Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

«Младший партнер» Энвер-паши и Талаат-бея по

триумвирату Ахмед Джемаль-паша57 неоднократно вы-

ступал против чрезмерного подчинения Турции, герман-

скому влиянию и долгое время оставался сторонником

сохранения «дружественных» отношений со странами

Антанты. Во время поездки во Францию на маневры

французской армии он был торжественно принят в Париже,

но его поездка не дала ожидаемых результатов [224, стр.

182—183].

Джемаль-паша также был решительным сторонником

реакционного османизма, панисламизма и пантюркизма.

Особое место в деле осуществления этих доктрин Джемаль-

паша придавал укреплению военной мощи Турции. Он

старался осуществить на флоте мероприятия, проводимые

Энвер-пашой в армии, под предлогом укрепления

дисциплины удалил из флота многих офицеров, оппози-

ционно настроенных в отношении «Иттихад ве теракки».

Ему удалось добиться значительного увеличения бюд-

жетных ассигнований на флот и провести среди населения

кампанию «добровольной помощи флоту». В своем

выступлении в мае 1914 г., в связи с празднованием за-

воевания турками Стамбула, Джемаль-паша указал как на

одну из причин поражения Турции в балканской войне на

слабость военного флота. С помощью младотурец-кого

правительства он обещал стереть «черное пятно с нашего

(турецкого.— Г. А.) чела к следующему празднику в

будущем году» [88, л. 403]58.

Возглавляемая Джемаль-пашой проантантовская

группировка не смогла противостоять прогерманской

группировке во главе с Энвер-пашой и Талаат-беем. В этих

условиях Джемаль-паша, чтобы не лишиться своих позиций

в триумвирате, вынужден был пойти на уступку

германофилам.

Джемаль-паша, в честолюбии не уступавший своим

партнерам по триумвирату, возглавлял такое хорошо

организованное учреждение, как столичная полиция.

Другие члены младотурецкого комитета и правительства в

вопросах политики играли второстепенную роль. Среди них

более или менее выделялись председатель меджлиса Халил-

бей59 и министр финансов Джавид-бей60.

235

По свидетельству ряда современников и историков,

Джавид-бей был наиболее способным и дальновидным

государственным деятелем периода правления «Иттихад ве

теракки». Именно ему лучше, чем кому-либо другому, было

известно самое уязвимое место Османской империи—

кризис ее экономики и особенно финансов.

Джавид-бей проявлял тенденцию к ориентации на страны

Антанты — Францию и Англию, в финансовой зависимости

от которых находилась Турция. Он пользовался

авторитетом в финансовых кругах Парижа и Лондона,

опираясь на который, стремился добиться для Турции

новых займов61. Но младотурецкий триумвират, и особенно

Энвер-паша, передавали военные заказы Германии62,

утаивая свои прогерманские планы от Джа-вид-бея и других

министров и стремясь воспользоваться

империалистическими противоречиями в ходе переговоров

с державами из враждующих военных блоков.

Глава IV

ВЛИЯНИЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НА

ЭКОНОМИКУ ТУРЦИИ

Фридрих Энгельс, наблюдая за ростом вооружений и

процессом создания военных группировок держав, про-

рочески нарисовал картину приближающейся «всемирной

войны». «...Это была бы... война невиданного раньше

размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов

солдат будут душить друг друга и объедать при этом всю

Европу... Опустошение, причиненное Тридцатилетней

войной,— сжатое на протяжении трех-четырех лет...». По

мнению Ф. Энгельса, война закончится всеобщим

банкротством: «Крах старых государств и их рутинной

государственной мудрости,— крах такой, что короны

дюжинами валяются по мостовым и не находится никого,

чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность

предусмотреть, как это все кончится и кто выйдет

победителем из борьбы; только один результат абсолютно

несомненен: всеобщее истощение и создание условий для

окончательной победы рабочего класса» [8, стр. 361].

Пророческое предвидение Ф. Энгельса относится и к

Турции, так как среди корон, «валявшихся по мостовым», в

результате первой мировой войны оказалась и 600-летняя

корона династии Османов. Турция была истощена,

экономическое и финансовое положение ее стало

исключительно тяжелым. На большей части ее территории

не было ни железных, ни шоссейных дорог; она располагала

всего лишь одним-двумя подходящими портами; весь

транспорт находился в руках иностранцев. С началом

мировой войны Турция оказалась на пороге полного

экономического краха, обусловившего в конечном счете ее

военное поражение '.

