Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

501Греческое искусство

Из олицетворений отдельных богов, изваянных Праксителем, ста-

туя нагой Афродиты, находившаяся в Книде, была в древности самой

знаменитой. Богиня любви была изображена входящей в воду; правой

рукой она прикрывала свою наготу, а левой опускала снятую с себя

одежду на стоявшую подле нее вазу. Плиний Старший рассказывал,

что многие ездили в Книд специально для того, чтобы полюбоваться

этой статуей. Одновременно с ней Пракситель изваял другую Афро-

диту, в одежде, проданную на остров Кос. Знаменитейшие из пракси-

телевских статуй Эроса находились в Феспиях и Парионе на Пропон-

тиде. К высокочтимым изваяниям богов этого художника принадлежали

также мраморный Гермес с младенцем Дионисом на руках, стоявший

в храме Геры в Олимпии, Аполлон, убивающий ящерицу (Сауроктон),

бронзовая Артемида Браурония в афинском Акрополе и различные

изваяния сатиров, в том числе одно, которое сам скульптор считал

лучшим из своих созданий.

Довольно ясное понятие о книдской Афродите и парионском мощ-

нокрылом Эросе мы можем составить себе по их изображениям на

монетах. Но сами по себе эти маленькие изображения передают вели-

кие произведения лишь в общих чертах и неточном виде. И в настоя-

щем случае пополнить наше знакомство с исчезнувшими оригиналь-

ными скульптурами могут сохранившиеся мраморные статуи.

Обращаясь прежде всего к подлинным произведениям Праксите-

ля, мы должны снова сказать, что имеем счастье владеть обломком

одного юношеского, известного по письменным источникам, произве-

дения этого мастера и еще большее счастье – обладать одним, почти

совсем целым, собственноручным, как это удостоверено, произведе-

нием Праксителя, относящимся к поре его полной зрелости. Юношес-

кое произведение – пьедестал вышеупомянутой мантинейской груп-

пы, рельеф которого изображает состязание Аполлона с Марсием.

Обломки этого пьедестала находятся в Национальном музее в Афи-

нах. Аполлон, представленный в одежде, с лирой в руках, сидит слева

на утесе, в позе «олимпийского спокойствия». Справа Марсий, совер-

шенно нагой, пытается извлекать на своей двойной флейте победо-

носные звуки. Но его поражение уже решено бесповоротно. Раб, изоб-

раженный в середине между обеими фигурами, уже приближается к

нему с ножом в руке, чтобы содрать с него кожу. Все остальные пли-

ты пьедестала заняты музами, характеристика которых еще ограничи-

вается снабжением их музыкальными инструментами или свитками

рукописей (рис. 401). Мастерство Праксителя видно в этих стройных,

благородных фигурах, которые все, кроме Марсия, полны спокойствия

502 КНИГА ТРЕТЬЯ

и самодовольства. Конечно,

нигде прямо не говорится, что

великий мастер собственноруч-

но исполнил рельефы данного

пьедестала; довольно эскизная

их обработка действительно

дает повод предполагать, что

они только вышли из мастерс-

кой Праксителя.

Относительно произведения

зрелой поры этого мастера –

оно найдено при раскопках в

Олимпии – не может быть ни-

каких сомнений. Трей доказал,

что эта находка – сравнительно

хорошо сохранившееся, ориги-

нальное, мастерское создание Праксителя, упоминаемое Павсанием.

Мы говорим о статуе Гермеса с младенцем Дионисом на руках, стояв-

шей в храме Геры в Олимпии. На рис. 402 это произведение представ-

лено в том виде, как оно реставрировано Рюмом. Пополнены правая

рука и левая голень с левой стопой. Правая нога и левая рука – древ-

ние. Бог ристалищ, юный красавец Гермес, стоит совершенно нагим в

спокойной, непринужденной позе. Левой рукой, на которой сидит но-

ворожденный бог вина, он облокотился на древесный ствол, с него

живописными складками свешивается накинутый короткий плащ. Дер-

жа в поднятой высоко правой руке кисть винограда и устремив свой

взор на бога-малютку, Гермес показывает ему как игрушку этот буду-

щий его атрибут и знак власти. Видно, что, маня Диониса виногра-

дом, Гермес, посланник богов, забавляется, но его душа замкнута и не

участвует в возложенной на него воспитательной задаче. Трудно во-

образить себе что-либо более совершенное, чем юная безбородая го-

лова этой фигуры с короткими кудрями, правильными чертами лица,

и что-либо более изящное, чем это крепкое и упругое как сталь, бла-

городно красивое и вместе с тем естественно-соразмерное во всех сво-

их частях тело. Никогда не было изваяно из мрамора ничего более

прекрасного, мягкого и жизненного, нежели эта скульптура. Никогда

душа и тело не сливались так неразрывно, как в этих чистых формах,

в этих тонких чертах.

