Ястребицкая А.Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке

Подождите немного. Документ загружается.

охватывающего лоб, щеки и подбородок, и выполнявшего одно-

временно «поддерживающую» функцию для другого чепца — тиш

свободного, в складках платка. Он накидывался поверх нижнего,

облегая одновременно шею, и закреплялся шнурком под подбо-

родком. Само название «штюрце» было известно в ХГѴ—XV вв. и

означало головной убор типа вуали, вообще головную накидку,

покрывало с перекрещивающимися концами.

Постановлением городского совета 1522 г. традиционный штюр-

це был официально заменен пюндляйном, который отныне должен

был отличать «благородных почтенных» женщин «от иных». Он

имел сводчатую выпуклость на затылке и жестко охватывающую

подбородок повязку (откуда, возможно, и пошло его название).

Частично закрывающие лицо (в отличие от беретов и шляп,

которые носило простонародье) и в этом сближающиеся с мона-

шеским головным убором, штюрц и пюндляйн были призваны

подчеркнуть благочестивость и благородство происхождения. Эти

символы сословной исключительности породили вместе с тем

жаргонные выражения, к которым прибегали нюрнбержцы, имея

в виду благородных дам: «штюрцфрау», «пюндляйнвайбер».

Запрещение носить штюрц или пюндляйн рассматривалось как

одно из позорных наказаний, полагавшееся, в частности, за нару-

шение супружеской верности. Постановление 1514 г. требовало для

нарушительницы, после подтверждения вины, наказание денеж-

ным штрафом и лишением права на определенный срок носить

сословный головной убор. Патрицианская дочь Вероника Тетцель

была лишена (1576 г.) права носить пюндляйн, также как цепи и

цветные шаубен из-за мезальянса —брака с непринадлежавшим к

патрициату Эндресом Колбом. Запретом носить «благородный

штюрце» наказывались также и сводницы.

И даже тогда, когда со временем пюндляйн был вытеснен

беретом, нюрнбергский устав 1557 г. «О свадьбах» выразительно

указывал на необходимость вступающим в брак молодым девуш-

кам следовать «принятому у почтенных людей обычаю» — надевать

головные уборы, принятые исстари, и ни в коем случае не исполь-

зовать, как это «уже бывало в некоторых случаях» никаких беретов.

Знаковой функцией почтенного и благородного происхожде-

ния, наряду с головными уборами и цепями, обладала также и

шаубен, точнее — ее расцветка, материал и украшения. Красный

или коричневый шамлот*, кайма из одноцветного бархата или меха

выделяли обладателя шаубе, поднимая над остальными.

* Шамлот — шерстяная ткань, сукно высшего качества с добавлением козьей

шерсти. В XVI и XVII в. его делали с добавлением шелка.

379

Несмотря на то вьщающееся значение, которое имела шаубе в

городском сословном костюме в позднее Средневековье, ее

нельзя описать столь однозначно, как это делают подчас историки

костюма. Впрочем, это справедливо по отношению не только к

шаубе, но и другим типам и элементам средневекового костюма,

о чем речь пойдет ниже. Здесь же надо сказать, что в женском

костюме понятие «шаубе» в ходе XVI столетия изменило свое

значение.

Имевшее в виду первоначально верхнюю одежду типа ман-

тель — широкую, с рукавами, отороченную нередко мехом, назва-

ние шаубе со второй половины XVI в. переносится на цельное

женское платье — рок, в то время как это последнее наименование

начинают употреблять применительно к платью, состоявшему из

двух раздельных частей: верхней жакке (отсюда, вероятно, проис-

ходит современный жакет) и нижней рок (типа юбки). Собственно

словом шаубе обозначался теперь целиком женский костюм нового

типа, включавший в себя и рок как платье из жакета и юбки, и

платье, надеваемое поверх его, цельное, с длинным продольным

разрезом спереди. В соответствии с придворной модой, шаубе

носили почти или совсем открытым, позволявшим видеть надетое

снизу рок. Незнатные застегивались наглухо (как это изображено

Йостом Амманом в его цикле гравюр «Женский костюм»: открытая

у княгини, шаубе плотно застегнута у простой бюргерской дочки).

Шаубе характерна также как тип праздничного и свадебного

костюма. Он складывается во второй половине XVI в. под сильным

влиянием испанской моды. Прежняя женская шаубе, как одежда,

подбитая мехом и предназначавшаяся для выхода из дома на улицу,

продолжала жить под новым наименованием — хузекке.

