Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

61Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

Рис. 25.

Украшения на

верхнебавар-

ской нагрудной

пластинке из

листовой

бронзы.

По Ноаку

Рис. 26.

Вестготланд-

ский висячий

сосуд. По

Монтелиусу

62 КНИГА ПЕРВАЯ

ланда, хранившемся прежде в коллекции Гамильтона (рис. 28, а). Бо-

лее определенные изображения животных в виде плоского орнамен-

та, особенно ряда птиц на знаменитых щитах Стокгольмского и Ко-

пенгагенского музеев, и близкие к ним украшения в виде птиц на

датских, северогерманских и венгерских сосудах, самими скандинав-

скими исследователями признаются украшениями южного происхож-

дения, так как предметы, на которых они встречаются, уже не отли-

ты, а чеканены, и ставятся в связь с одновременной древнейшей

железной культурой, а именно с гальштатской, с которой мы позна-

комимся впоследствии. На рукоятках же ножей пластические голо-

вы животных встречаются еще в древнейшем скандинавском брон-

зовом периоде, причем особенно часты лошадиные головы, как,

например, на бронзовом ноже из Эланда (рис. 28, в), Cтокгольмский

музей, и на ноже из Гольштейна (рис. 28, б), Кильский музей.

На рукоятках скандинавских ножей мы находим также лучшие изоб-

ражения человеческих фигур из всех, какие только встречаются в

бронзовой эпохе. Следует прежде всего упомянуть об известной ру-

коятке ножа, найденного близ Итцегое, в Гольштейне, и хранящегося

в копенгагенской коллекции (рис. 28, г). Она представляет полуобна-

женную, но богато украшенную женщину, стоящую прямо, совершенно

en face и держащую обеими руками перед собой сосуд. В ушах у нее –

огромные серьги в виде колец. Лицо – плоское, тело – худое, но про-

порции его довольно верны. Почти та же самая голова, но только одна

голова, украшает собой рукоятку бронзового ножа из Скандерборга,

из той же коллекции; в таком же роде нож из Дитмаршена (рис. 28, д),

частная собственность. Что эти рукоятки, к которым можно причис-

лить еще несколько бронз, имеющих человеческую форму, суть изде-

лия севера, доказывают, как заметил еще Форрер, украшающие их

клинки, чисто северные изображения кораблей или драконов, свой-

ственные бронзовой эпохе. Ундсет также видит лишь «некоторую связь

между этими начертаниями и человеческими фигурами, встречающи-

мися в более южной и более ранней группе железной культуры»; и

мы, со своей стороны, не отрицаем,

что в них отразилось до известной

степени южное влияние. Но из со-

временного с ними мало найдется в

Европе такого, что выказывало бы

подобное понимание форм и внима-

тельность исполнения, какие замеча-

ем в них.

Рис. 27.

Датский нож,

украшенный

изображением

корабля. По

Монтелиусу

63Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

Рис. 28. Ножи

бронзовой

эпохи. По

Монтелиусу

и Месторфу

Художественное гон-

чарное производство в

бронзовую эпоху в Север-

ной и Средней Европе едва

ли сделало шаг вперед. Тон-

кие, прямолинейные, по-ви-

димому, пунктированные

узоры новейшей каменной

эпохи мало-помалу исчеза-

ют, уступая свое место бо-

лее грубым, более пласти-

ческим, хотя, быть может,

порой более эффективным

декоративным мотивам.

Чаще являются, с одной

стороны, выпуклости и бо-

родавки, с другой – более

глубоко врезанные желоб-

ки и выемки.

Здесь мы можем указать

только на два самобытных

рода художественных гончарных произведений: на урны в виде жи-

лищ и лицевидные урны. Правда, оба рода сосудов переживают брон-

зовую эпоху, и развитие собственно лицевидных урн, по крайней мере

на севере, происходит в железную эпоху; однако предшественники этих

сосудов, как мы видели, принадлежат скандинавской каменной эпохе.

То, что появление урн в виде жилищ относится к бронзовому веку,

доказано Лишем и подтверждено Лиссауером.

