Белов В.А. (ред) Практика применения ГК РФ части первой
Подождите немного. Документ загружается.
свойственны определенные видовые признаки и оно характеризуется
множественностью вариантов», – указывает ФАС ЗСО в постановлении от
08.11.2005 N_Ф04-8071/2005(16694-А75-12). Совершенно справедливо определил
обязательство как гражданское правоотношение специфического содержания и
ФАС СКО (постановление от 26.05.2005 N_Ф08-2177/2005): «Согласно п._1 ст._307
ГК гражданско-правовое обязательство представляет собой определенное
правоотношение, в силу которого одно лицо (должник) обязано совершить в
пользу другого лица (кредитора) определенное действие (передать имущество,
выполнить работу, уплатить деньги), а кредитор имеет право потребовать от
должника исполнения его обязанности». Об обязательстве как совокупности права
и обязанности – т.е. как правоотношении – говорит и ФАС СЗО (см. постановление
от 28.07.2006 А26-8309/2005-19): «В силу ст._8, 307 ГК договор является
основанием возникновения у лиц, его заключивших, гражданских прав и
обязанностей. Согласно ст._309 того же Кодекса обязательства должны
исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и
требованиями закона, иных правовых актов».
2. Несколько иную трактовку понятия обязательства предлагают ФАС ВВО
(постановление от 05.10.2005 N_А38-6489-9/531-2004): «...Согласно ст._307 ГК под
обязательством понимается возникающая в силу договора и иных оснований в
соответствии с названным Кодексом обязанность должника совершить в пользу
кредитора определенные действия» и ФАС УО (постановление от 22.03.2007 Ф09-
1858/07-С2): «Исходя из положений ст._11 (Налогового) кодекса и ст._307 ГК
обязательством признается обязанность одного лица (должника) совершить в
пользу другого лица (кредитора) определенное действие, в том числе передать
имущество, выполнить работу, а кредитор имеет право требовать от должника
исполнения его обязанности».
Подобным образом понятие обязательства определялось в проекте
Гражданского Уложения Российской Империи (ст._1567 в редакции 1910_г.):
«Обязательство есть законная обязанность одного лица к передаче имущества или
к совершению, либо к несовершению иного действия в пользу другого лица»
180
.
«...Нет надобности, – писали составители Проекта, – указывать в определении, что
обязательство есть «отношение», или «правоотношение», или «юридическое
отношение», ибо если обязательство есть законная обязанность одного лица в
пользу другого с соответствующим ей правом требования на стороне верителя, то
отсюда само собою следует, что оно есть юридическое отношение»
181
.
Очевиден общетеоретический недостаток такого рассуждения: оно
основывается на аксиоматическом положении, согласно которому всякая
обязанность реализуется только и исключительно в рамках правоотношения, а
стало быть, всякой обязанности корреспондирует субъективное право. На
неправильность такого рассуждения указывал еще М.М._Агарков: «Если праву
требования необходимо соответствует обязанность, то обратное утверждение
(обязанности всегда соответствует право) не обладает такой же наглядной
достоверностью и требует обоснования»
182
.
С прагматической точки зрения подобный подход приводит к невольному
противопоставлению обязательства и обязанности – действию практически
бессмысленному и логически неосновательному, ибо понятие не может быть
противопоставлено части собственного содержания. Известным поводом к такому
противопоставлению является, конечно же, устойчивое, но крайне неточное
выражение «исполнение обязательства», которое не может быть понято иначе, как
исполнение обязанности. Ясно, что подобного рода неточности не должны
180
Гражданское Уложение: Проект Высочайше учрежденной Редакции Комиссии с объяснениями/под ред.
И.М. Тютрюмова; сост. А.Л. Саатчиан. Т. П. СПб., 1910. С. 172.
181
Там же. С. 173.
182
Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому
праву. Т. I. М., 2002. С. 177.
411
подавать повода к недоразумениям и целенаправленному сведению обязательства к
одной только обязанности; напротив, выражение «исполнение обязательства»
следует заменить более точным понятием – «исполнение обязанности».
Примером курьеза, возникающего на почве низведения обязательства до
одной только обязанности, могут служить два следующих акта одного и того же
арбитражного суда: «В силу возникшего обязательства кредитор вправе требовать
от должника исполнения его обязанности» (постановления ФАС ЗСО от 17.07.2003
N_Ф04/3333-890/А46-2003 и N_Ф04/3334-889/А46-2003). Очевидно, что это
частичное цитирование ст._307 ГК, приводящее к противопоставлению
обязательства и обязанности. К чему оно приводит? К утверждениям следующего
типа: «Обязав ответчиков (заказчика и подрядчика) передать истцу проектную и
исполнительную документацию, суд не указал обязательство, в силу которого
каждый из ответчиков должен его исполнить» (см. постановление ФАС ЗСО от
01.11.2004 N_Ф04-7799/2004(5949-А70-38)). «Его» – это обязательство? Но это
нонсенс: суд требует указать обязательство, в силу которого лицо должно
исполнить... обязательство.
