Алеврас Н.Н., Гришина Н.В., Краснова Ю.В. (ред.) История и историки в пространстве национальной и мировой культуры XVIII-XXI веков

Подождите немного. Документ загружается.

121

Ивонина О. И. Методологические традиции и новации...

Востоком и Западом мировой истории представлял собой новый вариант рус-

ского мессианизма. «Новоградцы» верили в спасительную миссию России,

способной примирить христианский Восток с христианским Западом, создать

на почве Православия универсальную «вселенскую культуру», соединяющую

стремление Востока к сохранению божественных святынь с антропологизмом

и исторической динамикой культуры Запада

Октябрь 1917 г. был воспринят и как финал в тысячелетней истории Россий-

ской империи, и как конец эпохи Нового времени. Вместе с тем отечественная

наука затруднялась дать рациональное обоснование закономерности и неиз-

бежности революционного перехода российского общества к новому качеству.

Транзита к социализму не могли объяснить ни сторонники теории модерниза-

ции, ни адепты формационного подхода, ни концепция органического развития

локальных цивилизаций. По мнению Н. А. Бердяева, существующие средства

историописания и философии истории, сформированные интеллектуальной

традицией Нового времени, непригодны для постижения смысла Великой рус-

ской революции, положившей начало новому миру и новой эпохе: «О русском

коммунизме совсем невозможно мыслить в категориях новой истории, приме-

нять к нему категории свободы или равенства в духе французской революции,

категории гуманистического мировоззрения, категории демократии и даже

марксистского социализма. В русском большевизме есть запредельность и по-

тусторонность, есть жуткое касание чего-то последнего»

Христианская историософия предложила собственные, теологические кате-

гории познания русской истории и религиозную интерпретацию поворотных

моментов в развитии России. Большевистский социализм был понят ею как

«малый апокалипсис истории», «суд Божий» над греховным миром, преда-

вшим забвению христианские заповеди равенства и братства народов. Оценка

социализма как «неотвратимой судьбы России», деформированного проявле-

ния «русской идеи», русского мессианизма и универсализма свидетельствова-

ла о его глубокой укорененности, а возможно, и абсолютной неустранимости

из системы религиозных принципов и символов коллективного бытия народа.

Не менее важен сделанный христианской историософией акцент на том, что в

социализме произошло соединение воли народа к социальной справедливости

с волей к государственному могуществу, а тем самым было достигнуто един-

ство устремлений власти и общества.

Таким образом, в изображении христианской историософии социалистиче-

ский вектор эволюции российского общества явился не историческим тупиком,

а закономерным этапом развития, центральным компонентом политической и

культурной идентичности русских.

Примечания

Степун Ф. А. Задачи эмиграции // Новый Град. 1931. № 2.

Федотов Г. П. Идея России и формы ее раскрытия // Новый Град. 1934. № 8.

Степун Ф. А. О человеке «Нового Града» // Новый Град. 1932. № 4.

Бердяев Н. А. Восток и Запад // Путь. 1930. № 23.

122

«Подвижный фронтир»...

С. А. Баканов

(Челябинский государственный университет, г. Челябинск)

МИРОВЫЕ КОНГРЕССЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ:

ОПЫТ КОНТЕНТ-АНАЛИЗА

Данная статья представляет собой попытку выявить некие магистральные

тренды конъюнктуры в развитии мировой историко-экономической науки рубе-

жа XX–XXI вв. и ответить на вопрос: какие проблемы мировой экономической

истории сегодня могут считаться мэйнстримом? Попытку сколь амбициозную,

столь и самонадеянную, так как, естественно, объять необъятное невозможно.

Чтобы судить о генеральной совокупности, коей является мировая историогра-

фия экономической истории, необходимо, как минимум, иметь хоть сколько-

нибудь репрезентативную выборку. А это означает, что придется разбираться с

одинаковой степенью глубины в американской и японской, чилийской и арген-

тинской, китайской и венгерской, африканской и австралийской историографии

экономической истории, не говоря уже о родной российской и многих других.

