Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве
Подождите немного. Документ загружается.
требование не индивидуализировано участниками договора сингулярной сукцессии, нет никаких
оснований считать такой договор соответствующим требованиям законодательства, ибо из него нельзя
установить, а действительно ли предмет уступки существует, если существует - то в каком состоянии и
на каких условиях и принадлежит ли таковой цеденту.
Предметность договора как предмет судебной оценки
***Фигурирующий в деле договор цессии всегда должен оцениваться судом с точки зрения его
предметности (даже если этого не требует ни одна из сторон): суд должен исследовать вопрос и сделать
вывод о наличии обязательств, содержание которых составляют уступленные требования, их объеме,
размере задолженности и периоде, за который возможно начисление процентов, составляющих часть
задолженности*** (Президиум ВАС, NN 3593/96-3604/96 от 9 января 1997 г.)
Поскольку условие о предмете является существенным для всякого договора, в том числе и для
договора уступки требования (сингулярной сукцессии), суд обязан при ссылке какой-либо из сторон на
такой договор установить, действительно ли он был заключен. Для этого необходимо проверить наличие
договоренности сторон по всем условиям, являющимися существенными, в частности - условию о
предмете.
Подчеркиваем, что данные действия суд не только имеет право, но и обязан совершить,
безотносительно к тому, заявлялось ли об этом требование какой-либо стороной. Заключение
беспредметного договора не может быть признано соответствующим закону, а значит должно считаться
нарушающим публичные интересы, защиту которых арбитражный суд обязан осуществлять во всех
случаях, безотносительно к вопросу об интересах частных лиц, участвующих в данном договоре.
Прекращение договора уступки требования и его последствия
***Параграф 1 гл. 24 ГК, регулирующий переход прав кредитора к другому лицу, не содержит
норм, запрещающих сторонам по взаимному согласию расторгнуть соглашение об уступке требования.
Это означает, что, расторгнув ранее заключенное соглашение, стороны фактически совершили
обратную уступку прав (требования)*** (Президиум ВАС, N 77/00 от 18 июля 2000 г.)
***Параграф 1 гл. 24 ГК, регулирующий переход прав кредитора к другому лицу, не содержит
норм, запрещающих сторонам обусловить возврат уступленного требования нарушением обязательства
по встречному предоставлению (в частности - уплате покупной цены за уступленное требование). С
прекращением действия такого договора уступки требования происходит автоматический обратный
переход прав (требования)*** (Президиум ВАС, N 10254/01 от 13 августа 2002 г.)
Согласие должника на уступку требования
***Для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника, если иное не
предусмотрено законом или договором. Получение согласия должника на уступку требования по
обязательству установлено п. 2 ст. 388 ГК в случае, когда личность кредитора имеет существенное
значение для должника*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г.)
***Если договором предусмотрено, что уступка возникших из него требований возможна не
иначе, как только с письменного согласия должника, суду следует проверить, было ли дано такое
согласие; в противном случае договор уступки требования следует считать недействительным
(ничтожным) как не соответствующий п. 2 ст. 382 ГК*** (Президиум ВАС, N 7378/01 от 22 марта 2002 г.)
Правило это любопытно четким разграничением институтов, предусмотренных п. 2 ст. 382 и п. 2
ст. 388 ГК. Действительно, при всем своем внешнем сходстве данные нормы трактуют о двух различных
правовых институтах. Если п. 2 ст. 388 применяется во всяком случае, независимо от того,
констатировано ли в договоре существенное значение личности кредитора для должника или нет, то п. 2
ст. 382 ГК, напротив, подлежит применению в той только ситуации, когда необходимость дебиторского
согласия на цессию прямо предусмотрена договором. При этом совершенно неважны причины
закрепления такого ограничения в договоре; даже если личность кредитора и не будет иметь в том или
ином конкретном случае существенного значения для должника, уступку, совершенную без его согласия,
все равно следует признавать недействительной.
***Уступка требования, совершенная с нарушением ст. 383 или 388 ГК, т.е. уступка такого
требования, которое вовсе не может быть предметом уступки или уступка требования без согласия
должника в случаях, когда таковое необходимо, является ничтожной сделкой*** (Президиум ВАС, N
4641/99 от 26 октября 1999 г.)
***По обязательствам, вытекающим из кредитных договоров, личность кредитора для должника
существенного значения не имеет*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта 1998 г.)
***Невыполнение кредитором-цедентом (банком) обязательств по договору банковского счета с
должником о перечислении налоговых платежей не является обстоятельством, относящимся к личности
кредитора, которое бы имело существенное значение для должника и препятствовало бы уступке
кредитором требований к должнику из кредитных договоров*** (Президиум ВАС, N 6173/97 от 17 марта
1998 г.)
***Грузоотправитель не вправе уступать свои требования к железной дороге без согласия
последней, поскольку личность первоначального кредитора (грузоотправителя) имеет для железной
дороги существенное значение. Это последнее предопределяется наличием у грузоотправителя
специального счета, предназначенного для расчетов с железной дорогой (счета в технологическом
центре обработки перевозочных документов - ТехПД), что позволяет железной дороге при
необходимости удовлетворять требования грузоотправителя путем восстановления записей по такому
счету. Уступка требований лицу, у которого подобного счета нет, лишает железную дорогу такой
возможности, т.е. ухудшает положение должника - железной дороги и, следовательно, без ее согласия
незаконна*** (Президиум ВАС, N 3141/04 от 16 ноября 2004 г.)
