Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве

Подождите немного. Документ загружается.

Последствия недействительности договора сингулярной сукцессии

***При применении последствий недействительности договора цессии после осуществления

приобретенного по нему требования цессионарием, не только стороны договора цессии приводятся в

первоначальное положение, но и полученные цессионарием денежные средства возвращаются

должнику*** (Президиум ВАС, N 131/96 от 29 апреля 1997 г.)

Правило не имеет под собой законных оснований и, кроме того, не должно применяться. Пункт 2

ст. 167 ГК устанавливает однозначные последствия недействительности сделки. "При

недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в

случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное

выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить

его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены

законом". Постановление Президиума ВАС к законам не относится, а значит, его правило, установившее

"иные последствия", не должно применяться.

Истоки комментируемого правила - юридически необоснованного - в отсутствии попыток лиц,

формулировавших его, оценить правовую природу (юридическое значение) такого обстоятельства, как

осуществление цессионарием приобретенных им у цедента требований. Чтобы дать такую оценку,

сначала обратимся к ситуации признания недействительным договора сингулярной сукцессии, по

которому цессионарий еще не успел осуществить приобретенных им прав. В этом случае последствия,

установленные п. 2 ст. 167 ГК, вполне применимы - цессионарий возвращает цеденту требования, о чем

последний уведомляет должника, а цедент цессионарию полученный эквивалент. Ситуация признания

недействительным договора цессии, по которому цессионарий уже осуществил приобретенные права,

отличается от рассмотренной лишь тем, что цессионарию более нечего возвращать. Необходимым

условием осуществления прав является исполнение корреспондирующих им юридических обязанностей.

Исполнение же этих обязанностей прекращает обязательство, а значит, лишает цессионария

приобретенных прав. Но в этом случае должна применяться вторая гипотеза, заключенная в п. 2 ст. 167

- на случай невозможности возврата полученного в натуре. На цессионарии, осуществившим права по

договору цессии, впоследствии признанному недействительным, лежит обязанность компенсировать

цеденту стоимость полученных прав деньгами. Если в таком случае цедент получил за уступленные

права деньги, естественно, нет никакого смысла обменивать деньги на деньги, любая из сторон может

инициировать производство зачета требований.

Комментируемое правило является тем более несправедливым, что затрагивает интересы

добросовестного лица, которое не принимало в заключении недействительного договора никакого

участия, - должника. Действительно, исполнение, произведенное должником цессионарию на момент

своего производства, было надлежащим; его производством должник освободился от обязательства.

Вряд ли можно считать нормальной ситуацию, когда через какое-то время он узнает, что нет, ничего

подобного! Обязательство все равно лежит на нем, потому что договор цессии признан

недействительным. Закономерен вопрос со стороны должника: "почему, извините, я должен страдать из-

за того, что кто-то неудачно составил договор цессии, к которому я никакого отношения не имею?". Как в

свое время сказал Р. Иеринг, если это называется правом, то я не имею никакого отношения к

юриспруденции.

***Исполнение, добросовестно произведенное должником новому кредитору (цессионарию), не

может быть признано ненадлежащим в случае последующего признания договора уступки требования

недействительным*** (Президиум ВАС, N 8838/00 от 22 мая 2001 г.).

Исправление прежде сложившейся незаконной и несправедливой практики (см. комментарий к

предыдущему правилу).

Правоспособность; выход сделки уступки за пределы правоспособности цедента

***В соответствии со ст. 825 ГК в качестве финансового агента договоры финансирования под

уступку денежного требования могут заключать банки и иные кредитные организации, а также другие

коммерческие организации, имеющие разрешение (лицензию) на осуществление деятельности такого

вида. Договор факторинга, совершенный с организацией, не располагающей соответствующей

правоспособностью, является ничтожным как не соответствующий требованиям глав 24 и 43 ГК***

(Президиум ВАС, N 955/98 от 30 июня 1998 г.)

Как было указано выше, подобный взгляд является неправильным ибо игнорирует норму ст. 10

Вводного закона ко второй части Гражданского кодекса, устанавливающую временные пределы

применения его ст. 825.

Кроме того, сделка, совершенная юридическим лицом за пределами своей правоспособности,

является не ничтожной, а оспоримой (ст. 174 ГК).

***Договор об уступке чековым инвестиционным фондом прав на денежные средства третьему

лицу не может быть признан инвестиционной сделкой. Поскольку, согласно п. 25 Положения о

специализированных фондах приватизации, аккумулирующих приватизационные чеки граждан,

утвержденного Указом Президента РФ от 7 октября 1992 г. N 1186, чековый фонд не имеет права

заключать сделки, не связанные с инвестиционной деятельностью, указанный договор уступки

требования должен расцениваться как ничтожный*** (Президиум ВАС, NN 6274/95 от 12 ноября 1996 г.,

6276/95, 6277/95 и 6279/95 от 26 ноября 1996 г., 6277/95 и 6279/95 от 10 декабря 1996 г.)