326. Имеет ли какую-то практическую нагрузку упоминание в ст.A307 ГК
о том, что содержанием обязательства являются право и обязанность по
совершению определенного действия?
1. Изученные нами акты арбитражной практики позволяют дать скорее
отрицательный ответ на этот вопрос: арбитражные суды обыкновенно не
акцентируют внимания на той части формулировки ст._307 ГК, которая говорит об
обязанности должника совершить (праве кредитора требовать совершения)
определенного действия.
Лишь в одном из дел (см. постановление ФАС УО от 05.11.2002 N_Ф09-
2691/02-ГК), суд справедливо обратил внимание на то, что «согласно ст._307 ГК в
силу обязательства одно лицо обязано совершить в пользу другого лица
определенное действие». Поскольку фигурировавший в деле спорный договор
«...не позволял установить, какие именно охранные мероприятия, в какие сроки и в
отношении какого имущества должен совершить ответчик», суд констатировал,
что обязательства по оказанию охранных услуг из такого договора не возникло.
Представляется, что суд совершенно прав: обязательственно-правовая обязанность
не может быть предположительной и должна характеризоваться абсолютной
определенностью своего содержания
183
.
2. Существенно дальше пошел ФАС ЦО которому удалось «из смысла п._1
ст._307 ГК» сделать вывод о том, что «...только в силу обязательства одно лицо
обязано совершить в пользу другого определенные действия» (см. постановление
от 08.06.2005 А14-8712/04/322/2). В принципе, мы готовы были бы согласиться с
таким (неординарным) выводом, но вместе с тем должны были бы признать, что
его вряд ли разделили бы другие суды. Так, например, несомненно, что
обязанность незаконного владельца по возврату индивидуально-определенной
вещи ее собственнику является обязанностью по совершению определенного
действия. Но вряд ли среди многочисленных российских судей найдется хотя бы
несколько, готовых поддержать такую квалификацию
184
; про ученых нечего и
говорить. Вообще же ответ на вопрос о справедливости такого умозаключения
лежит в сфере решения более глобальной научной проблемы – о классификации и
видах относительных гражданских правоотношений.
327. Используется ли определение обязательства, данное в п.A1 ст.A307 ГК,
для того, чтобы выявить и обосновать, или, напротив, отвергнуть
183
По этой причине вызывает определенные сомнения возможность существования обязательств по
воздержанию от действий (так называемых обязательств с отрицательным содержанием). Подробнее см.:
Гражданское право: Актуальны проблемы теории и практики/под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 673-680.
184
См., например: «...Статьи 307, 310 ГК являются нормами обязательственного права, тогда как в настоящем
споре рассматривается требование собственника о понуждении вернуть ему земельный участок, занимаемый
без законных оснований» (см. постановление ФАС МО от 02.12.2004 N КГ-А40/10964-04).
412
обязательственную природу тех или иных правоотношений?
Действительно, отечественная арбитражная практика уже столкнулась с
некоторыми видами правоотношений, обязательственная природа которых вызвала
и продолжает вызывать определенные сомнения.
1. Так, только что мы упоминали о постановлении ФАС МО от 02.12.2004
N_КГ-А40/10964-04, категорически «разводящем» понятия об обязательстве и
«...требовании собственника о понуждении вернуть ему земельный участок,
занимаемый без законных оснований». Между тем причины для такого
разграничения для нас, признаемся, остаются не вполне ясными. Можно сказать,
что требование об освобождении земельного участка не признается
обязательственным не «потому что...», а «несмотря ни на что», а именно –
несмотря ни на то, что 1) это именно требование, ни на то, что 2) оно касается
индивидуально-определенной вещи, т.е. отличается определенностью содержания,
ни на то, что 3) таковое обращено к определенному лицу (незаконному владельцу
участка), ни на то, что 4) оно обеспечивается обязанностью этого лица по
совершению активного действия – возврату (освобождению) участка. С подобным
«фоном» чрезвычайно контрастирует вывод ФАС ВСО (см. постановление от
14.11.2003 N_А74-1334/03-К1-Ф02-3917/03-С2), относящий к категории
обязательств обязанность муниципального образования по предоставлению
земельного участка, вытекающая из ст._36 Земельного кодекса.
