Ястребицкая А.Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке

Подождите немного. Документ загружается.

зльно-юридического устройства, политического веса и благосо-

стояния их жителей. Выразительные примеры тому дают, в част-

ности, французские латинские памятники уже с XIII в. Оппозиция,

если не «большой — малый», то, во всяком случае, «важный —

зторостепенный» находит отражение в языке и официальных до-

кументов, и хроник. Так, королевский ордонанс 1358 г. называет

в числе подданных короны подлежащих обложению жителей

«добрых городов и укрепленных сите» (des bonnes villes et citez

fermees), т.е. наиболее богатых и влиятельных городов; «купеческих

городов», «других городов, в которых имелись рынки», «замковые

города», «города-бастиды», жители которых «богаты», «другие ком-

муны сельской местности». Хроника более прямолинейна и лако-

нична в своем противопоставлении французских городов этой же

эпохи: «укрепленные сите», «добрые города» (т.е. города королев-

ские) и «сельские, аграрные города».

В латинской терминологии актового материала из западносла-

вянского ареала, в частности польского, прямая дифференциация

между большим и малым городом возникает много позже XIII в.

Латинский термин «civitas», как отмечалось выше, был общепри-

нят долгое время для всех городов , обладавших правом по магде-

бургскому образцу. Но даже и в XIV—XV вв., когда в славянских

странах появляется термин «местечко» как обозначение малого

юрода, применение этого термина не становится строго обязатель-

ным, перемежаясь с распространенным общим детерминативом

городского поселения — «место».

Тем не менее, при всей своей текучести средневековая терми-

нология в строго конкретных случаях, видимо, все же может

служить и служит известным ориентиром для вьщеления малых

городов. Таковы, например, термины forum, locus forensis, ѵШае

forensis, ѵШае fori, обозначавшие в польских актах XII—XIII вв.

малые города, рыночные центры на местном праве; или civitas

forensis, civitas cum foro, под которыми в королевских привилегиях

ХГѴ в. фигурировали частновладельческие города, чаще всего

Церковных диоцезов. Оформление статуса многих мелких городов

XIII —XIV вв. на основе рыночного права в различных областях

Восточной Европы нашло отражение в таких их наименованиях

как польское Tarczek, многочисленные Novytarg в Прикарпатье,

Немецкое Neumarkt. Термины forum, Markt (в XII—XIII вв. часто

сочетании с термином buig) в австрийских землях служили

Распространенным обозначением, особенно в ХГѴ—XV вв. и позд-

Не

е, для малых городов, в том числе и тех, что имели городское

Раво. Венгерские медиевисты считают возможным относить к

Категории малых городов поселения, выступающие в латинских

199

официальных источниках с середины ХГѴ в. под общим термином'

oppidum (бургады). Терминологически они противопоставлялись в

официальном языке эпохи деревне и свободным королевским

городам, civitates, также как «ѵіЙа» или «posessio».

Таким образом, классифицируя городские поселения, следует,

ввдимо, в каждом конкретном случае учитывать не только сово-

купность известных количественных и терминологических пока-

зателей, но и иные — качественные характеристики.

Хозяйство и образ жизни. Можно ли выделить какие-то

специфические характеристики хозяйственной жизни малых горо-

дов: например, нестабильность, аграрный характер? Вообще, до-

пустимо ли говорить о некоем типе хозяйства, отличавшем именно

малые города?

Об одном уже можно сказать вполне определенно: малые раз-

меры города не предполагали обязательно его хозяйственной сла-

бости. Конечно, во все периоды Средневековья и во всех европей-

ских регионах можно отыскать немало противоположных приме-

ров. Хозяйственно малоразвитые, прозябающие городские поселе-

ния особенно часты среди «основанных» городов — преимущест-

венно тех из них, которые были возведены в ранг города по

инициативе отдельных феодалов и даже крупных территориальных,

правителей, руководствовавшихся прежде всего, а подчас и некто-'

чительно, обронительно-стратегическими соображениями. Таковы

многочисленные городки-крепости в Юго-Западной Германии,!