С чисто формальной точки зрения, Президиум совершенно прав. При ближайшем же
содержательном рассмотрении решения становится очевидным тот факт, что в его основе лежит вовсе
не юриспруденция, а соображения политико-экономической целесообразности. "Поскольку услуги по
перевозке оказываются железной дорогой значительному числу контрагентов и в целях устранения
затруднений в ходе исполнения обязательств, законодательством установлен специальный порядок
предъявления претензий и исков к перевозчику грузов железнодорожным транспортом" - да,
действительно, это так. Этим же соображением объясняется и практика использования железными
дорогами для расчетов со своими контрагентами не только банковских счетов, но и счетов в так
называемых ТехПД. Как видно, нормативные предписания, ограничивающие оборот требований к
железным дорогам, носят чисто публичный характер и обусловливаются вовсе не юридической
сущностью требований и конечно, не существенным значением личности кредитора для должника.
Правильной мотивировкой позиции, занятой Президиумом ВАС, была бы ссылка на п. 1 ст. 388 ГК
(несоответствие уступки требований закону), а не на п. 2 этой же статьи (существенное значение
личности кредитора для должника).
Аргументация Президиума тем более неверна, если принять во внимание следующий фактор.
Говоря об "обязательстве, в котором личность кредитора имеет для должника существенное значение",
Кодекс вовсе не имеет целью охватить этой формулировкой всех вообще возможных вариантов
случайного стечения обстоятельств в той или иной конкретной ситуации. Существенное значение
личности кредитора должно предопределяться самим существом обязательства, но никак не
индивидуальными условиями и обстоятельствами, в которых то или другое конкретное обязательство
возникало и развивалось. И, уж конечно, никак не должно принимать во внимание тех из обстоятельств,
которые касаются способов погашения должником своих гражданско-правовых обязанностей
охранительного характера, т.е. обязанностей, возникших вследствие противоправного и виновного
поведения должника. Должник сам совершил правонарушение и сам виноват в нем, а потому
ограничение из-за него правоспособности кредитора никак не может быть признано допустимым*(391).
Уведомление должника об уступке требования
***Исполнение должником обязательства первоначальному кредитору в случае, если должник не
был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, освобождает
должника от исполнения обязательств новому кредитору, однако не исключает права нового кредитора
обратиться с иском к первоначальному кредитору в случае неосновательного получения последним
денежных средств по уступленному праву требования*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995
г., 15550/05 от 16 мая 2006 г.)
***На стадии судебного разбирательства по обязательству, требование из которого стало
предметом уступки, значение уведомления об уступке имеет только заявление о процессуальном
правопреемстве. Исполнение, произведенное прежнему кредитору до получения сведений о таком
заявлении, признается надлежащим*** (Президиум ВАС, N 14528/05 от 11 апреля 2006 г.)
***В законодательстве отсутствует норма, обязывающая прежнего кредитора (цедента)
уведомлять должника о совершенной им уступке требования. Обязанность цедента по уведомлению
должника о состоявшейся уступке может основываться только на договоре цессии*** (Президиум ВАС, N
7112/97 от 12 января 1999 г.)
***Иск цессионария о понуждении цедента к исполнению договорной обязанности по
уведомлению должника о произведенной цессии не может быть удовлетворен, если в деле нет
материалов, которые свидетельствовали бы о нарушении прав цессионария со стороны должника***
(Президиум ВАС, N 7112/97 от 12 января 1999 г.)
На наш взгляд, это правило не имеет под собой достаточных оснований. Уведомление должника
об уступке требования как раз и имеет целью предупредить нарушение прав (умаление имущественных
интересов) нового кредитора. Отсутствие надлежащего уведомления об уступке может стать, как это
ясно из п. 3 ст. 382 ГК, причиной, по которой исполнение обязательства, произведенное должником
прежнему кредитору (цеденту) будет признано надлежащим, несмотря на то, что реально оно
осуществлено ненадлежащему лицу. Отказывая в удовлетворении иска, направленного на понуждение к
производству уведомления, арбитражный суд невольно способствует возникновению описанной
ситуации.
***Отсутствие уведомления должника о состоявшейся уступке, равно как и неисполнение
цедентом обязанности по передаче цессионарию всех документов, удостоверяющих уступленное право,
не может служить основанием признания договора уступки требования недействительным*** (Президиум
ВАС, N 8414/04 от 23 ноября 2004 г.)
Эффект уступки требований
***С заключением договора уступки требования (цессии) происходит перемена лиц в
обязательстве, первоначальный кредитор выбывает из обязательства и утрачивает право, а новый
кредитор вступает в обязательство"*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995 г.)
Из этого вполне правильного понимания юридической цели и результата уступки исходят и все
последующие акты Высшего Арбитражного Суда РФ.
***Если на основании соглашения произошла полная замена стороны в договоре, и к новому
участнику договора перешли как права, так и обязанности прежнего участника, то вывод суда о
квалификации спорного соглашения только как договора цессии неправомерен*** (Президиум ВАС, NN
9293/99 от 3 октября 2000 г., 6748/01 от 18 декабря 2001 г.)
Да, это действительно так. Перед нами - соглашение о замене стороны в договоре в целом, а не
в отдельно взятом договорном обязательстве, т.е. комплексный договор, соединяющий в себе как
элементы договора цессии, так и договора перевода долга.
***Если из материалов дела следует, что, оформляя цессию прав по банковскому сертификату,
стороны могли иметь в виду не передачу, а лишь залог этого сертификата, суду надлежит изучить
имеющиеся материалы и выяснить действительную волю и цель, преследовавшуюся сторонами при
оформлении цессии*** (Президиум ВАС, N 6717/95 от 30 ноября 1995 г.)
В материалах конкретного дела, разрешенного названным постановлением, были документы,
свидетельствовавшие о том, что цессия требований по банковскому сертификату в действительности
была притворной сделкой - сделкой, прикрывающей залог банковского сертификата. Президиум счел
необходимым исследовать данные документы, для чего и направил дело на новое рассмотрение.
