Вёрман К. История искусства всех времен и народов Том 2

Подождите немного. Документ загружается.

82 КНИГА ПЕРВАЯ

императора, с дряблыми, лишенными во-

лос щеками, вздернутыми бровями, тон-

ким носом и брезгливо сжатыми губами,

производит впечатление настоящего пор-

трета. В четырехугольном пространстве

перед апсидой — две парные картины:

слева (см. рис. 41, внизу) изображен Ав-

раам, прислуживающий трем ангелам, и

Жертвоприношение Исаака: справа —

кровавая жертва Авеля и бескровная

жертва Мелхиседека. Между ребрами

крестового свода, которым перекрыт хор,

четыре крылатых ангела в длинных оде-

яниях (рис. 42) поддерживают помещен-

ный в вершине свода цветочный венок с

Агнцем Божием внутри. В этих полях

еще чередуются синий и золотой фоны,

но в общем впечатлении росписи хора

преобладает золотой фон, на котором

особенно эффектно выделяется зеленый

цвет пейзажа обеих боковых картин.

Мозаики архиепископской капеллы в

Равенне только отчасти принадлежат рассматриваемому времени, а в

церкви св. Аполлинария in Classe лишь символическая мозаика абсиды.

Все, что сохранилось в Равенне от мозаик конца VI и VII вв., сви-

детельствует о таком же упадке мозаичного искусства, как и в Риме,

но в Риме мы были в состоянии проследить этот постепенный упадок

на протяжении еще нескольких столетий. В Константинополе моза-

ичное дело было пресечено иконоборством. А что Византия в то вре-

мя была на самом деле духовной владычицей мира, лучше всего выра-

жено в одной римской элегии конца VIII в: «Константинополь зовется

новым Римом, и процветает он, тогда как тебя, дряхлеющий Рим, по-

кидают великолепие и добрые нравы».

Наряду с монументальной мозаикой уже со времен Константина

Великого все большее и большее значение приобретала живопись ми-

ниатюр. Длинные книжные свитки древних египтян, греков и римлян

лишь изредка встречаются в христианском книжном искусстве, и пере-

листывающиеся книги, как более удобные для пользования, вскоре де-

лаются единственно употребляемыми. Самые роскошные из них напи-

Рис. 42.

Мозаичное

украшение

потолка

четырехуголь-

ного простран-

ства перед

абсидой

в церкви

св. Виталия

в Равенне.

С фотогра-

фии Риччи

83Искусство христианской древности

саны золотыми или серебряными буквами на пурпурном пергаменте.

Художники, разрисовывавшие книги, назывались миниторами, от ми-

ния (сурика или самородной киновари), который они часто употребля-

ли; отсюда и рисунки получили позже название миниатюр. Иллюмини-

ровали их клеевыми красками при помощи кисти. Органическая связь

текста с иллюстрациями неизвестна этой ранней зпохе, равно как и ук-

рашение инициалов. Иллюстрации обычно помещались в начале книги

и тогда заполняли целую страницу, а также под текстом — и тогда зани-

мали полстраницы. Наряду с немногими рукописями светского содер-

жания до нас дошло значительное количество христианских иллюстри-

рованных рукописей, но полная Библия, украшенная миниатюрами, не

найдена. Чаще всего иллюстрировались Пятикнижие Моисея, Книга

Иисуса Навина, Псалтырь и Евангелия.

С тех пор как Антон Шпрингер написал свои статьи о миниатюрах

раннего средневековья и снабдил предисловием большое сочинение

Кондакова о византийских иллюстрированных рукописях, исследова-

ние в области миниатюрной живописи благодаря работам Тикканена,

Виктора Шульце, Викгоффа, Яничека, Гольдшмидта, Штеттинера,

Стриговского, Дица, Людтке и Газелоффа привело ко многим новым и

ценным результатам, причем в истории иллюстрированных рукопи-

сей все яснее и яснее выказывается самостоятельное значение, кото-

рое имели главные восточные города христианского мира наряду с

Римом и Византией, и даже для Рима и Византии.

