Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок

Подождите немного. Документ загружается.

лейтенант (тегмен) — три года, старший лейтенант

(юсттегмен)—четыре, капитан (юзбашы)—четыре, майор

(бинбашы) — четыре, подполковник (ярбай) — пять,

полковник (албай) — четыре, бригадный генерал

(туггенерал) — четыре, дивизионный генерал (тюмгене-рал)

— четыре года. Офицеры могли выходить в отставку после

15 лет службы, а на пенсию — после 22 лет.

При рассмотрении вопроса о чинах, произведенных до

революции 1908 г., возникли разногласия между парла-

ментом и военным министерством. Основная причина

разногласий заключалась в том, что на обсуждение од-

новременно были представлены два проекта — парла-

ментской комиссии и комиссии военного министерства за

подписью министра Салих-паши. Эти проекты резко

отличались друг от друга, так как военное министерство

старалось сохранить привилегии большинству генералов.

Когда парламент решил принять за основу проект

парламентской комиссии, докладчиком которой был мо-

лодой депутат, председатель комиссии Васфи-бей, пред-

ставители военного министерства, в том числе Салих-паша,

отказались обсуждать этот вопрос. Чтобы выйти из

создавшегося тупика, парламент пошел на сговор с

военным министерством. Председатель палаты депутатов

Халил-бей (Ментеше), который лично вел переговоры с

Салих-пашой, сообщил, что «обе стороны пришли к

компромиссу по основным статьям законопроекта» [786а,

18.У1П.1909].

155

Была изменена и система производства в офицеры

генерального штаба («Эркан-ы харбие»). Если раньше такие

офицеры избирались из числа наиболее способных

выпускников военных училищ, то теперь они обязаны были

прослужить минимум два года в строевой части, а затем

сдавать вступительные экзамены в Академию генерального

штаба.

После этого парламент перешел к обсуждению «категории

офицеров» султанской гвардии «хамидие». Депутаты

доказывали, что большинство офицеров этой категории

получило звание от своих отцов по наследству, например,

дети вождей курдских племен. В парламенте приводились

случаи, когда трех-четырехлетние мальчики имели чин

полковника.

Депутат Нафи-паша указал, что отмена привилегий может

привести к волнениям курдских племен. Его выступление

вызвало недовольство многих депутатов парламента.

Депутат Зохраб-эфенди, прочитав список юных курдских

«полковников», «майоров» и т. п., отметил, что

«предоставление таких привилегий подрывает престиж всей

военной системы Османской империи» [786а, 19.УШ.1909].

Некоторые более консервативные депутаты, как Му-стафа

Азим-эфенди и полковник Хаккы-бей, доказывали, что для

Турции кавалерия «хамидие» необходима. Поэтому они

предлагали сократить эту гвардию, несколько

реорганизовать ее и изменить название [109, л. 18]. Но эти

домогательства были отклонены большинством парламента.

При обсуждении данного вопроса представители ду-

ховенства высказали пожелание восстановить чины тех

военачальников, которые впали в немилость при старом

режиме. Однако Васфи-бей указал, что «финансовое по-

ложение страны, которое явилось одним из важнейших

причин для внесения данного законопроекта, никак не

позволяет удовлетворить эту просьбу» |786а, 18.УШ.1909].

Следует отметить, что Васфи-бей принадлежал к группе

офицеров, которые получили образование в Германии; по

утверждению современников, он был «одним из рьяных

почитателей кайзера Вильгельма П» [786а, 18.УШ.1909]. О

нем говорили, что «он предан Германии больше, чем

многие немцы» [109, л. 18 об.].

Некоторые депутаты заявили, что авторы проекта

преследуют личные цели, надеясь занять высшие долж-

156

ности, которые должны освободиться после принятия

парламентом законопроекта.

Хотя законопроект был принят большинством голосов, все

же часть депутатов предложила две существенные

поправки: 1) отстоять неприкосновенность некоторых

высших военных чинов, нужных младотурецкому прави-

тельству по политическим соображениям; 2) повысить в

чинах тех, кто, благодаря своему либеральному образу

мыслей оказался обойденным при старом режиме Г786а,

25.У1П.1909].

По первому пункту соглашение не было достигнуто, так как

некоторые высшие чины, тесно связанные с «Ит-тихад ве

теракки», сами просили их разжаловать 5.

