Желоховцев А.Н. Культурная революция с близкого расстояния (Записки очевидца)
Подождите немного. Документ загружается.
-
Ну
полно
тебе!
-
дружелюбно,
давая
понять,
что
ему
все
ясно,
сказал
Кун.-
Что
с
парткомом?
Он
явно
нервничал
и
с
нетерпением
ждал,
что
я
скажу.
другие
сотрудники
старались
казаться
невоз
мутимыми
и
не
вмеШИВё:lЛИСЬ
в
наш
разговор.
-
Студенты
ворвались
в
административный
кор
пус,
силой
выволокли
наружу
членов
парткома
и
за
няли
здание,-
громко
сказал
я.
Все
сразу
обеРН}ЛИt:Ь:
они
еще
ничего
не
знали!
-
Когда?
Вы
это
видели
сами?
Что
они
делают?
Что
кричат?
-
засыпали
меня
вопросами.
Но
я
еще
не
владел
языком
настолько,
чтобы
пуле
метной
очередью
выстреливать
слова
в
ответ.
Однако
на
последний
вопрос
я
ответил
твердо:
-
Они
кричат:
«Да
здравствует
победа
велИl<ОЙ
пролетарской
культурной
_революции!»
-
Спасибо,-
сказал
Кун,
и
голос
его
дрогнул.
ВЫ
идете
отдохнуть?
-
Да.
До
свидания.
За
моей
спиной началось
взволнованное
обсужде
ние
событий.
В
холле
тоже
толпились
люди,
в
коридорах
-
не
прерывное
хождение,
хлопанье
дверей.
-
Товарищи!
Товe:tрищи!
Поздравляем
вас
всех!
-
загремели
вдруг
громкоговорители.-
Революционные
студенты
и
преподаватели
университетаl
Черный
парт
ком
свергнут,
черная.
банда
Чэна
разгромлена,
черные
элементы
ответят
перед
массами!
Мы
защитили
пред
седателя
Мао!
Мы
защитили
ЦК
партии!
Черному
царству
настал
конец.
Революционные
студенты
и
пре
подаватели
университега
взяли
власть
в
свои
руки.
Да
здравствует
победа
великой
китайской
культурной
ре
волюции!
Да
ЗДр:iВстяует
председатель
Мао!
С.1ава,
слава,
славаl
Радио
щелкнуло
и
умолкло.
Но
тишина
не насту
пила.
Она
уже
HP
возвращалась
более.
В
открытые
окна
доносилось
моногонное,
многоголосое
ВЫКрИКII
вание
лозунгов,
топот
сотен
ног,
а
когда
я
поднялся
наверх,
к
себе,
ударил
первый
барабан.
Низкий,
мощ
ный
звук
поплыл
неl0РОПЛИВО
и
мерно
разлился
во
круг.
Я
лег
и
долго
не
мог
уснуть.
Ма
не
объявлялся.
А
барабан
все
бил
и
бил.
Издали,
из
города,
ему
стал
вторить
другой,
третий'
...
ш
ПЕРВЫЕ
ДНИ
новой
ВЛАСТИ
4
июня.
Бьют
барабаны.
Непрерывно.
Ночью,
ут
ром,
весь
день.
То
близко,
то
где-то
далеко.
От
них
нельзя
укрыться
нигде.
Сквозь
бой
барабанов
проры
ваются
только
хрипловатые,
натруженные
возгласы:
«Да
здравствует
Мао
Цзэ-дун!»,
«Защитим
предсе
дателя
Мао!»,
«Слава
великому
кормчему!»
И
шествия.
В
университетском
гоrодке,
на
городских
улицах,
от
митинга
к
митингу.
Много
раз
проходили
они
мимо
меня.
С
обочины
TpOT~apa
разглядываю
идущих.
Все
они
очень
молоды.
Латаная,
заношенная
одежда.
Шар
канье
ног
об
асфальт
-
многие
босы,
на
других
видавшие виды
кеды.
Можно
смотреть
на
этих
ребят
в
упор,
но
Hf'
встретигь
ответных
взглядов.
