Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

401Греческое искусство

лоннадами, дворами, залами, в рассматриваемую пору еще не пред-

ставляли особой архитектурной обработки.

Более значительные остатки уцелели от зданий, предназначенных

для общественных собраний и совещаний. Мы можем себе составить

понятие о булевтериях, в некотором роде ратушах, с тех пор, как

снова явился на свет булевтерий Олимпии (рис. 307). Он состоял из

трех больших отдельных залов, которые с восточной стороны были

соединены одним общим дорическим портиком. Средний зал был квад-

ратным в плане. Северный и южный залы были длиннее среднего; их

восточная, короткая сторона имела форму полукруга, а на западной

передней стороне зал открывался портиком с пролетом и колоннами,

поставленными между антами; по всей длине в середине каждого зала

шел ряд колонн, разделявший его на два корабля. Северный зал, как

заключил Дёрпфельд по капители одного из его антов, был построен в

VI в., а южный, в котором дорические капители сходны с капителями

Олимпийского храма Зевса, в V в. Средний зал и портик сооружены

при позднейшей перестройке здания. Раскопки в Олимпии привели

также к открытию плана одного из пританеев – государственных двор-

цов Греции, в которых помещался священный очаг Гестии. Полная

перестройка в римскую эпоху, разумеется, погребла под собой перво-

начальное здание и перерезала его во многих направлениях. Видно,

однако, что его форма была квадратной, по 100 греческих футов (один

плефрон = 32,8 метра) в каждой стороне. По-видимому, в это здание

вел портик с двумя колоннами. К квадратному залу, в котором, веро-

ятно, и стоял алтарь Гестии, примыкали симметрично расположен-

ные залы, галереи и дворы.

Во многих значительных городах существовали общественные зда-

ния для мирных бесед, «говорильни», как мы назвали бы их теперь,

или лесхе, как называли их греки. Они были нередко украшены карти-

нами, а по своей конструкции, наверное, походили на стои, которые

служили и для прогулок, и для публичных чтений. Обычно они состо-

яли из стены и двух рядов колонн перед ней, из которых наружный

выходил на площадь или улицу. В Олимпии сохранились остатки до-

рической, украшенной живописью «stoa poikile» и находившейся по-

зади галереи Эхо большой стои, которая в IV столетии замыкала со-

бой восточную сторону Алтиса, священной акропольской твердыни.

Греческие рынки также бывали нередко окружены портиками с ко-

лоннами. Такие же портики тянулись и позади театров. Сохранившие-

ся остатки этих двоякого рода портиков принадлежат почти исключи-

тельно позднейшим столетиям. Но, во всяком случае, они явились еще

402 КНИГА ТРЕТЬЯ

в V столетии вместе с искусственными, имев-

шими определенный, правильный план го-

родскими гульбищами. После того как Фе-

мистокл обнес стеной афинскую гавань

Пирей, а Перикл соединил ее с городом длин-

ными стенами, надо было перестроить сам

Пирей, дабы превратить его в образцовое,

правильно расположенное место прогулок.

План этой перестройки был составлен Гип-

подамом Милетским, которым было рас-

планировано также новое гульбище колони-

ального города Фурий в Нижней Италии (в

441 г.), которое пересекалось по длине че-

тырьмя, по ширине тремя улицами под пря-

мыми углами. Третье главное гульбище, ус-

троенное по плану Гипподама, находилось в городе Родосе (407 г.);

оно опоясывало его гавань полукругом, как театральный зал.

Жилые дома на улицах таких «искусственных» городов имели об-

щие разграничивавшие стены, но с лицевой стороны у них, как прави-

ло, не было художественно разработанных фасадов. В противополож-

ность греческим храмам в жилом доме галереи с колоннами были

всегда обращены не кнаружи, а вовнутрь; ни один дом, сколько-ни-

будь претендовавший на то, чтобы быть жилищем знатного человека,

не обходился без внутреннего двора, обставленного колоннами. Но

если, как это кажется вероятным по исследованиям Бие, позднейший

греческий дом произошел по прямой линии от микенского царского

дворца через развитие его двора и ослабление его значения как мега-

рона, то греческие дома классического V в. следует считать опреде-

ленной промежуточной стадией этого преобразования жилищ.

Середину между гражданскими постройками и храмами занимают

так называемые сокровищницы, которые воздвигались различными

городами, как, например, в Дельфах и Олимпии. Мы уже ознакоми-

лись (см. рис. 254, 255) с древнейшими сооружениями этого рода в

Олимпии; сокровищница сикионцев, которую можно было восстано-

вить лучше всех других, относится, по Дёрпфельду, к середине V сто-

летия (рис. 308). Она имела вид храма in antis, с простым портиком на

двух дорических колоннах, стоявших между выступами продольных

стен. Изящный, благородный по форме, но уже не очень скошенный

профиль подушки капителей колонн этого здания указывает на время

его сооружения.

Рис. 308.

