Жураковский Г.Е. Очерки по истории античной педагогики

Подождите немного. Документ загружается.

практике мы встречаем термины — «архонт», «номос», «агора»,

«псефпзма» и т. д.

Из всего сказанного ранее относительно изменений, внесен-

ных эллинистическою эпохой в практику афинской школы, сле-

дует, что та суровая дисциплина, которая господствовала на раз-

ных ступенях афинской школы в предшествующую эпоху и кото-

рая,

как уже о том говорилось, нашла свое яркое выражение

у Аристофана, должна была значительно смягчиться, однако

д%о

вовсе не означало полную отмену палочной дисциплины.

Еще Менандр выдвигает «тезис»: «Кого не будут бить, тот

останется невоспитанным».

Около этого же времени (III в. до н. э.) один из киников, Фе-

лес,

относительно которого, впрочем, Барт утверждает, что он

«стремится все, по возможности, изобразить мрачными красками»

так подытоживает «образовательный путь» греческого юноши:

«Как только ребенку удается ускользнуть из рук кормилицы,

им овладевают педагог, педотриб, учителя грамоты, музыки и

рисования. Впоследствии к этому присоединяются еще учителя

счета, землемерия и верховой езды. Уже с раннего утра ему при-

ходится быть на ногах и никогда у него нет свободного

часа.

Едва он становится эфебом—ему снова приходится трепетать,

на этот раз перед косметом, педотрибом, учителем фехтования,

гимнасиархом. Все они следят за его поведением, не оставляют

его без внимания, муштруют его. Когда же он перерастет возраст

эфеба и становится старше 20 лет, страх остается при нем, и он

трепещет перед... стратегом. Посылают ли его куда-либо в кара-

ульную службу, он исполняет ее беспрекословно, возлагают

ли на него тяжкое бремя ночных караулов, он несет и его; вклю-

чают ли его в состав корабельного экипажа, он отправляется

в море» *.

Вслед за этим Фелес перечисляет тяжкие обязанности, лежа-

щие на зрелых гражданах, выходящих уже за пределы молодого

возраста, которые заставляют их вспоминать о детстве «как о

счастливейшем времени своей жизни»

Философские школы. Завершением афинской образовательной

системы эпохи Эллинизма являлись философские школы.

Традиции Сократа и Платона с их приязнью к старым ари-

стократическим заветам прочно укоренились в этих школах.

Платоновское сочувствие монархической идее нашло в их среде

благодарную почву.

При таких условиях плутократия не имела причин ополчаться

против философских школ.

Помимо всего прочего, существование философских школ,

в которых было много богатых иностранцев, приносило городу

немалые доходы.

P. Barth, H. с, стр. 113—114.

"Grasberger, H. с, II, стр. 99—100.

261

Совокупность указанных тут обстоятельств содействовала

процветанию в Афинах философских школ.

Общею задачей всех философских школ было обеспечение

высшего образования, поскольку одногодичная Эфебия была

лишь далеко не полным в него преддверием.

Начало высшему образованию в Афинах, как известно, поло-

жили софисты.

Подвижность и эластичность афинской образовательной си-

стемы были таковы, что софисты могли вести свое преподава-

ние,

не разрушая ее. Изменения в эту систему внесли не они,

но новые условия общественной и государственной жизни Афин.

Эти изменения сводились к почти полной ликвидации тех требо-

ваний, которые ранее предъявляло государство к плутократи-

ческой молодежи как к своему военному оплоту и авангарду

афинского войска. Параллельно с этим повысилось значение тео-

ретических знаний. Именно на этом основывалось выдвижение

мусических школ на первое место, сравнительно с гимнастиче-

скими, разделение первых на две ступени (школы грамоты и школы

грамматические), изменения в работе гимнасиев и Эфебии.

Навстречу этим изменениям шли и философские школы

Основных философских школ было четыре: Академия, Ликей,

Стоическая и Эпикурейская

Платоновская Академия была первою по времени учено-

учебною организацией в Афинах, внешние формы которой были

восприняты и позднейшими школами. Эти формы носят на себе

яркий отпечаток тех общественных условий, прТя которых при-

ходилось жить и работать в наиболее «свободном» иэ греческих

городов.

