Белов В.А. (ред) Практика применения ГК РФ части первой
Подождите немного. Документ загружается.
задолженность и определенное имущество, за счет которого задолженность могла
бы быть погашена. Предположим, в целях избежания уплаты суммы долга ЗАО
«Б» в лице А и физическое лицо А заключают договор дарения имущества, и лицо
А исполняет от имени ЗАО «Б» обязанности, возникшие из договора
(осуществляет фактическую передачу движимого имущества или совершает
действия, необходимые для регистрации перехода права собственности на
недвижимое имущество).
В соответствии с точкой зрения судов, продемонстрированной выше, договор
дарения в данном случае не является мнимой сделкой, поскольку обязанности,
возникшие из него, исполнены, т.е. договор был направлен на создание
«соответствующих правовых последствий» (переход права собственности на
вещь). Никаких других оснований для признания сделки недействительной в
приведенном примере также усмотреть нельзя. В каком же случае сделка может
быть признана недействительной? Получается, лишь в том случае, когда стороны
не совершали никаких действий, свидетельствующих об исполнении их
обязанностей из договора. Но, очевидно (в случае двусторонней сделки) обе
стороны заинтересованы в том, чтобы создать видимость договорных отношений.
Эта видимость, в свою очередь, призвана породить видимость наступления
определенных последствий договора. В противном случае сделка бы не
заключалась. И если наша логика верна, то стороны будут исполнять обязанности
из такой порочной сделки. Следовательно, как правило, сделку признать мнимой
невозможно.
Думается, в приведенном нами примере договор дарения (несмотря на
переход права собственности, т.е. наступление правовых последствий) следует
рассматривать в качестве мнимой сделки, поскольку он совершается с целью
избежать уплаты долга, а экономический результат подобной сделки отсутствует
(имущество было и остается во власти или под контролем физического лица А).
Приведем еще один пример из арбитражной практики, чтобы
продемонстрировать логику суда (см. постановление ФАС ВСО от 19.07.2006
N_А33-25172/05-Ф02-3213/06-С2). Между ООО «А» (продавец) и ООО «Б»
(покупатель) был заключен договор купли-продажи ряда объектов недвижимости.
В счет оплаты стоимости объектов недвижимости, являющихся предметом
договора купли-продажи, покупателем был выдан вексель сроком оплаты не ранее,
чем через четыре года после заключения договора. Право собственности на
недвижимость было зарегистрировано за ООО «Б». В день регистрации права
собственности ООО «Б» передало в аренду ООО «А» все приобретенные от
последнего объекты недвижимости.
Некоторое время спустя в отношении ООО «А» была введена процедура
наблюдения. Кредитор ООО «А» обратился в суд с иском о применении
последствий недействительности мнимой сделки купли-продажи, ссылаясь в том
числе на то, что органы управления ООО «А» и ООО «Б» состоят из одних и тех
же физических лиц.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска исходя из того, что
договор купли-продажи был зарегистрирован, доказательством заключения
договора являются акты приема-передачи векселей, подтверждающие намерения
сторон по данной сделке создать соответствующие ей правовые последствия,
исполнить обязательство по оплате приобретенного имущества.
Суд кассационной инстанции отменил решение нижестоящего суда и
направил дело на новое рассмотрение, однако логика рассуждений представляется
весьма странной. ФАС ВСО указывает следующее:
«В силу п._1 ст._170 ГК сделка, совершенная лишь для вида, без намерения
создать соответствующие ей правовые последствия, не может явиться основанием
для возникновения гражданских прав и обязанностей. Мнимая сделка в силу
прямого указания закона является ничтожной.
Вывод о том, что сделка, оформленная договором купли-продажи, не
211
является мнимой, основан на факте государственной регистрации договора и на
факте передачи покупателем от продавца векселя в счет оплаты стоимости
объектов недвижимости. Вместе с тем договор купли-продажи, как это следует из
материалов дела, поступивших в суд кассационной инстанции, не зарегистрирован.
Согласно ст._560 ГК государственной регистрации подлежит договор
продажи предприятия.
Договор не является мнимой сделкой в случае, если он в полном объеме
исполнен сторонами, поэтому лишь факт передачи покупателем продавцу векселя
в счет оплаты стоимости объектов недвижимости не может служить
доказательством, свидетельствующим об исполнении договора в полном объеме.
По договору купли-продажи недвижимого имущества продавец обязуется
передать, как это предусмотрено п._1 ст._549 ГК, в собственность покупателя
земельный участок, здание, сооружение, квартиру или другое недвижимое
имущество.
