Вильковский М.Б. Социология архитектуры

Подождите немного. Документ загружается.

Умберто отмечает, что архитектура «все же что-

то большее, чем форма массовой коммуникации (тако-

вы некоторые явления, родившиеся в сфере массовой

коммуникации, но покинувшие ее благодаря содержаще-

муся в них заряду идеологического несогласия)…

Конечно, архитектура представляет собой убеж-

дающее сообщение конформистского толка, и в то же

время она обладает неким познавательно-творческим

потенциалом».

«Архитектура соозначивает ту или иную идеоло-

гию проживания, и, следовательно, убеждая в чем-то,

она тем самым открывается интерпретирующему про-

чтению, расширяющему ее информационные возмож-

ности» [20. – C. 302].

Рассуждая о кодификации, Умберто предполага-

ет возможность использования архитектурой и других

кодов – геометрических, а также основанных на мате-

матической комбинаторике или системе, предложен-

ной Итало Гамберини по выделению в архитектуре не-

ких «конститутивных знаков», своеобразных матриц

организации внутреннего пространства. Автор остав-

ляет открытой возможность использования архитек-

торами системы кодификации, отмечая при этом, что

«архитектура исходит из наличных архитектурных ко-

дов, но в действительности опирается на другие коды,

не являющиеся собственно архитектурными, отправля-

ясь от которых, потребитель понимает смысл архитек-

турного сообщения» [20. – C. 306].

Кроме архитектурных кодов Умберто рассматрива-

ет и системы кодификации, находящиеся вне архитек-

туры. Это, прежде всего, системы социальных связей,

формы совместного проживания, система простран-

ственных связей, изучаемые проссемикой, система род-

ственных связей, изучаемая культурной антропологией

[20. – C. 308].

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

То, что пространство является «говорящим», Ум-

берто подтверждает известным фактом: «Расстояние

друг от друга, на котором случается находиться беседую-

щим обитателям романских стран, не связанных между

собой никакими личными интимными отношениями,

в США, например, считается откровенным вторжением

в частную жизнь» [20. – C. 314].

Одним из разделов проссемики являются так на-

зываемые «микрокультурные манифестации», подразде-

ляющиеся на фиксированные конфигурации, полуфик-

сированные и нефиксированные.

К фиксированным конфигурациям относятся те,

которые мы привыкли считать кодифицированными;

например, планы городской застройки с указанием ти-

пов сооружений и их размеров.

«Полуфиксированные конфигурации имеют от-

ношение к представлению о внутреннем и внешнем про-

странствах как пространствах центростремительном

и центробежном. Зал ожидания на вокзале представляет

собой центробежное пространство, центростремитель-

ным будет расположение столов и стульев в итальянском

или французском баре; к тому же типу конфигураций отно-

сятся конфигурации, взявшие за образец main street, вдоль

которой тянутся дома, а также площадь с окружающими

ее домами, образующими иное социальное пространство».

Нефиксированные конфигурации включают дис-

танцию публичности, дистанцию социальных отноше-

ний, личную и интимную [20. – C. 316].

Из-за важности понятий приводим полное описа-

ние дистанций.

«Интимные дистанции:

а) фаза близости – это такая фаза эротического

сближения, которая подразумевает полное слияние.

Восприятие физических свойств другого затруднено,

преобладают тактильные ощущения и обоняние;

СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ

ЭКО УМБЕРТО

б) фаза удаления (от шести до восьми дюй-

мов) – в этом случае и здесь зрительное восприятие

неадекватно, и обычно взрослый американец считает

такую дистанцию нежелательной, но более молодые

склонны принимать ее. Это расстояние, на котором на-

ходятся друг от друга подростки на пляже или к которо-

му принуждены пассажиры автобуса в часы пик. В не-

которых обществах – в арабском мире, например – оно

считается расстоянием конфиденциальности. Это рас-

стояние, считающееся вполне приемлемым на пируш-

ке в каком-нибудь средиземноморском ресторанчике,

кажется слишком конфиденциальным на американском

coctail party.

Личные дистанции:

а) фаза близости (от полутора до двух с половиной

футов) – это расстояние повседневного общения супру-

жеской пары, но не между двумя людьми, обсуждающи-

ми дела;

б) фаза удаления (от двух с половиной до четырех

футов) – расстояние, на котором два человека могут при-

коснуться друг к другу пальцами вытянутых рук, – это гра-

ница физических контактов в строгом смысле слова. Это

также граница, в пределах которой еще можно физиче-

ски контролировать поведение другого. Это расстояние

определяет зону, внутри которой цивилизованное насе-

ление допускает если не личный запах, то запах космети-

ки. В некоторых обществах в пределах этой фазы запахи

из обращения уже изъяты (у американцев). На этом рас-

стоянии еще чувствуется чужое дыхание, при этом в не-

которых сообществах его запах является сообщением,

а в других считается приличным дышать в сторону.

