Выготский Л.С. Собрание сочинений. Том 4. Детская психология

Подождите немного. Документ загружается.

Л.

С- ВЫГОТСКИЙ

го вопроса: откуда берутся связанность, организованность, слит-

ность, взаимная согласованность отдельных процессов поведения

между собой, возникновение целых систем поведения, а также

выяснение того, чем же процесс психологического развития

отличается от простого процесса дрессировки, с помощью кото-

рой вырабатываются все новые и новые навыки.

Но если встать на противоположную точку зрения и отожде-

ствить интересы с инстинктивными влечениями, перед нами

раскроется не менее чудовищная и безнадежная картина беско-

нечного топтания каждого нового поколения по кругу врожден-

ных инстинктивных влечений и снова станет необъяснимым и

непонятным, каким образом человек выходит за пределы своей

животной природы, каким образом в процессе общественной

жизни он развивается как культурное и трудящееся существо.

Но одинаково безнадежным и с той, и с другой точки зрения

является разрешение проблемы развития поведения и центрально-

го ее вопроса — как возникают новообразования в процессе

психологического развития: проблема возникновения нового в

процессе развития остается одинаково недоступной для одной и

другой теории. Преодоление основных ошибок обеих теорий и

возможность нового, синтетического подхода к проблеме интере-

сов дает нам складывающаяся на наших глазах структурная

теория интересов.

Структурная теория интересов, как уже сказано, пытается

подняться над крайностями обеих односторонних точек зрения.

Сложные и глубокие экспериментальные исследования, произве-

денные с целью разрешить вопрос об отношении, существующем

между интересом и навыком, заставляют новую психологию

сделать вывод, что старая точка зрения, которая в ассоциативной

связи между двумя элементами видела движущую силу, приводя-

щую в действие психологические процессы, несостоятельна перед

лицом новых фактов. Экспериментальное исследование навыка

показало, что созданные привычкой связи как таковые никогда не

являются двигателем психологического процесса, говорит К. Ле- ..

вин

Одного образования ассоциации, оказывается, еще недостаточ-

но,

чтобы пустить в ход какой-нибудь нервный механизм. Образо-

ванные навыки, привычки, ассоциативные связи и сочетания

могут существовать как ряд потенциально готовых механизмов,

но сами по себе, благодаря одному лишь факту своего существо-

вания, они не обладают изначальной побудительной силой и таким

образом не заключают в себе особого, присущего им стремления.

Исследования Левина показали, что факты полностью соответ-

ствуют выводам Мак-Дауголла, о которых мы говорили выше.

Сам по себе навык не вызывает никакой тенденции к продолже-

нию деятельности, напротив—тенденция к продолжению деятель-

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

ности относительно независима от ряда навыков, в которых она

находит свою реализацию. Так, когда мы экспериментально

прервем течение какой-нибудь деятельности, тенденция к ее

завершению находит свое разрешение, свой разряд в какой-либо

другой, заменяющей, суррогатной деятельности, которая по ассо-

циативным механизмам не имеет ничего общего с предыдущей.

Когда же какая-нибудь деятельность исчерпывает вызвавший ее

интерес и приводит к пресыщению и к отказу испытуемого

продолжать работу, очень легко можно без всякого перерыва

вызвать продолжение той же самой деятельности, если создать у

испытуемого новую тенденцию, новый интерес, включить данный

навык в другую структуру, придать ему другую направленность.

Можно считать экспериментально установленным фактом, что

навыки и ассоциативные механизмы не действуют бессистемно,

автоматически, хаотически, каждый в силу особого, присущего

ему стремления к действию, но что все они реально вызываются к

деятельности только как подчиненные моменты какой-либо общей

структуры, общего целого, какой-либо общей динамической тен

денции, внутри которой они только и приобретают свое функци-

ональное значение и свой смысл. Самая комбинация навыков,

порядок их вступления в действие, их строение и способы

деятельности — все это определяется в первую очередь той

организованностью, теми сложными отношениями, которые суще-

ствуют внутри данной динамической тенденции. Такие целостные

динамические тенденции, определяющие структуру направлен-

ности наших реакций, и следует с полным основанием называть

интересами.

