Вьюнов В.М. Разбой: уголовно-правовая характеристика

Подождите немного. Документ загружается.

178

одновременно с совершением насильственных действий, либо сразу после их

совершения, тогда как при вымогательстве умысел виновного направлен на

получение требуемого имущества в будущем».' Правильным представляется

и вывод Верховного Суда РФ о возможности совокупности разбоя и

вымогательства. Действительно, непосредственное насильственное изъятие

чужого имущества, порой может сочетаться с требованием (посредством

угрозы применения насилия в случае его неисполнения) передачи имущества

в будущем. В этом случае часть действий совершается с умыслом,

направленным на завладение имуществом в момент нападения; поэтому их

следует квалифицировать как разбой. Другая часть действий, состоящая в

требовании передачи имущества в определенное время (после предъявления

угрозы), образовывает вымогательство. Как показывает изучение судебной

практики, вымогательство нередко является своеобразным этапом в развитии

посягательства на чужую собственность. Оно, как правильно отмечает В.В.

Векленко, и возникает «на почве того, что потерпевший просто не в

состоянии выполнить требование о передаче имущества в момент его

предъявления».^

От совокупности преступлений (разбоя и последовавшего за ним

вымогательства) необходимо отличать случай «продолжаемого» разбоя

(ситуацию, когда виновный, применив насилие, опасное для жизни и

здоровья, нападает на потерпевшего с целью немедленного завладения

' Судебная практика

Уголовному кодексу Российской Федерации, С. 762.

Уместно отметить, что в целом такие же суждения Верховный Суд

РФ

высказывал

и до

этого постановления. Так, по делу Ковалкина и Лукина Судебная коллегия

Верховного Суда

РСФСР

указала, что насилие при вымогательстве

(как

реализация

основной угрозы) применяется «только

том случае, когда потерпевшим не будут

выполнены предъявленные к

нему

требования и не тотчас, как при

разбое,

а в

более или менее отдаленном будущем. Вымогательство предполагает передачу

потерпевшим своего имущества виновному, разбой же - непосредственное изъятие

у потерпевшего с помощью насилия имущества виновным». Сборник

постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовным

делам Верховного Суда

РСФСР.

1962-1972 г.г. М.. 1974. С. 331.

Векленко

В.В.

Квалификация хищений. С. 113.

179

имуществом, но за отсутствием его у потерпевшего, «сопровождает» того к

месту, где это имущество находится и получает его из рук потерпевшего). В

этом случае, как правильно отмечается в юридической литературе, речь

должна идти о разбое, т.к. умысел виновного направлен на завладение

имуществом в момент нападения (применения насилия); а потерпевший был

лишен даже «относительной свободы волеизъявления».' Аналогично

квалифицирует такое деяние и Верховный Суд РФ. Так, рассмотрев случай

нападения на двух потерпевших, в процессе которого виновные, установив

их «неплатежеспособность», одну сопровождали за деньгами, а другую

удерживали в качестве «заложницы» до момента передачи им денег.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что

действия виновных следует квалифицировать в зависимости от характера

насилия как грабеж или разбой.

Как представляется, предлагаемая логика разграничения разбоя и

вымогательства не утратит своего значения и в случае определения

законодателем разбоя как завладения чужим имуществом посредством

насилия или с угрозой его применения. В этом случае она даже станет

более очевидной: разбой - это завладение чужим имуществом (его изъятие и

обращение в пользу виновного или других лиц) посредством насилия

(физического или психического), т.е. завладение, учиненное в процессе

применения насилия; вымогательство — требование передачи чужого

имущества под угрозой применения насилия (говоря иначе, принуждение

угрозой к совершению действий, приносящих виновному или иным лицам

имущественную выгоду не в момент предъявления угрозы, а в более или

менее отдаленном будущем).

В юридической литературе общепризнанно, что от насильственного

грабежа разбой отличается характером насилия — в составе грабежа

' Сафонов В.Н. Организованное вымогательство: уголовно-правовой и

криминологический

анализ.

С. 123.

Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации.

1991.

№ 4. С. 4.

¥'

180

предусмотрено насилие, не опасное для жизни или здоровья, либо угроза

применения такого насилия; разбою присуще насилие, опасное для жизни

или здоровья, либо угроза применения такого насилия. Составы

насильственного грабежа и разбоя отличаются юридическим моментом

окончания преступления - грабеж окончен с момента завладения

имуществом; разбой

—

с момента нападения с целью хищения, соединенного

с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой

применения такого насилия. Разбой и грабеж отличаются и способом изъятия

имущества

—

при разбое изъятие имущества может быть как тайным, так и

открытым; при грабеже

—

только открытым. С такой логической схемой

разграничения разбоя и насильственного грабежа нельзя не согласиться. В то

же время следует отметить, что именно характер насилия имеет значение

первостепенного, существенного разграничительного признака. Другие

признаки - момент окончания преступления, осознание противозаконности

изъятия имущества, по своей сути, вторичны для разграничения разбоя и

грабежа.