Ни
друже
любия,
ни
ненависти,
ни
любопытства.
Они
безраз
личны.
Впереди
они
несут
на
носилках
вчетвером
портрет
председателя
Мао.
Портрет
обрамлен
красным
барха
том,
увит
цветами
и
зелеными
ветвями.
За
портретом
идут
знаменосцы.
Знамена
-
ярко-алого
цвета,
и
фор
ма
их
необычна
-
это
длинные
узкие
стяги
на
высо
ких
древках,
шелк
их
змееобразно
вьется,
он
легок
и
трепещет
на
ветру.
За
знаменами
следует
оркестр.
Ба
рабан
-
обязателен,
прочее
-
по
воле
случая,
но
чаще
всего
к
нему
присоединяются
звонкие
китайские
гон
ги.
За
оркестром
послушно
тянется
колонна,
иногда
с
боку
идут
активисты.
Они
то
и
дело
подносят
к
глазам
листки
с
лозунгами
дня.
Лозунг
выкрикивается
хрип
лой
скороговоркой,
и
колонна
дружно
подхватывает
и
хором
повторяет
его.
Вслед
за
лозунгом
вверх
взлета
Ю'!'
сжатые
кулаки.
Университетские
дацзыбао
рассказывают
о
пре
ступлениях
«старого
парткома».
Главное
из
них
-
со
противление
«великой
пролета
рской
культурной
рево-
11
JlЮЦИИ».
Узнаю
немало
изумительных
вещей:
паРТI<ОМ,
сказавшись
в
КОЛt,це
беСIlующейся
толпы,
просил
по
телефону
о
помощи.
Обращался
в
райком
-
там
отка
зали:
сами
бессильны.
В
горкоме
никто
на
зов
не
от
ветил:
горком
тоже
разогнан.
Когда
уже
не
было
со
мнений,
что
возникла
опасность
для
самой
жизни,
руководство
университета
обратилось
за
защитой
к
по
лиции.
ПоследонаJТ
ОТАет:
«Мы
не
вмешив-аемся
в
дви
жение».
Позвонили
в
гарнизон,
искали
помощи
у
во
енной
силы
-
тож~
Напрасно:
«Мы
проводим
линию
масс».
'Наконец,
ЗР(ЧIJIЛИ
R
«группу
по
делам
культур
ной
революции»
при
ЦК
КПК
-
ответ
тот
же:
«Мы
проводим
'линию
MtlCC».
А
массами-то
были
в
тот
день
две--три
сотни
взвинченных
юных
крикунов,
Докричав
шихся
до
погр()ма.
Большинство
студентов,
не
зная,
что
к
чему,
оставались
3
июня
безучастными.
Партийный
аппарат
параЛllзопан.
За спиной
бес
нующейся
молодежи,
раЗмыш.1JЯЛ
я,
встали
и
поли
ция
и
армия,
открывшие
зеленый
свет
погромщикам.
Это
был
разгул,
охр&няемый
и
поощряемый
могуще
ством
государСТВt>IIНС,ГО
аппарата.
Правда,
пружины,
запускавшие
Р.
ход
ДР.ижениt-',
тогда
еще
не
обнаружи
вали
себя.
,
Поддержанные
силой
карателы:lгоo
механизма,
по
бедители
выступили
палачами
своих
жертв.
Им
дове
рили
НОDУЮ
РОЛh.
функцию
государственной
важности:
пресечь
рост
«уродов
и
чудовищ»
в
Китае,
как
назвал
Мао
Цзэ-дун
ТРХ,
кто
выступал
против
его
авантюри
стического
курса.
Изrечение
об
«уродах
и
чудовищах»,
оправдание
бесчинств
«культурной
революции»,
в
пер
вый
же
день
бь'ло
начертано
золотыми
знаками
на
красном
фоне
и
вывеllН:НО
на
самом
оживленном
пере
крестке
аллей.
«Ур()ды
И
чудовища»,
по
Мао
Цзэ-дуну,
вырастают
сами
по
себе,
но
сами
по
себе
не
исчезают,
их
надо
беспощадно
искоренять
...
