Друкер П.Ф., Макьярелло Дж.А. Менеджмент
Подождите немного. Документ загружается.
Главный редактор, которому в то время было около сорока, прилагал
все силы, чтобы научить и дисциплинировать своих молодых помощников.
Каждую неделю он обсуждал со всеми нами выполненную работу. Дважды
в год, сразу после Нового года и перед началом летних отпусков в июне,
мы проводили субботу и воскресенье за обсуждением нашей работы, сде
ланной за предыдущие полгода. Редактор всегда начинал с того, что нам
удалось, после чего переходил к тому, что мы попытались сделать хорошо.
Затем он останавливался на вещах, к работе над которыми мы подошли не
слишком ответственно. Наконец, он подвергал нас язвительной критике
за то,
ч т о м ы сделали плохо или не смогли сделать вообще. Последние два
часа такой встречи отводились на то, чтобы спрогнозировать нашу работу
на предстоящие шесть месяцев: на чем мы должны сконцентрироваться?
Что нам нужно улучшить? Чему каждый из нас должен научиться? Еще
через неделю все мы должны были представить главному редактору свою
программу работы и обучения наследующие полгода.
Мне очень нравились такие совещания, но я забыл о них, как только
ушел из газеты.
Почти десять лет спустя, уже переехав в Соединенные Штаты Америки,
я вспомнил о них. Именно тогда, в начале 1940-х годов, я стал профессором
крупного факультета, начал собственную консультационную практику и
стал издавать свои книги. Тогда я и вспомнил, чему нас учил главный редак
тор из Франкфурта, и каждое лето выделял две недели, чтобы критически
оценить свою работу за предыдущий год, начиная с того, что мне удалось
успешно, затем рассматривая то, что можно было бы сделать лучше, потом -
то, что мне не удалось, и то, что я должен был сделать, но не сделал. Я устанав
ливаю приоритеты в своей работе консультанта, писателя и преподавателя.
Ни разу еще мне не удавалось до конца выполнить план, составленный
в августе, но он помогал мне жить по принципу Верди, который призы
вал стремиться к совершенству, хотя оно всегда ускользало и до сих пор
ускользает от меня.
С л у ч а й п я т ы й : ч то н у ж н о в н о во й
ДОЛЖНОСТИ - УРОК СТАРШЕГО ПАРТНЕРА
Следующий урок мне преподали через несколько лет. В 1933 году из
Франкфурта я перебрался в Лондон, где сначала работал аналитиком по
ценным бумагам в одной страховой компании, а еще через год - экономи
стом и исполнительным секретарем трех старших партнеров в маленьком,
но быстро растущем частном банке. Один из них, основатель, был челове
ком уже за шестьдесят, двум другим было около тридцати пяти. Поначалу я
работал исключительно с двумя более молодыми партнерами, но после трех
месяцев меня вызвал к себе основатель и сказал: "‘Когда вы только появились
у нас, я не думал, что из вас что-то получится, но вы оказались еще глупее,
чем мне представлялось, причем намного глупее, чем имеете на то какое-либо
право”. А поскольку двое молодых партнеров изо дня в день превозносили
меня до небес, я был обескуражен.
Тогда пожилой господин сказал: “Как я понимаю, вы очень хорошо справ
лялись с обязанностями аналитика по ценным бумагам в страховой компа
нии, но если бы мы хотели, чтобы и у нас вы занимались тем же, то оставили
бы вас на прежнем месте работы. Сейчас вы исполнительный секретарь пар
тнеров фирмы, но по-прежнему анализируете ценные бумаги. Где бы вы были
сейчас, если бы умели эффективно выполнять свою работу?” Я был в ярости,
но все же понимал, что старик прав, поэтому полностью изменил свое поведе
ние и метод работы. С тех пор, когда у меня появляется новый помощник, я за
даю себе вопрос: “Теперь, когда у меня есть новый помощник, что мне нужно
делать, чтобы работать эффективно?” И всякий раз ответ бывает другим.
