Базаров Б.В., Крадин Н.Н., Скрынникова Т.Д. (ред.) Монгольская империя и кочевой мир

Подождите немного. Документ загружается.

Институт

монголоведения, буддологии

тибетологии СО РАН-

МОНГОЛЬСКАЯ

ИМПЕРИЯ

КОЧЕВОЙ

МИР

Улан-Удэ

Издательство Бурятского научного центра

СО РАН

2004

УДК

93/99(4/5)

ББК

63.4

M 77

Редакционная

коллегия

чл.-кор. РАН Б. В.

Базаров

д-р ист. наук, проф. К К

Крадин

д-р ист. наук

Т.

Д.

Скрынникова

Рецензенты

д-р ист. наук Б. Р. Зориктуев

д-р ист. наук А. В.

Харинский

д-р ист. наук И. Ф.

Попова

МОНГОЛЬСКАЯ

ИМПЕРИЯ

КОЧЕВОЙ

МИР. - Улан-

м 77

Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. - 546 с.

ISBN

5-7925-0066-5

Сборник

посвящен истории Монгольской империи Чингис-хана.

На

широком сравнительно-историческом фоне рассматриваются про-

блемы типологии кочевых обществ, социально-политическая органи-

зация

монгольского общества, идеологическая и правовая система

Монгольской империи. Много внимания уделено рассмотрению от-

ношений

монголов с земледельческими цивилизациями. В числе авто-

ров книги известные ученые из многих стран, специализирующиеся в

области изучения кочевых обществ.

Книга

будет

полезна не только специалистам в области истории,

археологии и этнографии кочевого мира, но и более широкому кругу

читателей, интересующихся историей кочевничества, монгольской

истории и истории цивилизаций, в том числе преподавателям вузов,

аспирантам, студентам.

ISBN

5-7925-0066-5

054000000-10

042(02)5-2004

Без объявл

Работа

выполнена

при

поддержке

РФФИ

(02-06-80379)

2004

ИМБиТ

СО РАН,

2004

Б. В.

Базаров,

H. H.

Крадин,

Г. Д

Скрынникова

ВВЕДЕНИЕ:

КОЧЕВНИКИ,

МОНГОЛОСФЕРА

ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ

ПРОЦЕСС

Проблема истории средневековых монголов в последние

годы

становится все более и более популярной в научной литературе. В

немалой степени это связано с приближающимся

800-летием

созда-

ния

империи Чингис-хана - человека, который кардинальным обра-

зом изменил историю всего Старого Света. Появилось большое коли-

чество переизданий работ прошлых лет, активизировались научные

исследования в данной области, тема привлекла внимание журнали-

стов и литераторов, занимающихся популяризацией науки. Руково-

дствуясь

необходимостью обсуждения этих вопросов на современном

научном уровне, дирекция института монголоведения,

буддологии

тибетологии СО РАН приняла решение выпустить серию

трудов,

приуроченных к этой

дате.

Первой из запланированных книг является

данная

работа. Среди ее авторов ряд

ученых,

хорошо известных

своими

исследованиями в области теории общественных наук, исто-

рии

кочевничества, монголоведения.

В качестве основных вопросов, которые предполагалось вынести

на

обсуждение научной общественности, вошли

следующие

темы:

1. Монгольская империя и типология кочевых обществ;

2. Социально-политическая

структура

и организация власти в

средневековом монгольском обществе;

3. Проблема «кочевой цивилизации» и цивилизации у монголов;

4. Идеологическая система Монгольской империи;

5. Монгольская империя и история мир-систем.

Мы

предполагали, что обсуждение этих вопросов

будет

происхо-

дить в сопоставлении с другими обществами кочевников Евразии, что

позволит прийти к широким историческим обобщениям. В той или

иной

степени этого

удалось

достигнуть. В то же самое время предме-

том обсуждения стал еще ряд вопросов, которые предполагалось ис-

следовать позднее, - причины возникновения и расцвета Монголь-

ской

империи и роль в этих процессах личности Чингис-хана, отно-

шения

монголов с завоеванными земледельческими цивилизациями,

средневековое монгольское право.