ограниченность экономической жизни которых нашла отражение,

в частности, в отсутствии (или в позднем появлении, незначитель-

ности размера) предмеегья — этого выразительного признака

хозяйственной энергии и притягательной силы города. Например,

Энген, основанный ок. 1251 г.: предместье его возникло лишь в

ХГѴ в. и представляло собой два ряда домов, вытянувшихся вдоль

узкого горного склона. Иногда город, в силу малости своих разме-

ров и хозяйственной неразвитости, так и не мог, подобно Тингену,

воспользоваться своим рыночным правом. Аналогичные примеры

можно найти в альпийских областях Швейцарии, Верхней Ав-

стрии, в пограничных областях провинций Юго-Западной Фран-

ции — Ажене, Перигё и Борделе XIII в.

Однако было бы

ошибкой на этом основании делать слишком широкие обобщения.

Те же самые области дают и иной материал, свидетельствующий о

полнокровной хозяйственной жизни, несмотря на ее небольшие

масштабы. Города-крепости, которым условия благоприятствовав

ли, постепенно расширялись. Таков, например, Шемберг (основав

в XIII в.) в округе Баллинген, расположенный в непосредственной

200 Л

близости от двух дорог — местной (Баллинген — Тутлинген) и

имперской (Тюбинген — Ротвейль). Это был таможенный пункт,

но большинство его населения в XVI в. составляли ремесленники.

Широкой известностью пользовался рынок другого городка этого

же округа — Розенфельда: его посещали купцы из Шварцвальда, а

ремесленники, в основном сукноделы, были богаты. Городок

Альтенштайг как крепость утратил свое значение после Тридцати-

летней войны, но зато стал развиваться в хозяйственном отноше-

нии. К концу XVI в. он представлял собой поселение с церковью,

замком и 50 домохозяйствами в Верхнем городе; двумя мельница-

ми, баней, маслобойней, четырьмя дубильными мастерскими — в

Нижнем; здесь же находился рынок, посещавшийся крестьянами

окрестных деревень.

В типологических классификациях буржуазной историографии

начала столетия, в частности, X. Йехта, как отмечалось, малый

город в массе отождествлялся с аграрным типом хозяйства, высту-

пая как самодостаточное поселение с очень узким радиусом хозяй-

ственного воздействия. Определение «аграрный», «крестьянский»,

как синоним неполноценности городского развития, не изжито,

пожалуй, особенно в зарубежной историографии, до сего дня.

Вместе с тем, развитие современной медиевистической урбани-

стики вносит серьезные коррективы в это представление. Прежде

всего, как теперь хорошо известно, средневековый город, незави-

симо от своих размеров и масштабов хозяйственной жизни, ни-

когда не порывал с аграрным производством и не утрачивал связи

с деревней. Эти связи были взаимными и тесными. Деревня

вторгалась в город в лице его жителей, в массе еще недавних

крестьян; элементы сельского пейзажа — пашня, сады, виноград-

ники были неотъемлемой частью внутригородского пространства;

наконец, сам город проникал в деревню своими предместьями и

контадо. Несомненно, деревенский облик подчас ярче выражен у

небольших городов. Достаточно образно, например, уже упоми-

навшееся выше само название «сельские города», которое сущест-

вовало для определенного их типа во Франции вплоть до XVII в.

Особенно выразительны аграрные черты у так называемых «новых»

малых городов в районах колонизации. В восточных областях

Центральной Европы малые города, как уже отмечалось, выделя-

лись именно обширностью своих сельскохозяйственных угодий,

которыми они при освоении были наделены более щедро, чем

ранее сформировавшиеся крупные центры. Их пашни намного

превосходили территорию, отведенную под городскую застройку,

и включали подчас угодья близлежащей деревни. С аналогичной

практикой мы сталкиваемся и во французских бастидах

. Специ-

201

альная сельскохозяйственная зона (с загонами для скота) в верх-

ней части поселения характерна и для горных городков Централь-

ной Швейцарии, жители которых занимались товарным ското-

водством. Владение землей — один из основных источников

благосостояния «новых» малых (как и более крупных) городов в

названных выше областях, особенно в начальный период их раз-

вития; и наиболее обеспеченные и уважаемые горожане были

обязаны своим положением землевладению и земледельческим

занятиям. Но и в XV в., например, в Тоскане, малые города, в том

числе и «спонтанно» выросшие, отличались, как показывает ком-

плексное исследование Херлихи и Клапиш, высоким процентом

жителей, занятых в сельском хозяйстве.

