Желоховцев А.Н. Культурная революция с близкого расстояния (Записки очевидца)
Подождите немного. Документ загружается.
но
все
же
многое
в
этом
покушении
оставалось
непо
нятным.
l\aK
мог
контрреволюционер
войти
в
охраняе
мый
магазин,
почему
его
никто
не
спросил
ни
о
чем?
И
неспроста,
видно,
хунвэйбины
год
спустя
обвиняли
Верховный
суд
в
«предательстве».
Я
разговорился
с
Ма
относительно
этой
истории.
даже
ему
рассказали
только
о
ранении
малийца,
а
то,
что
одной
из
жертв
была
беременная
женщина,
скры
вали.
-
Это
первый
случай
нападения
на
иностранных
друзей
в
Пекине
после
Освобождения,-
сказал
Ма.
Мы
в
этом
повинны,
поскольку
забыли,
что
такое
воз
можно.
Поэтому
все
растерялись.
Но
мы
извлечем
нз
этого
случая
хороший
урок
и
не
допустим
повторений.
И
Ма
тут
же
принялся
читать
мне
лекцию
об
обо
стрении
К.'IассовоЙ
борьбы
при
социализме.
Я
сказаv'I
в
ответ:
-
Дело
вовсе
не
в
этом.
Мне
кажется,
что
поку-
u u
шение
в
магазине
вызвано
вашеи
националистическои
пропагандоЙ.
Ма
сперва
опешил,
а
затем
пустился
убеждать
меня
в
отсутствии
какого
бы
то
ни
было
национализма
в
КНР.
Я
доказывал
ему,
что
национализм
есть.
Мы
пре
пирались до
полной
устали.
Но
спор
для
Ма
был
де
лом
долга,
и
оставлять
за
мной
последнее
слово
ему
было
запрещено.
Итак.
под
предлогом,
«как
бы
чего
не
вышло»,
кан
целярия
решила
не
пускать
меня
на
студенческий
ве
чер,
но
на
фейерверк
все
же
отпустила.
Сопровожда.ТJ
меня сам
заместитель
заведующего
канцелярией
Ван,
потому
что
меня
пригласили
посмотреть
фейерверк
с
трибун
центраJIЬНОЙ
П.тющади
Тяньаньмэнь.
Ма
был
допущен
только
на
площадь.
Мы
ехали
в
специальном
небо.rIЬШОМ
автобусе,
старом
и
дребезжащем,
но
зато
просторном.
Кроме
нас
с
Ваном
exavl
один
вьетна
мец
-
представитель
чуть
ли
не
ста
обучающихся
вьетнамских
студентов,
несколько
преподавателей
и
административных
работников
-
всего
восемь
человек.
Поездка
была
долгой,
потому
что
наш
автобус
шнырял
по
извилистым
переулкам,
объезжая
цен-
40
тра
..
1ьные
улицы,
где
происходи.
Т
1И
народные
гулянья.
Все
курили
и
весело
болтали,
преподаватели
держа
лись
со
мной
очень
любезно.
Все
были
в
хорошем
на
строении.
На
трибуне
перед
входом
нас
разделили:
иностранные
гости
и
китаЙСI<Ие
приглашеНIIые
зани
~али
разные
трибуны,
со
мной
пустили
только одного
Вана.
Приехали
мы
задолго
до начала
JI
поневоле
раз
говорились.
Ван,
чувствуя
себя
хозяином,
принимаю
щей
стороной
и
следуя
правилам
хорошего
тона,
тра
диционной
китайской
вежливости,
развлекал
меня
бе
седой.
Сначала
мы
говорили
о
ПОЮlТике,
в
частности
о
Вьетнаме.
Ван
вежливо
и
настойчиво
ВIIушал
мне,
что
остановить
агрессию
может
.ТJишь
мировая
война,
по
этому
не
нужно
посылать
Вьетнаму
военные
материа
лы
-
это
помощь,
видите
ли,
«недостойная»,
а
надо
обострить
берлинский
вопрос
или
еще
что-нибудь,
не
важно
что,
и
начать
мировую
войну.
-
Империализм
боится
мировой
войны.