Сокровищница

сикионцев в

Олимпии. По

Дёрпфельду

403Греческое искусство

Но самым важным для изучения дальнейшего развития архи-

тектурных форм остается по-прежнему храм. В отношении пла-

на и конструкции греческий храм в рассматриваемое время уже

пережил главную пору своей эволюции. Существенные отступ-

ления от установившихся норм встречались лишь настолько, на-

сколько того требовали местные условия почвы или особеннос-

ти того или другого поклонения божеству. Небольшие различия,

каковы, например, изменения в пропорциях, числе и расположе-

нии колонн, происходили чаще всего от прихоти архитектора или его

заказчика. Собственно говоря, ни один из греческих храмов не похо-

дит вполне на другой. Развитие касалось лишь отдельных форм и про-

порций, как, например, представляет нам это в дорическом ордене пе-

реход от значительного утончения стержня колонны и выноса подушки

капители посредством благородного эластичного размаха к сухой

прямолинейности (см. рис. 249), а в ионическом ордене переход от слож-

ной составной формы капители к позднейшей, нормальной, постепенно

становившейся все более тонкой. Иногда наряду с этим являлись от-

клонения местного характера, каковы, например, сделанные в Афинах

попытки сближения между собой ионического и дорического стилей.

Важнейшем событием в истории греческого зодчества V и VI вв.

до н. э. было введение в употребление третьего, коринфского орде-

на колонн. Рука об руку с развитием коринфского стиля шло введе-

ние в греческую орнаментику аканфового листа. Что в этом слу-

чае речь идет действительно о растении «медвежья лапа», как это и

кажется с первого взгляда, и притом именно о его прицветнике, бли-

стательно доказал Мейрер наперекор теории, которая принимала

аканф лишь за измененную форму египетского цветка лотоса. Нельзя

не считать прогрессом то, что греки с некоторых пор стремились

обогатить свои заимствованные извне, довольно скудные орнамент-

ные мотивы, ограничивавшиеся меандром, плетением, волнообраз-

ными линиями, лотосом и пальметтами, введением в орнаментику

своих родных, естественных форм растительного царства. Введение

аканфа было наиболее счастливой и плодотворной по-

пыткой этого рода. Аканф стал всюду заменять собой

пальметту, от которой он по внешнему очертанию от-

личается тем, что выемки между зубцами его листьев

закругленнее, не так остры, как у пальметты. Раньше

всего эта форма появилась на вершине надгробных

стел, как действительных, так и изображенных на ва-

зах, в последнем случае, кроме того,– у стержня и

Рис. 309.

Естественные

прилистники

аканфа. По

Мейреру

Рис. 310.

Естественные

прицветники

аканфа. По

Мейреру

404 КНИГА ТРЕТЬЯ

подножия стелы, которые аканфовое украшение ох-

ватывает «наподобие прицветника». Очень рано

аканф стал также заменять пальметту на коньке кры-

ши храмов, как, например, в Олимпии; вскоре он

проник, один или в соединении с пальметтами, в

цветочные пояса; спиральные усики ясно показыва-

ют нам, как «явления прорастания на стебле расте-

ния» переходят в аканфовый орнамент (рис. 309–

312). Наиболее важное применение аканфового

листа мы видим в орнаментации коринфской капи-

тели, изобретение которой приписывается скульп-

тору Каллимаху. Потребность в капители, которая

была бы роскошнее и полнее дорической и в то же

время не столь односторонняя, как ионическая, рас-

считанная лишь на то, чтобы на нее смотрели спе-

реди, становилась во второй половине V столетия настоятельной,

тем более что тогдашний вкус склонялся в сторону более мягких и

свободных форм. Основная чашевидная форма коринфской капите-

ли имела свои первообразы в многочисленных протокоринфских ка-

пителях Древнего Египта. Венец листьев, стоящих вертикально вок-

руг чаши, встречается еще на египетских капителях, и на фиванских

капителях нового периода Египетского государства появились уже

четыре листа, поднимающиеся из нижнего венца листьев до краев

чаши и закручивающиеся вверх в виде узких завитков (рис. 313).

Замена египетских листьев, которые в нижнем венце были только

рисованными, пластическим изображением аканфа придала коринф-

ской капители оригинальный характер. Четырехугольная верхняя

плита (абака), к которой поднимаются четыре закручивающихся

вверх, подобно раковине улитки, стебля, окончательно сообщает раз-

витой коринфской капители впечатление оригинальности (рис. 314).

Толстое кольцо, нередко имеющее форму полосы перлов, отделяет

чашу от стержня. Венец аканфовых листьев удваивается.

Восемь верхних листьев выходят из промежутков между

восемью нижними. В пространстве между каждыми двумя

верхними листьями поднимается от них по стеблю, похо-

жему на камышовый; он нагибается, закручивается и, обра-

зуя вверху завиток, прикасается им к завитку соседнего

стебля; кроме того, между этими короткими стеблями и

краем вогнутой внутрь абаки помещается украшение в виде

веерообразного цветка или розетки (рис. 315). Во всем ос-

Рис. 311.

Воспроизведе-

ния аканфа в

греческой

росписи ваз и

на надгробных

стелах. По

Мейреру

Рис. 312.

Декоративно-

стилизованный

прицветник

аканфа в

Эрехтейоне.