Правило, не имеющее под собой законных оснований. Продолжая его, мы придем к выводам о

том, что сделки инвестиционного фонда по приобретению мебели и оргтехники для собственного

обзаведения должны квалифицироваться как ничтожные, ибо они явно не относятся к числу сделок

инвестиционных. С распространительным толкованием этого правила можно зайти вообще очень

далеко: так, например, кредитные организации не должны иметь права на заказ строительных и

ремонтных работ, хотя бы и для собственных помещений, ибо договор подряда не есть банковская

сделка. Совершенно очевидно, что, руководствуясь таким правилом, можно смело закрывать все

организации со специальной правоспособностью, ибо окажется, что они не могут совершить ни одной

общехозяйственной сделки.

Подобно тому, как всякую вещь можно использовать двояко, воспользовавшись либо ее

потребительной, либо ее меновой стоимостью, точно также и всякое (по общему правилу - всякое)

субъективное право можно либо (а) осуществить, либо (б) уступить. Про подобные сделки нельзя

говорить, что они выходят за пределы некоей специальной правоспособности, ибо возможность их

совершения составляет одно из общих необходимых условий существования всякого физического и

юридического лица. Специальная правоспособность начинается там, где имеет место

профессиональное совершение однотипных экономических операций (не юридических сделок, а именно

экономических операций), приводящее к получению основного дохода на протяжении отчетного периода

деятельности. При этом специальная правоспособность не исключает общей - она лишь дополняет ее,

исключая при этом превращение (перемещение) элементов из общей правоспособности в

правоспособность специальную. Если бы чековый инвестиционный фонд занимался бы тем, что

регулярно заключал сделки уступки требований с целью оформления операций, приносящих ему

основную массу дохода, да, вероятно, могла бы вестись речь о внеуставной деятельности. Но из

материалов дел видно, что такие сделки были единичными и не приносили вообще никаких доходов, с

их помощью погашались долги. В подобных ситуациях договор сингулярной сукцессии следует считать

сделкой, заключенной в процессе ведения обычной хозяйственной деятельности, а рассуждать о ее

соответствии или несоответствии уставной (специальной) правоспособности цедента просто

некорректно.

***Возможность уступки требования выплаты страхового возмещения составляет элемент

правоспособности страхователя (кредитора), а не выгодоприобретателя. Уступка права требования

выплаты страхового возмещения выгодоприобретателем нарушает ст. 382 ГК и потому является

недействительной*** (Президиум ВАС, NN 717/96 от 21 мая 1996 г., 1386/96 от 6 января 1998 г.)

Данный вывод основывается на чисто словесном противопоставлении страхователя,

являющегося участником договора страхования и оттого именуемого кредитором выгодоприобретателю,

который не участвует в заключении договора страхования и оттого называется третьим лицом. Выше

уже говорилось о том, что подобное наименование выгодоприобретателя означает то, что он является

лицом, посторонним договору, но не возникшему из него обязательству. Выгодоприобретатель, с

момента выражения им намерения воспользоваться установленным для него правом, становится

полноценным активным участником обязательства - кредитором, в ничуть не меньшей степени, чем

кредитор-участник договора. Отсюда само собою ясно, что сделанный Президиумом вывод неверен.

Продолжение отношений между цедентом и должником; их значение для

действительности договора сингулярной сукцессии (уступка требований из длящихся

правоотношений)

***Вывод о наличии договора цессии поставлен под сомнение Президиумом ВАС в связи с тем,

что после заключения договора цессии цедент и должник продолжали руководствоваться

обязательствами, содержанием которых являлись уступленные требования*** (Президиум ВАС, NN

3593/96-3604/96 от 9 января 1997 г.)

Самый краткий комментарий к такому правилу выражается одним словом - напрасно. Отношения

цедента и должника, тем более, имеющие место после заключения договора сингулярной сукцессии, не

могут оказывать на правовое положение цессионария никакого влияния, ибо он в этих отношениях не

участвует и зачастую о них даже не осведомлен. То, что цедент и должник (цессионар) продолжают

чего-то считать и чем-то руководствоваться, это их проблемы, которые никак не должны мешать

цессионарию спокойно жить, в т.ч. без каких бы то ни было возражений осуществлять приобретенные им

требования.

***Правила уступки требования не могут быть применены к требованиям из обязательств,

имеющих длящийся характер и не прекратившихся к моменту уступки*** (Президиум ВАС, NN 1136/96 от

30 июля 1996 г.., 1617/96 от 10 сентября 1996 г., 1435/97 и 4966/96 от 29 апреля 1997 г., 584/97 от 27 мая

1997 г., 2233/97 от 25 ноября 1997 г., 955/98 от 30 июня 1998 г., 6677/97 от 18 августа 1998 г., 4735/98 от

17 ноября 1998 г., 1565/00 от 5 сентября 2000 г., 4215/00 от 9 октября 2001 г., 4625/01 от 20 ноября 2001

г.)

Правило, не имеющее под собой ни законной, ни логической основы. Законодательство не

ограничивает возможность уступки требований фактором времени - течения или истечения времени

существования обязательств, в содержание которых входят уступаемые права. Кроме того, буквально

толкуя правило, можно получить довольно странный вывод: можно уступать только те требования,

которые к моменту уступки ...уже прекратились! Вряд ли это правильно.