4
июня
по
плану
мне
надо
было
отправиться
в
биб
лиотеку
Бэйда
-
Пекинского
университета.
Для
этого'·
у
ворот
моего
Педагогического
университета
я
должен
был
сесть
в
автобус
и,
проехав
полчаса,
выйти
у
ворот
БэЙда.
Почти
все
работники
канцелярии
и
даже
сама
за
ведующая
Чжао,
тщетно
пытаясь
CI<PbJTb
бесТIOКОЙСТВО,
с
утра
слонялись
по
холлу
И
коридорам,
о
чем-то
пере-
72
шептывались
по
углам.
Здесь
же
бродили
и
несколько
вьетнамцев.
Увидев,
что
я
собрался
уходить,
завхоз
Ван
сказал
мне,
что
из
университета
никого
не
выпу
скают.
-
Как
так?
По
какому
праву?
-
возмутился
я,
но
меня
успокоил
один
из
вье1намцев.
, -
Нет,
нет,
иностранцам
можно.
Их
пускают.
Ван
смутился.
-
Правда?
Я
не
'iнал,-
стал
оправдываться
он.
Вы
взяли
С
собой
документы?
Никогда
не
забывай
те
их!
-
Взял,
взялl
-
заверил
я
его.
На
рубашке
у
меня
красовался
университетский
значок~
а в
бумажнике
лежал
студенческий
билет.
Еще
издали
я
заметил
у
ворот
толпу.
Яростно
же
стикулировавшие
па
рни
и
девушки
пытались
прорвать
ся
-
одни
внутрь,
а
другие
-
наружу.
-
у
меня
здесь
брат,
я
его
давно
не
видела,
убеждала
молоденькая
девушка,
по
виду
работница.
-
Нельзя.
Все
заняты
революционной
деятельно
стью,-
отвечал
пикетчик
с
красной
нарукавной
повяз
кой.
Он
был
неумолим,
держался
с
большим
достоин
СТВОМ.-
МЫ
никоrо
не
пропускаем.
Долго
ли
так
будет?
Сколько
потребуется
для
революции!
Могу
я
пройти?
-
обратился
я
к
строгому
пикет-
чику.
Пожалуйста.
Иностранцев
мы
не
задерживаем.
А
почему
же
мы
никого
не
выпускаете?
-
не
удержавшись,
спросил
я
его.
Пикетчик
строго
взглянул
на
меня
и
отчеканил:
-
Чтобы
ни
одна
сволочь
не
ушла
от
расплаты
пе-
.
ред
революционными
массами!
«да,
не
поздоровится
тем,
кто
ждет
часа
распла
ты»,-
подумал
я,
выjrдя
за
ворота.
Следом
за
мной
пытался
проскользнуть
какой-то
тип
с
велосипедом.
Таких,
как
он,
я
не
раз
видел
за
своей
спиной,
куда
бы
я
ни
шел.
И
вот
сейчас
его
бук
вально
сцапали
«революционные»
студенты
и
силой
уволокли
в
дежурку,
несмотря
на
сопротивление.
На
нем
повисло
сразу
шестеро
юнцов.
Он
боролся
и
ру
гался,
и
даже
до
меня
долетали
обрывки
слов:
«долгl
.•
Задание!
..
Работа!
..
» -
смешанные
с
бранью.
73
Глядел
я
на
эту
сцену
не
без
удовольствия.
Все
было
ясно:
«революционеры»
сцапали...
филера!
да,
да,
обыкновенного
«ч~ловека
в
штатском»,
чье
незримое,
но
постоянное
присутствие
за
плечами
угнетало
всех
нас,
учившихся
в
Китае
иностранцев.
у
ворот
Бэйда
тоже
толпилась
масса
на
рода,
стре
мившегося
проникнуть
внутрь.
Я
протиснулся
и
предъ
явил
свой
спеuиальный
пропуск.
-
Библиотека
не
работает,
вам
нет
смысла сюда
ходить,-
вежливо
отказал
мне
пикетчик.
-
Я
хочу
повидать
своих
советских
друзей,
кото
рые
здесь
учатся.