Мы считаем излишним прилагать к философским школам в Афинах

(как и к другим учено-учебным учреждениям древности) термин «универ-

ситет», так как этот термин хотя и упоминается в кодексе Феодосия по отно-

шению к константинопольской высшей школе (425 г.), однако непосредствен-

но связывается с учреждениями, возникшими только в XII в. и с той поры

непрерывно развивающимися в разных странах и в разнообразных

формах.

Подобная модернизация, лишь ведущая к смешению эпох и невнима-

нию к их характерным отличительным чертам, особенно обычна в англий-

ской и американской литературах. Так, I. Dobson (H. с, стр. 65—56)

прямо утверждает: «The establishment of the philosophical Schools of Athens*

было не чем иным, как «marking the beginning of University life in Greece», a T.

Graves (H. с, стр. 29—30) вводит в свою книгу раздел «The Hellenic

universities», где речь идет об «origin of University of Athens» и об «other uni-

versities», т. е. о школах Пергама, Александрии, Родоса, Рима и т. д. См.

по этому вопросу Т. Eby and Charles Flinn Arrowood, H. с, стр. 9, W а 1-

den, I. W., The Universities of Ancient Greece, New Jork and London 1912, a

также старую работу (1877 г.) Capes W. W., University life Ancient

Athens

* Очень любопытную характеристику эпохи зарождения философских

школ в Афинах находим мы у знаменитого английского мыслителя XVII в.

Т. Гоббса, который в свозм классическом «Левиафане» попутно затрагивает

также и другие вопросы по истории греческого и римского просвещения.

См.

Т. Г о б б с, Левиафан, Соцэкгиз, 1936, стр. 465—466.

262

2S'

iff

.12

(Афины)

Философские

школы

I 1 1

5 1 | 1 «

. 1

« 1 II

j !

±1/

ill

(

Александрия)

My сей

Зфебия

Гимнасии

Школа

•

да

грамматиче

| | g

екая

, 1 *

Школа

грамоты

Домашнее

воспитание

Схема IV. Система воспитания в эпоху Эллинизма.

263

Из всех возможных форм общественных ассоциаций, требо-

ваниям закона удовлетворяла лишь ассоциация, "основанная

с религиозными целями. Сообразно с тем, какие бы задачи себе

пи ставила та или иная частная организация, она прикрывалась

в Афинах устройством культа того или иного божества, выражав-

шегося в периодических жертвоприношениях и трапезах.

По этому пути «наименьшего сопротивления» пошел и Платон,

придав своей Академии характер религиозного сообщества, со-

зданного формально для культа муз.

Этому сообществу, как юридическому лицу, и завещал Платов

свой сад, дом и находящиеся при нем учебные пособия.

Данное владение находилось в местности, посвященной герою

Академу, вблизи гимнасия того же имени, откуда школа Платона

получила свое название.

То,

что Академия владела движимым и недвижимым имуще-

ством, сразу придало ей некоторую устойчивость, сравнительно

с текучею деятельностью софистов. Наши сведения об учено-

учебной работе Академии весьма неполны. Мы можем только опре-

деленно сказать, что пифагорийские симпатии Платона послед-

него периода его деятельности ярко отразились на работе его

преемников, выявившись в соответствующем- изменении основ-

ного учения Платона об идеях и в усиленном интересе к мате-

матике.

Ликей был организован по образцу Академии по соседству

с храмом Аполлона Ликейского.

Благодаря содействию наместника македонского царя Као-

сандра-Деметрия Ликей в годы управления им преемника Ари-

стотеля Теофраста получил законченную организацию в виде

собственного помещения, сада, культа муз и ежегодных поминок

основателя школы — Аристотеля. Иногда эту школу называли

перипатетической, вероятно от колоннады, окружавшей здание

(«перипатоса»).