Его
угро
зы
-
дутые
угрозы
бумажного
тигра;
чем
скорее
раз
разится
мировая
революционная
война,
тем
скорее
по-
гибнет
империализм!
'
-
А
как
вы
считаете,
будет
Китай
участвовать
в
такой
войне?
-
спросил
я.
-
Китай
сделает,
что
сможет,-
последовал
не
слишком-то
определенный
ответ.
-
Для
победы
над
империализмом
Китай
мог
бы
сделать
многое,-
возразил
Я.-
НО
не
хочет
и
не
де
лает.
-
Вы
первыми
должны
начать
войну,-
заявил
Ван.-
Вот
тогда
только
мы
вам
поверим.
Он
перевел
разговор,
стал
расхваливать
новый
фильм
«Подземная
война».
Как
я
уже
писал,
фильм
этот
непосредственно
готовил
зрителя
к
новой,
«весе
лой»
войне
с
«бумажными
тиграми»,
войне,
которой
прежде
всего
не
надо
бояться,
и
тогда
«бумажные
тигры»
сгорят
в
ее
пламени.
-
Значит,
вам
понравился
этот
фильм.
А
вы
уча
ствовали
в
войне?
-
спросил
я
Вана.
(В
Китае
не
говорят
обычно
«был
на
фронте».
Партизанская
война
сначала
против
японцев,
а
потом
против
гоминьдана
шла
повсеместно.)
41
Ван
охотно
рассказал,
что
в
ранней
юности
парти
занил
в
Южном
Хэбэе;
сражаться
под
землей
ему
не
приходилось,
но
все
же
военные
годы
запомнились
на
всю
жизнь.
Он
быстро
выдвинулся
и
стал
кадровым
партийным
работником.
После
Освобождения
получил
высшее
образование
в
Педагогическом
университете,
где
и
остался
служить-в
канцелярии.
У
него,
однако,
сохранялись
военная
выправка
и
здравомыслие
воен
ного
человека.
-
Война,
правда,
была
не
совсем
такой,
как
ее
изображают
в
этом
фильме,-
заметил
он
осторож
НО.-
НО
мы
должны
готовить
молодое
поколение
к
испытаниям,
а
не
запугивать
его.
Что
такое
война,
узнать
можно
только
в
бою.
Ван
поинтересовался
жизнью
в
СССР:
он
ничего
о
ней
не
знал.
Нашу
беседу
оборвал
фейерверк.
Великолепный,
сказочный.
С
каждой
вспышкой
ракет
в
пеI(ИНСКОI\l
небе
возникали
все
новые
и
новые
фантастические
J<ОМПОЗИЦИИ.
ЭТО
была
ошеломляющая
симфония
цве
та,
света,
огненных
линий,
фигур.
Описать
китайский
фейервеРI(
словами
невозможно,
его
надо
видеть.
Сот
ни
тысяч
глаз
собравшихся
на
площади
китайцев
жадно
впитывали
в
себя
буйную
красоту
праздника
.
огня
If
света.
Последним
развлечением
майских
празднеств
была
поездка
в
планетарий.
Я
в
детстве
увлекался
астроно
мией,
частенько
бывал
в
Московском
планетарии,
да
и
взрослым
слушал
там
лекции
о
галактиках,
о
новей
ших
астрономических
открытиях.
Поэтому
отправился
в
планетарий
охотно.
ПеКИНСКl!Й
планетарий
по
оборудованию
не
был
совершенным,
но
зато
зритель
был
благодарным.
По
мещение
заполнили
вьетнамцы-первокурсники,
веро
ятно
не
видывавшие
ничего
подобного.
Сначала
всех
провели
через
выставочные
залы.
В
них
на
макетах
и
диаграммах
были
представлены
Платон,
Коперник
и
Ньютон,
вертелись
спутники
и
космические
корабли.
Но
никакого
упоминания
об
СССР
не
было,
хотя при
борам
и
астрономам
Китая
выделялось
достаточно
ме
ста.
Не
удержавшись,
я
спросил
экскурсовода:
42
-
Чей
это
космический
корабль,
советский
или
американский?
-
Мы
объясняем
только
принципиальную
сторону
вопроса,
не
затрагивая
политики.
