Асмус В.Ф. Античная философия

Подождите немного. Документ загружается.

есть стремление к самосохранению, или. любовь к себе.

Желая сохранить свои создания, природа вложила

стремление к самосохранению во все свои творения.

Цель

природы — сохранить творение в состоянии, соот-

ветственном его природе. Поэтому каждое живое суще-

ство с самого своего рождения безотчетно ищет всего,

что удовлетворяет цели самосохранения, и избегает все-

го,

что ей противоположно. Вопреки учению Эпикура,

удовольствие не может быть предметом первичного вле-

чения.

Удовольствие есть лишь

результат,

сопутствую-

щее явление, и возникает оно лишь

тогда,

когда сохра-

няется

состояние, соответствующее природе. Первично

соответствуют природе здоровье, сила, красота тела,

владение телесными и душевными силами.

Однако под стремлением к самосохранению подра-

зумевается не только стремление к сохранению отдель-

ного лица, но также и сохранение рода. Поэтому при-

рода вложила в каждое живое существо стремление к

порождению и к сохранению потомства. Стремление к

самосохранению рода обнаруживается в любви к по-

томству.

На

этой ступени развития влечений человек еще не

превосходит

других

живых существ. Он начинает пре-

восходить их с развитием у него понятий. На этой сту-

пени

безотчетное стремление и отклонение превращается

у него в осознанное хотение. Человек познает общим об-

разом,

посредством общих понятий, что соответствует

его природе и что не соответствует и по какой при»

чине.

этого момента в человеке начинается развитие ло-

госа. Начинает логос со службы одним природным, или

животным, влечениям, но затем открывает в себе выс-

шую природу, которую он стремится возвысить до со-

вершенства. Совершенство природы состоит в развитии

системы

знания,

достигаемого посредством понятий, ло-

гически согласованных

между

собой. Согласие жизни

с природой — цель

всех

живых существ. И для человека

высшая цель — согласие его жизни с природой. Но для

человека, достигшего зрелости, согласие с природой пе-

реходит в согласие с разумом, становится

мудростью

добродетелью.

В основе действительности как ее сущность, наряду

с телесными единичными вещами, лежат постигаемые

рассудком мысли или формы.

471

Однако разумная природа логоса не может сущест-

вовать самостоятельно от природы животной. Становясь

разумным существом, человек не перестает быть суще-

ством животным, животные влечения продолжают в нем

действовать, Человеку

следует,

насколько это для него

возможно,

удовлетворять их. Однако та сторона чело-

веческого существа, в которой

действуют

животные вле-

чения,

для человека-—только

материя,

на которой че-

ловек может проявлять свою деятельность в качестве

существа

духовного,

разумного.

Высшая цель и в каж-

дом отдельном разумном существе и в целом мире есть

деятельность разума в сфере действительности. Положе-

ние

это служит основой этики стоицизма. Из него стоики

вывели свое учение о

благах

и свое учение о

добро-

детели.

Истинные

блага — только те вещи, которые

дают

что-нибудь для нашей высшей цели; истинное зло — то,

что содействует противоположному; Блага-—добродете-

ли,

добродетельные действия, добродетельные люди.

Злое — пороки, порочные действия, порочные люди.

Вещь можно назвать благом, лишь поскольку она в чем-

нибудь полезна для высших, целей жизни. Все вещи,

состояния

и переживания, безразличные в нравственном

отношении,—

ни благо, ни зло и ни в чем не содействуют

ни

счастью, ни его противоположности. Удовольствие,

здоровье, сила, богатство, честь — не истинные блага, а

страдание, болезнь, бедность, изгнание—-не истинное

зло.

Из

всех

этих вещей может быть сделано как хоро-

шее,

так и дурное применение. Только от нашего отно-

шения

к этим вещам зависит, содействуют ли они нашему

счастью или ему противодействуют. В них самих нет

силы ни вредить нам, ни быть для нас полезными.

Все такие вещи вне нашей власти. Не от нашей сво-

бодной воли, а.от необходимого и неизменного

хода

ве-

щей

природы зависит, какие из них выпадут на нашу

долю. Наоборот, наше отношение к этим вещам целиком

зависит от нас самих, и только от него одного зависит

наше счастье. Как существо животное, человек все-

цело зависим от внешних вещей и от событий, совер-

шающихся во внешней природе. Внешние вещи вызы-

вают в нас удовольствие и страдание. На как существа

разумные, мы свободны от всего внешнего, мы находим

счастье только в совершенной деятельности нашего

внутреннего существа. А этой деятельности не

могут

воспрепятствовать и не способны уничтожить ее

даже

величайшие силы. Если рушится мир, мудрец бестрепет-

но

погибнет под его развалинами: Si fractus illabatur

orbis, impavidum ferient ruinae.

