Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

471Греческое искусство

ки фронтонных групп, фигуры акротериев и несколь-

ко искалеченных, но очень оживленных движением

женских фигур в волнующейся и развевающейся

одежде с обильными складками. Эти женские фигу-

ры (рис. 375), помещавшиеся, вероятно, в промежут-

ках между колоннами (intercolumniae) галереи, ок-

ружавшей храм, принято считать нереидами, так как

у их ног изображены рыбы и другие морские живот-

ные. Иоганн Сикс, напротив, держится мнения, что

это – aurae, олицетворения прохладных ветерков,

веющих над морем; однако такое толкование может

быть принято лишь в том случае, если отнести эти

фризы к IV в., как это и делали прежде. На нижнем

фризе цоколя находился плоский рельеф, изобража-

ющий битву греков с варварами. Некоторые его час-

тности кажутся заимствованными прямо из аттичес-

ких фризов, с которыми мы уже знакомы. Прочие

подробности – реалистичнее всего прежнего. Верх-

ний фриз цоколя изображает высоким рельефом взя-

тие города; это первый пример пластического изоб-

ражения многолюдных битв. Город с его стенами и

воротами напоминает подобные изображения на ассирийских релье-

фах, и в нем предвосхищены римские приемы позднейшей эпохи. Фриз

архитрава представляет, кроме эпизодов охоты и битв, несущих дары

данников, имеющих почти персидский характер. Весьма вероятно, что

исполнители всех этих скульптур уже были знакомы с аттическим ис-

кусством второй половины V в.; тем не менее в них ясно виден восточ-

но-греческий самобытный стиль, борющийся с местными традициями.

Во всех произведениях общественной скульптуры, изображавшей

преимущественно сцены битв, греки V столетия являются народом

воинственным и в то же время богобоязненным в полном смысле сло-

ва; в произведениях же их неофициальной пластики мы видим обиль-

ное проявление кротких и нежных сторон их характера, мирного об-

раза жизни и верной любви до гроба. В произведениях подобного рода

нет также недостатка в указаниях на рыцарские упражнения и мужс-

кие добродетели греков. Это справедливо главным образом относи-

тельно вотивных, документальных и надгробных рельефов, так же как

и рельефов на самих саркофагах. Аттические рельефы этого времени,

рассмотренные в прекрасном сочинении Шёна, совершенно пропита-

ны духом искусства Фидия. Как спокойны и величественны на релье-

Рис. 375.

Нереида.

Мраморная

фигура

Памятника

нереид в

Ксанфе.

С фотогра-

фии

472 КНИГА ТРЕТЬЯ

фе, найденном в Элевзисе, Демет-

ра и Кора, эти великие элевзинс-

кие богини, изображенные вмес-

те с Триптолемом, первобытным

обитателем Элевзиса, которому

они расточают дары земледелия,

Афинский музей! Сколько глубо-

кой трогательности, сколько ти-

хой скорби в прощании Орфея с

его супругой Эвридикой, которую

Гермес уводит обратно в подзем-

ный мир,— сцене, изображенной

на рельефе, наиболее известные

копии которого находятся в Не-

аполитанском музее (рис. 376) и

в музее Виллы Альбани в Риме!

Какой внушительной и вместе с

тем соразмерной представляется

фигура Медеи на рельефе Лате-

ранского музея в Риме, изобража-

ющем, как она убеждает Пелиа-

дов рассечь на куски их отца!

Замечательны также надгробные

рельефы – простые картины из

жизни, искренней привязанности,

сердечного прощания, отличаю-

щиеся разнообразием исполнения

и достойные великих мастеров.

Большинство надгробных камней

этого рода, сохранившихся в Афи-

нах, относится к IV столетию, но

некоторые из них, например па-

мятник Гегезо (рис. 377), изобра-

жающий идеализированную фигу-

ру умершей и ее служанку, еще

отличаются спокойными, величе-

ственными формами V в.

Интересны саркофаги, отры-

тые Гамди-беем в Сидоне, Кон-

стантинопольский музей. Два из

Рис. 377.

Гегезо со своей

служанкой.

Аттический

надгробный

камень.

С фотогра-

фии

Рис. 376.

Гермес,

Эвридика

и Орфей.

