Желоховцев А.Н. Культурная революция с близкого расстояния (Записки очевидца)
Подождите немного. Документ загружается.
Аудитория
реагировала
живо,
была
внимательной
инепосредственной.
Даже
м
алей
шее
подозрение
отно
сительно
связи
лекции
с
действительностью
КНР,
с
современным
положением
литературы
невероятно
бу
доражило
студентов.
Как-то
преподаватель
Ли,
рассказывая
о
китайской
литературе
в
период
монгольского
владычества,
беза
пелляционно
заявил:
-
Тогда
обстановка
в
стране
была
сложной,
поли
тическая
и
классовая
борьба
была
сложной,
литера
тура
была
тоже
сложной
и
...
богатой!
Последнее
слово,
вырвавшееся
у
лектора
после
многозначительной
паузы,
пробежало
по
слушателям,
как
электрический
заряд.
Улыбки
заговорщической
причастности
появились
на
многих
лицах,
студенты
за
шептались.
Мне
кажется,
что
никто
из
них
не
предпо
лагал
тогда,
что
до
«культурной
революции»
осталось
не
более
двух
месяцев.
Из
библиотеки
мне
начали
приносить
книги
и
на
учные
журналы.
Толстые
переплетенные
комплекты
были
пыльными,
пожелтевшие
формуляры
на
,ни?,
со
храняли
пер
возданную
незаполненность.
Вручая
мне
их,
мой
фудао
неизменно
напоминал,
что
все
эти
жур
налы,
выходившие
до
Освобождения,
чрезвычайно
«дурные».
Теперь
я
уже
убедился,
что
для
меня
дела
лось
больше,
чем
для
самих
китайцев
-
им
бы
такие
журналы
не
дали
ни
за
что!
Но
и
для
меня
оставался
закрытым,
недоступным
какой-то
фонд.
Опыт
научил
меня
заказывать
книги
списками,
так
как
обычно
за
каз
выполнялся
процентов
на
десять.
Мне
также
разрешили
посещать
библиотеку
Пекин
ского
университета.
Процедура,
правда,
оказалась
все
же
сложной.
Я
писал
заявление
на
книгу
своему
фу
дао,
он
советовался
с
преподавателем
Го,
потом,
полу
чив
его
подпись,
шел
в
канцелярию,
где
составлялось
особое
отношение
на
бланке,
с
печатями
и
ПОДПИСЯ\1I1.
При
общей
благожелательности
на
такое
дело
уходил()
недели
две.
Затем,
с
бумагой
и,
конечно,
в
сопровождении
фу
да
о,
я
направлялся
в
библиотеку
Пекинского
универ-
20
сIlтета.
Книги
мне
выдавали
на
следующий
день.
Ни
l<аl
ШХ
других
книг,
кроме
упомянутых
в
отношении,
I10ЛУЧИТЬ
было
нельзя,
так
что
при
всем
желании
уда
валО
СЬ
сделать
немного.
Когда
же
книги
оказывались
наконец
на
столе,
Ма
проявлял
к
ним
живейшиuй
инте
рес.
Специалист
и
преподаватель,
окончившии
аспи-
анТУРУ
по
древнему
языку,
он
еще
и в
глаза
не
виды
~ал
I1ервоисточников.
Эти
«дурные»
книги
таким,
как
он
не
выдавались
вовсе.
Что
уж
говорить
о
рядовых
студентах
и
просто
гражданах!
Памятники
старой
ки
тайсКОЙ
культуры
и
после
революции
были
для
них
недоступНЫМИ.
Если
до
Освобождения
онн
векаМII
принадлежали
немногим
посвященным,
так
как
счита
лись
сокровищем,
Tq
после
Освобождения
какую-то
часть
их
объявили
«дурными»
и
снова
укрыли
завесой
запрета.
Постепенно
количество
запретного
возраста
ло.
Казалось,
кто-то
стремится
зачеркнуть
вообще
все
прошлое.
Все
пришло
одновременно
-
и
лекции,
и
чтение
древннх
источников,
и
занятия
с
профеССОРО:\f
Го.