Идея, лежащая в основании урн для пепла, имеющих форму жи-

лищ, без сомнения, могла развиваться только в позднейшую бронзо-

вую эпоху, когда вошло в обычай сжигать тела умерших. Останкам

любимого человека желательно было устроить привлекательный при-

ют, представляющий собой копию его земного жилища; для истории

искусства эти урны в виде жилищ имеют важное значение, именно

как подобия домов и хижин весьма отдаленной эпохи, тем более что

такие урны отнюдь не были достоянием вообще всех доисторических

народов, а употреблялись лишь в определенных областях, главным

образом в Северной Германии и Средней Италии. Поэтому нельзя

считать убедительным мнение некоторых, что урны в виде домов за-

имствованы из Средней Азии. Историю развития жилого дома, с кото-

а б в г д

64 КНИГА ПЕРВАЯ

рой мы уже познакомились при помощи Монтелиуса в предыдущей

главе, можно проследить по немецким урнам, имеющим форму жи-

лищ. Самые простые урны представляют собой подобие хижины с

высокой конусообразной кровлей и с высоко расположенной входной

дверью, до которой, как снаружи, так и изнутри, можно добраться толь-

ко по лестнице, причем дверь запирается бревном в виде засова; на-

пример, урна Поллебена, провинциальный музей в Галле (рис. 29, а),

и урны Унсебурга и Седдина, Берлинский музей народоведения; круг-

лая хижина с куполообразной крышей, нечто вроде палатки, с вход-

ной дверью, помещенной уже внизу; подражанием такому дому пред-

ставляется урна Кикиндемарка, Шверинский музей (рис. 29, б);

четырехугольная хижина с высокой, покатой, но еще не имеющей греб-

ня соломенной крышей, возвышающейся над выступом карниза, как

это мы видим в знаменитой урне Ашерслебена, Берлинский музей (рис.

29, в), и продолговатый крестьянский дом с покатой крышей, кро-

вельными стропилами, гребнем и карнизом, воспроизведенный в дес-

Рис. 29. Урны в

виде домов

первой

бронзовой

эпохи.

По Лиссауеру

и Лишу

Рис. 30. Урны в

виде домов

второй

бронзовой

эпохи.

По Бекеру и

Лишу

ба в

65Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

сауской урне профессора Бюттнера (рис. 30, а). Итальянские урны в

виде домов, найденные сначала в Альбанских горах, потом в Этру-

рии, особенно в Корнето и Ветулонии, принадлежат более высокой

ступени культуры, так как воспроизводят постройки уже с фронто-

ном; сравните с предыдущими албанскую урну, хранящуюся в Бер-

линском музее (рис. 30, б).

Лицевидные урны изготовлялись с целью придать глиняным сосу-

дам человеческий облик: делались попытки разрисовывать весь сосуд

в подражание членам человеческого тела; изображалось лицо на вер-

хней части сосуда, особенно на горлышке; иногда наиболее выпуклая

часть сосуда получала вид целой головы. Так как подобные урны час-

то встречаются вместе с сосудами для хранения пепла умерших, что

можно сказать, например, относительно северогерманских лицевид-

ных урн, то при их изготовлении старались до известной степени при-

дать им нечто человеческое, то есть создать усопшему памятник, на-

поминающий человеческую форму. Но лицевидные урны отнюдь не

всегда нужно считать погребальными урнами; так, урны, вырытые

Шлиманом из низших доисторических слоев Трои, – ничуть не погре-

бальные, и их происхождение не нуждается в ином объяснении, кро-

ме выводимого из того факта, что обыкновенные конфигурации гли-

няных сосудов сами собой наводили на мысль о формах человеческого

тела. Ведь даже не думая о лицевидных урнах, мы говорим о горлыш-

ке, ножке, ручках сосудов. Поэтому нет надобности предполагать,

чтобы в ходе развития производства лицевидных урн существовала

какая-либо связь между различными местностями и разными време-

нами; области, где они встречаются в доисторическую эпоху,– Пере-

Рис. 31.

Лицевидные

урны бронзо-

вой эпохи.