С фотогра-

фии

473Греческое искусство

них, наиболее древние, «Ликийский саркофаг» и «Саркофаг сатрапа»,

по мнению Студнички, принадлежат V столетию. «Анкийский сарко-

фаг» имеет крышу дугообразно-стрельчатого профиля и фронтоны,

украшенные группами сфинксов и грифов. Наружная поверхность его

стен, на которых сохранились следы синего фона, украшена рельефа-

ми, представляющими, так сказать, отголосок парфенонских скульп-

тур,– изображениями битв с амазонками и кентаврами, а на одной из

длинных сторон, кроме того, охоты на вепря. Еще любопытнее более

древний «Саркофаг сатрапа»; подобно вышеупомянутым памятникам

города Ксанфа он переносит нас, по крайней мере содержанием свое-

го рельефа, в более восточный мир. На одной из его длинных сторон –

умерший, сидя на троне, со скипетром в руке и с остроконечной пер-

сидской тиарой на голове, смотрит на юношей, приготовляющихся к

езде верхом и на четырехконных колесницах. На другой продольной

стороне мы видим его на охоте, а на одной из узких сторон – покоя-

щимся на ложе (рис. 378). Все эти изображения исполнены низким

рельефом в чисто греческом вкусе, на смелом, ясном, хорошо вырабо-

танном греческом языке форм, в некоторых особенностях которого

нельзя, однако, не признать восточно-греческого художественного на-

правления.

Рис. 378.

Вельможа,

возлежащий за

обедом. Рельеф

на короткой

стороне

«Саркофага

сатрапа».

С фотогра-

фии

474 КНИГА ТРЕТЬЯ

2. Искусство в IV в. (400—275 гг. до н. э.)

В IV в. развитие греческого искусства шло по проложенному пути,

поначалу независимо от событий мировой истории. Путь к художе-

ственной правде, направляясь от строгости и возвышенности как от

исходных точек, шел в V в. по нивам самой чистой и совершенной

красоты; теперь он поворачивает сам собой в цветущие области ми-

ловидного и чувственно-прелестного. Насколько это допускает наклон-

ность к типичному, которая теперь, как и прежде, еще господствует в

греческом искусстве, всюду начинают прорываться более свободные

и индивидуальные черты. Рядом с искусством, служащим определен-

ным религиозным или общественным целям, благочестивому воспо-

минанию об умерших или облегчению душевной скорби посредством

жертв и посвящений, возникает почти совсем неизвестное прежней

поре искусство для искусства, постепенно, почти незаметно все бо-

лее и более выдвигающееся на передний план.

Зодчество IV в. всюду создает более роскошные, своеобразные

сооружения и более свободные формы. Дорический стиль поступа-

ется своей руководящей ролью, но не угасает и не останавливается на

одном месте, а продолжает развиваться в указанном выше направле-

нии, все более и более отклоняясь от своего коренного, упрямо муже-

ственного характера. Храм Матери богов (Метроон) на холме Кроно-

са в Олимпии принадлежит еще первой половине IV столетия.

Капители его дорических колонн с 20 каннелюрами имеют под эхи-

ном вместо кольца выемку, в которой, быть может, помещалась ме-

таллическая полоса. Маленький храм Асклепия в целебном месте

Эпидавра относится также к первой половине IV в. Его целла, нео-

бычным образом оканчивавшаяся сзади гладкой стеной, стояла внут-

ри колоннады, образованной дорическими колоннами также с 20 кан-

нелюрами. Знаменитый храм Афины Алеи в Тегее, проект которого

приписывается великому скульптору Скопасу, был дорический перип-

тер только с внешней стороны; его целла была разделена на 3 корабля

ионическими колоннами, а портик украшен, по-видимому, коринфс-

кими колоннами. В середине IV столетия сооружены большой храм

Аполлона на Делосе, бывший общим святилищем всех эллинов, и храм

Зевса в Немее, считавшийся святилищем пелопоннесцев. Эти храмы,

как и 3 вышеперечисленных, принадлежали к дорическим и имели в

коротких сторонах по 6 колонн. Относительно отдельных форм всех

этих зданий можно сказать то, что говорил Р. Боррманн о деталях

Леонидэона в Олимпии: «Прямолинейная форма эхина, незначитель-

475Греческое искусство

ная высота капители (треть диа-

метра верхнего разреза колонны),

низкий антаблемент, архитрав

которого меньше фриза, узкие

пластинки с каплями,– все это

признаки упадка дорического сти-

ля». Леонидэон – здание, воздвиг-

нутое во второй половине IV в.

