Александрова О.А., Жукова Е.Ф. (отв. ред.). Язык и межкультурная коммуникация

Подождите немного. Документ загружается.

111

ния. В нашей работе мы рассматриваем описания коммуникативных ситуа-

ций с точки зрения показателей коммуникативного дискомфорта. Так же

как делал автор книги мы разграничиваем типы показателей в отношении

коммуниканта, испытывающего дискомфорт, связанный с определенными

особенностями того или иного компонента коммуникативной ситуации.

Однако, в отличие от Л.П. Семененко, мы рассматриваем проблематику КД

на более высоком уровне абстракции. В частности, мы считаем целесоо б-

разным использовать в качестве параметра типологического описания КД-

ситуаций понятие ситуативного показателя КД. Под ситуативным показате-

лем КД мы понимаем любой наблюдаемый аспект коммуникативной ситуа-

ции, позволяющий судить о том, что в данный момент диалогического

взаимодействия возникают те или иные препятствия, которые затрудняют

реализацию в полной мере коммуникативных намерений/ожиданий комму-

никанта/коммуникантов. Понятие ситуативного показателя КД значительно

шире понятия источника КД. Мы имеем в виду то, что лишь в частном слу-

чае ситуативный показатель КД может совпадать с источником возникнове-

ния дискомфорта или включать в себя отсылку на источник КД.

Применительно к типологическому разграничению ситуативных по-

казателей коммуникативного дискомфорта мы используем конкретизацию

базовой понятийной системы, относящейся к комплексной теории моделей

общения, принципы и возможные пути развития которой рассматриваются в

ряде работ Б.Ю. Городецкого. Центральное место в этой системе занимает

коммуникативный акт, который является законченной частью языкового

взаимодействия, имеющей естественные границы. Основными компонента-

ми структуры коммуникативного акта, предложенными в работе Б.Ю. Горо-

децкого, являются: коммуниканты, коммуникативный текст, процессы вер-

бализации и понимания, обстоятельства данного коммуникативного акта,

практические цели, коммуникативные цели (Городецкий 1990: 42).

Мы рассматрива ем основные составляющие коммуникативного

акта как исходное множество параметров, на основе которых можно

строить типологию КД-ситуаций по метакоммуникативным показа-

телям. А функцию типовых регулятивных ограничений, неукосни-

тельное соблюдение которых позволяет коммуникантам избежать воз-

никновения КД, выполняют принципы и прави ла рационального взаимо-

действия, сфо рмулированные в работах Х.П.Грайса, Дж. Лича и др.

Данную систему параметров мы рассм атриваем не в каузальном ас-

пекте (источник КД), а в "индикативном" аспекте (пока затель К Д).

Для выявления ситуативных показателей КД нами использован кор-

пус примеров, представляющих фрагменты диалога между персонажами

художественных произведений или авторские описания тех или иных ком-

муникативных ситуаций. Вслед за Л.П. Семененко, мы считаем возможным

рассматривать подобного рода тексты как метакоммуникативные дескрип-

ции. Элемент "мета-" в этом терминологическом словосочетании указывает

на то, что в данном случае мы имеем дело с коммуникацией, так сказать,

второго порядка, с коммуникацией, в которой передаются сообщения о

прошлых, будущих, текущих или потенциальных коммуникативных актах.

Обратимся к рассмотрению схемы ситу ативных показателей дис-

комфортного общения. При этом мы будем пользоваться некоторы-

112

ми символьными обоз на чениям и: К1, К2 – коммуник анты; КТ – ком-

муникативный текст; В – вербализация; П – понимание; О – обстоятель-

ства коммуникативного ак та; К Ц – ком муникативные цели; ПЦ – прак-

тические цели; КП – конвенциональные правила; КА – коммуникатив-

ный акт.

1. Тип К1 ;

2. Тип К1 К2;

3. Тип К1 КТ (К1);

4. Тип К1 КТ (К2);

5. Тип К1 В (К1);

6. Тип К1 В (К2);

7. Тип К1 П (К1);

8. Тип К1 П (К2);

9. Тип К1 О;

10. Тип К1 КЦ (К1);

11. Тип К1 КЦ (К2);

12. Тип К1 ПЦ (К1);

13. Тип К1 ПЦ (К2);

14. Тип К1 КП (К);

15. Тип К1 КП (К2);

16. Тип К1 КА.