Иллюстрированные рукописи IV в. дошли до нас преимуществен-

но в копиях более позднего времени. На самом деле IV столетию при-

надлежат, по-видимому, только листы раннего латинского перевода

Библии (рукопись Италы), хранившиеся прежде в Кведлинбурге, а

позднее — в Берлинской Королевской библиотеке. Их изображения

еще тесно примыкают к миниатюрам ватиканского списка Вергилия

(см. т. 1, кн. 4, II, 2). На четырех страницах изображено 14 сюжетов из

Книг пророка Самуила и Первой книги Царств, с еще классическими

по своим формам, но недвижными и бесстрастными фигурами на фоне

голубого неба. Моделированы они бликами и золотой шрафировкой.

Большинство иллюстрированных рукописей раннего времени напи-

саны на греческом языке. Из них самая древняя — Книга Бытия Вен-

ской Придворной библиотеки. Изготовлена она, вероятно, в V в., в Пе-

редней Азии, быть может, в Антиохии. 48 миниатюр занимают нижнюю

половину страниц, исписанных серебряными буквами по пурпурному

фону. Эти рисунки изображают события начальной еврейской истории,

от грехопадения Адама и Евы до погребения Иакова. Отдельные фигуры

84 КНИГА ПЕРВАЯ

в одной и той же композиции повторяются по нескольку раз, в различ-

ные моменты действия. При этом можно различить работу, по край-

ней мере, двух художников. Первые две-три богатые фигурами мини-

атюры имеют вместо заднего плана пурпурный фон пергамента и

расположены по большей части в два более или менее связанных между

собой ряда, один над другим; в остальных — пейзажный задний план

и голубое небо. В первых преобладает рисунок, во вторых — живо-

пись. Из первых следует отметить встречу Елеазара с Ревеккой, сре-

ди последних — пир фараона и сцену принятия Иосифом его братьев

(рис. 43; на заднем плане закалывают козлов).

Как там, так и тут сюжеты трактованы легко, бегло и живо, причем

с особенной любовью и идиллической широтой изображен сирийский

или малоазийский животный мир.

К венской Книге Бытия ближе всего подходит, написанный правда

уже в VI столетии, пурпурный кодекс Евангелия, хранящийся в собо-

ре города Россано (в Калабрии). Десять из его пятнадцати миниатюр

(все в целую страницу) представляют в своей нижней половине по-

грудные изображения пророков, в верхней — новозаветные сцены, из

которых, например, Тайная Вечеря сочинена по той же схеме, что и

Тайная Вечеря в равеннской церкви св. Аполлинария Нового. В про-

тивоположность этому весь лист занимает, например, обширная ком-

позиция «Христос перед Пилатом». Пейзаж здесь уже совершенно от-

сутствует; фигуры и лица, несколько круто повернутые в профиль,

Рис. 43.

Иосиф

принимает

своих братьев.

Миниатюра из

Книги Бытия

Придворной

библиотеки

в Вене.

По Викгоффу

85Искусство христианской древности

более схематичны по рисунку, чем в венской Книге Бытия; колорит

чересчур ярок, контуры очерчены уже более резко.

Россанской рукописи очень сродни изданная Г. Омоном пурпур-

ная рукопись, фрагменты которой, найденные в Синопе, хранятся в

Парижской Национальной библиотеке. Миниатюры этой рукописи,

иллюстрирующие Евангелие от Матфея, занимают только нижнюю

половину листов, причем изображения пророков помещены не под

композициями на евангельские темы, а рядом с ними. Отсутствуют

не только пейзажный задний план, но и полоса земли под ногами

фигур. Спаситель является на пурпурном фоне пергамента борода-

тым, в золотом одеянии, с золотым нимбом.