Решить проблему адекватного историографического источника, дающего репре-

зентативную кросс-национальную выборку, позволило знакомство с материала-

ми XII, XIII, XIV и XV мировых конгрессов экономической истории, проходив-

ших соответственно в Мадриде в 1998 г. (85 секций), Буэйнос-Айресе в 2002 г.

(93 секции), Хельсинки в 2006 г. (124 секции) и Утрехте в 2009 г. (132 секции).

Обсуждение итогов конгрессов стало доброй традицией в деятельности

Центра экономической истории (ЦЭИ) при историческом факультете МГУ. В

опубликованных материалах круглых столов, проводившихся центром, можно

найти как впечатления самих участников конгрессов, так и точки зрения на

основные траектории движения историко-экономической науки, выявившиеся

в ходе каждого конгресса

. Особенно подробно были проанализированы: пред-

ставительство различных стран на форумах, количество секций конкретного

конгресса, посвященных тем или иным эпохам, теориям, сферам экономиче-

ской деятельности, макрорегионам и т. п. Среди авторов данных отчетов при-

сутствовали такие мэтры отечественной историко-экономической науки, как

В. И. Бовыкин, Л. И. Бородкин, В. А. Виноградов, Ю. А. Петров и др. Про-

123

Баканов С. А. Мировые конгрессы экономической истории...

граммы конгрессов 1998 и 2002 гг. были опубликованы в отраслевых изданиях

ЦЭИ МГУ

, а полнотекстовые версии не только программ, но и материалов

двух последних конгрессов доступны в сети Интернет

Мировые конгрессы экономической истории проводятся с 1960 г. (с 1965 г.

под эгидой Международной ассоциации экономической истории (IEHA)) и

привлекают внимание ведущих ученых со всего мира. Среди их регулярных

участников были такие крупнейшие мыслители, как Ф. Бродель, И. Валлер-

стайн, А. Гершенкрон, С. Кузнец, Д. Норт, М. Постан, У. Ростоу, Р. Фогель,

Э. Хобсбаум и др. Столь представительный состав форумов обеспечил их вы-

сокий авторитет в научном мире. При организации секций конгрессов строго

соблюдается принцип, в соответствии с которым проблемы, вынесенные на

секцию, должны быть интересны ученым сразу нескольких стан. Как организа-

торы, так и докладчики должны представлять минимум две страны, тем самым

ставится заслон для организации секций по национальному принципу. Отсюда

и предпочтение компоративистики в тематике секций.

Контент-анализ программ конгрессов показал наличие на всем протяже-

нии изучаемого периода (1998–2009 гг.) нескольких устойчивых тематических

групп-кластеров, вокруг которых формировалось значительное число секций

конгрессов. Именно секции с их генерализирующими темами, по каждой из

которых представлялось от одного до нескольких десятков докладов, и стали

единицами счета при проведении контент-анализа. Всего на 4 конгрессах рабо-

тало 434 секции, из них 291 (т. е. 67 %) по своей тематике вошли в какой либо

из выявленных нами 18 кластеров. Согласно исходной гипотезе, проблемы,

обсуждавшиеся внутри кластеров, и являются некими векторами, в направ-

лении которых идет или пойдет в ближайшее время магистральное развитие

историко-экономической науки.

Далее предлагается краткий обзор полученных групп-кластеров, в порядке

убывания числа секций, в них входящих.

1. История бизнеса – business history (31 секция). Это одно из традицион-

ных и весьма авторитетных направлений экономической истории, поэтому его

лидерство по числу организованных секций неслучайно. Конъюнктурными

проблемами в рамках данного кластера стали: доиндустриальные формы орга-

низации предпринимательской деятельности; семейные предприятия и коопе-

ративы; социальное предпринимательство и социальная ответственность биз-

неса; труд бизнесмена и корпоративное управление; влияние интеграционных

и глобализационных процессов на эволюцию природы фирмы, роль и деятель-

ность иностранных компаний в национальных экономиках; специфика женско-

го предпринимательства.