Бюргерский сословный костюм оказывается в центре особого

внимания властей с 60-х годов XVI в. Постановления об одежде

этого времени отражают две тенденции в ее развитии, с одной

стороны, известную унификацию (с точки зрения своих составля-

ющих элементов, принципов покроя) городского костюма в среде

состоятельного бюргерства и денежного небюргерскош населения,

а с другой, все возрастающую закрытость высших слоев и как

следствие'этого — усиление регламентации всех деталей и элемен-

тов костюма, обладавших знаковой функцией (ширина опушки

шаубе, прострочки шпорце, материал, цвет, длина платья, коли-

чество, вес надеваемых цепей и т.п.). Разрешение на ношение

шаубе постепенно распространяется на все разряды горожан, но с

жестким ограничением цвета (только черный или серый). Лишь в

XVII в. «почтенные торговые люди» (3 разряд) получили право

облачаться в цветное — зеленое — шаубе. Шаубе в качестве

380

праздничной одежды, правда из дешевых шерстяных тканей и

черного цвета, позволено было шить себе также приказчикам и

служанкам. При этом строго оговаривалась ширина бархатной

опушки — «пол-локтя». Родовитые дамы (первые два социальных

разряда) могли использовать для этой цели «локоть» бархата лю-

бого цвета. «Ellen Samt», локоть бархата, расхожее выражение,

употреблявшееся для обозначения принадлежности к городской

знати. В инвентарии имущества патрицианки Анны Хеллер (1522 г.)

упоминается: «одна красного шамлота шаубе, подбитая лисьим

мехом и с опушкой из красного бархата, свадебная шаубе». В

инвентарии 1614 г. Хелены Баумгартнер среди прочих шаубе

названа шаубе с «локтем бархата».

Портным вменялось в обязанность иметь официально юстиро-

ванный измеритель из жести, чтобы точно определить в соответ-

ствии с законом ширину бархатной или меховой опушки. Ошибка

каралась денежным штрафом, как это имело место, например, в

1515 г., когда супруга патриция Зигмунда Тетцеля потребовала

возмещения ущерба за «испорченную» портным шаубе, опушка

которой оказалась уже положенного.

Городское законодательство позднего Средневековья выраба-

тывает принудительно-обязательный костюм для определенных

групп населения — бюргеров, живущих подаянием, проституток,

палачей, жонглеров, евреев. Он должен был подчеркивать марги-

нальность их общественного положения и «нечистоту» занятий.

Южнофранцузская книжная миниатюра XIII—ХГѴ вв. пред-

ставляет жогларесс (жонглерш) — городских танцовщиц, акроба-

ток, музыкантш, облаченными в платья особого, свободного по-

кроя и цвета: зеленого, красного, желтого — аналогичного тому,

что было предписано в окситанских городах носить женщинам,

«получавшим плату», то есть живущим проституцией. Со сходной

ситуацией сталкиваемся мы и к северу от Альп. В 1389 г. власти

немецкого Кёльна обязали уличных проституток носить красный

головной платок или вуаль (в других немецких городах был принят

желтый или зеленый). Показательно, что эти же расцветки и

смелый покрой платья составляют в позднее Средневековье (на-

ряду с обязательной атрибутикой — яблоко, череп) отличительную

особенность иконографии Евы, как символа соблазнительницы

мужского пола.

В том же Кёльне с конца ХГѴ в. для облегчения контроля за

«своими» бедняками, живущими милостыней, был введен специ-

альный «знак», прикреплявшийся к их одежде. Особого покроя

плащи носили и назначенные советом лица для надзора за нищи-

ми и проститутками, так называемые клоккен (от нем. Glocken —

381

колокол). Обязательным элементом мужского костюма еврея в

немецких городах была шапка желтого цвета или специальный

знак на рукаве.

Костюм палача, во всяком случае в иконографии позднего

Средневековья, был призван отразить, с одной стороны, «нечис-

тоту» его профессии, страх и отвращение, вызываемые ею, а с

другой — его статус как должностного лица. Это достигалось при

портретировании сочетанием дорогих тканей и подчеркнуто мод-

ных, вызывающих моральное осуждение форм одежды.

ОДЕЖДА КАК ЭЛЕМЕНТ МАТЕРИАЛЬНОЙ

КУЛЬТУРЫ СРЕДНЕВЕКОВОГО БЮРГЕРСТВА

Горожане носили одежду долго. Бережно ее хранили и

передавали по наследству. Это не должно вызывать удивления.

