Без автора. Зритель в искусстве: Интерпретация и творчество

Подождите немного. Документ загружается.

Визуальные искусства и музыка 261

деть и ощущать мир в его мельчайших проявлениях, способен долго

шлифовать свою работу. Настоящий музыкант – только тот, кто спо-

собен духовным зрением увидеть генетический код музыкального

произведения и представить его в бесчисленных вариантах. И выбор

на сегодня оптимального решения из этих бесчисленных вариантов и

составляет главную заботу исполнителя. Весьма показателен пример

работы С.Рихтера над концертом А.Берга для фортепиано, скрипки и

тринадцати духовых инструментов. Репетиций было около 100! И

каждый раз Рихтеру было что сказать всем участникам этого собы-

тия. Показателен опыт работы и другого выдающегося музыканта –

Г.Гульда. Примерно за месяц до назначенной даты исполнения он

прекращал играть на фортепиано данное произведение, чтобы сосре-

доточиться на выборе необходимой интонационной содержательно-

сти.

Эпатажные постановки ряда классических оперных спектаклей (у

нас в России – «Пиковая дама» и «Евгений Онегин» Чайковского) –

примеры ярко выраженной гипертрофии в области интепретации му-

зыкального произведения. Оставим в стороне коммерческий ракурс

данных постановок. Лучше зададим вопрос: так ли необходимо при-

влечение экстраординарных средств для реализации той или иной

художественной идеи и остается ли вообще в этом случае художест-

венная идея. Может быть, наоборот: если нечего сказать, то пустоту

необходимо чем-то заполнить. Яркий пример тому – американские

мультфильмы для детей, где начисто отсутствует художественность и

творческое постижение мира через интонационную содержатель-

ность каждого звучащего момента. Отсутствие этого фактора приво-

дит к усилению фабульности, нагромождению внешних – визуальных

– событий. Но, по-видимому, не возникает никакой необходимости к

поисках особых средств модернизации спектаклей с участием

А.Фрейндлих и О.Басилашвили, потому что их интонационный те-

заурус имеет колоссальную прочность. И по поводу таких спектаклей

вряд ли мы будем говорить как об интерпретации. Скорее обозначим

данный художественный процесс как исполнение.

В заключение еще раз напомним, что благодаря феномену звуко-

записи современный исполнитель соревнуется с великими исполни-

телями как прошлого, так и будущего. Только союз интеллекта и

творческого дарования определит историческое место нашего совре-

менника.

262 Зритель в искусстве

Примечания

1. Общение музыкантов-профессионалов напрямую с музыкальным

текстом, слышание внутренним слухом всех его элементов вне ре-

ального звучания – особая область исследования и здесь она не рас-

сматривается.

Демшина А.Ю.

кандидат культурологии

Санкт-Петербург

Проблема интерпретации феноменов современной моды

Искусство века ХХ достаточно легко отказалось от эстетической

составляющей, провозглашая «КРАСОТУ» не только не необходи-

мой, но враждебной подлинности и правде искусства. Стремление

человека к прекрасному и совершенному все равно нуждалось в реа-

лизации и одной из сфер, подхватившей знамя эстетики, становится

мода, когда для изобразительных искусств отображение реального и

идеально-прекрасного перестали быть первостепенной задачей, тоска

по идеально-визуальному и со стороны художников и со стороны

зрителя, нашла воплощение в моде, что на первый взгляд лигитими-

зировало ее и как социальное явление и как вид искусства.

