Асмус В.Ф. Античная философия

Подождите немного. Документ загружается.

более позднего периода. Условие такого использова*

ния

— исключение из характеристики сократовской ди-

алектики

отнюдь не всего, что об этой диалектике рас-

сказывает нам Платон, а только ее специфически пла-

тоновских черт. Это прежде всего теория запредельных

миру

«идей»,

а затем трактовка вопроса о знании и его

видах. Но многие черты философских воззрений Сокра-

та, как их изображает Платой не только в

«Лахесе»,

«Хармиде»,

но и в

«Федре»,

«Федоне», «Меноне», а также

первой книге

«Государства»,

принадлежат подлин-

ному Сократу и дышат тем же реализмом, каким

дышит изображение Сократа на прогулке с Федром

(«Федр»), на пиру у Агафона («Пир»), в тюрьме

(«Федон»).

В полном согласии с тем, что нам сообщает

Ксено-

фонт,

Сократ, выведенный Платоном в его диалогах,

выясняет

связь

между

диалектикой и собственно логи-

ческими

операциями разделения па роды и виды. Ру-

ководимое Сократом философское исследование имеет

целью прежде всего установить значение того или иного

широкого родового термина (например,

«мужества»,

«справедливости» и т. п.). Вопросы, которые ставит

Сократ и с помощью которых он исследует это значе-

ние,

формулируются так, что они приводят ответы на

них, предлагаемые собеседником Сократа, к явному

противоречию. Определение термина вступает в противо-

речие либо с различными единичными предметами, яв-

лениями,

свойствами и случаями, которые этот термин

не

должен охватывать, но которые он охватывает, либо,

наоборот, с другими, которые он должен охватывать,

но

которых он не охватывает. Своими различными отве-

тами собеседник все вновь и вновь ввергается в противо-

речия.

Эти противоречия принуждают его признать или

то,

что он не достиг точного и ясного понятия о свойстве,

общем для различных частных факторов, охватывае-

мых исследуемым общим термином, или то, что такого

общего свойства вообще не

существует

и что полученное

обобщение только чисто словесное и ложное.

в том и в

другом

случае

Сократ сообщает мыслям

собеседника направление, которое

ведет

к поправке

оказавшегося несостоятельным обобщения, и подводит

таким

образом собеседника к

тому,

что Платон назы-

вает

«видеть

единое во многом или многое в едином».

Другими словами, Сократ предвосхитил то, что виослел-

ствии Платон и Аристотель описали как двойной путь

диалектического процесса — расчленение единого на

многое и соединение многого в единое.

Первую

задачу

— самую важную и существенную —

Сократ выполнял прямо—'аналитической цепью вопро-

сов;

вторую

он редко брался выполнять прямо, но

старался вооружить и возбудить ум слушателя так,

чтобы последний мог сделать это сам. Это единое и

многое обозначает логическое распределение разнооб-

разной

материи по родовым терминам — при ясном по-

нимании

атрибутов, подразумеваемых под каждым тер-

мином

или им сообозначаемых,— так, чтобы различать

те частные факты, к которым он реально применяется.

Трудность отделения

сократовского

ядра диалектики

от содержания, которое понятие диалектики приобретает

у Платона, состоит в том, что учение Сократа об

общем

как

о реальном основании определения было усвоено

Платоном

в его теории идей. Зачастую грань

между

обоими

учениями становится неуловимой, и значение

платоновской

идеи неопределенно колеблется

между

ло-

гическим видом и сущностью.

Неотделимость диалектики Сократа от его учения

об определении понятия надежно засвидетельствована

сообщениями

Ксенофоита и опирающегося на него Арис-

тотеля. Ксенофонт не только указывает па значение,

которое имело определение понятия в диалектике Сокра-

та, но и отмечает, что именно в определении понятия

Сократ видел раскрытие сущности вещи. По сообщению

Ксенофонта,

само слово «диалектика (бкхХехесгбш)>

Сократ выводил из того, что люди, совещаясь в собра-

ниях,

«разделяют предметы по

родам»

[Воспомина-

ния,

IV, б, 12]. «Сократ,—поясняет Ксепофоит,— дер-

жался такого мнения: если кто знает, что такое данный

предмет, то он может объясцить это и другим; а если

не

знает, то нисколько не удивительно, что он и сам

ошибается, и вводит в ошибку

других»

[Воспоминания,

IV, б, 1].