На сегодняшний день мой стаж консультанта составляет уже шестьдесят
лет. Я сотрудничал со многими организациями во многих странах. Самая
непродуманная статья расходов человеческих ресурсов во всех знакомых
мне организациях — это непродуманное повышение по службе. Из всех
работников, получивших повышение и новое задание, мало кто добивал
ся настоящего успеха. Многие потерпели сокрушительную неудачу, а по
давляющее большинство не проиграли, но и не победили, все они остались
посредствен н ы м и.
С какой стати люди, которые десять, а то и пятнадцать лет работали
вполне компетентно, вдруг превратились в некомпетентных сотрудников?
Практически во всех случаях, с которыми я сталкивался, это объяснялось
тем, что эти люди делали то же, что и я семьдесят лет назад в том лондон
ском банке. На новой должности они продолжали делать то, благодаря
чему добились успеха на прежней работе и что принесло им это повышение
по службе. Так они и становились некомпетентными, но не потому, что это
было им свойственно, а поскольку занимались не тем, чем нужно.
В течение многих лет я развивал в себе привычку спрашивать своих
клиентов, кого мог назвать действительно эффективными людьми (особен
но по-настоящему эффективных руководителей в крупных организациях),
чем они объясняют свой успех. И почти всегда мне говорят, что, как и в моем
случае, успех пришел к ним благодаря давно покойному боссу, сделавшему
для них то же, что и тот пожилой джентльмен из Лондона сделал для меня:
заставил тщательно обдумать, что требует от меня новое задание. Никто,
по крайней мере, в моей практике, не догадался сделать это самостоятель-
но. Кто-то должен этому научить. Но как только этот урок будет пройден,
вы его уже не забудете, а значит (почти наверняка), добьетесь успеха и в
новой должности. Здесь важны не передовые знания или выдающийся та
лант, а концентрация на том, что требует от вас новое задание, на факторах,
играющих решающую роль на новой должности, в новой работе.
Случай шестой: все нужно записывать —
урок иезуитов и кальвинистов
Много лет спустя, в 1945 году, после того, как я в 1937 году переехал из
Англии в США, для своего трехлетнего изучения я выбрал новую исто
рию Европы, в частности, XV и XIV века. И там я узнал, что в то г период
в Европе доминировали два института: орден иезуитов на католическом
Юге и кальвинистская церковь на протестантском Севере. Оба они при
писывали свой успех применению одного и того же метода. Оба были осно
ваны в 1536 году независимо друг от друга. Оба с самого начала применяли
один метод обучения.
Всякий раз, когда священник-иезуит или пастор-кальвинист делает
что-то важное, например принимает ключевое решение, он должен запи
сать, какие результаты рассчитывает получить. Девять месяцев спустя он
сравнивает реальные результаты с этими предположениями. Так можно
очень быстро понять, что было сделано хорошо и каковы сильные сторо
ны данного человека. Наконец, этот анализ показывает, что ему еще нужно
изучить, какие привычки следует изменить, а к чему у него нет совершенно
никаких способностей, что он не может хорошо выполнять. Я сам пользу
юсь этим методом уже в течение пятидесяти лет. Так можно выяснить свои
сильные стороны, а это самое важное, что человек способен узнать о самом
себе. Такой анализ позволяет установить, какие умения необходимо совер
шенствовать и какие доработки требуются. Наконец, он поясняет, на что
человек не способен и может даже не пытаться делать. Знать свои сильные
стороны, знать, как их развивать, и представлять, на что ты не способен, -
это главные требования к непрерывному обучению.
Случай седьмой: какую память о себе
оставить
- урок Шумпетера
Расскажу еще один случай и на этом закончу с историей своего .тачного
развития. На Рождество 1949 года-ятолько начал преподавать менеджмент
в Университете Нью-Йорка - мой отец, которому тогда было семьдесят три
года, приехал к нам из Калифорнии, куда переселился за несколько лет до
того. Сразу после Нового года, 3 января 1950 года, мы с ним отправились в
гости к его старому приятелю, известному экономисту Йозефу Шумпетеру.
В то время Шумпетеру было шестьдесят шесть» он был известен во всем
мире, преподавал в Гарварде, и активно исполнял обязанности президента
Американской экономической ассоциации.