***Кредитор вправе уступить свои права полностью или частично (например, права, возникшие в

определенный период времени, право требования определенной суммы) в случае, когда докажет, что он

полностью или частично выполнил свои обязательства по договору и остается кредитором. При этом не

имеет значения, длящееся это отношение или нет*** (Президиум ВАС, NN 4625/01 от 20 ноября 2001 г.,

8955/00 от 18 декабря 2001 г., 2164/01 от 25 декабря 2001 г., 4554/02 от 29 октября 2002 г., 11079/04 от

14 декабря 2004 г.)

Некоторое смягчение прежде строгой и необоснованной практики (см. выше), вселяющее

надежду на то, что с течением времени она войдет в нормальное русло.

*** Уступка требования, возникшего в рамках длящегося договорного обязательства, возможна в

случае, если уступаемое требование является бесспорным, возникло до его уступки и не обусловлено

встречным исполнением*** (Президиум ВАС, N 11079/04 от 14 декабря 2004 г.)

Совместная деятельность; условия действительности уступки требования, возникшего из

договора о совместной деятельности

***Уступка требования по договору о совместной деятельности одним участником без согласия

других является недействительной, как противоречащая предписанию закона, запрещающему участнику

договора о совместной деятельности распоряжаться своей долей в общем имуществе без согласия

остальных участников договора*** (Президиум ВАС, N 5594/96 от 15 апреля 1997 г.)

Данное правило имело законодательную основу в период действия Основ гражданского

законодательства 1991 г., норма ч. 2 п. 1 ст. 124 которых устанавливала, что "участник договора о

совместной деятельности не вправе распоряжаться своей долей в общем имуществе без согласия

остальных участников договора, за исключением той части продукции и доходов от этой деятельности,

которая поступает в распоряжение каждого из участников".

В настоящее время это правило может быть применимо лишь в случаях разрешения споров из

правоотношений, возникших в период действия Основ. Действующий сегодня ГК хотя и не заменил

режим общей долевой собственности на общее имущество участников договора о совместной

деятельности режимом общей совместной собственности, но, тем не менее, предусмотрел иные

принципы ведения общих дел товарищей (см. ст. 1043 и 1044 ГК). В соответствии с этими принципами

каждый товарищ может распорядиться не только своей долей, но и всем имуществом товарищества;

важно лишь, чтобы это делалось в интересах всех участников договора и в отсутствие ограничения

полномочий.

***Если договор уступки требований, возникших в связи с участием лица в договоре простого

товарищества, совершен после прекращения совместной деятельности, на заключение такого договора

не требуется согласия всех участников простого товарищества*** (Президиум ВАС, N 2715/01 от 9

января 2002 г.)

д) Иные правила

Вексель; уступка требования из векселя

***В случае если векселедатель поместил в переводном векселе слова "не приказу" или какое-

либо другое разнозначное выражение, документ может быть передан лишь с соблюдением формы и с

последствиями обыкновенной цессии. Передаточная надпись, имеющая форму индоссамента, в данном

случае не влечет правовых последствий, предусмотренных вексельным законодательством при

передаче векселя посредством индоссамента. Если в нарушение требований п. 3 ст. 382 ГК соглашение

об уступке права между первым векселедержателем и последующим держателем векселя не

оформлялось, следует считать, что доказательства передачи права в общегражданском порядке истец

векселедателю не представил, в связи с чем исполнение, произведенное первоначальному кредитору,

является надлежащим. При этих условиях отказ векселедателя от исполнения обязательств по векселю

с оговоркой "не приказу" являлся правомерным*** (п. 7 Обзора, утвержденного Информационным

письмом Президиума ВАС N 18 от 25 июля 1997 г.)

Замена стороны в процессе; уступка требования как основание для замены стороны

***Установление в процессе разбирательства того факта, что истцом осуществлена уступка

требования третьему лицу, является основанием для замены арбитражным судом субъекта,

предъявившего иск, как ненадлежащего истца лицом, приобретшим права (процессуальное

правопреемство)*** (Президиум ВАС, NN 8215/95 и 8216/95 от 5 марта 1996 г., 7863/95 от 26 ноября 1996

г., 4837/97 от 2 сентября 1997 г., 3709/97 от 18 ноября 1997 г., 4095/97 от 7 апреля 1998 г., 7124/99 от 3

октября 2000 г., 7958/00 от 5 июня 2001 г., 4439/01 от 29 марта 2002 г., 9978/01 от 21 мая 2002 г.,

14778/03 от 1 июня 2004 г., 14528/05 от 11 апреля 2006 г.)

Правило это, безусловно, верно, но только в том случае, если имеется в виду уступка

охранительного субъективного гражданского права (искового притязания). Уступка регулятивного права

(хотя бы и нарушенного) не отменяет того очевидного факта, что его нарушение имело место до уступки,

т.е. в тот момент, когда право принадлежало первоначальному кредитору (цеденту), и, таким образом,

умаляло именно его (цедента) права и законные интересы, именно ему причиняло убытки. Коль скоро

цессионарий (новый кредитор) от правонарушения не страдал, то ему не может принадлежать и право

иска, из такого нарушения возникшее. Да, уступив нарушенное право, цедент лишается возможности

требовать исполнения обязательства в натуре, но его требования о возмещении убытков, уплате

неустойки и процентов никуда не исчезают и к цессионарию по умолчанию не переходят; единственное,

на что оказывает влияние уступка - так это на объем требований (момент уступки пресекает рост

текущих обязательств).

