Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

* Составлено по: [441, 209, стр. 86; 552, стр. 90].

Данные табл. 3 свидетельствуют о том, что в 1913 г., т. е.

после окончания балканских войн и накануне первой

мировой войны, внешняя торговля Турции имела дефицит в

20,4 млн. лир. К концу войны импорт Турции сократился в

два раза (с учетом падения курса турец-

251

кой валюты — приблизительно в 3,5—4 раза), а экспорт по

сути дела оставался на прежнем уровне8. Несмотря на

активный баланс в 1916 г. (крайне мизерный, всего в 1,2

млн. лир), это был самый низкий уровень внешнеторгового

оборота за всю историю страны. Внешняя торговля почти

совершенно замерла. Это объяснялось как морской

блокадой торговых путей Турции державами Антанты, так

и экономическим истощением страны.

Следует отметить, что сокращение импорта привело к

налаживанию производства ряда товаров внутри страны, а

следовательно, и к усилению национальной промышленной

буржуазии.

В марте 1915 г. был издан закон об иностранных компаниях

в Турции, в соответствии с которым все иностранные

компании должны были в течение трех месяцев

«превратиться в турецкие компании». В действительности

же этот закон предусматривал ликвидацию лишь компаний,

принадлежавших державам Антанты, и совершенно не

затрагивал германо-австрийских компаний.

Одновременно с иностранными компаниями в Турции в

годы войны было основано также около 90 турецких

торговых компаний с номинальным капиталом в 16,6 млн.

лир [658, стр. 143].

Кроме того, национальная турецкая буржуазия в годы

войны основала монополии по производству текстильных

изделий и производству и экспорту табачных изделий.

Среди наиболее активных компаньонов этих монополий

были младотурецкие руководители, что подтверждал и

Энвер-паша в беседе с военным представителем Австро-

Венгрии в Турции генералом Помианковским [733, стр.

180].

Особенную активность в торговой и финансовой жизни

Турции проявляли два банковских синдиката: «Дейче Банк»

и «Австро-Венгерская восточная группа».

Основной проблемой для германо-австрийского союза в

торговле с Турцией являлась организация вывоза из Турции

сельскохозяйственной продукции. С этой целью Германия и

Австро-Венгрия вскоре после начала войны организовали в

Турции специальное общество — Центральное закупочное

управление. В своих мемуарах Талаат-паша признавал, что

это общество было органом, «находившимся на положении

единственного покупателя». По его словам, из-за отсутствия

в стране учрежде-

252

ний, способных снабдить национальные банки и сельское

хозяйство финансами, младотурецкое правительство «не

было в состоянии помешать подобной закупочной

организации немцев и поэтому общество покупало товары

по диктуемым ценам и могло оказывать огромное влияние

на регулирование цен в стране» [см.: 594, стр.32; 244, стр.

51].

Что касается правительства, то оно в основном огра-

ничивалось предоставлением Главному управлению воен-

ных железных дорог и почты права закупок. Но и эта мера

осталась безрезультатной и лишь привела к «крупным

махинациям» [594, стр. 33]. Правительство организовывало

также «национальные общества ремесленников», которые

должны были вовлекать население в торговлю.

«Национальные общества ремесленников» занимались кое-

какой деятельностью в некоторых районах страны и

способствовали укреплению местной торговой буржуазии.

Но, как признает Талаат-паша, и здесь не обошлось без

махинаций германо-австрийской компании. Указыва* ли на

то, что «родственники и друзья некоторых лиц

(младотурецких лидеров.— Г. А.), абсолютно не связанные

с торговлей, приобретали большие состояния» [594, стр.

34].

Еще в дни наступления австро-венгерской армии в Сербии в

финансово-торговой жизни Турции, бывшей тогда

нейтральной, началась паника: стали расти цены на

продукты первой необходимости, вкладчики спешили

изъять свои вклады из банков, торговые круги испытывали

большие трудности в выполнении своих обязательств.

Беззастенчивые действия германо-австрийских компаний

приняли такой масштаб, что представители национальной

турецкой буржуазии потребовали у меджлиса принять

самые решительные меры [594, стр. 33].

Поэтому в ответ на требования торговой палаты и банков

правительство объявило мораторий и отодвинуло срок

погашения внутренних государственных займов. Эта мера

несколько облегчила положение банков и дала им

значительную прибыль. Банки, получавшие до войны от

своих вкладчиков золото, с объявлением моратория начали

производить выплату бумажными деньгами, цена которых

была в несколько раз ниже, и присваивать таким путем всю

разницу в виде лрибыли.