Такое определение понятий — необходимый путь, ве-

дущий к диалектике. Поэтому, поучал Сократ, надо

ста»

рыться как можно лучше подготовиться к этому и

усерд-

но

заниматься этим: «Таким путем люди становятся в

высшей степени нравственными, способными к власти

искусными в диалектике» [Воспоминания, IV, 5; 12].

Едва ли не сильнее всего мысль Сократа о решающем

122

значении

определения понятия для этического поведения

человека выражена в диалоге Платона «Протагор».

Мысль эту развивает здесь не кто

иной,

как сам Сократ,

выведенный в числе действующих лиц диалога. Сократ

«Протагоре» — несомненно не просто литературная

маска. Диалог написан в то время, когда точка зрения

Сократа была и точкой зрения Платона, В одном месте

диалога рассматривается вопрос, есть ли в знании сила,

способная

руководить людьми. Вопрос этот Сократ

формулирует чрезвычайно четко: «Ну-ка, Протагор,

открой

мне вот какую свою мысль: как относишься ты

знанию? Думаешь ли ты об этом как большинство

людей, или иначе? Большинство считает, что знание

не

обладает силой и не может руководить и начальство-

вать... Несмотря иа то, что человеку нередко присуще

знание,

они полагают, что не знание ими управляет, а

что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие,

иногда скорбь, иной раз любовь, а чаще — страх... Тако-

во ли, примерно, и твое мнение о знании, или ты пола-

гаешь, что знание прекрасно и способно управлять че-

ловеком, так что того, кто познал хорошее и плохое,

ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит зна-

ние,

и разум достаточно силен, чтобы помочь человеку?»

[Протагор, 352 ВС]. Особенно большой ошибкой Сократ

считает ошибку большинства людей, утверждающих,

«будто

многие,

зная,

чтб лучше всего, не хотят так

поступать, хотя бы у них была к тому возможность, а

поступают иначе» [там же, 352 D].

ходе

развития диалога Сократ вынуждает своих

оппонентов,

которым он возражает от своего имени и

от имени Протагора, признать смехотворным их утверж-

дение,

«будто

нередко человек,

зная,

что есть зло, и имея

возможность его пе совершать, все-таки совершает

его»

[там же, 355 Л]. Сократ полагает, что во

всех

случаях,

когда перед действующим или определенным к действию

человеком возникают альтернативы, выбор производится

на

основе

знания.

«Тут

во всяком случае речь идет о

знании» [там же, 357 С]. И наоборот, те, кто ошибается

выборе между благом и злом, «ошибаются по недостат-

ку знания» [там же, 357 D], А ошибочное действие без

знания

совершается «по неведению» [там же, 357 Е].

В конце диалога Сократ, начавший с утверждения, буд-

то добродетели нельзя научить, приходит к противопо-

ложному утверждению, что

«все

есть знание: и справед-

123

ливость, и рассудительность, и

мужество»

[там же,

361 В].

Вслед

за Ксенофонтом и Платоном тесную связь

между

этическим учением Сократа и его диалектикой —

с центральным для нее учением об определении

поня-

тия—

указал Аристотель. Связь эту Аристотель подчерк-

нул, желая, по-видимому, выделить исконно принадле-

жащее Сократу в его нравственном учении, а также

попутно выявить сократовские элементы учения Пла-

тона. «Так как Сократ,— сообщает Аристотель,— зани-

мался исследованием этических вопросов, а относитель-

но

всей природы в целом его совсем не вел, в назван-

ной

же области [этической], искал всеобщего и первый

направил

свою мысль на общие определения, то Платой,

усвоивши взгляд Сократа... признал, что такие опре-

деления имеют своим предметом нечто

другое,

а не чув-

ственные вещи, ибо нельзя дать общего определения для

какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи

эти

постоянно изменяются. Идя указанным путем, он по-

добные реальности назвал «идеями», а что касается чув-

ственных вещей, то о них [по его словам] речь всегда

идет отдельно от

«идей»

и [в то же время] в соответ-

ствии с ними, ибо все множество вещей

существует

силу приобщения к одноименным [сущностям]» [Met.,

6,987

— 10; 7, с. 29].

