Золоева Л., Порьяз А. Мировая культура: Древняя Греция. Древний Рим
Подождите немного. Документ загружается.
1 – Преторианские ворота, 2 – Декуманские ворота, 3 – Правые
ворота, 4 – Левые ворота, 5 – преторий, 6 – форму, 7 – квесторий.]
Многие постоянные лагеря римлян, воздвигнутые в покоренных
землях, постепенно превращались в настоящие крепости, и даже в
города. За стенами лагеря рос поселок, в котором жили семьи офицеров
и солдат, торговцы, кузнецы, оружейники, фельдшера и коновалы.
Именно так, например, возникли многие города в Англии, о чем
свидетельствуют сами их названия, оканчивающиеся на “честер” или
“кастер” (от латинского castrum – «лагерь») - Ланкастер, Винчестер,
Рочестер. Из римских лагерей выросли Кельн (римская Колония
Агриппы), Вена (Виндобона), Страсбург (Аргенторатум), и многие
другие.
Римляне были не только умелыми строителями крепостей, у них
имелся большой опыт взятия укрепленных городов с помощью
метательных орудий. Орудия, метавшие большие камни, назывались
онаграми. Своим названием эта машина обязана дикому ослу онагру,
который, убегая от преследователя, бросал в него копытами камни.
[Илл. – Онагр. Осадное орудие. Стр. 69]
Стрелами и мелкими ядрами стреляли катапульты и баллисты,
они использовались и при нападении на чужие укрепления, и при
обороне своих. Для разрушения стен и башен использовали тараны –
большие тяжелые бревна, с одного конца окованные железом.
[Илл. – Баллисты. Стр. 177]
Высшим достижением осадного искусства римлян была
“гелепола” - “губительница городов”. Она представляла собой
деревянную башню на колесах в 10-12 этажей. На верхнем этаже
гелеполы устанавливали катапульты и баллисты, в нижнем помещался
таран. На уровне стен осажденной крепости в гелеполе делался мост,
который можно было опускать и поднимать на цепях.
Когда такое сооружение придвигали к вражеской крепости,
таран внизу разрушал стену, одновременно с верхней площадки
начинали стрелять катапульты и баллисты, разгоняя защитников
крепости. Когда сопротивление было сломлено, на стену опускали
подъемный мост, и осаждающие переходили по нему на неприятельские
укрепления.
Римляне превратили осаду в искусство и науку, стоявшую на
службе полководцев до тех пор, пока существовали крепости, то есть до
первой мировой войны.
Рабство в Древнем Риме
В нашем представлении понятия «рабство» и «Древний Рим»
неотделимы друг от друга. Жизнь в древней Италии замерла бы без
рабского труда, который применялся и в сельском хозяйстве, и в
ремесленных мастерских. Рабами были актеры, врачи, учителя,
секретари, гладиаторы.
Самое низшее положение среди рабов занимали сельские рабы.
В отличие от городского раба, жившего полупраздной жизнью,
нахватавшегося всяких сведений и даже не лишенного некоторого
лоска, сельский раб от зари до зари был занят неустанной работой.
Праздничных дней у него не было, разве что по праздникам он
выполнял более легкую работу.
[Илл. – Раб, работающий закованным в цепи. По изображению на
гемме. Стр. 408]
В сельских усадьбах устраивались небольшие – от шести до
девяти метров – комнатушки для рабов, с голыми, грубо
оштукатуренными стенами, простым кирпичным полом, обычно даже
не залитым раствором, который бы сделал его более ровным. Общим
помещением для всей сельской семьи, или фамилии (так называли
рабов, живших и работавших в усадьбе) была деревенская кухня. Здесь
готовилась пища, здесь же рабы обедали; на кухне они могли отогреться
и отдохнуть. В долгие зимние вечера и по утрам, пока не рассвело, рабы
тут же и работали: вили веревки, плели корзины, обтесывали колья.
Обязательным помещением в любой сельской усадьбе был
эргастул - глубокий подвал со множеством узких окошек, пробитых так
высоко, что до них не дотянуться рукой. Эргастулы предназначались
для закованных, то есть наказанных рабов, которые, в отличие от
“развязанных”, ходили в цепях и не могли жить по отдельным
комнатушкам.
Надсмотрщик (в Древнем Риме он назывался “вилик”) считался
рабом на особом положении: и еда, и помещение были у него, конечно,
лучше, чем у остальных рабов,
Городская фамилия отличалась от сельской не столько по месту
своего пребывания, сколько по функциям. К сельской фамилии
принадлежали рабы, занятые в скотоводстве и земледелии, а также
обслуживающий их персонал; к городской фамилии – рабы, служившие
хозяину и его семье и заботившиеся о благоустройстве его дома. К ним
относились повара, пекари, кондитеры, носильщики, закупщики
провизии, птичники, рыбаки, массажисты, домоправители, казначеи,
садовники, метельщики, уборщики, ткачи, привратники, лектикарии,
несшие носилки господ, рабы, прислуживавшие за столом, рабы,
провожавшие хозяйских дети в школу, рабы, ведавшие господской
одеждой, и просто челядь без определенных обязанностей.