-
Ваш
рисунок
непохож
на советские
корабли,
это,
вероятно,
американский
корабль,-
съязвил
я.
-
Мы
не
хотели
такого
сходства,
мы
объясняем
лишь
принципы
его
движения,
и
только.
А
кто
из
космонавтов
изображен
у
вас?
Никто,
это
принципиальная
схема.
Вы
нигде
не
упоминаете
Гагарина?
Нет.
Почему?
-
Мы
разъясняем
только
принципиальные
во
просы.
Тут
вмешался
мой
вездесущий
Ма.
-
Товарищи
из
планетария
поступают
совершенно
правильно,-
заявил
он.-
Они
разъясняют
принципи-
8льные
научно-атеистические
вопросы,
а
не
льют
воду
на
мельницу
американского
империализма
и
современ
ного
ревизионизма.
Иначе
реагировали
вьетнамцы.
Слушали
и
смо
трели
они
с
неподдельным
любопытством
и
увлече
нием.
Их
любознательность,
их
умение
вникать
и
схва
тывать
восхищали
меня.
У
них
нашлось
слово
сочув
ствия.
-
Гагарин
сделал
великое
дело,-
сказал
мне
Нгу
ен
Тхи
Кань,
с
которым
я
затем
познакомился
побли
же.-
Мы
тебя
понимаем.
Жаль,
что
о
нем
здесь
ни
чего
не сказано.
На
обратном
пути
я
заметил
Ма,
что
не
понимаю,
почему
исследования
К0смоса
замалчиваются
в
КНР.
-
Неужели
китайский
народ
не
интересуют
откры
тия
в
космическом
пространстве?
-
Интересуют,
почему
же,
интересуют,-
с
явной
неохотой
ответил
он.
-
Почему
же
тогда
события,
связанные
с
запуска
ми
космических
кораблей,
у
вас
не
освещаются?
-
Мы
не
желаем
раздувать
миф
о
военной
мощи
империализма.
-
Зачем
же
тогда
замалчиваете
успехи
советских
космонавтов?
Он
~e
отвечал.
43
-
Может,
вы
считаете,
что
незачем
тратить
деньги
на
ИСС.lIедования
в
космосе?
-
Нет,
не
потому.-
Ма
явно
собирался
с
мысля
ми.-
Космос
исследовать
необходимо.
Когда
Китай
поднимет
свою
науку
и
технику,
он
тоже
начнет
ис
следования
космического
пространства.
Я
думаю,
это
будет
скоро.
Советские
космонавты
-
представители
народа,
они
мужественные
и
смелые
люди.
Но
совре
менные
ревизионисты
используют
их
успехи,
чтобы
вы
торговывать
у
империализма
позорный
мир
и
чтобы
унижать
Китай.
-
Какая
чепуха!
-
не
удержался
я.
Стоит
ли
говорить,
в
какое
состояние
приводили
меня
такие
разговоры.
После
них
скверно
спалось.
Сразу
же
за
праздничной
программой
последовала
однодневная
поездка
в
Тяньцзинь,
организованная
на
шим
посольством.
Мы
ехали
в
автобусе
с
китайским
шофером.
У
городской
черты
на
шоссе
стояли
особые,
каменные
блокгаузы
контрольно-пропускных
пунк
тов
-
специально
для
иностранцев.
Паспорта
дважды
тщательно
проверялись.
Кроме
них
на нас
было
выпи
сано
особое
отношение,
нечто
вроде
подорожной.
Мно
гочисленный
пер
сон
ал
был
поглощен
сверкой
и
уточне
ниями.
Тяньцзинь
раньше
являл
собой
конгломерат
горо
дов
всех
стран.
Здесь
были
немецкий,
французский,
английский,
итальянский,
русский,
японский
кварталы.
Город
расползся,
застроенный
вне
единого
организую
щего
плана.
Поездка
для
меня
не
совсем
удалась,
так
как
в
день
приезда
книжные
маГ8ЗИНЫ
-
а
они
славились
-
были
выходными.