В соответствии с п._1 ст._556 ГК передача недвижимости продавцом и
принятие ее покупателем осуществляется по передаточному акту, подписываемому
сторонами, или иному документу о передаче. Обязательство продавца передать
недвижимость покупателю считается исполненным, если иное не предусмотрено
законом или договором, после вручения имущества покупателю и подписания
сторонами соответствующего документа о передаче.
В материалах дела отсутствуют документы, которые бы свидетельствовали об
исполнении договора купли-продажи в части передачи объектов недвижимости.
Таким образом, выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для
признания сделки купли-продажи недействительной в силу ничтожности сделаны
по неполно выясненным обстоятельствам дела с нарушением норм
процессуального права, что могло повлечь принятие неправильного решения.
Нетрудно заметить, что в данном случае целый ряд норм был применен ФАС
ВСО неверно или как минимум аргументация представляется недостаточной.
Во-первых, договор купли-продажи недвижимого имущества не подлежит
государственной регистрации (регистрируется лишь переход права собственности,
и это обстоятельство состоялось, как установлено судом).
Во-вторых, сам по себе факт передачи векселя не может свидетельствовать об
оплате или неоплате недвижимого имущества. Отношения сторон можно
квалифицировать в качестве договора мены (если рассматривать вексель в качестве
имущества, передаваемого в обмен на недвижимость). Отсюда следует, что
договор исполнен обеими сторонами (право собственности на недвижимость и на
вексель перешло от одной стороны другой). Можно рассматривать динамику
обязанности покупателя под иным углом зрения. В зависимости от содержания
договора купли-продажи и дополнительных соглашений к нему и с учетом ст._815,
818 ГК, возможно, произошла новация обязанности по оплате недвижимости в
заемное обязательство, воплощенное в векселе. В таком случае говорить об
исполнении (неисполнении) обязанности по оплате в принципе некорректно,
поскольку обязанность была прекращена не исполнением, а новацией.
В-третьих, с нашей точки зрения, отсутствие передаточного акта (п._1 ст._556
ГК) в данном случае имеет весьма второстепенное значение. Основная,
конституирующая обязанность продавца в договоре купли-продажи – передать
вещь в собственность покупателю (ст._454, 549 ГК). Данная обязанность продавцом
была исполнена, поскольку право собственности покупателя зарегистрировано.
Отсутствие факта передачи вещи с учетом того, что 1) переход права
собственности зарегистрирован и 2) имущество впоследствии передано продавцу в
аренду, не может свидетельствовать о неисполнении договора купли-продажи.
В-четвертых, суд в подтверждение того, что договор купли-продажи
подлежал государственной регистрации, ссылается на ст._560 ГК. При этом из
текста постановления никак не следует, что ФАС ВСО считает договор купли-
продажи недвижимости притворной сделкой, прикрывающей куплю-продажу
212
предприятия. Если суд в действительности имел в виду притворность сделки, то
такая точка зрения представляется неверной. Данный договор следует считать
незаключенным (п._3 ст._560 ГК), а следовательно, недействительным (мнимым)
его признать нельзя.
По нашему мнению, суд не придал значения следующим существенным
обстоятельствам: а) юридические лица – участники сделок состояли из одних и тех
же физических лиц; б) ООО «А» продолжало владеть и пользоваться имуществом,
поскольку после его продажи получило его в аренду; в) ООО «А» вместо
денежных средств получило вексель, который, судя по тексту постановления, едва
ли мог быть предъявлен к оплате, поскольку в отношении векселедателя
впоследствии было принято заявление о признании его банкротом. Все эти
обстоятельства свидетельствуют о том, что единственной целью совершения
сторонами сделок выступало избежание обращения взыскания на имущество ООО
«А», у которого существовала задолженность перед третьими лицами.
При этом договор купли-продажи едва ли может быть признан притворным,
поскольку невозможно указать на сделку, которая бы им прикрывалась. Рассуждая
экономически (не касаясь квалификации отношения сторон в качестве отношений
по договору мены или последующей новации, поскольку все эти вопросы в данном
случае являются второстепенными), между сторонами был заключен договор
купли-продажи с отсрочкой платежа (отсрочкой, равной периоду, указанному в
векселе), и при этом экономическую выгоду из объектов недвижимости
продолжало извлекать ООО «А».
Все эти обстоятельства, с нашей точки зрения, позволяют говорить о
мнимости договора купли-продажи. Думается, п._1 ст._170 ГК следует понимать
более широко. Мнимая сделка – это сделка, совершенная без намерения создать
экономические последствия, которая осуществляется во вред иному лицу.
Впрочем, вполне возможно, что дело здесь не в неправильности позиции, занятой
Президиумом ВАС РФ и окружными судами, а в неточности формулировки п._1
ст._170 ГК, которая подлежит исправлению путем внесения соответствующих
изменений в закон.