Рядом с вышупомянутыми рукописями, изготовленными, несомнен-

но, на азиатском Востоке, по всей вероятности в Сирии, надо поставить

два манускрипта, написанные на сирийском языке и тем самым свиде-

тельствующие о своем происхождении. Первый, знаменитый Лаврен-

тьевский кодекс Четвероевангелия, хранящийся в библиотеке церк-

ви св. Лаврентия во Флоренции, изготовлен в 586 г. монахом Рабулой в

одном из сирийских монастырей. В начале рукописи, внутри изящных,

богато украшенных аркад, впервые в истории миниатюрной живописи

помещены так называемые каноны (таблицы для сравнения параллель-

ных мест четырех Евангелий), которыми часто начинаются средневеко-

вые рукописи Четвероевангелия; впервые также в числе пяти главных

миниатюр рукописи мы встречаем Распятие:

Христос изображен еще с непоникшей голо-

вой, с пригвожденными к кресту порознь но-

гами, в колобии, безрукавной пурпурной со-

рочке (рис. 44). Техника еще живописная, но

контурные линии стали чернее. Намного схе-

матичнее исполнены миниатюры (Христос и

Богоматерь на престоле, Жертвоприношение

Исаака) второго сирийского кодекса, открыто-

го Стриговским в библиотеке Эчмиадзинского

монастыря в Армении. Большой историко-ху-

дожественный интерес представляет символи-

ческое изображение Источника жизни на одном

из листов этой рукописи, равно как и вся ее вос-

точно-эллинистическая орнаментика.

Искусству Александрии новейшие исследо-

ватели приписывают Коттонову Библию VI в.,

хранящуюся в Британском музее в Лондоне.

Рис. 44.

Распятие и

Воскресение

Спасителя.

Миниатюра

Лаврентьев-

ского кодекса

во Флоренции.

По Лабарту

86 КНИГА ПЕРВАЯ

Александрию можно считать родиной также и зна-

менитого ватиканского Свитка Иисуса Навина, при

отнесении которого к VI столетию, если даже счи-

тать эту рукопись копией, не следует обращать

внимания на надписи, добавленные позже. Текст

этого свитка, напоминающего собой свитки Древ-

него Египта, на всем протяжении украшен изобра-

жениями сюжетов из Книги Иисуса Навина. В их

стиле видно своеобразное, но гармоничное сочета-

ние контурного рисунка древнеегипетских миниа-

тюр с «иллюзионистской» живописной манерой,

вышедшей, вероятно, также из Египта. Преоблада-

ющие краски — голубая и пурпурно-лиловая. Не-

которые изображения указывают на те же образ-

цы, что и мозаичные композиции из жизни Иисуса

Навина в церкви св. Марии Великой в Риме.

Как полагал Краус, александрийского проис-

хождения и рукописи Космы Индикоплевста (то

есть путешественника по Индии); самая знамени-

тая из них находится в Ватикане. Монах Косма, александриец по про-

исхождению, написал эту книгу, заключающую в себе христианскую

космологию, около 547 г. в одном из синайских монастырей. Аллего-

рические фигуры, каковы, например, изображения Пляски в виде цве-

тущей женщины и Смерти в виде полунагого мальчика,— позднеэлли-

нистического стиля; но Давид является уже в византийском император-

ском одеянии. Пропорции тела (например, изображение пророка Еноха

на рис. 45) — вполне правильные, черные линии еще отсутствуют, по

крайней мере во внешних очертаниях фигур. В этих миниатюрах Конда-

ков видел расцвет византийского искусства. Несомненно, Константино-

поль — родина «Книги растений врача Диоскорида», находящейся в Вен-

ской Придворной библиотеке. Из посвятительного листа, золотое пле-

теное обрамление которого обнаруживает восточную геометризацию

орнаментальных форм, мы узнаем, что этот список изготовлен для прин-

цессы Юлианы Аниции, умершей в Константинополе в 527 г. Следова-

тельно, мы можем отнести эту рукопись, как это делал и Кондаков, при-

знававший ее даже за «первый византийский манускрипт», к началу VI в.

Главные ее миниатюры, хорошо нарисованные и живописно обработан-

ные, представляют два собрания врачей на характерном для византийско-

го искусства золотом фоне,— первом золотом фоне в дошедших до нас

рукописях,— и два олицетворения Изобретения, в виде женской фигуры,

Рис. 45.

Пророк Енох.