Ведь платье, помимо своей практической необходимости, пред-

ставляло немалую материальную ценность и обладало к тому же,

как мы видели, важнейшей социально-знаковой функцией. Для

основной массы самостоятельных горожан, не имевшей, в отли-

чие от родовитого бюргерства — патрициата или проживавшей в

городе аристократии, ни гербов, ни замков, именно одежда слу-

жила одним из главных, если не самым главным, определителем

их общественного, если не положения, то состояния — престиж-

ным свидетельством уровня благосостояния и почтенности ста-

туса.

Согласно средневековому праву, одежда входила в приданое и

составляла предмет наследования как мужчин, так и женщин,

наряду с такими предметами, как меч, ларь, домашние животные.

Статьи «Саксонского зерцала», касающиеся раздала имущества

между наследниками после смерти одного из супругов, позволяют

наглядно представить «мир вещей женщины» и «мир вещей муж-

чины» и, соответственно, значение в нем одежды.

...Жена должна в качестве особого имущества мужа дать его

воинское снаряжение — меч и лучшего коня или лошадь, осед-

ланную, й лучшие латы, которые муж носил при жизни и кото-

рые он имел, когда он умер. К этому она должна дать также

походную постель, одну кровать, одну подушку под голову, одну

простыню, одно покрывало, одно полотенце. Это обычное воин-

ское снаряжение... как оно должно быть дано... Где имеется два

или три претендента на одно военное снаряжение, там старший

берет меч, а остальное они делят равными долями между со-

бой».

382

«После выделения особого воинского имущества мужа, пусть

жена возьмет ее утренний дар*. К нему относятся все рабочие

лошади, рогатый скот, козы, свиньи, которые выгоняются на

пастбище пастухом, далее, огороженный усадебный участок и

дом... Затем она берет все, что относится к женской доле. Это все

овцы и гуси, и сундук, вся пряжа, постели, подушки, простыни,

скатерти, полотенца, простыни купальные, умывальники, медные

подсвечники, льняное белье и все женское платье, перстни, брас-

леты, головные украшения, псалтырь и все богослужебные книги,

которые обычно читают женщины, стулья, лари, ковры, пологи,

стенные ковры. Это все, что принадлежит к женской доле. Еще

принадлежат к ней различные мелочи, как щетки, ножницы,

зеркало. Все льняное полотно, которое не скроено еще для жен-

ских платьев; все золото и серебро, которое еще не переработано

в изделия, к женской доле не принадлежит. Все, что имеется еще,

кроме перечисленных вещей, все относится к наследству...»

Выразительный материал, раскрывающий отношение бюргер-

ства к одежде и ее значение как средства социальной коммуника-

ции, содержат городские завещательные акты. Практика их

составления широко распространяется в европейских городах со

второй половины XIII в. В данном случае мы опираемся на

завещательные акты XIV—XVI вв. бюргерства могущественных

ганзейских городов, в частности Штральзунда, скрупулезно изу-

ченные И. Шильдхауэром, и Любека (вторая половина XIII—

ХГѴ в.), публикация которых была осуществлена в 70-е годы XX в.

Агасфером фон Брандтом

Первое, что сразу же бросается в глаза при ознакомлении с

этими документами — присутствие практически в каждом из них

одежды и относящихся к ней аксессуаров как объекта завещания,

причем одного из самых ценностно значимых. Одежду завещали

детям, супругу или супруге, племянникам и племянницам, родст-

венникам, крестным, слугам, вообще лицам, которым хотели вы-

разить свое особое расположение и почтение. Любекские заве-

щательные акты представляют социально чрезвычайно широкий

круг лиц, выступающих в качестве как завещателей, так и тех, кому

эти легаты были адресованы: от простой служанки до супруги

ратмана и церковного учреждения.

Вот некоторые из примеров. Магистр Иоганн Йоде (1320 г.)

завещает: «на помин души и для строительных работ: Мариенкирхе

* От нем. Morgengabe

—

термин средневекового брачного права, обозначавший

Дар мужа новобрачной и составлявший, наряду с приданым, собственное имуще-

ство жены.