Примечательно, что данный вопрос возник не в рамках дела о применении последствий
недействительности цессии как притворной сделки (такого вопроса вовсе не ставилось), а по делу о
взыскании с мнимого цедента неосновательно полученного от должника исполнения.
***Права, уступленные в порядке цессии, переходят к новому кредитору в том объеме и на тех
условиях, которые существовали к моменту перехода прав*** (Президиум ВАС, NN 2759/96 от 26
декабря 1996 г., 3172/96 от 29 октября 1996 г., 3593/96-3604/96 от 9 января 1997 г., 1533/97 от 17 июня
1997 г., 4149/97 от 2 декабря 1997 г.; п. 15 Обзора, утвержденного Информационным письмом
Президиума ВАС N 29 от 16 февраля 1998 г., 2884/98 от 15 декабря 1998 г., 6925/98 от 30 марта 1999 г.,
5551/00 от 21 ноября 2000 г.)
Практически дословное воспроизведение нормы статьи 384 ГК РФ, за исключением той ее части,
в которой говорится о возможности сторон договора сингулярной сукцессии предусмотреть полную или
частичную отмену последствий применения этого правила.
***Поскольку предъявление иска в защиту нарушенных прав является одной из составных частей
содержания права требования, перешедшего к новому кредитору, на последнего падают все
неблагоприятные последствия такого предъявления, в т.ч. процессуальные последствия отказа
первоначального кредитора от предъявленного иска*** (Президиум ВАС, N 12752/04 от 22 марта 2005 г.)
Совершенно неверное правило, выведенное из неправильной посылки. Предъявление иска в
защиту нарушенного права является действием, направленным на реализацию правомочий, входящих в
состав субъективного охранительного гражданского права - права на судебную защиту или искового
притязания. Возникает оно из факта гражданского правонарушения, в т.ч. фактов умаления или
нарушения субъективных регулятивных гражданских прав. Цессия (уступка) регулятивного права никак
не связывается с судьбой возникшего на его основе права охранительного хотя бы потому, что
нарушение регулятивного права имело место до его уступки и, стало быть, причинило убытки одному
только цеденту, но никак не могло повредить цессионарию*(392). Разумеется, в цессии искового
притязания тоже нет ничего невозможного, но такая цессия не может предполагаться - она должна быть
прямо выговорена договором.
***При отсутствии в договоре уступки требования специальных оговорок новый кредитор
приобретает права на проценты такие же, какие имел уступивший это право прежний кредитор***
(Президиум ВАС, N 2884/98 от 15 декабря 1998 г.)
Не вполне ясное правило. Что значит "такие же права, какие имел прежний кредитор"? Имеются
ли здесь в виду права на уже начисленные ко времени уступки, но еще не уплаченные проценты или же
права на проценты в целом, безотносительно к тому, начислены ли они к моменту уступки, или нет?
Примечательно то, что какой бы ответ ни выбрать, он все равно окажется теоретически неправильным,
ибо, как было показано выше, логично было бы выдвинуть совершенно иную презумпцию: сохранив за
цедентом требование уплаты процентов, ко времени уступки уже начисленных и "отвердевших",
признать перешедшим к цессионарию право требования процентов, имеющих быть начисленными в
будущем.
***Если по условиям договора цессии цедент передал цессионарию лишь права требования по
основным обязательствам, не передавая прав требования по соглашениям об обеспечении их
исполнения (залоге), то это означает прекращение основного обязательства в отношении цедент, и,
следовательно, с прекращением обеспеченного залогом обязательства должен прекратиться и залог***
(Президиум ВАС, NN 7144/01 и 9831/01 от 6 марта 2002 г.)
Вывод не соответствует ст. 384 ГК, согласно которой к новому кредитору переходит не только
само уступаемое требование, но и обеспечивающие его права, к числу которых, несомненно, относится
и право залога.
***Лицо, получившее право требования на основании договора цессии, не вправе требовать с
должника взыскания убытков, причиненных нарушением корреспондирующей приобретенному праву
обязанности, если это нарушение имело место до приобретения им требования. Это связано с тем, что
нарушение должником своих обязательств не повлекло для цессионария каких-либо отрицательных
последствий, в частности - не повлекло причинения ему убытков*** (Президиум ВАС, N 5407/96 от 1
апреля 1997 г.)
Совершенно справедливое правило, основанное на точном разграничении регулятивного
субъективного гражданского права, являющегося предметом уступки, с правом охранительным,
возникшим из факта нарушения права регулятивного*(393).
в) Форма договора уступки требования
***Договор уступки места стороны в договоре, заключенный путем обмена письмами,
арбитражный суд расценил как соответствующий требованиям законодательства*** (Президиум ВАС N
6056/96 от 28 октября 1997 г.)
Законодательство не содержит постановлений, ограничивающих возможности сторон в выборе
вида той формы, в которой будет заключен письменный договор сингулярной сукцессии. Следовательно,
данный вопрос регламентируется общими положениями о письменной форме договоров (п. 2 и 3 ст. 434
ГК). Согласно этим предписаниям "договор в письменной форме может быть заключен (1) путем
составления одного документа, подписанного сторонами, а также (2) путем обмена документами
посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи,
позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору". Таким образом,
вывод Президиума о возможности заключения договора сингулярной сукцессии посредством обмена
письмами, содержащими договоренность относительно всех существенных условий данного договора,
представляется законным и обоснованным.
Кроме того, "письменная форма договора считается соблюденной, если письменное
предложение заключить договор принято в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 438 ГК", т.е. с момента
совершения лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по
выполнению указанных в ней условий договора (отгрузка товаров, предоставление услуг, выполнение
работ, уплата соответствующей суммы и т.п.), если иное не предусмотрено законом, иными правовыми
актами или не указано в оферте. Так, если лицо, получившее предложение приобрести определенные
права требования за обусловленную цену вместо ответа перечисляет сумму покупной цены требований
на счет, указанный в оферте, договор сингулярной сукцессии следует считать заключенным с момента
поступления денег на счет цедента, причем договор будет считаться заключенным в письменной форме.