В 1902 году мой отец, молодой госслужащий австрийского министерства
финансов, тоже преподавал экономику в университете и познакомился
с девятнадцатилетиим Шумпетером, самым талантливым из всех молодых
студентов. Трудно себе представить двух более непохожих друг на друга
людей: Шумпетер — яркий, высокомерный, резкий и тщеславный, а мой
отец — тихий и чрезвычайно вежливый, скромный до самоуничижения.
И все же они быстро подружились и сохранили дружбу на всю жизнь.
К 1949 году Шумпетер совершенно изменился. В шестьдесят шесть лет,
дорабатывая последний год в Гарварде, он находился на пике славы. Два
старика прекрасно провели время, вспоминая старые добрые деньки. Оба
выросли и работали в Австрии и оба в конце концов оказались в Америке:
Шумпетер в 1932 году, а мой отец — четыре года спустя. И вдруг в тот день
отец с усмешкой просил: “Йозеф, ты до сих пор говоришь о том, какую па
мять хочешь после себя оставить?” Шумпетер разразился громким смехом,
и я тоже начал смеяться. Тогда многие говорили, что когда ему было око
ло тридцати лет, он выпустил первую из двух своих великолепных книг по
экономике, и заявил, будто хочет, чтобы его запомнили как величайшего
в Европе любителя красивых женщин и лучшего в Европе наездника, ну,
и еще, может быть, как величайшего экономиста в мире. Шумпетер сказал:
“Да, этот вопрос по-прежнему важен для меня, но теперь я отвечаю на него
иначе. Я хочу, чтобы меня запомнили как учителя, который превратил пол
дюжины блестящих студентов в первоклассных экономистов”.
Наверное, он заметил удивление моего отца, потому что продолжил:
“Знаешь, Адольф, я уже в том возрасте, когда понимаю, что запомниться свои
ми книгами и теориями — этого мало. Ты ничего не стоишь, если не смог изме
нить жизнь людей”. Одна из причин, почему мой отец захотел тогда увидеться
с Шумпетером, была в том, что все знали, что тот очень болен и долго не про
тянет. Шумпетер умер через пять дней после нашего визита.
Я никогда не забывал об этом разговоре. Из него я узнал три вещи.
Во-первых, нужно спросить себя, чем ты хочешь запомниться людям. Во-
вторых, ответ на этот вопрос с возрастом должен меняться. На него должны
повлиять и старение человека, и изменения в мире. И в-третьих, единствен
ное, чем стоит запомниться людям, — это тем, что благодаря тебе их жизнь
изменилась.
В сему этому можно н аучиться
Я так долго все это рассказываю по одной простой причине. Все мои зна
комые, кто сумел сохранить эффективность в течение многих лет, выучили
те же сам ые уроки, что и я. Это касается и эффективных менеджеров, и уче
ных, и высших военных чинов, и первоклассных врачей, преподавателей и
художников. Когда я работаю с человеком (как консультант я, конечно же,
работаю с очень многими — в бизнесе, правительстве, университетах, боль
ницах, оперных театрах, симфонических оркестрах, музеях и т.д.), то рано
или поздно пытаюсь выяснить, чем он объясняет свой успех. И всякий раз
мне обязательно рассказывают истории, во многом похожие на мою.
Поэтому мой ответ на вопрос “Как человек, особенно тот, который в сво
ей работе пользуется знаниями, может сохранить эффективность?” звучит
так: “Следуя нескольким очень простым правилам".
Первое — установить цель или видение, подобные тем, которые мне под
сказала опера Верди Фальстаф. Это значит, что с каждым годом ты стано
вишься не старше, а мудрее.
Второе — я понял, что люди, сохраняющие эффективность, придержи
ваются мнения, которое высказал Фидий по отношению к своей работе:
“Боги видят ее”. Эти люди не согласны работать посредственно, они уважа
ют целостность работы, а значит, уважают самих себя.
Третья общая черта для всех таких людей: в течение всей жизни они не
прерывно учатся. Возможно, они и не придерживаются метода, которым
я пол ьзу юсь вот уже шестьдесят лет, т.е. не берутся за изучение нового пред
мета раз в три-четыре года. Они экспериментируют и не довольствуются
повторением того, что делали вчера. Меньшее, что они требуют от самих
себя — все делать лучше, чем было, а еще чаше - делать это по-другому.
