Десницкая А.В. Албанский язык и его диалекты

Подождите немного. Документ загружается.

ектива горцев'. Как полагает Р. Зойзи, в средние века с преде-

лами Гегнии в основном должны были совпадать сперва границы

княже

ства

Арбен ("ΑρΒανον византийских источников), а позднее

княжества Кастриотов. Хотя на территории Гегнии на протяже-

нии столетий происходили перемещения отдельных групп насе-

ления и обосновалось немало пришельцев из других краин север-

ной Албании, основная часть жителей считает себя аборигенами

(anas).

Система родо-племенных отношений в этом краю была

разрушена уже очень давно и пережитков ее сохранилось меньше,

чем в других северноалбанских областях. При турецком влады-

честве Гегния была более непосредственно охвачена военно-

феодальной организацией общественных отношений и сильнее

подвергалась воздействию турецкой культуры.

Название «Лекния», употребляемое параллельно с названием

«Дукаджин (Dukagjin), связано с именем жившего в XV в. Лека

Дукаджина — главы принципата, включавшего в сферу своего

владения горные районы к югу от Дрина, а также равнину Ме-

тохии. В XVII в. «Дукаджинским» был назван большой санджак

(турецкая провинция) с центром в Ипеке (алб. Pejë, ныне город

Печ на территории Югославии), границы которого были шире

границ средневекового Дукаджина.

Средневековый Дукаджин, простиравшийся между Мальсией

на севере и Гегнией на юге, охватывал горный район между Матом

и Дрином; на востоке он включал также равнину Метохии, кото-

рая и теперь еще сохраняет в народе название Дукаджинской

равнины (Rrafshi i Dukagjinit; rrafsh 'плоскость', 'равнина').

Для населения краин Дукаджина была характерна общность

патронимической легенды. Предком всех дукаджинцев (краины

Мирдита, Бериша, Пука, Мертур, Шаля и др.) по легенде счи-

тался некий Murr Dedi. Более того, в народной традиции сохрани-

лась память о том, что все родо-племенные коллективы (фисы),

составлявшие группу Дукаджина или Лекнии, не были абориге-

нами занимаемых ими горных районов, но некогда, вероятно в сред-

ние века, пришли с востока, с Метохийской равнины. Прежние

жители их территории частично смешались с пришельцами или

выселились. Считая, таким образом, своей старой родиной рав-

нину Метохии, дукаджинцы не признают себя горцами и хранят

память о земледельческом типе хозяйства своих предков, хотя

столетиями уже живут в горах и занимаются скотоводством на-

ряду с земледелием.

Термина mal 'гора' в значении 'коллектив

горцев' у них нет (в отличие от Гегнии и Мальсии). Довольно

устойчиво сохраняя остатки родовой организации, дукаджинцы

на протяжении столетий упорно сопротивлялись проникновению

Характерна поговорка: «Malësori shkon mbas bishtit të dhënet dhe

dukagjinasi mbas bishtit të shatit» 'Мальсор ходит за овечьим хвостом, а ду-

каджинец

—

за хвостом мотыги' (там же, стр. 35).

в глубину гор турецкой администрации. Очень долго им удавалось

держать под постоянным огнем важную дорогу Шкодра—Приз-

рен, проходившую через их территорию. Лишь в XVII в. турец-

ким войскам удалось захватить район дороги. Вероятно, после

этих кровопролитных боев часть дукаджинских фисов отошла

к северу и утвердилась на берегах Дрина, а фисы Шаля и Шош

обосновались в самой глубине Северноалбанских Альп, образовав

там «Новый Дукаджин». Отдельные группы дукаджинцев частично

передвинулись к югу, в долину реки Мат; многие поселились на

равнинных землях в Приморье (крайна Задрима) и снова на во-

стоке, в Метохии. С течением времени дукаджинцы расселились

по всей северной Албании. Однако более компактные их массивы

сохранились до сих пор к югу и частично к северу от Дрина,

а также в глубине Северноалбанских Альп (краины Шаля и

Шош — Новый Дукаджин).