Аграрная доминанта действительно присуща хозяйственной

жизни многих и многих мелких городских центров к югу и к северу

от Альп, в Западной и Центральной, Восточной Европе. Однако

само по себе преобладание сельскохозяйственных занятий в эко-

номической жизни таких городов не может все же рассматриваться

ни как их специфический детерминатив, ни тем более как свиде-

тельство недостаточности уровня урбанистического развития. Да-

же в таких больших городах, как Арль XV в. или Роман (Дофинэ)

XVI в., большинство населения составляли пастухи, земледельцы

и виноградари. В шести главных городах Тосканы, по свидетель-

ству флорентийского Кадастра 1427 г., недвижимость — земля —

составляла 2/3 городских имуществ, а торговля и ремесла занима-

ли лишь второе место в занятиях горожан. Видимо, говоря о

сельскохозяйственной ориентации экономической жизни многих

городков, следует учитывать, что она могла быть обусловлена и

особенностями местных природных условий и потребностями хо-

зяйственного развития в целом данной области или региона, как

это было, например, во французских провинциях центрального

района Берри, Анжу, Мэн, Иль-де-Франс, Бургонь, где возделы-

вание зерновых и виноградарство составляли в XII—XIII вв. основу

хозяйственной жизни больших и малых городов

Главное, что

нуждается в уяснении в каждом конкретном случае — та степень

и формы, в которых сельскохозяйственная продукция входила в

товармое обращение. Следует учитывать, что оформление приви-

легированного, в том числе специфически городского, статуса

многих небольших агломераций, в частности в областях Централь-

ной и Восточной Европы, в западнославянском ареале, венгерских

землях, где они особенно многочисленны, происходило на основе

реально существующей, а иногда уже и закрепленной местным

правом их роли как местных рынков или транзитных пунктов

дальней торговли

. Примечательно, например, что хартия Людо-

202

вика VI об основании в 1123 г. в городке Этамп forum novum

содержала привилегии, касающиеся торговли только вином и

зерном. Рыночная площадь с крытыми рядами, зерновыми и

продовольственными складами — красноречивый и специфически

урбанистический элемент рада бастид Гаскони, Гиени середины

ХІН-ХІѴ вв.

При благоприятной конъюнктуре мелкие аграрные городские

центры могли стать и становились активными участниками реги-

ональной, а подчас и общеевропейской торговли зерном и вином,

как это произошло, например, в областях Брешии и Савойи после

1320 г. в связи с активизацией торговых путей через Симплон и

Сен-Готард; или в Бургиньоне, где оживлению их хозяйственной

жизни способствовали потребности в продовольствии растущего

Авиньона; они же стимулировали коммерческую конъюнктуру

городков по Роне, в Форезе и Провансе. Аналогичные примеры

дают и немецкие земли. Таковы исследованные Г. Вольфингом

небольшие города Майнинген, Вазунген и Шмалькальден, кото-

рые благодаря ключевому в XIV — середине XVI в. положению на

важной торговой магистрали, соединяющей Север и Юг Герма-

нии, включались в региональную торговлю сельскохозяйственны-

ми продуктами и полнокровно функционировали как центры

еженедельного рынка и ярмарок: в Шмалькальдене (ХГѴ в.) их

было семь, в Вазунгене (начало XVI в.) — три, в Майнингене —

восемь. Вазунген к тому же имел свою и строго обязательную для

округи, меру измерения зерна

Следствием порой весьма значительной товарности аграрного

производства малых городов является ярко выраженная в ряде

регионов его специализация. Таковы винодельческие швейцарские

городки, бастиды Гаскони и Гиени (позднее специализировавшие-

ся также на производстве красителей для сукон); франконские

городки ХГѴ—XV вв., втянутые в над региональную торговлю ско-

гом и вином; венгерские oppida XV в., которые исследователи

подразделяют на две большие группы: винодельческие (задунай-

ские области, Токайская долина, южные комитаты) и скотоводчес-

кие (Альфельд, области за Тиссой)

Подобные примеры предостерегают, таким образом, от упро-

Щенно-негативной характеристики мелких аграрных городских

Центров и недооценки их значения в системе средневековой урба-

низации. Хотя и базирующееся на земледелии, скотоводстве или

виноградарстве, хозяйство таких городов качественно отличалось

от крестьянского своей принципиальной ориентацией на денеж-

ный обмен и подчас ярко выраженной специализацией. Непосред-

ственно или через купцов, местных или приезжих скупщиков

203

(как, например, в винодельческих швейцарских городках ХГѴ—

XV вв.) сельскохозяйственная продукция, производимая жителями

этих городков, поступала на рынок. Но торговали нё только тем,

что производили сами, но и продуктами и сырьем, скупленными

у крестьян округи. Столь выраженное преобладание товарной и

специализированной сельскохозяйственной продукции в операци-

ях малых городов отдельных регионов порождает более общий

вопрос: всегда ли и только ли уровнем развития ремесла может

быть измерена степень средневековой урбанизации?