Прокомм ентируем данную схему.

1. Ситуация, показателем которой явл яется внутреннее состояние

коммуниканта (К1), испытывающего КД.

2. В данной с итуации показателем КД является негативная реакция

К1 (испытыв ающего КД) по адресу К2, который, в частном случае, мо-

жет быть и самим и сточни ком дискомфорта.

3. Показателем КД в данном случае явля ется коммуникативный

текст, вербализуемый К1, который, испытывая КД, как бы "выдает себя".

4. П оказателем КД в данной коммуникат ивной ситуации являет ся

коммуникативный текст, вербализуемый К2. То сообщение, которое со-

держится в нем, и вызывает ощущение дискомфорта у К1.

5. Ситу ация, при кот орой дискомфорт, испытыва емый К1, в ызван

трудностями вербализации тех или иных смыслов.

6. В данном случае К1 испытывает ди ско мфо рт по причине верба-

лизации К2 своего сообщения.

7. В данн ой ситуации показателем комм уникативного дискомфорта

К1 я вля ется его непонима ние со беседника (К2).

8. В этой ситуац ии показателем коммуникативного дискомфорта

К1 являю тся трудности пон имания К2, ко торому тяжело п онят ь св оего

собесе дника, испытывающег о КД.

9. Да нный ти п иллюстрирует коммун икацию, ситуативным пока за-

тел ем которой я вляются, например, негативно-оценочные коммуника-

тивные или деструк тивные практические действия, предметом кот орых

я вляется тот или иной элемент обстоятельств общения.

10. Ситуат ивн ым показа телем КД является не возможность осуще-

ствления коммуникантом К1 с воих коммуникативн ых целей вследствие

113

неправильной интер претац ии их партнерами, что и вызывает у К1 ощу-

щение дискомфорта.

11. Ситуативный пока затель КД – н еп равиль ное понимание К1

ком муникативных целе й К 2, что приводит к состоянию коммуникатив-

ного дискомфорта у К1.

12. В д анном случае ситуативный показате ль КД – неправильное

толкование партнерами по коммуникации практических целей К1 или

создан ие преп ятствий для их реал изации, которые могут сделать невоз-

можным общ ение, что и в ызывает КД у К1.

13. Ситуативный показатель КД – неосущест вление своих практи-

ческих целей К2 вв иду того, что К1 не может их понят ь, ощущая д ис-

ком форт общения.

14. Ситуативный показатель КД – наруше ние К1 конве нциональ-

ных правил, что и свидетельствует о дискомфорте, испытываемом им.

15. В этом случае ситуативным пока зателем КД также яв ляется на-

рушение конвенциональных правил, но не К1, а К2, что и вызывает

ощущен ие диском форта у К1.

16. В данном случае в рамках коммуни кации ситуативны м показа-

тел ем К Д является прекращение коммуникативного акта в целом, ввиду

испытываемого К1 дискомф орта о бщения .

Обратимся к примерам, иллюстрирующим некоторые из постули-

руемых нами шестнадцати типов КД-ситу аций. При этом мы б удем

пользоваться диагностическими примерами метакоммуникативных де-

скрипций, которые, на наш взгляд, в наибольшей степени соответ-

ствуют прогнозируемым абстракт ным типам.

Вера вдруг вы рвалась из рук моих и, с выражением ужаса в

расширенных глазах, отшатнулась назад...

– Оглянитесь, – сказала она мне дрожащим голосом, – вы ничего

не видите?

Я быстро обернулся.

– Ничего. А вы разве что-нибудь видите?

– Теперь не вижу, а видела.

– Кого? Что?

– Мою мать, – медленно проговорила она и затрепетала вся.

Я тоже вздрогнул, словно холодом меня обдало. Мне вдруг стало

жутко, как преступнику. (Тургенев 1980: 124)

В данном случае мы имеем в виду ситуацию коммуникативного дис-

комфорта (тип 1, см. схему), показателем которой является внутреннее со-

стояние коммуниканта (К1), испытывающего КД. Так как внутреннее со-

стояние человека может обуславливаться различными причинами, то, со-

ответственно, можно рассмотреть различные варианты этого явления: фи-

зическое недомогание, плохое самочувствие; эмоциональное состояние –

дискомфорт, обусловленный психологическими причинами и т.д. Данный

пример иллюстрирует коммуникацию, в которой ситуативным показателем

КД является внутреннее состояние К1 – ментальное. К1 неожиданно, вне-

запно начинает испытывать дискомфорт, причем источник КД – ее больное

воображение. Т.о., ситуативный показатель КД – изменение ментального

114

состояния самого К1 – дискомфорт, обусловленный внутренними когни-

тивными процессами в интеллектуальной системе коммуниканта.