Отношение отдельных видов деятельности к целостной динами-

ческой тенденции, охватывающей их, можно пояснить на приме-

рах, приводимых Л евином. Он говорит, что маленький ребенок

испытывает радость, бросая различные предметы; позже он

начинает засовывать предметы за шкаф и за ковер; становясь еще

взрослее, он начинает сам охотно прятаться и играть в прятки;

часто даже, когда он лжет, прятание играет значительную роль в

его лжи. Или другой пример: маленький ребенок вначале с

огромной охотой открывает и закрывает какую-нибудь коробку;

затем, сидя еще на руках у матери, начинает с наслаждением

открывать и закрывать дверь; позже, когда он научается ходить,

он без устали продолжает ту же самую игру дверью и далее

открывает и прикрывает все дверцы. В подобных случаях не

только развиваются способности к определенным действиям, но и

без труда можно открыть развитие склонностей, потребностей,

интересов.

Мы видим, таким образом, что потребности, склонности,

интересы являются более широко охватывающими целостными

процессами, чем каждая отдельная реакция. Различные сами по

себе реакции могут вызываться одной и той же склонностью, и,

наоборот, часто совершенно различные интересы находят выра-

жение и удовлетворение в одинаковой с внешней стороны реак-

'Л.

С. ВЫГОТСКИЙ

ции. По мысли Левина, внешне очень близко стоящие друг к

другу действия, как игра в куклы или занятия со строительным

ящиком, или игра в трамвай 2-летнего и 4-летнего ребенка, могут

иметь совершенно различные основания.

Деятельность человека не просто механическая сумма неупоря-

доченно действующих навыков, она структурно охватывается и

упорядочивается целостными динамическими тенденциями

—

стремлениями и интересами. Вместе с установлением структурно-

го отношения между интересом и навыком новая теория приходит

с логической последовательностью и к совершенно новой поста-

новке старой проблемы о врожденных и приобретенных интере-

сах; она ставит вопрос не так, как он ставился прежде: являются

ли интересы исключительно врожденными и данными вместе с

основными инстинктивными влечениями человека, или они приоб-

ретаются параллельно складыванию новых привычек в процессе

простой тренировки.

Интересы не приобретаются, а развиваются—в этом введении

понятия развития в учение об интересах заключается самое

важное слово, сказанное новой теорией по поводу всей проблемы

интересов. Она впервые открыла действительную возможность

преодоления механистической точки зрения на интерес, одинаково

присущей двум противоположным направлениям, на которые

раскололась прежняя психология в этом вопросе.

Интересы, понимаемые как целостные структурные, динами-

ческие тенденции, рассматриваются новой психологией в свете

этого понимания как жизненные, органические процессы, глубоко

укорененные в органической, биологической основе личности, но

развивающиеся вместе с развитием всей личности. Эти процес-

сы,

как и все жизненные процессы, обнаруживают совершенно

явственное развитие, рост и созревание. Этот ясно выраженный

онтогенез потребностей, склонностей и интересов обнаруживает,

по словам Левина, такой же ритм, как, например, биологическое

развитие яйца. Он складывается, полагает Левин, из ряда динами-

ческих фаз, из которых каждая относительно автономна. Понятия

созревания и кризиса являются здесь наиболее существенными.

В свете новой теории, включающей судьбу интересов в общий

контекст онтогенеза, в ином виде предстает перед нами и

проблема отношения биологического и социального в развитии

интересов. Побуждающая сила человеческой деятельности или

стремление также является простой механической суммой отдель-

ных возбуждений или инстинктивных импульсов. Эти стремления

коренятся как бы в особых гнездах, которые можно назвать

потребностями, поскольку мы приписываем им, с одной стороны,

побудительную силу для действия, считаем их источником, откуда

берут свое начало склонности и интересы, а с другой —

обозначаем тот факт, что потребности имеют известное объектив-

ное значение по отношению к организму в целом.

Мы,

таким образом, приходим к общему заключению, что

поведением человека движут потребности, но структурная те-

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

ория

, в отличие от теории Мак-Дауголла, отнюдь не сводит все

потребности только к врожденным или инстинктивным. Потребно-

сти обнаруживают совершенно ясно выраженный онтогенез.

Наряду с потребностями, коренящимися во врожденных влечени-

ях, структурная теория различает возникшие в процессе личного

развития ребенка потребности, создаваемые требованиями приспо-

собления ребенка к окружающей среде, и в первую очередь к

социальной. Тем самым безмерно расширяется круг основных

потребностей, но этим дело не ограничивается: наряду с насто-

ящими потребностями, которые возникают в процессе длительно-

го развития, эта теория различает так называемые ненастоящие

потребности, или квазипо.тре^ности, которые составляют истин-

ную сферу интересов человека. Эти квазипотребности обнаружи-

вают в первую очередь глубокую аналогию с настоящими потреб-

ностями и зависимость от последних.