Применимое право

***Договор уступки права иска, требования и долга, заключенный между лицами, не

являющимися резидентами РФ (юридическими лицами по бельгийскому и американскому

законодательству), арбитражный суд оценил по нормам российского законодательства, поскольку

должником по уступленному требованию являлось юридическое лицо по российскому законодательству.

Вопрос о месте заключения данного договора и применимом к нему праве арбитражным судом не

поднимался и не рассматривался*** (Президиум ВАС, N 1533/97 от 17 июня 1997 г.; п. 15 Обзора,

утвержденного Информационным письмом Президиума ВАС N 29 от 16 февраля 1998 г.)

Правило, прямо противоречащее закону. Пункты 1 и 2 ст. 165 Основ гражданского

законодательства (акта, действовавшего во время принятия перечисленных постановлений

Президиума*(395)) устанавливали, что форма сделок, а также права и обязанности по сделке

определяются по праву, действующему в месте ее совершения. В то же время в документах Президиума

вопрос о месте совершения договора сингулярной сукцессии даже не затрагивался, что должно

расцениваться как неполное изучение обстоятельств, имеющих существенное значение для дела.

***К договорам уступки требования, заключенным до введения в действие Гражданского кодекса

Российской Федерации, не могут быть применены нормы указанного Кодекса*** (Президиум ВАС, N

5197/96 от 18 марта 1997 г.)

Да, несомненно, и не только к договорам уступки требований, ибо нормы ГК не имеют обратной

силы (ст. 5 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ*(396), ст. 5 Федерального закона от 26

января 1996 г. N 15-ФЗ*(397)).

§ 2. Свод правил Высшего Арбитражного Суда о договоре перевода долга

Валюта иностранная; долг в иностранной валюте как предмет перевода

***Договор о переводе долга в иностранной валюте, заключенный между резидентами РФ,

арбитражный суд расценил как действительный. Вопроса о недействительности данного договора по

мотивам нарушения валютного законодательства не поднималось*** (Президиум ВАС, N 415/97 от 21

октября 1997 г.)

Действующее российское валютное законодательство не позволяет однозначно подтвердить или

опровергнуть правило о возможности перевода с резидента на резидента РФ долга, выраженного в

иностранной валюте. Решение этого вопроса зависит, главным образом, от того, причислим ли мы

договор перевода долга в иностранной валюте к числу валютных операций, или нет.

Подпунктом "а" п. 7 ст. 1 прежде действовавшего Закона "О валютном регулировании и

валютном контроле" 1992 г. термин "валютные операции" определялся с включением в их число, в

частности, "операций, связанных с переходом права собственности и иных прав на валютные ценности,

в том числе операций, связанных с использованием в качестве средства платежа иностранной валюты и

платежных документов в иностранной валюте". Строго говоря, при переводе долга никакого "перехода"

прав не происходит. Происходит утрата кредитором своих прав в отношении одного должника с

возникновением ранее не существовавших требований к другому должнику. Если уж и говорить о

"переходе", то речь должна идти о переходе обязанностей, но не прав. С этой точки зрения, перевод

долга в иностранной валюте к числу валютных операций отнести нельзя; вывод Президиума совершенно

правилен.

Но если последовательно проводить нашу концепцию, получится, что валютных операций не

существует в принципе, как не существует вообще и понятий "переход" прав и обязанностей. Права и

обязанности не "переходят", у них нет ног, чтобы "переходить", и сами они не имеют телесной оболочки,

чтобы их можно было физически переместить. Права и обязанности прекращаются и возникают. Вряд ли

это имелось в виду при написании Закона о валютном регулировании. Кроме того, поскольку перевод

долга приводит к тому же экономическому результату, что и уступка требования, было бы странным одну

из этих операций (цессию) относить к категории валютный, а иную нет. Скорее всего, буквальная

трактовка положения Закона в пользу правила, выведенного Президиумом, имеет под собой не более,

как законодательное упущение, которое, несомненно, было бы исправлено, будь на него своевременно

указано.

Ныне действующий Валютный закон 2003 г. не подает вовсе никаких поводов для отнесения

актов по переводу валютных долгов к категории валютных операций.

Недействительность договора перевода долга

***Договор перевода долга из лицензионного соглашения, подлежащего государственной

регистрации, также должен быть зарегистрирован. Несоблюдение этого требования делает договор

перевода долга недействительным (ничтожным)*** (Президиум ВАС, N 13695/03 от 13 января 2004 г.)

В принципе правильно, хотя и не вполне точно. Дело не в том, что лицензионное соглашение

подлежит государственной регистрации, а в том, что таковое подлежит государственной регистрации

под страхом недействительности. Для сравнения: рассматривая дело о действительности договора

перевода долга по договору аренды недвижимости, Президиум пришел к выводу, что таковой вовсе не

подлежит государственной регистрации (N 2788/01 от 10 июля 2001 г.). Правильным был бы не столь

категоричный вывод: государственной регистрации подлежит, но без угрозы признания

недействительным в случае несоблюдения этого требования.