Приведем еще один пример к данной схеме (тип 4).

Защитник говорил и говорил... Факты он миновал, а на-

пирал больше на психологию.

Судебный пристав перестал глядеть угрожающе и полез в карман за

платком. Вынесли из залы еще двух дам. Прокурор, этот камень, этот лед,

бесчувственнейший из организмов, беспокойно завертелся на кресле, покрас-

нел и стал глядеть на стол... Слезы засверкали сквозь его очки.

– Взгляните на его глаза! продолжал защитник (подбородок его

дрожал, голос дрожал, и сквозь глаза гляде ла страдающая душ а).

... Они, эти глаза плачут!.. И вы, люди, дерзнете сказать, что

он виноват?!

Тут не вынес и сам подсудимый. Пришла и его пора заплакать....

– Виноват! – заговорил он, перебивая защитника. – Вино-

ват! Со знаю свою вину!

И подсудимый рассказа л, как было дело.

Его осудили. (Чехов 1986: 309-310)

Здесь ситуативный показатель КД обусловлен коммуникативным

текстом К2. С целью оправдать подсудимого, воздействуя на психику об-

виняемого, защитник ненамеренно создает КД д ля К1 – то т, в свою оче-

редь, о сознает свою вину и, сознается в преступлении. КТ (К2) – ситуатив-

ный показатель КД (К1), но не прямой источник, т. к. дискомфорт вызыва-

ет не только текст, но и его смысл, а также артистизм, ораторские данные

К2, для которого перлокутивный эффект собственного сообщения является

неожиданностью.

Д ля иллюстра ции типа 9 приведем следующий пример.

– Простите, Вы папа Родимцевой? – спр осила учительница.

– Да, Жени Родимцевой, – встаю.

– Но Женя учится в параллельном клас се. В де вятом «Б».

… Идиотское положение.

Принужденно улыбаюсь. На меня смотрят иронически.

Готов провалиться сквозь пол. (Клепиков 1988: 279)

В данном случае К1 испытывает дискомфорт, оказавшись в конте к-

сте не нужных для него обстоятельств. Придя первый раз на собрание, К1

попадает не в тот класс. Т. о., он не обеспечен необходимыми обстоятель-

ствами для осуществления коммуникативных намерений, которые он имел.

Проанализировав примеры, иллюстрирующие нашу схему, сделаем

некоторые выводы. Все рассмотренные нами типы ситуативных показат е-

лей коммуникативного д искомфорта подтверждаются примерами. Т.о., ка-

ждый компонент коммуникативного акта, а также взаимодействие компо-

нентов и отношение коммуникантов к установочному содержанию кон-

венциональных правил диалога могут являться составной частью ситуа-

тивного показателя КД, иногда (в частных случаях) совпадающего с ис-

точником дискомфорта.

115

Литература:

1. Г ородецкий Б. Ю. От лингвисти ки языка – к лингвистике общения //

Язык и социальное познание. – М.: Центр. совет. филос. (методол.) се-

минаров при Президиуме АН СССР, 1990. – с. 39– 56.

2. Клепиков Ю. Пацаны. – Л. Искусство, 1988.

3. Поляков Ю. Работа над ошибками. – М.: Астрель: АСТ, 2009.

4. Семененко Л. П. Аспекты лин гвистической теории монолога. – М.: Мос-

ковский государственный лингвистический университет, 1996.

5. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем. – Том 5. – М.: Наука, 1980.

6. Чехов А.П. Драма на охоте. – М.: Правда, 1986.