2. Всемирная история труда – Global labour history (26 секций). Ключевыми

словами, описывающими состояние данной сюжетной области, стали: рынок

труда, безработица и национальные структуры занятости, мотивация труда,

формы заработной платы, карьерный рост, мобильность человеческого капи-

тала и международные трудовые связи, домашние услуги, гендер и разделение

124

«Подвижный фронтир»...

труда, колониализм и труд, межпоколенческая передача занятости, рабочие ри-

ски и работа в «тени», сбережения рабочих и профессиональное здоровье.

3. Исторический уровень жизни (23 секции). Основное внимание организа-

торов и участников данных секций было уделено следующим проблемам: миро-

вые стандарты уровня жизни и антропометрические показатели качества жиз-

ни; продукты питания: производство, потребление и качество пищи; продуктив-

ность сельского хозяйства; долговременные тренды в здоровье и питании; голод

и болезни в истории; национальные особенности структур смертности.

4. История отдельных товаров, услуг и отраслей (22 секции). Предметом

всестороннего изучения в секциях данного кластера стали процессы произ-

водства, транспортировки, дистрибуции и потребления следующих товаров:

картофель, сахар, вино, питьевая вода, шерсть, хлопок, бумага, руда, бокситы

и нефть. Кроме того, рассмотрены проблемы организации и развития таких

специфических отраслей, как игорный бизнес, проституция, гостиничное хо-

зяйство, производство упаковочных материалов, а также традиционных отрас-

лей, таких как рыболовство и китобойный промысел, скотоводство и лесное

хозяйство. В самостоятельную подгруппу можно выделить 4 секции, объеди-

ненные вокруг проблем функционирования рынков искусства, предметов ро-

скоши и художественных промыслов.

5. Распространение информации в истории (21 секция). Информационная

эпоха принесла с собой усиленное внимание к проблематике данного класте-

ра: средства и каналы коммуникации; распространение технических знаний

и технологий; изобретения и инновации, шпионаж и интеллектуальная соб-

ственность; экономическая история образования: передача знания, учениче-

ство и человеческий капитал; технологическое влияние и диффузия; экономи-

ка транспорта и транспортные сети, государственное регулирование развития

информационных технологий; роль грамотности и СМИ в распространении

информации; почтовые сети; бизнес-корреспонденция и деловая пресса; кро-

скультурная реклама и продвижение товаров.

6. Исторические взаимоотношения государства и экономики (20 секций).

Доминирующей теорией в данном кластере остается неоинституциональный

подход, вследствие чего особое внимание уделяется общественным институ-

там, связанным с деятельностью государства: налоговые системы и фискаль-

ные органы; государственное регулирование, протекционизм, национализация

и денационализация; государственные расходы и государственный долг; эко-

номическая политика и феномен «государства всеобщего благоденствия»; дво-

ры монархов как экономические институты.

7. История банков и кредита (18 секций). Данное направление окончатель-

но выделилось из «бизнес истории» и стало самостоятельно значимым: банки

как фирмы; международное банковское дело, безналичный расчет, обменные

операции и кредит в разные эпохи; социальная история кредита: заемщики, их

цели и стратегии; кредитные кооперативы, сберегательные кассы и банки для

бедных; сбережения бедняков; женщина и кредит.

125

Баканов С. А. Мировые конгрессы экономической истории...

8. Экономическое поведение в глобальной перспективе (18 секций). Данный

кластер объединяет темы, посвященные индивидуальным и групповым эко-

номическим стратегиям: экономическое поведение туземных народов, кочев-

ников, поселенцев-колонистов; экономика семьи и домохозяйства; родство и

наследство; женские экономические стратегии; экономика вдовства и эконо-

мика разводов; государственная политика в отношении стариков и экономика

старости.