наксосцем Леонидом, по всей ве-

роятности, для помещения в нем

почетных гостей и праздничных

посольств, принадлежал к числу

самых значительных частных по-

строек Древней Греции. Колонны

галерей, окружавших большой

квадратный внутренний двор это-

го здания, были дорические; сна-

ружи оно было украшено колоннадой ионического стиля. Сочетание

дорического и ионического стилей мы находим также в одном пело-

поннесском здании своеобразной формы; это Фолос в Эпидавре – круг-

лый зал, строителем которого считают Поликлета Младшего (рис.

379). По Дёрпфельду, Фолос был окружен снаружи 26 дорическими

колоннами, а внутри содержал 14 коринфских с весьма развитыми ка-

пителями (см. рис. 315). Здание это построено в конце IV столетия.

Дорический стиль и вне Пелопоннеса находил себе случайное приме-

нение даже в Малой Азии, как, например, в храме Афины Полиас в

Пергаме; но областью его распространения сделался теперь преиму-

щественно Пелопоннесский полуостров.

Ионический стиль в IV в. одержал новые победы, тогда как ко-

ринфский еще не смел являться в наружной колоннаде храмов, за ис-

ключением небольших зданий этого рода, и находил себе применение

только внутри. Наиболее разнообразные формы ионического стиля

сохранились в фасадах высеченных в скалах ликийских гробниц, от-

носящихся к рассматриваемой эпохе, как, например, в Тельмессе, в

Антифеллосе, в Мире. Древнеликийский плотничий стиль, с которым

мы ознакомились (см. рис. 231), уступает здесь место простому иони-

ческому фронтонному фасаду, обычно лишь с двумя колоннами (рис.

380); эти фасады особенно важны для нас потому, что в них мы нахо-

дим различные ионические формы, на которые следует смотреть и как

на пережитки более древних ступеней развития, и как на дальнейшее

Рис. 379. План

Фолоса в

Эпидавре.

По Дёрпфель-

ду

476 КНИГА ТРЕТЬЯ

развитие стиля окольными путями.

Фриза здесь по большой части не су-

ществует, так что ряд дентикулов по-

мещается прямо над архитравом, со-

стоящим постоянно из трех полос.

Базы колонн, зачастую совершенно

гладких, нередко имеют простой же-

лоб между двумя валами, которые

принято называть аттическими. Ка-

пители представляют архаистичес-

кие или свободно скомпонованные

формы.

В собственно ионической Малой

Азии все еще продолжалась построй-

ка святилища Бранхидов, большого

роскошного храма в Дидиме, близ

Милета. Вновь сооружен был храм

Афины Полиас в Приене, освящен-

ный, как гласит предание, Алексан-

дром Македонским в 340 г. до н. э.

Его строителя Пифия Витрувий счи-

тал одним из самых отъявленных противников дорического стиля. На

колонны этого храма, дошедшего до нас в виде груды развалин, нередко

указывают как на традиционные развитого ионического стиля (см. рис.

258). Пифий вместе с Сатиром считается также строителем Галикар-

наского мавзолея, величественной гробницы царя Мавсола, умерше-

го в 351 г. Мавзолей, сделавшийся нарицательным именем роскош-

ных царских усыпальниц,— дальнейшее развитие Памятника нереид

и вместе с тем идеальное преобразование древних надгробных башен,

встречающихся в этой местности. Он имел в плане почти квадрат; на

его низком уступчатом основании возвышалось массивное сооруже-

ние из плит, наверху которого стоял надгробный храм, окруженный

колоннадой (9×11 ионических колонн) с капителями с небольшими

волютами. Крыша его состояла из усеченной мраморной пирамиды в

24 уступа, на верхнем основании которой была помещена квадрига с

колоссальными изваяниями царя и царицы. С постройкой нового хра-

ма Артемиды в Эфесе на месте сожженного в 356 г. Геростратом свя-

зано имя Дейнократа, греческого зодчего времен Александра Вели-

кого. Храм этот был сооружен по тому же плану, что и старый храм

Херсифрона, но его формы, соответственно новому времени, отлича-

Рис. 380.