Словом malësi в современном литературном албанском языке

обозначается горная область вообще. Однако Р. Зойзи подчерки-

вает, что в народной традиции существует название Malësia,

под которым объединяется ряд горных краин в области Северно-

албанских Альп. Malësia (производи, от mal) включает в себя

группу «гор», каждая из которых представляет собой определен-

ный коллектив мальсоров — горцев (9 «гор» Большой Мальсии

и 3 «горы» Малой Мальсии). Характерно, что мальсоры частично

расселились и в равнинных районах, в частности вокруг Шкодран-

ского озера, а в XIX в. и на побережье Адриатического моря.

В XII в. вся эта территория, согласно историческим докумен-

там, входила в состав принципата Polatum, считавшегося владе-

нием феодальной династии Шпана. Название Pult до сих пор

сохраняется в топонимике северной Албании, хотя границы

современной краины Пульт никак не соответствуют пределам

средневекового княжества.

По народным преданиям, население Мальсии состоит из двух

слоев. Старейший — это земледельцы долин, представляющие

остатки населения средневекового Polatum. Однако преобладаю-

щую часть жителей Мальсии составляют собственно «мальсоры» —

горцы-скотоводы, переселившиеся в область Северноалбанских

Альп. Отгонное скотоводство испокон веков составляло основу

хозяйственной деятельности фисов Кельменд (Keimend), Шкрель

(Shkrel), Кастрат (Kastrat), Хот (Hot), Груда (Gruda), Kpac-

ниче (Krasniqe). Два-три столетия тому назад они еще вели коче-

вой образ жизни. Фисы эти устойчиво сохраняли родо-племен-

ную организацию и отличались своей воинственностью. Переселе-

ния их, вероятно, совершились до XIII в., так как в XIII—XIV вв.

о них уже встречаются упоминания в исторических документах,

касающихся северной Албании. Многочисленные устные предания

горцев Мальсии содержат рассказы о приходе их с севера, об об-

стоятельствах переселения отдельных фисов, об их столкнове-

ниях с коренными жителями, о борьбе за пастбища. От других

албанцев-северян мальсоры заметно отличаются целым рядом

этнографических особенностей.

В XVII в. в область Северноалбанских Альп переселились,

как уже было отмечено выше, большие группы дукаджинцев.

фис Мертур занял территорию на правом берегу Дрина и вдоль

одного из его притоков, рядом с мальсорским фисом Никай;

группа Шаля и Шош проникла в самый центр высокогорной

области, поселившись в долине речки Лешница; южнее их рас-

положились Гимай (Gimaj) и Лекай (Lekaj). Мальсия, таким обра-

зом, оказалась разделенной на две части новым Дукаджином.

Северо-западная часть, состоявшая из 9 «гор», получила название

Большой Мальсии (Malsia е Madhe); юго-восточная часть (3 «горы»:

Красниче, Гаш — Gash, Бютюч — Bytyç) — Малой Мальсии

(Malsia е Vogël), или Джяковской Мальсии (Malsia е Gjakovës).

Большая Мальсия, примыкающая к Шкодре, устойчиво сохра-

няла старые традиции и унаследованную от предков католиче-

скую религию. Население Джяковской Мальсии, принявшее

магометанство, в большей мере подверглось турецким влияниям.

Благодаря этому непосредственные связи между двумя Мальсиями

оказались нарушенными. Но в то же время развились связи и

взаимовлияние между соседними Большой Мальсией и Новым

Дукаджином, объединявшимися общностью религии, относительно

более устойчивым сохранением элементов родо-племенной орга-

низации, экономическим тяготением к Шкодре, а также общ-

ностью позиции сопротивления по отношению к турецким властям.