9. Инструменты для изучения экономики прошлого (17 секций). В секциях

данного кластера проходят апробацию новые теории и методы, направленные

на измерение прошлого: исторические критерии сравнения выпуска продукции

и производительности труда; глобальная история денег, цен, обменных курсов

и планируемых доходов; источники решений: числа, данные, индексы, цифры

производства и становление национальной статистики; базы данных, истори-

ческая статистика и картографическая информация; методология анализа на-

циональных счетов; методы реконструкции национального дохода.

10. «Морская» экономическая история – l´histoir «maritime» (13 секций).

Морские перевозки, морская торговля и сети портовых городов: посредниче-

ство в движении товаров между локальным и глобальным; порты, инвестиции

в портовую экономику и их влияние на развитие прилегающих территорий;

ресурсы, инфраструктура, экономическое и социальное взаимодействие в при-

морских регионах; портовые предприятия и предпринимательские организа-

ции, купеческий капитал и благосостояние.

11. Историческая экономика города (13 секций). Урбанизация и контр-

урбанизация; городская инфраструктура, городские предприятия и коммуналь-

ное обслуживание; городские правительства и муниципальная экономическая

политика; исторический ландшафт и географические детерминанты в развитие

города; горожане и налоги.

12. Индустриализация в глобальной перспективе (13 секций). Ранние и позд-

ние формы индустриализации, протоиндустриализация; промышленное разви-

тие и его национальное и региональное измерения; товары и отрасли, ставшие

локомотивами индустриализации; последствия индустриального развития и

феномен деиндустриализации.

13. Глобальное неравенство в историческом измерении (12 секций). Совре-

менный экономический рост и глобальное распределение доходов; тенденции

в неравенстве доходов; исторические корни бедности и благосостояния; про-

блемы экономической отсталости; демографический переход, человеческий

капитал и экономическое расхождение между Востоком и Западом.

14. История бизнес-сетей (11 секций). Еще одно направление, отпочковав-

шееся от традиционной «бизнес истории»: коммерческие связи и коммерческая

интеграция; гильдии и другие формы организации предпринимателей; сети эт-

нических и религиозных меньшинств и диаспор; бизнес-сети и деловая культу-

ра; протоглобализация: коммерческие сети и консорциумы; сетевые структуры

на имперских пространствах.

126

«Подвижный фронтир»...

15. Происхождение современного экономического роста (10 секций). Влия-

ние на экономический рост таких факторов, как институциональные измене-

ния, параметры и права собственности, источники энергии, индустриализация

и изменение климата, внешняя торговля, накопление богатств и неравенство,

развитие человеческого капитала.

16. Экономические кризисы в истории (9 секций). Бизнес-циклы и экономи-

ческие кризисы; аномалии финансовых рынков, пузыри активов и финансо-

вые потрясения; коррупция, теневые связи и погоня за прибылью как факто-

ры кризисов; финансовая несостоятельность и банкротство в международной

перспективе; критическая перепроверка демографических и экономических

кризисов.

17. Экономика войны (7 секций). Мобилизация денег и ресурсов для войны;

парадокс «пушки против масла» в истории; функционирование национальных

моделей военной экономики; экономическая история войн древности и нового

времени, второй мировой и «холодной» войн.

18. Экологическая история (6 секций). Примечательно, что эта самая мало-

численная группа неоднородна по своему представительству на разных кон-

грессах. Если в 1998 г. в Мадриде работала только одна секция, носившая по-

становочный теоретический характер, а в Буэйнос–Айресе в 2002 г. эта темати-

ка вообще отсутствовала, то на конгрессе в Утрехте в 2009 г. действовали уже

4 секции, посвященные глобальному потеплению и изменению климата, при-

родопользованию и ответам экономических систем на экологические вызовы.