Как уже отмечалось, при разграничении разбоя и насильственного грабежа

правоприменитель нередко допускает ошибки. Квалифицируя содеянное как

разбой, он порой не принимает во внимание, какое именно по характеру

насилие применялось для изъятия имущества, создавали ли эти действия

реальную угрозу для жизни или здоровья потерпевшего. Так, Центральным

районным судом г. Новокузнецка М., Н., А., П. были осуждены за

совершение разбоя. При этом суд посчитал, что угроза применения насилия,

опасного для жизни и здоровья потерпевшего, со стороны осужденных

выразилась в том, что во время происходящего Н., «применяя приемы

борьбы, бросал потерпевшего на пол, при этом причинил последнему

физическую боль и устрашал его этим». Кроме того, суд установил, что М. «с

' Уголовное право. Особенная

часть.

М.,

1997.

С. 235-236; Бойцов А.И.

Преступления против собственности. С.

480;

Курс российского уголовного права.

Особенная часть. С.

360-361;

др.

Щ'

181

согласия других осужденных вооружился ножкой от стула и нанес ею

потерпевшему несколько ударов по голове, которые представляли реальную

опасность для жизни и здоровья потерпевшего и тем самым применил

насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего». Однако судебная

коллегия по уголовным делам Кемеровского областного суда, как

представляется, обоснованно пришла к выводу, то сами по себе эти

обстоятельства не могут рассматриваться как доказательства разбоя. В своем

определении она указала: «Из показаний потерпевшего в судебном заседании

видно, что в результате нанесенных ему ударов никакого вреда его здоровью

причинено не было, у него лишь имелись синяки и припухлости лица и

мягких тканей головы; осужденные угрозы убийством или причинением

тяжких телесных повреждений не высказывали, происходяш;ее он не

воспринимал как реальную опасность для своей жизни и здоровья, понимая,

что намерений убивать его или искалечить у осужденных не было, последние

пришли к нему с целью ограбить. При таких обстоятельствах нельзя

признать, что нападение на потерпевшего сопровождалось насилием,

опасным для его жизни и здоровья, либо угрозой применения такого

насилия». г

Ленинским районным судом г. Кемерово М. и С. были осуждены по п. «а, б,

в» ч. 2 ст. 162 УК РФ. Суд установил, что осужденные в дневное время

втолкнули потерпевшую в ее квартиру, повалили на пол, набросили ей на

голову пальто. При попытке потерпевшей сбросить это пальто, С. поднял над

ней ногу, угрожал размозжить ее голову. Затем, требуя деньги, осужденные

закрыли потерпевшую в ванной комнате, после чего похитили ее имущество

на сумму 9652 рубля. Судебная коллегия по уголовным делам Кемеровского

суда пришла к выводу, что суд дал ошибочную юридическую оценку

действиям осужденных. Она отметила: «Из показаний осужденных, а также

потерпевшей видно, что обвинение М. и С. в разбое основано на оценке

судом высказывания С. как угрозы применения насилия, опасного для жизни

182

или здоровья. Однако действия осужденных, в частности, насильственное

ограничение свободы потерпевшей при отсутствии в этот момент

воздействия на ее телесную неприкосновенность в достаточной степени не

свидетельствуют, что высказанная в адрес потерпевшей угроза создавала для

ее жизни или здоровья реальную опасность». При таких обстоятельствах

судебная коллегия сочла необходимым переквалифицировать действия

осужденных на ч. 2 ст. 161 УК РФ.

Разбой отличается от неправомерного завладения автомобилем или

иным транспортным без цели хищения, совершенного с применением

насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения

такого насилия (ч.4 ст. 164 УК РФ). Основное отличие состоит в следующем:

конструктивным признаком состава разбоя является цель хищения чужого

имущества; обязательный признак субъективной стороны угона - отсутствие

цели хищения. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении

от 25 апреля 1995 г. № 5 «О некоторых вопросах применения судами

законодательства об ответственности за преступления против

собственности», неправомерное завладение автомобилем без цели хищения

«отличается от хищения по умыслу, направленному не на обращение чужого

имущества в пользу виновного или других лиц, а на противоправное

временное пользование этим имуществом в корыстных или иных целях без

согласия собственника или иного владельца» (п.5).' Поэтому суды,

рассматривая дела о преступлениях, связанных с неправомерным

завладением автомобилем, иным транспортным средством, должны детально

выяснять, какую именно цель преследовало лицо, совершая эти действия.

Если будет установлено, что транспортное средство захвачено только для

поездки на нем

—

содеянное следует квалифицировать по ч. 4 ст. 166 УК РФ.