В основе такого сближения лежит не только чисто внешняя

аналогия с настоящими потребностями, но и генетическая связь,

заключающаяся в том, что новые потребности возникают на

основе настоящих потребностей и обладают родственным меха-

низмом, приводящим в действие наши реакции. Иначе говоря,

временная потребность или интерес действует в известных преде-

лах совершенно так же, как и реальная потребность. Квазипот-

ребности не повторяют просто в новой форме основных, насто-

ящих потребностей, а являются новообразованиями в истинном

смысле слова. Эти новообразования обнаруживают реальные

взаимодействия с настоящими потребностями, они стоят то в

более близком, то в более отдаленном отношении к последним;

иногда вступают с ними в противоречие, иногда, наоборот,

обслуживают их. Когда возникает временная потребность, еще

никогда заранее не бывает дана и сформирована та система

навыков или мыслительных операций, которая должна привести к

удовлетворению этой потребности. Возникает только общая уста-

новка, тенденция, направленность поведения на разрешение изве-

стной задачи, и, как говорит Левин, только соединение или

совпадение временной потребности и конкретной ситуации опреде-

ляет, какие конкретные действия будут воспроизведены.

Мы приходим к установлению последнего момента, отлича-

ющего новую теорию интересов, именно к установлению двусто-

ронней объективно-субъективной их природы. Напомним, что

спор относительно того, создаются или не создаются интересы, в

значительной мере был спором о том, что является двигателем

нашего поведения — субъективное ли удовлетворение, связанное с

инстинктами, внутреннее влечение или объективная привлекатель-

ность самих предметов и деятельностей.

Таким образом, встала серьезнейшая проблема, которая фак-

тически не снималась на всем протяжении развития учения об

интересе: имеет ли интерес объективный или субъективный

характер?

Указание на диалектическое решение вопроса содержится уже

Л.

С. ВЫГОТСКИЙ

у Гегеля". Он полагал, что верный путь к решению состоит не в

утверждении какой-либо одной стороны интереса, субъективной

или объективной, а в признании сложного и нераздельного

единства обеих сторон. По пути, намеченному Гегелем, идет и

структурная теория. Кто проявляет деятельность, говорит Гегель,

по отношению к какой-либо вещи, тот не только интересуется

вещью, но и побуждается ею. Наряду со стремлениями, потребно-

стями интерес является тенденцией, побуждающей к деятельно-

сти.

Иначе говоря, создается чрезвычайно своеобразное отношение

между человеком и объективной действительностью. Это своеоб-

разное отношение Левин усматривает в том, что на основе такой

временной потребности или интереса изменяется коренным обра-

зом структура окружающей человека среды, или, как

выражается

исследователь, структура поля

. Уже при действительных пот-

ребностях мы замечаем, что они не прямо приводят нас к

известным действиям; их непосредственное влияние сказывается

раньше всего в том, что они изменяют для нас ,характер

окружающих вещей.

При наличии потребностей вне нас существуют определенные

вещи или процессы, которые обладают побудительным характе-

ром. Таким характером обладают для голодного животного все

вещи, связанные с едой. Окружающие предметы не являются для

нас нейтральными. Они, как говорит Левин, не только причиняют

нам при наших действиях большие или меньшие трудности или,

наоборот, благоприятствуют действиям, но многие вещи и собы-

тия,

с которыми мы встречаемся, обнаруживают по отношению к

нам более или менее определенную волю, они побуждают нас к

определенным действиям: хорошая погода или красивый

ландшафт манят нас на прогулку, ступени лестницы побуждают

2-летнего ребенка взбираться и слезать, двери побуждают закры-

вать и открывать их, собака—дразнить ее, строительный ящик

зовет к игре, шоколад или кусок коржика возбуждает желание

его съесть и т. д.

Побудительный характер вещей может быть положительным

или отрицательным, прямо и косвенно побуждающим нас, силь-

ным, слабым и т. д., но смысл основного закона остается всегда

один и тот же: именно на основе возникших потребностей

предметы распадаются на нейтральные и побуждающие, и послед-

ние своим наличием активно воздействуют на наше поведение. То

же самое верно и по отношению к временным потребностям. Они

также производят изменение в структуре окружающей среды.