Как уже говорилось, около одной трети секций не удалось локализовать в

рамки более менее однородных тематических групп. Тем не менее, некоторые

исторические проблемы, которым на конгрессах было посвящено только по

одной секции, носящей постановочный характер, безусловно, имеют крайне

острую актуальность и способны, как в случае с экологической историей, стать

родоначальниками целых ответвлений экономической истории. Так, перспек-

тивным представляется дальнейшая экспансия экономической истории в сфе-

ры, традиционно лежащие в области истории повседневности, например, поя-

вившиеся в Мадриде «экономическая история туризма» и в Хельсинки – «мода

как экономический институт». Не имеют аналогов в предшествующей тради-

ции и такие секции, как «аутсорсинг в исторической перспективе» и «брэнд,

имитация и подделка». В 2009 г. впервые появились сразу две секции по эконо-

мической историографии, причем одна из них была посвящена истории самих

мировых историко-экономических конгрессов. Кроме того, на последнем кон-

грессе в Утрехте организацией секции «Мир в 2030 г. Изучение предложения

в отдаленной перспективе» впервые был поставлен вопрос о прогностических

функциях и футурологических возможностях экономической истории.

К сожалению, в российской историографической традиции большинство из

выявленных тематических кластеров либо отсутствуют полностью, либо пред-

ставлены незначительным числом работ. Исключение здесь составляет, пожа-

луй, только история индустриализации, а также, в значительно меньшей степе-

127

Баканов С. А. Мировые конгрессы экономической истории...

ни, – история банков и военная история. Даже, казалось бы, хорошо изученные

взаимоотношения государства и экономики в российской историографии име-

ют несколько иное по постановке звучание и иные акценты. Отсюда и про-

блемы с конвертируемостью российской тематики в мировой историографии и

явно недостаточное представительство российских ученых на международных

историко-экономических форумах.

Примечания

См.: Экономическая история. Обозрение / под ред. В. И. Бовыкина и Л. И. Бород-

кина. Вып. 1. М., 1996; Вып. 3. М., 1999; Вып. 8. М., 2002; Экономическая история.

Обозрение. / под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 13. М., 2007; Экономическая история :

ежегодник. 2010. М., 2010.

См.: XII Конгресс экономической истории // Экономическая история. Обозрение / под

ред. В. И. Бовыкина и Л. И. Бородкина. Вып. 2. М., 1998; Секции Конгресса, утверж-

денные Исполкомом IEHA в 2000 г. // Там же. Вып. 5. М., 2000; Секции Конгресса,

утвержденные Исполкомом IEHA в 2001 г. // Там же. Вып. 6. М., 2001.

См.: официальные сайты: XIV конгресс (Хельсинки 2006). URL : http://www.helsinki.

/iehc2006/ ; XV конгресс (Утрехт 2009). URL : http://www.wehc2009.org/ ; Сайт Меж-

дународной ассоциации экономической истории. URL : http://www.uni-tuebingen.de/

ieha/.

128

«Подвижный фронтир»...

Раздел 2. Сотворение историка:

опыт подготовки и механизмы становления ученого

129

Алеврас Н. Н. Диссертационный диспут...

Н. Н. Алеврас

(Челябинский государственный университет, г. Челябинск)

ДИССЕРТАЦИОННЫЙ ДИСПУТ КАК СОБЫТИЕ

И ТРАДИЦИЯ УНИВЕРСИТЕТСКОГО БЫТА

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКА

Диссертационный диспут, являясь частью диссертационной системы, пред-

ставляет центральное ее звено и, несомненно, вызывает повышенный интерес

при изучении многих аспектов научной жизни сообщества историков, связан-

ных с историей их профессионально-квалификационной деятельности. Спе-

циальных публикаций или сюжетов в трудах, посвященных диссертационным

диспутам, сравнительно немного

. Известные нам целенаправленные попытки

современных исследователей обратиться к характеристике диспута как явле-

ния научной жизни апеллируют к двум основным моментам. Они обращены

либо к анализу разработки нормативной базы этого элемента диссертацион-

ной системы и отношению к нему представителей научной общественности

различных учебных учреждений, либо связаны с описанием хода отдельных

диспутов, вызвавших наибольший интерес у современников. В последние

годы тема диссертационного диспута становится привлекательной в контексте

изучения моделей научных школ в профессиональной среде историков

, что

подчеркивает несомненную актуальность рассматриваемого вопроса для вы-

работки критериев конструирования схоларных процессов.