В своем исследовании Рок Зойзи представил картину истори-

ческого развития старых территориально-этнографических объеди-

нений северной Албании. Установленные им факты важны не

только для дальнейшей разработки проблемы этногенеза албан-

цев,

но и для исторической диалектологии албанского языка.

В частности, когда речь идет о выделении на основе лингвистиче-

ских признаков особого дукаджинского диалектного типа, мате-

риалы исторической этнографии дают добавочную аргументацию

этого положения; так же и при определении положения говора

Мирдиты, на дукаджинскую основу которого наслоились при-

знаки среднегегского диалектного типа, ставшие в дальнейшем

доминирующими. Старое этнографическое единство Гегнии, ее

положение в центре Албании, ее богатое историческое прошлое

Дают известные основания для объяснения того, почему именно

эта часть диалектного ареала стала главным очагом распростра-

нения языковых инноваций. Так же и для изучения более частных

вопросов северноалбанской диалектологии этнографическое чле-

нение гегской территории, установленное Роком Зойзи, может

иметь существенное значение,

Тем не менее далеко не все различия, отмечаемые внутри

гегской диалектной области, могут найти историческое объясне-

ние в свете этнографических данных, принадлежащих сравни-

тельно отдаленному прошлому и частично связанных с отноше-

ниями родового строя. Как показывают памятники северноалбан-

ской письменности XVI—XVII вв. и данные исторической диа-

лектологии, гегский диалект обладал в то время значительно

большей степенью единства, чем в последующую эпоху. Иннова-

ции, нарушившие унаследованное единство гегской речи, в основ-

ном развились относительно поздно, в XVIII в., частично даже

в XIX. Возникшее диалектное членение уже не соответствовало

старому этнографическому членению северноалбанской террито-

рии. Определенную роль в развитии диалектных отношений внутри

гегского лингвистического ареала сыграло выделение и обособле-

ние экономических зон, что было связано, с одной стороны, с не-

которым оживлением экономической жизни страны, но, с другой

стороны — с региональным характером этого процесса. Именно

в таких условиях определились специфические черты говоров

северо-восточногегской диалектной зоны, находившейся в сфере

экономического влияния городских центров Метохии. Резкое

своеобразие среднегегского диалектного типа развилось в усло-

виях изоляции долин Мата и Черного Дрина, притом при отно-

сительно высоком уровне экономического развития этих густо

населенных районов внутренней Албании.

Наконец, особую проблему составляет образование южногег-

ской народно-разговорной койне. Сложившись на основе эльбасан-

ского говора, эта койнэ распространилась из долины Шкумбина

на всю приморскую зону — вплоть до Шкодры. Объяснение этому

факту не приходится искать в старых этнических отношениях,

но в исторической обстановке, сложившейся к XVIII в. в этой

части албанской территории. Повышение уровня развития тор-

говли и ремесленного производства в городах и уровня сельского

хозяйства на плодородных землях долины Шкумбина и соседних

с нею долин, увеличение количества городского и сельского насе-

ления, стремление к концентрации территорий, проявившееся

в политике боровшихся друг с другом крупных феодалов — пашей

Шкодры и Тираны, и, наконец, расширение границ государства

шкодранских Бушатов — все это способствовало утверждению

значимости народно-разговорной койне, в основу которой лег

эльбасанский говор, издавна славившийся в качестве образцового

типа речи.

В актуальном членении северноалбанского диалектного ареала

в первую очередь отразились именно такого рода исторические

обстоятельства. С учетом лингвистических признаков этого чле-

нения построена предлагаемая ниже классификация гегских

говоров.

Классификация гегских говоров

Значительная дифференцированность гегской диалектной

области уже на первых этапах изучения подсказывала необхо-

димость составления хотя бы приблизительной классификацион-

ной схемы.