Будучи основан приближенным ко двору македонского царя,

Ликей навсегда сохранил репутацию «неблагонадежного» в поли-

тическом отношепии учреждения и ему чаще других афинских

школ в бурные годы попыток афинской демократии вернуть себе

былое значение приходилось беспокоиться 8а свою судьбу.

Если мы и не имеем прямых свидетельств о той учебной жизни,

которая протекала в Ликее при жизни Аристотеля (как и о работе

Академии в дни Платона), то косвенным указанием на сложность,

многообразие и углубленность этой работы служат сочинения

самого Аристотеля. Ученая критика путем тщательного анализа

текста уже давно установила тот факт, что многие сочинения

Аристотеля являются плодом коллективного труда, причем на

долю Аристотеля выпадала роль лишь вдохновителя и редактора.

Некоторые страницы Аристотеля сохраняют следы устного пре-

подавания, проводившегося в Ликее (например, имеются непосред-

ственные обращения к слушателям), иные являются просто кон-

спектом прочитанных учителем лекций.

2G4

Напряженная научная работа продолжалась в Ликее и после*

смерти Аристотеля. По мере углубления в научный материал,,

все отчетливее выступает в деятельности его членов момент спе-

циализации: одни работают над ботаникой, другие изучают

вопросы истории, третьи теорию

музыки и т. д.

Идя по этому чуждому увле-

чения метафизическими тон-

костями пути, ученые из Ликея

как бы продолжают традиции

Демокрита, пыне утраченные

сочинения которого, конечно,

неоднократно перечитывал Ари-

стотель.

Уже сказано, что наряду

с Академией и Ликеем, в Афи-

нах в последнем десятилетии

IV в. возникли две другие

школы.

Этими двумя школами были

Эпикурейская и Стоическая.

Наши сведения об основа-

теле Эпикурейской школы, вто-

ром (после Демокрита) великом

атомисте древности — Эпикуре

(342—270) и о самой школе его

последователей •— «философов

из садов» (именуемых так по

ее местонахождению «в саду»

Эпикура), являются весьма

ограниченными. Мы знаем лишь,

что Эпикур — сын бедного учи-

теля с острова Самоса, уже

с четырнадцати лет (по его соб-

ственному свидетельству) начал

увлекаться вопросами филосо-

Риг 43 э

(античный бюст).

фии и после многолетних тео-

ретических занятий и практи-

ческой педагогической деятельности в городах Малоазийского

побережья, переехал в Афины, где и основал около 306 г. свою

философскую школу, внешние формы организации которой были

сходны с Академией и Ликеем.

В основу философской деятельности Эпикур полагает врож-

денное человеку стремление к свободе.

Необходимо при этом обратить внимание на то, что он особенно

подчеркивает важность самостоятельных философских исследо-

ваний, которые он решительно противопоставляет слепому сле-

дованию доктрине избранного учителя и которые приобретают

особое значение в его системе прежде всего потому, что ему чуждо--

2У5-

противопоставление понятия атома чувственному созерцанию

Демокрита (в силу чего для абдерского философа чувственный

мир является субъективной видимостью) — поскольку в фило-

софствовании Эпикура этот чувственный мир предстоит как объек-

тивное явление

«Ты должен служить философии, — говорит Эпикур, — что-

^бы достигнуть истинной свободы. Тот, кто подчинился и отдался

-ей,

не должен ждать; он тотчас же становится свободным, потому

что самое служение философии есть свобода».

«Ни юноша, — поучает он дальше

— не должен откладывать

-занятия философией, ни старик не должен оставлять этого за-

нятия, ибо для душевного исцеления никто не может быть ни

слишком незрелым, ни слишком перезрелым. Но тот, кто говорит,

что еще не пришла пора для философии, либо что она уже про-

шла, уподобляется тому, кто утверждает, что еще не настал чао

блаженства или что он уже прошел». «Пусть же философствует

и старик и юноша; первый — чтобы, старея, он черпал молодость

в благах (которыми он обладает), вследствие красоты своей про-

шлой жизни; второй, чтобы, будучи молодым, он в то же время был

стариком по бесстрашию перед будущим»

Мы по этому поводу можем сказать, что Эпикур переходит

даже границы «разумной свободы», возводя авто дидактизм в прин-

цип и отрицая, как будто, необходимость неизбежнойj по суще-

ству, преемственности в философской деятельности.