Люди, которые всегда развиваются и внутренне растут, обязательно
критически оценивают результаты своей работы. Я выяснил, что все чаще
многие повторяют методы, придуманные иезуитами и кальвинистами еще
в XVI веке. Они записывают результаты своих решений и поступков, а за
тем сравнивают их с ожиданиями. Таким образом можно быстро выяснить
свои сильные стороны, а также понять, что нужно исправить, выучить, из
менить. Наконец, они знают, к чему у них нет совсем никаких способно
стей, а значит, выполнение чего лучше поручить другим людям.
Каждый раз, обращаясь к кому-то из таких эффективных людей с прось
бой объяснить причину своего успеха, я слышу, что давно покойный учи
тель или босс научил их при изменении работы, задания, должности вся
кий раз тщательно обдумывать, какие требования налагает эта новая ра
бота, задание, должность. И среди этих требований обязательно найдется
что-то новое, не похожее на то, что требовалось в предыдущем случае.
Л и ч н а я о тв етс тве нн о сть ч ел ов ек а
В основе всех этих методов лежит самое важное: люди, особенно работ
ники умственного труда, умеющие сохранить эффективность и неуклонно
развиваться, сами отвечают за свое развитие и занятие надлежащего места
в жизни.
Наверное, этот вывод будет самым неожиданным и самым сложным
в применении. Современная организация, будь то бизнес-компания или
правительственный орган, по-прежнему строится на предположении
о том, что за карьерный рост человека и его персональное развитие отвеча
ет именно организация. Самый лучший пример, который я знаю, — отдел
кадров в типичной крупной японской компании или его прототип, а также
система, принятая в традиционной армии. Не могу себе представить более
ответственную группу людей, чем сотрудники обычного отдела кадров
в Японии. Но и им тоже, я убежден, придется научиться меняться. Вместо
того чтобы самим принимать решения, им нужно будет стать учителями,
наставниками или советчиками.
Ответственность за развитие отдельного работника умственного труда и
за его карьерный рост должен нести он сам, и в этом я твердо убежден. Сам
человек должен спрашивать себя: “Какая работа мне сейчас нужна? Для
выполнения какого задания у меня сейчас достаточно опыта? Какой опыт
и навыки мне сейчас необходимо развивать?” Такое решение, естествен
но, человек не может принимать в одиночку. Сделать это нужно с учетом
потребностей всей организации, а также на основе внешнего оценивания
сильных сторон, навыков и эффективности работы этого человека.
Вывод
Ответственность за свое развитие челов екдолжен возложить на себя
сам. Ответственность за карьерный рост работник должен нести самостоя
тельно. В противиом случае вряд ли работники умственного труда смогут
оставаться эффективными, производительными и способными к росту на
протяжении всей долгой трудовой жизни, на которую мы сегодня вправе
рассчитывать.
ОБРАЗОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕК
48
В отличие от денег знания не являются обезличенными. Они не замкну
ты в книге, базе данных или компьютерной программе, они лишь содержат
информацию. Знания всегда воплощаются в человеке, он создает знания,
расширяет и углубляет, применяет их, передает другим людям, использует
знания во зло или во благо. Следовательно, переход к обществу знаний ста
вит во главу угла человека, при этом поднимаются неожиданные вопросы,
затрагиваются новые, беспрецедентные проблемы, касающиеся представи
теля такого общества знаний - образованного человека.
Во всех прежних видах общества образованный человек выступал ско
рее в качестве украшения, он воплощал в себе то понятие, которое в не
мецком языке передается словом Kultur- смесь благоговения и насмешки,
которая в полной мере ие переводится на другие языки (даже слова “ин
теллектуал” не совсем точно отражает это значение). Но в условиях обще
ства знаний образованный человек становится его символом, знаменосцем.
Образованный человек - это социальный “архетип”, если говорить терми
нами социологии. Он определяет рабочие характеристики общества, но
при этом очерчивает также его ценности, убеждения и верования. Если в
начале средневековья таким символом общества был феодальный рыцарь,
а при капитализме - буржуа, то образованный человек будет представлять
общество знаний, при котором знания стали основным ресурсом.
Это должно изменить сам смысл понятия “образованный человек”. Мы
должны по-новому представлять себе, что значит быть образованным.
