Асмус В.Ф. Античная философия

Подождите немного. Документ загружается.

происхождения ее тел и элементов, но пытался также

критиковать явления

культуры,

отстаивая преимущества

природы над установлениями

культуры

и над искусст-

вом.

Фразимах распространил учение об относительности

на

социально-этические нормы и свел справедливость к

полезному для сильного,

утверждая,

что каждая власть

устанавливает законы, полезные для нее самой: демо-

кратия'—

демократические, а тирания — тиранические

т. д,

Хотя

некоторые софисты были действительно крупны-

ми

мыслителями, релятивизм, ими развивавшийся, зача-

стую

вел их к прямому отрицанию познаваемости вещей

к субъективизму. Ленин отмечает, что, например, учение

Горгия есть «не только релятивизм», но также и «скепти-

цизм». В этом своем качестве софисты должны быть приз-

наны

философами, подготовлявшими не только, как

думал

Гегель,

диалектику, но также беспринципные и порой

даже

совершенно нигилистические учения, которые

теперь называются «софистикой» и которые надо стро-

го отличать от подлинной материалистической диалек-

тики,

рассматривающей познание как бесконечное дви-

жение и приближение через относительно истинные

знания

к знанию объективному и абсолютному.

III.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ

ИДЕАЛИЗМА

АТОМИСТИЧЕСКОГО

МАТЕРИАЛИЗМА

СОКРАТ

СОКРАТОВСКИЕ

ШКОЛЫ

Распространение

софистических учений в греческих

демократиях, в том числе в Афинах, вызвало отпор со

стороны не только материалистов, но п со стороны объ-

ективных идеалистов. Первым крупным мыслителем,спо-

собствовавшим возникновению учений объективного

идеализма, был афнпяшш Сократ (469—399). Скульп-

тор по профессии, Сократ выступил около начала Пело-

поннесской

войны в Афинах с устным изложением фило-

софского учения н вскоре собрал вокруг себя многочис-

ленный

круг учеников, большая часть которых (хотя не

все) оказались врагами общественно-политического

строя афинской рабовладельческой демократии. Это

обстоятельство, а также сообщаемые Платоном критиче-

ские

высказывания самого Сократа, направленные про-

тив демократического строя, восстановили против Сокра-

102

та демократических правителей Афин, которые во главе

с Анитом привлекли Сократа к

суду.

Однако, как это

было и с Анаксагором, мотивом для обвинения, по су-

ществу политического, послужило религиозное вольно-

мыслие Сократа: отрицание им староотеческих богов и

почитание нового божества. По приговору

суда

Сократ

мае 399 г. до н. э. выпил кубок яда.

Современник

и свидетель успехов софистического

движения, Сократ оказался одновременно представите-

лем известных особенностей софистики — таковы пуб-

личность преподавания, применение формы спора или

беседы для выяснения вопроса, некоторые черты скеп-

тицизма и т. д.— и борцом против нее.

Слушавший ученика Анаксагора

Архелая,

хорошо зна-

комый

с учениями о природе своих предшественников и

современных софистов, Сократ в зрелый период своей

деятельности отвергает вопросы, которыми дотоле зани-

малась философия: о первоначалах, об их числе и при-

роде, о возникновении и строении мироздания и т. д. Про-

тиворечия, в которых запутались философы, пытавшиеся

ответить на эти и подобные вопросы, доказывают, по

Сократу,

будто

решение их недоступно познанию.

Философия,

как ее понимает Со-

Праблема крат,— не умозрительное рассмот-

подлинности рение природы, а учение о том, как

учения

следует

жить. Но так как "жизнь —

искусство и так как для совершен-

ства в искусстве необходимо знание искусства, то глав-

ному практическому вопросу философии должен предше-

ствовать вопрос о

сущности

знания.

Знание Сократ по-

нимает как усмотрение общего (или единого) для целого

ряда вещей (или их признаков). Знание есть, таким об-

разом,

понятие

о предмете и достигается посредством

определения

понятия.

Для выяснения и определения понятий Сократ поль-

зовался методом, который получил название

диалектиче-

ского

метода, или диалектики. Диалектика — великое

достижение философии Сократа. Она не только характе-

ризует философию Сократа, но также отличает метод

его ученика

Платона

платоников.