Высокий удельный вес сельскохозяйственных занятий в дея-

тельности жителей малых городов не умаляет вместе с тем значи-

мости ремесленного производства как для развития самих этих

городов, так и для их округи. Одной из важнейших отраслей их

неаграрного производства было мельничное дело. Право иметь

мельницы и осуществлять помол город стремился завоевать и

отстоять любым путем. Здесь сталкивались интересы и городского

сеньора, и горожан, бюргеров, и крестьян округи. Водяные мель-

ницы (а их могло быть много, около десятка, как, например, в

маленькой венгерской Тоте) имели многообразное применение: от

помола зерна до производства (валки) сукон и приведения в

движение пил. Мельник — одна из наиболее престижных город-

ских ремесленных профессий.

Малый город — центр местного производства таких предметов

первой необходимости, как одежда и обувь, изготовлявшиеся

городскими мастерами более искусно, чем сельскими. Портные,

башмачники, ткачи, скорняки имелись практически в каждом

городке. Здесь процветали отрасли, ориентированные на произ-

водство пищевых продуктов: мясники, пекари, булочники, колбас-

ники, пивовары, виноделы, рыболовы столь же обязательны в

малых городах, как портные или сапожники. Исследования поль-

ских историков показывают, что циркуляция именно продуктов

первой необходимости (зерно, продовольственные товары), зани-

мала центральное место в системе взаимодействия городков и

сельской округи

Бесспорно, среди ремесленных специальностей малого города

немало таких, которые имели распространение и в деревнях. Но

здесь производились и предлагались округе также и такие виды

изделий, которых деревенское ремесло не знало или почти не

знало: ножи, гвозди, канаты, повозки изготовлялись в швейцар-

ском Пайерне; плотники, бочары, столяры, слесари, шорники,

жестянщики, каретники, кошелечники — профессии, которые в

польских землях, например, встречались чаще или даже исклю-

чительно в городах. Тосканский Сан -Джиминьяно в XIII в. сла-

204

вился производством изделий из стекла и металлообработкой, а

маленький Колле в начале XV в. имел пятнадцать мастерских по

производству бумаги

Но и некоторые традиционные профессии

в специфических условиях городского хозяйства нередко приобре-

тали значение, выходящее за пределы местных потребностей и

работы на заказчика. Таково, например, кузнечное дело в городках

горных областей Швейцарии, тесно связанное с обслуживанием

прежде всего транзита, за монопольное право заниматься которым

горожане вели ожесточенную борьбу с округой.

Специфическая ориентация хозяйственной жизни малого горо-

да иногда могла вызвать чрезмерное развитие некоторых видов

ремесел и знятий, как например, бочарного производства во фран-

цузском винодельческом Мэне (центральный район) или гости-

ничного дела, фрахтовой службы и связанных с потребностями

транзита — производства продуктов питания, кузнечного дела и

т.п. — в швейцарских альпийских городах. В ряде случаев собст-

венно промышленная специализация открывала и малым городам

выход на отдаленные рынки. Таковы в XIII—ХГѴ вв. суконодель-

ческие фландрские, верхнелужицкие, швейцарские городки, а в

XIV—XV вв. — мелкие текстильные центры в польских областях

или в Швабии; франконский Шмалькальден с развитым производ-

ством железа и металлообработкой или вестфальские Линген,

Вреден, Эверберг-Хаген (исследованные М. Эбрехтом) и северо-

немецкий Букстехуде, включавшийся и прямо, и опосредованно,

через более крупные города, в ганзейскую торговлю

Таким образом, относительно небольшие масштабы хозяйст-

венной жизни малых городов не исключали ее интенсивности,

подчас весьма значительной, и многообразия. Рыночные отноше-

ния и специализированное производство — эти важнейшие детер-

минативы средневековой городской жизни, достаточно выражены

и на этом ее уровне.