По Шлиману

(а, б)

и Берендту

(в, г)

а б в г

66 КНИГА ПЕРВАЯ

дняя Азия, главным образом Троя, Италия (особенно

Средняя) и Северо-Восточная Германия (преимуществен-

но область Поммереллен, лежащая к западу от Вислы).

О троянских лицевидных урнах писал Шлиман, об ита-

льянских – Ундсет, о поммерелленских – Берендт. Как

на характерный образец троянских лицевидных урн брон-

зовой эпохи можно указать на сосуд, найденный Шлима-

ном, хранящийся в Берлинском музее народоведения

(рис. 31, а). Крышка его представляет собой головной

убор. Лицо расположено на горлышке и также лишено

рта и бедно чертами, как изображения женских лиц, от-

носящиеся к каменной эпохе и найденные в пещерах

Шампани. На более поздней троянской урне (рис. 31, б)

уши, нос и брови обозначены более определенно; она

также находится в Берлине.

К той же ступени, несмотря на некоторые местные

отклонения, принадлежит большинство поммерелленских лицевидных

урн, как, например, «императорская урна» (Kaiserurne) в областном

провинциальном музее, в Берлине (рис. 31, г). Своеобразны настоя-

щие бронзовые или железные кольца или подражания им, повешен-

ные в ушах, носу, иногда на шее поммерелленских лицевидных урн;

своеобразны также тонко, едва заметно нацарапанные изображения

зверей, людей, повозок, всадников, встречающиеся на многих из этих

урн. Характерные рисунки такого рода мы видим, например, на дарс-

лубской урне (рис. 32), музей в Торне, Польша, которую, впрочем,

нельзя назвать лицевидной. На поммерелленских лицевидных урнах,

особенно многочисленных в Данцигском провинциальном музее, а

также на близких к ним познанских, шлезвигских, седмиградских со-

судах обыкновенно все части лица бывают обозначены. На сосудах,

отделанных получше, как, например, на гнезенской урне (рис. 31, в),

хранящейся в Познанском музее, ясно обозначен даже рот.

Считаем неуместным говорить здесь о египетских, сирийско-фи-

никийских, этрусских, римско-рейнских и американских лицевидных

урнах; с некоторыми из них, быть может, мы познакомимся впослед-

ствии. Но заметим теперь же, что некоторые явления, привлекающие

к себе наше внимание на начальных ступенях культуры, на высших ее

ступенях отступают на задний план перед явлениями более важными.

Представляя себе, в заключение этого отдела, общую картину искус-

ства каменных и бронзовой эпох, мы должны будем признать, что наро-

ды, и прежде всего народы европейские, в течение бесконечно долгого

Рис. 32.

Дарслубская

урна. По

Конвентцу

67Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

доисторического периода действительно добра-

лись до начальных ступеней во всех художествах,

священный огонь которых должен был согреть их

впоследствии; но нам приходится утверждать, что

первоначальная история искусства – главным об-

разом история первобытной орнаментики.

Если мы снова зададим себе вопрос о проис-

хождении всей орнаментики, с которой уже по-

знакомились, то должны будем ответить, что вы-

водить все украшения из одного источника было

бы неправильно; мы видели, что они произошли

отчасти от подражания природе, отчасти явились

благодаря усовершенствованию техники, отчас-

ти возникли вследствие символических пред-

ставлений. Украсив самого себя, человек чув-

ствует потребность украшать также свое оружие и утварь. Он не

думает, откуда ведут свое начало украшения. Он смотрит и подража-

ет тому, что ему нравится и кажется подходящим.