И.Р.Шведова

Челябинский государственный университет, Челябинск

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДИСКУРС КАК

АКТУАЛИЗАЦИЯ ЭЗОТЕРИЧЕСКОГО

Современное языкознание позволяет рассматривать объект исследо-

вания в разных парадигмах знания с применением комбинации общенау ч-

ных методов. Приоритетность антропоцентрического подхода в сочетании

с достижениями неориторики позволили рассматривать речевую деятель-

ность на новом интегративном уровне, включающем в себя семантический,

синтаксический и прагматический потенциалы языка. Социокультурная

реализация д анного синтеза потенциалов становится возможной в процес-

се общения языковых личностей автора и реципиента, а п ереданная ин-

формация становится медиатором их духовного общения. Данный лин-

гвориторический подход позволяет проанализировать комплекс средства

воздействия на аудиторию для достижения целей эффективной коммуни-

кации с учетом условий и параметров на экстралингвистическом и ин тра-

лингвистическом уровнях.

Речевое воздействие, пронизывающее весь процесс жизнедеятельно-

сти человека и являющееся онтологической характеристикой языкового

существования этноса, можно рассматривать в широком понимании как

воздействие информации любого рода. Лингвориторический подход по-

зволяет выявить механизмы реализации различных аспектов речевого воз-

действия с учѐтом п рагматических принципов организации передаваемой

информации, психолингвистической природы еѐ порождения и воспри-

ятия, герменевтических особенностей интерпретации, суггестивного по-

тенциала и фоносемантической функциональности. Понятие ‖ речевое воз-

действие‖ не является однозначным, т.к. подразумевает р азличные виды

речи: устную, письменную и внутреннюю. Эффект воздействия проявляет-

ся на уровне поведения человека, как следствие изменений в его когни-

тивных структур ах, эмоциональном состоянии и отношении к обсужда е-

мому событию, т.е. имеет место переориентация личностных смыслов. В

более широком смысле, речевое воздействие изменяет картину мира субъ-

екта посредством введения дополнительной информации. Лингвисты под-

разделяют воздействие речью на информирование, убеждение и внушение

116

(Леонтьев, Шахнарович, Батов 1 977: с.38-40), что, по сути, является введе-

нием информации различной плотности и разной степенью имплицитности

установок или намерений автора. Содержательный компонент модели

воздействия можно описать схемой изменение информированности – из-

менение эмотивной оценки – изменение поведения (Баранов 1996: с.5-6). На

стадии изменения информированности инициатор воздействияформирует

цель, собирает информацию о модели мира объекта, сопоставляет еѐ со

своей моделью и выбирает формы воздействия. На стадии изменения эмо-

тивной оценки имеет место собственно введение информации и формиро-

вание отношения реципиента к коммуникативному событию посредством

сравнения п редлагаемой модели мира сего собственной. В случае положи-

тельного восприятия объект воздействия меняет поведение в соответствии

с установками инициатора.

В психолингвистике речевое воздействие трактуется как преднаме-

ренная перестройка смысловой сферы личности (Леонтьев 1999: 256). С

помощью вводимой информации инициатор воздействия решает следую-

щие психологически е задачи: привлечение внимания, оптимизация вос-

приятия и оптимизация переработки содержания реципиентом. Процесс

восприятия делится на две фазы: собственно восприятие эксплицитной

информации и понимание имплицитного плана. Характер восприятия зада-

ѐтся структурой текста, а результат восприятия программируется с доста-

точной степенью жѐсткости.

Существенное влияние на воспринимающую языковую личность

оказывает информация, передаваемая в формате эзотерического дискурса.