Я
с
трудом
урывал
часок,
чтобы
походить
по
книжным
магазинам.
У
букинистов
в
эти
первые
месяцы
я
ску
ПIlЛ
соТНИ
книг,
И
это
было
счастье.
Когда
же
изредка
удавалось
выкроить
свободный
день,
я
проводил
дол
гне
часы
у
длинных
полок
со
старыми,
серо-желтыми
изданиями.
В
магазине
на
улице
Люличан,
всегда
пу
стом,
в
продолговатом
холодном
зале,
освещенном
ЛlOщшесцеНТJlЫМИ
лампами,
продавцы
грелись.у
уголь
ных
жаровен.
Мне
приносили
стул, и
я
часами
переби
рал
на
полках
книги.
Новые
появлялись
редко,
и
глав
ное
было
-
закупить
те,
которые
я
еще
застал
выстав
леllНЫi\IИ.
Книги
D
Китае
дороги,
в
два-три
раза
доро
же,
чем
издания
в
СССР,
и,
хотя
я
покупал
у
букинистов
СО
скидкой,
книги
«съедали»
все
мои
огра
Ниченные
финансы.-
~'даЧIlое
начало
работы
подня'ло
мое
настроение.
Приятно
было
глядеть
на
растущие
ряды
книг
на
эта
жерке;
вскоре
пришлось
просить,
чтобы
;\ше
выдали
еще
одну,
и
любезный
Ван
тотчас
же
притащил
ее.
21
Удовлетворенность
делает
человека
неосторожным.
и
как-то
поутру.
будучи
в
отличном
расположении
духа,
я
спросил
Ма:
-
Вот
уже
второй
месяц
я
живу
в
Китае,
и
мне
непонятно,
почему
наши
социалистические
страны
не
могут
поладить
...
Спокойный
и
доброжелательный
Ма
вдруг
словно
взбесился.
Рот
его
передернулся.
он
вскочил
и,
разма
хивая
кулаками.
стал
кричать:
-
Вы
предали
революцию
и
Китай!
Ваша
по
мощь
-
сплошнОй
обман,
фикция!
Нас
не
обмануть
11
не
подкупить!
Мы
не
можем
ладить
с
ревизионистами!
у
нас
никогда
не
будет
с
ними
ничего
общего!
Мы
живем
бедно.
но
мы
дел
аем
революцию,
а
не
продаем
ее
ради
«всеобщего
благосостояния».
Я
был
совершенно
ошарашен
этим
взрывом
нена
висти.
Хотя
с
демагогией
китайской
печати
нам
всем
пришлось
познакомить.ся
давно,
но
одно
дело
-
пе
чатная,
все
терпящая
страница.
совсем
другое
-
жи
вое
слово
человека,
с
которым
ты
живешь
бок
о
бок.
Правда.
вся
его
фразеология
была
полностью
скаль
кирована
с
газетных
статей
того
времени.
Я
отлично
понимал.
что
«предательство
революции»
и
прочие
«гррромкие»
слова,
которыми
не
уставали
сыпать
пе·
кинские
лидеры.-
это
всего
лишь
камуфляж.
Этот
поток
клеветы
потребовался
для
того,
чтобы
никто
в
Китае
не
помышлял
жить
получше.
Вести
такую
поли
тику
можно
было.
только
нагнетая
антисоветскую
истерию.
Поэтому
каждый
шаг
к
урегулированию
со
ветско-китайских
отношений
воспринимался
ими
как
нож
острый.
Китайская
пропаганда
усиленно
нажима
ла
на
то,
будто
голод
и
лишения,
которые
принес
ки
тайскому
народу
авантюристический
курс
Мао
Цзэ
дуна.
вызваны
разрывом
дружественных
отношений
по
вине
Советского
Союза.
С
больной
головы
на
здоро
вую!
Старый
как
мир
прием.
А
то.
что
все
годы
СССР
оказывал
Китаю
большую
помощь
-
об
этом
нН
слова.
Все
это
я
услышал
и
в
гневной
речи
Ма.
Все
по
писаному, ни
одного
собственного
слова!