Данная статья нацелена на более углубленный анализ источникового ком-

плекса, формировавшегося в процессе подготовки и ходе диспута с тем,

чтобы выявить в «малых» формах диссертационной культуры их научно-

информативный потенциал и определить значение диссертационного диспу-

та как сущностного явления научной жизни сообщества историков и объекта

историографического исследования.

Как любое событие, диссертационный диспут имеет темпоральную опреде-

ленность, структурируется по сценарию, складывающемуся на основе приня-

тых научной корпорацией норм и традиций, получает содержательное напол-

нение и приобретает эмоционально-психологическую окраску в зависимости

130

Сотворение историка...

от воздействия интеллектуальных и экзистенциональных факторов. Диспут-

событие, будучи явлением идеографической природы, практически лишенным

длительной временной протяженности, является следствием предшествующе-

го процесса, принадлежащего к области диссертационной культуры, а шире

– научной жизни той или иной образовательной или академической институ-

ции. Несмотря на принятые традиции и ритуалы в организации диссертаци-

онных диспутов, характер и череда внутренних явлений каждого конкретного

диспута-события для его участников были в определенной мере непредсказуе-

мы. Достаточно отметить, что содержание оппонентских отзывов, как правило,

соискателям не было известно. Это создавало интригу вокруг ожидаемого со-

бытия. Несомненно, диспут является частью жизненного пространства мира

ученого и в контексте событийного может рассматриваться в качестве значи-

мого фактора в определении дальнейшей научной и профессиональной судьбы

соискателя.

Обратимся к краткой характеристике источников и артефактов диссертаци-

онного диспута и попытаемся определить функциональную значимость раз-

новидностей отдельных произведений диссертационной культуры (речей и от-

зывов диспутантов), возникавших в процессе творческой работы акторов дис-

сертационного диспута.

Среди всех прочих элементов диссертационной культуры научный диспут

оказался наиболее уязвимым с точки зрения его нормативного обеспечения.

Официальные законодательно-уставные документы, регулировавшие научно-

образовательный процесс российских университетов, в том числе и проце-

дуру подготовки и защиты диссертации, менее всего регламентировали про-

цессуальную сторону диспута и формулировали минимум требований к таким

артефактам-текстам диспута, как тезисы («положения»), речь соискателя, от-

зывы оппонентов и пр. В ходе защит диссертаций не предполагалось прото-

колирование всего происходящего действа, что, некоторым образом, ограни-

чивает информационно-источниковые возможности реконструкции диспута,

заставляя обращаться лишь к свидетельствам-припоминаниям, не имеющим

предпочтительной для историка аутентичности.

Важным фактором для развития диссертационной культуры 1860–1900-х гг.

являлось стремление университетских сообществ ученых и, в частности, исто-

риков сформировать информационные каналы в целях освещения событий

научной жизни и трансляции в широкую профессиональную и обществен-

ную среду российского социума научных идей. Создание или использование

ряда специализированных научных периодических изданий и общественно-

политических журналов в информационно-научных целях становится есте-

ственным решением этой задачи. «Историческое обозрение», «Исторический

вестник», «Библиограф», «Вестник Европы», «Русский вестник», «Русское бо-

гатство», «Журнал министерства народного просвещения», университетские

периодические издания – не полный репертуарный список российской журна-

листики, предоставлявшей свои страницы корпорации ученых для информации