383

свой лучший пояс, свой сюрко и тунику; Санкт-Петри — свой

красный пояс и клирикам 2 марки; Собору — «свое лучшее верхнее

платье»; далее, «свое малое золотое кольцо, украшенное сапфиром

и двумя жемчужинами» — Иоганну ван Озенбругге; золотое кольцо

с восточным сапфиром — Херманну Варендорпе; Хинрику Плес-

скове — золотое кольцо с сапфиром, другое кольцо с сапфи-

ром, окруженным жемчужинами, — супруге Хинрика ван Грабове-

свою фиолетовую «нижнюю одежду» — послушнице Маргарите

зеленую — другой послушнице с тем же именем; госпоже Виндель-

бург — «голубое нижнее платье», сыну аптекаря — маленькие

золотые застежки. Из своей верхней, состоящей из двух частой,

одежды красно-голубого цвета «красное» — повару Иоанну, в доме

своего хозяина, «голубое» — конюху Иоганну в этом же доме;

шорнику Иоганну, проживающему напротив Дитмара Лундена, —

кольцо с разбитым сапфиром; супруге пекаря Николауса — коль-

цо с агатом. Обоим детям в доме своего хозяина — 2 нем. марки

на приобретение «нижнего платья». Лошадиному маклеру Харт-

виху — пара штанов из кожи...»

Абеле Вокендорф завещает (1350 г.) братьям проповедникам,

«где она хочет быть похоронена», свое лучшее верхнее платье с

мехом, но без серебряных пряжек, и к этому еще 40 локтей льна

им на брэ (штаны)»; братьям миноритам — «свое лучшее нижнее

платье с мехом, без серебряных застежек и к этому также 40 локтей

льняного полотна на брэ». Остальные одежды: «коричневое ниж-

нее платье и зеленое верхнее» — дочери своей крестной.

Любекский бюргер Андреас Рейгер (1350 г.) завещает обитате-

лям госпиталя «белую нижнюю одежду из бранденбургского сук-

на»; «сыну Андреасу, находящемуся в монастыре, позолоченный

пояс; сыновьям Виллекину и Хеннекину по золотому поясу и

кроме того Виллекину еще оружие». Дочери своего брата Йоханна

из Роскильде он дает 10 марок для того, чтобы «для нее сшили

верхнее (уличное) и нижнее платье из брюггского сукна». Вольдер

ван Озенбругге (1351 г.) завещал брату «свою одежду, серебряный

пояс, серебряный нож и сверх того относящиеся к одежде пряж-

ки-застежки».

ГреЛ, служанка Эверхарда Шеневедера, завещает (1351 г.) «свое

самое лучшее верхнее платье» Мариенкирхе. Два других «лучших

нижних платья» (типа туники, иногда без рукавов, поверх которо-

го надевалось другое платье) своей сестре. «Мех и свое лучшее

нижнее ирландское (из ирландского сукна) платье и свои лучшие

застежки — дочери своего хозяина Христине». Другой дочери

Эверхарда — Зеффеке завещались застежки и браслеты к «желтому

нижнему платью», в то время как «застежки к коричневому ниж-

384

нему платью» — третьей дочери хозяина Талеке; «двенадцать пар

других пряжек» предназначались уже упомянутой выше Христи-

не. «Все иные платья», согласно распоряжению завещательницы,

должны были быть «поделены среди бедных».

Тяжело болеющая вдова состоятельного бюргера Иоанна Врук-

гера по имени Гербург (1350 г.) распорядилась о следующем:

«Своей сестре Грете — находящееся непосредственно здесь синее

нижнее платье (туника) и верхняя одежда, затем белое нижнее

платье, меховой воротник, а также железный таз и кувшин». Некой

Тиббеке — «лучшее голубое платье (нижнее) и короткая голубого

же цвета верхняя одежда, затем также тонкое из льна покрывало

(вуаль) и зеленое верхнее платье». Грете, супруге брата завещатель-

ницы, предназначался «плотный» мех, безрукавое нижнее платье

и ее повседневный хойкен-плащ. «Фиолетовая тога» должна быть

продана, а вырученные за нее деньга розданы бедным. «Все

остальное» завещательница просила поделить между ее детьми —

Иоанном и Тельзеке. «В дальнейшем Тельзеке должна также

получить другое лучшее нижнее голубое платье, лучшее коричне-

вое верхнее платье, также как и серебряную чашу». Служанке

(вдовы) Тельзеке следовало отдать «голубое повседневное надевае-

мое вниз платье и зеленого цвета верхнее платье. И обе должны

молиться за спасение души завещательницы»

Приведенные тексты типичны для бюргерских завещаний. Они

показательны с точки зрения структуры городского костюма, его

основных, наиболее значимых составных частей, элементов, ак-

сессуаров. Каждый раз специально оговаривается, если платье

украшено пряжками, меховым воротником (или имеет меховую

подкладку), драгоценностями. Указывается цвет платья и матери-

ал, из которого оно сшито («ирландское сукно», например, и т.п.).