Временная потребность также приводит к тому, что предметы

окружающего мира начинают оказывать побуждающее влияние на

нас,

они как бы требуют от нас известных действий, вызывают на

них, притягивают или отталкивают, приказывают, влекут или

отклоняют, они играют активную, а не пассивную роль по

отношению к самой потребности. Как порох взрывается только

тогда, когда в него попадет искра, так потребность приводится в

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

действие от столкновения с внешними побуждающими ее и

могущими служить для ее удовлетворения вещами.

Круг вещей, обладающих побудительным характером, биоло-

гически более или менее тесно определен по отношению к

действительным потребностям; но он является в высшей степени

гибким, неопределенным и пластичным по отношению к времен-

ным потребностям. Левин поэтому формулирует общее положение

в следующем виде: до известной степени, говорит он, выражения:

«возникла та или иная потребность» или «та или другая сфера

вещей обладает побудительным характером к таким и таким

действиям» — эквивалентны. В структурной теории, таким обра-

зом, отводится должное место побуждающему влиянию вещей на

нас.

Для развития и судьбы каждой потребности далеко не

безразлично, под воздействием каких побуждающих сил она

будет находиться. Бесплодность старой постановки проблемы

интереса и заключалась в том, что объективная и субъективная

стороны процесса разделялись, в то время как реальной основой

процесса является именно его двусторонняя природа, в которой

сложно синтезированы субъективный и объективный моменты.

Главнейший и самый существенный недостаток структурной

теории интересов тот, что она не улавливает глубочайшего

различия, которое отличает интересы от инстинктивных потребно-

стей, она устанавливает ряд функциональных и структурных

отличий временных потребностей от настоящих, но не учитывает

принципиальной разницы в самом существе, в самой природе

обоих явлений, проще говоря, она не учитывает социально-

исторической природы человеческих интересов. В сущности толь-

ко человек в процессе исторического развития возвысился до

создания новых движущих сил поведения, только в процессе

исторической общественной жизни человека возникли, сложились

и развились его новые потребности, сами природные потребности

претерпели глубокое изменение в процессе исторического разви-

тия человека.

Такого изменения человеческой природы в процессе историче-

ского развития и исторического характера новообразований,

которые можно назвать интересами, не учитывает структурная

теория. Она подходит к интересам как к естественной, а не

исторической категории, она рассматривает процесс развития

интересов как аналогичный биологическим, органическим процес-

сам созревания и роста, развитие интереса для нее подобно

развитию яйца, она поэтому ищет аналогии в физике живого

организма, рассматривая потребности, и временные потребности

прежде всего, как источники органической энергии, забывая, что

потребности человека многократно преломляются сквозь призму

сложных общественных отношений. Она склонна рассматривать и

онтогенез потребностей и интересов как органический, жизненный

Л.

С. ВЫГОТСКИЙ

процесс по преимуществу, забывая о том, что развитие интереса в

собственном смысле слова является в гораздо большей степени

содержанием социально-культурного развития ребенка, чем его

биологического формирования. Она упрощает поэтому сложные

отношения между биологической, органической основой интере-

сов и сложным процессом возникновения их высшей формации,

процессом, являющимся частью общего врастания ребенка в

жизнь того социального целого, к которому он принадлежит.

Она забывает, выражаясь словами К. Маркса, что потребность

человека становится человеческой потребностью, а потому струк-

турная теория наиболее состоятельна там, где развитие интересов

совершается на наименьшем отдалении от развития их биологиче-

ской основы; но то сложное сплетение двух линий развития —

биологического и социально-культурного,— которое в действи-

тельности лежит в основе онтогенеза, оказывается, с точки

зрения этой теории, неразрешимым, а образующие его линии

недостаточно четко разделенными. В частности, мы уже указыва-

ли в одной из предыдущих глав

на то, что для правильного

понимания основного гнезда биологических потребностей, из

которого берет начало развитие интересов в переходном возрасте,

необходимо учесть историческую природу человеческого влече-

ния, историческую форму человеческой половой любви. На нее в

плане филогенетического развития, кажется, первым обратил

внимание Ф.Энгельс.