Фуртвенглер признал за собственноручную работу Праксителя

еще одно произведение – голову Афродиты, полную выражения

Рис. 401. Три

музы. Манти-

нейский

рельеф,

исполненный

в мастерской

Праксителя

503Греческое искусство

Рис. 402.

Пракситель.

Гермес

с младенцем

Дионисом.

С фотогра-

фии

504 КНИГА ТРЕТЬЯ

и соединяющую в себе красоту человеческую с красо-

той божественной; она находилась в коллекции лорда

Леконфильда в Лондоне (рис. 403); наконец, такие

ученые, как Фуртвенглер и Михаэлис, считали под-

линным произведением Праксителя юношескую длин-

нокудрую голову элевзинского бога подземного мира

Эвбулея (рис. 404), Афинский национальный музей.

Она также превосходна, но, по нашему мнению, отно-

сится к более позднему времени, как о том можно зак-

лючить по особенной мягкости ее лепки.

Многочисленные мраморные статуи большей час-

тью римской работы воспроизводят утраченные ори-

гиналы Праксителя. Вышеупомянутые книдские мо-

неты (рис. 405) дают возможность узнавать в

дошедших до нас статуях подражания и переделки его

знаменитой книдской Афродиты. Самой близкой к ней копией мы счи-

таем прекрасную, проникнутую божественным бесстрастием ватикан-

скую Афродиту, правая рука которой, так же как и вся одежда, при-

крывающая нижнюю часть тела и придерживаемая этой рукой,

составляют, очевидно, новейшие варварские прибавки (рис. 406, д). Но

самой лучшей переделкой книдской Афродиты надо признать извест-

ную мюнхенскую Афродиту, взгляд которой более устремлен вдаль.

Точно так же мы можем с уверенностью признать воспроизведени-

ями праксителевского Аполлона Стауроктона прелестные статуи Лув-

ра и Ватиканского музея, изображающие юного бога, который левой

рукой опирается на ствол дерева, а правой намеревается поразить пол-

зущую по этому стволу ящерицу. Однако правая рука дополнена не-

верно: первоначально в ней находилась стрела, кото-

рой Аполлон метился приколоть пресмыкающееся. В

подобных изваяниях как нельзя лучше выказывается

переворот, происшедший во взгляде на статуи богов:

из предметов религиозного культа они превратились

в милые изображения природы и жизни.

Данных для распознания статуй Эроса и сатиров

работы Праксителя имеется уже гораздо меньше. Быть

может, мы еще вправе, основываясь на стилистичес-

ких особенностях, приписывать этому мастеру очаро-

вательного длиннокрылого Эроса (з), Неаполитанский

музей, послужившего оригиналом для ватиканского

Эроса Ченточелле (рис. 407), а также сатира, дрезден-

Рис. 403.

Голова

Афродиты.

С фотогра-

фии

Рис. 404.

Голова

Эвбулея.

С фотогра-

фии

505Греческое искусство

Рис. 405.

Книдская

монета с

изображением

Афродиты

Праксителя.

С фотогра-

фии

Рис. 407.

Эрос Ченто-

челле.

С фотогра-

фии

ский Альбертинум, сильно напоминающего пелопоннесскую шко-

лу (рис. 406, ж), так же, как и повторения этой статуи. Но про-

должать розыски в том же направлении было бы трудно. Даже

отдыхающий сатир, сохранившийся во множестве копий, из кото-

рых лучшей считается статуя Капитолийского музея (г), кажется

нам, вследствие мягкости форм головы, относящимся к более по-

зднему времени, чем праксителевское, равно как и Эвбулей (см.

