Закомлистов А.Ф. Юридическая философия

Подождите немного. Документ загружается.

философская антропология юридической нормы_____________________201

Священное известный философ и антрополог Р. Жирар напря-

мую связывает с феноменом насилия: «В мире, где малейший кон-

фликт может привести к катастрофе, как малейшее кровотечение у

больного гемофилией, — жертвоприношение фокусирует агрессив-

ные тенденции на жертвах реальных или идеальных, одушевленных

или неодушевленных, но всегда неспособных быть отмщенными,

одинаково нейтральных и бесплодных в плане мести. Оно дает на-

силию, которое не может прекратиться само по себе, разрядку, —

конечно, частичную, временную, но зато всегда возобновимую и

обладающую действенностью, единодушных свидетельств о кото-

рой слишком много, чтобы ими пренебречь. Жертвоприношение не

дает развиться зародышам насилия. Оно помогает людям держать

месть на безопасной дистанции... Играть ключевую роль жертво-

приношение и вообще обряды должны в тех обществах, которые

лишены судебной системы и потому живут под угрозой мести. Тем

не менее не следует говорить, что жертвоприношение "заменяет'

судебную систему. Во-первых, потому, что невозможна замена того,

чего, несомненно, никогда прежде не было, а во-вторых, потому, что

в отсутствие добровольного и единодушного отказа от всякого на-

силия судебная система незаменима. Священное — это все, что гос-

подствует над человеком, и тем надежнее, чем больше сам человек

надеется над этим господствовать. То есть в том числе, хотя и во

вторую очередь, это поражающие население бури, лесные пожары,

эпидемии. Но прежде всего, хотя и в более скрытом виде, это наси-

лие самих людей, насилие, выведенное за пределы человека и пото-

му слитое со всеми прочими силами, грозящими человеку извне.

Подлинное сердце и тайную душу священного составляет насилие.

Мы еще не знаем, как людям удалось вывести собственное насилие

вовне. Но как бы то ни было, как только им это удалось, как только

священное превратилось в ту таинственную субстанцию, которая

рыщет вокруг, которая входит в них извне, в них самих по-

настоящему не превращаясь, которая их мучит и терзает, отчасти так

же, как эпидемия или природные катаклизмы, они оказались перед

лицом набора феноменов, на наш взгляд разнородных, но аналогии

между которыми действительно весьма примечательны».

Жирар Р. Священное и насилие. М., 2000. С. 26, 27, 43.

202 __________________________________________________________ Глава

На наш взгляд, ведущей в схематизме исцеления и выведения

насилия за пределы «тела» общины является не сама по себе функ-

ция жертвоприношения. Ее постоянное воспроизводство в истории в

тех или иных модификациях поддается объяснению исходя из ан-

тропологических оснований и, в частности, из феномена всеобщего

блага, представление о котором в архаические времена имело ано-

нимный характер и связывалось с действием безличных сил. Эти

безличные силы, даже если разрушительные действия в сообществе

совершались в результате конкретных индивидуальных актов, при-

писывались отнюдь не индивидам, а проявлению деструктивных

начал надындивидуального свойства. Причем род выступал лишь

субстратом, в отношении которого осуществлялось такое воздейст-

вие, в том числе и в виде такого явления как кровная месть.

Подобное состояние дел архаического сообщества оценивалось

и диагностировалось на уровне эмпирической аксиологии неприем-

лемости текущего момента, явно неблагополучного и гибельного

для всего коллектива.

