Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

важнейшим социальным проблемам. Из-за этого не-

довольства многие видные члены реформаторского крыла (в

том числе известный философ Риза Тевфик, бывшие члены

комитета «Иттихад ве теракки» Исмаил Хак-кы и Ферид-

бей и др.) вышли из партии и примкнули к оппозиции.

«Стоит только поставить на очередь социальный и

экономический вопрос, — писал русский морской агент из

Стамбула, — как сразу забывается и единение и прогресс и

члены одной и той же партии выступают и голосуют как

принципиальные противники»

[ПО, л. 6].

В вопросах внешней политики в младотурецких кругах

было кажущееся единство, а в действительности су-

ществовали различные группировки — сторонники фран-

цузской, германской и английской ориентации.

203

Младотурецкие- лидеры из-за своей ограниченности не

понимали, что внешняя безопасность государства ор-

ганически связана с внутренним, экономическим и куль-

турным развитием, уничтожением бесправия национальных

меньшинств, поднятием благосостояния народных масс и т.

п.

Для младотурецкого режима был характерен деспотизм,

подобный худшим временам старого режима. Внутренние

события, разыгравшиеся после подавления контр-

революционного мятежа в апреле 1909 г., полностью вы-

явили эту особенность младотурецкого режима.

Кабинет Хюсейна Хильми-паши, вопреки ожиданиям,

продолжал оставаться у власти вплоть до конца 1909 г.

Младотурецкий комитет, фактически сосредоточивший все

управление страной в своих руках, не считал нужным

отстранить это правительство и ограничился назначением

на важнейшие министерские посты своих активных членов.

Так, министром финансов после апрельских событий 1909 г.

стал Джавид-бей, а министром внутренних дел — Талаат-

бей. Другие министры, как, например, министр

иностранных дел Рифаат-паша, министр общественных

работ Габриель-эфенди, а также военный и морской

министры, хотя не были членами комитета, являлись его

приверженцами и действовали по сути дела в соответствии

с полученными от комитета инструкциями.

Работа основного законодательного органа — парламента

также направлялась комитетом. По мнению авторитетного

наблюдателя, русского морского агента Щеглова, лишь 50

депутатов османского парламента были способны к работе,

остальные же были «ленивыми и невежественными» [111, л.

14].

В этих условиях правительство находилось в полной

зависимости от комитета, получившего у современников

прозвище «дьявола».

В донесении бельгийского посла своему правительству от

31 декабря 1909 г. говорится, что «великий визирь Хильми

паша часто жалуется на то, что его осаждает организация

(комитет «Иттихад ве теракки». — Г. А.), не позволяющая

ему принимать без ее согласия никакого сколько-нибудь

серьезного решения» [ПО, л. 154].

В конце 1909 г., когда стало известно, что великий везир

Хильми-паша проявляет некоторую самостоятель-

204

ность в решений ряда важных вопросов, младотурецкий

комитет заставил его подать в отставку. Сообщая о не-

посредственных причинах падения кабинета Хильми-паши,

русский морской агент писал: «Кабинету ставят в вину

(справедливо или нет), что он ничего не предпринял для

улучшения экономического положения страны и для

смирения болгарских чет, возобновивших свою

деятельность» [110, л. 155].

Хотя после отставки правительства в столичных газетах

было опубликовано заявление видного младотурецкого

лидера Халила Ментеше, выступавшего от имени комитета,

а также самого Хильми-паши о том, что якобы никакого

нажима со стороны комитета на правительство не

оказывалось, это никого не убедило [524,

стр. 1673].

Немаловажное значение в падении правительства Хильми-

паши имело так называемое «дело Линча». Осенью 1909 г.

турецкое правительство предоставило англичанину Линчу

концессию на навигацию по Тигру и Евфрату, которая была

расценена мировой общественностью как новая попытка

Англии противодействовать германским планам

строительства Багдадской железной дороги. Это вызвало

раздражение германофильского крыла младотурок, которое

и добилось отставки кабинета Хильми-паши 18 декабря

1909 г.

Формирование нового кабинета было поручено турецкому

послу в Риме Ибрагиму Хаккы-паше (1863—1918).

Большинство министров прежнего кабинета (Талаат-бей,

Джавид-бей, Рифаат-паша, Норадингиян-эфенди и др.)