Такая
просьба
озадачила
его,
и
он
обратился
за
советом
к
старшему,
тоже
студенту.
Привратник
же
безучастно
сидеw'J
в
будке.
-
Вы
сюда
~одили
и
прежде?
-
Постоянно.
-
Тогда
проходите,
можно.
Но
мы
пускаем
вас
в
последний
раз.
У
нас
идет
культурная
революция.
-
Неужели
мне
нельзя
будет
видеть~я
с
соотече
ственниками?
-
Да,
нельзя.
Разве
что
только
в
канцелярии.
Ни
кого
постороннего
мы
на
территорию
не
пропускаем,
потому
что
идет
реВОJ1ЮЦИЯ.
Но
сегодня
мы
делаем
для
вас
исключение.
Проходите!
И
я
официально
в
последний
раз
вошел
в
Пекин
ский
университет.
В
аллеях
ветер
гнал
песок
и
пыль
вперемешку
с
клочьями
разноцветной
бумаги,
покрытой
неразборчи
выми
иероглифамft.
Здания
залеплены
до
третьего
эта
жа
дацзыбао,
шелестящими
под
ветром,
словно
кроны
деревьев.
«Смерть
Лу
Пину!
Разоблачим
преступников!
Вскрыть
гнезда
старых
контрреволюционеров!
..
»-
кричали,
вопили,
проклинали,
осуждали,
грозили
иероглифы.
Они
БЬJ.1IIl
адресованы
вполне
определен
ным
людям
-
ректору
университета
Лу
Пину,
членам
парткома
и
профессуре.
Их
имена
либо
были
обведены
черной
рамкой
(знак
прижизненного
некролога
че.'IО
веку,
KOToporo
отныне
никто
не
посмеет
считать
жи
ВЫМ),
либо
накрест
перечеркнуты
красным
(зов
к
про
литию
крови)
или
черным
(угроза
смер.тью).
Посредине
аллеи
маршировали
колонны.
Среди
во-
74
сторженных
юнцов,
изможденных
проведенными
без
сна
ночами,
мелькали
бледные,
как
маски,
HeMo.ТJOдыe
лица
с
плотно
сжатыми
губами.
На
них
я
читал
испуг
и
замешательство.
'усердие
из
страха,
жажду
спасения.
у
входа
в
общежитие
для
иностранцев
косо
повис
ла
свежая
дацзыбао:
«Ты,
выскочка
из
«инте.ТJлигеIlТ
ных»
кровопийц,-
читал
я,-
выступая
на
партийных
собраниях,
льстил
черному
бандиту
Лу
Пину,
лез
в
партию,
хвастался
знанием
иностранных
языков,
втер
ся
через
покровительство
Лу
Пина
в
канцелярию
Д:IЯ
работы
с
иностранцами,
сам
живешь
в
шикарных
ус
ловиях
иностранного
общежития!
Ты
ублюдок
и
сукин
сын
буржуазного
эксплуататорского
K.1Jacca!
Ты
ка
рье
рист,
раб
черной
банды,
лжекоммунист
и
враг
идей
Мао
Цзэ-дуна!
Раскайся!
МЫ
тебя
предупреждаем!
Это
самое
последнее
предупреждение!»
'«А
ведь
до
этого
времени
тех,
кто
жил
с
иностран
цами,
считали
самыми
верными
и
самыми
преданны
МИ,-
подумал
я.-
Что
же
происходит
в
Китае?
Какая
же
это
«культурная
революция»?
Это,
скорее,
опре
деленная
политическая
линия
...
»
В
нашей
неМНОIочис:ленной
университетской
коло
нии
только
и
разговору
было,
что
о
происходящих
со
бытиях.
Рассказывали
об
избиении
профессора
Цзянь
Бо-цзаня,
о
расправе
с
ректором
Лу
Пином
-
его
спас
ло
от
гибели
только
то,
что
он
попал
в
больницу,
об
из
девательствах
даже
над парторгом
столовой
для
ино
странцев,
которого
заставляли
надевать
мусорную
кор
зину
на
голову
и
ходить
на
четвереньках.