Верой в силу разума звучат те слова Эпикура, которые нам

передает Сенека: «Эпикур говорит, что некоторые стараются

достигнуть истины без всякой посторонней помощи; сам он при-

надлежит к их числу, он сам проложил себе путь. Он всего ^

более хвалит таких людей, которые руководились своим соб-

ственным побуждением, которые продвинулись вперед собствен-

ными силами. А некоторые нуждаются в чужой помощи, они не

умели бы итти вперед, если бы не видели кого-нибудь, кто шел

>бы впереди, но они умеют итти за другими ... И этого рода люди

хороши, но это умы второго разряда»

В данной связи мы можем, конечно, понять богоборческие

тенденции в системе Эпикура, а также и позднейшие гонения

на эту систему: на Эпикура был наложен «интердикт» на протя-

жении всех средних веков, и попытка Гассенди (1592—1655) осво-

бодить древнего философа от этого интердикта является с нашей

точки зрения более чем скромной, поскольку Гассенди, говоря

словами Маркса, «старается как-нибудь примирить свою като-

лическую совесть со своим языческим внанием, Эпикура с цер-

ковью». «Но это,— прибавляет к сказанному Маркс, — конечно,

-был напрасный труд. Это равносильно попытке набросить на весе-

Маркс, Различия между натурфилософией Демокрита и натурфи-

лософией Эмшура, Соч., т. I, стр. 20, 1938.

* См.

а р к с, т. I, стр. 21, 66.

е н е к a, Epist., 52, р. 177. Ср. Маркс, т. I, стр. 67.

266

лое цветущее тело греческой Лаисы христианское монашеское

одеяние» *.

Как бы мало мы ни знали об Эпикуре и какие бы жалкие от-

рывки ни дошли до нас от его сочинений, Эпикур предстает

нашему сознанию как подлинный радикальный просветитель

древности, который «открыто нападал на античную религию,

и от него же шел атеизм римлян, поскольку он у них суще-

ствовал»

, Не следует также забывать той характеристики, которую

дал Ленин Эпикуру, ссылаясь на то, что его философия включает

ряд гениальных догадок и тем самым дает указание пути науке

Таковы руководящие тенденции философии Эпикура.

Но наряду с ними, важное значение имеют и те начала, кото-

рые противоборствуют решительному и последовательному выступ-

лению познавшего истину философа на борьбу во имя этой

истины.

В общем эпикуреизм отчетливо выявляет настроения и пережи-

вания тех имущих групп афинского населения, которых маке-

донское завоевание и господство решительно и безнадежно ото-

двинули от управления государством и от прямого участия в об-

щественных делах. На этих историко-классовых предпосылках

и построена система этики Эпикура. Основным принципом этой

этики является стремление к личному счастью, которое возможно

в условиях постоянного спокойного душевного состояния и здо-

рового тела. Первое, а отчасти и второе, зависит от умеренности

человеческих желаний. Последние могут вырасти до безмерности,

если мы поставим своею целью их удовлетворение, и только отказ

от этого удовлетворения несет с собою душевную ясность. Эта

душевпая ясность не должна омрачаться мыслями о смерти:

очарование жизни в ее конечности, так как вечное повторение

неизбежно повело бы к пресыщению. Смерти нет, пока человек

жив,

но для умершего жизнь уже не существует.

После всего сказанного мы и можем понять сущность противо-

поставления Эпикура мятущемуся Демокриту, которое мы нахо-

дим у Маркса: «В то время как беспокойный дух гонит Демокрита

во все части света, Эпикур лишь два или три раза покидает свой

сад в Афинах и ездит в Ионию не для исследований, а навестить

друвей. В то время, наконец, как Демокрит, отчаявшись в зна-

ниях, ослепляет самого себя, Эпикур, чувствуя приближение

смерти, входит в теплую ванну, требует чистого вина и рекомен-

дует своим друэьям остаться верными философии»

Map к с, Различия между натурфилософией Демокрита и натурфи-

лософией Эпикура, Соч., т. I, стр. 11.