Данный вид дискурса представляет собой материализованный процесс ре-

чемыслительной деятельности, направленной на решение проблем духов-

но-нравственного и этического порядка посредством трансформации соз-

нания реципиента и выведения его на новый уровень духовных ценностей

невидимой реальности четвѐртого измерения. Коммуникативной целью

инициатора общения в эзотерическом дискурсе является стремление изме-

нить модель мира в сознании реципиента и вызвать, таким образом, изме-

нения в его поведении и ощущениях объективного мира, т.е. погрузит его в

новую реальность. Создавая произведение, нагруженное проблемами ми-

ровоззренческого порядка, автор создаѐт условия для воздействия комму-

никативного (цель – передача информации) и воздействия эстетического

(цель – вызов эмоционально-ментального отклика). В итоге, понимается

смысл преданной информации и воспринимается система залаженных в

ней концептов. Процесс восприятия может быть как осознанным, так и не-

осознанным, если имеет место скрытое воздействие, определяемое как суг-

гестия. При суггестивном воздействии используется арсенал средств и

приѐмов, направленных на изменение установок личности на уровне под-

сознания (Черепанова 1996: 7-8). Подобное информативное воздействие

вызывает у субъекта определѐнное чувство, состояние, поведение, которое

может и не соответствовать нормам, принимаемых им осознанно (Шатин

2002: 220). Согласно принципам суггестивной лингвистики язык в целом

рассматривается как суггестивное явление. Это значит, что суггестивной

может б ыть информация, п ереданная в любой форме в том или ином виде

дискурса. Суггестивная информация апеллирует не к логике, а к вообра-

117

жению человека, используя тематические и ритмические звуковые ассо-

циации, актуализирующие подсознание. Фоносемантика позволяет дос-

тичь выразительности и эмоциональной насыщенности предаваемой ин-

формации и глубже воздействовать на восприятие, особенно на чувства и

эмоции (Журавлѐв 1982: 104-105).

Существенным воздействующим потенциалом обладает эстетическая

форма передаваемой информации в эзотерическом дискурсе. Когнитивная

лингвистика рассматривает порождение и восприятие дискурса с позиций

имеющихся у субъекта фоновых знаний. Теория глобального вертикально-

го контекста указывает на значимую роль фоновых знаний и общего или

взаимного кода при восприятии художественного произведения, дающего

возможность личности автора и личности р еципиента воспринимать сис-

тему концептов друг друга (Менджерицкая 1995: 340). Концепт – это

единица ментальных и психических ресурсов нашего сознания и той ин-

формационной структуры, которая отражает знания и опыт человека. Яв-

ляясь оперативной совокупностью содержательных единиц памяти и

―квантов структурированного знания‖ система концептов представляет со-

бой картину мира, отражѐнную в психике человека (Кубрякова и др.1996:

90).Объѐмно-прагматические варианты репрезентации концептов могут

быть различны: слова, звуки, ощущения и другие визуальные и не визу-

альные системы знаков.

С позиций синергетической лингвистики при рассмотрении воспри-

ятия дискурсивной информации особое значение имеет прямая зависимость

устойчивости природных систем от их разнообразия. Это означает, что глу-

бина понимания дискурса зависит от общей компетенции человека. Кроме

этого, реципиент информации способен синергетически изменять свою

концептуальную систему следующим образом. Восприятие реципиента на-

правляется аттракторами, которые представляют собой структурные компо-

ненты сообщения, навязывающие реципиенту определѐнные способы по-

знания и подчиняющие его концептуальную систему себе. С другой сторо-

ны, реципиент включает полученную информацию в свою концептуальную

систему, ассимилирует еѐ, и только так или иначе присвоив еѐ, становится

способен порождать новые системы смыслов. (Герман 2000: с.37-38).

Таким образом, эзотерический дискурс можно представить как мно-

гогранное коммуникативное явление , включающее процесс порождения

определѐнной информации и отражающее зависимость этой информации

от экстралингвистических обстоятельств, таких как фоновые знания о мире

и установки создателя информационного произведения. В эзотерическом

дискурсе о тражается сложная иерархия системы знаний об окружающем

мире, необходимых ,как при его порождении, так и при его восприятии.

Понятие ―дискурс‖ можно экстраполировать в область существова-

ния музыки, т.к. данное понятие является категориальным и может быть

исследовано в различных сферах науки. С другой стороны, за аксиомы

можно принять положения о том, что музыка – это коммуникация, музыка

– это мышление, музыка – это речевая деятельность. Трихотомия музы-

кальный язык – музыкальная речь – музыкальная деятельность сопостав-

ляется с подобными лингвистическими явлен иями язык – речь – деятель-

ность. Интегративный подход позволяет представить музыкальный ди с-

118

курс как коммуникативное речевое произведение, порождаемое и воспри-

нимаемое с учѐтом экстрамузыкальных факторов: прагматических, психо-

логических, социокультурных.

В процессе музыкального общения происходит взаимодействие на

личностном уровне автора, исполнителя, слушателя. Особенность худо-

жественной коммуникации заключается в том, что она изначально задумы-

вается как общение, как диалог с будущим собеседником (Бахтин 1976:

281). Коммуникативная функция искусства проявляется в д вух ракурсах.