Вне всякого сомнения, главный вопрос, который волнует

всех

без

исключения,

- как и почему из небольшого кочевого народа возникла

трансконтинентальная суперимперия? Исследователями выделяется

достаточно широкий

круг

причин, которые могли бы, в той или иной

степени, способствовать созданию империи Чингис-хана. Дж. Флет-

чер со ссылкой на работы китайского историка Сяо Цицина полагал,

что все теории

могут

быть сведены к семи следующим: 1) жадная и

хищническая природа степняков; 2) климатические изменения; 3) пе-

ренаселение степи; 4) нежелание земледельцев торговать с кочевни-

ками;

5) необходимость дополнительных источников существования;

6) потребность в создании надплеменного объединения кочевников;

7) психология кочевников - с одной стороны, стремление номадов

ощущать себя равными земледельцам и, с

другой

- вера кочевников в

данное им Небом — Тэнгри божественное предназначение покорить

весь Мир.

В большинстве из перечисленных факторов есть свои рациональ-

ные моменты. Однако значение некоторых из них оказалось преуве-

личенным.

Так, современные палеогеографические данные не под-

тверждают

жесткой корреляции глобальных периодов усыхания/

увлажнения степи с временами упадка/расцвета кочевых империй

[Динесман и др. 1989:

204-205;

Иванов, Васильев 1995: табл. 24, 25].

Не

совсем ясна роль демографии, поскольку рост поголовья скота

происходил быстрее увеличения народонаселения и, как правило,

раньше приводил к стравливанию травостоя и кризису экосистемы.

Кочевой образ жизни, вне всякого сомнения, может способствовать

развитию некоторых военных качеств. Но земледельцев было во мно-

го раз больше, они обладали экологически более комплексным хозяй-

ством, надежными крепостями, более мощной ремесленно-металлур-

гической базой и т. д. Немаловажное значение в создании империй

номадов играл и идеологический фактор. А. М. Хазанов убедительно

продемонстрировал как по-разному складывалось значение мировых

религий для образования Монгольской империи и Арабского халифата.

Что же

тогда

толкало монголов и

других

номадов на завоевания и

создание

«кочевых

империй»? Выдающийся американский антропо-

лог О. Латтимор, сам

долго

проживший среди скотоводов Монголии,

писал,

что специфика обществ номадов не может быть правильно по-

нята

исходя только из логики внутреннего их развития. Кочевник

вполне может обойтись только продуктами его стада животных, но

чистый кочевник всегда останется бедным [Lattimore 1940: 522]. Но-

мадам нужна пища земледельцев, богатая протеином, они нуждались

изделиях ремесленников, шелке, оружии, изысканных украшениях

для своих вождей, их жен и наложниц. Все это можно было получать

мирной

торговлей с земледельцами или войной. И тот и

другой

спо-

собы предполагали объединение и создание надплеменного общества.

Однако далеко не всегда и не везде нужда номадов в установле-

нии

контактов с оседло-городскими обществами приводила к созда-

нию

«кочевых империй». А. М. Хазанов убедительно показал, что

крупные общества кочевников (он относит их к стадии раннего

госу-

дарства) создавались вследствие асимметрии отношений

между

но-

мадами и их внешним (оседлым) окружением [Khazanov 1984; Хаза-

нов

2000;

2002]. Т. Барфилд, отвергая диффузионистские интерпрета-

ции

заимствования номадами государства у земледельцев, продемон-

стрировал, что степень централизация степного общества была прямо

связана

с уровнем политической интеграции оседлого земледельче-

ского общества

[Barfield

1981; 1989; 1993; Барфилд 2002]. Сложная

иерархическая организация власти в форме «кочевых империй» раз-

вивалась у номадов только после завершения «осевого времени», ко-

гда создаются могущественные земледельческие мир-империи, и в

тех регионах, где существовали достаточно большие пространства,

благоприятные для занятия кочевым скотоводством и где номады бы-

ли

вынуждены иметь длительные и активные контакты с более вы-

сокоорганизованными

земледельческо-городскими обществами. При

этом специфика политической организации кочевых обществ во мно-

гом опосредована особенностями региональной экологии и размера-

ми

соседних земледельческих цивилизаций. Не случайно в статьях

Т.