Парк
над
водой,
который
мы
осматрива
ли,
также
выглядел
непрезентабельно:
вода
ушла,
ос
тавив
лужи
вместо
прудов
и
озер,
обнажив
грязное
дно.
Днем
мы
бродили
по
улицам,
запасшись
картами.
Заметно
было,
что
даже
в
этом
большом
городе
народ
не
привык
к
иностранцам,
и
на
нас
в
упор
глазели
лю
бопытные.
В
магазинах
нас
сопровождала
целая
тол
па,
если
мы
останавливались,
вокруг
кольцом
собира-
44
лись
люди.
Да,
иностранец
в
Тяньцзине
был
теперь
в
ДИКОВИIlКУ.
Все
в
нем
-
и
лицо,
и
одежда,
и
манеры
ИlIтересова~'IО
любознательных.
Люди
шли
за
нами
по
улицам
не
спеша,
словно
у
них
не
было
своего,
более
существенного
дела.
В
них
не
чувствовалось
никакой
враждебности.
Любопытство,
которое
мы
вызывали,
и
внимание,
которое
нам
оказывалось,
рождали
смешанные
чув
ства,
но,
главное,
изоляция,
созданная
вокруг,
вос
принималась
искусственной
и
неестественной,
каким
то
извне
навязанным
карантином,
которому
вынужден
подчиняться
этот
пестрый
и
радушный
город
и
любо
ПЫТIIЫЙ
люд,
живущий
В
нем.
Обратно
в
Пекин
мы
вернулись
за
полночь.
Улицы
были
ярко
освещены,
группы
молодежи
стояли
на
пе
рекрестках
вперемежку
с
увеличенными
нарядами
по
лиции.
Передали
сообщение,
что
Китай
провел
очеред
ное
испытание
атомной
бомбы.
До
двух
часов
ночи
наш
университет
сиял
огня
ми
праздничной
иллюминации,
и
ворота,
задрапированные
красной
тканью,
были
распахнуты.
Груды
смятых
бу
мажных
цветов
в
канавах,
обломки
транспарантов,
ве
селая
музыка
громкоговорителей
и
пение
патриотиче
ских
песен,
несущиеся
вразнобой
из
аллей
парка,
ро
зария
и
распахнутых
окон
аудиторий.
Китайцы
торже
ствовали.
Утром
Ма
принес
мне
экстренный
выпуск
газет.
Красные
иероглифы
вещали
о
применении
термоядер
ных
материалов,
оправдавших
свое
назначение
при
испыт~тельном
взрыве.
Топ
сообщения
был
безудерж
но
хвастлив.
Так
закончил
ась
праздничная
карусель,
выбившая
меня
из
обычной
колеи.
Когда
я
снова
сел
за
свой
стол,
то,
прежде
чем
приняться
за
работу,
по
привычке
про
смотрел
не
читанные
еще
праздничные
номер.а
газет.
Мое
внимание
задержалось
на
первомайской
речи
Чжоу
Энь-лая,
которую
он
произнес
перед
многоты
сячной
толпой
молодежи.
Красный
карандаш
моего
фудао
жирной
чер
той
обвел
абзац.
Это
было
то
место
в
речи
Чжоу
Энь-лая,
где
он
говорил,
что
самая
главн~я
задача
в
Китае
-
это
«великая
пролетарская
культурная
рево
люция».
45
-
То,
что сказа
..
'l
премьер
Чжоу,
очень
важноl
Очень!
Это
самое
важное,
что
сейчас
происходит
в
ки"
тайской
политической
жизии,-
воскликнул
Ма.
-
В
СССР
КУЛЬТУрllая
революция
произошла
дав"
ным-давно,-
заметил
я.-
JlеllИII
и
вся
партия
боро
Jlись
за
всеобщуlO
граМОТIlОСТЬ,
за
приобщение
трудя
щихся
к
тем
культурным
ценностям,
которые
нако
ПИ.IJО
человечество.
-
Нет,
это
не
то.
Речь
идет
о
том,
чего
у
вас
IIИ
когда
не
бы
..
10
11
быть
не
можетl-
заносчиво
сказал
1\'1а.