Если же виновный имел умысел на захват чужого транспортного средства с

намерением в дальнейшем обратить его в свою пользу, пользу других лиц,

' Комментарий к Уголовному кодексу

РФ.

С постатейными материалами и

судебной практикой.

С.

466.

183

говоря иначе, пользоваться и распоряжаться им как своим собственным - его

действия образуют разбой.

Практика показывает, что суды порой не уделяют должного внимания

исследованию направленности умысла виновного в связи с чем и допускают

ошибки в квалификации. Примером может служить уголовное дело,

рассмотренное Березовским городским судом. Этим судом Г. был осужден по

п. «б» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам

Кемеровского областного суда переквалифицировала его действия на ч. 4 ст.

166 УК РФ. Обосновывая свое решение, она указала в кассационном

определении: «Суд квалифицировал действия Г. как нападение в целях

хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного

для жизни или здоровья, по предварительному сговору группой лиц, с

применением предметов, используемых в качестве оружия, в целях

завладения имуществом в крупном размере. Однако судом не исследованы и

не приведены в приговоре доказательства цели хищения чужого имущества.

Г. утверждал в суде, что на заправке Ш. сказал: «Хорошая машина,

покататься бы на ней». Он согласился, что можно покататься. Автомобиль

нужен был покататься. Показания Г. не опровергнуты надлежащим образом,

они не учтены при юридической оценке его действий».

Разбой имеет определенное сходство с пиратством (ст.227 УК РФ).

Пиратство (морской разбой)' относится к преступлениям международного

характера; его объектом являются общественные отношения,

обеспечивающие безопасные условия существования общества. Пиратство

определяется в УК РФ как нападение на морское или речное судно в целях

завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с

угрозой его применения. Квалифицирующими признаками пиратства

являются: неоднократность; применение оружия или предметов,

используемых в качестве оружия; совершение преступления организованной

' Латинское «pirata» происходит от греческого peirates - морской разбойник.

Словарь иностранных

слов.

М.,

1979.

С. 378.

184

группой; наступление смерти человека по неосторожности или иных тяжких

последствий. От разбоя пиратство отличается характером насилия: состав

пиратства предполагает применение любого физического насилия (в виде

ограничения свободы, побоев, истязания, причинения легкого, средней

тяжести, тяжкого вреда здоровью). Угроза в составе пиратства включает в

себя запугивание убийством, причинением легкого, средней тяжести и

тяжкого вреда здоровью потерпевшего. От разбоя пиратство отличается и

местом совершения преступления. Как известно, Женевская конвенция об

открытом море 1958г., Конвенция организации Объединенных Наций по

морскому праву исходят из представления о пиратстве, как преступлении

международного характера, совершаемом в открытом море, или за

пределами юрисдикции какого бы то ни было государства.' Поэтому

нападение на морское или речное судно независимо от его принадлежност, с

целью завладения этим судном или находящимся на нем имуществом,

совершенное в открытом море, составляет пиратство. Если же нападение на

морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом произошло

во внутренних или территориальных водах РФ, то его следует

квалифицировать как разбой по ст. 162 УК РФ.

Нельзя согласиться с СМ. Кочои, усматривающим отличие разбоя от

пиратства в объекте нападения; по его мнению, морское или речное судно

может быть объектом нападения только при пиратстве.^ СМ. Кочои не

учел, что при определении признаков преступления международного

характера следует исходить из его трактовки в международных конвенциях и

правоприменении.^

Карпец

И.И.

Преступления международного характера. М., 1979. С.

183;

Курс

уголовного права. Особенная часть. Т. 4. С. 291.

Кочои СМ. Ответственность за корыстные преступления против собственности.

С, 151.

B.C. Комиссаров справедливо заметил, что отсутствие в диспозиции ст. 227 УК

указания на «такой признак как местонахождение судна является пробелом закона,

поскольку судно обязательно должно находиться за пределами государственной

границы любого государства. В противном случае возникает неразрешимая

185

На практике большие сложности вызывает квалификация разбоя,

совершенного организованной группой с применением оружия. В этом

случае приходится решать вопрос, какое именно преступление совершено

—

разбой или бандитизм. Как известно, к бандитизму ст. 209 УК РФ относит

создание банды в целях нападения на граждан или организацию,

руководство такой устойчивой вооруженной группой, участие в банде или в

совершаемых ею нападениях. Использование законодателем в нормах о

разбое и бандитизме одинаковых юридических терминов «нападение»,

«устойчивая группа», «организованная группа», привело некоторых авторов

к мысли о том, что если вооруженная и устойчивая группа лиц совершает

нападение в целях хищения чужого имущества с применением насилия,

опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой его применения, то такие

действия виновных в целом следует квалифицировать по ст. 209 УК

(дополнительной квалификации по ст. 162 УК при этом не требуется,

поскольку бандитизм, как более опасное преступление, поглощает собой

разбой).'