2. В практике ряда арбитражных судов возникал вопрос о юридической
природе отношений, связанных с компенсацией публичными образованиями
затрат, понесенных коммерческими организациями на оказание услуг льготным
категориям потребителей (в первую очередь – гражданам), содержание
находящегося на их балансе муниципального жилья и т.п. В подавляющем
большинстве случаев таковые признавались (на наш взгляд, вполне обоснованно)
именно обязательственными правоотношениями. Вот один пример (приводимый, в
первую очередь, по причине наиболее развернутой и адекватной мотивировки
позиции): «Согласно ч._1 ст._8 ГК гражданские права и обязанности возникают из
оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами... Федеральным
законом (от 12.01.1995 N_5-ФЗ) «О ветеранах» и постановлением главы
администрации Иркутской области от 17.05.1996 N_129-пг предусмотрены
основания возникновения для государства и субъектов РФ обязанности по
возмещению операторам связи понесенных ими расходов на реализацию прав и
льгот, представляемых ветеранам... В связи с указанными обстоятельствами
арбитражный суд пришел к правильному выводу о том, что у истца в силу ст._307
ГК возникло право требовать, а у ответчиков – обязанность возместить ему
понесенные расходы на реализацию прав и льгот, представляемых ветеранам» (см.
постановление ФАС ВСО от 18.09.2002 N_А19-3350/01-9/02-20-Ф02-2741/02-С2). И
хотя суд в данном случае прямо не назвал сложившиеся отношения
обязательствами, их признание таковыми сомнению не подлежит – требование о
совершении чужого действия, обеспеченное обязанностью его совершения, ничего
иного, кроме обязательства, составлять не может.
3. В практике того же самого ФАС ВСО нам встретилась серия дел, в
которых отказывалось в признании обязательственного характера
правоотношений, складывающихся в связи с уплатой налогов. «Понятие
обязательства содержится в ст._307 ГК, согласно которой в силу обязательства
одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора)
определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить
деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет
право требовать от должника исполнения его обязанности. Обязательства
возникают из договора, вследствие причинения вреда и из иных оснований,
указанных в... Кодексе... Судом первой инстанции установлено, что соглашение,
обозначенное сторонами как договор N_1863 от 21 мая 1999_года, заключено для
уплаты налогоплательщиком... налоговых платежей в бюджет краевого дорожного
413
фонда путем «товарного возмещения»... Таким образом, первоначальная
обязанность к гражданско-правовым обязательствам не относится... Последующая
цепочка расчетов не может являться самостоятельным основанием возникновения
гражданских прав и обязанностей, поскольку носит производный характер и ее
существование зависит от исполнения обязанности по уплате налога...
Следовательно, между истцом и ответчиком отсутствует гражданско-правовое
обязательство, соответствующее требованиям ст._307 ГК» (см. постановления ФАС
ВСО от 23.10.2002 N_А33-6796/02-С1-Ф02-3116/02-С2, от 29.10.2002 N_А33-
6797/02-С1-Ф02-3230/02-С2, от 04.11.2002 N_А33-7093/02-С1-Ф02-3280/02-С2, от
14.01.2003 N_А33-6086/02-С1-Ф02-3913/02-С2, от 21.01.2003 N_А33-5468/02-С1-
Ф02-4083/02-С2).
Ясно, что «центром тяжести» этого многотрудного и многословного
рассуждения является указание последнего из цитируемых предложений на
гражданско-правовой характер обязательственных правоотношений.
Действительно, гражданско-правовые обязательства в описанной ситуации
отсутствуют, но нет ли здесь обязательств иного свойства, например налоговых
обязательств? Да и так ли уж верен самый тезис об отсутствии у сложившихся меж
сторонами отношений гражданско-правового характера по одной лишь только той
причине, что основанием вступления в таковые послужили публично-правовые
(налоговые) связи? В примере, рассмотренном в предыдущем пункте, пресловутая
«первоначальная обязанность» (обеспечить реализацию прав и льгот,
предоставленных ветеранам) также вряд ли может быть названа гражданско-
правовой, что, однако, не помешало суду признать такой характер за
обязанностью, возникшей «на ее основе» (производной обязанностью). На наш
взгляд, всякая имущественная обязанность, установленная по соглашению сторон,
не может иметь никакого иного характера, кроме гражданско-правового, ибо
всякое соглашение (договор) предполагает частноправовое взаимодействие его
участников. Имущественные отношения, урегулированные частноправовым
методом, – что, спрашивается, еще нужно для возникновения частных
(гражданских) правоотношений?
4. Напротив, вряд ли заслуживают объявления обязательственными
правоотношения, складывающиеся между юридическим лицом и его участниками,
– правоотношения (доли) участия или членства (в том числе акционерные
правоотношения). Между тем вслед за ошибочной нормативной квалификацией
подобных отношений (см. абз. 2 п._2 ст._48 ГК) подобную же ошибку допускают и
арбитражные суды. «По существу доля является обязательственным правом
требования, и на ее передачу (уступку) распространяются правила об уступке прав
(ст._382-390 ГК)», – указывает ФАС ВВО в постановлении от 23.09.2003 N_А11-
2060/2003-К2-Е-1291. Тот же суд несколько позднее (см. постановление от
05.06.2006 N_А31-8655/21) «развернул» данную мысль следующим образом: «К
юридическим лицам, в отношении которых их участники имеют
обязательственные права, относятся хозяйственные товарищества и общества,
производственные и потребительские кооперативы... Учредители общества с
ограниченной ответственностью формируют его уставной капитал и передают
право собственности на имущество (имущественные права) учреждаемому
юридическому лицу, а в обмен на это приобретают обязательственные права по
отношению к нему».