«Большие» и «малые» города. Говоря о характере хозяйст-

венной активности малых городов, нельзя обойти вопрос о чертах,

отличающих их от большого города. Вопрос этот, непростой сам

по себе, осложняется слабой изученностью малых городов. Вместе

с тем очевидно, что ответ на него не менее хронологически и

локально обусловлен, чем само подразделение городов на «малые»

и «большие». Действительно, Г. Амман, например, приходит к

выводу, что различия между «самыми крупными из малых горо-

дов» Западной Швейцарии, как, например, Пайерном (1500 жи-

телей), и «большим» городом этой области — Лозанной (4000—

4500 человек) в XV в. были чисто количественными: и там, и

205

здесь один тип ремесленной организации — братства, и то лишь у

некоторых видов ремесел, с той разницей, что в Пайерне братства

имелись у сапожников и портных, а в Лозанне — еще у лавочников

и мясников, тот же характер хозяйственной активности с выходом

на широкий региональный рынок и дальнюю торговлю, но при

меньшем числе участников. Но вывод Аммана вряд ли подтвердит-

ся, если сопоставить тот же Пайерн с Шаффхаузеном, также

относимым им к числу больших городов с XV в. Хотя источники

называют в Пайерне не менее 15 видов ремесленных занятий, в

том числе и таких узкоспециализированных, как ювелирное дело,

изготовление ножей, гвоздей, но представлены они были 1—2,

максимум — 4 мастерами. В Шаффхаузене 1411 г. мы находим

более высокую организацию ремесла — 12 цехов, хозяйственно и

политически влиятельных, не считая ремесленных специальнос-

тей, не организованных в цехи. При этом три цеха — кожевников,

ткачей, кузнецов — работали на экспорт. Еще большие различия

в уровне развития и организации ремесла обнаруживает сопостав-

ление с Базелем (ок. 30 ремесленных специальностей, 27 цехов)

или Цюрихом (20 цехов; более 20 отраслей)

В целом, однако, вопрос о характере различий между товарным

производством больших и малых городов вряд ли может быть

прояснен путем формального, количественного сопоставления ре-

месленных специальностей или типа их корпоративной организа-

ции. Необходим более глубокий, качественный сравнительный

анализ — внутренней структуры отдельных ремесел, соотношения

мастеров различных специальностей, профессиональной иерархии

в целом и т.д. Немногие исследования, так или иначе затрагиваю-

щие эти аспекты, свидетельствуют о сильной обусловленности

степени сходства и различий между малыми и большими городами

в этих вопросах общим направлением хозяйства в изучаемом

регионе или области, типом и уровнем урбанизации. Так, В. Бач-

кай, например, приходит к выводу об отсутствии в венгерских

землях качественных различий между oppidum и королевским

большим городом в XV в. Иную картину находим мы в Тоскане

конца ХГѴ — начала XV в.

Историко-демографическое исследование Д. Херлихи и К.Кла-

пиш-Зубер по материалам флорентийского Кадастра 1427 г. откры-

вает редкую возможность для качественного сопоставления хо-

зяйственных структур большого города и находящихся в его тени

менее крупных и совсем небольших городов, в частности с точки

зрения занятости населения и иерархии профессий. Флоренция,

как и другие три «главных» города области (Пиза, Пистойя, Арец-

цо), не только предлагали своим жителям несравнимо большие

206

возможности для хозяйственной деятельности (24 направления

против 11 в средних и мелких городах), но и обнаруживали

качественно иную ее структуру в целом. Во Флоренции первые

десять мест на вершине профессиональной пирамиды занимали те,

кто был связан с банковскими операциями, экспортной торговлей

(сукном и другими тканями, пряностями, зерном, продуктами

питания, посудой, бумагой) и транспортными услугами, а также

юристы, врачи, цирюльники. Далее следовали представители соб-

ственно ремесленных занятий. С известными вариациями, обу-

словленными специализацией городского хозяйства, повторяли

эту структуру и другие «главные» города.

В мелких городах, напротив, на первом месте находились заня-

тия, связанные с сельским хозяйством (почти 50% общего числа

населения); затем следовали все виды торговой деятельности и,

наконец, ремесленники — суконщики, кожевники, меховщики,

булочники, мясники, люди, занятые в металлообрабатывающих

специальностях и др., но почти полностью отсутствовала сфера

услуг.

