Ярская-Смирнова Е.Р., Романов П.В. Социальная антропология

Подождите немного. Документ загружается.

Тема 2.1

поэтому данный термин следует применять только по отношению к

ветхозаветным овцеводам-кочевникам (откуда и происходит данный

термин), либо по отношению к подобным им сообществам. Авраам

был патриархом – старцем, чья абсолютная власть над женами,

детьми, стадами и подчиненными ему людьми являлась одним из ас-

пектов института отцовства, характерного для данной социальной

группы.

Гэйл Рубин «Обмен женщинами»

К британской традиции феминистской антропологии относятся иссле-

дования Ширли Арднер, которая работала над понятием женского статуса

как «немой группы» (a «muted group»). Пэт Каплан и Дженет Буджура –

входили в группу лондонских женщин-антропологов (the London Women’s

Anthropology group), анализировавших женскую солидарность и проверяв-

ших марксистскую теорию в исследованиях женщин, репродукции и

производства.

В конце 1970-х годов многие феминистские антропологи начали со-

мневаться в понятии универсальной женской субординации и полезности

моделей, основанных на дихотомиях. Некоторые антропологи доказывали,

что существовали общества, где мужчины и женщины имели хотя и допол-

нительные, но равные роли. Одним из примеров является работа, прове-

денная Э. Шлигал и Дж. Бриггс в племенных сообществах. К. Сэкс провела

анализ способов производства, чтобы показать, что «охотники-собиратели

имели коммунальную политическую экономику, в которой сестры, жены,

братья и мужья имели одинаковое отношение к средствам производства и

ресурсам». Другие исследовательницы выступили против использования

дихотомий как западных категорий. Дихотомии, следовательно, не были

применимы к кросскультурному анализу.

Важный вклад феминистской антропологии этого периода – развитие

понимание женщин как в терминах этнографического описания, так и тео-

рии антропологии. Этот акцент позволил усомниться в целом ряде убежде-

ний, например, относительно теории происхождения человека, в которой

модель «мужчина-охотник» считается движителем человеческой эволю-

ции, игнорируя продуктивную и репродуктивную роль женщин в эволю-

ции Homo sapiens.

Третий период (1980-по настоящее время). Антропологи третьей

волны феминизма стремились отойти от биологического детерминизма,

который утверждает, что гендер был прямой причиной и одновременно

следствием из физиологических различий. Феминистские антропологи

считают, что эти вопросы не могут быть сведены к причинно-следственной

зависимости и предлагают пересмотреть принятое ранее разделение биоло-

гии и культуры, поскольку социальные ожидания людей основываются на

101

Модуль 2

физическом теле. Проводимая в этот период исследовательская работа в

эндокринологии и физиологии позволила получить дополнительные аргу-

менты о том, насколько затруднительно провести четкую грань между

культурными и биологическими факторами. Этот период не только в фе-

минизме, но в социальных науках в целом характеризуется пересмотром

целого ряда постулатов и принципов социальной теории, в частности, про-

тивопоставления тела и разума.

Для антропологов тело (в основном, первоначально – тело экзотиче-

ских Других, близких к природе туземцев) представлялось традиционным

объектом изучения – как классификационная система, пространство соци-

альных маркировок, объект ритуальных трансформаций, источник ограни-

чений и возможностей. А вот многие другие социальные ученые до недав-

него времени энергично отрицали важность генетических, физических и

индивидуально-психологических факторов в социальной жизни людей,

тем самым укрепляя традиционную для Запада оппозицию природы и

культуры

. Даже если тело здесь концептуализировалось, то не как пред-

мет самостоятельного социологического анализа, но как внешнее по отно-

шению к актору, как то, что должно управляться и что следует преодоле-

вать.

Именно феминистская критика во многом сыграла роль в отходе от

дуализма «разум-тело», подвергнув сомнению представления о незначи-

тельности и ненужности исследований тела и телесности в социальных и

гуманитарных науках. Причем именно проблематизация пола была шагом

в этом направлении.

Как показали феминистские авторы, один из наиболее сильных меха-

низмов, с помощью которых оперирует патриархат, – это контроль над те-

лом

. Культура часто представляет женщин «более телесными», чем муж-

чины, в некотором смысле представляющими само тело. А если опыт и

ценность женщины заключается в рамки сексуальности и репродукции, то

ничего не стоит оправдать исключение в институтах занятости, образова-

нии и общественной жизни в целом. Патриархатная власть основывается

на социальных представлениях о биологических различиях между полами,

в соответствии с которыми, исходя из своих биологических функций, жен-

щина должна выполнять особые социальные задачи.