Во-первых, это коммуникация, протекающая в реальном времени. Во-

вторых, это общение сквозь время и пространство. Музыкальный дискурс

обладает способностью сближать людей общностью вызываемых в них пе-

реживаний (Савранский 1979: с.207-208). Художественная коммуникация

имеет дело с передачей особого рода информации, которая оказывает эмо-

циональное и эстетическое воздействие на реципиента, используя язык ин-

дивидуализированных ассоциативных образов. К свойствам художествен-

ной информации относятся: раскрытие индивидуальной сущности отобра-

жаемого объекта особыми знаковыми с редствами и раскрытие мировоз-

зрения автора через данную систему знаковых средств. Многозначность

художественного знака и отсутствие в искусстве двух различных знаковых

систем с одинаковым значением делает интерпретацию произведения, за-

висимой от контекста, определяя тем самым его уникальность и неповто-

римость. В процессе восприятия музыкального произведения слушатель

становится сотворцом автора, в процессе ин терпретации – истолкователем

и критиком. Но его толкования в определѐнной степени запрограммирова-

ны автором, т.к. в процессе создания автор сам старается оценить своѐ

произведение, принимая роль критика.

Основной функцией музыкального произведения является аффектив-

но-коммуникативная или эмоциональная функция. Силу эмоционального

воздействия музыки можно попытаться объяснить тем. Что она обобщает и

умножает многократно возможности таких выразительных средств как ин-

тонация и ритм. Аналогию между музыкой и речью можно провести с учѐ-

том общих принципов выражения чувств: повышение мелодии передаѐт

возбуждение, накал чувств, понижение – успокоение, спокойная музыка

выражает нейтральные эмоции, перепад мелодий – взлѐт эмоций. Ритмиче-

ская сторона музыки тоже позволяет сравнить еѐ с ритмом движений и жес-

тов человека: учащѐнный ритм выражает беспокойство, тревогу, смятение,

ровный и неторопливый – спокойствие и уверенность.

Речь это средство выражения мыслей человека, а интонация выра-

жает эмоции, т.е. чувства, настроения, страсти. Монотонная фраза, произ-

несѐнная без интонации, передаст смысл, но не вызовет эмоций. Напротив,

слушая ин остранную речь с богатыми интонациями, мы поймѐм смысл н а

уровне эмоций и чувств, без п еревода. Такова же роль жестов: они лишь

частично передают смысл, поскольку их основная функция – передача

эмоций и чувств. Психология называет ритм, интонацию и жесты – выра-

зительными движениями.

Не менее важна функция эстетическая. Источник удовольствия, ко-

торое доставляет музыка – это единство прекрасного (правдивого, глубо-

кого, передового в эстетическом смысле), содержания и прекрасной, т.е.

119

совершенной с точки зрения выполнения формы. Огромная ценность му-

зыкального дискурса как разновидности эзотерического заключается в том,

что давая эстетическое наслаждение и вызывая всплеск эмоций и чувств,

он в самом слушателе рождает творца истинных духовных ценностей, гар-

моничного внутреннего мира.

Не менее важной функцией музыкального дискурса считается ин-

формационно-коммуникативная. В музыкальном произведении система

образов строится не на точном воспроизведении объектов действительно-

сти, как в других видах искусства, но на своеобразном отражении мира

субъективного и объективного. В содержании музыкального произведения

отражается мировоззрение и мироощущение композитора, его о тношение

к жизни, к искусству, что является индивидуальным проявлени ем идеол о-

гии, психологии, система оценок той или иной общности. Эмоциональный

тонус музыки не является причиной еѐ создания. Как всякая познаватель-

ная и перестраивающая д ействительность деятельность человека, музыка

руководится сознанием и представляет собой разумную деятельность по

преобразованию окружающего мира. Музыка – это искусство интонируе-

мого смысла, т.е. человек не мыслит своѐ существование без выражения

различного отношения к действительности (Асафьев 1971: 357). Отраже-

ние мира отличается от его изображения, которое подразумевает внешнее

сходство, образную аналогию. Отражение мира, присущее музыкальному

произведению, дает представление не только о внешнем мире, но и субъ-

ективном внутрен нем мире автора.