Впоследствии в трактате «О частях животных» Ари-

стотель напомнил, что в эпоху Эмпедокла «о сути бытия»

об определении сущности не имели понятия, и кос-

нулся этого впервые Демокрит «не как необходимого

для рассмотрения природы, а просто

будучи

приведен

этому самим

делом»

[О частях животных, 642 А,

27—28]. «Во времена Сократа,— продолжает Аристо-

тель,—это направление возросло, а исследование приро-

ды остановилось и люди философствующие обратились

полезной для жизни добродетели и политике» [там же,

642 А, 28—31].

Таким

образом, Аристотель примыкает к тому взгля-

ду па роль Сократа в разработке диалектики, которого

придерживались Ксепофонт, Платон н школа Платона.

Сократ для него, как для Ксеиофопта к для членов Ака-

демии,—основатель философии понятий, первый фило-

соф,

признавший,

будто

«сущность»

вещи коренится в

понятийном

всеобщем. Источником платоновской теории

«идей»

Аристотель считает указанные Сократом приемы

J24

установления общих определений. Из «физиков» (натур-

философов)

до Сократа

«слегка

подошел к

этому»

толь-

ко

Демокрит, давший определение теплого и холодного.

Еще раньше это делали для немногих вещей пифагорей-

цы,

поставившие свои понятия в связь с числами.

В отличие от

всех

этих своих предшественников Со-

крат, согласно Аристотелю, «занимался вопросом о

нравственных добродетелях и впервые пытался устанав-

ливать в их области общие определе?гая» [Met., XIII,

4, 1078 в

17—19;

7, с. 223].

Согласно характеристике и оценке Аристотеля, Со-

крат «правомерно искал сущность [вещи], так как стре-

мился

делать умозаключения, а началом для умо-

заключений является сущность вещи» [Met, XIII, 4,

1078

B 23—25; 7, с. 223].

Поиски

общих определений, с помощью которых Со-

крат стремился отыскать «сущность вещи», Аристотель

прямо

связывает с возникновением отсутствовавшей до

Сократа диалектики.

«Ведь

тогда

еще не было,—пояс-

няет

Аристотель,— диалектического искусства, так чтобы

можно было,

даже

не касаясь этой сущности, рас-

сматривать противоположные определения, а также —

познает ли такие определения одна и та же

наука»

[Met.,

XIII, 4, 1078 в

25—27;

7, с. 223].

В это положение вещей Сократ внес, согласно Арис-

тотелю, изменение, Оно может быть сведено к

двум

нововведениям. «По справедливости,—говорит Аристо-

тель,— две вещи

надо было бы отнести за счет Сокра-

та— индуктивные рассуждения и образование общих

определений» [Met, XIII, 4, 1078 в

27—29;

7, с. 223],

тут же Аристотель разъясняет, что эти нововведе-

ния

Сократа, относящиеся к началам науки, существенно

отличаются от теории

«идей»,

противостоящей учению

Гераклита о постоянной текучести чувственных вещей.

Нововведения

эти отличаются от теории Платона тем,

что Сократ не приписывал общему и определениям обо-

собленного от чувственных вещей существования

[см.

Met,, XIII, 4, 1078 в 30-31; 7, с. 223]. Напротив,

сторонники

«идей»

(т. е. Платон и академики) эти сто-

роны

«обособили» и подобного рода реальности назва-

ли

«идеями»

[см. Met,, XIII, 4, 1078 в

31—32;

7, с, 223].,

Учение об определении, опирающееся на понятие об

общем, а также учение о доказательстве составляют

философии Сократа то, что можно было бы назвать

125

ядром

положительной

диалектики. Но есть в философии

Сократа также и ядро диалектики

отрицательной.