171. Какие сделки и в каких случаях признаются притворными
(прикрывающими куплю-продажу), если в результате их совершения
акционер (участник) не имеет возможности реализовать преимущественное
право приобретения акций (долей), продаваемых другим акционером
(участником) третьему лицу?
В отношении акций ЗАО Пленум ВАС РФ (см. подп. 9 п._14 постановления от
18.11.2003 N_19) признал, что преимущественное право действует только при
отчуждении акций путем продажи. Аналогичный вывод содержится в отношении
сделок с долями в ООО (подп. «б» п._12 постановления Пленумов ВС РФ и ВАС
РФ от 09.12.1999 N_90/14).
Отдельно Пленум ВАС РФ коснулся тех случаев, когда сторонами с целью
обхода преимущественного права заключается договор дарения: в случае
представления заинтересованным лицом, имеющим преимущественное право на
приобретение акций, доказательств, свидетельствующих о том, что договор
безвозмездного отчуждения акций (дарения), заключенный участником общества с
третьим лицом, является притворной сделкой и фактически акции были отчуждены
на возмездной основе, такой договор в силу п._2 ст._170 ГК является ничтожным, а
к сделке, с учетом ее существа, применяются правила, регулирующие
соответствующий договор (подп. 8 п._14 постановления Пленума ВАС РФ от
18.11.2003 N_19).
На практике весьма распространены случаи обхода установленного законом
преимущественного права акционера (участника) путем заключения договора
дарения (хотя в действительности приобретатель уплачивает продавцу цену). Как
показывают материалы арбитражной практики, доказать направленность воли
сторон на заключение договора купли-продажи и, соответственно, признать
213
договор дарения притворной сделкой оказывается очень сложно. В большинстве
случаев суды отказывают в удовлетворении подобных исков на том основании, что
доказательств возмездности сделки лицами, участвующими в деле, не
представлено (см. постановления ФАС ЗСО от 08.08.2005 N_А31-2483/12; ФАС МО
от 12.05.2003 N_КГ-А41/2519-03, от 30.06.2003 N_КГ-А40/4069-03, от 14.03.2005
N_КГ-А40/9-05, от 14.03.2005 N_КГ-А40/36-05, от 14.03.2005 N_КГ-А40/183-05, от
14.03.2005 N_КГ-А40/168-05, от 17.10.2005 N_КГ-А40/9910-05, от 06.03.2006 N_КГ-
А41/717-06, от 22.05.2006 N_КГ-А40/3972-06; ФАС ПО от 21.09.2004 N_А65-
12657/02-СГ3-13/25, от 17.03.2005 N_А12-18556/04-С35). При этом, как указывают
кассационные суды (см. постановления ФАС ЗСО от 13.06.2006 N_А43-41609/2005-
20-1147; ФАС СЗО от 24.12.2004 N_А26-1061/04-16, от 17.05.2006 N_А56-
18396/2005, от 21.06.2006 N_А21-8095/2004-С2; ФАС СКО от 07.12.2006 N_Ф08-
6260/2006), одни лишь факты экономической нецелесообразности сделки и
отсутствия родственных связей между ее сторонами не свидетельствуют о
притворности волеизъявления передать в дар акции (доли). Доказывание
притворности сделки осложняется еще и тем, что в ряде случаев суды не
допускают использования показаний свидетелей (см. постановления ФАС ДО от
27.06.2006 N_Ф03-А73/06-1/1782; ФАС ЗСО от 01.09.2005 N_Ф04-5484/2005(14205-
А27-16)).
Наконец, суды отказывают в удовлетворении исков и в тех случаях, когда
притворность представляется вполне очевидной: например, в случае заключения
сторонами договора дарения, а впоследствии договора купли-продажи акций и
последующей скупки акций на покупателя (см. постановления ФАС ДО от
11.01.2006 N_Ф03-А04/05-1/4364; ФАС СЗО от 04.10.2005 N_А56-3795/04).
Иная практика сложилась в ФАС СКО и ФАС ВСО. Так, ФАС СКО (см.
постановления от 14.01.2005 N_Ф08-5877/2004, от 18.01.2006 N_Ф08-6335/2005, от
20.01.2006 N_Ф08-6490/2005, от 26.07.2006 N_Ф08-2863/2006
101
, от 28.08.2006
N_Ф08-3912/2006) признает притворными договоры дарения, если будет
одновременно установлено отсутствие родственных или иных отношений,
которыми мог быть обусловлен безвозмездный характер сделок, незначительные
временные промежутки между датами их совершения, последующее возмездное
приобретение акций как у иных акционеров, так и у дарителя (см. постановление
ФАС СКО от 22.02.2006 N_Ф08-405/2006).