253

—

Поскольку в то время все банки, за исключением

Сельскохозяйственного банка, принадлежали иностранцам,

от моратория, понятно, выиграли лишь иностранные

капиталисты, вкладчики же понесли огромные убытки, а

государство не могло воспользоваться золотом,

накопившимся в этих банках.

Злоупотребление иностранных банков мораторием вызвало

серьезное недовольство в стране. 2 августа, 1914 г. меджлис

принял «временный закон», направленный против этого

злоупотребления: срок выплаты всех долгов и обязательств,

включая и вклады, был продлен на месяц со дня принятия

закона. Закон значительно затруднял изъятие вкладчиками

своих вкладов, обязывая Оттоманский банк обменивать на

золото выпущенные им банкноты, ибо закон, который

предоставил банку право выпуска банкнот, предусматривал

эту операцию. В условиях начавшейся в Европе войны и

сложного политического положения в самой Турции

большинство вкладчиков поспешило возвратить банкноты,

требуя выплаты золотом.

Поэтому на следующий день, 3 августа 1914 г., меджлис

издал новый «временный закон», который освобождал

Оттоманский банк от обязательства принимать свои

банкноты в обмен на золото и предусматривал обращение

его банкнот наравне с золотом [см. 472, стр. 183].

Согласно ст. 2 закона, лица, не подчиняющиеся поло-

жениям этого закона, подвергались штрафу в размере от 1

до 15 лир или тюремному заключению сроком от суток до

одного месяца. Ст. 3 освобождала Оттоманский банк от

обязательства выплаты разницы стоимости банкнот на все

время, пока закон оставался в силе.

Правительство для покрытия возросших расходов

вынуждено было прибегнуть к новому выпуску бумажных

денег. 10 августа султанским указом Оттоманскому банку

была разрешена эмиссия банкнот достоинством в 0,5 и 1

лиру9.*До этого банк выпускал деньги достоинством не

менее 5 лир золотом. Оттоманский банк, получив право

эмиссии мглких банкнот, одновременно должен был изъять

денежные знаки достоинством в 50 и 100 лир на сумму,

равную общей сумме вновь выпускаемых банкнот. Это

была попытка сохранить неизменным общее количество

находившихся в обращении денег 10. Однако в результате

того, что население в связи с мобилизацией в первыр

месяцы войны выбросило на

251

рынок золотую валюту, хранившуюся в виде сбережений и

украшений, цена золота на некоторое время значительно

понизилась [347, стр. 113]. Но с выпуском бумажных денег

положение вскоре изменилось в обратную сторону.

До первой мировой войны банкноты Оттоманского банка

были слабо распространены среди населения,

концентрируясь в основном у кулачества и зажиточных

слоев в крупных городах. Именно у них находились знаки

достоинством в 50 и 100 лир. Теперь же выпуск денежных

знаков достоинством в 0,5 и 1 лиру привел к широкому

распространению среди населения банкнот Оттоманского

банка ".

В годы мировой войны этот банк семь раз прибегал к

эмиссии бумажных денег на общую сумму в 638 млн. долл.

Правительство младотурок не сделало каких:либо

серьезных попыток создать с помощью Сельскохозяйст-

венного банка или турецких специалистов национальный

банк, способный выпускать банкноты. Причину этого

следует искать в прочных связях правящих кругов страны с

иностранными банками (в особенности с Оттоманским

банком), которые приносили им немалые доходы.

Ухудшение финансового положения государства требовало

изыскания новых источников. Младотурецкое

правительство решило повторно взять в долг средства,

выделенные для погашения государственных долгов.

Несмотря на протесты Джавид-бея, Энвер-паша и Та-лаат-

бей настаивали на том, чтобы эти средства были

израсходованы на военные цели [472, стр. 85].

Государственный бюджет на 1914 г. был определен в 34

млн. лир золотом, из них 14 млн.— на погашение части

государственной задолженности. Из остальных 20 млн. лир

6 млн. лир выделялось военному министерству, 2 млн.—

министерству внутренних дел и 1,3 млн. лир — военно-

морскому министерству, т. е. 45% бюджета за вычетом

государственного долга должны были быть направлены

именно этим трем министерствам. По подсчетам Джавид-

бея, государственные доходы сократились на 7—8 млн. лир,

что составляло четверть бюджета [см. 472, стр. 186—187].