Исторически каждая эпоха рождала собственные идеалы мужест-

венности и женственности, соответствия которым добивались при

помощи одежды, косметики, ювелирного искусства, следования эти-

кету. Визуальный образ человека, предметное воплощение социаль-

ного института, мир вещей с древних времен имеют не только утили-

тарную, семантическую, эстетическую, но и аксиологическую, гно-

сеологическую, идеологическую функции, в предметах «второй

природы» воплощены или, если воспользоваться термином Гегеля,

«опредмечены» труд и знания человека. В ХХ веке условность разде-

ления предметов быта и костюма на атрибуты «профанного» и «са-

крального», не стабильность их символических значений[1], является

показателем размывания границ самой повседневности. Маркеры

разделяющие «будничное» и «праздничное» теперь становятся пред-

метом индивидуального выбора или навязываемыми рекламой и

СМИ[2]. С середины прошлого века (ХХ столетия) повседневность

включается в общий для ХХ столетия процесс глобализации социо-

Визуальные искусства и музыка 263

культурных процессов, изменения границ между различными локу-

сами человеческого бытия. В этот период происходит смешение,

взаимопроникновение общественно-деловой, художественной и по-

вседневно-житейской сфер. «В результате границы семиосферы по-

вседневности в значительной мере размываются, ее пространство

насыщается множеством разнообразных культурных знаков разных

исторических эпох, что приводит к обретению бытом, повседневно-

стью культурного статуса. Быт, прежде противостоявший культуре,

теперь становится ее частью»[3] – отмечает В.Лелеко. Повседнев-

ность перестает быть «серыми буднями», теперь это не только рутина

повторяющихся заурядных событий, забот, но и экстраординарные

ситуации, творчество, духовные поиски, которые становятся частью

жизненного мира каждого человека. «Быт» перестает прочитываться

как противовес «духовному бытию» личности, а мода постепенно

становится важной частью быта современного человека. Результат

стирания знаков социальной респектабельности – фетишизация те-

лесности, пик которой пришелся на 90-е годы, когда телесный имидж

стал составляющей модного образа, порой даже главной – таково

эмблематическое воплощение постмодернистского индивидуализма,

что привело к полной демократизации одежды, сочетания стилей,

направлений[4]. Мода сегодня создает идеальный мир, мир иллюзий,

предлагая модели красоты различных видов – от классической стро-

гости, ретро тенденций, спортивного стиля, до панк-эстетики, обла-

гороженной фантазией модельера.

О проблеме навязывания имиджей СМИ, о власти моды написано

достаточно много (Ж.Бодрийар, Б.Хюбнер). Для современных фило-

софов эта проблема оказывается связанной с пониманием роли эсте-

тики в современной культурной ситуации. Если для Адорно, Хюбне-

ра, эстетика имеет этическое значение, как следствие отношение к

индивидууму критическое, то для Лиотара, Вельша эстетика сегодня

– средство анестезии от этического и общественного, в ситуации рас-

пада культуры, смерти метанарраций. Но на практике насколько

можно говорить, что эстетика, или эстетический образ жизни являет-

ся проявлением отчаяния современного человека, ищущего телеоло-

гизма в обществе ориентированном на бытие сейчас, или только бег-

ством от скуки. Ж.Бодрийяр отмечает: «Как бы высокомерно мэтры

современного искусства ни относились к дизайнерам и модельерам,

они делают общее дело - воплощают эстетические каноны в реаль-

264 Зритель в искусстве

ность и этим способствуют исчезновению как реальности, так и ис-

кусства»[5]. Бодрийяр видит ситуацию достаточно пессимистично,

отмечая активность средств искусства в сфере повседневности и

связь этого процесса с деятельностью модернистов, при этом не за-

мечает того, что именно в этой области наблюдается образование

областей нового, формируется гуманистическое отношение к инди-

видуальности. Работа Барта «Система моды» так же посвящена соци-

альнокультурному аспекту данного феномена. Еще до Бодрийяра и

Барта, Киркегор представлял «соблазнителя» в качестве эстетической

фигуры[6], но этот «соблазнитель» порождение не моды, и не изобре-

тение двадцатого века, это отражение давней проблемы человечества,

мечущегося между материальным и духовным. В различные эпохи

развитие этого конфликта реализовались в отношении к телесности, в

том числе и в том, как скрывается или демонстрируется тело одеж-

дой. При ближайшем рассмотрении сегодня это взаимодействие раз-

ных полюсов, в центре которого только свободная воля «Я», ищуще-

го в себе «Я-ДРУГОГО» и «Я-ПОДЛИННОГО».