Это

представление о роли

противоречия

в определении и в

выяснении

сущности

предмета.

Уже элеаты, особенно

Зенон,

заме-

Отрицательная тили, что открытие противоречия в

диалектика мыслях о предмете может быть

средством, ведущим к познанию истины. Зенон

развил ряд доказательств, напоминающих по сво-

ему логическому построению применяемые в математи-

ке

так называемые

«доказательства»

от противного». Так,

Зенон

принимает — в качестве условного допущения,—

что множество вещей мыслимо. Сделав это допущение,

он

доказывает затем, что из него необходимо вытекают

взаимно

противоречащие следствия по вопросам о

свой-

ствах

элементов множества и о

числе,

или сумме, эле-

ментов множества, Возникает ситуация, парадоксальная

логическом отношении. Так как доказательства

всех

противоречащих

друг

другу

следствий логически

безу-

пречны,

то необходимо заключить, что в основе их

всех

лежит общая им всем ложная предпосылка —условно

принятое

допущение,

будто

множество вещей мыслимо.

Таким

образом, эта предпосылка ложна, и множество

вещей мыслимо быть не может.

Метод аргументации Зенона получил применение в

диалектических рассуждениях Сократа. В вопросо-ответ-

ной

диалектике Сократа часто повторяется и воспроиз-

водится следующее логическое построение. После того

как

собеседник Сократа Дал ответ на поставленный ему

вопрос о сущности исследуемого явления, Сократ задает

собеседнику следующие —дополнительные —вопросы с

таким

расчетом, чтобы новые ответы собеседника ока-

зались в логическом противоречии с ответам на первый

вопрос.

Заметив противоречие, собеседник вносит по-

правку в свой ответ. По поправка эта подвер-

гается Сократом новому испытанию, или, как он его

называет, «обличению»

(eXevxfiiv),—

возникает противо-

речие

между

предыдущим определением и новым отве-

том. Вновь вносится поправка в искомое определение

т. д.

результате

если и не достигается окончательное

истинное

определение (обычно именно так и бывает),

то во всяком

случае

получается опровержение целого

ряда мнений собеседника как мнений ложных. Прием

126

этот проводится Сократом во множестве диалогов: то

опровергается эстетическая теория знаменитого приез-

жего рапсода («Ион»), то теории посещавших Афины

софистов («Протагор»,

«Горгий»,

«Гиппий»), то учение

представителя какой-нибудь философской школы («Кра-

тил»)

и т. п.

Яркими

красками — психологическими и

художествен-

ными—

рисует Платон состояние собеседника Сокра-

та— недоумение и смущение, переходящее порой в на-

стоящее интеллектуальное смятение и

страх.

Но еще

важнее, чем этот — психологический — эффект, резуль-

тат логический и

диалектический:

чтобы прийти к исти-

не,

необходимо, по Сократу, пройти через ворота проти-

воречия.

Конечно,

не

следует

преувеличивать значение этого

результата.

На этой стадии развития диалектики смысл

структура

противоречия далеко еще не уточнены и

играют в диалектике Сократа всего лишь отрицатель-

ную роль: противоречие понимается не как запечатление

не как выражение самой истины, а только как необ-

ходимое условие приближения к ней — через устранение

заблуждения. Оно указывает

путь

к истине лишь в той

мере, в какой оно — именно как

противоречие,

как по-

пытка

совместить в мьдсли несовместимое —оказывается

несостоятельным и по'тому устраняется, упраздняется,

снимается.

Противоречие в диалектике Сократа — не

форма

выражения истины и не прямое ее отражение.