Мобилизация, начавшаяся при таком финансовом

положении, вызвала новые затруднения.

255

В результате постоянного увеличения количества бу-

мажных денег, находившихся в обращении, в последующие

финансовые годы государственный бюджет все более

разбухал, доходы вследствие сокращения национального

производства резко падали и в бюджете получался

невосполнимый дефицит (см, табл. 4).

Таблица 4 Государственный бюджет Турции в 1914 — 1918

гг. *,

млн. лир золотом

Бюджетн

ый год

Дохо

ды

Расхо

ды

Дефи

цит

1914/191

1915/191

1916/191

1917/191

31,9

26,8

25,6

23,6

34,0

35,7

39,7

53,3

-2,1

— 8,9

-14,1

—

29,7

* [см. 135].

Как видно из табл. 4, расходная часть бюджета в последнем

году войны возросла по сравнению с первым военным

годом на 63,9%. В 1917/1918 г. бюджетном году дефицит

превышал доходную часть бюджета на 6,1 млн. лир.

Поскольку в бюджете военных лет средства, предус-

мотренные для погашения государственной задолженности,

вновь возвращались государству в виде «государственного

займа», задолженность достигла катастрофических для

финансов страны размеров. Государственный долг Турции,

равный накануне войны 148,5 млн. лир золотом, к августу

1918 г. составил 454,7 млн. лир золотом [209, стр. 87]12.

Другой важнейшей проблемой, порожденной мировой

войной, были военные налоги (текялифи харбие).

Правительство младотурок реквизировало с частичной

уплатой или обещанием стопроцентной уплаты в будущем

значительную часть имущества населения и даже многие

товары торговцев.

Джавид-бей писал, что проведение военной разверстки

военным министерством по указанию Энвер-паши в таких

масштабах «вызвало' в стране глубокое недовольство и

жалобы как местного населения, так и иностранцев... Никто

не заботится о нуждах страны. Возмож-

256

ность ^олбДа среди городского населения как будто и вовсе

не вызывает тревоги» [777, 19.Х.1944].

Министр финансов с большим беспокойством признавал,

что введение военной разверстки сыграло важную роль в

дальнейшем сокращении импорта. Авантюристическая

группа Энвер-паши реквизировала не только турецкие

товары или товары, ввезенные из-за границы, но также и

товары, следующие транзитом через морские и сухопутные

границы Турции, объясняя это тем, что министерство

финансов не отпускает средства на нужды армии [777,

19.Х.1944].

Подобная политика свидетельствовала о том, что Турция,

как признавал впоследствии Талаат-паша, «была не чем

иным, как самым большим, просвещенным деспотическим

государством» [524, стр. 1959].

Проведение всеобщей мобилизации в таких тяжелых

финансовых условиях, снабжение питанием и обмунди-

рованием сотен тысяч людей, которых отрывали от про-

изводства, переброска их к границам за наличный расчет по

железным дорогам, принадлежавшим иностранным

компаниям,— все это требовало огромных средств. Чтобы

заполучить необходимые средства, правительство помимо

указанных выше мер прибегало и к таким, как выплата

государственным служащим заработной платы в

половинном размере, с отсрочкой остальной части, и даже

удержание выплаты государственным подрядчикам и т. п.

Ахмед Эмин (Ялман) справедливо отмечает, что

«начавшейся пробуждаться деловой жизни страны

вступление Турции в войну нанесло удар, подобный удару

молнии среди ясного дня» [658, стр. 108].

Дебаты в правительстве по вопросу изыскания средств на

мобилизацию 800-тысячной армии и ведение военных

действий затянулись. В мемуарах Джавид-бея указывается:

«Меня вызвали в центральный комитет „Иттихад ве

теракки" (22 августа 1914 г.— Г. А.} и потребовали

сведений о существующем положении и некоторых

циркулировавших слухах. Как будто между военным

министерством и нами (т. е. министерством финансов.— Г.