В связи с этим схематизм жертвоприношения исторически соз-

давался в различных репрезентативных модификациях и имел мно-

гоцелевое предназначение: жертва могла быть искупительной и очи-

стительной, жертвой умилостивления, просительной жертвой, жерт-

вой правильного выбора в судьбоносном действии рода. Таксономия

коллективных жертвоприношений в свое время была детально и

подробно воспроизведена в известном исследовании ученика

Э. Дюркгейма М. Мосса: «Поводы для принесения жертв бесчис-

ленны, желаемые последствия весьма разнообразны, а обилие целей

оправдывает обилие средств. К тому же ученые, особенно в Герма-

нии, обычно подразделяют жертвоприношения на несколько катего-

рий: речь ведется, например, об искупительных жертвах, благодар-

ственных, жертвоприношениях-просьбах и т. д. Но в действительно-

сти границы между этими категориями подвижны, нечетки, часто

неразличимы; одни и те же приемы в той или иной степени встре-

чаются во всех жертвоприношениях. Наиболее показательна, может

быть, та классификация, которая делит их на жертвоприношения по

расписанию и жертвоприношения по случаю, или на устойчивые и

окказиональные. Окказиональные жертвоприношения — это прежде

всего жертвоприношения, относящиеся к таинствам, т. е. сопровож-

давшие торжественные моменты в жизни людей. Что касается по-

философская антропология юридической нормы 203

стоянных или, точнее, периодических жертвоприношений, то они

связаны с определенными моментами времени, не зависящими от

желания людей или стечения обстоятельств. Жертва— это посред-

ник, благодаря которому устанавливается контакт. Через нее все

сущности, встречающиеся в жертвоприношении, соединяются. Все

сходящиеся в ней силы сливаются... Ряд состояний, через которые

проходит жертва, можно описать посредством кривой: она поднима-

ется до максимума сакральности, где пребывает лишь мгновение, и

потом вновь постепенно спускается с него. Грешник, как и преступ-

ник, — существо сакральное. Если он приносит жертву, то цель это-

го обряда или, по крайней мере, одна из целей — это избавление от

скверны. Это искупление. Но отметим один важный факт: с религи-

озной точки зрения болезнь, смерть и грех идентичны. Даже совре-

менное религиозное сознание никогда не различало нарушения за-

конов божьих и тех материальных последствий подобного наруше-

ния, которые имеют непосредственное выражение как в физических

мучениях, так и в угрызениях совести, причем как при жизни в этом

мире, так и в будущей жизни в том мире. Вот почему мы можем рас-

сматривать вместе исцелительные и чисто искупительные жертво-

приношения. Назначение тех и других — передать жертве через со-

прикосновение религиозную нечистоту жертвователя и устранить

эту нечистоту вместе с жертвой. Поэтому самая элементарная форма

искупления — просто удаление. К этому типу относятся изгнание

козла Азазела и выпускание птицы на волю при жертвоприношении

ради очищения прокаженного. Жертва в равной мере может пред-

ставлять смерть и жизнь, болезнь и здоровье, грех и честь, ложь и

истину. Она — средство для концентрации религиозного начала; она

его выражает, воплощает, является его носителем. Воздействуя на

жертву, действуют на религиозное начало, управляя им: либо при-

влекая и впитывая, либо изгоняя и исторгая... В жертвоприношении

присутствуют два аспекта. Это сделка, и это долг. Здесь смешивают-

ся бескорыстие и выгода. Вот почему оно так часто принимало фор-

му договора. По сути дела, не существует, вероятно, такого жертво-

приношения, где бы не имелось элемента договорного начала. Обе

стороны обмениваются услугами, и каждая находит в этом свою вы-

°ду ... Акт отказа, непременно входящий во всякое жертвоприно-

Щение, то и дело напоминая отдельным лицам о присутствии кол-

лективных сил, как раз и поддерживает идеальное существование

204 ________________________________________________________ Глава

последних. Следовательно, как для индивидов, так и для коллектива

жертвоприношение выполняет социальную функцию. И поскольку

общество состоит не только из людей, но еще и из вещей и событий,

то, вероятно, жертвоприношение может следовать ритму человече-

ской жизни и ритму природы и вместе с тем воспроизводить их. Оно

могло стать периодическим ради использования природных фено-

менов, окказиональным ради удовлетворения сиюминутных потреб-

ностей людей и приспособиться к выполнению тысячи других

функций».

Из приведенного описания можно заключить, что границы меж-

ду схемами жертвоприношений не являлись резкими и репрезента-

ция жертвоприношения могла эволюционировать от одного типа

жертвенного целеполагания к другому.

Функция жертвоприношения использовалась и предназначалась

сообществом совместно существующих людей в целях достижения

блага, пользы и мира. Иными словами, через родовое коллективное

жертвоприношение осуществлялось стратегическое усилие для дос-

тижения приемлемого качества жизни через совершение знаковых

антропологических действий перед вселенной с целью воздействия

на источник универсального блага, объемным средоточием которого

и являлось Священное.

Попытка Р. Жирара обосновать универсальность связи между

насилием и священным наталкивается на препятствие, которое со-

стоит в том, что этот антропологический композит перестает обла-

дать такой универсальностью в случае жертвы умилостивления и

«путеводной» жертвы.