Следуя такой патриархатной идеологии, медицина, религия, брак и

многие другие социальные институты осуществляют контроль над женщи-

нами, контролируя их тела. Начиная с XIX в., всякая иная телесность, кро-

ме материнской, как пишет Д. Михель, «изначально была обречена на пре-

бывание в области анормального», причем именно медицина внесла наибо-

Тернер Б. Современные направления развития теории тела // THESIS. 1994. № 6.

С.143, 140-141.

Walby S. Theorizing patriarchy. Oxford: Blackwell, 1990.

102

Тема 2.1

лее существенный вклад в формирование этих воззрений как в девятнадца-

том, так и в двадцатом веке

. Кроме того, в культуре женские тела пред-

ставляются как преуменьшенные и в некотором смысле патологические, по

сравнению с мужской нормой: мягкие, слабые, неопределенные, незначи-

тельные по сравнению с твердыми, сильными, определенными, содержа-

тельными телами мужчин. Получается, что женщины заключены в набор

дихотомий, в которых они представлены как обесцененные, незамеченные,

молчаливые категории природы, тела, эмоций, по контрасту с культурой,

мышлением, разумом

Благодаря пересмотру сверхрациональной, контролируемой и ограни-

ченной картины мира родились новые направления – социология эмоций,

сексуальности и тела. На развитие социологии тела наибольшее влияние

оказали, конечно, работы М. Фуко, которые открыли археологический по-

иск различных видов телесных практик – реализации, интенсификации и

распределения власти (психиатризации, сексуальности, медикализации,

дисциплинирования и наказания) – как социально установленных спосо-

бов, традиций, правил познания другого. При этом поворот социальной

науки к телу позволил открыть новые возможности изучения не только

женской, но и мужской телесности

. Полезные идеи Фуко в отношении

критики институтов репрессивной власти применяются в феминистской

теории и практике социальной работы

, психиатрии

, семейного

консультирования.

Наряду с исключением тела и телесности из классической методоло-

гии социальных наук делался особый акцент на теории и было противопо-

ставление теории и практики. Абстрактное теоретизирование в отрыве от

практик конкретных людей занимает привилегированные позиции в социо-

логии (и философии), и до сих пор во многих социологических работах

Михель Д. «Ужасные» отражения материнского тела: примеры гендерных политик

на Западе в современную эпоху // Гендерные исследования. 2000. ¹ 4(1). С.204.

Jordanova L. Sexual visions: images of gender in science and medicine between the

Eighteen and Twentieth Centuries. Hemel Hempstead: Harvester Wheatsheaf, 1989. Цит. по:

Twigg J. Social Policy and the Body // Rethinking Social policy. London, Thousand Oaks,

New Dehli: Sage, 2000. P.129.

Connel R.W. Masculinities. Cambridge: Polity Press, 1995.

См. об этом: Социальная политика и социальная работа в изменяющейся России /

Под ред. Е. Ярской-Смирновой и П. Романова. М.: ИНИОН РАН, 2002.

Ali A. The convergence of Foucault and feminist psychiatry: exploring emancipatory

knowledge-building // Journal of Gender Studies. Vol.11. № 3. November 2002. P.233-242.

103

Модуль 2

современное теоретизирование продолжает оставаться на дистанции от

объекта исследования (который на самом деле является его субъектом),

представляя человеческий опыт бесплотным, неэмоциональным, бестелес-

ным.