«Современная половая любовь существенно отличается от

простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она

предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом

отношении женщина находится в равном положении с мужчиной,

тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее

согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви

бывают такими, что невозможность обладания и разлука пред-

ставляются обеим сторонам великим, если не величайшим несча-

стьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою

жизнь, чтобы только принадлежать друг другу, что в древности

бывало разве только в случаях нарушения супружеской верности.

И, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуж-

дения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том,

была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она

по взаимной любви или нет?» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 21,

с. 79—80).

Ф. Энгельс говорит о новейшей индивидуальной любви между

двумя лицами различного пола, об этом высоком нравственном

процессе: первоначально историческая форма этой индивидуаль-

ной половой любви возникла лишь в эпоху средних веков, т. е.

высшая форма человеческой потребности является исторической

формой.

В интересующем нас сейчас онтогенетическом плане мы также

должны отличать социально-культурную линию в развитии и

формировании потребностей ребенка и подростка от биологиче-

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

ской линии развития его органических влечений. В особенности

это важно по отношению к переходному возрасту. Здесь, в эпоху

крайне резкого подъема и биологической и культурной волны

развития, здесь, в эпоху созревания и биологических и культур-

ных потребностей, мы не сможем найти ключа к верному

пониманию происходящих изменений, если не учтем, что не

только содержание человеческого мышления, не только высшие

формы и механизмы человеческого поведения, но и сами движу-

щие силы поведения, самые моторы, приводящие в действие эти

механизмы, сама направленность человеческого поведения претер-

певают сложное социально-культурное развитие.

В этом смысле интересы представляют специфически челове-

ческое состояние, отличающее человека от животных: развитие

интересов лежит в основе всего культурного и психического

развития подростка; в высшей форме, становясь сознательным и

свободным, интерес предстает перед нами как осознанное стрем-

ление, как влечение для себя, в отличие от инстинктивного

импульса, являющегося влечением к себе.

Лучшим фактическим доказательством всего сказанного о

природе наших интересов и их развитии, лучшим подтверждением

всех сильных сторон структурной теории и наиболее убедитель-

ным опровержением ее заблуждений, лучшей наглядной и факти-

ческой иллюстрацией действительно научного учения об интересе

является история развития интересов в переходном возрасте

Учение об интересах в переходном возрасте может служить

лучшей иллюстрацией к приведенному выше положению Левина о

том, что интересы не могут быть поняты вне процесса развития,

что понятия роста, кризиса и созревания — основные понятия при

подходе к этой проблеме. Достаточно рассмотреть историю

развития интересов в этом возрасте, чтобы окончательно убедить-

ся в том, насколько неправильно отождествлять интересы и

навыки, движущие силы и механизмы поведения.

Здесь на протяжении небольшого сравнительно срока, в

течение пяти лет, происходят такие интенсивные и глубокие

изменения в движущих силах поведения, которые совершенно

отчетливо образуют особую линию развития, но совпадающую с

линией развйтия_садщх-механизмов поведения. Если не отличать в

психичесКбмГ развитии подростка процесс формирования на-

выков от процесса развертывания интересов, мы никак не сумеем

объяснить факт, центральный для всего этого возраста, что

навыки не меняются очень существенным образом в продолжение

1—2 лет.

Прежде сформированные механизмы поведения продолжают

существовать, новые возникают на их основе, а интересы, т. е.

потребности, приводящие в движение эти механизмы, изменяются

самым коренным образом. Мы ничего не поймем в психическом

1У

Л.

С. ВЫГОТСКИЙ

развитии подростка, если не учтем этого основного факта. И, как

мы указывали выше, многие затруднения, выражающиеся в том,

что психологи не умели найти существенных изменений в процес-

сах мышления подростка, а ограничивались констатированием

дальнейшего развития тех же самых механизмов, которые имеют-

ся уже у ребенка 3 лет, объясняются прежде всего следующим:

психология недостаточно отчетливо различала развитие линии

направленности и побуждающих мотивов мышления и сами

механизмы интеллектуальных процессов.

Не учитывая этого факта, мы не поймем, далее, того, что в

процессе развития подростка, в самую критическую его стадию,

наблюдается обычно падение школьной успеваемости, ухудшение

прежде установленных навыков, особенно когда перед ребенком

развертывается продуктивная работа творческого характера.

Но перехода механизмов поведения на низшую ступень,

понижения кривой в развитии интеллектуальных процессов не

наблюдается, если перед подростком стоит задача, требующая

применения навыков более или менее механического характера.