Чуть осторожнее высказался ФАС УО, процитировав абз. 2 п._2 ст._48 ГК, он
заключил: «Таким образом, участник общества с ограниченной ответственностью
не имеет вещного права на ранее переданное им в счет оплаты уставного капитала
имущество, поскольку такая конструкция противоречит сути юридического лица,
выступающего в гражданском обороте от своего имени и отвечающего по
обязательствам своим собственным имуществом» (см. постановление от 12.02.2004
Ф09-211/2004-ГК), т.е. повторять за законодателем мысль об обязательственном
характере прав участия в хозяйственных обществах суд поостерегся, предпочтя
414
избежать их определенной квалификации. «Не имеет вещного права» – вот и вся
квалификация. Ну хорошо, вещного права действительно не имеет. А какое имеет?
– на этот вопрос суд предпочел не отвечать. И не без основания.
Мнение о том, что права участия в хозяйственных обществах (на примере
прав акционера) не могут быть квалифицированы в качестве обязательств, впервые
в русской литературе высказал, по-видимому, Л.И._Петражицкий, который, в
частности, писал: «...мы не предрешаем вопроса, можно ли положение акционера
квалифицировать юридически (конструировать), как правоотношение верителя,
кредитора, как обязательственное правоотношение. Попытки такой конструкции со
стороны юристов были сделаны не раз... Юридическое подведение
правоотношения акционера под понятие обязательственного отношения лишило
бы ясности и определенности понятие обязательства... Аналогичная ошибка
(мнение о том, что деление прав на вещные и обязательственные является
исчерпывающим. – В.Б.) является причиною попыток юристов насильственно
подвести права акционеров под понятие верительства, так как их нельзя
квалифицировать как вещные права; на самом деле здесь нет такой дилеммы, ибо
есть такие гражданские права, которые не относятся ни к вещным, ни к
обязательствам»
185
.
В настоящее время повод к сомнению в правильности нормативной и
судебной квалификации прав участия в хозяйственных обществах (а также
производственных кооперативах и хозяйственных товариществах) порождается
п._1 ст._67 ГК. Анализируя имеющуюся в ней содержательную характеристику
данных прав, легко установить, что далеко не все они «вписываются» в
традиционное понятие обязательства. Так, если содержанием обязательства
является (согласно п._1 ст._307 ГК) требование кредитора к должнику о совершении
последним определенного действия, обеспеченного обязанностью должника такое
действие совершить, то такие перечисленные в ст._67 ГК возможности, как участие
в управлении делами, в распределении прибыли или ликвидационного остатка,
никак не могут быть признаны требованиями, а их реализация если и зависит от
чужих действий (действий хозяйственного общества или товарищества), то
содержание этих действий никак не может считаться определенным. Права участия
предоставляют собой возможности совершения их обладателем (участником) таких
действий, которые направлены на участие в чужой деятельности и распределение
чужого имущества; эти действия не сводятся к требованиям. Акционер, явившийся
на собрание, ничего не требует от АО; он просто выражает свою волю по вопросам
повестки дня (в том числе по вопросу о распределении прибыли – выплаты
дивиденда), с которой общество не может позволить себе не считаться. Акционер
общества, находящегося в процессе ликвидации, не требует выдачи ему
ликвидационного остатка определенной суммы или стоимости – он ожидает, что
таковой может образоваться после того, как ликвидируемое общество рассчитается
со своими кредиторами. При определенных условиях у участников могут
возникнуть обязательственные права по отношению к обществу или товариществу,
в котором они участвуют; таковы право требования выплаты объявленных
дивидендов, выдачи сумм распределенного ликвидационного остатка, а также
дивидендные и остаточные требования по привилегированным акциям. Но, ясное
дело, это обстоятельство не отменяет того факта, что наряду с подобными
требованиями существуют и права участия юридической природы.
5. Арбитражные суды единогласно трактуют в качестве содержания
обязательственных прав и обязанностей действия акционерного общества-
эмитента акций (в более широком смысле – всякого эмитента именных ценных
бумаг либо бездокументарных ценных бумаг
186
), направленные на ведение реестра
акционеров (владельцев именных либо бездокументарных ценных бумаг). Это
185
Петражицкий Л.И. Акционерная компания. СПб., 1898. С. 52, сноска; он же. Акции, биржевая игра и теория
экономических кризисов. СПб., 1911. С. 41, сноска.