Напротив, тесная связь теории и практики основывалась целым рядом

исследователей на отрицании теории как абстрактных форм. Взамен

предлагались теории, основанные на понимании жизненного опыта, на

признании субъектности изучаемых людей. Большое значение в этом

производстве теории нового типа сыграло в 1960-70-е годы формирование

Б.Г. Глэзером и А.Л. Страуссом

качественной методологии grounded theo-

ry, распространение принципов акционистского и партисипаторного иссле-

дования

Более прочной связи теории с практикой способствовала и критиче-

ская педагогика феминизма, в которой, как и в научной деятельности в ру-

сле женских и гендерных исследований, «была интенция на непринятие

дуалистического подхода к телу и сознанию»

. Критическая педагогика ба-

зируется на представлении о критическом знании по Ю. Хабермасу и

включает, в частности, партисипаторные методы преподавания. Партиси-

паторный подход предоставляет целый ряд приемов для развития демокра-

тических процессов и децентрализации контроля не только в образовании,

но и в исследованиях, непосредственно связанных с социальной политикой

и социальной работой. Что касается преподавателей, приверженных данно-

му методу, – они включают учащихся в разработку учебного плана или

программы курса, а также применяют в своей педагогической деятельно-

сти такие приемы, которые позволяют повысить участие студентов в поис-

ке, производстве и рефлексии знания по предмету.

В частности, сегодня все больше стран переходят в своих учреждени-

ях среднего и высшего образования к модели проблемно-ориентированно-

го обучения. В этой модели преподаватель играет роль инструктора, даю-

щего стимульный материал и задание, а студенты самостоятельно распре-

деляют функции внутри своей группы, управляют процессом поиска, обоб-

щения и представления информации. Преподаватель вмешивается очень

Glaser B.G., Strauss A.L. The Discovery of Grounded Theory: Strategies of Qualitative

Research. Chicago: Aldine and Atherton, 1968; Страусс А., Корбин Дж. Основы каче-

ственного исследования. Обоснованная теория. Процедуры и техники. М.: УРСС, 2001.

См., напр.: Hall B.L. Participatory Research, Popular Knowledge and Power: A Person-

al Reflection // Convergence, Vol.XIV. № 3. 1981. P.6-19; Young K. Planning Development

with Women: Making a World of Difference. London: Macmillan, 1993.

Хукс Б. Наука трансгрессировать. Образование как практика свободы // Гендерные

исследования. 1999. № 2(1). С.244.

104

Тема 2.1

редко – лишь в тех случаях, когда студентам требуется консультация или

когда происходит сбой в процессах самоуправления ввиду неопытности

учащихся. Данный метод с особым успехом используется на занятиях по

социальным и гуманитарным предметам, где требуется развитие независи-

мого, критического мышления, навыков индивидуальной и коллективной

работы, ответственности и интереса к новому знанию, где так важен опыт

самостоятельных открытий, отстаивания и пересмотра своего мнения.

Дихотомии, внедренные в объяснительную модель феминистками

второй волны, со временем себя уже не оправдывали не только в отноше-

нии оппозиции «природа-культура», но и в аспекте противопоставления

мужчин и женщин, приватного и публичного, классовых различий и мно-

гих других.

В этот же период развиваются так называемые постколониальные ис-

следования. Работа Э. Саида «Ориентализм», а также постмодернистский

анализ репрезентаций позволили привнести в дискуссию феминистских

антропологов голоса Других – не-белых, не-среднего класса. Феминизм на-

чал работу по исследованиям репрезентаций, признавая, что теории нахо-

дятся под влиянием исторических, политических, социальных и культур-

ных контекстов. Проблемы этики в отношениях исследователя и инфор-

манта прозвучали в этот период с особенной остротой.

Многие российские социологи сегодня вовлечены в дебаты о количе-

ственной и качественной методологии, а ведь в основе этих дебатов лежит

все та же дихотомия разум/тело, или культура/природа, на которой основа-

ны аргументы о научности или ненаучности гибких методов, позволяющих

озвучить замалчиваемые темы, признать ценность ранее дискредитирован-

ных понятий и раскрыть отретушированные страницы реальности. Именно

с помощью гибких методов можно распознать глубинный смысл внешне

наблюдаемых явлений, выявить или сформулировать социальную пробле-

му так, как она рефлексируется или конструируется людьми в реальности.

Понимание оказывается в этой традиции интерсубъективным, эмоцио-

нальным процессом. Социолог, таким образом, уже не может претендовать

на единственно правильную интерпретацию социального факта. Респон-

дент, ученый, читатель научной статьи уравниваются в праве на конструи-

рование истины нарратива. Напомним, что тенденция противопоставления

социолога и информанта в субъект-объектной проекции критикуется, в

частности, в постпозитивистских концепциях анализа текста как аксиоло-

гически неверная перспектива, дискриминирующая респондентов, навязы-

вающая им роль подопытных, «дикарей», накидывающая на их рассказы

железную сетку логики интерпретатора.