***Вступившее в законную силу решение арбитражного суда по делу о признании договора

перевода долга недействительным имеет преюдициальное значение. Арбитражный суд,

рассматривающий дело о взыскании на основании договора перевода долга и знающий о его признании

недействительным, обязан отказать во взыскании*** (Президиум ВАС, N 3796/97 от 2 декабря 1997 г.)

***Гражданским законодательством не предусмотрена возможность перевода долга по

обеспечительному обязательству*** (Президиум ВАС, N 2935/97 от 13 января 1998 г.)

Не предусмотрена, но вместе с тем и не исключена! Больше того, переход права собственности

на заложенное имущество влечет переход на нового собственника всех вещных обременений, лежащих

на этом имуществе. На приобретателя недобросовестного есть основания возложить как вещные, так и

обязательственные залоговые обременения. Вообще перевод долга по обеспечительному

обязательству отдельно от обязательства основного следует признать допустимым ровно настолько,

насколько законодательство не исключает возможности предоставления обеспечения третьим

(посторонним) по отношению к обязательству лицом. Исходя из этого принципа следует признать

возможным перевод долгов по обязательствам залогодателя, собственника удерживаемой вещи,

поручителя и гаранта (по банковским, государственным и муниципальным гарантиям).

Вопрос о допустимости перевода неустоечных и задаточных долгов (как и вопрос о допустимости

установления неусточеных и задаточных обязательств посторонних лиц) нуждается в специальном

изучении.

Недоимщик; недействительность договора перевода долга с участием недоимщика

***Договоры о переводе долгов заемщиками на своих контрагентов (дебиторов), заключаемые по

просьбе и с согласия банка-кредитора с целью приоритетного (перед бюджетом) получения денежных

средств в целях удовлетворения собственных финансовых интересов приводили к искусственному

созданию ситуации с отсутствием денег на расчетных счетах, предназначенных для зачисления выручки

юридических лиц от их хозяйственной деятельности. Вследствие этого налоговая инспекция длительное

время не могла списать с банковских счетов заемщиков причитающиеся бюджету деньги. Указанные

договоры должны квалифицироваться арбитражными судами как ничтожные сделки, а банк должен

привлекаться к ответственности, установленной на случаи задержки исполнения поручений о

перечислении налоговых платежей в бюджет*** (Президиум ВАС, NN 1015/97 от 20 мая 1997 г., 1016/97

от 20 мая 1997 г., 6747/98 от 9 февраля 1999 г.)

Комментарии те же, что и к аналогичным правилам, выведенным Президиумом для цессии с

участием недоимщика (см. § 1 Приложения, п. "г").

Перевод долга, его назначение, содержание и условия

***На основании соглашения о переводе долга происходит замена стороны обязательства:

прежний должник заменяется новым*** (Президиум ВАС, N 415/97 от 21 октября 1997 г., 848/97 от 14

апреля 1998 г.)

Правило отличается неточностью, ибо замена стороны обязательства происходит при наличии,

как минимум, двух юридических фактов - и соглашения о переводе долга и односторонней сделки

кредитора по выражению согласия на такой перевод. Последнее обстоятельство ясно подчеркнуто в

следующем правиле.

***Перевод долга осуществляется лишь с согласия кредитора. Отсутствие такого согласия

является основанием считать перевод долга несостоявшимся*** (Президиум ВАС, N 7200/95 от 12

августа 1997 г., 5570/99 от 3 октября 2000 г.)

***Одностороннее обязательство банка, обслуживающего заемщика, принятое им перед банком,

кредитующим заемщика о перечислении всех сумм, поступающих на расчетный счет заемщика в

погашение кредита банку-кредитору, не означает перевода долга по кредиту с заемщика на

обслуживающий его банк*** (Президиум ВАС, N 7200/95 от 12 августа 1997 г.)

Это одно из самых интересных и парадоксальных заключений, сделанных Президиумом ВАС в

1997 году.

1) Заключение является совершенно правильным по существу: одностороннее обязательство

банка перечислять другому банку все то, что поступит на счет его клиента, действительно, не влечет тех

правовых последствий, которые влечет заключение договора о переводе долга; не есть сделка перевода

долга.

2) Из правила следует, что арбитражный суд при его формулировке не подверг сомнению

законность описанной односторонней сделки. Да, пусть это не перевод долга, но это, во всяком случае,

одностороннее обязательство банка, по крайней мере, не оспоренное и не являющееся ничтожным -

примерно таково ближайшее следствие из правила. Получается, что Президиум ВАС вполне допускает

принятие банками на себя обязательств по распоряжению суммами, числящимися на счетах третьих лиц

(их клиентов). Как они будут эти обязательства исполнять, как сумеют договориться с клиентами, чтобы

те допустили распоряжение суммами на их счетах без их согласия - для кредиторов неважно.