Истеричныil
пафос
тоже,
конечно.
был
предписан
свыше.
Мне
было
дико
и
больно
слушать
такие
речи
от
че
ловека,
который
успел
ВНУШИТЬ
к себе
симпатию.
Это
22
..
овалО
как
холодный
душ,
поставив
сразу
все
О
"еиСТВ'
u u
п
"'"
ЭТО
был
первыи,
хорошо
запомнившиися
мне
на
местО.
ypo~
Я
заговОрил
о
дружбе
наших
стран,
не
зная,
что
о
будет
для
тебя
оскорбит~льно,-
улучив
минуту,
эт
он
переводил
дух,
спокоино
сказал
я.
Koг~aa
Ма
это
подействовало
отрезвляюще.
_
Мы
в
Китае,-
заговорил
он,
постепенно
успо
каиваясЬ,-
долгое
время
ставили
СОВ~ТСКИЙ
Союз
в
пример
своему
народу.
Теперь
Советскии
Союз
уже
не
может
служить
для
нас
образцом.
Наше
будущее
бу
дет
другим.
Подлинные
революционеры
-это
мы.
Ре
волюция
вечна!
_
Недавно
я
прочел
статью
из
албанской
газе-
тЫ
-
заметил
Я.- В
ней
пространно
ведутся
рассуж
ни~
о
ТОМ,
кТо
достоин
управлять
СССР,
а
кто
нет.
Но
ведь
это
беспардонное
вмешательство
в
наши
дела.
вряд
ли
это
uможет
способствовать
налаживанию
вновь
отношении
между
нами.
Ма
снова
принялся
с
жаром
ИЗJIагатъ
установки
ки
тайсКой
пропаганды.
Продолжать
разговор
было
бессмысленно.
Я
ска
зал,
что
пора
идти
завтракать,
и
вышел
из
комнаты.
По
дороге
в
столовую
я
размышлял
над
тем,
что
про
изошло
сейчас
между
мной
и
моим
фудао.
Как
узнать,
что
он
думает
на
самом
деле?
Разве
может
человек
вести
откровенный
разговор,
если
у него
за
стеной
магнитофон?
Нет,
конечно.
Ведь
магнитофон
следит
в
первую
очередь
за
его
лояльностью,
сообразил
я.
Мое
Ьтношение
к
их
официальной
догме
им
достаточно
известно.
А
раз
так,
то
выкрики
моего
собеседника,
ви
димо,
предназначались
прежде
всего
для
его
собст
венного
самосохранения.
«Рискованная
у
него
рабо
тенка
по
китайским
понятиям!»
-
в
утешение
себе
ПОДумал
я
и
даже
почувствовал
незнакомую
мне
гор
дость
за
то,
что
я
такой
опасный
человек.
После
этого
СЛучая
я
стал
гораздо
осмотрительнее
и
старался
во
Время
своих
разговоров
по
возможности
не
лезть
на
РОЖОН
и
не
касаться
политических
тем.
Месяца
через
полтора
после
нашего
приезда
Ма
СОобщил
мне:
23
-
Вас
с
товарищем
Лидой
примет
заместитеш>
дe~
,
кана
товарищ
JIю.
Он
хочет
побеседовать
относи~
тельно
вашей
учебы
и
жизни.
Он
не
принимал
вас
раньше
потому,
что
был
очень
занят.
-
Товарищ
Лю
...
В
какой
области
он
спеЩlалнст?
Какие
у
него
научные
труды?
-
Он
политработник,
старый
революционер,
но
хо
рошо
разбирается
в
культуре
и
науке.
Я
вспомнил'
по
аССОЦllации
знакомого
мне
по
Л'\о
скве
политработника
Чэня,
с
когорым
познакомился
n
1959
году.
После
Освобождения
его
поставили
у
PYKO~
водства
китайской
кинематографией.
Он
быстро
воше.l
в
курс
дела,
действительно
хорошо
стал
разбиратьсSl
в
искусстве,
написал
уйму
статей.
Для
меня
он
бы.l
примером
человека,
быстро
развившегося
и
духовно
выросшего
на
совершенно
новой
для
него
работе.