Не только в рамках исследований, но и в сфере практической помощи

людям проявляются возможности качественной методологии, в частности,

105

Модуль 2

нарративного интервью

. Социальные работники, психотерапевты, пред-

ставители социальных движений помогают людям говорить о своих трав-

мах, объединяют, связывают переживших экстремальные события, вовле-

кают в социальное действие по позитивному изменению жизненной ситуа-

ции. Нарративный анализ выступает в этом случае мощным инструментом

коммуникации, активизирующим взаимное участие субъектов и рассмот-

рение различных точек зрения в процессе исследования важных жизнен-

ных проблем, социальной терапии и реабилитации.

Кроме того, методы нарративного и дискурсивного анализа могут иг-

рать положительную роль в формировании рефлексирующего практика. В

частности, критическое прочтение дискурса социальной политики, языка

социальных работников может пролить свет на идеологию отношений

между государством, учреждением и клиентами. Анализ языка учреждения

позволяет подвергнуть деконструкции идеологию профессии, те ее черты,

которые обычно воспринимаются как должное и не обсуждаются. Кроме

того, термины, в которых описываются социальные проблемы, являются

не только продуктом социальных отношений, но и инструментом их

конструирования. Поэтому в последние годы во многих странах клиенты и

профессионалы стали бороться против дискриминирующего языка дефек-

тологии, психиатрии, социальной работы. Эти усилия не напрасны и не

случайны, они связаны с развитием социальной работы в направлении гу-

манизации философии сервисов и демократического управления.

Кроме того, категория «женщина» была подвергнута критике как уни-

версальное клише, за которым не видны важные различия статусов и ро-

лей, которыми обладают женщины в зависимости от их социально-эконо-

мического положения, религиозной ориентации, этничности, возраста, гра-

жданства и многих других факторов. Все эти характеристики делают кате-

горию женщин чрезвычайно разнообразной, что означает, что женщины не

имеют одних и тех же универсальных потребностей и опыта.

Основные направления современной феминистской антропологии

Современные феминистские антропологи уже не фокусируются ис-

ключительно на вопросах гендерной асимметрии. Антропология гендера

стала изучать различия между мужчинами, различия между женщинами,

выясняя, как культурные определения гендера (мужского, женского, транс-

гендерного) влияют на судьбы конкретных людей, относящихся к тому или

иному возрасту, социальному классу, этнической группе.

Современные феминистские антропологи убеждены, что антрополо-

гия только тогда может считать себя наукой о кросскультурном разнообра-

См.: Ярская-Смирнова Е.Р. Нарративный анализ в социологии // Социологический

журнал. 1997. № 3. С.38-61.

106

Тема 2.1

зии жизненного опыта людей, когда она будет исследовать как женщин,

так и мужчин в их различных возрастных группах, обществах и культурах.

Такие аналитические понятия, как половые различия, гендер и сексу-

альность, остаются принципиальными для всех методов и теорий, приме-

няемых в феминистской антропологии

. Смысл этих терминов менялся на

протяжении последних ста лет, а сегодня претерпевает очередной пере-

смотр. В основном понятие половых различий относится к биологическим

и анатомическим различиям, существующим между мужским и женским

полами. Интересно, что сегодня это понятие более привилегированно по

сравнению с понятием «сходство полов», хотя всем известно о существо-

вании гермафродитов (людей, чьи половые органы включают компоненты

как мужской, так и женской физиологии), а в истории известен период,

когда считалось, что мужчины и женщины относятся к одному полу

Современные феминистские антропологи постструктуралистского

направления и другие исследователи гендерных отношений приходят к вы-

воду, что в той же мере, как культура конструирует гендер, происходит со-

циальное конструирование пола

. Иными словами, все общества, как

утверждают эти авторы, по-разному относятся к телу, выбирая, какие

именно анатомические различия будут считаться половыми различиями, а

какие – нет. Например, пышные формы тела считались признаком жен-

ственности у русских крестьянок, но вряд ли относились к критериям фе-

минности у европейских аристократок начала XX века. Более того, пол так

же доступен культурным манипуляциям и изменениям, как и гендер, осо-

бенно в странах с высокоразвитой технологией. В связи с этим необходимо

остановиться на традиции исследований сексуальности

Термин «сексуальность» относится к тому, как общество и индивиды

организуют, понимают, репрезентируют эротические и репродуктивные

действия и что предпринимают по поводу этих действий. Антропологи, ис-

следующие сексуальность, испытали влияние современного психоанализа

и психологии, а также английской культурологической традиции (cultural

studies). В фокусе их внимания как институциализированные, так и

неинституциализированные формы гетеро- и гомосексуальности. Сего-

Гендерные исследования: феминистская методология в социальных науках. Харь-

ков: ХЦГИ, 1998; Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999.