3) Также из правила можно сделать вывод и о том, что односторонние действия кредитора по

принятию исполнения от третьего лица (не от должника) сами по себе не должны автоматически

квалифицироваться как согласие именно на перевод долга. При изучении института пассивной

делегации, а также при рассмотрении вопроса о соотношении перевода долга со смежными

отношениями мы установили, что принятие кредитором исполнения от третьего лица не есть согласие

на перевод долга; это лишь согласие на: (а) при делегационном обещании - новацию обязательства; (б)

при дебиторском сообщении - постановку рядом с существующим должником нового.

4) Наконец, на фоне освобождения банка от ответственности по делу, в связи с рассмотрением

которого и возникло комментируемое положение, последнее выглядит как предмет следующего

логического противопоставления: банк нес бы ту же ответственность, что и должник, если бы предметом

обязательства банка было бы не перечисление денежных сумм с чужого счета, а просто денежный

платеж от себя и за свой счет. Это не было бы переводом долга, но... В зависимости от того, перед кем

принял бы на себя банк такое обязательство (перед должником или кредитором), и было бы оно

договорным или внедоговорным, требование исполнения, заявленное кредитором, квалифицировалось

бы, в первом случае, как требование исполнения от третьего лица, на которое возложено бремя

исполнения обязательства, а во втором - как требование от третьего лица, давшего делегационное

обещание (делегата).

Косвенное признание возможности перемены лиц в обязательстве, вызываемой пассивной

делегацией - вот в чем несомненная ценность и важность выработанной Президиумом нормы.

***Перевод долга означает перемену лиц в обязательстве, что исключает возможность

заключения сторонами мирового соглашения как уговора сторон прекратить судебный спор на основе

взаимных уступок*** (Президиум ВАС, N 848/97 от 14 апреля 1998 г.)

То есть мировое соглашение, суть которого сводится к взаимным обязательствам сторон

прекратить судебный спор, не является договором о переводе долга.

***В соответствии со ст. 392 ГК новый должник или новые должники вправе выдвигать против

требования кредитора возражения, основанные на отношениях между кредитором и первоначальным

должником*** (Президиум ВАС, N 4575/96 от 15 апреля 1997 г.)

***Если в договоре поручительства поручитель прямо выразил согласие отвечать за любого

должника, то основание для признания договора поручительства прекращенным при переводе долга на

другое лицо, предусмотренное п. 2 ст. 367 ГК, отсутствует, поскольку поручитель дал кредитору

согласие отвечать за нового должника*** (п. 9 Обзора, утвержденного Информационным письмом ВАС N

28 от 20 января 1998 г.)

Правило не требует, как это может показаться при прочтении текста указанной нормы ГК, именно

последующего согласия поручителя отвечать за уже появившегося нового - определенного, конкретного

должника. Как видим, Президиум считает достаточным для возложения на поручителя ответственности

за нарушение обязательства новым должником предварительного согласия поручителя отвечать за

любого из должников, которые, возможно, в последующем могут появиться.

Правоспособность нового должника

***Суд должен проверять, позволяет ли правоспособность нового должника, являющегося

коммерческой организацией, принимать на себя долг другого лица, также являющегося коммерческой

организацией*** (Президиум ВАС, N 2788/01 от 10 июля 2001 г.)

Правоспособность тут, ясное дело, ни при чем. Причиной формулировки подобного правила

стала неспособность Президиума ВАС распространить на договор перевода долга принцип презумпции

возмездного характера всяких договоров и начало абстрактности, присущее именно договорам о

сингулярном обязательственном правопреемстве.

Предмет договора перевода долга

***Исходя из смысла ст. 391 ГК, долг переходит к новому должнику в полном объеме, включая

обеспечивающую его исполнение неустойку, а также неуплаченные проценты. В то же время указанная

норма не допускает возможности перевода на другое лицо только акцессорного обязательства и

процентов, без перевода основного долга. Поэтому соглашение о переводе долга лишь по уплате

неустойки и процентов за пользование чужими денежными средствами является недействительным в

силу ст. 168 ГК, и, следовательно, основанные на этой сделке требования удовлетворению не

подлежат*** (Президиум ВАС, N 3798/97 от 2 декабря 1997 г.)

См. комментарий к правилу о недопустимости отдельной уступки требования штрафа (§ 1

настоящей главы, пункт "б").

***Положения гражданского законодательства не препятствуют переводу не всего долга, а лишь

его части; главное, чтобы такой перевод был осуществлен с согласия кредитора*** (Президиум ВАС, N

3764/01 от 25 декабря 2001 г., 11754/01 от 16 июля 2002 г.)

Уступка требования как основание принятия на себя чужого долга

***Сделка перевода долга на основании одновременной уступки старым должником новому

определенных требований является, с точки зрения своего основания, законной*** (Президиум ВАС, N

8414/00 от 9 октября 2001 г.)

Форма договора перевода долга

***Простое письменное оформление договора о переводе долга с письменным же согласием

кредитора не позволяет сделать вывод о недействительности данного договора в силу дефекта

формы*** (Президиум ВАС, N 415/97 от 21 октября 1997 г.)

Данное правило может иметь применение, естественно, лишь в том случае, если речь идет о

договоре, содержащем необходимые условия договора перевода долга (см. об этом соответствующий

параграф предыдущей главы).