ФАС ВСО (см. постановления от 29.09.2003 N_А33-12788/02-С1-Ф02-
3058/03-С2, от 09.12.2003 N_А33-12788/02-С1-Ф02-4334/03-С2) посчитал, что
сделки дарения являются ничтожными в силу мнимости, поскольку при их
заключении стороны не намеревались создать соответствующие ей правовые
последствия и исполнять их условия. Поскольку волеизъявление сторон по
спорным сделкам было направлено фактически на совершение сделок купли-
продажи акций, к этим договорам применяются требования по договорам купли-
продажи, регулируемые гл._30 ГК Очевидно, позиция ФАС ВСО является
непоследовательной. Сделка может быть или мнимой (т.е. не направленной на
возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей), или притворной
(т.е. направленной на наступление иных правовых последствий), но не может
являться одновременно мнимой и притворной.
Прежде всего необходимо согласиться с тем, что первым и самым очевидным
доказательством притворности сделки дарения является возмездность договора.
Также следует признать правильность подхода, в соответствии с которым
отсутствие родственных отношений само по себе не свидетельствует о
невозможности заключения договора дарения.
Однако в большинстве случаев возмездность договора с помощью
письменных доказательств (по крайней мере если сделка совершалась между
физическими лицами) доказать невозможно. Никаких запретов в материальном или
101
Постановлением Президиума ВАС РФ от 19.06.2007 N 15031/06 данное постановление было отменено, и
дело направлено в арбитражный суд первой инстанции на новое рассмотрение.
214
процессуальном праве против использования в такой категории дел свидетельских
показаний мы не встречаем.
При рассмотрении спора о признании недействительным договора купли-
продажи доли в уставном капитале ООО ФАС ЗСО (см. постановление от
01.09.2005 N_Ф04-5484/2005(14205-А27-16)) указывает следующее. Пунктом 6
ст._21 Закона об ООО предусмотрено, что уступка доли (части доли) в уставном
капитале общества должна быть совершена в простой письменной форме, если
требование о ее совершении в нотариальной форме не предусмотрено уставом
общества. Следовательно, по мнению суда, в соответствии с п._1 ст._162 ГК
совершение сделки (договора купли-продажи) не может подтверждаться
свидетельскими показаниями. По необъяснимым причинам ФАС ЗСО не обращает
при этом внимания на последнее предложение абз. 1 п._6 ст._21 Закона об ООО:
несоблюдение формы сделки по уступке доли (части доли) в уставном капитале
общества, установленной настоящим пунктом или уставом общества, влечет ее
недействительность.
Между тем ст._162 ГК, на которую также ссылается ФАС ЗСО, устанавливает
два последствия несоблюдения простой письменной формы. В качестве общего
правила установлена невозможность ссылаться на свидетельские показания (п._1
ст._162 ГК), однако в случаях, прямо указанных в законе или в соглашении сторон,
несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность
(п._2 ст._162 ГК). Законом об ООО как раз установлена недействительность
подобной сделки. Заметим, даже в том случае, если бы недействительность
договора купли-продажи доли не была установлена законом, п._1 ст._162 ГК был бы
в данном случае неприменим, поскольку в нем речь идет о споре, возникающем
между сторонами сделки, а в данном случае истцом является лицо, не участвующее
в сделке, – субъект, чье преимущественное право нарушено.
Напротив, ФАС СКО (см. постановление от 14.01.2005 N_Ф08-5877/2004)
совершенно обоснованно указывает, что в соответствии с ч._1 ст._64 АПК
доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном АПК и
другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании
которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств,
обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные
обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела. Статья_88
АПК предусматривает свидетельские показания как один из видов доказательств в
арбитражном процессе. Действующим законодательством не предусмотрено, что
притворность сделки не может подтверждаться свидетельскими показаниями или
может подтверждаться только другими определенными доказательствами (ст._68
АПК).
Помимо прямых доказательств возмездности (независимо от видов
доказательства), можно указать на случаи, когда притворность дарения следует из
последующих действий сторон. Наиболее очевидный, с нашей точки зрения,
случай – дарение небольшого пакета акций (части доли) лицу и заключение
впоследствии между теми же лицами договора купли-продажи. Рассмотрим
данный случай на примере практики ФАС СЗО, который отказал в признании
договора дарения недействительным.
Как следует из текста постановления (см. постановление ФАС СЗО от
04.10.2005 N_А56-3795/04), между дарителем и одаряемым был заключен договор
дарения одной акции ЗАО. Впоследствии между теми же лицами был заключен
договор купли-продажи 99 акций. Истец (акционер, чье преимущественное право
было нарушено) просил признать договор дарения недействительным. При этом он
ссылался на протокол допроса дарителя (продавца), в котором последний
подтвердил факт заключения обоих договоров.