Но

так как человек — существо телесное, то для него

внешние

вещи остаются, по крайней мере, материалом,

с которым связано его действование. Дело в том, что

природа предназначила человека не только к познанию,

но

и к действованию. А действование определяется вле-

чениями,

коренящимися в животной стороне человече-

ского существа, имеющими в виду усвоение сообразного

с природой и уклонение от противоположного, или

противного природе. По отношению к этим влечениям

задача разума — создать систему практических принци-

пов,

с помощью которых в каждом отдельном

случае

влечения можно было бы уяснить,

следует

ли согла-

шаться с этим влечением или нет и какому из

двух

про-

тиворечащих влечений необходимо следовать.

Высшая цель человека — не жизнь, только «сообраз-

ная» с природой, а жизнь, «согласованная» с' нею.

«Сообразна» с природой низшая, животная сущность

человека, природа в противоположность логосу. «Согла-

сована» с природой жизнь, в которой животное нача-

ло — только материя, а ее сущность и форма — разум.

В практическом отношении главная задача разума —•

деятельность выбора.

Сообразные природе вещи, обладающие значительной

ценностью,

стоики называют «предпочтительными». Но и

«предпочтительные» вещи — все еще не блага.

Рассмотренное в предшествующем изложении раз-

личение истинных благ и зла, с одной стороны, и без-

различных вещей — с другой, было положено стоиками

основу их классификации человеческих поступков.

Есть" три вида поступков: хорошие, дурные и безразлич-

ные.

В свой черед безразличные действия

могут

быть

либо безусловно безразличными, либо безразличными

только с точки зрения счастья и добродетели. Послед-

ние,

т. е. действия безразличные с точки зрения счастья

добродетели, образуют область, общую как для муд-

рых, так и неразумных. Добродетельные действия мо-

жет осуществлять только мудрец, действия ошибоч-

ные

— только неразумный, но «надлежащие» действия —

область, общая и для мудрого, и для неразумного.

Уже «надлежащие» действия имеют отношение к

473

логосу. Это действия, для исполнения которых

могут

быть

приведены

разумные основания. «Добродетельное» дей-

ствие также есть действие «надлежащее», однако оно

одновременно

заключает в себе и нечто большее. От про-

стого «надлежащего» действия «добродетельное» отли-

чается глубокой разумностью и самим намерением дей-

ствующего лица. В случае «добродетельного» действия

Намерение

— акт совершенно сознательный и направ-

ленный

к высшей цели жизни. В свою очередь разум-

ность,

из которой

следует

«добродетельное» действие,

есть знание истинное и непоколебимое; оно мыслится

лишь

в связи с системой строго доказуемых истин. Ина-

че — это «надлежащее» действие, однако доведенное до

совершенства и поднятое в сферу чистого разума. Для

действий только «надлежащих» вещи, между которыми

выбирают, представляют собой самоцель; для действий

добродетельных — это только материал, посредством ко-

торого проявляет свою деятельность человек, действую-

щий

как существо разумное. Источник -«добродетель-

НЬГОУ

действий—.«согласованная» жизнь разума; они —

ее составная часть и направлены на усвоение подлин-

ных благ, на отклонение подлинных зол. Мудрец произ-

водит каждое свое действие, исходя из глубокой разум-

ности

и из правильного образа мыслей; оттого каждое

его действие есть действие «добродетельное» даже в

случае, если внешнее его проявление не отличается от

простого «надлежащего» действия неразумного человека.

По

той же причине «надлежащее» действие достойно

одобрения

только тогда, когда оно доведено и выполне-

но

до конца; напротив, в «добродетельном» действии

заслуживает похвалы уже само намерение, которым оно

вызвано

к исполнению. Исполнение, доведение до конца

«надлежащего» действия может быть прервано вмеша-

тельством каких-нибудь явлений, которым мы не вла-

стны

воспрепятствовать. Напротив, совершенство «добро-

детельного» действия ничуть не страдает и не умень-

шается

от такого перерыва. По внешним поступкам

различие

между действием «добродетельным» и дейст-

вием

«надлежащим» можно заметить, только когда по-

ведение человека наблюдается в течение достаточно

долгого времени: только тогда обнаруживается уверен-

ность

и единообразие действия, источник которых—.

твердость начал.