Деление по географическому признаку — северногегские,

восточногегские и южногегские (или среднеалбанские) говоры —

казалось наиболее удачным в методическом отношении и было

принято всеми албановедами в начале 1900-х годов (Г. Вейганд,

Н. Йокль и др.), иногда с попытками некоторой детализации,

например с выделением особых — северо-западной и северо-

восточной — групп гегских говоров. Однако содержание терми-

нов «северногегский» и «южногегский» нередко очень сужалось.

Так, под термином «северногегский» понимался иногда только

городской говор Шкодры, а под термином «южногегский» или

«среднеалбанский» — говор Эльбасана и близкие к нему говоры

городов центральной Албании — Тираны и Дурреса.

Однако

речь Шкодры и Эльбасана, хотя и типичная для соответствующих

диалектных областей, не дает представления о разнообразии и

специфических особенностях сельских говоров горных краин,

примыкающих к этим городам.

Некоторые попытки уточнения классификации гегских гово-

ров были сделаны М. Ламберцем, хотя в силу недостатка факти-

ческих данных он не вышел за пределы соображений предваритель-

ного характера. Так, в отчете о лингвистической экспедиции

1916 г. он писал: «Гегский диалект, со своей стороны, не представ-

ляет единства, но является суммой многочисленных и в лингвисти-

ческом отношении очень различных между собой говоров. Го-

воры Джяковы и Носовы со своими звуковыми, морфологиче-

скими и лексическими особенностями составляют группу, от

которой близко родственные между собой говоры Мальсии (т. е.

горных областей на севере Албании, — А. Д.) постепенно ведут

к самостоятельному и своеобразному говору Шкодры. Очень

сходные между собой диалекты Мирдиты, Лгоры, Кселы и Мата

занимают благодаря своим звуковым особенностям особое место

внутри гегской диалектной группы. От них говоры Круи, Тираны

и Тиранской Мальсии образуют переход, с одной стороны,

к диалекту Дурреса и Эльбасана, а с другой — к тоскскому».

В этом наброске классификации удачно подчеркнута бли-

зость мирдитского говора с говорами соседних горных краин —

См.: G. Weigand. Albanesische Grammatik im südgegischen

Dialekt (Durazzo, Elbassan, Tirana), Leipzig, 1913.

Lambertz. Bericht über meine linguistischen Studien in Al-

banien von Mitte Mai bis Ende August, 1916. (Sonderabdruck aus dem An-

zeiger der philos.-hist. Kl. d. Akad. d. Wiss. in Wien, 1916, № XX, стр. 9

и ел.). ^

Люры, Кселы и Мата, лежащих к востоку и югу от Мирдиты.

Следовало бы добавить также о связях всей этой группы говоров

с говорами Дибры, относимыми обычно к восточногегскому. Под-

черкнуто также наличие постепенных переходов между отдель-

ными группами гегских говоров — от северо-восточных говоров

Джяковы и Косова, через говоры горных областей в самой северной

части Албании, к западной группе северногегских говоров, пред-

ставляемых городским говором Шкодры, и от говоров Мата, через

говоры Круи и Тиранской Мальсии, к говорам Дурреса, Эльбасана

и промежуточной (между гегским и тоскским) диалектной зоны.

Более подробный перечень гегских говоров M. Ламберц предло-

жил в обзоре албанской диалектологии, опубликованном в 1943 г.

Принятую ранее классификацию он на этот раз дополнил поня-

тием «среднегегского». Согласно уточненной таким образом схеме,

гегская диалектная группа подразделяется на северно-гегскую,

северо-восточногегскую, среднегегскую и южногегскую подгруппы.

Однако в некоторых деталях новый вариант, повторенный

затем в работе 1959 г.,

представляется менее удачным, чем

первый. Так, например, говор Мирдиты, который в первом вари-

анте был правильно объединен с очень близкими к нему средне-

гегскими говорами Мата и Люры, во втором варианте отнесен

к северногегским. В группу среднегегских не включен говор

Дибры. Не подчеркнут в необходимой степени переходный харак-

тер некоторых говоров.