По второму пункту была принята поправка в виде

дополнительной статьи, согласно которой разрешалось в

отдельных случаях повышать в чине тех, кто, имея на это

право, был в свое время обойден правительством.

В последних числах июля сенат вернул в парламент

законопроект для повторного обсуждения. При этом се-

наторы внесли в проект значительные изменения: прави-

тельству предоставлялась свобода выбора офицеров, ко-

торые должны были сохранить свои чины в виду особых

политических соображений. Эти поправки сената были

приняты парламентом при окончательном утверждении

законопроекта.

Согласно новому закону, 13 маршалов (Шевкет-паша, Риза-

паша, Абдулла-паша, Шюкри-паша, Иззет-паша, Фуад-паша

и др.) были разжалованы в дивизионные генералы и

полковники, а главный адъютант султана—му-шир

(маршал) Кемаледдин-паша — в майоры. 25 дивизионных

генералов было разжаловано в полковники и майоры. В

общей сложности более 2600 офицеров было уволено из

армии и флота [85, л. 14].

Отдельные генералы выразили протест. Так, Пертев-паша

подал петицию в парламент с требованием сохранить ему

чин маршала, но парламент отказал ему в* этом.

Приняв закон «О чинопроизводстве», младотурки рас-

считывали расчистить путь для молодых офицеров, их

опоры в турецкой армии. Таких молодых офицеров было

около 22 тыс. (786а, 25.У1П.1909].

Военная реформа преследовала не только политические, но

и экономические цели. По признанию Шевкет-даши, число

генералов и полковников турецкой армии в

157

два-три раза превышало число полков. Такой многочис-

ленный генералитет, пожиравший громадные суммы из

казны, достался младотуркам в наследство от режима Абдул

Хамида.

Младотурецкое правительство одновременно реорга-

низовало жандармерию и полицию. Оно распространило

систему македонской жандармерии (принятую в 1904 г.) на

всю империю, за исключением Йемена и Хиджаза, оставив

на службе британских, французских и (до начала войны с

Италией) итальянских офицеров. Реорганизацией турецкой

жандармерии руководил граф Робилант. Османская

империя была разделена на пять жандармских округов, со

штабами в Стамбуле, Измире, Трабзоне, Бейруте и Багдаде

[85, л. 103].

Жандармы были разбросаны по стране по «кара-колам»

(постам), состоявшим из одного — двух унтер-офицеров и

трех — восьми нижних чинов. Штабы жандармских полков

находились, как правило, в вилайет-ских центрах.

Численность младотурецкой жандармерии к 1909 г.

составляла около 35 тыс. человек. В то время как

жандармерия находилась главным образом в сельских

местностях, полиция была сосредоточена в крупных

городах. Административным начальником всей полиции

был начальник Департамента общественной безопасности

(«эмниет-и умумие идареси реиси»). Численность полиции

в середине 1909 г. — 6,5 тыс. человек. Кроме того, в

распоряжении младотурецкого правительства имелась и

военная полиция, которая набиралась из военнослужащих

частей гарнизонов и отличалась от них лишь ношением

медного значка с надписью «канун» (закон) 185, л. 104].

Младотурки произвели чистку и в гражданской

администрации. Принятый с этой целью закон «Об

оставлении чиновников за штатом» предусматривала

^ревизию во всех гражданских министерствах и ведомствах.

Согласно закону, специальные комиссии должны были

«освободить государственные учреждения от не-

добропорядочных ' чиновников и казнокрадов» [799,

29.У.1909]. Чисткой и реорганизацией руководила спе-

циальная комиссия из иностранных специалистов во главе с

министром финансов Джавид-беем, одним из видных

деятелей «Иттихад ве теракки». По его же инициативе из

европейских стоан пригласили десятки инженеров и

техников для «усиления общественных работ».

Для реорганизации министерства юстиции в 1909 Г. был

приглашен французский юрист граф Остророг, который,

однако, через полтора года подал в отставку из-за

недовольства оппозиции.

Реорганизацию таможенной системы младотурки поручили

комиссии во главе с англичанином Граффор-дом.

Однако при проведении этих военных и административных

«реформ» младотурки проявили свойственную им

буржуазную ограниченность и узость. Во время чистки в

учреждениях и ведомствах, как и при старом режиме,

младотурки руководствовались больше своими симпатиями,

чем заслугами или даже степенью преступления

чиновников и офицеров. «Очень скоро, — свидетельствует

А. Мандельштам, — протекция стала играть огромную роль

и в младотурецком обиходе» {321, стр. 21].