Различие

между действиями «добродетельными» и

474

«надлежащими» зависит от того, обладает ли человек

добродетелью или нет. Добродетель — совершенная сте-

пень

правильно действующего разума, иначе — искусство

одновременно и теоретическое, и практическое, правящее

всеми произвольными действиями человека. Будучи од-

нажды приобретенной, такая добродетель уже никогда не

может быть утрачена;

будучи

идеалом совершенства, она

не

знает никаких степеней, ею можно только или обла-

дать или не обладать. Суждение не может быть более

истинным

или менее истинным. И точно так же «добро-

детельное»

действие не может быть более или менее доб-

родетельным. Продвижение по пути добродетели в нрав-

ственном смысле безразлично, пока не достигнута цель

не исполнена нравственная задача. Не

существует

средней области

между

мудростью и неразумием,

между

добродетелью и порочностью. Пока человек не сделал

последнего шага и не выполнил своей нравственной за-

дачи, он остается неразумным и порочным.

Добродетель ни для кого не есть прирожденное свой-

ство. Каждый человек приобретает ее, основываясь на

врожденных природных задатках, лишь посредством тео-

ретического обучения и практического упражнения. В на-

чале жизни у человека нет еще ни разума, ни природ-

ных понятий, из которых возникает логос. Такой чело-

век

ни мудр, ни неразумен, ни нравствен, ни безнравст-

вен.

Только с развитием логоса в человеке возникает

нравственная

ответственность. Начавшееся развитие мо-

жет при благоприятном

ходе

привести к приобретению

мудрости и добродетели. Изучение добродетели, вообще

возможное и доступное, весьма трудно, так как наши

чувствования и влечения отклоняют разум от прямого

пути. Сбитому с этого пути человеку предстайляется,

будто

истинное и высшее благо — в удовольствии, кото-

рое на

деле

не принадлежит

даже

к числу вещей

«пред-

почтительных». Смешению и путанице наших понятий

содействует также влияние окружающих: родителей,

воспитателей, учителей.

Но

хотя боги «поставили перед добродетелью

труд»,

приобретение добродетели и мудрости* все же возможно

для человека. Согласно Хрисиппу, есть два вида добро-

детели: первый вид—добродетели науки или искусства,

второй — добродетели

силы,

развивающиеся ни основе

наук и искусств посредством упражнения. И для муж-

чин

и для женщин, и для богов и для людей

существует

475

одна совокупная добродетель, сочетающая в себе все

особые их преимущества. Человеческая добродетель —

высшая из

всех

в космосе, так как человеческий разум,

по

сути, одинаков с божественным.

Изложенным

учением стоиков о добродетели опре-

деляется развитое ими учение о зле. Так как «совокуп-

ная» добродетель — вполне развитый логос и так как

главные

отдельные

добродетели —науки и искусства,

то отсюда

следует,

что сущность порока состоит в не-

знании

и в недостатке или несовершенстве искусства.

Хотение не есть проявление специальной способности, ко-

торая существовала бы в

душе

рядом со способностью

мышления:

хотение — особое движение души и непо-

средственно связано с определенными суждениями. Когда

что-нибудь кажется человеку благом и само дается ему,

он

необходимо

будет

к нему стремиться; когда же что-

нибудь кажется ему злом и приближается к нему, он

также необходимо

будет

от него уклоняться. Если чело-

век

дает

свое

согласие

на такие суждения о добром и

злом, эти суждения непосредственно переходят в дви-

жение его

воли.

Ввиду

тесной связи

между

суждениями о добре и

зле и движением воли стоики считали чрезвычайно

важным исправление распространенных неправильных

мнений

о добром и злом.

Главным источником пороков и бедствий человека

стоики

считали

аффекты,

под которыми понимали чрез-

мерное влечение, переходящее меру, или влечение, не

подчиняющееся логосу. Хрисипп сравнивает аффект с

бегом, который бегущий не может прекратить сразу,

даже

когда он видит, что он уже достиг своей цели.

В этом

случае

движение тела заставляет

бегущего

«про-

скочить» или «пронестись» за цель, поставленную влече-

нием.

И точно так же само влечение может проскочить

или

пронестись за пределы, поставленные логосом.

Не

всякое ложное мнение

будет

аффектом, а только

связанное

с сильным влечением. Впрочем, утверждения

стоиков об отношении аффектов к заблуждениям про-

тиворечивы; порой аффект рассматривается у них как

причина

заблуждения, порой заблуждение — как при-

чина

аффекта. Основных аффектов четыре. Из них два

относятся

к настоящему, это

печаль

удовольствие.

Дру-

гие два — к

будущему,

это

страстное

хотение

страх.