Дистанции социальных отношений:

а) фаза близости (от четырех до семи футов) – это

расстояние внеличных отношений, например, деловых

и т.д.;

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

б) фаза удаления (от семи до двенадцати футов) –

это расстояние, разделяющее чиновника и посетите-

ля, – короче говоря, это ширина письменного стола;

в некоторых случаях это расстояние рассчитывается

вполне сознательно. Холл упоминает об экспериментах,

в которых изменение этого расстояния затрудняло или

облегчало работу служащего в окошечке и приемщицы,

которой незачем входить в конфиденциальные отноше-

ния с посетителем.

Дистанции публичности:

а) фаза близости (от двенадцати до двадцати пяти

футов) – дистанция официального сообщения (речь

на банкете);

б) фаза удаления (больше двадцати пяти футов) де-

лает фигуру общественного деятеля недоступной. Холл

изучал эту фазу по расстояниям, на которых находился

от публики Кеннеди во время своей предвыборной кам-

пании. Упомянем также неизмеримые расстояния, отде-

ляющие диктаторов (Гитлер на стадионе в Нюрнберге

и Муссолини на балконе Палаццо Венеция) или деспо-

тов, восседавших на своих высоких тронах.

Нетрудно понять, что если эти «сферы интимности»,

приватной и публичной, устанавливаются с достаточной

точностью, то тем самым предрешается и вопрос об ар-

хитектурном пространстве. Из этих рассуждений следует,

что, «как и в случае с гравитацией, влияние двух тел друг

на друга обратно пропорционально не только квад рату,

но, возможно, и кубу расстояния» [20. – C. 316–318].

Не менее важное значение имеют культурные раз-

личия. «Люди Запада воспринимают пространство как

пустоту между предметами, тогда как для японца (при-

помним их садовое искусство) пространство – это фор-

ма среди других форм, наделенная собственной конфи-

гурацией. Определение количества квадратных метров

жилплощади на человека имеет смысл только внутри

СЕМИОЛОГИЯ АРХИТЕКТУРЫ

ЭКО УМБЕРТО

конкретной культурной модели, при этом механиче-

ское перенесение пространственных культурных норм

из одной культурной модели в другую ведет к разруши-

тельным последствиям. Различают культуры «монохрон-

ные» (принадлежащие этой культуре склонны браться

за одно какое-то дело и доводить его до конца, таковы,

например, немцы) и культуры «полихронные», как, на-

пример, романская, переменчивость и непостоянство

ее представителей часто интерпретируются северя-

нами как неупорядоченность и неспособность закон-

чить начатое дело. Монохронная культура характери-

зуется низким уровнем физического соприкосновения,

в то время как для полихронной характерно противо-

положное. Естественно, что при таком положении дел

один и тот же феномен будет толковаться в этих куль-

турах совершенно по-разному и вызывать разные реак-

ции. Отсюда целый ряд вопросов, которые проссемика

ставит перед градостроительством и архитектурой».

К трем пространственным измерениям проссемика до-

бавляет и четвертое – культурное [20. – C. 319].

«Измеренное расстояние становится смыслоразли-

чительным признаком проссемического кода, и архитек-

тура, которая при созидании собственного кода берет это

расстояние в качестве параметра, рассматривает его как

культурный факт, как систему значений. Или, скажем точ-

нее, архитектурный знак превращается в означающее, де-

нотирующее пространственное значение, которое есть

функция (возможность установления определенного

расстояния), в свою очередь становящаяся означающим,

коннотирующим проссемическое значение (социальное

значение этого расстояния)» [20. – C. 320].

Таким образом, Эко Умберто считает, что в семио-

тическом плане для архитектора важно проектировать

подвижные первичные функции и открытые вторич-

ные [20. – C. 323].

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

В качестве итогового примера Умберто приводит

город Бразилиа (архитектор О. Нимейер), который

строился с нуля и задумывался как идеал демократии,

а стал образцом социального неравенства в силу того,

что его развитие определили ошибки в пространствен-

ных решениях [20. – C. 326].

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА.

АНТРОПОМЕТРИЗМ В АРХИТЕКТУРЕ

На осознанную профессиональную деятельность

архитектора, сформированную в процессе обучения,

несомненно оказывают влияние бессознательные аспек-

ты психики – личное и коллективное бессознательное.