Проблема малого и большого города — не только проблема их

взаимного соответствия и подобия, но и функционального взаи-

модействия. Малый город в орбите большого — важность изучения

этого вопроса как части более широкой темы о межлокальных и

региональных хозяйственных связях в эпоху Средневековья была

осознана, как отмечено выше, уже медиевистикой предвоенного

времени. Современные исследователи пытаются реконструировать

модели такого взаимодействия. Одна из попыток была предприня-

та исследователем фландрских городов Д. Николасом. Он устано-

вил определенную зависимость между их величиной, радиусом

хозяйственной активности и расстоянием, отделявшим города друг

от друга*. Важно, однако, что эти города, в число которых входили

и относительно крупные центры кастеляний и совсем мелкие

городки, не были всего лишь пассивными сателлитами и «жертва-

ми» «трех гигантов» фландрского сукноделия, как это традиционно

считалось, начиная с А. Пиренна. Несмотря на дискриминацион-

ную политику этих гигантов малые города жили полнокровной

хозяйственной жизнью, также и в ХГѴ в. — время наибольшего

расцвета Гента, Брюгге и Ипра. Обладатели графских и королев-

ских привилегий, мелкие города Фландрии имели специализиро-

* Так, Гент (50 тыс. человек) в середине XIV в. был окаймлен пятью городами

(от 3 до 5 тыс. населения), отстоящими от него на 30—40 км. Брюгге, равный по

величине 3/5 Гента, был центром притяжения для множества более мелких городов

(от 1500 до 3 тыс. населения), располагавшихся от него в радиусе 10—25 км. (См.:

Nicholas

D.M. Structures du peuplement... p.524)

207

ванное сукноделие, продукция которого находила сбыт не только

на локальных рынках. Они проводили в отношении крестьянского

сукноделия ту же политику дискриминации, что и большие города,

отстаивая свое монопольное право на производство сукна и тор-

говлю им на местном рынке и осуществляя подчас роль связую-

щего звена между ним и главными центрами сукноделия (на

рынках Гента, Брюгге и Ипра наиболее значительные из городов

имели свои ряды). Хозяйственное притяжение, сочетающееся с

правовой и политической зависимостью, и одновременно собст-

венная монопольная зона хозяйственной активности — так выгля-

дит сосуществование малых и больших городов, во всяком случае,

в этом регионе.

Сходные черты обнаруживают в XVI в. и взаимоотношения

между Ульмом, главой Швабского союза, и входившими в него

менее крупными и совсем мелкими имперскими городами. Иссле-

довавший этот вопрос западногерманский историк Г.-Э. Шпеккер

отмечает наряду с сильным правовым и политическим влиянием

Ульма тесные семейные связи, объединявшие бюргерство этих

городов; постоянные хозяйственные контакты на уровне высшего

городского слоя. Вместе с тем «малые» города Швабии (от 1000 до

5000 человек), которые казались таковыми лишь в сопоставлении

с Ульмом (20 тыс. жителей), имели собственное развитое ремес-

ленное производство, ориентированное на дальний рынок, с ши-

роко распространенной работой на скупщика, в роли которого

выступали нередко бюргеры Ульма; в городках района Бодензее и

верховьев Дуная процветало экспортное виноделие. Ульм, как

показывает Шпеккер, вместе с зависимыми от него городами

образовывал область, единую в хозяйственном (текстильное про-

изводство, прежде всего бумазеи) и культурном отношениях (в

частности, в школе и гимназии Ульма получали образование дети

патрициата и купечества из других городов Швабии). В свою

очередь, малые города, благодаря финансовой и военной мощи,

политическому влиянию Ульма смогли не только противостоять

захватническим устремлениям местных князей, но и приобрести

непропорционально высокое по сравнению с их собственными

масштабами значение.

Многогранность проблемы хозяйственного взаимоотношения

большого и малого города позволяют ощутить также результаты

исследований современных венгерских медиевистов (Э. Фюгеди,

А. Кубиньи, В. Бочкай и др.). Они показывают, что хозяйственно

наиболее самостоятельными из небольших городов были те, кото-

рые сложились в отдалении от старинных королевских городских

центров (в Альфёльде, за Тиссой). К концу XV в. примерно око-

208