Трудно найти более ясное доказательство того, что навык сам по

себе может претерпеть сравнительно мало изменений, как видно

при механической работе подростка, тем не менее способ его

деятельности в новой структуре интересов может подвергаться

существенным изменениям.

Можно сказать без преувеличения, что в этом возрасте линия

развития интересов и линия развития механизмов поведения

настолько отчетливо разъединяются, каждая из них в отдельно-

сти проделывает такое сложное движение, что именно из соотно-

шения обеих линий мы только и можем правильно понять

главнейшие особенности развития.

Далее, в этом именно возрасте выступают со всей отчетливо-

стью отношения истинных биологических потребностей организма

к его высшим культурным потребностям, которые мы называем

интересами. Нигде с такой ясностью в развитии ребенка не

проступает перед нами тот факт, что созревание и оформление

известных жизненных влечений являются необходимой предпо-

сылкой для изменений интересов подростка.

Мы увидим в дальнейшем, как оба взаимно связанных процес-

са—созревание новых влечений и перестройка на этой основе

всей системы интересов—отчетливо разобщены во времени и

образуют начальный и конечный моменты единого по существу

процесса развития.

Наконец, отношение субъективного и объективного моментов

внутри самой структуры влечений и интересов, изменение внут-

ренней системы потребностей и побудительной силы окружающих

вещей находит отчетливое выражение в истории интересов пере-

ходного возраста. Здесь мы можем опять с экспериментальной

ясностью проследить, как назревание и появление новых внутрен-

них влечений и потребностей безмерно расширяют круг вещей,

имеющих побудительную силу для подростков, как целые сферы

ПЕДОЛОГИЯ ПОДРОСТКА

деятельности, прежде нейтральные в отношении ребенка, сейчас

становятся основными моментами, определяющими его поведение,

как вместе с новым внутренним миром для подростка возникает

по существу и совершенно новый внешний мир.

Без понимания того, что все механизмы поведения подростка

начинают работать в совершенно ином внутреннем и внешнем

мире, т. е. при коренным образом изменившейся системе внутрен-

них интересов и системе побуждающих воздействий, исходящих

извне, мы не сумеем понять те действительно глубокие измене-

ния, которые происходят у подростка за этот период. Но нигде,

пожалуй, отличие интересов от навыков не проступает с такой

ясностью, как в том, что перестройка системы интересов в

переходном возрасте позволяет нам различать внутреннее, интим-

ное строение всякого сложного процесса развития, о котором мы

говорили в одной из первых глав

нашего курса. Мы говорили

там, пользуясь образным сравнением, что процессы развития в

детском и переходном возрасте напоминают часто превращение

гусеницы в куколку и куколки в бабочку. Здесь при качественной

смене форм, при возникновении новообразований в процессе

развития самый процесс обнаруживает свое сложное строение. Он

складывается из процессов отмирания, обратного развития или

свертывания старой формы и из процессов нарождения, постро-

ения и созревания новой. Превращение куколки в бабочку

одинаково предполагает как отмирание куколки, так и нарождение

бабочки, всякая эволюция есть в то же самое время инволюция.

Так формулировал этот основной закон развития Д. Болдуин

Сложное сплетение вотканных друг в друга процессов отмирания

и нарождения прослеживается с особой ясностью в развитии

интересов.

Даже на первый, поверхностный взгляд легко заметить, что у

подростка не только появляются новые интересы, но отмирают и

старые, он не только начинает интересоваться рядом совершенно

новых для него вещей, но и теряет интерес к вещам, которые

занимали его прежде. С поднятием на новую ступень отмирает

старое, и этот особенно отчетливый, длительный, часто мучитель-

ный процесс отмирания детских интересов в переходном возрасте

заполняет, как мы увидим дальше, целую главу в истории

развития интересов подростка. А между тем свертывание старых

интересов, господствовавших в предшествующую эпоху, ни в

какой степени не сопровождается отмиранием и старых навыков,

приобретенных в первом школьном возрасте и ранее, отмиранием

старых механизмов поведения, сложившихся и оформившихся в

детстве.

Разумеется, и эти механизмы претерпевают существенные

изменения, но судьба изменений, линия их развертывания и

свертывания отнюдь не совпадает с линией развертывания и

свертывания детских интересов, с их судьбой. Именно потому,

что проблема интересов в переходном возрасте ставилась обычно

как проблема чисто эмпирическая, лишенная всякой теоретиче-