Мода, в силу двойственного положения между коммерцией и ис-

кусством, как отражает различные грани этих двух непримиримых

позиций, так и оказывается мишенью для критики. Практически

можно говорить, что искусство на службе повседневности (естест-

венно, если рассматривать лучшие образцы) замещает нишу, остав-

ленную высоким искусством, отказавшимся от гармонии и фигура-

тивности. Источник вдохновения для художника модельера не са-

кральный мир как мир-над-реальностью, а сакрализация для мира

жизненного, как мира идеального, мира-вне-реальности.

Достижение современной культуры – свобода выбора личности, а

без эстетики, визуально-идеального выбор оказывается неполон. Час-

то говоря о демократизации современного общества, мы часто забы-

ваем, что права предполагают и обязанности, в том числе ответствен-

ность за свой выбор.

Ведь мода это и возможность увидеть себя другим, найти для себя

личную шкалу приемлемости, посмотреть на себя со стороны. Не

случайно специалисты по модным трендам (тенденциям), много вре-

мени проводят, изучая самоорганизовавшиеся субкультуры, уличную

моду (например, известное агентство Нелли Роди).

В таком случае наиболее радикальные заявления о моде как «ма-

шине соблазнения от скуки», можно расшифровать и как недоверие к

Визуальные искусства и музыка 265

индивидууму, запрет на его собственные открытия и ошибки. Естест-

венно, критики при этом во многом правы, мода это не только празд-

ник союза искусства и повседневности, но проблемы моды – это и

проблемы нашего общества в целом, ведь мода не создает, а только

транслирует социокультурные стереотипы. Образ как идеальная

форма транслируется не только самой моделью одежды, но и модной

фотографией, модными журналами, интерьерами бутиков и т.д.

Сегодня можно говорить о лояльности прессы к моде, хотя мод-

ные журналы соединяют рекламные и редакционные материалы в

единое целое. К сожалению, противовес этой критики со стороны

философов – только модные журналы, которые редко ставят своей

целью эстетический анализ той или иной коллекции, а только инфор-

мируют и продвигают определенные модные тренды.

М.Голсорхи, редактор журнала «Tank» говорит, что это плохо не

только для читателей, но и для самих модельеров, которые не полу-

чают объективной критики своей работы на страницах прессы[7].

Более интересные аналитические материалы можно найти в Интерне-

те. Это положение с модной критикой как ни странно похоже на по-

ложение критики современного искусства. Как отмечает Б.Гройс,

современная художественная критика не рассматривает художест-

венное произведение, а выступает как вербальный комментарий, за-

щита искусства, который должен восполнить дефицит легитимности

искусства, без словесной оболочки не понятного зрителю[8]. Как ху-

дожественная критика оказывается связанной с миром искусством,

так и модная критика становится частью модной индустрии, а не мо-

ды как искусства. Если в киноиндустрии от критического объектив-

ного анализа не застрахованы даже звезды, то в моде это скорее ис-

ключение.

На первый взгляд мода ближе к традиционному искусству, для

понимания которого требовался некая степень инкультурации, обра-

зованности (знания об истории, мифологии, культуре), но на практи-

ке этого не происходит. Модные журналы чаще критикуют и анали-

зируют не работы модельеров, но удачные или нет модные образы,

актуализированные тем или иным модным персонажем, а произведе-

ния модельеров здесь рассматриваются только как краски актуально-

го образа. У.Эко в фундаментальной работе «История красоты» рас-

сматривает историю костюма как часть истории идеалов прекрасно-

го.