Однако судебная практика не восприняла такого представления о

квалификации разбоя, совершенного с применением оружия

организованной группой. Пленум Верховного Суда РФ в п. 13 постановления

от 17 января 1997 г. « О практике применения судами законодательства об

ответственности за бандитизм» указал, что «ст. 209 УК РФ, устанавливающая

ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или

совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственности за

совершение членами банды в процессе нападения преступных действий,

проблема конкуренции пиратства с разбоем...». Курс уголовного права.

Освобенная часть. Т.

С. 291.

' Андреева

А.,

Овчинникова

Г.

Квалификация бандитизма // Законность.

1996.

№ 4.

С.

17-20;

период действия УК РСФСР 1926, 1960 г.г. большинство авторов

считало, что совершение бандой иных преступлений охватывается бандитизмом и

не

требует дополнительной квалификации по совокупности. Загородников Н.И.

Уголовная ответственность за государственные преступления. М.,

1959.

С. 43;

Дьяков СВ., Игнатьев А.А., Карпушин М.Д.

186

образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих

случаях следует руководствоваться положениями ст. 17 УК РФ, согласно

которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за

каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ».'

Такое же решение было предложено и в юридической литературе. Так,

Шмаров И., Мельникова Ю, Устинова Т., пришли к выводу, что при

совершении преступлений, обусловленных членством в банде, необходима

квалификация по совокупности ст.209 УК и соответствующих статей УК РФ.

Обосновывая свою позицию они отметили, что бандитизм «как оконченный

состав преступления не предполагает наступление определенных

Щ>

последствий».^

Как представляется, ни указание Пленума Верховного Суда РФ, ни

позиция авторов, его поддерживающих, применительно к рассматриваемой

проблеме, не отвечают смыслу уголовно-правовой нормы,

устанавливающей ответственность за бандитизм. В ст. 209 УК, установлена

ответственность за участие в совершаемых бандой нападениях, т.е. в

конкретных преступных действиях, предусмотренных нормами Особенной

части УК РФ (в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17

января 1997 г. к ним отнесены: хищение чужого имущества,

вымогательство, уничтожение либо повреждение имущества и другие).

Говоря иначе, термином «участие в совершаемых бандой нападениях»

охватываются насильственные преступления (за исключением убийства),

которые, будучи совершенными устойчивой вооруженной группой лиц, и

превращают содеянное в бандитизм. Эти преступления являются

составляющими элементами бандитизма, и не требуют, как правильно пишет

A.M. Яковлев, дополнительной квалификации по соответствующим статьям

' Судебная практика

Уголовному кодексу Российской Федерации. С. 839-840.

Шмаров И., Мельникова

Ю,,

Устинова

Т.

Ответственность за бандитизм:

проблемы квалификации // Законность

1994.

№

С. 9-10.

187

Особенной части УК.' Нельзя не согласиться с мнением В.С.Комиссарова,

что рекомендация о квалификации по совокупности преступлений

вооруженного разбоя, совершенного организованной группой, ведет к

«выхолащиванию содержания бандитизма, утрате его самостоятельных

объективных и субъективных качеств».^ Действительно, если признать, что

разбойное нападение, совершенное устойчивой вооруженной группой, - не

одна из форм бандитизма, а самостоятельное преступление, то

спрашивается, что же будет составлять в этом случае участие в банде,

участие в совершаемых бандой нападениях?

Разумеется, Квалификация по совокупности возможна лишь в тех

случаях, когда содеянное не охватывается признаками бандитизма либо

когда преступление совершается после нападения и не имеет с ним связи.^

К такому же заключению пришел и Е. Благов, Он отметил:

«Законодатель поместил ст. 209 УК РФ в главу 24. Значит, основным

объектом бандитизма являются отношения по поводу обш;ественной

безопасности. По определению закона банда создается в целях нападения на

граждан или организаций. Тем самым бандитизм включает ряд

дополнительных объектов. Ими могут быть отношения неприкосновенности

жизни и здоровья человека, собственности и свободы места нахождения,

половые и т.п. Вместе с тем перечисленные отношения являются и

объектами, причем - основными, других преступлений (ст. 105, 108, 131, 162

УК РФ). Отсюда напрашивается вывод, что статьи Особенной части,

предусматривающие составы бандитизма и совершаемых при нападении

банды деяний, конкурируют друг с другом по объекту преступления.

Очевидно, что данная конкуренция относится к части и целому (объект

бандитизма полнее объектов, совершаемых в его ходе нападений, по крайней

' Курс российского уголовного права. Особенная часть, С.

537.

Как представляется,

в этом случае необходимо говорить о конкуренции целого и части.

Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 4. С. 253.

^ Курс уголовного права. Особенная

часть.

Т. 4. С. 254.