***Представленные в дело доверенности арбитражный суд не расценил как документы,
подтверждающие заключение договора об уступке требований от доверителей к поверенным***
(Президиум ВАС, N 5681/95 от 2 ноября 1995 г.)
Если предшествующий тезис может подлежать применению лишь при условии, что в письмах,
которыми обменялись стороны, содержатся договоренности относительно существенных условий
договора сингулярной сукцессии, то данное правило будет истинным вне зависимости от содержания
доверенностей.
Если действительно имела место выдача именно доверенности (в т.ч. и на осуществление каких-
либо обязательственных требований доверителя), то отношения между доверителем и поверенным ни
при каких обстоятельствах нельзя расценивать как отношения уступки этих требований. Доверенность
лишь уполномочивает на осуществление требований третье лицо, отличное от доверителя, но не
переносит на него этих требований. Требования остаются принадлежать доверителю.
В случае же, если имело место составление документа, лишь поименованного как
"доверенность", но не являющегося таковым по содержанию, то перед нами документ о совершении
такой односторонней сделки, как отказ от прав в пользу определенного лица. Ничего незаконного в этой
сделке нет, однако порождаемые ею правовые последствия не будут тождественными последствиям
заключения договора сингулярной сукцессии. Наступившие последствия будут тождественными
последствиям совершения сделки по переадресованию исполнения (см. выше).
***Одностороннее заявление истца об уступке им части права требования третьему лицу и
взыскании в его пользу соответствующей части суммы иска неправильно расценено судом как факт
заключения договора уступки требования*** (Президиум ВАС, N 7357/94 от 1 августа 1995 г.)
В деле, рассмотрение которого стало родовспоможением данному правилу, существует ряд
юридически неясных моментов. И все-таки основной интересующий нас момент определен достаточно
однозначно. Истец, заявив требование о взыскании всей его суммы, заявил в то же время и ходатайство
о взыскании в его пользу лишь части суммы, с условием взыскания оставшейся части в пользу третьего
лица, вообще не принимавшего участия в деле. Такое действие нельзя расценивать иначе, как
переадресование исполнения, следуемого все-таки именно лицу, являющемуся кредитором, т.е. истцу.
Невозможность считать причиной данного юридического результата заключение договора уступки
требования и подчеркнута в приведенном правиле Президиумом.
***Несоблюдение простой письменной формы договора уступки требования не влечет его
недействительности*** (Президиум ВАС, N 4131/00 от 19 декабря 2000 г.)
г) Случаи незаконности и недействительности договора уступки требования
Административные правоотношения; недействительность уступки требований из
административных правоотношений
***Поскольку отношения между таможенными органами и юридическим лицом основаны на
властном подчинении, то сделка об уступке последним права требования возврата неосновательно
взысканного таможенными органами штрафа другому юридическому лицу является недействительной***
(п. 14 Обзора, утвержденного Письмом ВАС N 5 от 17 июня 1996 г.)
Сам по себе тезис о недопустимости уступки требований, возникших из административных
правоотношений, вряд ли может быть подвергнут сомнению. Действительно, гражданское
законодательство не применяется к отношениям, основанным на административном или ином властном
подчинении одной стороны другой (п. 3 ст. 2 ГК). Значит, не применяются к таким отношениям и нормы
гражданского законодательства об уступке требования.
Однако правомерность распространения данного законодательного правила на данный
конкретный случай возбуждает у нас большие сомнения. В самом деле сложившиеся между
неосновательно оштрафованным лицом и таможенными органами правоотношения вряд ли могут быть
признаны административными. Отношения по взысканию штрафов таможенными органами - отношения
административные, ибо такое взыскание осуществляется в бесспорном порядке, на основании
законодательно закрепленной обязанности всех юридических лиц выполнять предписания таможенных
органов, вынесенных в пределах их компетенции. Но отношения по возврату незаконно взысканных
штрафов - это отношения по возмещению убытков, причиненных незаконными действиями
государственных органов, т.е. гражданские отношения (ст. 1069 ГК). Обоснованием данного суждения
является также соображение о том, что участники этих отношений не находятся во властном подчинении
друг другу: ни таможенный орган не может запретить юридическому лицу совершать действия для
возврата незаконно взысканного штрафа, ни юридическое лицо не может приказать таможенным
органам возвратить этот штраф.
Таким образом, главной сложностью в применении п. 3 ст. 2 ГК для отграничения
административных отношений от гражданских оказывается применение установленного этой нормой
критерия по существу. Внешняя видимость обманчива. Одно лишь участие в правоотношениях органов
государственной власти и управления само по себе не свидетельствует об административном характере
этих отношений. Более того, рискнем высказать мысль о том, что всякие вообще отношения должны
предполагаться гражданскими, доколе не будет доказано обратного, а именно того, что тем или иным
конкретным отношениям присущ признак юридического неравенства участников - власти одного над
другим и подчинения одного другому. В случае, рассмотренном в Обзоре, Президиум даже не подверг
сомнению взятый, что называется, "с потолка", тезис об административном характере сложившихся с
таможенниками правоотношений.
Банковские счета и вклады; уступка требований по ним
***Уступка прав на занесенные на банковский (в т.ч. и корреспондентский) счет суммы до
прекращения договорных отношений и закрытия счета, а также уступка прав по распоряжению счетом в
порядке ст. 382 ГК противоречит условиям договора корреспондентского счета и в силу п. 1 ст. 388 ГК не
допускается*** (Президиум ВАС, NN 1136/96 от 30 июля 1996 г., 3172/96 от 29 октября 1996 г., 4966/96 от
29 апреля 1997 г., 1435/97 от 29 апреля 1997 г., 584/97 от 27 мая 1997 г., 7846/97 и 7847/97 от 16 июня
1998 г.)