Ионический

фасад одной из

ликийских

горных

усыпальниц.

По фон

Зибелю

477Греческое искусство

лись большей свободой. Стройные колонны были опять «columnae

caelatae»; их нижняя часть над многосоставной базой была одета об-

лицовкой, украшенной пластическими произведениями; но эта доро-

гая скульптура (рис. 381), изображающая возвращение Алкесты из под-

земного мира, сравнительно со скульптурой прежнего храма исполнена

в более свободном стиле IV столетия. Вообще Дейнократ занимался

преимущественно составлением планов городов. Ему принадлежал

план города Александрии в Нижнем Египте. Глубокий ум и смелость

фантазии Дейнократа выказались особенно в его проекте превраще-

ния горы Афон (1935 метров) в фигуру исполина, держащего в одной

руке весь город, а в другой сосуд, из которого все воды горы излива-

лись бы в море. Гермоген, причисляемый также к решительным про-

тивникам дорического стиля, жил несколько позже. Его храм Арте-

миды Левкофрины в Магнезии на Меандре Страбон называл

святилищем, «которое по обилию и богатству обетных даров хотя и

близко подходило к Эфесскому храму, но далеко превосходило его

соразмерностью и искусством расположения частей». Раскопки дока-

зали, что это был псевдодиптер, стоявший на пятиступенчатой плат-

форме. Украшавший его фриз находится в Луврском музее в Париже.

Наряду с этими ионическими храмами надо упомянуть о круглом

сооружении того же стиля, о Филиппейоне в Олимпии (рис. 382). Он

был воздвигнут царем Филиппом между 337 и 334 гг. и представлял

собой, по выражению Адлера, «истинное детище своего века». Круг-

лое здание, стоявшее на трехступенча-

том основании, было окружено 18 иони-

ческими колоннами. Целла была выше

этой колоннады; ее стена, разделенная

на два этажа, была расчленена 9 корин-

фскими колоннами. Другое круглое зда-

ние, поменьше,– самое древнее из ук-

рашенных снаружи коринфскими

колоннами или, вернее, колоннами, чет-

верть которых уходит в стену; собствен-

но говоря, это не более как монумен-

тальное подножие для треножника в

афинской «Улице триподов», украшен-

ных обетными приношениями победи-

телей на драматических состязаниях,

так называемый хорагический памят-

ник Лизикрата, освященный в 334 г.

Рис. 381.

Рельеф одной

из колонн

храма

Артемиды в

Эфесе.

С фотогра-

фии

478 КНИГА ТРЕТЬЯ

(рис. 383). На шести неполных колоннах, прислоненных к круглому

каменному цилиндру, лежит обыкновенный антаблемент: трехполос-

ный архитрав, фриз, украшенный скульптурными изображениями, ве-

нец с дентикулами и карниз, на котором покоится чешуйчатая крыша

в форме шатра, состоящая из монолита. Аканфовая надставка на вер-

шине крыши, служившая подножием для треножника, исполнена со-

вершенно в духе коринфского стиля. Коринфские капители с их ниж-

ними рядами листьев, подобных камышовым, имеют еще более

свободный характер, чем позднейшие коринфские капители (рис. 384).

Дальнейшее развитие греческой театральной архитектуры вы-

разилось в IV столетии сооружением повсеместно каменных помеще-

ний для зрителей и каменных сцен. Обычно круглая орхестра, к кото-

рой примыкала по тангенсу сцена, отделялась от помещения для

зрителей проходом, в котором проводили или дорогу, или канал с во-

Рис. 382.

Олимпийский

Филиппейон в

разрезе.