237

Младотурецкие правящие круги полагали, что в этой войне

Турция при поддержке Германии осуществит свои

пантуранистские планы, «сведет старые счеты» с держа-

вами Антанты и освободится от их экономического,

политического и военного давления.

С началом первой мировой войны младотурецкое

правительство решило, что настало удобное время лик-

видировать капитуляционный режим, на протяжении веков

ограничивавший экономическую и политическую

независимость страны. Воспользовавшись моментом, пра-

вительство Турции в обмен на нейтралитет потребовало у

Антанты ликвидации капитуляционного режима2. Особое

значение этому вопросу придавали Джавид-бей, Джемаль-

паша и Халил-бей.

Учитывая, что ликвидация капитуляций менее всего

затронет Россию, Джавид-бей стремился воздействовать на

других членов Антанты через русское посольство. 20—21

августа 1914 г. английский, французский и русский послы

старались убедить Джавид-бея в том, что их правительства

согласны «с частичной ликвидацией капитуляционного

режима в экономической области, но что в правовой

области время для решения этой проблемы еще не настало»

[472, стр. 155].

29 августа все три посла встретились с садразамом (великим

везиром) и вновь повторили совместную гарантию союзных

держав турецкого нейтралитета и «готовность к

дружественному обсуждению с Турцией вопроса о

капитуляциях» {777, 29.Х.1944].

31 августа Джавид-бей заявил русскому дипломату Гирсу,

что необходимо опубликовать это совместное заявление

трех держав. Одновременно он выразил не-

удовлетворенность неопределенной позицией держав в

вопросе капитуляций. На это Гире ответил: «Своим за-

явлением садразаму мы протягиваем вам руку. Вы не

должны допускать, чтобы протянутая рука долго висела в

воздухе» [777, ЗО.Х.1944].

Обсуждение этих вопросов привело в начале сентября к

обострению отношений между Турцией и странами

Антанты.

Из мемуаров Джавид-бея видно, что 3 сентября 1914 г. в

доме у Сайда Халим-паши состоялось новое секретное

совещание шести министров (кроме садраза-

238

ма, присутствовали Талаат-бей, Ибрагим-бей, Джавид-бей,

Энвер-паша и Джемаль-паша). Энвер-паша и Талаат-бей, не

придававшие серьезного значения переговорам с Антантой,

настойчиво утверждали, что «дело в конце концов должно

завершиться вступлением в войну на стороне Германии, что

позволит ликвидировать капитуляционный режим» [777,

31.Х.1944].

Двумя днями позже, на очередном заседании этих

министров, было вынесено решение о полной ликвидации

режима капитуляций.

8 сентября совет министров одобрил подготовленный текст,

и в тот же день был опубликован соответствующий фирман.

9 сентября Высокая Порта разослала иностранным

посольствам ноту, в которой указывалось на те бедствия,

которые принес Турции капитуляционный режим, и

говорилось о «твердом» решении младоту-рецкого

правительства ликвидировать с 1 октября 1914г. этот режим

и вытекающие из него привилегии и преимущества для

иностранцев [472, стр. 162].

И германофильская часть младотурок, сторонников войны,

и умеренные, сторонники нейтралитета, оценивая это

решение как попытку избавиться от капитуляционного

режима, в то же время подходили к нему с разных точек

зрения. Первые ожидали дальнейшего обострения

отношений с Францией и еще большего сближения с

Германией; вторые, стараясь успокоить общественное

мнение, заявили, что Турция может оказаться в выигрыше,

соблюдая нейтралитет в охватившей Европу кровавой

войне.

Младотурецкое правительство предприняло ряд мер для

осуществления принятого решения. 20 сентября было

опубликовано султанское ираде об изменении таможенных

тарифов, основное содержание которого сводилось к

следующему: если с товаров прежде взималась пошлина в

размере 8 и 11% их стоимости, то с 1 октября 1914 г.—

соответственно 11 и 15%.

Султанским ираде от 13 октября устанавливался

«Временный закон о ликвидации старинных обязательств»,

имевший целью «упорядочить» отношения между

подданными Османской империи и иностранцами.

Вступительная часть закона обосновывала ликвидацию

режима капитуляций в области юрисдикции.