Такой объяснительный дефицит выдвинутого им концепта, на

наш взгляд, связан с тем. что не учитывается все многообразие ан-

тропологических диспозиций жертвоприношения и характер рес-

понденции между человеческим родом и универсумом. Нужно кон-

статировать избирательный подход и применение коллективно вос-

производимых общиной фигур метадиеты: во-первых, к внешней по

отношению к ней природе, во-вторых, к природе как внутреннему

достоянию рода и, в-третьих, по отношению к чужому. Последнее

отношение могло выражаться в виде принципиального неприятия

социально чужеродного в войне или, напротив, в виде сознательного

МоссМ. Социальные функции священного. СПб., 2000, С. 20, 55, 100-104.

философская антропология юридической нормы

205

использования гостеприимства по отношению к чужаку в мирное

время.

Характеристику благосозидательного усилия, с точки зрения его

динамического воплощения в социальном пространстве, следует

связывать с таким коммуникативно-миметическим способом пове-

дения и действия, как респонденция. Респонденция есть направлен-

ность действия, которое рассчитано на взаимность, ответ и диалог.

Ее следует отличать от предметного восприятия или интенции как

простой направленности человеческого сознания, снабженного все-

ми присущими ему ресурсами ориентации, на внешнее социальное

окружение. Это отличие нужно проводить принципиально, посколь-

ку получение социального блага в этом случае связывается с ката-

лактическим эффектом жертвоприношения. В акте пассивного вос-

приятия и интенции обменного, диалогического процесса не проис-

ходит. В респонзивном акте как отношении реализуется, с одной

стороны, расчет на ответный дар со стороны природного окружения

с целью получения благоприятных условий существования, а, с дру-

гой строны, его потенциал используется для обеспечения совместно-

го эффекта жертвоприношения через вопрошающую, путеводную и

сопроводительную жестикуляцию. В случае же нарушений нор-

мального ритма жизни внутри рода можно говорить о «дисципли-

нарной» жертве, или фармаке.

В конечном счете благотворная утвердительность ответа свя-

щенной силы и необходимый эффект жертвенного дара во имя блага

общины согласно архаическим представлениям были максимально

гарантированы именно в случае человеческого жертвоприношения,

где жертва являлась одновременно локализацией разрушительного

начала, носителем всеобщего греха и объектом жертвоприношения.

В фигуре фармака были сосредоточены сущность и объем внутрен-

ней болезни рода, имеющей по своим проявлениям характер заразы,

инфекции от явно неприемлемого, разрушительного поступка,

имевшего место внутри общины, этот убыточный импульс иннерви-

ровал весь род как целое. При этом исцеление рода или приведение

его в прежнее состояние целостности осуществлялось по принципам

эмпирической аксиологии и с использованием, если так можно вы-

разиться, методов метафизической гигиены и диеты.

Конечно, во всех этих случаях можно говорить о силовом воз-

действии окружающей действительности на человека, но среди них

206 __________________________________________________________ Глава

необходимо выделить разрушительное воздействие, имеющее при-

знаки внутреннего распада и характер социальной болезни, или со-

циальной аномалии Именно в последнем случае можно говорить о

собственно антропологической диагностике родовой жизни и связы-

вать процедуру жертвоприношения с необходимостью проведения

каких-либо мер социальной гигиены, диеты и хирургии. Именно в

этих модификациях и антропологических фигурах происходит борь-

ба с внутренними «недугами» рода, в том числе при возникновении

разрушительного ядра насилия в виде кровной мести, о чем говорит

в своем исследовании Р Жирар.

Во всяком случае, на наш взгляд, следует четко различать раз-

личные способы разрушительного воздействия, которым могло под-

вергнуться общество на ранней стадии исторического развития, и,

например, отличать инцестуальное родовое «загрязнение» от хаоти-

ческого аномального смесительного процесса, вызванного кровной

местью, где насилие действительно получает всеобщее распростра-

нение и начинает определять поведение людей.

Инцест следует отнести к генетической и креативной стороне

благосозидания. которая в первую очередь касается кровнородст-

венных связей. В контексте этих связей действуют антропологиче-

ские механизмы отбора, которые также реализуются в модификации

привлекательности и приемлемости системы родства Система род-

ства создается через обменные процессы между полами. В этом от-

ношении мы можем опереться на широко известные исследования в

области структурной антропологии, которые были проведены во

второй половине XX в К. Леви-Стросом.