Барфилда [см. также:

Barfield

1989; Барфилд

2002]

и Дж. Флетчера

речь идет о

двух

разных вариантах адаптации кочевников к внешнему

миру - внутреннеазиатском («степном») и среднеазиатско-ближне-

восточном («пустынном»), а П. Голден хорошо показывает отличия

степного политогенеза в Восточной Европе и на востоке Евразийско-

го континента [см. также: Golden 1992; 2001; Голден 1993].

Особенно важным представляется прослеженная Т. Барфилдом

синхронность процессов роста и упадка на среднекитайской равнине

в степи. Империя Хань и держава

Хунну

появились в течение одно-

го десятилетия. Тюркский каганат возник как раз в то время, когда

Китай

был объединен под властью династий Суй, а затем Тан. Анало-

гичным образом, по мнению Т. Барфилда, и Степь, и Китай вступали

периоды анархии в пределах небольшого промежутка времени один

за другим. Когда в Китае начинались

смуты

и экономический кризис,

система дистанционной эксплуатации кочевников переставала рабо-

тать и имперская конфедерация разваливалась на отдельные племена

до тех пор, пока не восстанавливались мир и порядок на юге

[Barfield

1989; Барфилд 2002]. Это подтверждает генеральную мысль работ

А. М. Хазанова, что историю кочевников нельзя рассматривать в от-

рыве от истории соседних земледельческих цивилизаций.

Наиболее полно последний тезис был реализован в рамках мир-

системного

подхода.

статье

Т.

Холла

суммированы идеи, высказан-

ные в разных

работах,

о месте кочевников, в том числе и монголов, в

рамках мир-системной эволюции. Если рассматривать номадизм в

понятиях данной методологии, то в доиндустриальную эпоху кочев-

ники,

как правило, занимали место «полупериферии», которая объе-

диняла в единое пространство различные региональные экономики

(локальные цивилизации, «мир-империи»). В каждой локальной ре-

гиональной зоне политическая структурированность кочевой

«полу-

периферии» была прямо пропорциональна размерам

«ядра».

Исходя

из

этого, кочевники Северной Африки и Передней Азии, для того

чтобы торговать с оазисами или нападать на них, объединялись в

племенные конфедерации или вождества, номады Восточноевропей-

ских степей, существовавшие на окраинах античных

государств,

Ви-

зантии

и Руси, создавали «квазиимперские» государственноподобные

структуры, а во Внутренней Азии, например, таким средством адап-

тации стала «кочевая империя».

Т.

Холл

разделяет мнение Т. Барфилда о том

}

что

существуют

синхронные циклы взлетов и упадков земледельческих цивилизаций и

кочевых империй. С этой точки зрения Т.

Холл

вслед

за Барфилдом

рассматривает возникновение Монгольской империи не как законо-

мерный пик истории номадизма, но как уникальный случай, показы-

вающий личность Чингис-хана и его империю как явление, выходя-

щее за рамки традиционной хуннско-тюркской модели «имперской

конфедерации». Т. Барфилд также привлекает внимание к роли слу-

чайности в мировой истории. Он отмечает, что в жизни основателя

Монгольской

державы было много случайных событий, которые если

бы не произошли, то развитие ряда человеческих цивилизаций могло

пойти

по-другому. Возможно, некоторыми это может быть интерпре-

тировано как интеллектуальная слабость - неспособность найти зна-

чимые каузальные интерпретации, но Барфилд прав в том, что мы

часто склонны преувеличивать роль объективных тенденций и недо-

оценивать случайные факторы в историческом процессе.

Второй круг проблем сосредоточен вокруг проблемы монголь-

ской

и кочевой государственности. Отметим, что в данном вопросе

между

различными исследователями до сих пор нет единства, причем

эта проблема является спорной не только для монголоведения, но и

для всего кочевниковедения в целом [см.: Крадин 1992; 2001 и др.].