Доверенные рабы были агентами господ в различных делах: им
поручали столь частые в римском государстве подкупы, они занимались
торговлей и ростовщичеством, так как их хозяевам-сенаторам
запрещалась такого рода деятельность; рабы снаряжали морские
экспедиции, собирали квартирную плату с жильцов доходных домов,
отправлялись с поручениями хозяина в провинцию.
Всех этих разнообразных слуг надо было содержать, и притом
содержать хорошо, потому что слуги в приличном доме должны были
отличаться красотой, цветущим видом и соответствующим одеянием.
Именно об этом говорит Цицерон, обличая пороки Пизона: “У него нет
ничего изящного, ничего изысканного… прислуживают неопрятные
рабы, некоторые из них даже старики; один и тот же раб у него и повар,
и привратник…”
Очевидно, однако, что большое количество слуг могли себе
позволить лишь состоятельные люди, имевшие огромные особняки.
Большинству римского населения, населявшему квартиры
многоэтажных инсул, просто негде было разместить не то что несколько
сот, а несколько десятков рабов. А при дороговизне римских квартир
снимать еще одно помещение для рабов было бы накладно человеку
даже хорошего достатка. Видимо, Марциал, укладывая в своем
стихотворении раба на “жалкую подстилку”, был недалек от истины.
Инсула – многоквартирный жилой дом, «доходный дом» в
Древнем Риме.
Трудно сказать, какова была численность городской фамилии,
хотя для второй половины I в. до н.э. нам известен, благодаря Горацию,
во всяком случае, порядок этой цифры. Описывая человека,
бросающегося из одной крайности в другую, поэт говорит, что у него
было то 200 рабов, то 10, из чего можно сделать вывод, что двести было
наибольшим, а десять - наименьшим числом слуг у “светского”
современника Горация.
Городские фамилии уже в достаточно ранний период истории
Рима стали включать в себя еще одну категорию рабов – образованных
людей, так называемую рабскую интеллигенцию. Испокон веков рабами
были актеры, рано вошло в обычай иметь рабов-учителей. В I в. до н.э.
образованные рабы – писцы, чтецы, библиотекари, врачи – стали
непременной принадлежностью фамилии. Некоторые из таких
образованных рабов, впоследствии вольноотпущенников, становились
известными учеными, писателями, риторами. Общеизвестно рабское
происхождение знаменитых комедиографов Теренция и Цецилия
Статия. Рабом был один из самых знаменитых мимографов Публилий
Сир. Почти все грамматики и многие риторы, биографии которых
приводит Светоний, происходили из рабов.
Теренций (190 – 159 гг. до н.э.) – выдающийся древнеримский
комедиограф.
Понятно, что образованные рабы занимали в фамилии
совершенно особое положение. Хозяева всячески поощряли способных
рабов, гордились ими, искали для них сильных покровителей. И дело
здесь не столько в человеколюбии, сколько в тщеславии и быстро
растущей потребности в работниках умственного труда в связи с
развитием культуры и усложнением хозяйства.
Приобрести раба можно было на рынке. Цены на рабов в Риме
очень колебались и зависели от состояния раба, от его способностей и
образованности. Огромные суммы выкладывали за красивых
танцовщиц, сотни тысяч сестерций платили за актеров и других
высококвалифицированных рабов. Во время крупных завоевательных
войн цены на рабов резко падали. В период покорения Сардинии цены
на сардинских рабов так упали, что даже появилась поговорка: “Дешев,
как сард”. В I в. н.э., во время завоевания Понтийского царства, рабов
продавали по 4 денария за голову, хотя средняя рыночная цена на рабов
тогда равнялась 300-500 денариям.
Довольно часто в Риме рабов отпускали на волю. Отпущенный
раб становился либертином, вольноотпущенником, и принимал родовое
имя хозяина. Но отпуск на волю не разрывал полностью отношений
зависимости, либертин переходил в число клиентов своего бывшего
господина – теперь патрона.
Значительно отличалось от положения домашних и сельских
рабов положение рабов-ремесленников, труд которых использовался в
специально организованных мастерских, принадлежавших крупным
собственникам или свободным ремесленникам. Рабовладельцы
довольно рано поняли, что можно насильно заставить человека работать
в поле, на мельнице, в рудниках, но для того, чтобы расписать сосуд,
вышить золотом плащ, вырезать изящную гемму, выковать тончайшие
хирургические инструменты, нужно было дать рабу надежду на свободу
и благосостояние, обеспечить нормальные условия труда.
Со временем среди рабов-ремесленников выделяются рабы
ставшие владельцами рабочей силы или средств производства. Они
становились зажиточными отпущенниками, но даже будучи еще
рабами, по своему положению стояли ближе к свободным
собственникам ремесленных мастерских, чем к обычным рабам.
Да и в целом городские рабы, трудившиеся в ремесленных
мастерских, не могли быть изолированы ни от свободных наемных
работников, ни от свободного плебса, большая часть которого состояла
из тех же ремесленников, мелких торговцев, поденщиков. Рабы-
ремесленники входили в разнообразные коллегии, включавшие или
только рабов и отпущенников, или смешанного состава. А домашние
слуги и подавно позволяли себе разные развлечения: посещали
цирюльни, где римляне обменивались городскими новостями и
сплетнями, ходили в театр и трактиры.