ФАС СЗО рассудил следующим образом. По существу показаний протокол
допроса свидетеля не подтверждает возмездности сделки с одной акцией. Размер
оплаты за проданные 99 акций не является доказательством того, что были
215
проданы не 99, а 100 акций. Таким образом, доказательств возмездности договора
дарения истцом не представлено, поэтому основания для оценки этого договора
как притворной сделки, прикрывающей договор купли-продажи, отсутствуют.
С нашей точки зрения, притворность договора дарения в данном случае
сомнений не вызывает. В соответствии с п._1 ст._420 договор – это соглашение двух
или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских
прав и обязанностей. Как следует из абз. 1 п._1 ст._575 ГК, конституирующим
признаком договора дарения является безвозмездность, т.е. отсутствие ожидания
встречного предоставления. Законодатель особо указывает, что при наличии
встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не
признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные
п._2 ст._170 ГК (абз. 2 п._1 ст._575 ГК).
Можно ли рассматривать договор дарения одной акции в отрыве от
последующей сделки купли-продажи 99 акций, как это предлагает делать ФАС
СЗО? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо определить, был бы
заключен договор дарения, если бы «даритель» не ожидал получить от
«одаряемого» оплаты 99 акций? Думается, нет. В противном случае стороны
заключили бы договор купли-продажи 99 акций (не предваряя его договором
дарения), договор купли-продажи 100 акций или, наконец, договор дарения всех
акций (если на это была направлена воля отчуждателя). В данном же случае вполне
очевидно, что одно лицо договорилось с другим о возмездном отчуждении в его
пользу 100 акций (это и являлось предметом договора), однако оформлена данная
сделка была с помощью двух документов – договора дарения и договора купли-
продажи.
Продолжим пример. Предположим отчуждатель и приобретатель в короткий
промежуток времени заключают (точнее подписывают) три договора: договор
дарения одной акции, договор купли-продажи одной акции за 200 руб. и договор
купли-продажи 98 акций по цене 100 руб. каждая. Разве не очевидна
направленность воли сторон на возмездное отчуждение (и приобретение) 100
акций по цене 100 руб. за каждую акцию? Для нас она вполне очевидна, но, по всей
видимости, ФАС СЗО рассмотрит их как три отдельные сделки, которые не
требуют соблюдения норм закона о преимущественном праве других акционеров.
Однако при последнем подходе нормы, направленные на защиту прав акционера
ЗАО, будут декларативными, поскольку их можно обойти таким незамысловатым
способом.
В этой связи подход, выработанный практикой ФАС СКО, представляется
более правильным. Рассматривая аналогичный спор, суд справедливо отметил, что,
заключая формально безвозмездный договор дарения, а затем договор купли-
продажи, стороны в действительности направляют свою волю на возмездную
реализацию акций в обход прав остальных акционеров (см. постановление ФАС
СКО от 22.02.2006 N_Ф08-405/2006).
Разумеется, каждый спор является по-своему уникальным, и далеко не всегда
следует подозрительно относиться к договорам дарения акций в ЗАО (частей
доли). Однако при рассмотрении подобных споров необходимо оценивать всю
совокупность доказательств, и в предмет обстоятельств, подлежащих
исследованию, следует включать в том числе действия отчуждателя и
приобретателя акций (долей), совершаемые после исполнения договора дарения.
Значительно реже в практике встречаются иски о признании иных сделок
притворными, как прикрывающими куплю-продажу акций. В частности, ФАС МО
(см. постановление от 18.08.2006 N_КГ-А40/7470-06) согласился с выводом суда
первой инстанции, который не признал притворным договор мены акций на
картину. ФАС ВВО (см. постановление от 06.01.2004 N_138/1), отказывая в
удовлетворении иска о признании притворной сделки по внесению акций в
уставный капитал ООО, поддержал позицию нижестоящей инстанции, в
соответствии с которой соответствующие нормы законодательства об АО
216
применяются при отчуждении акционером акций не только путем продажи, но и
мены, сославшись при этом на п._5 ст._250 и п._2 ст._567 ГК.
Прежде чем рассматривать вопрос о том, может ли договор мены прикрывать
сделку купли-продажи, необходимо определить применяются ли к первому
договору правила о преимущественном праве покупки (поскольку если они не
применяются, то отпадают какие-либо мотивы для совершения притворной
сделки).
На последний вопрос следует ответить отрицательно. Законодательство об
АО (абз. 3 п._3 ст._7 Закона об АО) предусматривает возникновение
преимущественного права приобретения акций ЗАО лишь в случае их продажи.
Данная норма является императивной и не подлежит расширительному
толкованию. Пункт 5 ст._250 ГК, на который ссылается ФАС ВВО (см.