Противоречие в ней — только стимул для дальнейшего

исследования, которое необходимо приведет к самой ис-

тине,

но которое в качестве возвещения истины

будет

уже свободно о.т всякого противоречия. Диалектика

Сократа — там, где она имеет место,—развивается

осуществляется под знаком

преодоления

противо-

речия,

отрицания

противоречия,

изгнания

противо-

речия.

Предметом знания может быть, по Сократу, только

то,

что доступно целесообразной деятельности человека.

Но

так как, согласно Сократу, наиболее подвластна

человеку деятельность его души, то главной задачей

познания

Сократ провозглашает самопознание, истолко-

вав в этом, идеалистическом, смысле старинную форму-

лу дельфийского оракула: «Познай самого себя», Не

только каждое отдельное действие должно, по Сократу,

руководиться известной целью, но, кроме того, должна

127

существовать единая общая и высшая цель, которой

подчиняются все частные цели и которая есть безуслов-

ное высшее благо. Последняя мысль резко отделяет уче-

ние

Сократа от крайнего релятивизма софистов. Однако

в условиях человеческой жизни Сократ признает

относи-

тельный

релятивизм, неизбежный для всякой целесооб-

разной деятельности: благо обусловливается пользой и

удовлетворением, так что хорошее есть одновременно

полезное для достижения цели, с точки зрения которой

оно

определяется как хорошее.

Учение Сократа о знании как об

Рационалистическая определении общих понятий и при-

""атике

менявшиеся Сократом индуктивные

Сократа приемы определения этических по-

нятий

сыграли роль в развитии

логики.

Основная черта этики Сократа, тесно связан-

ная

с его взглядом на роль понятий, состоит в отожде-

ствлении нравственной доблести со

знанием.

По Сокра-

ту, деятельность человека всецело определяется его по-

нятиями

о доблести, о

благе

и вытекающими из этих

понятий

целями. Поэтому никто не может заблуждаться

или дурно поступать по доброй золе: нет человека, ко-

торый, зная, что он может сделать нечто

лучшее

сравни-

тельно с тем, что он

делает,

стал бы, напротив,

делать

худшее.

Таким образом, Сократ сводил всякое дурное

действие всецело к простому незнанию или

заблужде-

нию,

мудрость

—к совершенному знанию. Этот этиче-

ский

рационализм Сократа был предметом удивления

уже у древних: Аристотель отмечал, что Сократ превра-

тил добродетели в понятия, в пауки или познания осо-

бого рода. Учение Сократа о знании как усмотрении об-

щего посредством понятий было развито учеником

Сократа Платоном в его теории

«видов»,

или

«идей».

Сократовские

ачале

° V'

цекото

ымп

школы учениками Сократа были основаны

новые философские школы, получив-

шие наименование сократовских, или сократических. Та-

ковы школы: 1) мсгарская; 2) элидо-эретрийская; 3) ки-

ренская;

4) киническая. Первые три получили название

по

городам, где жили их руководители, последняя —по

насмешливому прозвищу

«пес»,

данному ее представи-

телю— Диогену из Сипопа (не смешивать с Диогеном

из

Аполлонии). Каждая пз этих школ по-своему решала

поставленные Сократом вопроси о высшем благе, о воз-

128

можности познания, о предмете общих понятий, об их

достоверности и о целях практической деятельности,

ведущих к

благу.'

1. Мегарская школа. Основанная уроженцем

Мегары, учеником и ревностным почитателем Сократа

Евклидом (не смешивать с математиком Евклидом),

мегарская школа просуществовала до середины 3 в.

до н. э. и имела, кроме Евклида, ряд последователей:

Евбулида, Диодора и Стилпона. В основе учения

мегар-

ской

школы лежала мысль,

будто

предметом знания

могут

быть только «бестелесные

виды»

или общее, пости-

гаемое посредством понятий. Общее совпадает с единым

благом и неизменно по природе. Ни чувственный мир,

ни

удостоверяемые ощущениями возникновение, гибель,

движение и изменение невозможны, и всякая попытка

мыслить их

ведет

к противоречиям. Для обоснования

этих положений мегарцы изобрели много доводов, в ко-

торых метафизически противопоставили общее единич-

ному и в

результате

пришли (Стилпон) к софистическо-

му отрицанию возможности относить общее понятие к

единичным предметам [подробнее см. 22а, гл. 11].