Доминируют красные, коричневые расцветки, распространены

также и пестрые, черные, синие, голубые, фиолетовые, белые. Хотя

завещаниям и знакомо такое понятие как «повседневное платье»,

но все же чаще речь идет о «лучшей одежде», сшитой портным по

заказу, — о платье праздничном, таком, в котором «ходят в

церковь».

Завещания позволяют проследить и манеру одеваться, и покрой

костюма, моду: платья длинные или короткие, «сшитые по фигу-

ре», с «разрезами», состоящие «из двух частей», украшенные вы-

шивкой, с серебряными застежками и пряжками, из набивных и

«смешанных» тканей.

Но завещания выразительны так же как свидетельства не только

материальной культуры, но и присущих бюргерской среде ценност-

ных представлений и форм поведения. Они говорят и о бережливом

13-А.Л. Ястребицкая 385

отношении к одежде, как к предмету первой необходимости, и о

чрезвычайно высоком ее «рейтинге» «в деле спасения души».

Об этой ценностной значимости одежды в глазах бюргерства

выразительно свидетельствуют переходящие из одного документа

в другой указания на пожертвования одежды, притом «самой

лучшей», «для служения поминальных месс» — собору, монасты-

рю, приходской церкви, госпиталю, служившему местом призре-

ния бедных и немощных бюргеров, так же как и высказываемые

пожелания разделить, после смерти завещателя, всю его одежду

среди бедняков и нищих, или выделить специальные суммы на

приобретение «платья и башмаков» для них.

Проделанный И. Шильдхауэром количественный анализ содер-

жания завещаний иггральзундских бюргеров XIV—XVI вв., в том

числе и с точки зрения свидетельств, касающихся одежды (не

менее 300 упоминаний в 30% документов) вскрывает некоторые

общие черты, присущие в этой сфере ганзейскому региону, но

возможно и вообще городской среде как таковой.

В частности, бросается в глаза, наряду с возрастающим значе-

нием «нового» (модного) платья, устойчивость некоторых тради-

ционных форм одежды, восходящих к костюму галло-римского

времени. Так, вплоть до начала XIV в. упоминается (9 раз) тога

типа плаща в качестве уличной одежды. В завещаниях и мужчин

и женщин до 1361 г. фигурирует (не менее 18 раз) туника —

просторная одежда типа блио, иногда без рукавов, как нижнее

платье, надевавшееся поверх рубахи. Наряду с этим широкое

распространение получает (до 1525 г. — 78 упоминаний) восходя-

щий к началу высокого Средневековья плащ хойкен, который и

мужчины и женщины накидывали сверху на платье. Он был разных

расцветок. Наиболее часты красный и черный цвета, но также —

синий и зеленый. Престижность и ценность плаща возрастали за

счет подкладки (белой, красной, коричневой), а также прострочки

золотой нитью по борту.

Наряду с хойкен популярностью пользовалась упоминаемая

столь же часто в завещаниях (75 раз) шаубе, как престижная,

открытая спереди верхняя уличная мужская одежда. Ее распро-

страненный цвет в завещательных актах — черный. Затем следуют:

коричневый, серый, синий и красный (престижные расцветки

одежд высших социальных слоев). В завещательных документах

шаубе всегда значится как «самое лучшее платье». В ранний период

ее нередко называют также паллий (плащ). В качестве аксессуаров

шаубе всегда значатся серебряные пряжки, пуговицы, подкладка

из меха. Завещатели нередко делают различие, отмечая «шаубе на

каждый день» и «шаубе праздничную».

386

Но самой большой популярностью из всех вццов одежды (около

240 упоминаний!) пользовался «рок» — в данном случае как

верхнее платье, надеваемое поверх туники. Для этого элемента

костюма характерна чрезвычайно широкая цветовая гамма. Роки

чаще всего — черные, красные, коричневые, серые, зеленые,

синие, двуцветные, бело-коричневые или пестрые. Наряду с «но-

выми» — модными, «самыми лучшими» в завещаниях фигурируют

«старинные» роки, наряду с длинными — скроенные в виде кры-

льев, короткие, с подкладкой из шелка и на меху, опушенные

мехом ламы, лисы, вьщры. Штральзундские и любекские бюрге-

ры-завещатели использовали для украшения и утепления своих

одежд мех самых разных животных, помимо названных выше, —

также кошек, овец, ягнят. Нередко для украшения одежды, а так

же как материал для ее пошива использовалась кожа. В завеща-

нии любекского магистра Йоде (1320 г.) фигурирует, например,

«пара кожаных штанов». Это упоминание, однако, показательно

также как одно из свидетельств появления, в качестве модной

новинки, особого типа этого элемента мужской одежды — соеди-

ненных вместе сзади шосс, как прообраза «брюк», но еще тесно

облегающих ноіу подобно чулку (традиционно раздельных). «Па-

ра штанов» упоминается в 1431 г. и в одном из штральзундских

завещаний. Также единичны и свидетельства об ультрамодном

экстравагантном шекке и о нательной одежде — штанах, ру-

бахах.