Миниатюра

из рукописи

Космы

Индикоплевста.

По Вентури

87Искусство христианской древности

протягивающей Диоскориду чудодейственный корень мандрагоры. «Книга

растений Диоскорида» имеет важное значение не только для истории ор-

наментации полей манускриптов и золотого фона миниатюр, но и для

истории орнаментации инициалов, намеки на которую, как указывал Диц,

встречаются в алфавитном указателе растений этой рукописи.

Из сохранившихся латинских иллюстрированных рукописей этих

столетий Четвероевангелие Коллегии Тела Христова в Кембридже, с

его небольшими миниатюрами библейского содержания, тяжелые

фигуры которых напоминают рельефы римских саркофагов, написано

не раньше конца VI столетия. VII в., наконец, принадлежит изданный

О. фон Гебгардтом и много раз описанный Ашбёрнгемский Пентатевх

Парижской Национальной библиотеки. Иллюстрирующие его доволь-

но оживленные сцены нарисованы крайне неумело в отношении пер-

спективы, уже в духе средневековой миниатюрной живописи. Сначала

полагали, что эта рукопись изготовлена под влиянием германского ис-

кусства, но Стриговский, основываясь на восточных мотивах ее иллюс-

траций, признал за ней иудейско-александрийское происхождение.

Если еще не для всех иллюстрированных рукописей твердо уста-

новлена их родина, то, во всяком случае, обзор их дает нам понятие

о том перевесе, какой греко-восточное искусство имело в эту эпоху

над римским.

В высшей степени редки произведения станковой живописи, от-

носящиеся к рассматриваемому нами периоду. Стриговский издал две

иконы с погрудными изображениями святых, которые принадлежат Ки-

евской Духовной академии и в которых как бы продолжает жить ан-

тичная энкаустическая портрет-

ная живопись, знакомая нам до

сей поры только по египетским

портретам при мумиях (см. т. 1,

рис. 523 и кн. 3, III, 1). Эти ико-

ны, вероятно VI столетия, вы-

шли из синайского монастыря.

На одной (рис. 46) представле-

ны св. Сергий и Вакх с больши-

ми нимбами вокруг головы; ввер-

ху, между ними,— лик Спасите-

ля, окруженный также нимбом.

С прикладной живописью

этого времени знакомят нас

Рис. 46.

Св. Сергий

и Вакх.

Энкаустичес-

кая икона.

По Стригов-

скому

88 КНИГА ПЕРВАЯ

прежде всего христианские золоченые сосуды (см. выше, I, 2), боль-

шинство которых, и притом лучших, принадлежит второй половине

IV в. Находки, сопоставленные Фопелем, указывают на то, что и эти

сосуды изготовлялись также в Александрии раньше, чем в Риме. На

донышках сосудов повторяются все христианские изображения ка-

такомбных фресок и римских саркофагов. Некоторые сюжеты, как,

например, «Распиливание пророка Исаии», встречаются исключи-

тельно здесь. Но дошедшие до нас черепки этих некогда блиставших

позолотой и раскраской стеклянных сосудов не настолько интерес-

ны в художественном отношении, чтобы дольше останавливать на

себе наше внимание.