Первым источником всякого рода украшений мы считаем подража-

ние природе. Нечего доказывать, что вся орнаментика, почерпнутая из

животного мира, в особенности грандиозная орнаментика дилувиаль-

ной эпохи, имеет в основе подражание природе. Сама постановка воп-

роса о происхождении орнаментики касается преимущественно геомет-

рических украшений, которые часто и, по нашему мнению, неправильно

производятся исключительно от известных технических мотивов. Нельзя

сказать, чтобы природа не давала никаких пра-

вильных геометрических образцов для подража-

ния. Мы уже указывали на кристаллические об-

разования в неорганической природе, между

прочим на изумительные по своей правильнос-

ти снежинки. Следует еще раз упомянуть об ока-

менелых низших породах животных, и тем на-

стойчивее, что, если судить по многочисленным

находкам, люди в рассматриваемые отдаленные

времена вполне понимали декоративную цен-

ность этих аммонитов (рис. 33), эхинитов (рис.

34) и даже белемнитов (рис. 35). Аммониты, про-

сверленные для нанизывания, часто встречают-

ся не только у обитателей дилувиальных пещер,

но и в швейцарских свайных постройках; Клоп-

Рис. 33.

Аммонит. По

Неймайру

Рис. 34.

Эхинит. По

Неймайру

68 КНИГА ПЕРВАЯ

флейш утверждал, что он находил эхиниты в могилах каменного века

как ценные приношения умершим. Одного взгляда на эти продукты при-

роды достаточно, чтобы убедиться в том, что они могли служить образ-

цами для орнаментики. На эхинитах мы видим красивые узоры, состоя-

щие из кругов с круглыми пуговками в середине и из разнообразно

расположенных линий; столь часто встречающиеся аммониты являют-

ся прототипами всяких спиралей; белемниты служат образцами заост-

ренных круглых палочек.

Но и мир неисчезнувших животных, которые столь близко на-

блюдали древние первобытные народы, изобилует всевозможными гео-

метрическими образцами подобного рода. Не выходя за пределы севе-

роевропейского и среднеевропейского мира животных, укажем на узор,

украшающий спину гадюки (рис. 36), и узор из зигзагообразной поло-

сы, изображенный на орнаментированном бруске из Монгодье (см.

рис. 7, е). Взгляните на круги, полукруги, параллельные линии на

крыльях северной бабочки-махаона (рис. 37) или на концентрические

круги и зигзагообразные линии на крыльях бабочки-мегеры (рис. 38);

приглядитесь также к движениям змеи в траве и сравните их с извивами

ручья, текущего среди полей, – и вам излишне будет спрашивать, отку-

да человек почерпнул такие формы, как зигзагообразные и волнообраз-

ные линии, как круги и спирали, с которыми нам пришлось встретиться

еще в дилувиальном искусстве. Это указание, сделанное еще раньше

появления большого сочинения Геккеля «Красота форм в природе», мы

не намерены распространять перечислением более богатых и сложных,

но более отдаленных форм, так как доказательным в настоящем случае

может быть для нас только близкое к нам и общедоступное.

Мир растений также в изобилии представляет симметрические и

правильно геометрические расположения линий. Примером такого рас-

положения может служить чашечка любого цветка, каждый сложный

лист, каждый хвощ. Вспомним уже упомянутый нами орнамент в виде

еловой ветки или папоротника, который сравнивали также с рыбьими

костями и птичьими перьями. Вспомним также те тростниковые стеб-

ли, треугольным разрезом которых выдавливались треугольники на

мягкой глине сосудов, вспомним круглые и расщепленные ветки, от-

печатки которых давали правильные фигуры. В Розгартенском музее,

в Констанце, есть горшок, целиком покрытый отпечатками или под-

ражаниями правильно перистого моха. Мы стоим здесь уже на рубе-

же орнаментов, развившихся благодаря технике.

Если при плетении и тканье из пересекающихся между собой воло-

кон, прутьев или нитей образуются естественные образцы узоров, если

Рис. 35.

Белемнит. По

Неймайру

Рис. 36. Узор

на спине

гадюки.