266 Зритель в искусстве

Практически в каждом из модных журналов есть рубрика, кото-

рую можно назвать «да и нет», где на примерах анализа внешнего

облика медийный персон рассматриваются актуальные тенденции. В

качестве исключений можно вспомнить статьи в «Times» С.Менкес,

деятельность М.Голсорхи в журнале «Tank», отдельные статьи на

российском портале Модныеspb. Это может быть связано с тем, что о

моде хотя и говорят как об искусстве, но чаще ее рассматривают

только как социальный феномен, или коммерческое предприятие.

В России ситуация с модой более сложная чем на западе, у нас, к

сожалению, еще нет модной индустрии как таковой, отечественные

модельеры только-только начинают развивать коммерческие проекты

не ограниченные ателье для отдельных заказчиков, поэтому и модная

журналистика скорее старается поддержать наших дизайнеров. Моду

сегодня вроде бы и считают одним из видов художественной дея-

тельности, но на практике исследователей чаще интересует проблем-

ный аспект этого явления. Хотя параллельно творения художников

модельеров занимают заслуженные места в авторитетных музеях,

работы модных фотографов украшают выставочные залы, как само-

стоятельные произведения.

Как и современное искусство, мода интерактивна и концептуаль-

на. Художник ищет не наблюдателя, а зрителя-соавтора. Аудитория

должна не сочувствовать, а соучаствовать, это лозунг и моды и со-

временного искусства, здесь мода оказывается ближе к современному

искусству, чем принято думать.

Это двойственное положение моды связно с тем, что художник

модельер, кроме самого акта творения, оказывается связан и с ком-

мерческой составляющей «индустрии создания имиджей». Хотя не

стоит забывать, что при необходимости обеспечивать коммерческий

успех марки, художник модельер — это творческий человек, который

должен доказывать собственную талантливость два раза в год, пред-

ставляя новые коллекции, а есть мастера, как например Карл Лагер-

фельд, которые работают на несколько модных домов, и соответст-

венно, обязаны создавать в два раза больше шедевров. Ряд дизайне-

ров превращают в бренд не только свои творения, но и себя,

например. Том Форд (даже работая на Gucci), Ж.П.Готье бесстрашно

подставляют себя под стрелы публики, другие, как например

М.Прада, держатся в тени, чем создает интригу вокруг собственных

творений. Модельер превращает себя в символ, выражающий фило-

софию его одежды, как и художник поведения в актуальном искусст-

Визуальные искусства и музыка 267

ве, репрезентирующий себя в качестве произведения искусства (на-

пример О.Кулик, К.Миллер, Бартеньев, В.Мамышев-Монро).

В ситуации формирования «новой транскультурной повседневно-

сти» искусство, чтобы быть услышанным вынуждено активно про-

двигать себя в дискурсе, если актуальное искусство видит выход в

экспериментальной игре со зрителем, то художники мира моды поль-

зуются более классическими способами репрезентации, то есть за-

воеванием зрителя, через соответствие некоторому перечню критери-

ев цеховой оценки, повышение уровня профессионализма. Правда,

чтобы быть замеченным модной индустрией художник-модельер

должен поразить паблисити. Классический пример – это Джон Галь-

яно, которому спонсоров для первой коллекции нашла Анна Винтур,

редактор «Вог», другой пример – Метью Вильямсон, который просто

принес свои работы в редакцию того же «Вог». Это говорит о том,

что мода как индустрия, социальное явление не может развиваться

без поисков новых талантов, то есть «художников от моды». Работа

художника модельера, как и работа кинорежиссера или архитектора

тесно связана с материальным производством, но если для кино и для

архитектуры большую помощь оказала развитие компьютерных тех-

нологий, то в моде этого еще не произошло. Модельер Мигель Анд-

ровер после показа своей коллекции в Нью-Йорке вышел на подиум в

футболке с надписью: «ищу спонсоров».