были оставлены на своих постах. Правительственная

программа Хаккы-паши изобиловала демагогическими

обещаниями экономического процветания, укрепления

дружбы между отдельными народами, расширения

школьной сети и т. п. {115, л. 15—16]. В частности, пра-

вительство представило обширную программу обществен-

ных работ, сущность которой вкратце сводилась к сле-

дующему: 1) построить в течение восьми лет 7,9 тыс. км

железных и 30 тыс. км шоссейных дорог, для чего ежегодно

расходовать 1,2 млн. лир; 2) отремонтировать старые и

построить новые порты в Трабзоне, Самсуне, Мер-сине,

Дедеагаче, Сантикаранте, Тараблюсе, Дураццо, Пандырме

общей стоимостью в 4 млн. лир [115, л. 16]. Программа

правительства подверглась резкой критике со стороны

оппозиционных депутатов во главе с Риза

205

Муром и Йсмаилом Кемаль-беём. Однако правящая пар*-

тия, возлагавшая большие надежды на правительство,

подавляющим большинством голосов (187 против 34)

выразила ему вотум доверия, утвердив программу Хак-кы-

паши [799, ЗО.ХП.1909].

Эта широковещательная программа, так же как и

программы прежних кабинетов, не была осуществлена, так

как она не отвечала реальным финансовым возмож-

Ой

ностям страны м.

В области народного просвещения все мероприятия

правительства Хаккы-паши ограничились открытием 350

народных вечерних начальных школ и посылкой около 400

молодых людей в различные школы Европы [115, л. 12—

13].

Правительство Ибрагима Хаккы-паши просуществовало

всего год и 10 месяцев. За это время в стране резко

усилилась политическая борьба различных группировок по

вопросу о власти. «Деспотизм комитета „Иттихад ве

теракки", — писал военный агент в своем рапорте от 15

апреля 1911 г., — сделался невыносимым для чисто

турецких элементов и можно уже отметить поворот об-

щественного мнения в сторону консерваторов». Эта борьба

тогда еще не привела к падению правительства, так как

«оказалось, что комитет все еще имеет за собою

большинство среди офицеров, которые продолжают быть

вершителями судеб Османской империи» [90, л. 230].

Оппозиция выступала, как выразился один дипломат, «с

выигрышным обвинением» партии «Иттихад ве теракки» в

масонстве и деспотизме. При этом следует отметить, что не

было единства и в рядах оппозиции, которая была

представлена деятелями всех толков — от реакционеров до

социалистов. Но всех их объединяла ненависть к правящей

партии «Иттихад ве теракки».

Вскоре началось обострение кризиса и в самой правящей

партии, особенно в ее парламентской фракции.

Летом 1910 г. был раскрыт заговор против правительства

Хаккы-паши, а в начале 1911 г. из состава кабинета

удалились один за другим четыре министра: по делам

вакфов — Шариф Али Хайдар-бей, общественных работ —

Халаджиян, народного просвещения — Эмрул-лах-бей,

Талаат-бей вынужден был уступить портфель министра

внутренних дел Халил-бею {90, л. 174].

Следует отметить, что отставка этих министров произошла

во исполнение решений лишь парламентской

206

фракции «Иттихад ве теракки», баллотировавшей в своей

среде вопрос об уходе того или другого министра. Русский

посол Чарыков в своей депеше в 1911 г. с удивлением

писал: «Любопытно, что пока происходили

соответственные партийные прения, баллотировки, от-

ставки и назначения, обе палаты турецкого парламента

продолжали безмятежно свои заседания и свою очередную

законодательную работу». Анализируя причины по-

литического кризиса, далее он пишет: «Доискиваясь корня

вышеизложенного положения дел, я склонен усматривать

его в возрастающем антагонизме Салоникского

центрального комитета младотурецкой партии и влия-

тельной группы константинопольских членов той же пар-

тии, образовавших здесь особый „тайный" комитет из

девяти членов» (90, л. 174].

Внутрипартийные распри младотурок были вызваны «не

столько политическими взглядами, сколько личными,

расовыми и материальными расчетами» (90, л. 176].

Если военного министра Махмуда Шевкет-пашу под-

держивал вышеназванный тайный комитет в Стамбуле, то

министр внутренних дел Талаат-бей опирался, безусловно,

на помощь и поддержку центрального Салоникского

комитета, одним из основателей которого был он

сам.