А.) имеется конфликт... мы, якобы располагая средствами,

не хотели давать деньги... Я объяснил, что между военным

министерством и нами нет никаких разногласий, что

невозможно дать то, чего нет, что все источники богатства

государства истощены, что мобили-

17 Г. 3. Алиев

257

зация началась в крайне плохих условиях и что я узнал о

ней лишь через два дня после ее начала... что, наконец,

государство не в силах держать под ружьем 800 тыс. солдат

(курсив наш.— Г. А.), и поэтому солдаты будут голодными

и необутыми» [777, 22.X. 1944].

Споры по вопросу о расходовании на армию средств,

выделенных для погашения государственной задолжен-

ности, в конце концов привели к тому, что 5 сентября

между Джавид-беем, Энвер-пашой и Талаат-беем про-

изошло резкое столкновение [777, 22.X. 1944].

Следует отметить, что, говоря о средствах, выделенных для

погашения государственной задолженности, министр

финансов имел в виду лишь внешние долги государства,

подчеркивая, что это «святая обязанность государства... его

честь и совесть», и вовсе не упоминал о внутреннем долге.

Это показывает, что в конечном итоге Джавид-бей ставил

интересы иностранных монополий выше национальных.

По требованию Энвер-паши 13 сентября 1914 г. вопрос о

финансировании армии вновь был поставлен на обсуждение

совета министров. Энвер-паша требовал для армии 2 млн.

лир ежемесячно. В результате категорического возражения

ряда министров во главе с министром финансов Джавид-

беем эта сумма была сокращена до 0,5 млн. лир. Как пишет

Джавид-бей, и на эту сумму он согласился лишь при

условии, что налог ашар будет взиматься с населения в

форме разверстки «самой армией и эти средства будут

включены в указанную сумму» [472, стр. 189].

Таким образом, Энвер-паша и его сторонники добились для

военного министерства ежемесячной субсидии в 0,5 млн.

лир, т. е. 6 млн. лир в год. Эти средства предполагалось

расходовать только на обмундирование и питание армии.

Если к этой сумме добавить также 9 млн. лир,

предусмотренные бюджетом на армию, флот и жан-

дармерию, то все расходы на армию и полицейские силы

составят 15 млн. лир, т. е. 75% бюджета.

Из заметок Джавнд-бея видно, что правительство Турции,

учитывая невозможность собирать налоги у разорившегося

населения, еще во время мобилизации начало собирать

налог ашар с помощью армии путем Принудительных

реквизиций.

Финансовое положение неизбежно вело страну к банк-

ротству. Поэтому правительство любыми способами изы-

285

скивало нужные ему средства. В частности, оно установило

специальный налог размером в 30 лир золотом за

освобождение (в определенных возрастных пределах) от

воинской повинности: «временным законом» от 3 августа

1914 г.— с резервистов-немусульман, 7 августа — с

народных ополченцев (мустахафыз) и 8 августа — с

резервистов-мусульман, не проходивших военной под-

готовки (бедел-и накди).

Однако средств, поступавших от военной разверстки и

военного налога, было крайне недостаточно.

С целью добиться обращения доходов по государственному

долгу на военные цели Энвер-паша и Талаат-бей оказывали

нажим на Джавид-бея, который, как считает историк Ю. X.

Баюр, противодействуя этому, пытался приостановить

мобилизацию с тем, чтобы страна не была втянута в войну

[472, стр. 190]. Но в таком случае возникает вопрос: если

Джавид-бей действительно был сторонником нейтралитета,

почему же он жаловался на мобилизацию лишь в связи с

финансовыми затруднениями, не выступая против нее по

существу?

Кроме того, Джавид-бей, поддерживавший тесные связи с

правящими кругами Англии и Франции, не пытался

добиться от них продления срока погашения долгов, чтобы

удержать страну хотя бы в состоянии «вооруженного

нейтралитета». С целью устранения финансовых

препятствий, которые мешали присоединению Турции к

воюющей Германии, Энвер-паша и Талаат-бей через голову

Джавид-бея обратились к Германии за финансовой

помощью и получили у нее заем с условием вступления

Турции в войну на стороне Германии.

* * *

Как отмечает известный турецкий писатель Фалих Рыфкы

Атай (много лет служивший секретарем Та-лаат-паши и

Джемаль-паши), уже после поражения Турции и отставки

правительства младотурок Джемаль-паша в ответ на

соответствующий вопрос одного из своих приближенных

сказал: «Мы вступили в войну для того, чтобы быть в

состоянии выплатить жалованье нашей армии и

чиновникам. Казна была пуста, и мы, чтобы изыскать