Таким образом, можно уверенно говорить, что определение “образованно
го человека” теперь будет ключевым вопросом. В то время как знания ста
новятся основным ресурсом, перед образованным человеком встают новые
требования и задачи, на него возлагается новая ответственность. Теперь
образованный человек играет важную роль.
С начала 1970-х годов среди американских ученых ведутся яростные
дебаты относительно понятия “образованный человек”. Нужен ли он для
общества? Может ли он существовать? Что вообще следует считать обра
зованием?
Многие представители постмарксистов, радикальных феминисток и дру*
гих “крайних” утверждают, что такого явления, как образованный человек,
быть не может, — подобной позиции придерживаются новые нигилисты, или
деконструктивисты. Другие заявляют, что образованные люди могут суще
ствовать только в пределах одного пола, одной этнической группы, одной расы,
одного меньшинства, отличающегося особой культурой, а значит, нуждающе
гося в особом типе образованного человека. Поскольку эти люди в основном
занимаются только человечеством в широком масштабе, то мало найдется сто
ронников идей “арийской физики” Гитлера, “марксисткой генетики” Сталина
или “коммунистической психологии” Мао. Однако доводы этих нетрадицио-
налистов во многом похожи на доказательства, приводимые последователями
идеи тоталитаризма. У них та же цель — универсальность, которая составляет
саму суть понятия образованного человека независимо от его названия (“об
разованный человек” на Западе или bunjiti в Китае и Японии).
Противоположная группа — их можно назвать “гуманистами” — также
критикует существующую систему, но по той причине, что та не в состоянии
создать универсально образованного человека. Критики-гуманисты призы
вают вернуться к традиции XIX века, к гуманитарным наукам, к классике, к
немецкому понятию gebildete Mensch. Пока он и не повторяют мысли, которую
в 1930-х гг. высказали Роберт Хатчинс и Мортимер Адлер из Университета
Чикаго о том, что знание в своей бесконечности состоит из одной сотни ве
ликих книг, но все же во многом отталкиваются от идеи “Возврата к досо-
временности”, предложенной этим двумя учеными.
Но, увы, и те и другие ошибаются.
В ОСНОВЕ о б щ е с т в а з н а н и й
Основой общества знаний должно быть понятие образованного челове
ка, которое необходимо сделатъ универсальным, поскольку общество зна
ний глобально в смысле денег, экономики, карьеры, технологии, основных
вопросов и прежде всего информации. Для общества знаний требуется
унифицирующая сила, лидерская группа, которая может сфокусировать
локальные, отдельные традиции ради реализации общих ценностей, фор
мирования общей концепции совершенства и достижения взаимного ува
жения.
Значит, обществу знаний требуется полная противоположность того,
что предлагают деконструктивисты, радикальные феминистки или про
тивники западного пути развития: универсально образованный человек.
Но вместе с тем обществу знаний нужен образованный человек, отлича
ющийся от идеала, к которому стремятся гуманисты. Они правы в том, что
подчеркивают недальновидность требования своих оппонентов отказаться
от великой традиции и мудрости, красоты, знаний, т.е. от всего наследия
человечества. Однако моста, связывающего нас с прошлым, недостаточ
но, но именно его предлагают гуманисты. Образованный человек должен
уметь применят свои знания в настоящем, не говоря уже о создании буду
щего. В предложении гуманистов такие способности не просматриваются,
а без этого великая традиция остается лишь пыльным антиквариатом.
Герман Гессе в своей книге Das Glasperlenspiel(Игра в бисер), вышедшей в
1943 году, описал тот мир, о котором мечтают гуманисты, а заодно и его не
жизнеспособность. В книге рассказывается о братстве интеллектуалов, ху
дожников и гуманистов, которые живут в абсолютной изоляции, посвятив
себя исключительно Великой традиции, ее мудрости и красоте. Но глав
ный герой, самый талантливый Мастер братства, в конечном счете решает
вернуться к грязной, грубой, неспокойной, полной раздоров и жадности
реальности, потому что его ценности — всего лишь “золото дураков", если
оторваны от настоящей жизни.