Она возобновля-

ется в III в. и. э. в философии неоплатоника Плотина

развивается в школе неоплатонизма от Плотина до

Прокла

(III—V вв. н. э.).

Философская

деятельность Сократа была чрезвычай-

103

но

интенсивной и влиятельной. Как уже сказано выше,

это

была деятельность не философского писателя, а

учителя философии, излагавшего свои учения

только

устно,

в форме беседы или спора, по особому, характер-

ному для него

методу.

Именно этот метод имеют преж-

де всего в

виду,

когда говорят о

диалектике

Сократа.

Если

бы речи и беседы Сократа были записаны, то

историко-философская

характеристика его диалектики

была бы, конечно, выполнима. Но вся

беда

в том, что

имеются и частично дошли до нас лишь литературные

попытки

воспроизведения этих речей и бесед, принадле-

жащие писателям — ученикам Сократа — Ксенофонту и

Платону. Оба как

будто

стремятся воспроизвести поуче-

ния

Сократа так, как они произносились,— в форме

диалога.

Это — вопросы, которые Сократ ставил перед

своим слушателем или собеседником, ответы собеседни-

ка

и последующие ответы Сократа, обычно содержащие

его возражения и критику предложенного собеседником

определения, а также дальнейшее уточнение или

дета-

лизацию первоначально поставленного вопроса.

Однако нельзя считать,

будто

изображения сократи-

ческих бесед в сочинениях Ксеиофоита и Платона пред-

ставляют точные образцы диалектики Сократа. Кое в

чем они совпадают

между

собой, по кое в чем расхо-

дятся, и порой довольно значительно. Сократ у Ксеио-

фонта

— не тот, что Сократ у Платона. Возникает по-

этому естественный вопрос: в какой степени изложение

характеристика сократовского метода у обоих этих

писателей соответствует исторической действительности;

чей Сократ ближе к подлинному — тот, которого выпел

Ксеиофоит

в своих «Воспоминаниях о Сократе» (и в

других

«сократических» сочинениях), или же тот, кото-

рого изобразил Платон в своих

диалогах?

Что касается Ксенофоита, то тенденциозность и, сле-

довательно, историческая ненадежность, односторон-

ность его изображения очевидны. Свои «Воспоминания

Сократе» он написал не только спустя много лет после

разговоров, которые в них изображаются, по и с явной

целью — посмертно реабилитировать своего учителя,

казненного

в 399 г. по приговору Афинского

суда,

обви-

нившего Сократа в безбожии и развращении юношества.

Задача «сократических» сочинений Ксеиофонта — убе-

дить афипян в том, что приговор этот был печальной

ошибкой,

доказать благочестие Сократа и его полную

104

лояльность по отношению к афинской демократий и ее

политическому строю. Ксенофонт старается доказать,

вопреки

обвинению, благотворность влияния, которое

имели наставления Сократа и общение с ним на

афин-

ских молодых людей — слушателей и учеников Сократа.

Изображенный

Ксенофонтом Сократ —- законопослуш-

ный,

благочестивый учитель добродетели и благонравия.

Это не софист вроде Протагора и не модный натурфило-

соф,

сочинитель безбожных и фантастических космо-

логии и космогонии вроде изгнанного впоследствии из

Афин физика Анаксагора. Устройство мироздания, при-

роды и движение небесных светил он полагал недоступ-

ными

слабому человеческому уму и считал их доступны-

ми

только уму божественному. Из бесед Сократа Ксе-

нофонт

сохранил и записал только то, что соответство-

вало такой характеристике прославленного учителя.

Изображение

Сократа у Ксенофонта не только остав-

ляло в тени многое из того, что Ксенофонт либо не

понял

сам, либо не

хотел

извлекать на свет как ком-

прометирующее Сократа, но, кроме того, сгущало краски,

распределяло свет и тени в зависимости от апологетиче-

ской

задачи автора.

Другого

рода трудности ожидают нас при изучении

образа Сократа, нарисованного Платоном. Платон не

только рисует, иногда с удивительной художественной

силой,

образ Сократа, он постоянно излагает от имени

Сократа свое собственное философское учение. Только

позднем диалоге — в «Законах» — Платон не вы-

водит Сократа в числе собеседников. Во

всех

остальных

Сократ присутствует как одно из действующих лиц, Во

многих (хотя и не во

всех)

диалогах ему

даже

принад-

лежит главная роль: Сократ превращается в глашатая

мысли самого Платона, становится философской личи-

ной,

посредством которой Платон выражает и способ

своего исследования, и результаты своего учения.