При

этом только некоторые кочевниковеды считают, что средневеко-

вое монгольское общество было предклассовым [Марков 1976; Кра-

дин

1992; Скрынникова 1997],

другие

относят к догосударственным

обществам и монгольские

улусы

XI-XII

вв. [Мункуев 1977; Khazanov

1984 и др.],

тогда

как, по мнению большинства ученых, государствен-

ная

природа раннемонгольских

улусов

и тем более империи Чингис-

хана не вызывает никаких сомнений [Ишжамц 1972; Федоров-Да-

выдов 1973; Гонгор 1973; Кычанов 1974; Плетнева 1982; Далай 1983;

Таскин

1984; Кадырбаев 1990;

Bira

2001 и др.].

Нет

единства и среди авторов сборника. Однако мы имеем в

виду,

что отдельные мнения и гипотезы, предложенные авторами, отража-

ют особенности изучаемого явления неполностью. Принцип дополни-

тельности, который в свое время сформулировал Нильс Бор, предпо-

лагает, что только в совокупности разные теории

могут

объяснить

нам

то или иное явление природы. При этом очень важно отметить,

что

даже

противоположные теории

могут

не исключать

друг

друга,

отражать важные структурные параметры изучаемого объекта, что и

учитывается редакторами представленного сборника. H. H. Крадин в

своей статье приходит к выводу, что по уровню сложности большин-

ство типичных кочевых империй Евразии больше соответствуют

уровню вождеств. В ставшей уже классической статье Дж. Флетчера,

опубликованной после его смерти, говорится о том, что

государст-

венность не является институтом, который жизненно необходим для

существования кочевого общества. П. Голден также скептически от-

носится

к идее, что номады

могут

самостоятельно создавать государ-

ственность, хотя и не отрицает, что во Внутренней Азии под влияни-

ем китайской цивилизации степные империи принимали форму ран-

негосударственных обществ. Он рассматривает на примере кыпчак-

ских народов, как безгосударственная политическая система мог-

ла быть способом адаптации в степях Западной Евразии. Статья

Т.

Д. Скрынниковой о термине

богол

является еще одним аргументом

против

признания монгольского общества эпохи Чингис-хана

госу-

дарственным.

Другие авторы сборника считают, что кочевники могли создавать

собственную государственность. А. А. Тишкин и П. К. Дашковский

полагают, что уже пазырыкцы вступили на путь создания

госу-

дарственности. С. Г. Кляшторный, Е. И. Кычанов, В. В. Трепавлов,

А. М. Хазанов, Т. Холл своими трудами внесли значительный вклад в

разработку концепции раннего государства у кочевников [Khazanov

1984; Hall

1991a;

1991b;

Трепавлов 1993; Кычанов 1997; Кляшторный,

Султанов 2000]. Наиболее полно вопрос о государственности у мон-

голов в данном издании обсуждается в статье С. А. Васютина, кото-

рый

выделяет десять признаков, свидетельствующих о том, что Мон-

гольская империя середины XIII в. является государством.

В этой связи нам представляется, что данную проблему необхо-

димо рассматривать в

двух

плоскостях: во-первых, о возможности

существования или отсутствии государственности у самих монголов,

то есть о собственно монгольской государственности, и, во-вторых, о

государственности Монгольской империи. Второе предполагает на-

личие черт государства (административно-территориального деления,

налоговой системы, бюрократического аппарата для осуществления

функций

руководства и управления), имеющих экзополитарные фор-

мы,

так как они должны быть направлены на эксплуатацию населения

более сложных обществ по сравнению с кочевниками.

В отношениях с завоеванным оседло-городским обществом во

Внутренней Азии кочевники могли использовать две различные мо-

дели: (1) уничтожение городов, земледельческого населения, превра-

щение

полей в пастбища для скота; (2) усложнение собственных ор-

ганов управления - седентеризация правящей элиты в городах, созда-

ние

бюрократического аппарата, введение письменности и делопро-

изводства по китайскому образцу. Поскольку завоеванными террито-

риями

невозможно управлять с помощью традиционных институтов