постановление от 06.01.2004 N_138/1), применяется по отношению к сделкам по
продаже долей в общей собственности и не имеет отношения к договорам,
предметом которых являются акции (доли в ООО). Пункт 2 ст._567 ГК также не
свидетельствует против сделанного вывода. Согласно указанному пункту к
договору мены применяются, соответственно, правила о купле-продаже (гл._30
ГК), если это не противоречит правилам главы о мене и существу мены.
Следуя систематическому толкованию гражданского законодательства,
договор мены не является видом договора купли-продажи. Законодатель лишь
распространяет нормы, содержащиеся в гл. 30 ГК (а не в специальном
законодательстве, которым в данном случае является Закон об АО), на отношения,
возникающие из договора мены. Возможно, иное решение вопроса в определенных
случаях отвечало бы требованиям справедливости
102
, однако для распространения
правил о преимущественном праве акционера (участника) на случаи заключения
договора мены требуется прямое указание в законе.
Аналогичный вывод следует сделать применительно к сделкам по внесению
долей (акций) в уставный капитал иного общества. В данном случае закон также не
предусматривает возникновения преимущественного права, следовательно,
подобные сделки не будут прикрывать куплю-продажу доли (акций).
172. Каким образом применяются последствия недействительности
притворного договора дарения акций (доли), заключенного с целью обхода
преимущественного права покупки акций (долей) другим акционером
(участником) хозяйственного общества?
Практика признает последствием притворности сделки применение правил,
относящихся к прикрываемой сделке (см., например, постановление ФАС МО от
18.08.2006 N_КГ-А40/7470-06). Для такого вывода есть все основания. Если в
качестве общего правила предусмотрена двусторонняя реституция в качестве
последствий недействительности сделки (п._2 ст._167 ГК), то согласно п._2 ст._170
ГК к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа
сделки применяются относящиеся к ней правила. Таким образом, реституция
самой притворной (прикрывающей) сделки не осуществляется.
Таким образом, первым и ближайшим следствием недействительности
договора дарения акций (долей) является применение к отношениям сторон норм о
купле-продаже. Является ли действительным договор купли-продажи акций
(долей), совершенный с нарушением преимущественного права иных акционеров
(участников), и применима ли в данном случае двусторонняя реституция?
В последнем вопросе практика также достаточно единодушна. В отношении
нарушения прав акционеров Пленум ВАС РФ (см. подп. 8 п._14 постановления от
18.11.2003 N_19) указывает, что в рассматриваемом случае лицо, чье
102
Наверное, следует признать желательным возникновение преимущественного права в случае мены акций
ЗАО (долей или частей долей ООО) на вещи, определенные родовыми признаками, поскольку в этом случае
лицо, чье преимущественное право нарушено, всегда в состоянии удовлетворить интерес приобретателя доли
предоставлением аналогичных вещей. Однако едва ли следует допустить существование преимущественного
права при заключении договора мены индивидуально-определенной вещи на акции (долю).
217
преимущественное право на приобретение акций нарушено, может в этом случае
потребовать перевода на него прав и обязанностей покупателя акций по сделке,
совершенной с третьим лицом. Аналогичный вывод высшая судебная инстанция
делает в отношении сделок с долями в ООО (подп. «е» п._12 постановления
Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 09.12.1999 N_90/14). Кассационные суды в этом
вопросе следуют позиции высших судебных инстанций (см. постановления ФАС
МО от 20.01.2006 N_Ф08-6490/2005, от 22.02.2006 N_Ф08-405/2006, от 06.03.2006
N_КГ-А41/717-06; ФАС СКО от 07.12.2006 N_Ф08-6260/2006).
С последним выводом также следует согласиться. Возникновение и
реализация акционером преимущественного права не является элементом сделки
купли-продажи. Это право, которое принадлежит лицу, не участвующему в
договоре, и в качестве последствия несоблюдения данного права законом не
предусмотрена недействительность договора. Напротив, законодатель указывает
определенный способ восстановления прав и нарушенных интересов – перевод
прав и обязанностей покупателя на себя. Следовательно, договор является
действительным (иначе бы права и обязанности покупателя не возникли, и
переводить было бы нечего).
Поскольку случаи признания договоров дарения притворными сделками
встречаются относительно редко, то практика в вопросе о переводе прав и
обязанностей покупателя прикрываемой сделки купли-продажи относительно
невелика и характерна для ФАС СКО.
Перевод права покупателя акций осуществляется посредством списания
акций с лицевого счета покупателя в реестре акционеров и их зачисления на
лицевой счет субъекта, чье преимущественное право нарушено. В отношении
перевода долей практики нам не встретилось.