Новым султанским ираде от 17 октября ликвидиро-рались

консульские суды, рассматривавшие дела иност-

259

ранных подданных. Таким образом, этими «временными

законами» был ликвидирован ряд важнейших привилегий и

преимуществ, которые режим капитуляций предоставлял

иностранным государствам и их подданным,

Эти меры встретили решительные возражения и стран

Антанты, и, вопреки ожиданиям германофильской части

младотурок, Германии и Австро-Венгрии. Джавид-бей,

разъяснивший решение турецкого правительства о лик-

видации капитуляций русскому, французскому и герман-

скому послам, записал в своем дневнике: «...Гире сказал,

что мы поступаем не в соответствии с правилами (т. е., что

мы отказываемся от своих обязательств без согласия

противной стороны). Бомпар... воскликнул „Огауе, §гауе!"

(невозможно, ужасно!). С Маллетом по этому поводу я не

говорил. Он встречался с садразамом и в качестве довода

своего возражения заявил: „Вы будете судить английского

подданного в военном трибунале, в составе которого будут

немецкие офицеры? Что же это такое?"» [777, 2—4.XI.

1944].

Джавид-бей следующим образом описывает отношение к

этому вопросу посла Германии барона Вангенгей-ма:

«Вскоре пришел Вангенгейм. Мне показалось, что передо

мной взбесившаяся собака. Он не говорил, а выл. В течение

двух часов между нами продолжался спор... надо было,

чтобы наши германофилы видели эту сцену... Посол

говорил о том, что мы поступили не по-союзнически, не

посоветовавшись предварительно с Германией... . что это

решение вынесено в крайне неподходящих условиях и не

соответствует интересам союзников, что завтра англо-

французский флот нападет на проливы и союзники ничем

не помогут Турции.., что это решение окажет чрезвычайно

неблагоприятное впечатление в Берлине и что он сам,

захватив с собой военную миссию, завтра же покинет

Турцию и т. д.» [777, 2—4.X. 1944].

Подобная нервозность германского посла, без сомнения, не

была случайной. Правящие круги Германии рассматривали

ликвидацию режима капитуляций как награду, которую

Турция должна была получить от них взамен участия в

войне на стороне Центральных держав. Однако она

добилась этого еще до вступления в войну, будучи

нейтральной, и своими силами лишила Германию одного из

средств вовлечения Турции в войну. Кроме того,

германские дипломаты подозревали, что этот шаг был

предпринят Турцией втайне от Германии и в

240

сговоре с Антантой. Именно поэтому послы Германии и

Австро-Венгрии присоединились к ноте протеста, предъ-

явленной Высокой Порте Антантой и Италией3.

Соединенные Штаты Америки предъявили отдельную ноту,

требовавшую главным образом сохранения капитуляций в

области юрисдикции.

Державы в своей ноте осудили односторонние акции

Турции и заявили о непризнании ее решения о капиту-

ляциях. Они пытались доказать, что капитуляционный

режим в Османской империи является не ее внутренним

делом, а результатом межгосударственных договоров.

Вскоре Германия и Австро-Венгрия, учитывая недо-

вольство, вызванное их позицией даже среди самых ярых

германофилов в Турции, и в целях сохранения своего

влияния заявили через Вангенгейма, что они признают

решение о ликвидации капитуляций.

Германская дипломатия решила одним выстрелом убить

двух зайцев: продемонстрировать свое благородство и свою

уступчивость по отношению к Турции и в то же время

помешать Турции ликвидировать капитуляционный режим.

Кайзеровское правительство понимало, что в правовом

отношении для ликвидации капитуляций недостаточно

лишь согласия Германии и Австро-Венгрии, что для этого

необходимо согласие всех держав.

Переориентация германской дипломатии и прессы на

защиту Турции в этом вопросе вынудила и Россию занять

несколько более мягкую позицию. Турецкий посол в

Петрограде Бахреддин-бей (Румбей-оглы) сообщил, что,

«если Турция будет придерживаться нейтралитета, Россия в

конечном счете примет ее решение по вопросу

капитуляций» [472, стр. 171].

Однако правительство Турции, как пишет Джемаль-паша,

не придерживалось твердого нейтралитета. Оно

провозгласило его для того, чтобы выиграть время и за-

вершить мобилизацию армии [495, стр. 96].