"Марне и Энгельс, Немецкая идеология (Соч., т. IV, 1933 стр.

121).

«Поэтому, — продолжают Маркс и Энгельс, — Лукреций и прослав-

лял его, как героя, впервые низвергнувшего богов и поправшего религию,

поэтому же у всех отцов церкви, от Плутарха до Лютера, Эпикур слывет

безбожным философом par excellence, свиньей».

«Ленинский сборник», XII, стр. 255.

а р к с, т. I, стр. 22.

267

Такое жизнеотношение должно было окавать существенное

влияние на толкование «философами из садов» и понятия конеч-

ной истины, к исследованию которой призывал основатель школы,

и понятия «верности» его философской доктрине, отдельные поло-

жения которой вносили существенные ограничения в столь

смело выдвинутый ею же завершительный принцип полной

свободы.

Какое бы значение мы ни придавали богоборческим тенден-

циям философии Эпикура, следует признать, что близость раз-

ложения рабовладельческого общества сквозит в его попытках

отрицать возможность найти подлинное объяснение явлений при-

роды.

В данном случае отчетливо выступает эклектизм Эпикура, ко-

торый опирается на допущение всех объяснений при условии,

что они не противоречат чувственному восприятию.

В условиях такого допущения совершенно понятно и после-

довательно отрицание всяких специальных занятий, поскольку

эти последние не ведут к безмятежному и блаженному со-

стоянию души.

Подводя итоги, мы можем засвидетельствовать, что педаго-

гические принципы Эпикура выступают в далеко не отчетливой

форме.

Все же эти принципы можно свести к следующим немногим

положениям:

1) Личное счастье, неразрывное с, умеренностью и теорети-

ческими философскими занятиями, является конечною целью

человеческой жизни.

2) Эти философские занятия должны опираться на свидетель-

ство чувственных восприятий, не противоречить им и не вдаваться

в исследование частностей, бесполезных для достижения душев-

ной ясности и спокойствия.

3) В указанных выше пределах философствующий должен

стремиться к истине, не боясь разрушить круг установившихся

представлений, даже при условии, если в этот круг входят уста-

новившиеся понятия о богах.

4) В этом стремлении к истине следует прежде всего опираться

на самостоятельные искания. Следование эа другими означает

отсутствие наличия должной остроты философского ума.

Нужно признать, что выдвинутые четыре положения недо-

статочно слажены и включают внутренние противоречия, однако

эта неслаженность и эти противоречия не случайны, но вытекают

из всего изложенного.

Из всего изложенного следует также, что жизненный идеал

эпикуреизма в действительности (чему соответствовал и образ

жизни самого Эпикура и его ближайших учеников) бесконечно

далек от традиционного вульгарного представления об «эпику-

рейцах», сложившегося в классововраждебной Эпикуру среде,

которое скорее связано с их позднейшими римскими эпигонами,

а не о подлинными представителями школы.

268

Выяснение громадного значения Эпикура и его школы в об-

ласти «каноники» (т. е. учения о критериях истины и блага) и

«физики» (т. е. учения о природе), на которые наряду с этикой

распадается эпикурейская философия, в частности выяснение

той крупной роли, какую играет Эпикур вслед за Демокритом

в истории материалистического мировоззрения,— дело трудов но

по истории педагогики, а по истории философии. Задача послед-

них выяснить также, что сде-

лано эпикуреизмом в области

разложения античных религи-

озных представлений и в созда-

нии теории государства, покоя-

щегося на общественном догово-

ре (аоЬ'1\щ).

В данном случае достаточно

лишь указать, что эпикуреизм

получил широкое распростра-

нение не только в Греции, но

и в позднейшем Риме. И там

философия Эпикура, как и уче-

ния стоиков и скептиков, стали

«религиями образованных рим-

лян к тому моменту, когда Рим

достиг вершины своего могуще-

ства»

. Именно в Риме была

создана Лукрецием (99—55 гг.)