Рабы-слуги, также как ремесленники, имели пекулий (так
называлось имущество, выделяемое главой семьи ее членам – сыновьям
и рабам). Пекулий был важнейшим отличием дельного и хорошего
домашнего раба от раба “негодного”. Своеобразными источниками по
истории рабства в Древнем Риме являются комедии Плавта и
Теренция. Так вот, и у того и другого рабы то и дело жалуются на
хозяев, по любому поводу вымогающих у них подарки: по случаю дня
рождения, своего или детей, совершеннолетия сына и т.д.
Плавт (Тит Макций Плавт, 250 – 184 гг. до н.э.) –
древнеримский драматург, автор более ста комедий.
Однако ни рабы-ремесленники, ни домашние, ни тем более
сельские рабы, не были застрахованы от самых суровых наказаний. За
небольшую провинность раба заставляли с надетой на шею двузубой
вилкой обойти ближайшие окрестности, громко рассказывая о своем
проступке. За более тяжкие провинности рабов пороли розгами или
“треххвосткой” – плетью в три ремня с узлами, заковывали в тяжелые
цепи и колодки, посылали на мельницу, где они вращали жернова в
специальных ошейниках, мешавших дотянуться до рта и есть муку;
клеймили им лбы, заточали в карцеры и эргастулы, пытали, подвешивая
на всю ночь к кресту, наконец, казнили, обычно распиная на кресте.
[Илл. – Наказание раба плетью. Рисунок с бронзового горшка,
найденного в Помпеях. Стр. 551]
Кроме того, хозяин считал себя вправе не лечить заболевшего
раба: того просто отвозили на остров Асклепия на Тибре, и там
оставляли. И все же самым страшным наказанием, страшнее всех пыток
и казней, была отсылка на рудники. Работники рудников приносили
своим хозяевам невероятные прибыли, но быстро истощались и
умирали от невыносимых трудностей, от тяжелейшего труда под землей
под ударами надсмотрщиков.
Асклепий – бог врачевания, аналогичный греческому
Эскулапу.
Известно древнее сенаторское постановление, запрещавшее
разрабатывать рудники в Италии, несмотря на их богатство, а также
цензорский закон о золотых приисках в земле Верцелл,
предписывавший ограничивать количество работников пятью тысячами
человек. Эти факты позволяют некоторым ученым делать вывод, что
правительство боялось сосредоточивать в Италии в одном месте
большое число рабов, особенно рабов-рудокопов, чья участь была
самой страшной, а потому и готовность восстать наибольшей.
Однако, несмотря не все меры предосторожности, не всегда
удавалось сдерживать нараставшее недовольство рабов. В Италии то и
дело вспыхивали восстания. Уже начало II в. до н.э. было неспокойным:
в окрестностях Рима, затем в Этрурии, в Апулии и Калабрии одно за
другим подавлялись крупные движения и заговоры рабов. А во второй
половине столетья в Сицилии, одном из самых крупных центров
рабовладения, вспыхнуло восстание, которое далеко переросло рамки
местных заговоров. За пять лет в руки рабов перешли почти все
крупные города острова – Энна, Агригент, Тавромений, Катана,
Мессана. Положение стало настолько угрожающим, что на пылающий
остров были двинуты консульские армии.
Рабы защищались с необычайным мужеством. Город
Тавромений удалось взять только после долгой осады, когда
осажденные в нем рабы дошли, по словам Диодора, до такой степени
истощения, что “начав питаться детьми, они перешли потом к
женщинам и кончили взаимным истреблением”. Но и при таких
условиях римским войскам удалось захватить Тавромений только
благодаря измене одного раба.
Та же участь постигла Энну, и вскоре весь остров был прочесан и
освобожден от мятежных рабов. Сицилийское восстание повлекло за
собой несколько вспышек в Италии и Греции, а всего через тридцать
лет, в 104 году до н.э., в Сицилии вновь началось восстание. Учитывая
опыт предыдущего восстания, на этот раз рабы создали свое
государство со столицей в Триокале. Царем государства рабов был
провозглашен Сальвий, искусный гадатель, принявший имя сирийского
узурпатора Трифона.
В 101 г. до н.э. восстание, охватившее всю восточную часть
острова, было подавлено. Только тысяча рабов продолжали отчаянно
сопротивляться, но, в конце концов, и они сдались на условиях
сохранения жизни. Консул 101 года Маний Аквилий отправил их в Рим
гладиаторами. Там, не желая быть забавой для римской толпы, они
перебили друг друга перед выходом на арену.
В начале лета 73 г. до н.э. в одной из гладиаторских школ Капуи
около 200 рабов составили заговор, который, во-видимому, был
раскрыт. Но 70 гладиаторам, вооруженным чем попало, удалось
вырваться из школы и бежать из города. Они ушли на Везувий и стали
оттуда совершать набеги на окрестности.