Редко (не более 18 раз в тестаментах штральзундцев) фигуриру-

ют и головные уборы; упоминаются капюшон, головной убор типа

«петух», колпак, шляпы и шапки из войлока красного и черного

цвета. В одном из завещаний 1520 г. был упомянут «купальный

колпак». Единичность упоминаний подобных типов одежды и

головных уборов наводит на мысль, что к наследуемой одежде

относились прежде всего уже прочно вошедшие в обиход покрои,

так же как и функционально и социально наиболее значимые

составные элементы мужского и женского костюма, сшитые из

престижных сортов ткани и закрепленные в массовом сознании в

качестве сословного платья.

Показательно в этом отношении, что наряду с одеждой в

завещаниях часто фигурируют и ткани, из которых она сделана, с

указанием мест их производства, совпадающими подчас с теми

городами и областями, где штральзундские и любекские бюргеры

осуществляли свои деловые операции: лецденские, дельфтские

сукна, шерстяные ткани из «марки», то есть из Бранденбурга,

Ипра, Брюгге, Бергена. В завещаниях фигурирует продукция прак-

тически всех ведущих центров сукноделия и немецкого Северо-За-

387

пада, и Европы — наряду с Фландрией, Брабантом, Голландией

также Англия, Шотландия, Ирландия.

К числу важнейших объектов завещаний, связанных с одеждой,

костюмом, относятся и украшения «для тела и головы». Среди них

особой репрезентативной ценностью, как уже упоминалось, обла-

дал серебряный пояс. Это — самый распространенный объект

мужских завещаний (упоминается в 11% их), особенно в периоды

с начала ХГѴ в. по 1378 г., а также с 1463 по 1524 г. Наряду с

драгоценными, украшенными серебром и узорами поясами очень

часто фигурируют простые пояса для платья. И это не удивительно:

в средневековой одежде, не имевшей карманов, на пояс приходи-

лась большая функциональная нагрузка: на него, как уже отмеча-

лось, вешали кошелек, ключи, нож, четки и другие необходимые

предметы.

Второе место среди украшений для платья по частоте упомина-

ний занимают застежки — пряжки, часто из серебра и с четким

разграничением их функций: «для рукавов», «платья», «для шей-

ного выреза», для рок, мантель. Они фигурируют в завещаниях

обычно с указанием общего их количества: 12, 19, 24, 30, 40, 60.

Они особенно часты в тестаментах XIV столетия (в том числе и

любекских бюргеров), в XV в. упоминания о них реже и единичны.

В числе украшений для платья присутствуют также фибулы, в массе

из серебра, золотые — крайне редко: броши из серебра, часто с

драгоценными камнями, а также пуговицы: из серебра, для ман-

тель и хойкен. В одном случае завещал ось сразу 25 пуговиц. С

конца XIV в. вместо перечня отдельных украшений в документах,

как правило, состоятельных бюргеров появляется собирательное

понятие «украшения для одежды». В одном из завещаний упоми-

нались шапка фасона «когель» с серебряным украшением, корал-

ловый шнур для прически, «шаубе и к ней 6 лотов серебряных

украшений».

В числе «украшений для тела и головы», фигурируют драгоцен-

ные камни, изделия из серебра и золота, до 1524 г. — с обозначе-

нием цены. Первое место по частоте упоминаний в качестве

объекта завещания занимают золотые кольца, часто с драгоценным

камнем — сапфиром, рубином или инкрустацией. Гораздо реже (7

к 73) — кольца серебряные и совсем простые, напротив, достаточно

часто — цепи, обручи для прически, рукавов. К числу украшений

относились также четки (из кораллов и янтаря), кресты с цепоч-

ками и другие культовые предметы.

Средневековый бюргер — не только купец, ремесленник, но и

воин. Каждый город имел свое войско — ополчение. Кроме того,

в обязанности полноправных бюргеров, их гильдий и корпораций

388