та поэма «De rerum natura», ко-

торая является наиболее пол-

ным и глубоким изложением

эпикурейской философии, что

и дало повод Марксу в его док-

торской диссертации заметить,

что из всех древних один только

Лукреций «постиг эпикурейскую

физику»

. Рис. 44. Зенон (античный бюст).

Деятельность «школы» стои-

ков имеет для нас не меньшее значение, чем философствование

эпикурейцев, хотя в исследованиях Зенона, ее основателя, еще

и еще раз обнаруживается бессилие греческой мысли найти реаль-

ный выход из тех социальных противоречий, которые опутали

греческую жизнь.

Название школы происходит от портика, украшенного кар-

тинами Полигнота, в котором протекали ее занятия (2т6а TTO'.XIXTJ).

Диоген Лаэрций, наш главный источник по изучению жизни

и деятельности Зенона (336—264), сочинения которого, равно как

Марко, Передовица в J4I 179 «Рейнской газеты», Марко и Энгельс,

Соч., т. I, стр. 180.

•Марко, т. I, стр. 29,

269

и почти вся ранняя стоическая литература, утрачены,— в начале

своего пространного очерка о Зеноне приводит список его трудов,

который дает нам понятие о многообразии его интересов

Происходя из Кития на Кипре, будучи человеком полу семи-

тического происхождения, занимаясь в молодости (по некоторым

сведениям) торговлей, Зенон имел гораздо более данных для того,

чтобы если не разрушить, то, по крайней мере, расширить круг

опутывающих греческое общество противоречий и предрассуд-

ков,

чем философствующие эллины-аристократы. Его попытки

в этом направлении являются последними усилиями угасающей

греческой мысли.

Основной предпосылкой философствования стоиков является

признание единства и органической связности вселенной, при

которой всеобщее стремление к объединению должно быть при-

знано естественным и необходимым. Каждый человек, независимо

от происхождения, член социального целого. Поскольку же

жизнь, согласная с природою, есть неотъемлемое условие счастья,

постольку объединение всего человечества в единую семью—един-

ственно правильный путь к всеобщему счастью. Такое объедине-

ние легко достижимо, так как оно соответствует наиболее глу-

боким данным, заложенным в природе человека.

Достаточно общего напряженного усилия воли, чтобы пре-

одолеть и разрушить те болезненные наросты, которые мешают

нам прозреть истину. Между добродетелью и пороком нет никаких

промежуточных переходов. Постигший тайну жизни, мудр, добр

и прекрасен, все остальные — душевнобольные, нуждающиеся

в излечении. Исходя из этих предпосылок, Зенон в своей «Рес-

публике» (одном из ранних своих произведений, написанных

в эпоху тесного общения с киниками) рисует нам идеальное об-

щество. В нем нет распадения на отдельные семьи; в нем нет

рабства, нет государственных границ.

Последние положения Зенона отличают его республику от

республики Платона и Аристотеля, которые не могли преодо-

леть узко-греческих и классовых перегородок.

Такое, единое внеклассовое мировое государство представ-

ляется Зенону обладающим несокрушимою прочностью, так как

оно отвечает природе человека и принципам мирового строя. А

если это так, то те искусственные общественные подпорки и скре-

пы,

на которых ныне зиждется общество — государственные уч-

реждения, в частности суды и школы, действующие формы тор-

говли — все это станет совершенно излишним на том вечном

празднике жизни, который начнется для обновленного челове-

чества. Поскольку текст «Республики» Зенона утрачен, и посколь-

ку мы судим о ней лишь на основании косвенных сведений, полу-

чаемых от древних авторов, постольку проект нового обществен-

ного устройства Зенона рисуется нам лишь в общих чертах.

Наряду с этим, приходится пожалеть об утрате крайне интерес-

^иогеяЛаарций, Н. с, стр. 57.

270