Между Талаат-беем и Махмудом Шевкет-пашой кроме

личной неприязни имелось и принципиальное разногласие

по вопросу о восстаниях в Аравии и Албании. Талаат-бей

требовал жестоко подавлять восстания, где бы они ни

вспыхнули, тогда как Шевкет-паша считал целесообразным

ограничиться посылкой в восставшие районы

минимального числа войск (причем не за счет войск,

расположенных в европейской части страны) и «добиться

ликвидации восстаний, по мере возможности, мирными

средствами» [90, л. 176].

Позиция Махмуда Шевкет-паши, не раз подавлявшего

освободительное движение нетурецких народов, объяс-

нялась рядом военно-политических соображений. Ему явно

не хотелось ослаблять и без того слабую оборону

Европейской Турции перед надвигающейся опасностью со

стороны балканских стран. Кроме того, военный министр,

будучи уроженцем Багдада, хорошо знал всю трудность и

даже невозможность установления «безусловного

господства турок над Аравией» [90, л. 176].

Весной 1911 г. ряд депутатов-младотурок во главе с

207

неким ходжою Абдулазизом Меджди и полковником Са-

дык-беем, несогласные с политическим курсом руководства

«Иттихад ве теракки», образовали так называемую группу

«Хизби джедид» («Новая партия») (115, л. 94].

В исторической литературе почти отсутствуют данные о

деятельности этой группы консерваторов, или диссидентов,

как ее называли современники.

Политическая платформа диссидентов, близкая по

содержанию к платформе группы принца Сабахеддина,

нашла свое выражение в выдвинутой ими программе из

десяти статей.

«Ислам является государственной религией, — говорится в

ст. 1 программы, — но полное равенство должно

существовать для прочих религий, духовные и религиозные

традиции каждой народности должны быть уважаемы». Ст.

5 провозглашала равноправие всех народностей империи,

соблюдение национальных и религиозных обычаев и

преданий, а также распространение западноевропейской

культуры. Ст. 2, 3, 4 предусматривали изменение

конституции, расширение прерогатив султана, роспуск

парламента, назначение новых выборов. Одна треть сената,

по мнению диссидентов, должна была назначаться

султаном, а две трети — выбираться народом сроком на

девять лет.

Диссиденты требовали отмены статьи конституции, по

которой министры должны были выходить в отставку, если

парламент не выражал им вотум доверия. Они считали, что

вотум является всего лишь средством моральным, а не

административным.

Настаивая на расширении прав исполнительной власти,

диссиденты требовали, чтобы в случае конфликта между

парламентом и правительством последнее уходило в

отставку. В случае разногласий между новым кабинетом и

парламентом за султаном сохранялось право распустить

парламент и назначить новые выборы [см. 115, л. 95; 604,

стр. 186—187].

Кроме'Этих общих положений в программе диссидентов

были статьи (7 и 10), явно направленные против комитета

«Иттихад ве теракки» [115, лл. 95—96]. Так, ст. 7 гласила:

«Всякие тайные общества под каким-либо названием

недопустимы». «Кому бы то ни было, — говорилось в ст.

10, — запрещается исполнять одновременно гражданскую и

военную службу. Прежде чем принять гражданскую

должность каждый офицер должен сперва

293

выйти в отставку, а депутатам разрешается принимать пост

министра лишь на основании постановления партии,

вынесенного большинством двух третей голосов» [115, л.

96].

Когда группа «Хизби джедид» выработала свою платформу

и в апреле 1911 г. заявила о решении выйти из партии

«Иттихад ве теракки», если последняя откажется принять

требования группы, раскол в партии казался неминуем 29.

Но этого сразу не случилось. Усиление албанского

восстания и ухудшение международного положения страны

(тревожные сообщения о приготовлениях Италии и

балканских государств к войне с Турцией) привели, хотя и

временно, к объединению сил младотурок, перед которыми

вновь появился призрак иностранного вмешательства;

внутренние разногласия утратили свою остроту.

Младотурецкие лидеры, стремясь во что бы то ни стало

предотвратить опасность раскола, предложили диссидентам

отложить спорные вопросы до следующего съезда партии,

который должен был открыться в Салониках в ближайшее

время. Но как только в конце сентября 1911 г. был открыт

съезд30, разразилась итало-турецкая война — итальянские

войска начали военные действия в Триполитании. Поэтому,

напуганные внешней опасностью, младотурки решили во

что бы то ни стало сохранить единство партии, хотя бы

ценою больших уступок диссидентам путем изменения ст.