Каждому из основных аффектов подчиняются специаль-

476

ные формы. Первичные аффекты —

страстное

хотение

страх.

Удовольствие приходит, только когда мы до-

стигли, чего хотели, или избежали, чего страшились.

Печаль возникает, когда мы не достигли того, к чему

страстно стремились, или подверглись

тому,

чего опа-

сались.

Из

аффектов — единичных душевных состояний —

возникают привычные душевные состояния — болезни

или бессилие души.

Следует

отличать

подверженность

болезни от самой болезни. При подверженности болезни

имеется только известное предрасположение, благодаря

которому

душа

легко впадает во власть аффектов.

В отличие от предрасположения болезнь состоит во мне-

нии

и направлении воли, уже прочно укоренившихся,

ставших привычными. Есть Два рода болезней; в осно-

ве первого — страстное хотение и ложная оценка, когда

вещь неправомерно признается благом, достойным

стремления в высшей степени. В основе второго рода

болезней лежит страх и ложная оценка, когда вещь

признается злом, которого

следует

избегать в высшей

степени. Примеры болезней второго рода—негостепри-

имство, человеконенавистничество, женоненавистниче-

ство. Душевное бессилие — тоже особый вид болезни.

Основные четыре добродетели —

рассудительность,

умеренность,

справедливость

мужество.

Им противо-

стоят четыре основных порока —

неразумие,

необуздан-

ность,

несправедливость

трусость.

Все они — различ-

ные виды невежества, и избавиться от них можно толь-

ко

посредством совершенной мудрости и добродетели.

Можно избавиться от многих отдельных слабостей, от

подверженности многим отдельным болезням. В этом

бесспорно состоит нравственное преуспевание; однако и

при

нем человек еще может оставаться порочным и не-

разумным, необузданным и трусливым. Эти пороки,

противоположные добродетелям, полностью исчезнут

только при достижении полного совершенства логоса,

полной

согласованности жизни.

Так

как основа бедственности и недостаточной со-

гласованности жизни это наши аффекты, то необхо-

димо не только умерять, сдерживать их, но и полностью

искоренять. Такое искоренение аффектов есть бесстра-

стность, или апатия. Напротив, аффекты — чрезмерные,

страстные движения души, не подчиняющиеся

разуму.

Аффекты — страстные

чувства,

лишенные меры или

477

основанные

на ошибочных суждениях. Но врач,

напри-

мер,

не вправе из сострадания к больному,отказаться

от болезненной операции, если последняя необходима

для спасения больного. И

судья

не вправе из сострада-

ния

к преступнику освобождать его от заслуженного

наказания.

Ибо сострадание есть печаль по поводу зла,

которое испытывает другой, но печаль ни при каких

условиях не должна омрачать

душу

мудреца. Радост-

ное

настроение никогда не исчезает в

душе

мудреца и

никогда не возникает в ней как внезапное волнение души.

Мудрец всегда имеет основание для радостного настро-

ения,

и потому оно никогда его не покидает. Нравствен-

ный

идеал противостоит всем предшествующим ему мо-

ментам нравственного развития и есть нечто совершенно

от них отличное Только совершенная мудрость, только

совершенная

добродетель и только то, что им причаст-

но,

имеет безусловную ценность. Воплощение этого без-

условного идеала — стоический образ мудреца. Мудрец

счастлив,

«богат»,

прекрасен и свободен. Напротив, не-

разумный лишен

всех

этих качеств и достоинств.

Свобода от страстных хотений и

страха

на первых

порах

ведет

только к

двум

основным добродетелям —

к,

умеренности и

мужеству.

Однако эти добродетели

предполагают знание о благе, о зле и о вещах безраз-

личных. Такое

знание,

в свою очередь, предполагает

рассудительность — знание о том, что

следует

и чего

не

следует

делать.

Все эти добродетели, обнимаемые добродетелью

апатии,

не исчерпывают, однако, всей сферы доблести

должны быть восполнены четвертой добродете-

лью— справедливостью. В отличие от предыдущих спра-

ведливость— добродетель

общественная.

Она выводит

человека за пределы эгоистического стремления к само-

сохранению и любви к себе. Стремление к самосохра-

нению

расширяется и переносится с животной природы

человека на человека как существо разумное и

духов-

ное.

Расширение это прорывает тесные пределы эго-

изма

ведет

человека к общественному образу мыслей.

По

самой своей сути логос, развивающийся в

душе

человека, — начало

всеобщее,

а не только индивиду-

альное. Логос правит в целом космосе, указывает, что

должно быть и чего быть не должно. Его правление

дает

императив не только для космоса, по и для отдель-

ной

человеческой души. Для нее он — живая сила, спо-

478

собная

осуществлять свои требования к действительно-

сти.