С натуры

69Искусство доисторических, первобытных и полукультурных народов

отпечатки человеческих пальцев и ногтей на

глине уже производят украшения, если спираль-

ные линии, представляемые аммонитами и схо-

жие с закрученной металлической проволокой,

играют роль украшения, то во всех этих приме-

рах мы видим настоящие технические основы

орнаментики. Перенесение некоторых есте-

ственных форм в технику как форм декоратив-

ных происходило в раннюю пору. Это можно

сказать, между прочим, о подражании ремню,

вырезанному на одном гарпуне дилувиальной

эпохи, конец которого как бы обвит узкой поло-

сой (см. рис. 7, б); сюда же относятся отпечатки

шнуров и подражания обвивающим сосуд лен-

там на гончарных изделиях позднейшей каменной эпохи (см. рис. 14); из

украшений бронзовых рукояток мечей несколько более позднего време-

ни сюда же относится подражание металлическим полосам и головкам

гвоздей, посредством которых в более раннюю пору прикреплялись де-

ревянная, роговая или костяная отделка плоских языкообразных рукоя-

ток мечей (см. рис. 21). Можно также допустить, что узоры, составлен-

ные из пересекающихся линий, впрочем лишь редко встречающиеся в

рассматриваемую эпоху, во многих случаях происходят от плетения и

ткания. Но несомненно, как справедливо указывает на то А. Ригль, уче-

ные зашли слишком далеко, усматривая ткацкие мотивы в орнаментах

самой разнообразной техники. Трудно допустить, чтобы мысль опуты-

вать глиняные сосуды для красоты линейными узорами была внушена

единственно корзинами, которые старше горшков, или же сплетенными

из ситника или травы висячими сетками, в которых горшки помещались

при своем обжигании над открытым огнем, по-

тому что именно глиняные сосуды блестящей

поры каменного периода, как указал Клопф-

лейш, не имеют такого рода украшений на сво-

их наиболее выпуклых частях.

Символические украшения постольку не

занимают особого положения, поскольку их

внешние формы, как и формы всякой орнамен-

тики, зависят от внешних впечатлений.

Если вообще допустить, что элементы гео-

метрических украшений – треугольники, четы-

рехугольники, круги, волнообразные, зигзагооб-

Рис. 37.

Махаон.

С натуры

Рис. 38.

Мегера.

По Брему

70 КНИГА ПЕРВАЯ

разные и спиральные линии – не существовали с самого начала в пред-

ставлении доисторического человека как отвлеченные математические

формы, а были внесены в его воображение извне, то все-таки допущение

это не исключает того, что геометрические украшения, однажды развив-

шись, очень скоро стали повторяться и разрабатываться именно как гео-

метрические формы и на той ступени искусства, которая ими пользова-

лась, превратились на самом деле в чисто геометрическую игру линий.

II. ИСКУССТВО ПЕРВОБЫТНЫХ

И ПОЛУКУЛЬТУРНЫХ НАРОДОВ

1. Искусство первобытных народов, находящихся

на ступени охоты и рыболовства

При исследовании начальной поры искусства тысячелетие может

быть рассматриваемо как один день. Современные дикие народы –

прямые наследники некогда существовавших доисторических народов.

Народоведение высветило некоторые темные стороны доисторичес-

кой эпохи. Народоведение и изучение доисторического периода разъяс-

няют и дополняют друг друга. Для истории развития искусства изуче-

ние доисторического искусства культурных народов, впоследствии

достигших совершенства, бывает нередко поучительнее, чем наблю-

дение художественного творчества диких племен, положение которых –

спустились ли они с более высокой ступени или остановились на из-

вестной точке – всегда отличается или отсутствием, или, по крайней

мере, скудостью развития. Но творчество диких народов дает нам воз-

можность понять многие стороны первоначальной художественной де-

ятельности, которые в доисторическом искусстве навсегда погруже-

ны во мрак. Если, например, относительно доисторических народов

мы можем только предполагать, что у них наряду с каменными и брон-

зовыми произведениями искусства существовала богатая резьба по

дереву, то увидим наглядное подтверждение этого в деревянных изде-

лиях дикарей; если остатки красных красящих веществ, найденные

при раскопке дилувиальных древностей Бретани, позволяют нам до-

гадываться, что доисторические народы употребляли краску для укра-

шения самих себя, то обычай дикарей иллюминировать собственное тело

представляется очевидным подтверждением того, что эта традиция –

одно из главных проявлений искусства в начальную его пору.