Законность и обоснованность данного правила пребывают под сомнением. Это сомнение может
быть названо "большим" применительно к случаю уступки требований конкретных денежных сумм со
счета и может оставаться без такого эпитета в случае, если речь идет об уступке прав по распоряжению
счетом вообще.
Как мы указывали выше, конкретизация в договоре сингулярной сукцессии того, что его
предметом являются требования определенного типа (штрафа, основного долга, процентов, сумм
конкретных неисполненных платежных поручений и пр.), имеет значение только для индивидуализации
уступаемого требования и определения условий его осуществления цессионарием. Соответственно
этому можно говорить лишь о возникновении у цессионария прав с определенным предметным
содержанием и (внимание!) осуществляемых на тех же условиях, на которых осуществлял бы
соответствующие права цедент, не соверши он их уступки - на условиях осуществления требований об
уплате штрафа, процентов, убытков, исполнении платежных поручений и пр. В этой связи запрет уступки
требования получения или перечисления определенных денежных сумм, в пределах размеров сумм,
числящихся на банковском счете, оказывается лишенным законного основания.
Запрет уступки права распоряжения счетом (суммами, числящимися на счете) вообще, на
первый взгляд, кажется вполне обоснованным. Действительно, банковский счет открывается на имя
строго определенного лица, а осуществление права распоряжения суммами средств, числящихся на
счете, связано с представлением расчетных документов, заверенных строго определенными подписями
(соответствующими образцам подписей в банковской карточке). Третий, выставленный Президиумом
аргумент о том, что клиент по договору банковского счета несет не только права, но и обязанности
(уплаты вознаграждения за совершение операций по счету, совершения операций по
корреспондентскому счету и т.д.), значения в данном вопросе не имеет, ибо уступка требований совсем
не обязательно должна влечь также и перевод обязанностей. Права передаются третьему лицу, а
обязанности остаются у клиента.
Повод для сомнения в обоснованности такого запрета возбуждают нормы п. 2 ст. 847 и п. 2 ст.
854 ГК. Первая предусматривает право клиента в одностороннем порядке приказывать банку списывать
средства со своего счета по распоряжениям третьих лиц, причем вне зависимости от того, какие
правоотношения связывают клиента с третьим лицом. Это значит, что допустимым Кодексом частным
случаем таких правоотношений могут быть и правоотношения из договора сингулярной сукцессии. А
вторая норма допускает указание в самом договоре банковского счета на возможность списания
денежных средств и без специального распоряжения о том клиента, т.е. в частности, исключительно по
требованию третьих лиц, подкрепленному документами о его законности и обоснованности. Одним из
таких документов может быть и договор сингулярной сукцессии требования к банку из договора
банковского счета.
Таким образом, максимум, что можно получить на основе указанных норм - так это особые
условия совершения сингулярной сукцессии прав распоряжения суммами средств, находящимися на
банковском счете. Такие условия выражаются в том, что (1) совершение сингулярной сукцессии по
общим правилам является допустимым только если договор банковского счета предусматривает право
банка списывать денежные средства со счета по требованиям третьих лиц, легитимированных по любым
гражданско-правовым основаниям, вне зависимости от наличия или отсутствия распоряжений клиента
(п. 2 ст. 854 ГК); (2) если же договор подобного условия не предусматривает, то совершение сингулярной
сукцессии требований по договору банковского счета должно быть соединено с легитимацией
цессионария на основании специального распоряжения, выданного банку цедентом (п. 2 ст. 847 ГК). В
любом случае категорической недопустимости уступки требования распоряжения банковским счетом не
получается.
***После расторжения договора банковского счета у клиента возникает право потребовать от
банка выдачи остатка денежных средств либо его перечисления на другой счет, а у банка -
обязательство по выдаче клиенту остатка денежных средств в семидневный срок или перечислению в
тот же срок остатка на другой счет, указанный клиентом. Договор уступки такого права требования не
является ничтожной сделкой*** (Президиум ВАС, N 3947/98 от 1 сентября 1998 г.).
***Уступка требования возврата банковского вклада (депозита), в т.ч. в иностранной валюте,
является законной и действительной*** (Президиум ВАС, N 6041/97 от 29 февраля 2000 г.)
Поводом к постановке и рассмотрению этого вопроса послужила норма п. 3 ст. 834 ГК,
запрещающая юридическим лицам перечислять находящиеся в их вкладах (депозитах) денежные
средства другим лицам. Президиум указал, что "...эта норма не лишает вкладчика возможности уступить
третьему лицу свое право требования к банку о выплате вклада по договору уступки требования". Тем
самым Президиум подчеркнул что перечисление денежных средств из банковских вкладов (депозитов) и
с банковских счетов по своей юридической природе не представляет собой уступки требования.
Не воспрепятствовало такой уступке и то обстоятельство, что в конкретном деле шла речь о
валютном депозите. Президиум правильно указал, что действующее законодательство позволяет
юридическим лицам иметь любое количество депозитных счетов в любой валюте, а значит не
ограничивает их и в возможности распоряжения требованиями по имеющимся (законно открытым)
депозитным счетам.
Безусловность замены лиц в обязательстве
***Уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве*** (Президиум
ВАС, NN 1617/96 от 10 сентября 1996 г., 5464/96 от 25 марта 1997 г., 2233/97 от 25 ноября 1997 г., 955/98
от 30 июня 1998 г., 6677/97 от 18 августа 1998 г., 4735/98 от 17 ноября 1998 г.)
Как указывалось ранее, при рассмотрении вопроса о правовом режиме сингулярной сукцессии по
современному российскому законодательству, данное правило не имеет под собой никаких законных
оснований.