Обсудив положение, создавшееся после опубликования

закона об отмене капитуляций, совет министров постановил

повременить с ликвидацией капитуляций в области

юрисдикции, «если державы признают отмену капитуляций

в области экономики и финансов со всеми вытекающими из

этого последствиями» [777, 6.XI. 1944]. Это новое решение

было доведено до послов Талаат-беем, Джавид-беем и

Халил-беем. Последние оба были уполномочены

продолжать переговоры по этому вопросу.

16 Г. 3. Алиев

241

Ведение переговоров по одному и тому же вопросу двумя

лицами, имеющими одинаковые полномочия, облегчало

державам возможность маневрирования. Халил-бей

считался доверенным лицом Талаат-бея. Видимо,

сторонники вступления в войну выдвинули его для конт-

роля над Джавид-беем, который пользовался прочным

влиянием среди финансовых кругов Антанты.

Переговоры оказались безрезультатными. Послы на-

стаивали на полном сохранении капитуляций, не желали

идти на уступки в вопросах пошлин, почты и телеграфа.

Против закона об отмене капитуляций в экономической и

финансовой областях наиболее резко выступала Франция, в

области юрисдикции — Англия.

27 сентября совет министров опубликовал «заявление о

правомочности правительства свободно поступать в сфере

тарифов, идентичности турецких налоговых законов и

европейских» [777, 19.ХЫ944]. Это заявление не было

принято послами Антанты. В тот же день германский

генерал Вебер, командующий обороной Проливов, с

согласия Энвер-паши отдал приказ заминировать

Проливы (был оставлен лишь узкий проход для торговых

судов, сопровождаемых турецкими лоцманами).

Поскольку закон об отмене капитуляций был издан

младотурецким правительством в условиях начавшейся

мировой войны, иностранные державы не смогли прибег-

нуть к репрессиям против Турции, ограничившись про-

тестом и отказом признать этот закон. Турция же старалась

использовать империалистические противоречия между

Центральными державами и странами Антанты. Но в

конечном итоге Турция ничего не выиграла: ее отношения с

Антантой еще более обострились, а с вступлением в войну

ее экономика и политика были полностью подчинены

интересам германского империализма. В ноябре 1916 г.

младотурецкое правительство объявило о том, что все

договоры и соглашения, заключенные иностранными

державами с Турцией на основе ка-питуляционного режима,

потеряли юридическую силу. Но это заявление Турции

вновь встретило резкое возражение Германии, направившей

вскоре после этого в Турцию специальную миссию во главе

с Эрцбергером, которая потребовала гарантии германским

миссионерским учреждениям. Лишь в январе 1917 г., видя

чрезвычайно отрицательную реакцию турецкой

общественности на этот демарш, Германия временно сняла

свои возражения,

на упомянутое выше заявление младотурецкого прави-

тельства.

Закон об отмене капитуляционного режима, принятый во

время мировой войны, в действительности не имел

реальной силы и являлся в руках младотурок лишь

пропагандистско-политическим средством.

К началу первой мировой войны на 1,8 млн. кв. км

территории Османской империи проживало 21 млн. че-

ловек, из которых 8 млн. находилось на территории

собственно Турции, в том числе 2 млн. в европейской части

[см. 346, стр. 66]4.

В ходе войны страна понесла большие территориальные и

людские потери. Арабские страны были захвачены

англичанами, часть Восточной Анатолии — царскими

войсками и большая часть Европейской Турции — греками.

Большое число армян (из 1,5 млн.), проживавших в

Восточной Анатолии, было истреблено в результате

осуществления пресловутого закона о «депортации» и лишь

меньшей части удалось эмигрировать за границу. Из

Восточной Анатолии было эвакуировано во внутренние

районы почти 1 млн. мусульман, из которых лишь около

половины после войны возвратились обратно.

После вступления Греции в войну турецкие власти под

видом «депортации» немедленно начали ссылать греческое

население, проживавшее на побережье Черного и

Мраморного морей, а также Проливов. Число бежавших из

Турции греков достигло 600 тыс., которые, как правило,

выезжали в страны Ближнего и Среднего Востока, а также в

США5. За четыре года мировой войны Турция

мобилизовала 4 млн. человек, из них 1,5 млн. находились

непосредственно на фронтах. Это была самая крупная

армия в истории Турции.