В недавно опубликованном докладе албанский диалектолог

Йорги Гьинари предложил новую схему классификации гегских

говоров.

Согласно этой схеме, гегский диалект подразделяется

на два поддиалекта: а) северный и б) гегский центральной Ал-

бании. Географическая демаркация между обеими зонами прово-

дится по течению реки Мата. Северногегский распространен по

правую сторону от течения Мата, в Мирдите, Пуке, Люме, Хасе,

Гьяковской Мальсии, Косове и Метохии, северо-западной Маке-

донии, Дукаджине, Большой Мальсии, в Шкодре и ее округе,

а также в районе Край; гегский центральной Албании распростра-

нен по левую сторону от течения Мата, в районах Эльбасана,

Дурреса, Тираны, Круи, Матьи, Люры, Пешкопи и Дибры

(возможно, не во всех ее районах).

Каждый из этих двух основных поддиалектов в свою очередь

делится на более мелкие диалектные единства. Внутри северно-

M. L a m b е г t ζ. Die Mundarten der albanischen Sprache und ihre

Erforschung. Leipziger Vierteljahrsschrift für Südosteuropa, Bd. 7, H. 2—4,

1943.

M. L a m b е r t z. Lehrgang des Albanischen, III, Halle (Saale),

1959,

стр. 13 и ел.

J. G j i η a r i. Essai d'une démarcation dialectale de la langue alba-

naise. Congrès International des études balkaniques et sud-esteuropéennes.

Communication de la délégation de la R. P. d'Albanie. Tirana, 1966,

Там же, стр. 22 и ел.

гегского Й. Гьинари выделяет северо-западную и северо-восточ-

ную группы говоров, а внутри гегского центральной Албании —

центральногегскую и южногегскую. При этом отмечается, что

наиболее характерные особенности говоров центральногегской

группы представлены также в говорах Мирдиты, Люмы и северо-

западной Македонии, относимых автором к северногегскому

поддиалекту.

Это деление вызывает некоторые возражения. Вряд ли следует

объединять в одну группу с говорами Эльбасана и Дурреса резко

отличные от них и очень своеобразные говоры Мата, Дибры,

Люры, представляющие особый диалектный тип (среднегегский).

В то же время к одной группе с последними несомненно принадле-

жат гегские говоры северо-западной Македонии, а также говор

Мирдиты, которые Й. Гьинари без достаточных, как мне кажется,

оснований называет в числе северных.

В качестве основы классификации, предлагаемой в данной

работе, сохраняется деление по географическому признаку:

I) северногегские, II) среднегегские, III) южногегские говоры.

Северногегские подразделяются на три группы: 1) северо-западно-

гегские, 2) дукаджинские или говоры центрального Подринья,

3) северо-восточногегские говоры.

В отличие от предшествующих схем восточногегские говоры

не выделяются в качестве самостоятельной диалектной группы,

но распределяются между северногегской и среднегегской груп-

пами. Это изменение предлагается с учетом лингвистических осо-

бенностей говоров восточной части албаноязычного ареала и

исторических условий их образования в период турецкого вла-

дычества

При дальнейшей детализации классификационной схемы

очень важно учитывать зоны перехода между отдельными груп-

пами говоров и наличие языковых влияний, распространяющихся

из области в область в силу определенных причин исторического

порядка, а также динамику взаимодействий между говорами,

приводивших в ряде случаев к смещению более старых делений

и установлению новых. Распределяя говоры северной Албании

по группам, нельзя забывать об относительности, текучести

лингвистических границ, характерной для всей этой диалектной

зоны. Факт этот был уже давно отмечен шкодранским филологом

Юстином Рота, тонким знатоком северноалбанской речи, писав-

шим: известно, что многие из фонетических отличий «являются

общими для двух или более краин. Отмечаются различия произно-

шения в одной и той же крайне и даже в одной и той же деревне

или в одном и том же роду».