я
возвратился
к
себе
в
Педагогический
университет
поздно
вечером.
Аллеи
сияли
гирляндами
ламп,
но
были
совершенно
безлюдны.
Зато
со
стороны
стадио
на
доносился
рев
толпы.
Я
свернул
на
аллею,
идущую
параллельно
стадиону,
и
шел,
держась
в
тени
деревь
ев.
Поле
стадиона,
освещенное
десятками
мощных
рефлекторов,
было
сплошь
покрыто
людьми.
Они
си
дели
на
корточках или
же
прямо
на
земле.
Мне
уда
лось
добраться
почти
до
самого
ярко
освещенного
по
моста.
Из-за
молодого
тополька
я
увидел
на
помосте
несколько
человек.
Один
как-то
особняком
стоял
в
центре,
это
был
па
рторг
Чэн.
Двое
юношей
с
торже-
75
ствеННbIМИ
лиuами
стояли
за
его
спиной,
еще
несколь
ко
расхаживали
по
подмосткам.
Вдруг
один
ИЗ
них
по
дошел
к
рампе
и,
ПОБернувшись
к
Чэну,
истошно
за
вопил:
-
Ты
предал
председателя
Мао!
Ты
чеРНbIЙ
бан
дит!
Ты
царь
черного царства
нашего
университета!
Следом
за
ним
зар~вела
толпа,
голоса
слились
в
сплошной
гул,
затем
гул
этот
стал
словно
бbI
ритмиче
ски
распадаться,
и
я
отчетливо
УСЛbIшал,
как
тысячи
людей
скандируют:
«Ша!
Ша!
Ша!
-
Смерть! Смерть!
Смерть!!»
Мне
стало
жутко.
Я
перевел
взгляд
на
тех,
кто
сидел
поблизости.
Он.и
уставились
на
осужденного.
Лица
их
были
сосредото
ченны,
даже
озабоченны,
они
почти
не
кричали.
Они
напряженно
ВГЛЯДbIвались
и,
казалось,
хотели
угадать
собственную
судьбу.
Вдруг
по
чьей-то
команде
скандирование
оборва
лось,
и
с
эстрады
донесся
голос
Чэна:
-
Я
сражался
за
революцию!
Я
пролил
кровь
за
председателя
Мао!
-
взывал
он
к
толпе
и,
судорож
ными
движениями
засучивая
рукава,
протягивал
руки,
видимо
показывая
шрамы.
-
Врешь!
Врешь!
-
в
ответ
ему
кричали
молодые
u I
люди
на
эстраде,
и
каждыи
выкрик
сопровождали
по-
щечиной.
-
Я
горячо
люблю
председателя
Мао!
Я
пожимал
ему
руку
в Яньаllll!
-
Предатель!
-
слышалось
в
ответ,
'и
раздавалась
новая
пощечина.
-
Я
боролся
с
ревизионизмом
и
иностранными
ра
бами!
-
с
отчаянием,
срывающимся
голосом
кричал
Чэн.
«Молодые
революционеры»
хохотали.
-
Товарищи!
Смотрите,
как
врут
уроды
и
чудови
ща!
А
ну,
склони-ка
голову
перед
массами!
-
И
один
из
парней
с
силой
ударил
Чэна
по
затылку.
Чэн
качнулся,
закрыл
лицо руками
и,
трясясь,
опу
стился
на эстраду.
Он
повалился
на
бок
и,
раскинув
руки,
забился
в
истерике.
-
Сволочь!
Урод
и
чудовище!
Черный
бандит!
продолжали
кричать
над
ним
юнцы.
-
Смерть!
-
ВbIКРИКНУЛ
какой-то
паренек
и,
под
бежав
к
корчившемуся
Чэну,
пнул
его
ногой.
76
-
смерты Смерть!
-
скандировала
толпа,
и
акти
ВИСТbI
на
эстраде
дружно
стали
пинаТI>-
ЧЭllа
ногами.
Я
почувствовал,
как
к
горлу
подступает
тошнотвор
НblЙ
комок,
И
побрел
в
общежитие.