рис. 404), напоминающий собой эти статуи. Остается также не-

доказанным, что Артемида Браурония Праксителя скопирована в пре-

восходной луврской «Диане из Габий», застегивающей тунику у себя

на плече, косская Афродита – в торсе нагой «Венеры», принадлежащем

также Лувру, и Латона – в великолепном бюсте Юноны Людовизи, хра-

нящемся в музее Буонкомпаньи в Риме (рис. 406, б). Можно только

допустить, что оригиналы этих произведений принадлежали праксите-

левскому циклу и только в этом смысле имеют отношение к Праксите-

лю такие статуи, как «Венера Арльская» Луврского музея (а), «Венера

из Остии» Британского музея и прекрасный «Гермес Антиной» вати-

канского Бельведера. Но мы не считаем возможным признать, как это

сделал Фуртвенглер, за Праксителевскую переделку творения Мирона

известный бюст Зевса Ортиколи, в ватиканской Ротонде (в), полный

выразительности, но исполненный еще в чисто аттическом духе.

Как бы то ни было, по сравнению с фигурами Скопаса, в наружности

которых выказывается внутреннее возбуждение, статуи Праксителя

отличаются спокойствием, самодовлением, со-

знанием своей божественности. Никто из ху-

дожников не передавал душевный мир обого-

творенного человечества, или очеловеченного

божества, столь великолепно и не облекал его

в столь чистые формы, как Пракситель.

Замечательная, некогда восхищавшая Рим

группа Ниобид дошла до нас в скромных вос-

произведениях главных ее частей и отдельных

фигур; большинство этих воспроизведений,

собранное теперь в зале Ниобид Флорентий-

ского музея Уффици, найдено еще в 1583 г. и

принадлежит к числу самых известных и дав-

но описанных «древностей». Фиванская цари-

ца Ниоба, счастливая мать семи сыновей и

семи дочерей, хвасталась, и притом в непоч-

тительных выражениях, своими детьми перед

506 КНИГА ТРЕТЬЯ

Рис. 406.

Мраморные

воспроизведе-

ния греческих

скульптур

эпохи Пракси-

теля

и следовавшего

за ней

времени.

С фотогра-

фий

а б

де

507Греческое искусство

вг

жз

508 КНИГА ТРЕТЬЯ

Рис. 408.

Ниоба и ее

младшая дочь.

С фотогра-

фии

Латоной, божественной матерью Аполлона и Ар-

темиды. В наказание за это все ее дети были пе-

ребиты смертоносными стрелами детей Латоны.

Младший сын Ниобы прибегает под защиту сво-

его дядьки, который тщетно пытается прикрыть

его. Младшая дочь, спасаясь, прижимается к ма-

тери, которая напрасно защищает ее правой ру-

кой (рис. 408). Ниоба стоит среди своих детей,

гордо выпрямив стан, повернув вправо царствен-

ную голову с лицом, на котором выражаются и

гордость, и гнев, и скорбь. Предсмертные муки

детей, представленных в самых разнообразных

позах, переданы очень красноречиво. Семь фи-

гур сыновей разысканы, но из дочерей еще не-

достает трех. Как были первоначально сгруппи-

рованы эти фигуры – неизвестно. Копии

некоторых из флорентийских Ниобид сохрани-

лись в других местах: самая прекрасная голова

Ниобы находилась у лорда Ярборо, в Брокльс-

би-Парке в Англии; лучшая из фигур одной из

двух стоящих дочерей Ниобы, облеченных в

одежду, принадлежит музею Кьярамонти, копия распростертого наго-

го мальчика – Мюнхенской глиптотеке. При разнообразии поз энер-

гичной самозащиты и беспомощной гибели, данных отдельным фигу-

рам, в которых так или иначе было выражено одно и то же страдание,

группа должна была производить цельное, поразительное впечатле-

ние. Решать в настоящее время на основании одних только копий воп-

рос о том, кто творец этого великолепного произведения, Скопас или

Пракситель, было бы чересчур смело, когда древние ценители, имев-

шие перед собой оригиналы, сами не знали этого. Клейн толковал опи-

сание Плиния Старшего слишком буквально, выражая мнение, что рим-

ские знатоки единогласно приписывали Праксителю главную фигуру

группы. Разумеется, взгляды исследователей разделились. По наше-

му мнению, группа принадлежит неизвестному аттическому худож-

нику, находившемуся под влиянием не столько Праксителя, сколько

Скопаса. По крайней мере, голова Ниобы – совсем в духе Скопаса.