То, что Гессе предвидел еще в 1943 г., сегодня происходит на самом деле,
“либеральное образование” и uallgemeine Bildung” в наши дни подвергаются
критике, потому что превратились в игру в бисер, которой умнейшие люди
пытаются заменить грубую и жадную действительность. Самые способ
ные студенты высоко ценят гуманитарные науки, занимаются ими с тем
же удовольствием, что и их деды-прадеды, выпускавшиеся из университе
тов до Первой мировой войны. Для того поколения гуманитарные науки и
allgemaine Bildung имели значение на протяжении всей жизни и определяли
их личность. То же можно сказать и о многих представителях моего поколе
ния, получивших образование до Второй мировой войны, хотя мы сразу же
забыли свою латынь и греческий. Однако во всем мире современные студен
ты уже через несколько лет после выпуска из университета жалуются, что
“то, что я с таким интересом изучал, не имеет никакого значения, оно никак
не связано с тем, что меня интересует или чем я хочу заниматься”. Они по-
прежнему хотят, чтобы их дети изучали гуманитарные науки, в Принстоне,
Карлтоне Оксбридже, Токийском университете, лицее или гимназии, в пер
вую очередь ради социального статуса и возможности получить хорошую
работу. Но в своей собственной жизни эти люди отказываются от таких цен
ностей, порывают с понятием образованного человека, созданным гумани
стами. Другими словами, их гуманитарное образование не позволяет им в
полной мере осознать реальность, не говоря уже о том, чтобы овладеть ею.
Обе стороны в существующем споре практически во всем заблужда
ются. Обществу знаний образованный человек нужен еще больше, чем
прежде, а доступ к великому наследию прошлого должен быть одним из
важных составных элементов. Но такое наследие будет охватывать намно
го больше, чем принято в нашей цивилизации, которая придерживается
преимущественно западной, иудее-христианекой традиции, ради чего и бо
рются гуманисты. Образованный человек, необходимый нашему обществу,
должен ценить и другие культуры и традиции: великое наследие китай
ской, японской, корейской живописи и керамики, философию и религию
Востока, ислам как религию и культуру. Образованный человек не должен
быть “книжным червем”, которые получаются в результате гуманитарного
образования. Ему необходимо обладать как способностью к анализу, гак и
тренированной проницательностью.
Западная традиция должна по-прежнему оставаться в центре, что
бы образованный человек смог осознать настоящее, а тем более будущее.
Будущее может быть “постзападиым” или “антизападным”, но никак не “не
западным”. Материальная цивилизация и знания полностью основываются
на западной традиции: западной науке, инструментах и технологии, произ
водстве, экономике, принятых на Западе принципах финансовых и банков
ских операций. Все это возможно работать только при условии понимания
и принятия западных идей и западной традиции вцелом.
Сегодня самым ярко выраженным “антизападным” течением является
не только фундаменталистский ислам. Сюда же можно отнести и другие
разновидности сопротивления, например “Блестящий путь” в Перу: от
чаянную попытку потомков инков побороть последствия испанского за
воевания, вернуться к древним индейским языкам кечуа и аймара, выгнать
ненавистных европейцев и их культуру назад за океан. Но это антизапад
ное восстание финансируется за счет выращивания коки для наркоманов
Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, а его излюбленным оружием является не ин
дейская рогатка, а автомобильная взрывчатка.
Образованный человек завтрашнего дня должен быть готов к жизни
в глобальном мире. Это будет мир с ярко выраженным западным влия
нием, но также и стремлением сохранить свою уникальность. Он должен
стать гражданином мира — по своему видению, кругозору и информации.
Но при этом он должен подпитываться и своими местными корнями, а за
тем, в свою очередь, обогащать местную культуру.
О б щ е с т в о з н а н и й и о б щ е с т в о о р г а н и з а ц и й
Посткапиталистическое общество является одновременно обществом
знаний и обществом организаций, причем обе эти составляющие взаимо
зависимы, хотя и кардинально отличаются друг от друга по своим концеп
циям, взглядам и ценностям. Большинство образованных людей (если не
все) будут пользоваться своими знаниями в качестве членов организации.
Значит, образованный человек должен быть готов жить и работать одно
временно в двух культурах — в культуре интеллектуала, который кон-