Laquer T. Making sex: body and gender form the Greeks to Freud. Cambridge, MA:

Harvard University Press, 1990.

Butler J. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity. New York: Rout-

ledge, 1990.

Кон И.С. Перемелется – мука будет // Семья и школа. 1997. № 9. С.17-19;

Кон И.С. Сексуальная культура в России: клубничка на березке. М.: ОГИ, 1997.

107

Модуль 2

дняшние антропологи продемонстрировали, что пол, гендер и сексуаль-

ность часто выступают весьма тесно сопряженными понятиями во многих

культурах и используются в целях социального контроля. Например, обще-

ство может пытаться контролировать сексуальные практики какой-либо

одной возрастной или гендерной группы, но ничего не предпринимать в

отношении контроля над другими группами. Более того, общества часто

представляют сексуальность мужчины и женщины по-разному: в первом

случае сексуальность активная, сильная и продуктивная, а во втором –

опасная, загрязняющая или социально-проблемная.

Общества и культуры также различаются и по тому отношению, кото-

рое складывается к гомосексуальным союзам: в одних случаях партнеры

одного пола испытывают политическую и экономическую дискримина-

цию, тогда как в других сексуальность такого рода является жизнеспособ-

ной эротической практикой, компонентом религиозных церемоний, родо-

вых, брачных и иных союзов

. Под влиянием работ Мишеля Фуко совре-

менные теоретики культуры и сексуальности усомнились в том, что запад-

ные представления о гетеро- и гомосексуальности можно применять к не-

западным культурам.

Современная феминистская антропология подразумевает широкое

разнообразие теоретических перспектив, большую географию своих ин-

тересов и множество методологических подходов. При этом в феминист-

ской антропологии есть четыре классических предметно-дисциплинарных

направления: социокультурное, лингвистическое, физическое и археологи-

ческое. Например, феминистские антропологи социокультурного направ-

ления исследуют в различных обществах и культурах относящиеся к жен-

щинам социальные практики и жизненный опыт, а также культурные ре-

презентации и смыслы. Исследования рода, семьи, брака подверглись

пересмотру с тех пор, как этнографы пришли к пониманию роли женщин в

устройстве сватовства и свадьбы, манипуляции родственными связями для

экономической и политической выгоды, как сексуальных агентов, а не пас-

сивных объектов мужского желания. Подобным образом был пересмотрен

традиционный антропологический анализ религии, политических систем и

экономики, обогащенный этнографическими материалами, которые учиты-

вали жизненный опыт и взгляды женщин

Феминистские антропологи также рассматривают отношения пола и

языка. Испытывая влияние лингвистики и социолингвистики, антропологи

Кон И.С. Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви. М.: Олимп, 1998.

Povinelli E. Feminist Anthropology // Thomas Barfeld (Ed) The Dictionary of Anthro-

pology. Oxford: Blackwell, 1997. Р.182.

108

Тема 2.1

исследуют, чем речь женщин отличается от речи мужчин, почему женская

речь считается менее престижной во многих обществах, почему многие

языки имеют сексистскую структуру (например, почему по-английски «че-

ловечество» будет mankind, а не humankind). Современные работы лингви-

стических антропологов анализируют, как протекает разговор мужчин и

женщин, как структура и способы использования языка ставят женщин в

положение, подчиненное мужчине

Современную феминистскую антропологию можно условно разделить

на два крупных направления. Первое анализирует отношения между

культурным пониманием гендера и сексуальности, с одной стороны, и рас-

пределением власти – с другой. Второе связано с теми открытиями, кото-

рые были сделаны благодаря постструктуралистским, постколониальным и

постмодернистским исследованиям. В связи с этими открытиями антропо-

логи подвергают сомнению важность акцента именно на женщинах. Новый

фокус анализа – как женщины различных социальных, этнических и сексу-

альных ориентаций не только были угнетаемы и игнорируемы андроцен-

тричными, патриархатными институциями, но и угнетали и игнорировали

женщин других классов, этничностей и сексуальных предпочтений

Направление социокультурного, или культурного анализа, культурной

критики (cultural analysis, cutural studies, cultural critique) утвердилось в фе-

министской мысли как необходимый компонент гендерных исследований.