186
Далее – «эмитенты».
415
хорошо видно из практики привлечения эмитентов к ответственности за
ненадлежащее ведение реестров регистраторами на основании ст._403 ГК, т.е.
ответственности за нарушение собственного обязательства перед владельцами
эмитированных ценных бумаг, исполнение которого эмитент возложил на третье
лицо – регистратора
187
.
Представляется сомнительным, чтобы действия эмитента по ведению реестра
могли быть квалифицированы в качестве содержания гражданско-правового
обязательства, поскольку наличие и ведение реестра владельцев именных и
бездокументарных ценных бумаг представляет собой элемент гражданского
правопорядка – естественное и неотъемлемое условие законности деятельности по
выпуску именных ценных бумаг (предоставлению прав, составляющих
бездокументарные ценные бумаги) и может быть уподоблено необходимости
наличия у юридического лица учредительных документов, имущества, органов
управления, государственной регистрации. В то же время вряд ли возможно
говорить об обязательстве юридического лица (перед своими ли участниками,
акционерами, кредиторами, работниками – неважно) иметь учредительные
документы или обязательстве пройти государственную регистрацию. Это
невозможно даже с чисто логической точки зрения, ибо сама постановка вопроса о
том, наличествуют у какого-либо юридического лица учредительные документы
или нет, подвергает сомнению сам факт наличия юридического лица; в таком
случае остается непонятным, о ком (и, соответственно, чьем обязательстве) мы
рассуждаем. Сказанное в полной мере относится и к ведению реестра владельцев
именных (бездокументарных) ценных бумаг. Без этой деятельности самих
именных (бездокументарных) ценных бумаг попросту нет и не может быть
188
.
328. Каково практическое значение нормы п.A2 ст.A307 ГК,
перечисляющей круг возможных оснований возникновения обязательств?
1. «Основание возникновения обязательства имеет существенное значение
для правильного рассмотрения дела, так как без его установления не
представляется возможным определить права и обязанности сторон спора, в том
числе касающиеся возможности истребования суммы долга в судебном порядке, а
также наличие задолженности, момент ее возникновения и размер», – указал ФАС
ЦО (см. постановление от 08.10.2004 А09-13027/03-23). С этим утверждением
трудно не согласиться. Правильное определение основания возникновения
обязательства имеет принципиальное значение для решения не только вопроса о
самой динамике обязательства (возникло или не возникло), но и для выяснения
цели его возникновения, а стало быть, и содержания.
Подобно другим нормам гл._21 ГК, п._2 ст._307 судами в основном лишь
цитируется; чаще всего – дословно, иногда – избирательно; в последнем случае мы
получаем утверждения типа «основанием возникновения обязательства является
договор»
189
, т.е. высказывания, верные в контексте соответствующего дела, но не
притязающие на абсолютную истину. Настоящими вершинами юридической
мысли выглядят дела, в которых признаются случаи возникновения обязательств
из фактических (юридически не оформленных) действий сторон
190
, а также из
сложных юридических составов
191
.
187
Ссылки на практику см. в комментарии к ст. 403.
188
Подробнее об этом см.: Белов В.А. Гражданские правоотношения регистратора с зарегистрированными в
реестре лицами // Теория и практика организации учета прав собственности на именные ценные бумаги: сб.
науч. трудов. М., 2007. С. 29-46.
189
См., например: «В силу ст. 307 ГК право кредитора не может возникнуть при отсутствии заключенного
между спорящими субъектами соглашения (договора)» (постановление ФАС ВВО от 18.07.2002 N А29-173/02-
1э).
190
См., например: «Действия сторон по выполнению и принятию выполненных работ в силу их прямого
волеизъявления и ст. 8, 307, 309 ГК повлекли возникновение у ответчика обязательств по оплате работ»
(постановление ФАС ВСО от 18.01.2005 N А74-2439/04-К1-Ф02-5633/04-С2).