Ма
ленький,
редковолосый
Чэнь
страдал
гипертонией
от
переутомления
и
целыми
днями
не
выходил
из
НО\lера
московской
гостиницы.
Я
приводил
к
нему
врачей
и
подолгу
беседовал.
В
общении
Чэнь
был
прост
И
до
ступен.
Лю
принял
нас
в
назнач{\нное
время,
что
само
по
себе
являлось
хорошим
знаком.
В
накуренной
KO:\lНa~
те,
обставленной
как
обычная
аудитория,
нас
с
Лидой
встретил
тронутый
сединой
пожилой
человек
среднего
роста,
ширококостный
и
по-крестьянски
плотный,
с
сильными,
резкими
движениями
и
редкими,
КРУПНЫМJI,
желтоватыми
зубами.
Усадив
нас
в
кресла,
сам
011,
видно
по
привычке,
продолжал
ходить
из
угла
в
уГо.l.
Позволить
себе
такое
в
присутствии
приглашенных,
да
еще
иностранцев,
в
уважающем
приличия
Китае
мог
только
человек,
чувствующий
себя
полновлаСТНЫ\1
хозяином.
Меня,
уже
приученного
к
обычаям
страны,
его
манера
держать
себя
удивила.
Каждую
такую
официальную
беседу
я
пытался
IfC-
пользовать
с
максимальной
выгодой
и
выдвигал
раз
ного
рода
предложения,
задавал
различного
рода
во
просы.
Я
расспрашивал
Лю
о его
собственной
науЧIIО
Й
работе.
Он
же,
показывая
свою
эрудицию,
старался
говорить
посложнее.
Но
литературы
этот
один
нз
ру
КОВО,lJ.ителеЙ
филологического
факультета
совершеllНО
не
знал.
Его
знания,
например,
романа
«Сон
В
I<pat:-
ном
тереме»
не
выходили
дальше
названий
пьес,
,{о-
24
011
Сl\10трел
в
театре.
(Обычно
китайские
клас-
торые
pOMaIlbI
перекладываются
в
пьесы.)
Чтобы
СI1чеСКIIеЖIlТЬ
его
я
заговорил
с
ним,
как
с
коллегой.
Р
аСПОЛО
' u
_
ВЫ
понимаете,-
говорил
я,-
что
ученыи
не
Р
аботать
без
оригиналов.
Ведь
он
исследова
:\Iож
ет
тел:-
Но
зачем
исследовать
«ДYPHoe~?
-
возражал
он
б
аясь
словно
выказывая
тем
самым
понимание.-
улы
'
Мао
Uзэ-дун
нас
учит
...
Следовала
цитата.
_
Здесь
в
Китае
я
не
начинаю,
а
продолжаю
на-
чатуЮ
работу.
В
1958
году
вы
сами
издали
книги,
по
которым
я
работаю.
С
тех
пор
обстановка
в
Китае
IIзменилась
...
_
Да, обстановка
измениласы-
с
радостью
согла-
сился
он,
потому
что
ни
в
чем
не
соглашаться
было
все
же
неудобно.
_
В
Китае
быстро
меняется
обстановка,-
продол-
жал
я,-
а
работа
еще
не
закончена.
Выбирая
мате
риалы,
я
не
делю
их
на
хорошие
и
дурные,
я
смотрю
те,
которых
нет
в
СССР
...
Лю
в
конце
концов
все
же
согласился
обсудить
мою
просьбу.
Труднее
было
с
Лидой.
Она
просила
заняться
с
нею
современным
разговорным
языком,
и
Лю
отка
зал
ей,
сославшись
на
то,
что
у
них
нет
такого
специа
листа.
Это
был
только
предлог,
так
как
с
Бак
Нинем
занимались.
-
Любой
китаец
может
с
ней
разговаривать.
На
пример,
товарищ
Ма,-
сказал
я,
указывая
на
c~oeгo
фудао.-
Нам
действительно
не
хватает
разговорной
практики.