Талант модного фотографа тоже подвергается постоянным испы-

таниям, ведь для создания имиджа бренда требуется оригинальная

художественная идея, которая должна привлекать внимание, запоми-

наться без дополнительных объяснений. Это отличает модную инду-

стрию от продвижения товаров массового потребления. Развитие

модной фотографии наглядно демонстрирует, что мода это искусст-

во, которое транслирует различные эстетические идеалы, и где даже

реклама не может быть не талантливой. Модные тенденции опери-

руют эфемерной вещью – образами, которые не имеют практической

значимости, а отсылают только к различным вариантам понимания

красоты. Это причина, по которой их продвижение то же не может

быть стандартным, для каждого из них надо придумать собственную

историю, что, несомненно, требует не только высокого уровня про-

фессионализма, но и таланта. В 90-х в Россию вошла мировая мода и

скоро в стране появились собственные фотографы моды, среди кото-

рых прежде всего Михаил Королев, Влад Локтев, Владимир Фридкес

и Дмитрий Власенков.

268 Зритель в искусстве

Творческие поиски, осуществляемые сегодня в мастерских мод-

ных домов можно сравнить с алхимической лабораторией, где эсте-

тические идеалы находят свои новые формы. Сегодня, когда боль-

шинство закупщиков размещают заказы на предварительных показах,

сам модный показ превращается в настоящее театральное представ-

ление, которое можно назвать и демонстрацией эстетических доми-

нант сезона. Показы Гальяно, Готье напоминают хорошо срежисси-

рованные спектакли. Заявление модного фотографа Винсента Пичер-

са, о том, что мода наследник великого искусства, которое во все века

имело коммерческую компоненту, так художники эпохи Возрожде-

ния, или Моцарт, которые творили по заказу, только на первый

взгляд может показаться поверхностным. Если присмотреться внима-

тельнее, то становиться видно, что мода перенимает институцио-

нальный аспект художественного творчества прошлых веков, образо-

вание будущих модельеров так же основано на художественных тра-

дициях. Мода как вид искусства в чем-то копирует систему

институализации мира классического искусства, только теперь вме-

сто Мастера, на которого работают ученики, существуют модные

бренды, на которые работают художники модельеры.

В данной сфере основным принципом искусства остается мимесис

(помноженный на творческие способности автора), который «высо-

кое» искусство так же как и эстетику, решило отвергнуть в пользу

других стратегий. Теперь в качестве «образца» или материала высту-

пает все культурное наследие человечества: от классического искус-

ства до первобытного, от природных форм до фантазии. Это свойство

современной культуры допускает параллельное сосуществование и

сочетание различных эстетический идеалов. В качестве примера

можно привести творчество японского модельера Е.Ямомото. В Япо-

нии всегда уделяли внимание тканям, их структуре, цветовая гамма

была строгой, так и Ямомото начинает работу над новой коллекцией

с изучения тканей, их пластики, а крой его моделей восходит к тра-

диции кимоно, которое не является «второй кожей», а легко меняет

форму при малейшем движении. Серьезное философское отношение

к своей работе нашло отражение в книге модельера «Разговаривая с

самим собой», где Ямомото немалую часть, отводит беседам с уче-

ным-философом Киокаци Вашида, о проблемах жизни, бытия, твор-

чества. Особое философское отношение японских модельеров к оде-

жде, основанное на национальных традициях, нашло признание в

Визуальные искусства и музыка 269

мировой моде еще в восьмидесятые годы двадцатого века. Показа-

тельно сотрудничество Ямомото с другим современным художником

— кинорежиссером В.Вендерсом. Фильм «Блокнот о городах и одеж-

дах» можно назвать совместным творческим манифестом великого

режиссера и великого модельера.

Если Ямомото становиться героем фильма Вендерса, то послуж-

ной список другого модельера, Ж.П.Готье включает в себя создание

костюмов для фильмов П.Гринуэя, Л.Бессонна, П.Альмадовара. Ра-

боты Готье не только органично вплелись в ткань фильмов таких

разных режиссеров, но и были отмечены премиями из мира кино.

