не владение

дочерними предприятиями.

Другим развивающимся странам нужен и капитал, и либо

возможность частичного участия во владении компанией для

местных сотрудников, либо изначально другой вид

финансирования, а не финансирование многонациональной

корпорации. Иначе, по мере того, как страна будет развиваться,

эта связь станет невыносимой.

Ярчайший пример — это, конечно, Канада. То, что в канадской

промышленности превалируют иностранные компании, в первую

очередь из США, стало результатом канадских решений и действий,

а особенно целенаправленной политики либерального

правительства за тридцать лет после Великой депрессии 1930-х

годов. Эта политика заключалась во включении канадского капитала

в инфраструктурные инвестиции, например в социальную деятель-

ность, а промышленные инвестиции было решено оставить

иностранцам. Все это привело к невероятному экономическому

успеху. Канада, которая в 1930 году имела бедную экономику

допромышленного уровня, сейчас является одной из самых

развитых и богатых стран мира. Однако с политической точки

зрения такой результат нежелателен. Влиятельная экономическая

сила, какой стала Канада, не может находиться во владении

иностранцев.

Единственной крупной компанией, которая это поняла, является

American Telephone Company. В конце Второй мировой войны она

практически полностью владела двумя телефонными компаниями

в самых густонаселенных провинциях Канады — Онтарио и

Квебеке. Затем она начала систематически сокращать свою долю

участия в капитале, и теперь эти компании находятся почти в

полной канадской собственности. Но технически, а также и в том,

что касается деятельности этих фирм, они остались частями Bell

System.

Наконец, многонациональная корпорация должна уметь

думать наперед и решать проблемы, которые, вернее всего,