В этих исследованиях со всей определенностью можно усмот-

реть, что структуры родства создаются через вещно-личные связи,

где в зародыше проглядывает функционирование права собственно-

сти в половом отношении и статусная дифференциация семейных

ролей даже в архаической семье: родители, дети, другие родствен-

ники Кровосмешение между близкими родственниками считалось

недопустимым именно с точки зрения такой половой дистанциро-

ванности Здесь же происходит разделение между сексуальностью

как таковой и антропологической функцией продолжения рода

именно за счет создания семьи как социального института. Влечение

как первичный импульс, имеющий сексуальный источник, подпада-

ет под надындивидуальный ценностный контроль и юрисдикцию

философская антропология юридической нормы

207

главы семейства. При этом влечение нельзя приравнять к благу, это

всего лишь желание блага, тем не менее присутствие желания про-

воцирует стремление удовлетворить его

Через наследование начинает действовать механизм отстранен-

ности между близкими родственниками по отношению к половому

влечению, которое дисциплинируется в результате эмоции стыда и

предназначенности женщин для брака. Сама предназначенность для

брака создает его ожидание в системе семейного воспитания как не-

кий ценностный процесс избранности, обеспечивая разрыв с эмпи-

рической аксиологией сексуальности.

Как раз здесь происходит установление дистанции между прин-

ципом удовольствия и принципом реальности, в соответствии с ме-

тодологией 3. Фрейда.

Таким образом, инцест можно квалифицировать как распад се-

мьи, а вовлеченность в неупорядоченные сексуальные связи как не-

возможность выхода из хаоса животности к воссозданию такого ус-

тоя и естественно-антропологического института, как семья. Рас-

пространение неупорядоченных инцестуальных связей означает

разрушение семьи, так как становится неразличимым ее базовый

исток, теряется функциональный принцип определения той или

иной степени родства, исчезают начала нормативности, связанные с

авторитетностью главы семьи и рода в целом.

По утверждению К. Леви-Строса, «то. что обычно называется

«системой родства», представляет собой в действительности сочета-

ние двух совершенно различных планов реальности. Прежде всего

имеются термины, которыми выражаются разные типы семейных

отношений Однако родство выражается не только в номенклатуре:

индивиды или классы индивидов, пользующиеся этими терминами,

придерживаются по отношению друг к другу определенных норм

поведения' \важения или фамильярности, права или долга, любви

или вражды Таким образом, наряду с тем. что мы предлагаем на-

звать системой наименований ( и что образует, в сущности говоря,

систему терминов), существует другая система, являющаяся одно-

временно психологической и социальной, которую мы назовем сис-

темой установок. . Можно выдвинуть аргумент логического по-

рядка; для существования структуры родства необходимо наличие

трех типов семейных отношений, всегда с\ шествующих в человече-

ском обществе, а именно: отношения кровного родства, отношения

208 ________________________________________________________ Глава

свойства, родственные отношения порождения; другими словами,

отношения брата к сестре, отношения супруга к супруге, отношения

родителей к детям. Нетрудно увидеть, что рассматриваемая здесь

структура удовлетворяет этому троякому требованию в соответст-

вии с принципом наибольшей экономии. Однако предыдущие заме-

чания носят абстрактный характер, и для наших доказательств мож-

но сослаться на более непосредственные доводы.

Изначальный и несводимый к более дробным единицам харак-

тер элемента родства в том виде, как мы его определили, является

непосредственным следствием универсальности запрета инцеста.

Это равносильно тому, что в человеческом обществе мужчина мо-

жет получить жену только от другого мужчины, который уступает

ему свою дочь или сестру. Нет необходимости пояснять, каким об-

разом в системе родства оказывается дядя по материнской линии: он

не появляется там, а является непосредственно данным условием ее

построения.

Родство не является статичным явлением, оно существует толь-

ко для того, чтобы непрерывно продолжаться. Мы имеем здесь в ви-

ду не желание продолжения рода, а тот факт, что в большинстве

систем родства изначальное нарушение равновесия, возникающее в

данном поколении между отдающим женщину и тем. кто ее получа-

ет, может восстановиться только благодаря ответным дарениям в

последующих поколениях. Даже самая элементарная структура род-

ства существует одновременно в синхроническом и диахроническом

измерениях».

Что касается общей проблемы социального хаоса и его связи со

священным в феномене наслаждения, то более убедительной, на наш

взгляд, является аргументация к нормативному компоненту соци-

альности через определение фундаментальных антропологических

оснований существования человека в обществе, регулятивное воз-

действие которых на индивидуальное существование создает эффект

приемлемости взаимного пребывания людей друг с другом. Эта при-

емлемость первоначально формируется на уровне эмпирической ак-

сиологии, т. е. на основе того, что Р. Жирар называет религиозным

эмпиризмом: «Чтобы понять религиозное мышление, НУЖНО увидеть

в нем определенную форму эмпиризма. У этого мышления совер-

Леви-Строс К. Структурная антропология М , 1983. С. 39, 47, 48.