191
См., например: «Правоотношения сторон возникли из сложного юридического состава: акта органа
416
Арбитражные суды при разрешении конкретных дел основания
возникновения обязательств определяют в основном правильно. Их не вводит в
заблуждение широко распространенное, но весьма неточное разделение
обязательств на договорные и внедоговорные. Суды отдают себе отчет в том, что
далеко не всегда только наличие (заключение) договора само по себе становится
основанием возникновения обязательств – зачастую для этого требуется сложный
юридический состав. Так, например, обязательство покупателя по оплате товара
возникнет явно не ранее, чем продавец исполнит собственное обязательство по его
передаче; обязанность по возврату кредита, естественно, не может возникнуть
прежде, чем таковой будет получен, и т.д. Ощущая это на интуитивном уровне,
арбитражные суды почти не предпринимают попыток формализации таких
«ощущений». Единственное (и весьма симптоматичное) в этом плане исключение
составляет следующее рассуждение ФАС ПО: «На основании п._1 ст._307 ГК в силу
обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица
(кредитора) определенные действия как то: передать имущество, выполнить
работу, уплатить деньги и тому подобное, либо воздержаться от определенного
действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его
обязанности... Следовательно, сам факт возникновения обязательства,
вытекающего из договора, не определяет заключивших его сторон в качестве
кредитора и должника, поскольку в качестве таковых участники сделки могут
рассматриваться в гражданском обороте по результатам фактического исполнения
его условий... Таким образом, предоставление в качестве единственного
доказательства копии договора на снабжение тепловой энергией... не может
свидетельствовать о наличии... задолженности за полученную энергию» (см.
постановление от 13.12.2005 N_А12-4877/05-С40). Не завершайся этот пассаж
выводом по конкретной спорной ситуации, боимся, что смысл его – для
возникновения обязательства необходимо не только основание в смысле
юридического факта, но и основание в смысле предоставления (эквивалента) –
остался бы мало кому понятен.
2. К сожалению, в арбитражной практике и по сей день встречаются случаи
путаницы понятий об обязательстве и основаниях его возникновения, в первую
очередь – договоре. Так, ФАС ДО, цитируя нижестоящий суд, указал: «...что
согласно ст._307 ГК основанием возникновения обязательств служат
обстоятельства, когда одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого
лица (кредитора) определенное действие либо воздержаться от определенного
действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнение обязательств.
Обязательства возникают из договора, вследствие причинения вреда и иных
оснований, указанных в ГК» (см. постановление от 24.01.2005 Ф03-А51/04-1/3254).
Пресловутые «обстоятельства, когда одно лицо обязано, а другое – имеет право
требовать совершения определенного действия», – это и есть собственно
обязательство, а вовсе не основания его возникновения.
Синонимичное употребление прилагательных «обязательственный» и
«договорный» – явление, едва ли не повсеместное в нашей арбитражной практике.
В одном из постановлений ФАС СЗО (от 03.10.2003 N_А56-4248/03)
192
утверждается буквально следующее: «Проанализировав правоотношения сторон с
учетом ст._307, 689 ГК, суд пришел к правильному выводу о том, что ответчик
владеет спорным зданием на основе не вещного права – хозяйственного ведения, а
обязательственного права – договора безвозмездного пользования, что не
противоречит требованиям действующего законодательства»
193
. Совершенно
местного самоуправления, акта приема-передачи и акта технического состояния. На основании указанных
документов возникает обязанность оплатить сумму, необходимую для восстановления переданных объектов»
(постановление ФАС СКО от 07.04.2005 N Ф08-1227/2005).
192
См. также постановление ФАС СЗО от 24.05.2004 N А56-12524/03.
193
См., впрочем, постановление от 09.01.2007 N А56-29173/04 того же ФАС СЗО где «договор» и
«обязательство» точно и правильно различаются: «В силу ст. 8, 307, 308 ГК договор является одним из
417
очевидно, что владение «на основе» договора автоматически вовсе не означает, что
правомочие такого владения входит в содержание непременно права
обязательственного; больше того, сама подобная возможность вызывает, мягко
говоря, определенные сомнения, ибо если обязательство – это требование чужого
действия, в то время как владение – собственное активное действие
управомоченного лица, то возможность (правомочие) владения просто никак не
может составлять элемент обязательственного правоотношения.
329. Какова практическая ценность норм ст.A308 ГК (о сторонах
обязательства)?
1. Как указывалось выше, нормы ст._307 и 308 ГК имеют в большей степени
образовательное, нежели регламентационное значение. В особенности это
характерно именно для норм ст._308, преследующей следующие цели: 1) указать на
возможность существования обязательств с множественностью лиц на любой из
сторон (п._1); 2) описать сущность так называемых взаимных обязательств (п._2); 3)
подчеркнуть относительный характер обязательственных правоотношений (абз. 1
п._3); 4) указать на возможность возникновения прав кредитора у лица, не
изъявлявшего на то своей воли (абз. 2 п._3).
Акты арбитражной практики обычно ограничиваются ссылками на указанные
нормы и их воспроизведением, не сопровождающимся каким-либо
содержательным изучением или толкованием. Случается, суды привносят в свои
акты видимость подобного изучения. Так, например, ФАС ВСО (см. постановление
от 16.01.2006 N_А19-11125/04-10-Ф02-6374/05-С2) пишет: «Из анализа положений
ст._307, 308 ГК следует, что сторонами гражданско-правового обязательства
являются должник и кредитор. При этом должник является лицом обязанным, а
кредитор – правомочным, т.е. имеет право требовать от должника исполнения его
обязанности». Ознакомление с этими нормами убеждает в том, что никакого
«анализа» для подобного вывода не нужно – достаточно их просто прочесть. Да и
правильность подобного «вывода», мягко говоря, сомнительна, ибо «должник» и
«кредитор» – не правовые понятия, а лишь юридические термины, как раз и
избранные для обозначения сторон обязательства. Правильно было бы сказать, что
согласно ст._307 и 308 ГК участники обязательства называются должником и
кредитором; должником называется лицо обязанное, кредитором –
управомоченное
194
.