«Шоу-мен» от моды Ж.П Готье, который вывел в 90-е годы на поди-

ум материалы из порно индустрии, записал музыкальный альбом, вел

телепрограммы, демонстрирует пример успешной и творческой и

коммерческой реализации талантливой личности. Творчество Готье

тесно связано с традициями искусства постмодернизма, когда фик-

ция, реальность и метафикция уравниваются в правах, а пространство

игры ограничено лишь талантом автора. Классическая гармония и

модернистская дисгармония здесь выступают вместе как красота

диссонансов, художественным выражением которой стали стилевой

плюрализм эклектизм, коллажность артефактов, вариативность ин-

терпретаций. Но если бы Готье был только талантливым реклами-

стом и коммерсантом, то его коллекции не оказались бы востребова-

ны звездами как Мадонна, Нина Хаген и «незвездными» потребите-

лями линий пред-а-порте. Как было сказано ранее, мода сегодня это

фабрика грез, но если одежда не гармонична, плохо не талантливо

сделана, на одной рекламе и PR стратегиях далеко не уедешь. Тем

более, что современный человек, как говорят сами специалисты в

области моды, стал более разборчив[9], а стильность персонажа оп-

ределяется сочетанием индивидуальности и моды, а не просто копи-

рованием образов из глянцевых журналов. Эпатаж ради эпатажа в

данной сфере уже не является модным. Художники работающие в

сфере повседневности, декларируют отношение человека к себе, как

к палитре, чистому листу, на который при помощи спорта, космети-

ки, диеты, одежды можно «нанести» любой образ. «Мода приходит с

улицы и, облагороженная, вновь возвращается к ней… Я не думаю,

что можно вывести какое-то уравнение моды. Будьте осторожны, не

полагайтесь на нас, так как мы может отвергнуть предложенный се-

годня стиль. Наша работа – это игра, как только новая мода устано-

270 Зритель в искусстве

вилась, мы разрушаем ее»[10]. Но эта игра требует от участников

наличия собственной индивидуальности.

Сами модельеры часто иронизируют над собственным положени-

ем между искусством и распродажей образов, еще в 1980-е Москино

превратил страсть потребителей к модным брендам в предмет для

шуток. Его модели связаны с традицией сюрреализма в искусстве, а

ироничное отношение к моде нашло поддержку и у покупате-

лей.Подарив модной индустрии все права на прекрасное, современ-

ное искусство теперь само обращается к ней в поисках утраченной

красоты. Как результат – выставки модных фотографов в музеях (на-

пример, Ньюмана, У.Кляйна, М.Тестино), показы модельеров в цен-

трах актуального искусства (например, выставки Х. Чалаяна в худо-

жественных галереях), как инъекция витамина красоты и гармонии в

мир искусства, который сам решил заболеть отсутствием красоты,

идеалов, а теперь экспортирует их из того мира, который долго счи-

тал для себя не достойным ничего кроме разоблачения.

Специфика феноменов моды заключается в сочетании социальной

и эстетических задач. На сегодняшний день мода как особый вид ис-

кусства, анализируется исследователями реже, чем коммерческий,

социокультурный потенциал данного явления. Историю моды тради-

ционно рассматривают как производную от главенствующего в ту

или иную эпоху стиля в художественной культуре. Но этот метод

является конструктивным лишь при наличии такого стиля и довольно

большого отрезка времени, к тому же нельзя забывать о том, что при-

верженцами и основателями моды до ХХ века была лишь небольшая

часть привилегированного и аристократического круга, близкого ко

двору. Хочется надеяться, что в перспективе, оценка и изучение мод-

ных феноменов будет проходить не только в рамках социологии,

маркетинга, стратегий продвижения на рынке тех или иных брендов,

но и в рамках понимания моды как особого вида искусства, части

философии жизни.

Примечания

1. Например, в современном Китае происходит постепенный отказ от

традиционного красного цвета одежды невесты на европейский бе-

лый.

2. Так романтические герои противопоставляют мир фантазии миру

реальному — можно вспомнить романы Ж.Санд, М.Шелли,