Воспринимая музыку, слушатель прибегает к своей фантазии, пости-

гает мир высокой духовности и посредством него понимает замысел авто-

ра. Отметим, что сходство с эзотерическим дискурсом заключается в том,

что композитор или музыкант создаѐт музыкальный образ как художест-

венную целостность, а слушатель, получив музыкальную информацию и

подключившись к н ей на эмоционально-ментальном уровне, конкретизи-

рует и развивает еѐ, дополняя новыми ассоциативными образами. Одарѐн-

ный композитор или музыкант творит духовность и даѐт возможность к

ней прикоснуться, познав иной мир, иную реальность (Рагс 1999: 142).

Итак, отличительной чер той музыкального дискурса является отсут-

ствие р еально существующего текста в виде совокупности привычных гла-

зу букв, если не считать набора знаков, отражающих звуковое содержание,

доступное лишь пониманию профессионала. Тем не менее, в нѐм присут-

ствует калейдоскоп событий, позволяющий рассматривать музыкальное

произведение в качестве дискурса, порождающего ассоциативные образы,

воспринимаемые участниками данного процесса общения. Композитор или

исполнитель в некоторой степени задаѐт направление ассоциаций, как пра-

вило, отражѐнное в названии музыкального произведения. Одно слово мо-

жет определять информационное поле ассоциаций, по крайней мере, его

ядро. В любом музыкальном произведении содержится совокупность смы-

слов, которую в первом приближении можно раздели ть на две группы:

смыслы явные и смыслы скрытые. В музыкальном дискурсе в отличие от

дискурсов, основанных на тексте, возникает информационно-

энергетическое поле иного рода. Активность получателя информации в

отношении интерпретации смыслов возрастает во много раз. Он становит-

120

ся создателем собственного дискурса, стараясь постичь как явный, так и

скрытый смысл переданной в музыкальной форме информации. Компози-

тор даѐт формулу некоторого пространства и предлагает слушателю по его

указанию самому представить конкретные образы, которыми данное про-

странство должно быть проявлено. В качестве второй отличительной осо-

бенности музыкального дискурса как разновидности эзотерического мож-

но назвать опосредованный характер коммун икации в отношении про-

странства и времени. Произведения, созданные много веков назад, находят

своих интерпретаторов и сегодня. Третьей особенностью музыкального

дискурса можно считать свойство порождения множественных интерпре-

таций, которые могут и не координироваться в рамках понятного всем

пространственно-временного реального мира.

Литература:

1. Асафьев Б.В. Музыка как процесс. - Москва.: Музыка. 1971.

2. Баранов А.Г. Модель речевого воздействия: автор vs реципиент // Проблемы

речевого воздействия (Лиманчик 96). Матер. Всерос. науч. Конф. – Вып.1:

Речевые цепи и средства их реализации. – Ростов-на-Дону., 1996 – С. 5-7.

3. Бахтин М.М. Проблема текста // Вопросы литературы. 1976.№10.

4. Герман И.А. Лингвосинергетика: Монография. Барнаул: Издательство

Алтайской экономики и права.2002.- 160с.

5. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существова-

ния. – М.: Новое литературное обозрение, 1996 – 352 с.

6. Журавлѐв А.П. Звук и смысл.- М.: Просвещение, 1991-160 с.

7. Кубрякова Е.С, Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий сло-

варь когнитивных терминов/ Под общей ред. Е.С.Кубряковой . - М., 1996.

8. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики – М.: Смысл, 1999 – 287 с.

9. Мджерицкая Е.О. Когнитивные аспекты и зучения синтаксиса художес т-

венной литературы. Лингвистика на исходе ХХ века: исходы и перспек-

тивы. Тез. Междунарконф. Т.2 - М.: Филология, 1995 - С. 340-341

10. Савранский И.Л. Коммуникативно-эстетические функции культуры.-

Москва.: Наука, 1979. - 230с.

11. Рагс Ю.Н. Музыка как выражение высшего смысла бытия: художе-

ственное восприятие музыки и наука о ней.//Искусство как способ по-

знания.- М., 1999. - С.136-145.

12. Шатин Ю.В. Построение рекламных текстов. – М.: Бератор-Пресс,

2002 - 128 с.

13. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи. Язык творческого Бессознательно-

го. – М.: КСП, 1996 – 384 с.