Вместо
прямого
ответа
Лю
вдруг
заговорил
на
модную
тему:
«не
бояться
трудностей,
не
страшиться
смерти»,
которая,
как при
пев
или
заклинание,
повто
рялась
в
китайских
газетах
все
весенние
месяцы.
Меня
раздражал
этот
словесный
героизм,
вечно
требующий
ПОДхлестывания
однообразными
лозунгами-заклина
ниями.
Неужели
бахвальское,
механическое
талды
чеНье
может
побудить
людей
к
самопожертвованию?
б
Я
объяснил
ему,
что
советские
люди
трудностей
не
Оятся.
-
Смешно
призывать
к
прилежанию
тех,
кто
вы
учил
ТЫсячи
китайских
иероглифов.
Вам,
китайцам,
25
тоже
не
просто их
изучить,
а
нам,
иностранцам,
еще
труднее.
Мы
выбрали
себе
нелегкую
профессию
и
ра
ботать
умеем!
При
всей
справедливости
сказанного
меня
охва
тило
неприятное
чувство
-
как-то
непривычно
было
во
всеуслышание
хвалиться
-
получалось,
что
Лю
заста
вил-таки
меня
заговорить
чуждым
мне
языком.
Пожелав
нам
успехов,
он
сказал:
-
Вы
хорошо
работаете,
но
надо
и
уметь
отды
хать.
Мао
Цзэ-дун
учит
нас
не
только
работать,
но
и
отдыхать,
заниматься
спортом
...
Под
цитаты
из
сочинений
Мао
мы
с
Лидой
поки
нули
затянутый
табачным
дымом
кабинет.
Jlида,
так
и
не
договорившись
о
занятиях,
вскоре
выхлопотала
себе
перевод
в
Институт
языка,
чтобы
за
ниматься
по
твердой
студенческой
программе.
В
Китае
даже
самые обычные вещи
становились
для
нас
праздничным
событием.
Раз
в
неделю,
по
чет
вергам,
съезжаясь
в
наше
посольство,
мы
дружно
рас
хватывали
советские
газеты.
Они
были
не
С./шшком-то
свежие,
но
читать
их
достаВЛЯ.'10
большую
радость.
Старые
фильмы,
прокручиваемые
в
клубе
посольства,
мы
смотрели
с
не
меньшим
удовольствием,
даже
если
уже
видели
их
прежде
в
Москве.
Раз
в
неделю
я
lIаведывался
к
своим
спутникам
по
купе,
на
самую
западную
окраину
Пекина,
в
Инсти
тут
языка.
Там
учились
только
иностранцы,
и
вход
туда
был
свободнее,
чем
куда-либо
еще.
Как-то
апрельским
вечером
я
провожал
из
Инсти
тута
языка
своего
приятеля
Леню.
Вынырнув
из
уз
кого,
темного
хутуна,
мы
влезли
в
длинный
шкодов
ский
автобус.
Встречи,
которые
не
могли
быть
часты
ми,
оживляли
нас,
особенно
меня,
потому
что
после
перевода
Лиды
в
Институт
языка
я
остался
в
единст
венном
числе
в
Педагогическом
университете.
Всю
до
рогу
мы
болтали
без
умолку
и,
Сойдя
на
перекрестке,
продолжали
разговор.
Сошедшие
вместе
с
нами
пас
сажиры
растаяли
в
темноте.
Вдруг
из
нее
вынырнула
и
остановилась
перед
нами
какая-то
фигура.
Это
был
еще
совсем
молодой
человек,
но
бледный
и
тщедуш-
26
u
С
трудом
подбирая
слова,
он
спросил
по-ру~
tl
ЬНl
.
ски:
)
_
в
ы
советские
...
Мы
ответили
ему
по-китайски,
довольные,
что
нако
неЦ
хоть
кто-то
из
многочисленного
населения
китай
ской
столицы
решился
заговорить
с
нами.
Он
назвался
ЛИ.
Было
уже
поздно,
и
МЫ
условились
С
Ли
встре
титься
еще
раз,
чтобы
более
обстоятельно
поговорить
обо
всем,
что
интересует нас
и
его.
Встретились
мы
ровно
через
неделю
и
долго
гу
ЛЯЛИ.