2. Э л ид о-э р етр и иск а я школа. Элидо-эре-

трийская школа была основана Федоном из Элиды; один

из

деятелей этой школы Менедем положил впоследствии

начало эретрийской школе. Федон и Менедем были ис-

кусными спорщиками и учителями красноречия, однако

школа их не прибавила оригинальных идей к учению

мегарцев, с которыми ее представители разделяли взгляд

на

единство доблести и блага.

3. Кии и ческа я школа. Основателем кшшче-

ской

школы был Антнсфеп (вторая половина 5 — первая '

половина 4 в. до н. э.), слушавший софистов, а затем

примкнувший к Сократу. Аптисфен резко выступал про-

тив учения Платона о бестелесных постигаемых умом

«видах»,

или

«идеях».

Из учеников Аптисфена выделился

Диоген из Синопа (умер в 323 г. до н. э.), прославив-

шийся

невозмутимой последовательностью, с какой он

осуществлял развитый им идеал этического поведения.

Учением и примером Диогена были захвачены Кратес

из

Фив и его жена Гиппархия. Идеи кинической этики

обнаруживают свою силу еще в 3 в. до п. э., но в даль-

нейшем кшшческая школа сливается со стоицизмом, вы-

двинув, однако, в первых

двух

веках нашей эры несколь-

ких ярких представителей,

в Заказ Без ' 129

Чему учил Антисфен? Основное теоретическое

положение Антисфена — отрицание реальности общего.

Существуют только единичные вещи. Понятие есть лишь

слово, объясняющее то, чем вещь бывает или что она

есть. Поэтому применение к отдельным предметам об-

щих понятий невозможно: невозможно ни соединение

различных понятий в единстве суждения, ни определе-

ние

понятий, ни

даже

противоречие, так как о всякой

вещи может быть высказано только суждение тожде-

ства, вроде: конь есть конь, стол есть стол. Учение

Платона

об умопостигаемых

«видах»

несостоятельно,

так

как восприятию доступен единичный, чувственно вос-

принимаемый

экземпляр

вида, но

никак

не самый

«вид»

или

«идея».

По

этике киников мудрость состоит не в недоступ-

ном

для человека

теоретическом

знании, но лишь в по-

знании

блага.

Истинное благо может быть только достоя-

нием

каждого отдельного лица, а целью добродетельной

жизни

может быть не богатство, не здоровье и

даже

не

сама жизнь (все это блага, нам неподвластные), а лишь

спокойствие,

основанное на отрешении от всего, что

делает

человека зависимым: от имущества, от наслажде-

ний,

от искусственных и условных понятий, принятых

среди людей. Отсюда мораль аскетизма, идеал крайней

простоты, граничащей с

«докультурпым»

состоянием,

презрение к большинству

нужд

и потребностей, кроме

основных, без которых сама жизнь была бы невозмож-

на,

насмешка над всеми условностями, над религиоз-

ными

предрассудками, проповедь безусловной естест-

венности

и безусловной личной свободы.

4. Кир ей ска я школа. Кпрспская школа была

основана

уроженцем африканской Кпрепы Лрпстпппом

продолжена Арстой, Антнпатром, а затем Феодором,

Гегесием и Ашшксрпдом (около

320—280

гг. до и, э.).

Вместе с киниками Арнстипп исходит из убеждения, что

предметом знания может быть только практически дости-

жимое благо. Так как орудием познания

могут

быть,

по

Арпстипиу, только наши ощущения и так как в ощу-

щениях

постигаются

будто

бы не свойства самих вещей,

а лишь наши собственные, сопершенио индпппдуалыше

состояния,

то критерием блага может считаться только

испытываемое нами при ощущении наслаждение или

страдание. Наслаждение пс может быть состоянием без-

различного

покоя,

а лишь

положительным

удовольстви-

130