У Платона были основания, чтобы изобразить Сокра-

та именно так. Платон сам был учеником Сократа, и

первыми вопросами философских исследований, опреде-

лений

и размышлений были, как и у Сократа, вопросы

этики. Естественно поэтому намерение представить дело

философии

таким образом,

будто

в нем, Платоне 90—

60-х годов 4 в., живет, продолжает учить живший

учивший в 5 в. Сократ. Расширилась, изменилась

за истекшие полвека тематика, метод исследований

105

Платона, но над всем этим полувеком философского раз-

вития Платона витает великая тень афинского мудреца, о

котором продолжала ходить устная молва и давно суще-

ствовала большая полемическая литература.

Но

было еще одно важное обстоятельство, которое

внушало Платону желание сделать именно Сократа под-

линным

героем своих философских диалогов. Сократ

был колоритнейшей личностью, Современников пора-

жало в нем все: его наружность, облик, образ жизни,

нравственный характер, парадоксальность мысли и речи,

глубина философского анализа. Для великого

худож-

ника,

каким был Платон, избыток характерного и непо-

вторимого в личности Сократа был поистине бесценной

находкой. Платон хорошо знал своего учителя. Это зна-

ние,

основанное на девятилетнем общении (408—399),

давало ему возможность, взяв Сократа как образец фи-

лософского наставника, обогатить колоритнейшими чер-

тами

художественную

ткань своих диалогов. Так Пла-

тон и поступил. Вот почему одним из оснований, в силу

которых сочинения Платона принадлежат не только

истории древнегреческой философии, но также и истории

древнегреческой художественной литературы и

даже

ис-

тории Афин и всего древнегреческого общества, оказался

созданный Платоном поистине необыкновенный в своей

пластичности и выразительности образ Сократа.

По

именно поэтому так велики трудности, встречаю-

щие современного историка античной культуры в его по-

пытке использовать яркие сочинения Платона как опору

как материал для суждения о том, чем была филосо-

фия,

и в частности диалектика, Сократа. При чтении

работ Ксенофопта этой попытке противоречит селектив-

ность и тенденциозность изображения. Напротив, при

изучении Платона возникает трудность, кроющаяся в

избытке сообщаемых Сократу черт и понятий, а тайке

в экстраполяции па Сократа того, что принадлежало

в действительности только Платопу, Беседы Сократа,

излагаемые Платоном, также не

могут

быть признаны

свободными от искажений и точными образцами сокра-

товской философии и особенно диалектики.

Было

бы, однако, ошибкой чрезмерного и необосно-

ванного скептицизма, если бы все трудности, стоящие

перед исследователем философии Сократа, были наперед

признаны

окончательно неодолимыми. Философия Со-

крата — не загадка, к которой нельзя подобрать ключа.

106

В изображениях Ксенофонта и Платона может быть

обнаружено нечто согласное, общее обоим, что обрисо-

вывает Сократа как историческую личность, как мысли-

теля и диалектика.

Первое,

что можно в сообщении Платона считать

достоверным,— изображение воздействия, которое диа-

лектическая беседа Сократа оказывала на его слуша-

телей и собеседников. Ярче всего об этом воздействии

говорит выведенный Платоном в «Пире» Алкивиад.

«Когда я слушаю его (т. е. Сократа.— В. А.) —призна-

ется Алкивиад,— сердце у меня бьется гораздо сильнее,

чем у беснующихся корибантов, а из глаз моих от его

речей льются слезы; то же самое, как я вижу, происхо-

дит и со многими другими. Слушая Перикла и

других

превосходных ораторов, я находил, что они хорошо гово-

рят, но ничего подобного не испытывал,

душа

у меня

не

приходила в смятение, негодуя на рабскую мою

жизнь.