Его главное отличие от традиционной социологии – суммирование мето-

дов и подходов разных гуманитарных дисциплин к анализу культурных

стереотипов патриархатного сознания. Методология включает в том числе

деконструкцию и психоанализ в его сочетании с постструктурализмом, а

объектом исследования выступают культура, язык, гендер

. Среди множе-

ства направлений, признающих и изучающих влияние культуры на гендер,

имеет смысл упомянуть три. Прежде всего, это антропология, или

кросскультурные исследования пола. Во-вторых, это символический интер-

акционизм, который исследует то, каким образом культурные ценности

внедряются в индивидов (интериоризуются), почему большинство из нас

принимают гендерные идентичности, одобряемые нашей культурой, отку-

да мы берем представление о гендерных ролях и идеалах. Несколько слов

следует сказать о третьем направлении, теории позициональности (stan-

Горошко Е. Пол, гендер, язык // Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999.

С.98-110.

Povinelli E. Feminist Anthropology // Thomas Barfeld (Ed). The Dictionary of Anthro-

pology. Oxford: Blackwell, 1997. Р.181-183.

Синельников А. В ожидании референта: маскулинность, феминность и политики

гендерных репрезентаций // Женщина, гендер, культура. М.: МЦГИ, 1999. С.84.

109

Модуль 2

point theory)

, которая основывается на антропологии и символическом ин-

теракционизме, объясняя то, каким образом та позиция, которую занимает

человек в культуре и обществе, угол зрения, оформляет его или ее жизнь.

Теория позициональности рассматривает влияние пола, расы и класса на

жизнь людей, на их статусную позицию и особенности жизненного опыта.

К утверждению символического интеракционизма о том, что мы социали-

зируемся в социальный мир, теория позициональности добавляет, что этот

социальный мир состоит из весьма разных позиций внутри социальных

иерархий. Мы можем признавать, что культура определяет и оценивает

людей по их классу, этничности и полу, однако каждый из нас может

иметь только какую-либо одну точку зрения, перспективу собственной со-

циальной группы, которая и определяет наше понимание социальной жиз-

ни, поведение и чувства.

Эта теория восходит к немецкому философу Гегелю, который в нача-

ле XIX века отметил, что хотя общество в целом признавало существова-

ние рабства, природа этого института воспринималась достаточно неодно-

родно хозяевами и рабами. Отсюда Гегель сделал заключение, что в любом

обществе, где существуют отношения власти, не может быть единой точки

зрения, одного «правильного» понимания социальной жизни внутри стра-

тифицированной культуры. Важное следствие из этих рассуждений касает-

ся того, что хотя все точки зрения ограничены, некоторые ограничены в

большей степени.

Теория позициональности ставит под вопрос идею материнского

инстинкта, а также некоторые результаты биологических исследований.

Так, в исследовании зависимости агрессивного поведения от уровня тесто-

стерона у мужчин испытуемыми в основном были представители социаль-

ных слоев с низким уровнем доходов и образования. Возможно, насилие и

агрессия здесь приняты в большей степени, чем в других социальных сло-

ях, где даже в случае высокого содержания гормона мужчины сдержива-

ются, поскольку здесь считается неприличным вести себя агрессивно.

Итак, в социокультурном анализе гендера важны три взаимосвязан-

ных исследовательских направления. Антропология позволяет нам понять

неоднозначность и вариативность гендера, предлагая разнообразные опре-

деления пола во многих культурах. Теория символического интеракцио-

низма предлагает понимание культуры в целом и ключевой роли коммуни-

кации в том, как социализируются новые члены сообщества, приобретая

Collins P.H. Learning from the outsiders within // Social Problems. 1986. № 33.

Р.514-532; Harding S. Whose Science? Whose knowledge? Thinking from women's lives.

Ithaca, NY: Cornell University Press, 1991.

110