По реставра-

ции Адлера

479Греческое искусство

дой. По бокам передней стены театра шли в виде флигелей параске-

нии, между которыми помещалась подвижная стена проскения, слу-

жившая для навешивания на нее декораций. К этой ступени развития

принадлежал Афинский театр Диониса в том виде, в каком он был

закончен в правление Ликурга (338–326 гг.). От этого театра сохрани-

лись до некоторой степени места для зрителей с их тремя рядами си-

дений (рис. 385), с тринадцатью проходами и мраморными тронами

для почетных посетителей; трон для жреца Диониса, украшенный ре-

льефами, был чудом греческого прикладного искусства. Далее, образ-

цовым сооружением считался театр в Эпидавре (рис. 386) – произве-

дение, как и вышеупомянутый Фолос, Поликлета Младшего. По

Дёрпфельду, признающему поэтому существование еще второго, млад-

шего Поликлета, Эпидаврский театр был построен позже 330 г., быть

может, даже только в начале III в. Места для зрителей были устроены

всего в два ряда, причем нижний ряд был разделен проходами на 12

клиньев, а верхний – на 22. Впереди большого зала скены, разделен-

ного внутри на два нефа, мы находим здесь впервые каменную стену

проскения, украшенную ионическими полуколоннами. Подле проске-

ния сохранились отверстия для установки вращающихся трехсторон-

них декораций, периактов. IV

столетию принадлежит также

главная часть самого обширно-

го из театров Греции – театра в

Мегалополе в Аркадии. Его

зал, имевший 66 метров в дли-

ну и 52 в ширину, Ферсилион

Павсания, открывался в назна-

ченное для зрителей помеще-

ние портиком; это помещение

представляло собой соединен-

ный с театром зал, в котором

находились с боков места для

стоящей публики и шли луче-

образно ряды стройных колонн.

Греческая живопись IV сто-

летия проложила себе в неко-

тором отношении новые пути.

Только теперь она достигла той

высоты, которая возможна при

полном обладании технически-

Рис. 383.

Хорагический

памятник

Лизикрата в

Афинах.

С фотогра-

фии Ромаи-

деса

480 КНИГА ТРЕТЬЯ

ми средствами, при овладении всякого рода положениями

и мотивами, при умении передавать любого рода душев-

ные движения. То, что удавалось выражать пластике

ближайших последующих столетий, в значительной степе-

ни было подготовлено живописью IV столетия; но одна, по

крайней мере, из школ этой последней, в свою очередь, на-

ходилась под влиянием шедшей впереди нее скульптуры, а

именно сикионская, ставшая во главе нового направления.

Как мы уже видели (см. рис. 366), сикионская школа

главное значение придавала соотношениям, поддающим-

ся вычислению,— доктринам, способным развиваться

дальше, чистоте и правильности форм. Первый живопи-

сец этого направления (хрестографии) был Эвпомп. Одна

из античных фресок в Палаццо Роспильози в Риме, «По-

бедитель с пальмовой ветвью в руке», быть может, явля-

ется отражением произведения этого художника. Ученик

Эвпомпа Памфил, глава сикионского направления, отста-

ивал в литературе учения этой школы и ввел в греческие школы обу-

чение рисованию. О его педагогической деятельности мы знаем боль-

ше, чем о его художественных произведениях. За свой курс учения,

продолжавшийся 12 лет, он брал по одному таланту (4000 марок). Про-

фаны и художники стекались в его школу. Сам великий Апеллес окон-

чил в ней свое образование. Одну из важнейших заслуг Памфила со-

ставляет усовершенствование техники энкаустической восковой

живописи. Со времен исследований Доннера фон Рихтера нам извест-

но, что в этом роде живописи разноцветные восковые пасты наклады-

вались на пластинки из дерева или слоновой кости при помощи кест-

рона, металлического инструмента, похожего на шпатель, и затем

обрабатывались, по окончании же картины по ее поверхности прохо-

дили нагретым железным стержнем; это нагревание (kausis) действо-

вало как легкая лакировка, причем благодаря

слабому таянию воска отдельные краски нежно

сливались по своим краям одна с другой. По срав-

нению с общеупотребительной тогда живописью

a tempera энкаустическая восковая достигала боль-

шей яркости колорита, но была трудоемка, требо-

вала кропотливой работы, а потому употреблялась

только для исполнения небольших картин.

Ученик Памфила Павзий первым составил себе

имя по части техники этого рода картин. Напи-

Рис. 384.

Коринфская

капитель

памятника

Лизикрата.

По Михаэлису

Рис. 385.

Мраморные

сиденья театра

Диониса в

Афинах.

По Дёрпфель-

ду и Рейшу