А этот Марсий (т. е. Сократ.— В, А.) приводил

меня

часто в такое состояние, что мне казалось •—нель-

зя

больше жить так, как я

живу»

[Symp., 215а —216а],

Из

рассказа Алкивиада видно, что главным предме-

том речей и бесед Сократа были вопросы этики — во-

просы

о том, как

следует

охать,

а также, что в рассуж-

дениях по этим вопросам способ доказательства и опро-

вержения Сократа отличался необыкновенной, неотра-

зимой

мощью и силой действия.

рассказом Алкивиада хорошо согласуются и все

другие

свидетельства о Сократе. Исключение составляет

один

только Аристофан. Но изображение Аристофана

ни

в коем

случае

нельзя рассматривать и использовать

как

свидетельство современника об историческом, ре-

альном Сократе. Аристофан не философ, не историк и

не

мемуарист. Он сатирический поэт и публицист, к

тому же безмерной силы воображения и выдумки. С ис-

торической действительностью ои не только не считается,

он

ее попирает. Выведенный Аристофаном в

«Облаках»

Сократ — это великолепный комедийный персонаж, по-

рождение сатирического гения Аристофана и его консер-

вативной политической тенденциозности, но образ этот

не

вправе претендовать на доверие историка, тем более

историка

философии, исследующего учение Сократа и

его диалектику. В

«Облаках»

Аристофана Сократ лжет,

измышляет, как

лгут

и измышляют софисты, и, как они,

болтает и грезит о явлениях природы. Сократ—натур.-

107

философ,

Сократ — астролог — озорная выдумка Аристо-

фана,

памфлет и безудержная сатира консервативного

публициста. Издеваясь над своим Сократом, Аристофан

издевается над проникшими в Афины интеллектуаль-

ными

модами: модой на натурфилософию, вроде насаж-

давшейся здесь Анаксагором, и модой на софистическое

просвещение и образование, введенной приезжими и ча-

стично обосновавшимися в Афинах софистами

других

греческих полисов — Протагором из

Абдер,

Горгием из

Леонтии, Продиком из Кеоса и др.

Совершенно

иное значение имеют Свидетельства о

Сократе,

оставленные Платоном. Не только действую-

щие

лица диалогов Платона рассказывают о Сократе:

Сократ сам стоит в центре ряда диалогов, спорит, по-

учает,

опровергает, представляет образцы своей диалек-

тики.

Здесь естественно и неизбежно возникает вопрос: что

отразилось в этом — платоновском — образе Сократа от

Сократа действительного, исторического? В какой мере

философия,

им возвещаемая, была па

деле

философией

знаменитого афинского учителя?

Уже давно было замечено, что в различных диалогах

Платона

характеристика философии Сократа остается

неизменной

на протяжении всей литературной работы

Платона.

Работа эта продолжалась целых полвека. За

это

долгое время изменился сам Платой, изменился и

философский

облик Сократа, выступающего в его диа-

логах,

изменилось приписываемое Платоном Сократу

понимание

философии и ее задач.

Цель

Сократа по поздним сочинениям Платона —во-

спитать в своих учениках философов. Но в это время

сама философия отождествлялась у Платона с диалек-

тикой.

Поэтому задача философского учительства позд-

него Платона состояла в том, чтобы развить в своих

учениках прежде всего владение искусством диалектики,

которая

одна, согласно убеждению Платона, могла при-

вести их к постижению

«идей».

Если

бы Сократ, которого изображал Платон в диа-

логах

зрелого периода, был историческим Сократом или

его двойником, то невозможно было бы попять и объяс-

нить,

что нового внес сам Платон в историю греческой

мировой философии.

По

к историческому Сократу пас

ведут

не шедевры

зрелого периода Платона, а его ранние диалоги, иепо-

108

средственно примыкающие к

«Апологии»

и «Критону».

Таковы,

например,

«Лахес»,

«Хармид»,

«Лизис». Именно

по

этим сочинениям Платона мы можем, вглядываясь в

изображенного в них Сократа, составить некоторое

представление о том, чем была его философия и диалек-

тика.

Сократ

«Апологии»

— что понятно, впрочем, уже

из

практической цели этого сочинения — предстает пред

нами

не как мастер и учитель науки и научного мыш-

ления.

Его «диалектика» — арена, на которой проясня-

ются в

ходе

наставления

этические

только

этические

представления. Превращение общих определений

Сократа в логические и диалектические пред-

посылки

всей науки, всего знания—дело не Со-

крата, а Платона.