Имеет значение локализация говора — в горном районе, на

равнине, в городе. В связи с этим предлагается различать говоры

J. R г о t a. Letratyra shqype. Shkoder, 1934, стр. 19.

горных краин, равнинные и городские. Иногда бывает важен

также момент конфессиональной принадлежности населения

соответствующих районов. Конфессиональная принадлежность

была η свое время одним из факторов, определявших языковые

связи и расхождения внутри отдельных диалектных зон. В Шкодре

и Эльбасане конфессиональные различия групп населения приво-

дили к созданию особых разновидностей городского говора.

При рассмотрении явлений, присущих различным гегским

говорам, в качестве отправной точки для сравнения в настоящей

работе взято понятие общегегского состояния диалекта. В соот-

ношении с ним выделяются как инновации, так и консервативные

признаки отдельных говоров.

Состояние это, пройденное всеми гегскими говорами, может

быть реконструировано путем их сравнительного анализа. Ре-

зультаты такой реконструкции практически почти совпадают

с состоянием языка, засвидетельствованным в памятниках старо-

гегской письменности XVI и первой половины XVII в. (произ-

ведения северноалбанских авторов — Гьона Бузука, Пьетера

Буди, Франга Барди). Поэтому термины «общегегское» и «старо-

гегское» почти синонимичны.

СЕВЕРНОГЕГСКАЯ ДИАЛЕКТНАЯ ЗОНА

Северногегскии диалектный ареал охватывает высокогорные

области Северноалбанских Альп и бассейна объединенного Дрина.

К этому центральному массиву на западе примыкают земли Шкод-

ранской котловины (gropa е Shkodrës) — вокруг Шкодранского

(Скутарийского) озера, также в низовьях Дрина и вдоль течения

Буны (Бояны), соединяющей озеро с Адриатическим морем. На

берегу озера, посреди плодородной низины лежит город Шкодра,

старинный и самый большой центр северной Албании. На востоке

северногегскии диалектный ареал распространяется на районы

албаноязычных поселений в Старой Сербии — автономный край

Косово и Метохия Социалистической Федеративной Республики

Югославии.

Горные краины на севере Албании в относительно недалеком

прошлом соответствовали территориям родо-ллеменных коллек-

тивов, фисов. Живя на склонах неприступных гор и в глубоких

долинах, протянувшихся вдоль прорезающих горы стремитель-

ных потоков, северноалбанские мальсоры (горцы) веками пасли

свои стада, возделывали клочки пахотной земли, хранили законы и

обычаи родового строя и защищали свои горы от вторжения

турецкой военной администрации. Немало пережитков родового

строя и теперь еще продолжает сохраняться в быту жителей

наиболее удаленных от центров горных краин. В памяти народа

еще живут остатки старых отношений между родственными и

неродственными фисами; местами продолжают соблюдаться

традиции заключения браков только между членами определенных

фисов, исторически связанные с запретами браков внутри экзо-

гамных коллективов.

Как общее для всего ареала культурное наследие, в горах

северной Албании и до сего дня продолжает жить искусство

устной народной поэзии. И сейчас еще звучат старинные эпиче-

ские песни о богатырях (këngët е kreshnikëvet), a народные рапсоды

до сих пор слагают в старинной манере песни на исторические

темы, исполняя их под звуки лахуты или чифтели. В прошлом это

искусство играло еще большую роль в жизни горцев, сопровождая

все ее течение. Именно поэтому язык народной поэзии — устно-

поэтическая койне, сложившаяся в центральных краинах северно-

албанской горной области, с давних пор приобрел значение над-

диалектной нормы, оказывавшей определенное влияние на живую

диалектную речь. Северноалбанская устно-поэтическая койне

в основных своих признаках соответствует старогегскому со-

стоянию, от которого в той или иной степени отошли современные

гегские говоры. Говоры отдельных горных краин северной Гегерии

различаются между собой степенью близости к старогегскому

состоянию, отраженному в нормах устно-поэтического языка.