В то же время остается нерешенным вопрос о переводе обязанностей
покупателя на субъекта, чье преимущественное право нарушено. В одном случае
ФАС СКО (см. постановление от 14.01.2005 N_Ф08-5877/2004), посчитав иск
подлежащим удовлетворению, фактически отказался рассматривать вопрос о
взыскании с истца денежных средств в оплату акций. При этом, по мнению ФАС
СКО, ссылка, содержащаяся в кассационной жалобе, на то, что в решении,
обязавшем перевести права и обязанности покупателя акций на истца, отсутствует
стоимость акций, не обоснована. Цена акций определяется исходя из условий
соответствующего договора купли-продажи акций. Если стоимость акций в
договоре не определена, оценка акций производится по правилам п._3 ст._424 ГК –
исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за
аналогичные акции (см. также постановления ФАС СКО от 29.11.2005 N_Ф08-
5595/2005, N_Ф08-5600/2005, N_Ф08-5602/2005).
В другом деле суд первой инстанции обязал перевести акции на истца по
определенной цене. ФАС СКО (см. постановление от 18.01.2006 N_Ф08-6335/2005)
согласился с таким подходом, учитывая, что стоимость определена судом на
основе заключения к отчету об определении рыночной стоимости пакета акций.
Корпоративное законодательство предусматривает одновременный перевод
на лицо, чье преимущественное право нарушено, не только прав, но и
обязанностей. Следовательно, в результате удовлетворения иска у истца возникает
обязанность по оплате акций по отношению к их продавцу. Сложность состоит в
том, что стороны сделки скрывают истинную цену сделки. При таких
обстоятельствах суду остается исходить из того, что оценка акций производится по
правилам п._3 ст._424 ГК. В то же время суд при рассмотрении подобного спора
связан требованиями истца, которые, как правило, состоят лишь в обязании
первоначального покупателя перевести акции. Поэтому представляется более
правильным удовлетворять подобное требование акционера, но в то же время
иметь в виду возможность последующего обращения к лицу, которому переведены
акции с требованием об их оплате. В рамках последнего иска и будет
осуществляться оценка акций (если, конечно, первоначальные стороны договора не
218
представят сведений об истинной цене, уплаченной за акции по договору).
173. В каких случаях договор купли-продажи движимого и недвижимого
имущества признается притворной сделкой, прикрывающей куплю-продажу
предприятия?
Арбитражная практика, признающая подобные сделки недействительными,
встречается относительно редко. Так, ФАС ВВО (см. постановление от 15.04.2002
N_А28-6327/01-271/19) признал недействительной сделку, заключенную при
следующих обстоятельствах. Стороны заключили договор купли-продажи
предприятия, затем расторгли его и заключили восемь договоров купли-продажи
имущества, составлявшего предмет предыдущей сделки. В данном случае
обоснованность позиции суда сомнений вызывать не может, поскольку
направленность воли сторон очевидна благодаря их действиям. ФАС ВСО (см.
постановление от 30.06.2006 N_А10-4432/05-Ф02-3055/06-С2) признал договоры
прикрывающими куплю-продажу предприятия, приняв во внимание, что сделки
купли-продажи заключены с одним и тем же лицом, а у покупателя имелась
заинтересованность в сохранении профиля предприятия за собой.
В большинстве случаев суды отказывают в удовлетворении исков о
признании сделок притворными как прикрывающими договор купли-продажи
предприятия (см. постановления ФАС УО от 12.05.2005 N_Ф09-1239/05-ГК-С3, от
24.05.2005 N_Ф09-1394/05-С5; ФАС МО от 21.11.2006 N_КГ-А40/10824-06). В
отсутствие возможности ознакомиться с материалами дел в данном случае трудно
прийти к определенным выводам относительно обоснованности того или другого
судебного акта. Можно лишь дать оценку выводам, на основании которых суды
отказывают в удовлетворении подобных исков.
Так, ФАС ЦО (см. постановление от 10.09.2004 N_А35-7650/03-С26), ФАС
ЗСО (см. постановление от 25.08.2004 N_Ф04-5821/2004(А46-3934-38)) и ФАС ВСО
(см. постановление от 19.07.2006 N_А10-13874/05-Ф02-3480/06-С2) принимают во
внимание то обстоятельство, что после совершения оспариваемой сделки
предприятие продолжает осуществлять предпринимательскую деятельность.
По другому делу ФАС ЗСО (см. постановление от 22.09.2003 N_Ф04/4693-
784/А75-2003) указал, что обязательным признаком предприятия как особого
объекта гражданских прав, отличающим его от иных имущественных комплексов,
является его фактическое использование для осуществления предпринимательской
деятельности. Поскольку при рассмотрении дела судом первой инстанции был
установлен факт полного износа оборудования, то оно и не могло, по мнению суда,
представлять собой предприятие (см. также постановления ФАС УО от 06.05.2003
N_Ф09-1061/03-ГК, от 06.05.2003 N_Ф09-1064/03-ГК, от 20.01.2004 N_Ф09-4004/03-
ГК, от 20.01.2004 N_Ф09-4003/03-ГК).