Гораздо интереснее, как приложения живописи к ремеслу, льня-

ные, шерстяные и шелковые ткани этого времени. Литературные

источники не оставляют никакого сомнения насчет того, какую роль в

искусстве рассматриваемой эпохи играли украшенные фигурными

изображениями и узорами материи церковных завес и одежд. Но име-

лось лишь очень небольшое число памятников этого рода, пока не были

открыты христианские гробницы Египта, наполнившие европейские

музеи богатейшими (хотя и сохранившимися большей частью в лос-

кутах) образцами коптского ткацкого искусства; они тщательно изу-

чены Форрером, Гершпахом, Гиглем, Стриговским и др. Первым трем

столетиям н. э. принадлежат пурпурные полосы с вытканными на них

белыми охотничьими сценами, крылатыми амурами, гладиаторами,

героями и божествами. Начиная с IV столетия тканые изображения

становятся одновременно христианскими и цветными. В V — VI сто-

летиях, при все ухудшающемся рисунке, они достигают удивительной

красочности. Далее, начиная с VII в., возрастающая геометризация

узоров и фигур свидетельствует о полной победе коптского стиля над

эллинистическим. Принадлежавшая Форреру, в Страсбурге, цветная

шелковая вышивка с архиерейского паллия VI в. украшена уже впол-

не схематично стилизованным Распятием. На одной ткани собрания

Парижской Гобеленовской мануфактуры изображен на красном фоне

коптский святой, ошибочно считающийся св. Георгием, скачущий вер-

хом на коне (рис. 47). На коптских тканях Берлинского художествен-

но-промышленного музея изображения (Даниил во рву львином, Хри-

стос и апостол Петр) оставлены натурального цвета материи, на крас-

ном фоне. Узоры коптских тканей особенно интересны для истории

орнаментики. Они убеждают, что коптская орнаментика хотя и вос-

приняла некоторые древнеегипетские элементы, но вообще продол-

жала развиваться на почве эллинистической традиции в восточном

89Искусство христианской древности

духе, а полная аналогия этих узо-

ров с орнаментальными мотива-

ми мозаичных обрамлений, мини-

атюр и золоченых сосудов свиде-

тельствует, что орнаментика во

всем древнехристианском искус-

стве первоначально двигалась по

общему пути, пока не одичала на

Западе и в то же самое время не

перешла на Востоке, под персид-

ским влиянием, в схематическую

утонченность. Из античных орна-

ментов, как на коптских тканях,

так и в церковных мозаиках, про-

должают появляться меандр и

простая волнистая полоса. Так на-

зываемые овы и шнуры перлов в

редких случаях сохраняют свою классическую форму; в особеннос-

ти шнуры перлов то принимают вид разъединенных и помещенных

рядом овалов и круглых бус, то просто чередуются; составленные из

дужек бордюры, нередко усаженные розетками, как бы предваряют

романские аркатурные фризы. Круги и четырехугольники со встав-

ленными в них четырехлистниками подготавливают аналогичный го-

тический вырезной орнамент. Древние восточные зубцы пробужда-

ют к новой жизни. Плетеный орнамент везде имеет наклонность пе-

реходить с обрамлений на сами панно, образуя новые варианты

плетения наряду со старыми.

В растительной орнаментике, к которой часто в сильной степени

примешиваются мотивы животного мира, кустистый аканф развивает-

ся преимущественно в вертикальном направлении. Настоящий зави-

ток аканфа под влиянием восточного искусства утрачивает свою пыш-

ную римскую форму. Волнообразные стебли вновь выступают яснее.

Листья винограда и плюща получают схематичную сердцевидную

форму. Вообще именно в области плоскостной орнаментации мы

встречаемся повсюду с тем фактом, что накопление орнаментов в за-

падных странах в V—VII столетиях вело к некоторому хаосу, в кото-

ром крылись, однако, зародыши блестящего будущего, тогда как ви-

зантийскому искусству, как и его дальневосточным предтечам, удалось

уже теперь выкристаллизовать из унаследованного запаса изящные,

хотя и незамысловатые формы и комбинации.

Рис. 47.

Коптская ткань

с изображени-

ем святого

верхом

на коне.

По Гершпаху

90 КНИГА ПЕРВАЯ

3. Скульптура

В противоположность живописи скульптура, со своими крупны-

ми, монументальными, согретыми жизнью, высокоидейными произ-

ведениями, получила доступ в церкви не тотчас после победы хрис-

тианства. Древнехристианская скульптура не создала ничего такого,

что равнялось бы, в отношении достоинства, с мозаиками. Но ката-

комбным фрескам соответствуют во многих отношениях рельефы

саркофагов, миниатюрам — небольшие, резанные из слоновой кос-

ти рельефы. Таким образом, древнехристианскую скульптуру состав-

ляли большей частью продукты прикладного искусства; они могли

быть легко перемещаемы из одного пункта в другой, и потому место

их находки не всегда указывает на их происхождение, а так как, вслед-

ствие владычества турок, враждебных всякого рода изображениям,

от скульптур некогда эллинистического Востока сохранились лишь

ничтожные фрагменты, представляется трудным, для определения

родины занесенных на Запад произведений, открывать признаки, ха-

рактеризующие искусство главных центров христианского Востока.