В
голове
стоял
ка
кой-то
туман,
на
душе
бblЛО
муторно,
отвратительно.
В
холле
сгрудились
сотрудники
канцелярии
и
о
чем
то
возбужденно
говорили.
КО
мне
подошел
маленький
Ван.
-
Что
делается
в
городе?
Нас
не
выпускают
отсю
да,-
пытаясь
улыбнуться,
заметил
он.
-
В
городе ничего
особенного
не
происходит,-
на
чал
я,
и все
с
напряжеННblМ
вниманием
прислушива
лись.
Когда
же
я
заговорил
о
том,
что
происходит
в
Бэйда,
сотрудники
ПЛОТНblМ
кольцом
окружили
меня
If
стали
расспрашивать,
кого
там
осудили
и
осуждают
ли
там
мелких
кадровых
работников.
-
Видимо,
да,
и
многих.
А
в
нашей
канцеЛЯрИIJ
никого
еще
не
осудили?
Здесь
нет
«уродов
И
чудо
вищ»?
-
спросил
я.
-
Нет,
нет,
пока
никого.
Мое
сообщение
их,
очевидно,
испугало.
Они
и
до
того
выглядели
растерянными
и
подавленными.
Ма
в
комнате
не
БЫJIO.
Он,
безусловно,
находился
на
стадионе.
Я
ле,'.
Не
умолкая,
гремели
барабаНbJ.
Я
никак
не
мог
избаВIIТЬСЯ
от
озноба.
Ма
так
и
не
ночевал
дома.
Утром
он
забежал
на
минутку,
чтобы
спросить,
что
я
собираюсь
делать.
-
Вероятно,
пойду
в
город.
Ведь
занятий
нет,
и
я
свободен.
-
Занятия
от
нас
не
уйдут.
Но
пойти
в
город
очень
хорошо,
очень
хорошо!
ТЫ
же
видишь
-
в
уни
верситете
идет
культурная революция!
-
А
многих
осудили?
-
в
упор
спросил
я,
и
Ма,
до
того
державшийся
самоуверенно,
вдруг
стушевался.
-
Нет,
немного.
И
почему
ты
говоришь
-
осудили?
-
Если
работника
называют
уродом
и
чудовищем,
разве
это
не
осуждение?
-
Нет,
ведь
так
говорят
не
все,
а
лишь
некоторые.
Их
мнение
должно
быть
подтверждено
всем
коллекти
вом!
Революционными
массами!
..
-
Испытанные
слова
вернули
Ма
его
прежнюю
самоуверенность.
77
-
А
у
нас
на
факультете
обнаружились
«уродЬ!
И
чудовища»?
Товарищи
Лю
и
Го
не
пострадали?
-
Нет,
нет.
Правда,
у
нас
пока
еще
не
началось
по
настоящему
...
-
сказа
..
l
он
и,
явно
не
желая
продол
жать
разговор,
ушел.
Собираясь
идти
завтракать,
я
вышел
в
коридор.
Как
обычно,
здесь
сновали
студенты
с
полотенцами
и
маленькими
ракетками:
столы
для
пинг-понга
занима
ли
середину
УМbJвальных
залов,
и
утренняя
разминка
у
китайцев
начина
..
lась
обычно
с
пинг-понга.
С
треть
его
и
четвертого
этажей
сбегали
по
лестнице
вьетнам-'
ские
студенты.
Вдруг
в
ПрИВbJЧНЫЙ
уже
гомон
голо
сов
вплелся
новый
звук
-
мягкий, но
четкий
топот
ног,
и
в
коридоре
появились
человек
двенадцать
совсем
мо
ЛОДbJХ
ребят
в
стоптаl-lНЫХ
кедах,
а
то
и
вовсе
босиком.
Я
почему-то
обратил
m~имание
на
их
невероятно
худые
руки,
видимо,
питаЛllСь
они
не
слишком
калорийной
пищей.
Двое
из
НIIХ,
держа
крепко
за
руки,
вели
пожи
лого
привратника.