Много
раз
стиранная,
выцветшая
одежда
выда
вала
бедность
нашего
нового
знакомца.
Мы
бродили
по
улицам,
не
вызывая
подозрений
-
в
глазах
прохо
жих
он
сходил
за
обычного
в
Китае
сопровождающего
IIРИ
иностранце.
Он
действительно
и
был
в
данном
случае
сопровождающим,
но
инструкцией
не
преду-
смотренным.
.
История
этого
молодого
человека
"ала
мне
для
по
знания
китайской
жизни
куда
больше,
чем
все
виден
ное
со
стороны.
Ли
два
года
учился
в
Народном
университете,
пока
под
напором
юношеской
искренности
не
проговорился
в
коридоре
о
своем
недовольстве
политическим
курсом
Мао.
Последовало
официальное
осуждение,
отчисление
с
факультета,
кампания
по
перевоспитанию.
Может
быть
поэтому
он
заболел
ранней
гипертонией,
и
зре
ние
его
сильно
ухудшилось.
Теперь,
после
больницы,
его
уделом
оставался
только
физический
труд,-
он
был
направлен
на
перевоспитание,
строить
J<:ирпичные
хлевы
и
склады.
Приходилось
колесить
через
весь
го
род
с
запада
на
восток
да
еще
потом
ехать
па
приго
родном
поезде.
Это
чересчур
утомительно
и
накладно.
Поэтому
он
жил
всю
неде.ТfЮ
в
рабочем
общежитии,
в
ОКружении
людей,
принимавших
его
за
опасного
госу
дарственного
преступника,
а в
субботу
поздним
вече
ром
приезжал
к
матери
на
воскресенье.
За
месяц
тя
Желого
труда
он
получал
всего
22
юаня.
Для
нагляд
Ности
укажу,
что
для
обеспечения
сносного по
китай
ским
понятиям
существования
надо
было
получать
не
менее
40
юаней.
Этот
больной
интеллигент
чувствовал
себя
на
работе
изгоем.
Он
отдыхал
только
дома,
крутя
Рмычажки
радиоприемника,
слушая
на
трех
языках
оскву.
27
-
у
нас
сейчас
в
разгаре
движение
за
«четыре
чи
стки»
1 -
все
политические,
конеЧIIО,-
рассказывал
ОН.-
Два
раза
в
lIеделю
собрания
после
работы.
Тя
нутся
они
бесконечно,
потому
чт·о
J<аждый
хочет
засвИ
детельствовать
свою
чистоту.
Выступать
безопаСIlее.
Но
я
отмалчиваюсь,
выIтупаюю
только
тогда,
когда
пар
тийный
секретарь
обращает
на
меня
внимание.
Я
устал
II
одинок
...
У
нас,
у
китайских
интеллигентов,
культ
личности
Мао
Цзэ-дуна
лежит
тяжелым
камнем
IIа
сердце.
Тоскливо
и
горько
...
Он
часто
повторял
эти
печальные
слова.
-
Того,
что
происходит
у
нас,
прежде
и
вообразить
невозможно
было
...
Культ
-
вот
что
давит
и
губит
Ки
тай
сегоДНЯ.
Ради
культа
забывают
и о
марксизме,
и
о
ленинизме,
и
о
народе.
У
честных
и
думающих
людей
тяжело
на
сердце.
Ли
говорил
о
страшной
душевной
опустошенности.
Для
души,
чтобы
не
одичать
окончательно,
он
занялся
изучением
педагогических
воззрений
Макаренко.
-
J\!\aKapeHKo
тоже
перевоспитывал
людей,
но он
поднимал
их!
Воров
и
преступников
он
готовил
к
тру
ду,
они
становились
рабочими
и
инженерами.
А
у
нас?
Вы
знаете,
что
такое
китайское
воспитание?
Или
пере
воспитание?
Нет, у
нас
не
поднимают
дух
человека!
Главное
-
в
том,
чтобы
подавить
его,
превратить
в
по
корного,
бессловесного.
У
нас
не
народ
поднимают
до
интеллигенции
-
о
нет!