Всем, о чем догадываемся теперь по этой части, мы обязаны иссле-

дованиям Байé, Штульфаута, Гревена и Стриговского.

В круглой скульптуре этого времени преобладали портреты, а так-

же статуэтки Доброго Пастыря. О бронзовой конной статуе Теодорика

Великого в Равенне мы знаем только из письменного предания. Величе-

ственную, византийски строгую бронзовую статую императора, красу-

ющуюся на рыночной площади города Барлетты в Нижней Италии, счи-

тают изображением Феодосия, но правильнее видеть в ней фигуру

Ираклия (610—641). Самой знаменитой статуей святого рассматривае-

мой нами эпохи считалось бронзовое изваяние апостола Петра в Пет-

ровском соборе в Риме, до той поры пока Викгофф не доказал, что ее

следует отнести, самое раннее, к XII столетию. Несмотря на веские

возражения Вентури и других, мы продолжаем разделять мнение Вик-

гоффа; на позднее средневековье указывает уже внутренняя оживлен-

ность этой статуи при ее внешней неподвижности; кроме того, схема-

тизированные таким образом завитки волос и бороды еще не встречаются

в древнехристианской пластике. Статуэтки Доброго Пастыря по-

лучают в эту эпоху несколько иной вид (см. рис. 7): юноша держит в

правой руке все четыре ноги лежащего на его спине ягненка; в левой

руке у него — пастушеский посох. Лучше других сохранившийся

экземпляр таких статуэток, более грубых сравнительно с доконстан-

тиновскими, находится в Латеранском музее. Два других принадле-

91Искусство христианской древности

жат Константинопольско-

му музею, один — Афин-

скому Национальному му-

зею и один — музею в

Спарте. Уже места нахо-

док этих скульптур свиде-

тельствуют об их эллинис-

тическом происхождении.

В области древнехристи-

анской рельефной пласти-

ки из множества посредст-

венных рельефов на сарко-

фагах и резных из кости

изображений любопытны

прежде всего некоторые

произведения особого ха-

рактера. Еще IV столетию принадлежит прямоугольный, теперь разо-

бранный на части, ящичек слоновой кости в христианском музее Бре-

ши, признаваемый мощехранительницей (липсанотекой). В его релье-

фах, отличающихся искусным разделением полей, спокойной ясностью

композиции и уверенной чистотой форм, сопоставлены вместе важней-

шие события Ветхого Завета и Нового Завета. Эта изящная вещица —

несомненно греко-восточного, вероятно малоазийского, происхождения.

На рубеже IV и V вв. стоят вновь открытые для науки Ад. Гольдшмид-

том деревянные двери портала церкви св. Амвросия в Милане. Главные

панно обеих половинок заполнены рельефными изображениями из ис-

тории Давида, но они так попорчены и реставрированы, что только два

панно, хранящиеся в архиве этой церкви, могут считаться еще подлин-

ными. Их родина навряд ли может быть определена.

Сохранившиеся знаменитые деревянные двери портала церкви св.

Сабины в Риме, резанные в V столетии, очень важны для истории

искусства. Их створки были украшены 28 удачно размещенными ре-

льефными, роскошно обрамленными панно, из которых дошли до нас

10 малых и 8 больших. 5 панно содержат в себе изображения новоза-

ветных сюжетов, 13 представляют ветхозаветные сцены. На первой слева

доске верхнего ряда изображено Распятие (рис. 48). Три креста, обозна-

ченные только концами поперечных брусьев, стоят в ряд перед фронто-

нами города. Спаситель почти вдвое больше разбойников. Все три фи-

гуры нагие, и только их чресла прикрыты небольшими драпировками.

Рис. 48.

Распятие.

Резной из

дерева рельеф

на дверях

церкви

св. Сабины

в Риме.

По Стригов-

скому