философская антропология юридической нормы

209

щенно та же цель, что и у современных научно-технических иссле-

дований, — а именно практическое действие. Религия, взятая в са-

мых простых, может быть в самых элементарных, формах, даже не

ставит вопроса о подлинной природе осаждающих человека страш-

ных сил; ей достаточно их наблюдать с тем чтобы установить регу-

лярные следствия, постоянные "свойства'

, которые бы позволили

предусматривать какие-то факты, которые бы снабдили человека

какими-то точками опоры для выбора верной стратегии. Религиоз-

ный эмпиризм всегда приходит к одному и тому же выводу: нужно

держаться как можно дальше от священных сил, нужно избегать

всех контактов с ними. Таким образом, религиозный эмпиризм не

может в каких-то пунктах не пересечься с медицинским или вообще

научным эмпиризмом».

Мы можем назвать несколько отрицательных пропозиций эмпи-

рической аксиологии религиозного мышления, через которые осу-

ществляется нормологический эффект, приводящий к связному па-

раметру приемлемости как универсальному социальному факту, ко-

торому противостоят различные модификации неприемлемого:

опасность, болезнь, зараза, травма. Эти предметные признаки, про-

воцирующие осмотрительность, осторожность, бдительность, готов-

ность к защите собственной жизни и т. д., действуют в архаических

обществах в нескольких взаимосвязанных направлениях: 1) в отно-

шении универсума, или Священного: 2) в отношении внешней ви-

димой природы с ее процессами; 3) в отношении к другому человеку

и к своему собственному организму. Архаическое общество создает

систему представлений о присутствии священного в политике об-

щины, создав в указанных объемных составляющих такую его эм-

пирико-аксиологическую оппозицию как сакральное — профанное.

Священное определяется в его классификационной пространст-

венной размещенности через это бинарное разделение. В соответст-

вии с этой бинарностью многообразная действительность наделяет-

ся человеком соответствующей знаковой рецептивностью негатив-

ных и позитивных регионов, аспектов и модификаций.

Оно реально проявляет себя в неживой и живой природе и дру-

гом человеке. Человек устанавливает отношения со Священным че-

рез ритуальное действие как специфический прием обращения с его

Жирар Р. Указ. соч. С. 44

210 __________________________________________________________ Глава

могущественным всеприсутствием. Одним из способов обращения

со Священным и является жертвоприношение. Если и говорить об

интимной непостижимой связи между насилием и священным, то

эту связь нужно отыскивать не в самом феномене насилия, а в том,

что именно Священное ассоциируется с максимальным могущест-

вом и не может быть отождествлено с каким-либо своим конкрет-

ным выражением и объективацией. В общем пространстве количе-

ственного пребывания людей оно только оставляет предметные си-

ловые «знаки» своего присутствия, создавая соответствующие

динамические образования и локализации неприкосновенности.

Представление о нем порождает весь спектр эмпирической аксиоло-

гии: от священного ужаса и преклонения на уровне максимальной

дистанции до реального включения человека в контекст силового

воздействия священных сил, как это происходит в процедуре жерт-

воприношения .

Названное трехчастное деление, не будучи достаточно резким в

объеме всего сущего, в условиях рационализации религиозности и

формирования общественности, которая базируется на достижениях

науки, приводит к внутренней дифференциации социального на по-

литическую, экономическую и юридическую составляющие.

То, что относится к ритуальной сфере жертвоприношения, адре-

сованной к абсолюту, можно условно назвать линейным письмом и

знаковым воплощением естественной политической теологии. Про-

цедура жертвоприношения как предметно-практическая сторона та-

кой естественной «политической теологии» получает смысл власт-

ного установления и приобретает статус верховенствующего спосо-

ба ориентации в отправлении коллективных дел архаического

сообщества. Это путь законодателя и правителя.

Второй компонент респонденции в общей ее экспозиции вы-

зов — ответ связан с установлением отношений со средой обитания,

находит свое универсальное качественное определение в экономике

через эмпирическую аксиологию телесного блага и ассоциируется с

фигурой хозяина.

При этом речь идет также и о коллективе как вместилище при-

родных процессов, которые имеют антропологическое основание и

продуцируют динамику благосозидания. Именно здесь концепт бла-

га имеет окончательный утвердительный смысл и выходит за преде-

лы концепта истины, поскольку непосредственно опирается на фун-