11
ВЗРЫВ
ДВИЖЕНИЯ
Хотя
канцелярия
не
выписывала
мне
китайск~х
газет,
но
Ма
сам
регулярно
подписывался
на
них
каж
дый
месяц
и
давал
читать
мне.
Он
считал
это
очень
серьезным
делом.
На
более
долгий
срок
он
не
мог
под
писаться
из-за
недостатка
денег.
Вообще,
получая
зар
плату,
Ма
приобретал
на
свои
хлебные
талоны
не
сколько
пачек
печенья,
потом
сладости
и
подписывлсяя
на
газету.
Извиняющимся
тоном
он
признался
мне
в
своей
слабости
-
он
любит
сладкое.
Оказывается,
в
его
родной
провинции
Чжэцзян,
на
юге,
где растет
са
ха
рный
тростник,
сладкое
входит
в
повседневную
пищу,
а
здесь,
на
севере,
в
общем
для
веех
рационе
он
испытывает
недостаток
в
сладком.
Поэтому
он
по
купал
печенье,
хотя
трехразовое
питание
ему
было
обеспечено.
Газета
доставлялась
к
нам
в
обеденное
время.
По
сле
обеда
Ма
любил
почитать
ее
перед
сном.
По
шур
шанью
скользящего
на
пол
листа легко
было
узнать,
что
он
уснул.
Тогда
приходила
моя
очередь
читать,
и,
стараясь
его
не
тревожить,
я
просматривал
газету.
ТО
ли
пример
Ма
был
заразителен,
то
ли
китайские
га
зеты
с
их
трескучим
жаргоном
действовали
одинаково,
но
я
тоже
приучился
засыпать
днем.
Интересных
со
общений
бывало
м
ало,
информации
о
событиях
в
мире
-
почти
никакой.
Сводка
вьетнамского
командо
вания
-
вот
единственный
ежедневный
столбец,
кото
рый
наверняка
стоило
прочесть.
Целые
страницы
газет
сплошь
заполнялись
прора
боточными
материалами.
Проработка
в
печати
велась
издавна,
но
в
1966
году
она
достигла
особенно
высо
кого
накала.
Обычно
такие
кампании
отличались
про
думанной
постепенностью,
выдавая
тщательную
вну
треннюю
организацию.
То
полгода
ругают
чью-то
47
статью,
потом
еще
полгода
-
какую-то
пьесу
или
фильм,
затем
полгода
честят
какого-нибудь
критика
или
литературоведа
и
т.
д.,
заботясь
о
том,
чтобы
про
работки
не
наезжали
одна
на
другую.
Каждая
такая
кампания
должна
была
находиться
в
фокусе
внима
ния,
и
очередность
их
поэтому
свято
соблюдал
ась.
Осенью
1965
года
в
проработках
произоше.ТI
каче
ственный
сдвиг.
Они
повелись
сразу
в
нескольких
об
ластях.
Одновременно
ругали
ученого-историка
и
дра
матурга
У
Хан
я,
бранили
кинофильмы
«Ранней
весной,
в
феврале»
и
«Сестры
ПО
сцене»,
прорабатывали
дра
матургов
ЯН
Хань-шэна,
Ся
Яня,
Тянь
Ханя
за
попыт
ку
оживить
традиции
прогрессивной
литературы
и
те
атра
тридцатых
годов.
Все
эти
кампании,
особенно
против
у
Ханя,
приняли
истерический
характер.
Обви
нения,
брань
и
угрозы
заполняли
газетные
статьи,
но
никаких
видимых
карающих
мер
не
следовало.
Прав
да,
как
дело
обстояло
в
действительности,
для
боль
шинства
долгое
время
оставалось
неизвестным,
по
этому
проработки
напоминали
какую-то
странную
игру
для
взрослых.
С
начала
мая
ежедневно
из
номера
в
номер
пекин
ские
газеты
стали
печатать
злые
проработочные
ста
тьи,
в
которых
на
все
лады
склонялось
имя
Дэн
То.
Его
обзывали
«заправилой
черной банды».
-
Кто
такой
дэн
То?
-
спросил
яМа.
-
Партийный
работник.
До
пятьдесят
седьмого
он
был
главным
редактором
«Жэиьминь
жибао»,
а
те-
.