Эта близость устойчивее сохраняется в центре ареала и сильнее

размыта инновациями на периферии. Инновации проникали из

западных и восточных районов, а также с юго-востока — из

среднегегской диалектной зоны.

На равнинных землях западной и восточной окраин северной

Гегерии характер расселения был иным, чем в горах. Как в Шкод-

ранской низине, так и в Косове и Метохии население деревень

формировалось на протяжении нескольких столетий в основном

из представителей различных северпоалбанских фисов, спускав-

шихся из горных областей на равнины. Смешанным по происхож-

дению, естественно, явилось и население городов. Диалектная

речь,

первоначально соответствовавшая в своих основных чертах

унаследованному старогегскому состоянию, в новых усло-

виях расселения ее носителей оказывалась в большей степени

подверженной развитию инноваций, хотя наддиалектная норма

северноалбанской устно-поэтической койне в старой Албании

сохраняла свой престиж даже в городах. Последнее определялось

значительной ролью, которую вооруженные горцы, посещавшие

базары таких городов, как Шкодра, Призрен, Джякова, Печ,

Вучитерн, и поддерживавшие отношения со своими городскими

родственниками и свойственниками, играли не только в эконо-

мике, но и в политической жизни этих городов в период турецкого

владычества на Балканах. Со своей стороны города, как центры

экономического притяжения для жителей горных краин, оказы-

вали сильное влияние на последних не только в хозяйственном

и культурном отношении, но также и в языке.

С запада, востока и юго-востока (Дибра) в горные краины

северной Албании проникали речевые инновации, нарушавшие

единство унаследованного старогегского состояния. Соотношение

этих влияний, скрещивавшихся в центральной части северно-

гегского ареала, дало основания для его диалектного членения.

Влияния Шкодры, с одной стороны, и городов Косово-Метохий-

ского края — с другой, исторически определили сложившееся

в эпоху турецкого владычества деление северногегской диалект-

ной зоны на западную и восточную части. Линия раздела, опреде-

ляемая на основании одного из наиболее релевантных фонети-

ческих признаков (см. ниже), проходит по горным перевалам

Кяфа е Малит (Qafa е Malit) и Кяфа е Кумбулэс (Qafa е Kumbullës)

в центральной части Северноалбанских гор. Влияние средне-

гегской диалектной зоны, проникавшее с юга, из долины Черного

Дрина, в некоторой степени проявилось в говорах горных краин,

лежащих в бассейне объединенного Дрина, создав в этом районе

участок речи переходного типа. В этом отношении особенно харак-

терен говор краины Никай и Мертур (Nikaj е Mertur), вообще

относящийся к северо-восточногегскому ареалу, но обнаруживаю-

щий при этом черты перехода не только по отношению к северо-

западным говорам соседнего Дукаджина, но также и к говорам

среднегегской зоны.

Ниже предлагается классификация говоров северногегской

зоны, составленная с учетом изложенных соображений.

А. Северо-западная группа подразделяется

на а) говор горцев, населяющих западную часть Северноалбан-

ских Альп и северо-восточную часть бассейна Шкодранского

озера. Этот говор может быть назван говором Большой Мальсии;

б) говор албанского населения области Край в Черногории

(к западу от Шкодранского озера); в) говор горцев центральной

части Северноалбанских Альп и средней части бассейна объеди-

ненного Дрина. Для этой подгруппы предлагается название

«дукаджинская»; г) говоры равнинных районов вокруг Шкодры;

д) шкодранский городской говор (в его двух разновидностях).

Б.

Северо-восточная группа подразделяется на

а) переходные говоры восточной части бассейна объединенного

Дрина; б) косовско-метохийский говор.

Северо-западная группа гегских говоров

Говоры Большой Мальсии

Само название Malsia — производное от mal 'гора' — гово-

рит о том, что это область в горах и жителями ее являются

горцы — мальсоры (malsorè). Горцы Большой Мальсии (Malsia