Младотурки и аграрно-крестьянский вопрос

В своей аграрной политике младотурецкое правительство

руководствовалось защитой интересов крупных помещиков.

До революции младотурки не скупились на обещания

турецким крестьянам значительно облегчить их положение.

Они обещали вернуть армянским крестьянам земли,

отнятые у них турецкими и курдскими феодалами, обещали

отдать македонским крестьянам государственные и

вакфные земли этой провинции. Эти обещания приняли

официальную форму в совместном решении «Иттихад ве

теракки» с греческими и болгарскими комитетами еще в

июне 1908 г. [см. 330, стр. 206—207]. Но это решение было

принято, как писал П. Милюков, под влиянием «русской

политической жизни» [330, стр. 207].

Кроме того, следует отметить, что и при младотурках

продавались государственные земли (в основном перехо-

дившие когда-то в распоряжение государства из-за их

необработанности), которые приобретались не беззе-

мельными крестьянами, а городской буржуазией с аукциона

по весьма низким ценам. В этом деле определенное

значение имело и то, что «большая часть турецкой

буржуазии, лишенная возможности вследствие захвата

торговли иностранными капиталистами и инонациональ-

159

ной буржуазией вести большие торговые операций, вкла-

дывала свои капиталы в землю и ростовщичество» [348, стр.

57].

Помещичье землевладение в Турции, как, впрочем, и в

других странах Востока, с точки зрения генезиса было

представлено двумя основными формами.

Первая форма возникла в процессе развития феодализма и

создавалась на основе превращения в частную

собственность условных пожалований и откупов, прямого

захвата государственных и общинных земель [см. 338, стр.

13—14].

Вторая форма явилась результатом концентрации земли,

скупаемой у разорившихся крестьян, в руках «новых»

помещиков, торговцев и ростовщиков, представителей

городских средних слоев, в особенности высших чи-

новников государственно-бюрократического аппарата [см.

420, стр. 255—256].

Младотурецкая пропаганда твердила о серьезном

намерении младотурок отменить ашар и систему откупов по

всей империи. Им нужна была тогда помощь и поддержка

крестьянства, поскольку они опирались на массы крестьян,

в частности на крестьян в солдатских шинелях 6.

Обещания крестьянам давались в туманных формули-

ровках. В одном из пунктов партийной программы, при-

нятой в августе — сентябре и опубликованной 6 октября

1908 г., младотурки обещали «дать крестьянам возможность

стать собственниками земли, не нарушая при этом право

собственности землевладельцев». Программа изобиловала

также обещаниями уничтожить ашар и заменить его

процентным сбором, предоставить крестьянам широкий

кредит на льготных условиях и т. п. [604, стр. 209].

Но IV съезд партии «Иттихад ве теракки» (в Салониках) в

новой программе принял еще более туманный пункт «о

замене в будущем» ашара денежным налогом, а в качестве

первого шага предлагалось «ограничиться устранением

злоупотреблений в области взимания налогов, в том числе

ашара» {167, стр. 12—13]. Однако при младотурецком

режиме, как и до революции, основную тяжесть налогов

несло трудовое крестьянство. Достаточно указать, что

шесть седьмых всей суммы прямых и косвенных налогов

падало на долю крестьян, а одна седьмая на долю

городского населения [348, стр. 66].

160

Младотурецкая программа обещала также принять меры

для упорядочения отношений между помещиками,

батраками и испольщиками — «ярыджы» [167, стр. 12—13].

Младотурки использовали недовольство широких

крестьянских масс против абдулхамидовского режима,

ограничив его узкими задачами буржуазной революции.

Захватив власть, младотурки и не подумали выполнить свои

обещания. Напротив, они сохранили крупное феодально-

помещичье землевладение при безземелье и малоземелье

основной массы крестьян.

Крестьяне же, как указывалось выше, победу революции

восприняли как благоприятную возможность для решения

аграрной и налоговой проблем. Но революция не привела к

разрешению аграрного вопроса, не уничтожила феодализма

в турецкой деревне. Это неизбежно вело к длительному и

мучительному развитию капиталистических отношений,

которые переплетались с пережитками феодализма, и

наложило своеобразный отпечаток на социально-

экономическую структуру младотурецкого общества.