Валюта; требование в иностранной валюте как предмет уступки
***Законно возникшее валютное требование может быть предметом уступки, поскольку уступка
как таковая сама по себе не обязательно предполагает совершения каких-либо расчетов в иностранной
валюте*** (Президиум ВАС, NN 6041/97 от 29 февраля 2000 г., 4554/02 от 29 октября 2002 г.)
В первом из названных дел шла речь об уступке требования юридического лица-депонента к
обслуживающему его банку, принявшему валютный депозит, о возврате этого депозита; во втором - об
уступке валютного требования к иностранному покупателю. В обоих случаях Президиум совершенно
справедливо заметил, что сама по себе уступка валютного требования действующим валютным
законодательством к числу валютных операций не относится; максимум, на что она может претендовать
- так это на статус валютной операции, связанной с движением капитала как связанной с переходом
прав на иностранную валюту. Наличие соответствующих разрешений на производство операций,
повлекших возникновение уступаемых требований (лицензии Банка России на ведение банковских
операций в иностранной валюте и разрешения на предоставление отсрочки платежа по
внешнеторговому контракту), делает законными не только сами подобные операции, но также и иные
действия, совершаемые на их основе. Требование, которое могло законно возникнуть, точно также
законно может быть и передано - вот логика Президиума.
Сам по себе договор уступки валютного требования не предполагает, что расчет за него тоже
должен осуществляться в иностранной валюте. Кроме того, по второму из дел Президиум обратил
внимание еще и на то, что новый кредитор не настаивает на получении долга исключительно в валюте.
Если, паче чаяния, такие расчеты все-таки будут производиться, речь может идти только о незаконности
самого расчета в иностранной валюте, но не сделки уступки.
Грузоотправитель; влияние факта его участия в договоре на его действительность
***Уступка прав требования при страховании груза грузоотправителем противоречит
законодательству, так как только грузоотправитель вправе предъявить требование перевозчику
вследствие утраты груза. К страховщику на основании ст. 387 ГК должны перейти все права требования
к перевозчику, которые имел страхователь как грузоотправитель в порядке суброгации. Если же
страхователь не приобрел прав требования к перевозчику, то права, которые должны перейти к
страховщику в порядке суброгации, также отсутствуют*** (Президиум ВАС, N 3997/96 от 11 марта 1997 г.)
Правило содержит внутреннее противоречие. Либо страхователь не приобрел прав требования к
перевозчику, а значит - не мог распорядиться ими из-за того, что эти требования ему и не принадлежали
(но тогда он не мог нарушить ст. 387 ГК), либо страхователь, уступив такие требования, нарушил ст. 387
ГК (но в этом случае нужно признать, что какие-то права страхователь все-таки приобрел).
О невозможности уступить право, которым сам не обладаешь, нами говорилось ранее; второй
раз акцентировать внимание на этом мы не будем. Обратимся ко второй ситуации. С застрахованным
грузом действительно произошел страховой случай. Нарушает ли уступка страхователем права
требования к перевозчику, утратившему застрахованный груз, третьему лицу, права страховщика и ст.
387 ГК? Чтобы ответить на поставленный вопрос, нужно вспомнить, какие фактические обстоятельства
становятся основанием для перехода к страховщику прав к лицу, по вине которого произошел страховой
случай. Статья 387 указывает, что такой переход осуществляется при суброгации. Суброгация же, в силу
п. 1 ст. 965 ГК, может иметь место только в пределах выплаченной страховщиком страхователю
страховой суммы. Иначе говоря, право требования к лицу, виновному в наступлении страхового случая,
переходит не само по себе в силу указания закона, как полагает Президиум Высшего Арбитражного
Суда, а лишь после его своеобразного выкупа страховщиком у страхователя. Выкуп этот
осуществляется путем выплаты страховой суммы.
В постановлении Президиума, послужившем основанием для комментируемого правила,
указано, что страхователь всего-навсего обратился с иском к страховщику о выплате страховой суммы.
Из этого следует, что страховая сумма выплачена не была, права требования к причинителю убытков
выкуплены страховщиком не были, а значит и перейти в порядке суброгации такие права не могли. В
данном деле единственным препятствием для распоряжения страхователя своими правами требования
к перевозчику являлась норма ст. 161 Устава автомобильного транспорта РСФСР*(394), запрещающая
передачу права на предъявление претензий и исков к перевозчику, за исключением случаев передачи
такого права грузоотправителем грузополучателю или грузополучателем грузоотправителю, а также
грузоотправителем или грузополучателем вышестоящей организации или транспортно-экспедиционной
организации. Незаконность уступки в данном случае объясняется противоречием ее именно этому
запрету, а вовсе не статье 387 ГК.
Двусторонне-обязывающий договор (уступка требований, из него возникших)
***Для решения вопроса о действительности договора цессии необходимо (в числе прочих
обстоятельств) выяснить, выполнил ли цедент свои обязательства перед должником, поскольку
предметом уступки может служить право требования кредитора в обязательстве при отсутствии у него
каких-либо обязанностей перед другой стороной в данном обязательстве*** (Президиум ВАС, NN 552/98
и 553/98 от 26 мая 1998 г., 6925/98 от 30 марта 1999 г., 2164/01 от 25 декабря 2001 г.)
В основном тексте работы мы уже говорили о том, что не нужно смешивать вопрос об уступке
требования (перемене активного участника обязательства) с вопросом об уступке места стороны в
двусторонне-обязывающем договоре (замене лица, которое, будучи кредитором по одним
обязательствам, является, в то же время, должником по другим обязательствам, возникшим из этого же
договора). Даже если цедент не выполнил своих обязательств перед должником, это никак не
препятствует уступке возникших у цедента требований. В результате уступки таковые перейдут к
цессионарию, в то время как обязанности сохранятся на цеденте. Возражения, проистекающие из
неисполнения или ненадлежащего исполнения этих обязанностей цедентом, должник вправе
противопоставлять не только самому цеденту, но и цессионарию (см. ст. 386 ГК). Если же такие
возражения возникли после получения должником уведомления об уступке, то должник вправе
привлекать цедента к ответственности за нарушение обязательств по правилам гл. 25 ГК, не стесняясь
тем обстоятельством, что цеденту не принадлежит более никаких требований, которые могли бы
компенсировать ему имущественные потери от исполнения.