35 конституции. По проекту центрального комитета партии

«Иттихад ве теракки» пассивное и активное избирательное

право было предоставлено всем гражданам, достигшим 20-

летнего возраста. Уступая требованиям диссидентов,

конгресс повысил возрастной ценз до 25 лет [см. 547].

Съезд согласился также с требованием диссидентов о

расширении прав исполнительной власти за счет зна-

чительного сокращения полномочий законодательных

органов. Согласно новому положению, принятому съездом,

в случае возникновения конфликта между парламентом и

правительством последнее должно уходить в отставку. Если

бы возникло разногласие между новым правительством и

парламентом, султан мог распустить парламент и назначить

новые выборы.

Наряду с этими уступками съезд отклонил некоторые

требования диссидентов. Так, например, подавляющим

большинством голосов было отвергнуто требование,

14 Г. 3. Алиев

209

по которому депутаты не должны были занимать мини-

стерские посты. Что касается обвинений, выдвинутых

диссидентами-консерваторами, в том, что реформы мла-

дотурок часто противоречат шариату, съезд отклонил их на

том основании, что «сама конституция не противоречит

шариату, и, следовательно, реформы, которые могут быть

осуществлены, разрабатываются сс'гласно конституции и

шариату». При этом некоторые делегаты заявили, что в

настоящее время, «когда на нацию обрушилась война»,

заниматься «пустяками» (!), т. е. реформами,— безумие

[799, 18.Х.1911].

Руководители съезда старались отвлечь внимание оп-

позиции от внутренних вопросов и добились принятия

специального обращения по поводу итальянской агрессии

против Триполитании 31.

Начало Триполитанской войны осенью 1911 г., к которой

Турция оказалась совершенно не подготовленной в военно-

экономическом отношении, заставило кабинет Хаккы-паши

уйти в отставку (при довольно скандальных и

скомпрометировавших самого великого везира обстоя-

тельствах) 32.

Власть вновь перешла к престарелому Саид-паше, который

сохранил в своем кабинете большинство министров

прежнего правительства, в том числе Махмуда Шевкет-

пашу в качестве военного министра.

Итало-турецкая война и ее некоторые дипломатические

аспекты сыграли немаловажную роль в усилении реакции в

Османской империи накануне первой мировой войны.

Дело в том, что итальянский империализм имел, как

однажды подметил Бисмарк, «аппетиты немалые, а зубы

гнилые», и уже к 1909 г. закончил дипломатическую

подготовку к войне с Турцией, получив от всех великих

держав согласие на захват двух африканских провинций

Турции — Триполитании и Киренаики.

Правда, экономическая ценность самой Триполитании была

ограниченной: финики, верблюжья шерсть, рыба и губка —

вот все, что могла дать эта пустынная страна, по которой

кочевали арабские племена. Но зато Триполи и Киренаика

представляли удобную базу для дальнейших завоеваний в

Африке и восточной части Средиземного моря.

Подготавливая захват Триполи, Италия заручилась

поддержкой стран Антанты, так как последние стремились

оторвать Италию от Тройственного союза,

210

тогда как Германия и Австро-Йенгрия вовсе не хотели

выхода Италии из него.

Весь процесс дипломатической подготовки захвата

Триполитании и Киренаики сопровождался шумной кам-

панией официальной итальянской прессы, которая трубила

о «святых правах Италии» на эти земли.

Губернатор Триполитании и главнокомандующий ту-

рецкими гарнизонами маршал Ибрагим-паша с тревогой

сообщал, что итальянские морские офицеры, переодетые

рыбаками, ловят губку у берегов Триполитании и Кире-

наики и заодно производят съемку побережья, а католи-

ческие миссионеры занимаются шпионажем внутри страны

[115, л. 17].

При этом в итальянской буржуазной исторической

литературе, особенно в мемуарах государственных деятелей

Италии, явно фальсифицируются факты, вся вина за

подготовку и развязывание войны сваливается на

младотурок. Так, тогдашний премьер-министр Италии

Джиолитти в своих мемуарах лицемерно утверждает, что

вплоть до революции 1908—1909 гг. итало-турецкий спор

по вопросу Триполитании не был обострен потому, что

султан Абдул Хамид искал мирные пути урегулирования