Хотя
шли
они
медленно
и
внешне
держались
спокойно,
чувствовалось,
что
ребята
воз
буждены.
Сюда,
в
общежитие
для
иностранцев,
анн
явно
вошли
впервые
в
жизни.
-
Что
за
иностранец?
-
поравнявшись
со
мной,
спросил
один.
-
Советскии,-
отвечал
привратник.
Они
ПРОШЛJl
дальше,
смерив
меня
с
ног
до
головы
взглядом.
-
Он
друг
КИ1
ая?
-
услышал
я
тот
же
голос.
-
Нет,-
сказал
привратник.-
Он
специалист
по
Китаю.
у
двери
комнаты,
где
жил
заместитель
заведующего
канцелярией
Ван,
они
остановились.
-
Здесь?
-
спросил
высокий
бледный
паренек
с
черными
кругами
под
глазами.
-
Здесь,-
подтвердил
привратник.
Ребята
отпустили
его и
сгрудились
возле
двери
Вана.
Один
осторожно
постучал
в
нее.
-
Вэй!
-
раздалось
изнутри.-
В
чем дело?
-
Выходи!
-
спокойно
сказал
кто-то.
-
В
чем
дело?
-
распахивая
дверь,
спросил
Ван.
И
в
ту
же
минуту
к
нему
устремились
руки,
множе
ство
тонких
рук
с
высоко
закатанными
рукавами
вце
пилось
в
его
одежду,
плечи,
шею,
воротник.
В
одно
78
мгновение
Ван
оказался
в
коридоре,
его
окружи.'ш,
схватили
под
руки
и
повели.
-
Пошли!
Массы
ждут
тебя!
Они
будут
спраШII
вать,
а
ты
ответишь!
Живееl
Быстрыми
шагами,
в
полном
молчании
они
прош.'1И
ПО
коридору
И
спустились
по
лестнице.
Ван
молчал,
оН
только
побледнел,
ссутулился
и,
понурив
голову,
гля
дел
в
пол.
На
нем
был
новый
синий
партийный
ко
стюм
-
наглухо
застегнутый
френч
с
накладными
карманами,
аккуратные
синие
брюки,
кожаные
бо
тинки.
«Наверное,
ОН
догадывался,
что
ждет
его,-
поду
мал
Я.-
ВОТ
и
оделся,
словно
па
парад
на
площади
Тяньаньмэнь
...
»
Все
обитатели
общежития,
стоя
у
дверей
своих
ком
нат
или
около
умывальной,
глядели
им
вслед.
Только
из
соседней
со
мной
дежурки
не
вышел
никто.
Из
лю
бопытства
я
толкнул
дверь
-
никого!
Впервые
на
ночь
и
день
я
остался
безнад"~орным.
Университетский
комитет
комсомола
ненадолго
пе·
режил
партком.
Его
разогнали
тоже
в
июне,
пример
но
неделю
спустя.
Сразу
же
после
захвата
власти
в
университете
«ре
волюционными»
студентами
пОявились
дацзыбао
о
том,
что
следует
выволочь
на
расправу
всех
/«при
спешников
черного
парткома».
В
их
числе
назывался
и
комсомольский
комитет,
который
был,
разумеется,
первым
помощником
па
рткома
в
университете
...
С
утра
радио
передавало
призывы:
«Революционе
ры,
на
штурм!»
Вся
территория
опустела,
так как
кол
лектив
собрался
в
полном
составе
пер~д
комсомоль
ским
комитетом:
в
его
разгроме
было
много
показного,
демонстративного,
и
«революционеры»
сгоняли
всех,
чтобы
показать
воочию
с'вое
могущество.
Зверство
было
совершенно
диким,
членов
комсо
мольского
комитета
били
публично
и
жестоко,
в
кровь,
водили
ПО
одному
по
аллеям,
чтобы
каждый
мог
на
них-
полюбоваться.
Активисты,
человек
двадцать,
со
провожда.ТJИ
каждого
пленника
и
били
по
очереди.
Я
наткнулся
на
такую
группу,
когда
пошел
обедать.·
Комсомолец
был
совсем
юным,
не
старше
второ-
79