Он относится как закон не только к отдельному

человеку, но и ко всему космосу.

Человек, в котором Логос

действует

как живая сила,

осуществляет истинно разумное и истинно доброе не

только в себе самом,

внутри

своей личности, но также

во всей сфере

внешней

деятельности. Мудрец — царь

судья, он

дает

силу этому закону в своем царстве.

Возможность этого дается добродетелью справедливо-

сти,

а сама эта добродетель — наука и искусство уде-

лять каждому именно то, что соответствует его ценно-

сти.

Так происходит в человеке то, что его эгоистиче-

ская

точка зрения — точка зрения животного сущест-

ва — возвышается и развивается до степени Логоса.

Для мудрого и добродетельного исчезает противопо-

ложность

между

интересом личным и общественным.

Мудрец не только ставит благо общины выше собствен-

ного,

но в

случае

необходимости приносит ему в

жертву

собственную жизнь. Именно благодаря такому пове-

дению он содействует правильно понятому собствен-

ному интересу, охраняет свою истинную и высшую

природу.

За

границы эгоизма человека выводит уже первич-

ное

природное влечение. Первичное влечение принуж-

дает

нас воспитывать детей, заботиться об их сохране-

нии

и благе так же, как и о собственном. В своем даль-

нейшем

расширении эта природная забота распростра-

няется

на родителей, на братьев и сестер, на родствен-

ников

— близких и дальних. Человеку врождено

чувство

связи

с другими людьми, и оно расширяется, распрост-

раняется

в своем' развитии на все большие и большие

круги. Мы безотчетно

чувствуем,

что призваны к обще-

ственной

жизни и что только в йей мы можем найти

свое удовлетворение. Мы как бы стоим в центре много-

численных концентрических кругов: в них каждый более

узкий указывает на ближайший следующий, на кото-

рый

должно простираться наше

чувство

связи и наша

забота. И мы не можем остановиться как на последнем

ни

на одном из них, пока не достигнем самого широ-

кого,

охватывающего уже все

человечество.

Таким обра-

зом,

уже развитие первичного, еще темного, природ-

ного влечения порождает в нас сначала смутное, а за-

тем все более проясняющееся сознание того, что дости-

гает

полной ясности в Логосе.

Этот Логос

учит

нас, что все люди •— братья и дети

одного и того же небесного Отца. Община, в которую

человек вступает при своем рождении и в которой он

призван

действовать, простирается до пределов, до ко-

торых простирается Логос. В эту общину

входят

и боги,

мы имеем по отношению к ним обязанности. Такова

набожность.

Напротив, неразумные животные находятся

вне общины логоса, и мы не имеем в отношении их ни-

каких

обязанностей.

Община

разумных существ, охватывающая весь

мир,

образует единое государство. В нем силу закона

имеет

естественное

право,

основанное на общем для

всей природы разуме. Это естественное право есть

источник

всякого положительного права в отдельных

государствах.

«Положительное» право есть право, лишь

поскольку оно согласно с «естественным» правом. Все раз-

личия

в законах разных государств (различия в обла-

сти «положительного» права)—лишь

результат

нару-

шений

«естественного» права. Согласно требованиям

этого последнего, в государстве, обнимающем все чело-

вечество,

между

людьми имеются только те различия,

которые вытекают из нравственных и ни из каких дру-

гих преимуществ. В таком

государстве

боги и мудре-

цы—

его аристократия, его полноправные граждане,

то же время каждому в нем предоставлена возмож-

ность достигнуть собственными усилиями наивысшего

правового положения.

Стоицизм

резко отличается от эпикуреизма своим

взглядом на отношение отдельных лиц к

государству.

Эпикуреизм вменяет в доблесть незаметный, «скрываю-

щийся» образ жизни, избегание государства и видной

общественной деятельности. Его девиз: «скрывайся»,

«живи незаметно». Напротив, стоицизм

требует

от своих

последователей энергичной общественной" и

государст-

венной

деятельности, активной и деятельной обществен-

ной

жизни. Проповедуемый им космополитизм гармонич-

но

был им согласован с деятельностью на благо соб-

ственного народа и собственного государства. Осно-

ватель стоицизма был свидетелем основания мировой

державы Александра Македонского. Та же идея

вдох-

новляла создателей римской мировой державы. Даже

христианство лелеяло мысль о «царстве божьем», ис-

ходившую из того же, стоического в своей основе, кос-

мополитизма.

48Q