Действительность договора как предмет судебной оценки
***Фигурирующий в деле договор цессии всегда должен оцениваться судом с точки зрения его
действительности, в частности - законности, даже если этого не требует ни одна из сторон***
(Президиум ВАС, NN 7083/95 от 30 апреля 1996 г., 3375/96 от 10 декабря 1996 г., 2048/97 от 22 июля
1997 г.)
Подобно проверке всякого фигурирующего в деле договора (в т.ч. - договора сингулярной
сукцессии) на его предметность, суд обязан оценить всякий договор и с точки зрения его
действительности, безотносительно к тому, заявлялось ли об этом требование какой-либо стороной.
Если договор соответствует признакам сделки, квалифицируемой как ничтожная, суд обязан исходить
именно из ничтожности данного договора, поскольку иное его поведение должно считаться нарушающим
публичные интересы.
Запрет уступки; его влияние на ее действительность
***Запрет уступки прав заемщика по кредитному договору не означает также и автоматического
запрета уступки заемщиком прав из иных договоров и оснований и не означает недействительности
таких уступок, в т.ч. и таких прав, которые, по условиям кредитного договора, должны быть переданы
заемщиком кредитору в случае нарушения первым обязательств из кредитного договора*** (Президиум
ВАС, N 5197/96 от 18 марта 1997 г.)
Совершение уступки заемщиком тех требований, которые служили обеспечением исполнения его
обязательств перед определенным лицом, не является основанием для признания такой сделки
недействительной и "отобрания" прав у добросовестно приобретших их цессионариев. Максимум, что
может сделать в такой ситуации кредитор - потребовать либо досрочного исполнения обязательств в
связи с отпадением (утратой) обеспечения, либо замены обеспечения, либо возмещения убытков (при
невыполнении ни одного из требований).
Недоимщик; влияние факта его участия в договоре на его действительность
***Договор цессии требований, заключенный цедентом, являющимся должником по налоговым
платежам (недоимщиком), в пользу обслуживающего цедента банка - лица, знающего о том, что цедент
является недоимщиком - ничтожен, как не соответствующий требованиям закона (норме ст. 15 Закона
РФ "Об основах налоговой системы в РФ" о первоочередном исполнении поручений на перечисление
налогов в бюджет)*** (Президиум ВАС, NN 1512/96 от 20 августа 1996 г., 131/96 от 29 апреля 1997 г.,
2186/96 от 25 ноября 1997 г.)
Предостерегаем читателей от неосновательного расширительного толкования данного правила в
том смысле, что всякий договор сингулярной сукцессии, совершенный цедентом-недоимщиком является
ничтожным. Данное правило применимо только в случаях, когда контрагентом по такому договору
(цессионарием) выступает лицо, которому известно или должно быть известно о том, что цедент
является недоимщиком, т.е. недобросовестный цессионарий, преследующий целью удовлетворение
своих требований с необоснованным преимуществом в очередности. Естественно, что таким лицом
всегда является банк, ведущий счет недоимщика, отсюда и приведенное правило. Все остальные
цессионарии должны предполагаться лицами добросовестными, доколе заинтересованным лицом
(налоговой инспекцией) не будет доказано противоположное.
Вместе с тем следует обратить внимание на то, что нормативно установленное преимущество в
очередности требований налоговых органов распространяется только на строго определенные сферы
или стадии деятельности налогоплательщиков. Именно: налоговые требования приоритетны перед
основной массой общегражданских только в процессе ликвидации организации-недоимщика; что же
касается ее текущей деятельности, то право преимущественного удовлетворения налоговых претензий
распространяется лишь на денежные требования налогоплательщика-недоимщика к кредитным
организациям, т.е., проще говоря, на так называемые безналичные денежные средства, числящиеся на
банковских счетах. Уступка денежных требований недоимщиком приводит как раз к тому, что
причитающиеся ему денежные средства на его банковские счета попросту не поступают, а значит,
применить свое право преимущественного удовлетворения налоговым органам просто не к чему (на
счете неплательщика как, был так и остался "ноль", как не было, так и нет, следовательно, того
имущества, за счет которого налоговые органы могли бы свои требования удовлетворить). Выходит, что
хотя с точки зрения принципа социальной справедливости комментируемая практика и может быть
оправдана, но с точки зрения своей нормативной обоснованности она явно оставляет желать лучшего.
***К банку, приобретающему денежные требования от недоимщика к кредиторам последнего и
получающему по ним денежные средства, могут быть применены такие же санкции, как и к банку, не
исполняющему платежных поручений недоимщика о перечислении налоговых платежей в бюджет***
(Президиум ВАС, N 1512/96 от 20 августа 1996 г.)
Правило, не имеющее под собой каких-либо законных оснований.
Несостоятельный должник; уступка принадлежащих ему требований
***Уступка требования, принадлежащего несостоятельному должнику, лицу, которое не является
кредитором первой очереди, нарушает очередность удовлетворения требований кредиторов,
установленную для ликвидации юридического лица и, следовательно, является ничтожным***
(Президиум ВАС, N 1273/99 от 16 ноября 1999 г., 1362/00 от 15 августа 2000 г.)