Описывая структуру психики, Юнг отмечает, что кол-

лективное бессознательное проявляется через архети-

пы, которые являются плодами многочисленных по-

вторений индивидуального поведения поколений в тех

или иных ситуациях. «Коллективное бессознательное

не развивается индивидуально, но получено по наслед-

ству» [21. – C. 13]. Архетипы – это не конкретные образы

или образцы поведения, а, скорее, потенциально зало-

женные возможности поступать тем или иным образом.

Юнг отмечает, что архетипы присущи даже поведению

животных. Архетипы представляют собой, по мнению

Юнга, совершенно точную аналогию инстинктов. «Ар-

хетип – это сам по себе пустой, формальный элемент,

некая a priori данная возможность определенной формы

представления» [21. – C. 49]. Особенность коллективно-

го бессознательного заключается в том, что оно всегда

другого пола. Т.е. коллективное бессознательное мужчи-

ны женского пола и наоборот. В случае с архитектурой,

если учесть, что большинство архитекторов мужчины –

их коллективное бессознательное представлено женски-

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА.

АНТРОПОМЕТРИЗМ В АРХИТЕКТУРЕ

ми архетипами, прежде всего архетипом Анимы и архе-

типом матери [21. – C. 107]. В описаниях Юнга женские

архетипы Анимы и матери имеют протоархитектурные

черты. В очень узком смысле женское начало – это род-

ник, пещера, воронка, отверстие, всякая полая емкость

и пр. [21. – C. 50]. Кроме того, Юнг отмечает, что есть

мужские и женские числа. Так, мужскому началу соот-

ветствует нечетная цифра три, а женскому четная – че-

тыре. «Между троичностью и четверичностью всегда

сохраняется противоположность мужского–женского,

но при этом четверичность является символом целост-

ности, а троичность – нет. Ведь одна троичность всегда

предполагает другую (алхимия). С синергетической точ-

ки зрения, противоположность предполагает потенци-

ал, а там, где имеется потенциал, есть возможность собы-

тия (ведь напряжение противоположностей стремится

к уравниванию)» [21. – C. 168]. Это хорошо сочетается

с античной теологией арифметики. Так, в учениях пифа-

горейцев отмечалось, что женскому началу соответству-

ют четные цифры – два и четыре, а мужскому – цифра

три. При этом цифра четыре еще и первая цифра–фигу-

ра: четыре угла образуют четырехугольник [74. – C. 12].

Можно предположить, что это связано с биологически-

ми особенностями развития жизни на Земле. Известно,

что большинство крупных животных на Земле являются

тетраподами и все они имеют одну общую особенность:

четыре конечности, каждая из которых заканчивается

пятью пальцами. То, что динозавры, киты, звери, птицы,

люди и рыбы тетраподы, видимо, говорит об их проис-

хождении от одного предка [75. – C. 445]. Есть вопросы

и по более сложным аналогиям между гармоническими

находками в архитектуре и биологическими основа-

ми жизни. Так, один из лучших архитекторов русского

авангарда К.С. Мельников (как и многие другие, кстати)

очень часто в своих произведениях в 1920–1930-е годы,

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

в том числе – доме-мастерской в Кривоарбатском пере-

улке, использовал винтовые лестницы [76. – C. 191], а из-

вестно, что это точная копия строения ДНК – знамени-

тая двойная спираль, открытая позднее [75. – C. 532].

Что это – случайность или у гармонии одни и те же за-

коны вне зависимости от ее материального проявле-

ния? Уместно также вспомнить, какое значение квадрату

придавал один из авторов беспредметности в искусстве

Казимир Малевич. Черный квадрат был главной фигу-

рой супрематического миропостроения. По представле-

ниям Малевича, квадрат под энергетическим напором

начинал вращаться и превращался в черный круг – вто-

рую главную фигуру. Далее квадрат делился энергети-

ческим напором пополам, его половинки разъезжались

вверх–вниз и поворачивались, превращаясь в третью

главную фигуру – «крестообразные плоскости». Мале-

вич называл черный квадрат материальным воплощени-

ем нового бога, поскольку делением и трансформацией

он породил целый мир – вплоть до архитектуры [77. –

С. 14]. Малевич отмечал, что «движение точки создает

линию, движение линии – плоскость, плоскости – куб.

Движение куба – шар, точку; он тоже шестигранная точ-

ка» [78. – C. 405]. Александра Шатских, наверное, права,

когда отмечает, что Малевич «предвосхитил движение

мысли человечества. Теория Большого взрыва, гласящая,

что из крохотной точки, Нуля появилась Вселенная, гос-

подствует, как мы знаем, в современной космологии»

[77. – С. 13]. Влияние архетипов, мужского и женского

начал на архитектуру хорошо согласуется с данными Бур-

дье о кабильской архитектуре, рассмотренными нами

выше. Кроме того, еще Витрувий, работавший при Юлии

Цезаре, при описании классического архитектурного

ордера справедливо сравнивал дорический ордер с муж-

ской строгостью, ионический – с женской красотой,

а коринфский – с девической нежностью [79. – C. 75].