***Факт перевода долга может быть подтвержден, при наличии соответствующего соглашения,

действиями нового должника, последовавшими после подписания соглашения, в частности, такие, как,

согласование с кредитором графика погашения задолженности с указанием конкретных сумм и периодов

их погашения, а также - фактическая уплата долга*** (Президиум ВАС, N 415/97 от 21 октября 1997 г.)

В комментарии к одному из рассмотренных ранее тезисов мы говорили о том, что односторонние

действия кредитора по принятию исполнения от третьего лица (не от должника) сами по себе не должны

автоматически квалифицироваться как согласие именно на перевод долга. То же самое можно сказать и

о согласованных действиях кредитора и нового должника, а также об односторонних действиях самого

нового должника (например, по погашению долга). Все эти действия могут лишь подтверждать факт

состоявшегося перевода долга, при условии, что наряду с ними то же самое подтверждается (а)

соглашением, ясно и недвусмысленно выражающим договоренность сторон о переводе долга, и (б) явно

выраженным согласием кредитора именно на перевод долга. Эти действия - доказательства заключения

договора перевода долга, но не элементы самого договора в том смысле, в котором это предусмотрено,

например, п. 3 ст. 438 ГК.

***Платеж долга третьим лицом за должника нельзя расценивать как действия,

свидетельствующие о заключении договора перевода долга. Не свидетельствуют об этом и фактические

действия кредитора, выразившиеся в принятии исполнения от третьего лица*** (Президиум ВАС, N

3387/96 от 11 декабря 1996 г.)

См. комментарий к предыдущему правилу и правилу о юридическом значении одностороннего

обещания банка перечислять кредитору денежные средства клиента.

Перечень использованных актов Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

а) Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации

1995 год

- от 1 августа 1995 г. N 7357/94;

- от 2 ноября 1995 г. N 5681/95;

- от 30 ноября 1995 г. N 6717/95;

1996 год

- от 5 марта 1996 г. N 8215/95;

- от 5 марта 1996 г. N 8216/95;

- от 21 мая 1996 г. N 717/96;

- от 30 апреля 1996 г. N 7083/95;

- от 30 июля 1996 г. N 1136/96;

- от 20 августа 1996 г. N 1512/96;

- от 10 сентября 1996 г. N 1617/96;

- от 29 октября 1996 г. N 3172/96;

- от 12 ноября 1996 г. N 6274/95;

- от 26 ноября 1996 г. N 6276/95;

- от 26 ноября 1996 г. N 6277/95;

- от 26 ноября 1996 г. N 6279/95;

- от 26 ноября 1996 г. N 7863/95;

- от 10 декабря 1996 г. N 3375/96;

- от 10 декабря 1996 г. N 6277/95;

- от 10 декабря 1996 г. N 6279/95;

- от 11 декабря 1996 г. N 3387/96;

- от 26 декабря 1996 г. N 2759/96;

1997 год

- от 9 января 1997 г. N 3593/96;

- от 9 января 1997 г. N 3594/96;

- от 9 января 1997 г. N 3595/96;

- от 9 января 1997 г. N 3596/96;

- от 9 января 1997 г. N 3597/96;

- от 9 января 1997 г. N 3598/96;

- от 9 января 1997 г. N 3599/96;

- от 9 января 1997 г. N 3600/96;

- от 9 января 1997 г. N 3601/96;

- от 9 января 1997 г. N 3602/96;

- от 9 января 1997 г. N 3603/96;

- от 9 января 1997 г. N 3604/96;

- от 21 января 1997 г. N 3544/96;

- от 25 февраля 1997 г. N 4945/96;

- от 11 марта 1997 г. N 3997/96;

- от 18 марта 1997 г. N 5197/96;

- от 25 марта 1997 г. N 5464/96;

- от 1 апреля 1997 г. N 5407/96;

- от 15 апреля 1997 г. N 4575/96;

- от 15 апреля 1997 г. N 5594/96;

- от 29 апреля 1997 г. N 131/96;

- от 29 апреля 1997 г. N 4966/96;

- от 29 апреля 1997 г. N 1435/97;

- от 20 мая 1997 г. N 572/97;

- от 20 мая 1997 г. N 1015/97;

- от 20 мая 1997 г. N 1016/97;

- от 27 мая 1997 г. N 584/97;

- от 27 мая 1997 г. N 1881/97;

- от 17 июня 1997 г. N 1533/97;

- от 8 июля 1997 г. N 1775/97;

- от 22 июля 1997 г. N 2048/97;

- от 5 августа 1997 г. N 2422/97;

- от 12 августа 1997 г. N 7200/95;

- от 19 августа 1997 г. N 1334/97;

- от 2 сентября 1997 г. N 4837/97;

- от 21 октября 1997 г. N 415/97;

- от 21 октября 1997 г. N 2600/97;

- от 21 октября 1997 г. N 3101/97;

- от 28 октября 1997 г. N 6056/96;

- от 18 ноября 1997 г. N 3709/97;

- от 25 ноября 1997 г. N 2186/96;

- от 25 ноября 1997 г. N 2233/97;

- от 2 декабря 1997 г. N 3795/97;

- от 2 декабря 1997 г. N 3796/97;

- от 2 декабря 1997 г. N 3798/97;