Некоторые из других мраморных скульптур в наших коллекциях, при-

писываемые одними Скопасу, другими – Праксителю, могут быть от-

несены только вообще к аттической школе IV столетия. К числу та-

ких скульптур принадлежит прежде всего капуанская Венера

509Греческое искусство

Неаполитанского музея (рис. 409), по-

лучившая важное значение с тех пор,

как стали смотреть на нее не как на

одну из переделок знаменитой Венеры

Милосской, а как на ее прототип. Как

видно из изображений на монетах, ори-

гинальная Афродита стояла в афинс-

ком Акрополе. Полуодетая, она держа-

ла перед собой щит Ареса и смотрелась

в него как в зеркало. Этим объясняет-

ся ее поза – несколько приподнятая ле-

вая нога и наклонившееся вправо ту-

ловище, полуспустившаяся с ее стана

драпировка и направленный книзу

взгляд. Далее, к той же категории при-

надлежат прелестный торс «Психеи

Капуанской» Неаполитанского музея и

дивно прекрасный мечтательный бог

сна Гипнос (рис. 410), дошедший до нас

в мраморной статуе Мадридского му-

зея и в небольшой бронзовой статуэт-

ке Венского, но всего лучше, с особен-

но внятным выражением душевного

состояния, в бронзовой голове, нахо-

дящейся в Британском музее. Быть мо-

жет, сюда же нужно отнести знамени-

тую группу борцов во Флорентийском

музее Уффици (рис. 411), которая по

воззрению, обоснованному Бото-Гре-

фом, будучи несколько более позднего

происхождения, тем не менее носит на

себе не эллинистический, а аттический

отпечаток.

Затем как красивое аттическое мо-

нументальное произведение рассмат-

риваемого времени следует поставить

наряду с перечисленными скульптура-

ми круглый фриз, украшавший собой

памятник Лизикрата в Афинах (см. рис.

383). На нем изображено наказание

Рис. 410.

Бог сна

Гипнос.

По Михаэли-

су – Шприн-

геру

Рис. 409.

Венера

Капуанская.

С фотогра-

фии

510 КНИГА ТРЕТЬЯ

Рис. 411.

Группа борцов.

С фотогра-

фии

Дионисом тирренских морских раз-

бойников. Схватив бога на берегу,

они намеревались увезти его, но его

свита, сатиры, явилась на помощь

и напала на разбойников. После-

дние обратились в бегство, были

превращены в дельфинов и кину-

лись в море. Эта мифологическая

сцена составляет сюжет изображе-

ния на фризе памятника. Юноша

Дионис, узы которого порвались

сами собой, сидит на скале в позе

«олимпийского спокойствия» и

кормит из чаши своих львов; про-

тивников своих он не удостаивает

даже взглядом. Памятник сооружен в 334 г. Имена Скопаса и Пракси-

теля были тогда у всех на устах, и действительно этот очарователь-

ный скульптурный фриз, с его красиво расположенной композицией и

замечательно чистыми формами, проникнут духом названных худож-

ников. В фигурах преследуемых и преследователей одинаково много

движения. Свежий морской ветер развевает их одежды и несется над

всем изображением.

Мы должны еще вернуться к галикарнасским товарищам Скопаса,

Тимофею, Бриаксису и Леохаресу. Тимофей известен, по надписи,

как участник исполнения фронтонных групп храма Асклепия в Эпи-

давре. Вероятно, ему принадлежат некоторые из сохранившихся час-

тей восточной группы: торс амазонки, сидящей по-мужски на коне и

одетой в короткий хитон, и торсы двух нереид в длинной одежде, еду-

щих по волнам на морских конях, но сидящих на них боком. Эти фраг-

менты, находящиеся в Афинском национальном музее, отличаются

крайне тщательной выделкой складок на одеждах. От южного фасада

Галикарнасского мавзолея, над которым Тимофей также работал, со-

хранился только один – сильно поврежденный женский торс. Судя по

литературным источникам, Бриаксис был силен в изображении бо-

гов. Аполлон, изваянный им для Данфы, близ Антиохии, насколько

можно заключить по одной из монет этого города, был, подобно Апол-

лону Кифареду Скопаса, представлен в длинной одежде и также дер-

жал в левой руке кифару. Из работ его на северной стороне Галикар-

насского мавзолея сохранился превосходный торс всадника (или

всадницы?), хранящийся в Британском музее. Широкие штаны на этой