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА.

АНТРОПОМЕТРИЗМ В АРХИТЕКТУРЕ

В ХХ веке свою мечту об идеальной «пропорциональ-

ной сетке» смог воплотить швейцарец, как никто другой

веривший в мессианскую предназначенность архитек-

туры, – Шарль Эдуар Жаннере, с 1925 года работавший

под псевдонимом Ле Корбюзье. Свой Модулор Ле Кор-

бюзье создал в основанной на Золотом сечении системе

пропорциональных величин, название которого, най-

денное в 1945 году, слилось воедино с эмблемой – изоб-

ражением гипертрофированно-мускулистой мужской

фигуры с поднятой рукой; фигура человека сопровожда-

лась переплетающимися спиралями «красного» и «сине-

го» ряда размеров, возрастающих в пропорции Золото-

го сечения рядов Фибоначчи. Фигура человека высотой

183 см (6 футов) с поднятой на высоту 226 см одной ру-

кой и опущенной до 86 см другой рукой вписана в пря-

моугольник, состоящий из двух квадратов, делящих фи-

гуру пополам на уровне солнечного сплетения на высоте

113 см [80. – С. 60]. Таким образом, «ордер» Ле Корбю-

зье – это прямоугольник, состоящий из двух квадратов

с третьим квадратом, вписанным внутрь двух на высо-

те, соответствующей Золотому сечению. Корбюзье был

уверен, что данная система применима и в архитектуре,

и в механике, где важно учитывать пропорции и масштаб

человеческого тела [80. – С. 55 ]. Альберт Эйнштейн так

отозвался о Модулоре Ле Корбюзье: «Это гамма пропор-

ций, облегчающая создание хороших вещей и затруд-

няющая появление плохих» [80. – C. 54] [81. – C. 54].

О значении Золотого сечения в архитектуре и о со-

размерности с масштабами человеческого тела писал

еще Витрувий [79. – С. 61], а Лука Пачоли посвятил Зо-

лотому сечению целый трактат, обращенный во многом

к архитекторам и названный им «Божественная пропор-

ция», богато украшенный шестьюдесятью иллюстра-

циями самого Леонардо да Винчи [82]. Флорентийский

зодчий Антонио Аверлино по прозванию Филаре-

ЗАПАДНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ

те, работавший в Милане при дворе герцога Сфорца

в 1451–1464 годах, основываясь на учениях Вит рувия

и Альберти создал «Трактат об архитектуре». В нем

он утверждал соответствие между человеком и здани-

ем. Суть произведения, построенного в виде диалогов,

заключается в том, что архитектура рождается из чело-

веческих потребностей и берет свое начало от прими-

тивной хижины. В этом, по Филарете, заключается на-

чало построек и пропорциональности архитектурных

ордеров человеческой фигуре. Архитектура трактуется

как живой организм, имеющий свой жизненный цикл

и родителей (заказчик и архитектор). Антропометризм

архитектуры Филарете видит в разнообразии и уникаль-

ности зданий: «Никогда вы не встретите здание…, ко-

торое полностью было бы подобно другому строением,

формой или красотой. Они больше, меньше, средние

по размерам, красивые, подурнее, безобразные и совсем

уроды, как и сами люди» [83. – C. 21].

Можно также с достаточной долей уверенности

утверждать, что творчество старейшего из ныне живу-

щих великих архитекторов Оскара Нимейера находится

под влиянием женских архетипов коллективного бессо-

знательного, что видно по внешним очертаниям, изги-

бам линий и округлым формам его архитектуры. Вот как

сам маэстро говорит об этом: «Меня вовсе не привлека-

ют прямые углы. Впрочем, как и прямая линия – грубая,

негибкая, созданная человеком. Что мне по нраву, так

это свободный и чувственный изгиб. Тот изгиб, который

я вижу в горах моей страны, в извилистых руслах ее рек,

в облаках на небе, в теле любимой женщины. Из изгиба

создана вся Вселенная, Всемирная кривая Эйнштейна»

[84. – C. 20]. И наоборот, творчество главной архитек-

турной примадонны, лауреата Прицкеровской премии

Захи Хадид (пожелавшей получить ее на родине русского

супрематизма в Санкт-Петербурге в 2004 г.), пронизано

АНАЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

АРХИТЕКТУРЫ КАРЛА ГУСТАВА ЮНГА.

АНТРОПОМЕТРИЗМ В АРХИТЕКТУРЕ