-
у
нас
давят
ту
интеллиГен
цию, которая
была,
загоняют
ее
вниз.
-
Не
слишком
ли
пессимистичны
вы?
-
OCTOP~HO
спросил
Я.-
Все
же
в
КНР
тысячи
людей
получают
образование.
-
Их
нельзя
назвать
интеллигенцией.
Они
не
уме
ют
мыслить,-
СI<азал
Ли.-
Пользы
от
них
мало,
но
раздавить
мыслящих
они
могут,
и
сделают
это.
Если
человек
стал
грамотным,
получил
I<акие-то
знания,
то
от
этого
он
еще
не
становится интеллигентом.
Чтобы
стать
им,
нужно
еще
научиться
думать,
а
это
не
про-
J
Это
движение
развернулось
в
КНР
в
период
открытой
ПО.'1с
мики
С
КПСс.
Имелось
в
виду всеобщее
«очищение»
от
полити
ческих.
идеологических,
ЭКОНОМИl(еских
«грехов»
И
неугодных
кад
ров.
Хотя
в
ходе
движения
смещались
с
постов
11
взяточники,
карьеристы,
г.FJавн()Й
целью
движения
БЫ.lа
расправа
с
людьми,
симпа'tизирующими
Советскому
Союзу.
28
сто
...
~
нас
каждый
кончивший
школу
считается
ин·
теллигентом.
Но
они
((е
умеют
и,
главное,
не
хотят
думать.
Зачем
им
это?
На
собрании
каждый
повто
ряет
одни
и
те
же
фразы
и
дрожит,
как
бы
не огово
риться.
Ох,
({ак
это.
отупляет!
А
повторение
до
одури
при
изучении
сочинений
Мао!
Мы
учим
~ебольшую
статью
пять,
десять
раз.
Каждое
предложение
надо
повторять
и
повторять.
Так
в
старину
учили
конфуци
анские
каноны
сюцаи.
В
феодальном
Китае,
чтобы
получить
должность
императорского
чиновника,
надо
было
выдержать
эк
замен
по
конфуцианским
священным
книгам.
Сюцаем
называли
того,
кто
прошел
первый
тур
экзамеIIОВ
на
должность,
но
еще
не
получил
ее.
Многие
так
всю
жизнь
и
оставались
сюцаями.
-
Ну
а
рабочие?
Что
думают
те,
с
кем
вы
рабо-
таете?
I
-
Многие
из
них
обмануты
и
верят,
Мао
Цзэ-ду
ну,-
сказал
Ли.-
Для
рабочих
все
осужденные
контрреволюционеры
и
изменники.
Меня
они
считают
полоумным
...
-
Как
бы
отвечая
на
мой
немой
вопрос
«почему
же?»
-
он
продолжал:
-
Много
хорошего
было
сделано
прсле
Освобо
ждения,
особенно до
пятьдесят
седьмого
года.
В
пять
десят
восьмом
году
уже
стало
нехорошо,
а
затем
до
шло
и
до
несчастья.
Но
вы
ведь
знаете,
что
вину
за
голод
в
последующие
два
года
наши
руководители
воз
ложили
на
Советский
Союз!
-
Это
неправда,-
горячо
сказал
я.-
СССР
помо
гал
индустриализации
Китая,
нередко
даже
в
ущерб
себе
....
-
Я-то
знаю,
но
другие
не
знают.
Я
знаю,
что
это
клевета.
Но
для
чего?
К
чему
изолировать
Китай?
Что
кроется
за
этим?
Мне
многое
непонятно,
и
когда
я
за
думываюсь,
то
просто
пугаюсь.
Некоторое
время
мы
шли
молча.
Вдруг
он
спросил
с
неподдельным
волнением:
-.
Как
вы
считаете
-
нападут
американские
импе
риалисты
на
Китай?
-
Едва
ЛИ,-
сказал
Я.-
Ведь
нынешняя
китай
ская
политика
им
на
руку.
-
Я
тоже
так
думаю,-
сказал
он.-
Мне
просто
хотелось
посоветоваться,
а
не
с
кем.
Наши
не
хотят
29