2. Наиболее часто арбитражные суды ссылаются на п._3 ст._308 ГК,
интерпретируя его однако несколько иначе, нежели это позволяет делать его текст.
Так, например, ФАС ДО (см. постановление от 26.04.2004 N_Ф03-А51/04-1/820)
пишет: «...Истец, не участвуя в обязательствах по договору, не вправе требовать от
ответчика его исполнения». Упрощая: лицо, не участвовавшее в заключении
договора, не может быть признано участником возникающего из него
(договорного) обязательства. Во-первых, это совершенно не та мысль, которая
выражена в законе. Как мы только что отмечали, единственной целью абз. 1 п._3
ст._308 ГК является указание на относительный характер обязательств как
правоотношений: таковые не могут быть нарушены никем, кроме должника, и ни
перед кем, кроме кредитора. Мало того, что мысль законодателя совершенно иная
по своему содержанию – она имеет еще и иную (более широкую и универсальную)
сферу приложения, ибо касается всех, а не только договорных обязательств. А во-
вторых, вывод, сделанный ФАС ДО, совершенно неверен. Так, например, лицо
может не участвовать в заключении договора, но стать участником возникших из
него обязательственных правоотношений, если договор будет заключен от его
оснований возникновения гражданско-правового обязательства; обязательство не создает обязанностей для
лиц, не участвовавших в нем в качестве сторон».
194
«В гражданском законодательстве кредитором признается лицо, в пользу которого должник обязан
совершить определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги, –
наделенное правом требовать от должника исполнения его обязанности (ст. 307 ГК)» (см. определение ФАС
СЗО от 08.04.2003 N А56-11821/00).
418
имени представителем, или речь идет о договоре в пользу третьего лица. Уже
неоднократно отмечалось, что не следует путать контрагента по договору с
участником правоотношения.
Во множестве случаев суды пользуются нормой п._3 ст._308 ГК для того,
чтобы разграничить случаи участия в обязательстве в качестве должника со
случаями возложения исполнения обязательств на третье лицо (п._1 ст._313 ГК). То,
что такое возложение произведено, еще не означает, что третье лицо становится
должником по обязательству, даже если на это согласен кредитор.
В одном из дел ФАС ВСО (см. постановление от 18.01.2006 N_А33-7874/05-
Ф02-6390/05-С2) указал на довольно интересный юридический аспект понятия о
кредиторе. Анализируя акты нижестоящих инстанций, ФАС отметил: «Суд
апелляционной инстанции признал соглашение... заключенным с нарушением
ст._308, 334 ГК с учетом того, что сделка совершена лицом, выступившим в
качестве залогодержателя, не являющимся кредитором должника. Вывод суда
апелляционной инстанции о несоответствии оспариваемой сделки требованиям
закона основан на правильном применении норм материального права – ст._168
ГК». Таким образом, признание за лицом статуса кредитора – активного участника
обязательства – напрямую связано с возможностью признания за ним способности
быть держателем залога, обеспечивающего исполнение этого обязательства.
Глава 22. Исполнение обязательств (ст.A309-
328)
330. Какова правовая природа действий по исполнению обязательства?
Вопрос о правой природе действий, составляющих исполнение обязательства,
является весьма спорным. Его правильное разрешение важно не только для
теоретического осмысления понятия обязательства, но и для разрешения
практических споров, возникающих в связи с исполнением обязательств. Основной
вопрос, дискутирующийся в литературе относительно природы исполнения
обязательства, заключается в следующем: является ли действие по исполнению
обязательства гражданско-правовой сделкой?
Довод о том, что исполнение обязательства представляет собой
самостоятельную сделку, весьма часто становится предметом обсуждения в
конкретных судебных спорах, целью которых является оспаривание не договора
(либо иного основания, породившего обязательства), а действий по его
исполнению.
Суды этот подход разделяют далеко не всегда. Например, судами
неоднократно обсуждался вопрос о том, является ли сделкой платеж, т.е. действие,
направленное на исполнение денежного обязательства. Суды весьма единодушно
отвечают на этот вопрос отрицательно. Так, по одному из налоговых споров
окружной суд указал, что истец (налоговый орган), предъявивший требование о
признании недействительными платежей по договору субподряда, фактически
оспаривает не сделку, породившую денежные обязательства (договор субподряда),
а банковские операции, совершенные в его исполнение. Между тем, как указал
окружной суд, исполнение обязательства не является сделкой, и потому оно не
может быть признано недействительным. На этом основании суд кассационной
инстанции согласился с нижестоящими судами, которые в удовлетворении
исковых требований отказали (см. постановление ФАС ЗСО от 29.06.2006 N_Ф04-
041/2006(24061-А81-11)).