ФАС СКО (см. постановление от 20.03.2001 N_Ф08-729/2001) отказался
рассматривать договоры купли-продажи недвижимого имущества и оборудования
в качестве притворных сделок, поскольку покупателю не передавались сырье,
продукция, права требования и долги. ФАС ДО (см. постановление от 13.02.2004
N_Ф03-А73/04-1/32), отменяя постановление апелляционной инстанции (которым
был удовлетворен иск) и направляя дело на новое рассмотрение, указал на
необходимость исследования вопроса о том, имелось ли у покупателя при
заключении оспариваемых сделок намерение принять на себя обязательства,
присущие только при покупке имущественного комплекса, не менять профиль и
функциональную деятельность предприятия, сохранить рабочие места и т.д.
Наконец, ФАС ЗСО (см. постановление от 03.06.2003 N_Ф04/2442-631/А46-
2003) указывает, что для признания имущества предприятием оно должно
представлять собой единый работающий имущественный комплекс, используемый
в предпринимательской деятельности (для извлечения прибыли). В данном деле
речь шла об отчуждении незавершенного строительства (совокупности
строительных материалов) готовностью 22% и технологического оборудования в
разукомплектованном состоянии.
219
Последнюю точку зрения следует поддержать. Согласно п._2 ст._132 ГК в
состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества,
предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания,
сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования,
долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его
продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки
обслуживания) и другие исключительные права, если иное не предусмотрено
законом или договором. По мысли законодателя, предприятие представляет собой
не совокупность вещей, а определенное имущество, связанное единым
технологическим процессом.
В то же время трудно согласиться с позицией судов, которые ставят вопрос
об удовлетворении иска в зависимость от того, продолжает ли продавец
осуществлять свою хозяйственную (предпринимательскую деятельность). В
соответствии с п._1 ст._132 ГК предприятие представляет собой объект права.
Следовательно, у одного субъекта может быть несколько предприятий, и продажа
одного из них не повлечет прекращения деятельности субъекта.
Также вызывает сомнения правильность подхода, согласно которому
изношенное имущество не может быть предприятием или его частью. По всей
видимости, если бы такое имущество не представляло никакой ценности, оно бы не
было предметом сделки. Согласно п._1 ст._132 ГК предприятием признается
имущественный комплекс, используемый для осуществления
предпринимательской деятельности. Износ оборудования (полная амортизация)
еще не свидетельствует о том, что данное имущество не может использоваться для
осуществления предпринимательской деятельности.
Думается, вопрос о притворности сделки (как прикрывающей куплю-продажу
предприятия) должен зависеть от установления двух обстоятельств: 1) являются ли
сторонами договоров одни и те же лица; 2) направлена ли воля сторон на
отчуждение (приобретение) имущественного комплекса (единого обособленного
производства).
174. Предполагается ли знание устава контрагента по сделке для целей
ст.A174 ГК?
Арбитражную практику в данном вопросе нельзя назвать единообразной.
Изначально Президиум ВАС РФ исходил из того, что ссылка на устав в договоре
свидетельствует об ознакомлении с текстом учредительного документа (см.
постановление от 11.12.1996 N_2506/96). Таким образом, высшая судебная
инстанция исходила из презумпции знания об ограничениях, содержащихся в
уставе (см. постановление от 12.05.1998 N_734/98). Впоследствии Пленум ВАС РФ
(см. п._5 постановления от 14.05.1998 N_9 «О некоторых вопросах применения
статьи_174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами
юридических лиц полномочий на совершение сделок») занял иную позицию:
поскольку из смысла ст._174 ГК следует, что закон допускает случаи, когда другая
сторона в сделке не знала и не должна была знать об установленных
учредительными документами ограничениях, ссылка в договоре, заключенном от
имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании
устава данного юридического лица, должна оцениваться судом с учетом
конкретных обстоятельств заключения договора и в совокупности с другими
доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может
иметь для арбитражного суда заранее установленной силы и свидетельствовать о
том, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об
указанных ограничениях.
Последняя точка зрения встречается в более поздних судебных актах
окружных судов (см. постановления ФАС ДО от 13.09.1999 N_Ф03-А59/99-1/1210;
ФАС ЗСО от 21.09.1998 N_Ф04/1387-285/А46-98; ФАС МО от 31.01.2003 N_КГ-
А40/9204-02; ФАС СЗО от 05.03.2001 N_А13-4421/00-12; ФАС УО от 11.08.1998
N_Ф09-660/98-ГК). В частности, суды признавали, что контрагент ознакомлен с
220