- от 2 декабря 1997 г. N 4149/97;

1998 год

- от 6 января 1998 г. N 1386/96;

- от 13 января 1998 г. N 2935/97;

- от 17 марта 1998 г. N 6173/97;

- от 7 апреля 1998 г. N 4095/97;

- от 14 апреля 1998 г. N 848/97;

- от 26 мая 1998 г. N 552/98;

- от 26 мая 1998 г. N 553/98;

- от 16 июня 1998 г. N 7846/97;

- от 16 июня 1998 г. N 7847/97;

- от 30 июня 1998 г. N 955/98;

- от 18 августа 1998 г. N 6677/97;

- от 1 сентября 1998 г. N 3947/98;

- от 17 ноября 1998 г. N 4735/98;

- от 15 декабря 1998 г. N 2884/98;

- от 29 декабря 1998 г. N 1676/98;

1999 год

- от 12 января 1999 г. N 7112/97;

- от 9 февраля 1999 г. N 6447/98;

- от 30 марта 1999 г. N 6925/98;

- от 11 мая 1999 г. N 8352/98;

- от 1 июня 1999 г. N 7889/98;

- от 15 июня 1999 г. N 1134/99;

- от 19 октября 1999 г. N 7945/98;

- от 26 октября 1999 г. N 4641/99;

- от 16 ноября 1999 г. N 1273/99;

2000 год

- от 8 февраля 2000 г. N 1066/99;

- от 29 февраля 2000 г. N 6041/97;

- от 27 июня 2000 г. N 2028/00;

- от 18 июля 2000 г. N 77/00;

- от 15 августа 2000 г. N 1362/00;

- от 5 сентября 2000 г. N 1565/00;

- от 3 октября 2000 г. N 5570/99;

- от 3 октября 2000 г. N 7124/99;

- от 3 октября 2000 г. N 9293/99;

- от 10 октября 2000 г. N 4642/00;

- от 21 ноября 2000 г. N 5551/00;

- от 19 декабря 2000 г. N 4131/00;

2001 год

- от 27 февраля 2001 г. N 6437/00;

- от 22 мая 2001 г. N 8838/00;

- от 5 июня 2001 г. N 7958/00;

- от 10 июля 2001 г. N 2788/01;

- от 9 октября 2001 г. N 4215/00;

- от 9 октября 2001 г. N 8414/00;

- от 23 октября 2001 г. N 2781/01;

- от 20 ноября 2001 г. N 4625/01;

- от 18 декабря 2001 г. N 6748/01;

- от 18 декабря 2001 г. N 8955/00;

- от 25 декабря 2001 г. N 2164/01;

- от 25 декабря 2001 г. N 3764/01;

2002 год

- от 9 января 2002 г. N 2715/01;

- от 25 января 2002 г. N 6676/01;

- от 6 марта 2002 г. N 7144/01;

- от 6 марта 2002 г. N 9831/01;

- от 22 марта 2002 г. N 7378/01;

- от 29 марта 2002 г. N 4439/01;

- от 26 апреля 2002 г. N 7030/01;

- от 21 мая 2002 г. N 9978/01;

- от 16 июля 2002 г. N 11754/01;

- от 13 августа 2002 г. N 10254/01;

- от 3 сентября 2002 г. N 6005/01;

- от 29 октября 2002 г. N 4554/02;

- от 26 ноября 2002 г. N 8218/02;

- от 3 декабря 2002 г. N 2430/02;

2004 год

- от 13 января 2004 г. N 13695/03;

- от 1 июня 2004 г. N 14778/03;

- от 17 августа 2004 г. N 5106/04;

- от 16 ноября 2004 г. N 3141/04;

- от 23 ноября 2004 г. N 8414/04;

- от 14 декабря 2004 г. N 11079/04;

2005 год

- от 22 марта 2005 г. N 12752/04;

2006 год

- от 11 апреля 2006 г. N 14528/05;

- от 25 апреля 2006 г. N 13952/05;

- от 16 мая 2006 г. N 15550/05;

- от 27 июня 2006 г. N 2152/06.

б) Иные документы

- Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением таможенного

законодательства, утвержденный Письмом ВАС от 17 июня 1996 г. N 5;

- Обзор практики разрешения споров, связанных с использованием векселя в хозяйственном

обороте, утвержденный Информационным письмом Президиума ВАС от 25 июля 1997 г. N 18;

- Обзор практики разрешения споров, связанных с применением арбитражными судами норм

Гражданского кодекса Российской Федерации о поручительстве, утвержденный Информационным

письмом ВАС от 20 января 1998 г. N 28;

- Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных

лиц, утвержденный Информационным письмом Президиума ВАС от 16 февраля 1998 г. N 29;

- Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 2 апреля 1997 г. N 4/8.

──────────────────────────────

*(1) Иногда институт перевода долга также называют делегацией, используя при этом для

обозначения его участников делегационную терминологию (см. об этом ниже).

*(2) В литературе совершенно не освещен вопрос о возможности замены такого участника

обязательства, как третье лицо. Ниже мы немного поговорим о причинах этого явления и о том, какие

юридические конструкции и институты могли бы способствовать достижению этой цели.