все же

подход

к разработке та*

Фор

1Т

аннв к

°й общей теории может быть най-

ден в исследовании этических

поня-

тий

Сократа. Бросается в глаза, — настойчивость, е

которой

Сократ стремится найти и точно установить

определения

этических категорий, выяснить их

сущность.

Диалектическое исследование предмета есть, согласно

Сократу, прежде всего

определение

понятия

об этом

предмете. Уже в

«Лахесе»

— диалоге о

мужестве,

кото-

рый

в случае его подлинности несомненно принадлежит

числу ранних, т. е. «сократических», сочинений Плато-

на,

воспроизводящих метод диалектической беседы самого

Сократа,— диалектика принимает черты исследования

или

установления определения понятия, в данном случае

понятия

мужества. Более того, так как мужество есть

частный вид добродетели, то определению мужества

должно предшествовать

общее

определение понятия-

добродетели. Так не должны ли мы, спрашивает Сократ,

выведенный в

«Лахесе»,

по крайней мере знать, что

такое добродетель? Потому что, продолжает он, если бы

мы

совсем не знали того, что такое добродетель, как

могли бы советовать кому-нибудь, каким образом всего

лучше приобрести ее? [см: Лахес, 190 В — С]. Если

что-либо нам известно, то «уж мы, разумеется, можем

сказать, что это такое» [там же, 190 С].

Сказанное

о добродетели вообще Сократ предлагает

применить

и к той ее части, которой является мужество.-

«Вот,

Лахес,— говорит он,— мы и попробуем сначала

определить, что-такое мужество, а уж потом рассмотрим

также и то, каким образом юноши могли бы усвоить его

1D9

себе, насколько возможно усвоить его через упражнение

обучение» [Лахес, 190 EJ.

ответ на поставленный Сократом вопрос Лахес,

которому самый вопрос показался нетрудным, не

заду-

мываясь предлагает первое пришедшее ему на ум опре-

деление: мужествен, поясняет он,

«тот,

кто, оставаясь в

строю на своем месте, старается отражать неприятелей и

не

бежит»

[там же, 190 Е].

Сократ не отрицает, что указанный Лахесом образ

действия подходит под понятие мужества. Но

Лахес

не

ответил на вопрос по

существу.

Сократ не просил его

указать какой-либо единичный случай или пример муже-

ственного поступка. Сократ просил его определить то,

что обще для

всех

таких поступков или случаев, иначе

говоря, просил его определить

существо

добродетели

мужества. Определение, предложенное Лахесом, оши-

бочно.

Существуют такие поступки, такие способы дей-

ствия,

которые всеми должны быть признаны и призна-

ются мужественными, но которые отличаются от указан-

ных в определении

Лахеса.

Так, скифы сражаются ни-

чуть

не менее мужественно, когда

убегают,

чем когда

преследуют; Гомер называет Энея «Мастером

бегства»,

а Сократ вспоминает, что во время битвы при Платее

тяжеловооруженные воины лакедемонян, столкнувшись

с персидскими щитоносцами, побежали, но не утратили

при

этом мужества и, когда ряды персов расстроились,

они,

обернувшись назад, сражались как конные и таким

образом одержали победу [см. Лахес, 191 А—С].

«Ведь

хотел

от тебя узнать,—поясняет Сократ,— о

мужест-

венных не только в пехоте, но и в коннице и вообще в

военном

деле, и не только на войне, а также во время

опасностей на море, в болезнях, в бедности или в

госу-

дарственных

делах,

и опять еще не о тех только, что

мужественны относительно скорбей и страхов, но и кто

силен

в борьбе с вожделениями и удовольствиями, на

месте ли он остается пли обращает тыл; ведь бывают,

Лахес, мужественные и в таких

вещах»

[там же,

191 Д — Е]. В мужестве, поясняет он далее, есть нечто,

остающееся тождественным, общим для

всех

этих слу-

чаев, и именно это общее должно быть указано и сфор-

мулировано в определении мужества. Уточняя смысл

своего вопроса пли требования, Сократ предлагает дать

определение, которое было бы способно охватить все

частные

виды

мужества,

какими бы различными или

по