Будучи сформулированным именно в таком (общем) виде, это правило, конечно, не может быть
признано правильным. Нарушение очередности удовлетворения требований кредиторов можно было бы
констатировать лишь в том случае, когда уступка требования производилась бы, во-первых, не абы
кому, а именно одному из кредиторов несостоятельного должника, и, во-вторых, не за реальное
встречное денежное предоставление, а в счет погашения задолженности перед этим кредитором.
Именно так все и случилось в том конкретном деле, которое стало предметом разрешения первым из
упомянутых постановлений Президиума.
В иных случаях уступка требований, принадлежащих несостоятельным должникам,
осуществляется тем же порядком, который установлен для реализации любых вообще активов
банкротов (см., например, постановление Президиума N 6676/01 от 25 января 2002 г.).
Основание возникновения цедируемых требований, его значение для действительности
договора
***Для оценки фигурирующего в деле договора цессии с точки зрения его действительности
необходимо дать оценку действительности основания возникновения требований, ставших предметом
цессии*** (Президиум ВАС, N 1775/97 от 8 июля 1997 г.)
В отличие от случаев обязательной оценки судом предметности и действительности договора
сингулярной сукцессии правило об обязательной оценке такого договора также и с позиции
действительности основания возникновения требований, являющихся предметом цессии,
представляется неправильным. Да, в случае совершения сделки уступки прав, которые никогда не
существовали (прав из ничтожной сделки), или прав, возникших из сделки, которая впоследствии
признана недействительной, происходит нарушение публичных интересов. Но нужно обратить внимание
на вопрос о лицах, чьи действия приводят к такому нарушению. Такими лицами являются цедент и
должник, но к ним не относится цессионарий. Следовательно, отличие ситуации цедирования
несуществующих или недействительных требований от ситуаций заключения незаконного (в частности -
беспредметного) договора сингулярной сукцессии состоит в том, что в ней присутствует подлежащий
защите частный интерес добросовестного лица - цессионария, в то время как в двух последних
ситуациях таковой интерес отсутствует. Незаконный договор сингулярной сукцессии цессионарий
заключает сам, следовательно, он принимает участие в нарушении публичных интересов. А вот о
юридическом статусе приобретаемых требований цессионарий может быть и не осведомлен.
Исходя из этих соображений было бы правильным признать, что суд имеет право заниматься
выяснением действительности и недействительности основания возникновения цедированных прав
только если требование об этом заявит заинтересованный участник процесса (должник). Собственной
инициативы суда в данном вопросе быть не может. Должник, в силу ст. 386 ГК, имеет право
противопоставить новому кредитору все те возражения, которые он мог бы выдвинуть против старого, в
т.ч. и возражение из недействительности основания возникновения требований, после чего цессионарий
получает право обратиться с регрессом к цеденту на основании ст. 390 ГК. Но если должник по какой-то
причине не пытается парализовать требования цедента возражениями из недействительности самих
этих требований, нельзя признать за судом право самостоятельно эти возражения выдвигать.
***Цессия требования из ничтожной сделки является недействительной. Цессионарий по такой
цессии не имеет правовых оснований для предъявления требований к должнику*** (Президиум ВАС, NN
8215/95 и 8216/95 от 5 марта 1996 г., 6274/95 от 12 ноября 1996 г., 6276/95, 6277/95 и 6279/95 от 26
ноября 1996 г., 6277/95 и 6279/95 от 10 декабря 1996 г., 1334/97 от 19 августа 1997 г., 6437/00 от 27
февраля 2001 г.)
***Цессия требования из сделки, признанной недействительной, также является
недействительной. Цессионарий по такой цессии не имеет правовых оснований для предъявления
требований к должнику*** (Президиум ВАС, NN 7357/94 от 1 августа 1995 г., 1881/97 от 27 мая 1997 г.)
С учетом комментария к предыдущему правилу нужно сделать оговорку: да, но только при
условии, если на соответствующее обстоятельство - ничтожность или признание недействительным -
сошлется должник.
***Недействительна цессия требования, которое к моменту уступки еще не возникло***
(Президиум ВАС, NN 717/96 от 21 мая 1996 г., 552/98 и 553/98 от 26 мая 1998 г.)
Первый из рассмотренных Президиумом споров касался уступки требования из договора
страхования. В ходе разбирательства было установлено, что ни страхователь, ни выгодоприобретатель
не уплатили первого страхового взноса (страховой премии). В результате ни у одного из них так и не
возникло права требования выплаты страхового возмещения. По этой причине Президиум признал, что
уступка (цессия) такого требования не могла привести к возникновению каких-либо требований у
цессионария.
В другом случае Президиум констатировал отсутствие в материалах дела документов, которые
подтверждали бы факт предоставления кредита и, соответственно, факт возникновения права
требования возврата кредита. Предметом же спорной цессии было именно это право. Поскольку судом
не было выяснено, возникло ли и существовало ли реально уступленное право, Президиум отправил
дело на новое рассмотрение.
***Положения ст. 167 ГК, согласно которой при недействительности сделки каждая из сторон
обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить все в
натуре - возместить его стоимость в деньгах, свидетельствуют о наличии между сторонами
недействительной сделки обязательственных отношений, содержанием которых является обязанность
стороны, получившей исполнение по недействительной сделке, произвести в пользу другой стороны
определенные действия (возвратить полученное) и соответствующее право требования этой последней.
Признавая обязательственный характер отношений между сторонами недействительной сделки, можно
сделать вывод о возможности применения к указанным отношениям норм об уступке права
требования*** (Президиум ВАС, N 1066/99 от 8 февраля 2000 г.)
Все верно; трудно что-либо добавить к сказанному, за исключением, пожалуй, того, что основная
трудность и достоинство этого правила лежат в области не самой цессии, а общих положений
обязательственного права. Реституционное требование - в точно такой же степени обязательство, как и
всякое другое, а значит, вполне может быть предметом уступки.