После победы революции 1908 г. крупные землевладельцы-

помещики, составлявшие всего лишь 1 % сельского

населения, владели 39,3% всей обрабатываемой земли;

мелкие помещики и кулаки (4%) располагали 26,2%

земельной площади, а на долю крестьянских хозяйств (95%)

приходилось только 34,5% обрабатываемой земли {209, стр.

45—46].

Собственность помещиков и кулаков на подавляющую

часть обрабатываемой земли служила материальной ос-

новой жестокой эксплуатации сотен тысяч крестьянских

семей феодальными, полуфеодальными и капиталистиче-

скими методами.

При этом следует указать, что если обезземеливание

крестьян в Восточной и отчасти Центральной Анатолии

происходило в основном путем помещичьей экспроприа-

ции, то в Западной и в некоторых районах Центральной

Анатолии этот процесс шел за счет расслоения крестьянства

и выделения из его среды кулацких элементов, а также

превращения части помещичьих хозяйств в капи-

талистические предприятия. Аб. Алимов отмечает, что

турецкая деревня не знала раньше таких быстрых темпов

расслоения, как в годы правления младотурок [175, стр. 58].

И Г. 3. Алиев

161

Ё Европейской Турции на каждый крестьянский двор в

среднем приходилось от 40 до 13 дёнюмов земли.

В Адрианопольском вилайете 55% общего числа всех

крестьянских семейств обрабатывали участки от 1 до 10

дёнюмов. Разумеется, что такой клочок земли, да еще

малопригодной для обработки, не мог даже минимально

прокормить семью.

Поэтому основная масса крестьян, лишенная земли,

вынуждена была на кабальных условиях арендовать участки

у помещиков. Другая часть крестьян, особенно молодежь,

уходила в город в поисках работы, соглашаясь на самую

низкую плату. Приток крестьян в города пополнял ряды

люмпен-пролетариев, еще больше ухудшал и без того

тяжелое положение пролетариата.

Младотурецкая революция способствовала усилению

процесса концентрации земли в руках крупных земельных

собственников. Одновременно шел затяжной процесс

разложения феодализма и развития капиталистических

отношений в деревне, в результате чего создавались бла-

гоприятные условия для паразитической деятельности

торгово-ростовщического капитала.

Главной формой эксплуатации крестьян в этот период, как и

при Абдул Хамиде, было сочетание издольщины с

ростовщичеством. В. И. Ленин назвал эту форму

«старокитайской» или «турецкой»; она заключалась в том,

что «помещики кабалят крестьян, как было и сто н триста и

пятьсот лет тому назад, заставляя их крестьянской

лошадью, крестьянскими орудиями обрабатывать

помещичью землю» [27, стр. 275].

Положение турецких крестьян усугублялось тяжелым

налоговым гнетом. В стране по-прежнему взымался

средневековый налог с урожая — ашар, сбор которого

происходил при посредстве системы откупов, хотя младо-

турецкая программа и обещала «внести предложение о

замене ашара налогом, размер которого определится на

основании средней урожайности за последние пять лет»

{604, стр. 209].

После победы революции был повышен поземельный налог,

возросли поборы и по другим видам обложения— налог на

скот, на строения, местные налоги и т. п.

Тем не менее политика младотурок в аграрно-крестьянском

вопросе была направлена на усиление капиталистических

отношений в сельском хозяйстве путем частичных реформ,

которые, правда, не затрагивали ос-

162

нов феодальных пережитков. «Все турецкое офицерство,—

писал очевидец событий, — опора нового режима, вышло

из рядов помещиков-беев. Оно связано с земледельческим

классом морально и материально. И потому вполне

понятно, под каким углом зрения смотрят его идейные

вожди на земельные отношения и в каком духе они будут

их реформировать» {222, стр. 98].

После апрельских событий 1909 г. младотурки также

обещали «обратить внимание на упорядочение налоговой

системы, право передачи земли по наследству, обеспечение

крестьянам кредита» и т. н. [604, стр. 212].

Но эти туманные формулировки в партийной программе,

принятой младотурками в 1909 г., не могли скрыть от

общественности подлинный характер их политики по

отношению к крестьянским массам страны.

В этих условиях, разумеется, крестьянство могло добиться

уступок у правящих кругов только лишь революционной

борьбой. Когда стало известно, как признает один из

младотурецких теоретиков Текли Альп, что младотурки

отказались от своих предреволюционных обещаний,

крестьянам ничего не оставалось делать, как снова взяться

за оружие [745, стр. 1].