В другом деле, на этот раз о несостоятельности, окружной суд отказал в иске
арбитражному управляющему, просившему признать платеж, совершенный в
период наблюдения, недействительной сделкой. Окружной суд констатировал, что
оспариваемые действия не являются сделкой, поскольку обязанность перечислить
денежные средства возникла у должника в силу договора и является по существу
действием по исполнению обязательства, не порождающим возникновение
гражданских прав и обязанностей (см. постановление ФАС ПО от 26.04.2006
419
N_А12-25485/05-с35).
В более раннем споре, также возникшем в деле о несостоятельности, другой
окружной суд сделал похожий вывод. Истец заявил требования о признании
недействительной сделки, влекущей предпочтительное удовлетворение требований
одних кредиторов перед другими. Истец полагал, что такой сделкой является
перечисление денежных средств банку, в котором несостоятельному должнику
была открыта кредитная линия. Суды первой и апелляционной инстанций
согласились с истцом и признали, что перечисление денежных средств банку
подпадает под признаки сделки, установленные ГК. Кроме того, суд первой
инстанции указал, что содержание п._3 ст._159 ГК свидетельствует о том, что
исполнение договора также является сделкой
195
. Однако эти выводы нижестоящего
суда кассационная инстанция посчитала неверными. Окружной суд указал, что
возврат денежных средств представляет собой исполнение обязательства по
договору об открытии кредитной линии. Ссылку суда на ст._159 ГК окружной суд
также признал неверной и разъяснил, что в этой норме законодатель имел в виду
прекращение обязательства каким-либо иным способом, чем это предусмотрено
тем договором, который исполняется. Судебные акты об удовлетворении иска
были отменены, в иске было отказано (см. постановление ФАС МО от 29.04.2004
N_КГ-А40/2896-04).
В еще одном споре судом был сделан следующий вывод о природе платежа
(на этот раз – по векселю): совершение векселедателем платежа по векселю при его
предъявлении является надлежащим исполнением вексельного обязательства, а не
самостоятельной сделкой (см. постановления ФАС ЗСО от 09.03.2006 N_Ф04-
824/2006(20177-А81-30); от 21.03.2006 N_Ф04-1520/2006(20795-А81-30); см. также
постановления ФАС ПО от 16.05.2001 N_А55-10583/00-27; ФАС ВВО от 19.06.2001
N_А29-7784/00-2э).
Достаточно спорным является вопрос о том, можно ли признать сделкой
действие, направленное на исполнение учредительного договора (т.е. передачу
имущества в качестве оплаты долей в уставном капитале (акций) юридического
лица). Ответы окружных судов на этот вопрос уже не так единодушны. Например,
существует достаточно большой массив дел, в которых суды признают такую
передачу исполнением обязательств, возникающих из учредительного договора, и
на этом основании отрицают за этим действием характер сделки. Так, по одному из
дел суд указал, что требование о применении последствий недействительности
передаточного акта, является неправомерным, поскольку передача имущества в
уставный капитал создаваемого общества не является сделкой как таковой (см.
постановление ФАС ВСО от 08.12.2005 N_А74-143/2005-Ф02-5466, 5467/05-С2).
В другом деле окружной суд счел, что передача имущества в уставный
капитал вновь созданного общества сама по себе сделкой не является, а
представляет собой действие по исполнению сделки – учредительного договора о
создании ООО. Это, в свою очередь, означает, что указанное действие не может
быть признано недействительным (см. постановление ФАС МО от 07.10.2003
N_КГ-А41/7410-03). Аналогично и в другом деле – суд указал, что передача
спорного имущества в уставный капитал ООО является не самостоятельной
сделкой, а исполнением обязательства учредителя ООО, возникшего из
учредительного договора (см. постановление ФАС СЗО от 10.03.2006 N_А21-
2745/03-С2).
Имеется и обратная практика. Так, например, в одном деле окружной суд
сделал следующий вывод: передача имущества в уставный фонд является сделкой
– действием, направленным на отчуждение имущества, т.е. на прекращение права
собственности у одного лица и возникновение этого права у другого (см.
постановление ФАС СКО от 02.06.1999 N_Ф08-987/99). В другом деле окружной
195
Напомним содержание п. 3 ст. 159 ГК: «Сделки во исполнение договора, заключенного в письменной
форме, могут по соглашению сторон совершаться устно, если это не противоречит закону, иным правовым
актам и договору».
420