перь
секретарь
пекинского
горкома
партии,-
неохотно
ответил
Ма.
-
Как
же
это
может
быть,
что
партийный
работ
ник
оказался
«заправилой
черной
банды»?
-
Бывает,-
уклонился
от
прямого
ответа
Ма.
Разоблачение
дэн
То
-
еще
одна
большая
победа
идей
Мао
Цзэ-дуна!
Всякое
событие
в
КНР
всегда
оказывается
такой
победой,
и
дальше
рассуждать
уже
не о
чем.
Все
же
секретарь
столичного
горкома
-
немаловажное
лицо
в
партии,
и
Ма,
члену
столичной
организации,
он
дo.rI
жен
был
бы
представляться
высоким
руководителем.
Как
выяснило~ь
из
чтения
многочисленных
статей,
Дэн
То
обвинялся
В
том,
что он
под
псевдонимом
пуб
..
ликовал
в
1960-1962
годах
очерки,
в
которых
подвер"
48
.
гал
сомнению
некоторые
«идеи»
Мао
Цзэ-дуна.
дей
ствительно,
читая
приводимые
в
статьях
цитаты,
я
не
мог
не
поражаться
смелости
очеркиста,
говорившего
удивительные
для
китайских
условий
вещи.
У
него,
на
пример,
был
фельетон,
едко
высмеивавший
словечко
«великий»
и
«великую»
привычку
вставлять
его
всюду.
где
надо
и
не
надо,
наподобие
заклинания.
В
самом
деле,
в
Китае
тогда
все
песни,
гимн,
радио
передачи
начинались
и
кончались
этим
словом.
Вна
чале
мне
было
как-то
странно
слушать
ежедневно
по
нашему
университетскому
радио
непрерывный
торже
ственный
рефрен:
«великий
вождь
Мао
Цзэ-дун»,
«ве
ликий
кормчий».
Вскоре
от
частого
повторения
слово
это
как-то
стерлось,
не
воспринима.тIOСЬ
в
его
серьез
ном
значении.
Большую
часть
своих
эссе
и
фельетонов
Дэн
То
объеДИIIИЛ
в
две
книги:
«Записки
из
села
трех»
и
«Ве
черние
беседы
в
Яньшани».
Книги
эти
теперь
запре
щены
в
КНР,
и
наличие
их
служит
поводом
для
осу
ждения
и
расправы
над
владельцем.
Идейные
позиции
Дэн
То
были
резко
антимаоцзэ
дуновские.
Дэн
То
писал, что
следует
«учиться»
у
го
сударства,
которое
«сильнее
нас»,
«объединяться»
с
ним
и
«радоваться,
когда
друг
сильнее
тебя»
(<<Законы
дружбы
и
гостеприимства»).
Он
прозрачно
намекал:
«Кто
высоко
мнит
о
себе
и
после
первых
успехов
отпи
хивает
от
себя
учителя,
тот
ничему
не
научится».
По
добные
высказывания
были
поняты
в
КНР
как
осу
ждение
разрыва
с
Советским
Союзом
и
вызвали
край
нее
озлобление
сторонников
Мао
Цзэ-дуна.
Великолепен
фельетон
Дэн
То,
«Великое
пустосло
вие»,
в
котором
он
высмеял
не
вообще
бахвальство,
а
известный
тезис
Мао
Цзэ-дуна
«Ветер
С
Востока
одо
левает
ветер
с
Запада».
В
заключение
язвительного
разбора
Дэн
То
публично
советовал
Мао
Цзэ-дуну
уйти
на
покой:
«делу
не
поможет
даже
употребление
самых
великих
слов
и
фраз,
наоборот,
чем
больше
бу
дешь
их
говорить,
тем
хуже.
Поэтому
я
бы
хотел
посо
ветовать
любителям
великого
пустословия:
лучше
бы
вы,
друзья,
больше
читали,
больше
думали
и
меньше
говорили,
а
когда
захочется
говорить,
то
немедленно
Шли
на
покой
и
не
тратили
бы
напрасно
своего
и
чу
жого
времени
и
сил!»
4
д.
Жело"опцев
49