По Мейреру

405Греческое искусство

тальном главное отличие коринфско-

го стиля от близкого к нему ионичес-

кого заключается только в консолях

волнистого профиля, которые иногда

помещались вместо дентикулов под

венчающим карнизом как бы для его

поддержки. Вследствие самого харак-

тера своих более высоких, стремящих-

ся кверху капителей, коринфские ко-

лоннады, которые отличались

бóльшим расстоянием между колонна-

ми, казались более высокими, откры-

тыми и легкими, чем ионические.

Первым большим храмом, воздвиг-

нутым в Греции после персидских войн

и законченным в духе нового времени,

был дорический храм Зевса в Олим-

пии (рис. 316 и 317). Развалины этого

храма и его описание Павсанием дают

нам возможность довольно ясно пред-

ставить себе все его былое великоле-

пие. Он имеет для нас особенно важ-

ное значение как типичный дорический

храм первой цветущей поры греческо-

го искусства. Строителем Олимпий-

ского храма считают Либона из Элиды,

художника местного в противополож-

ность другим, работавшим в Олимпии.

Целла храма была разделена на 3 нефа

двумя рядами колонн по 7 в каждом.

Пронаос и описфодом имели по 2 ко-

лонны между антами и открывались в окружавшую храм галерею, в

которой на коротких сторонах было 6, а на длинных 13 колонн. В до-

вольно сильной утонченности колонн и в ширине их абак выказывает-

ся еще остаток архаизма; подушки капителей высоки, но мягкой и чи-

стой формы. Принадлежность этого храма эпохе предварительного

расцвета греческого искусства выражается больше в его скульптур-

ных украшениях, о которых мы будем говорить впоследствии, чем в

его архитектурных формах. Рядом с ним, как пелопоннесским соору-

жением последней четверти V столетия, должен быть поставлен пе-

Рис. 313.

Египетская

чашевидная

капитель

времен Нового

царства.

По Дурму

Рис. 314.

Коринфская

капитель храма

Аполлона в

Фигалии.

По Дурму

Рис. 315.

Развитая

коринфская

капитель из

Эпидавра.

По Мейреру

406 КНИГА ТРЕТЬЯ

Рис. 316. Храм

Зевса в

Олимпии. По

реставрации

Дёрпфельда:

а – фасад;

б – попереч-

ный разрез.

По Дёрпфель-

ду и Адлеру

407Греческое искусство

рестроенный в дорическом

стиле первоначальный храм

Геры в Аргосе, который был

воздвигнут после большого

пожара в 423 г. архитектором-

аргосцем Эвполемом по тому

же плану, но, как показали

раскопки, с более изящными

формами отдельных частей.

Целый ряд дорических

храмов Южной Италии и

Сицилии довольно схожи по формам с вышеупомянутыми. Из них

укажем, прежде всего, на храм Посейдона в Пестуме (Посейдонию;

рис. 318), который, во всяком случае, если даже придавать значение

мнению Кольдевея и Пухштейна, считающих, что он сооружен позже

афинского Парфенона, был воздвигнут уже после персидских войн.

Храм этот имел 6 колонн в коротких и 14 в длинных сторонах, а внут-

ри был разделен на 3 нефа двумя рядами колонн, над которыми нахо-

дилось по второму ряду. Это единственный из храмов древнего мира,

от которого сохранились верхние ярусы колонн. Выветрившийся из-

вестняк, из которого он построен, от времени лишившийся своей рас-

Рис. 317. План

храма Зевса в

Олимпии. По

Дёрпфельду

Рис. 318. Храм

Посейдона в

Пестуме.

С фотогра-

фии Зоммера

408 КНИГА ТРЕТЬЯ

крашенной штукатурки; характер мрачной силы тес-

но расставленных колонн с 24 каннелюрами каж-

дая; массивность его капителей, еще отличающих-

ся большим выносом вперед, и венчающего карниза;

простота и ясность распределения тяжести – все со-

общает этому храму своеобразное величие. Боль-

шой храм Зевса в Акраганте (Агридженто; рис. 319)

дает нам наглядное представление о том, что греки

называли псевдопериптером. Он окружен не колон-

надой, как периптерические храмы, а массивными

полуколоннами, прислоненными к стенам целлы со

всех четырех ее сторон, по 7 в каждой из коротких

сторон и по 14 в каждой из длинных, с промежутка-

ми достаточной величины для того, чтобы в них мог

поместиться взрослый человек. Крышу храма под-

пирали изнутри солидные пилястры с приставлен-

ными к ним нагими мужскими фигурами – атланта-

ми или теламонами (рис. 320). Один из таких

атлантов, высотой около 8 метров, в формах кото-

рого выказывается зрелый архаизм, поставлен сно-

ва на свое прежнее место. Из дорических храмов в

Акраганте надо отметить храм Юноны Лацинии и

храм Конкордии: они имеют по 6 колонн в коротких и по 13 в длинных

сторонах. Храм Конкордии и неоконченный храм на краю ложбины в

Сегесте принадлежат к числу наиболее сохранившихся древних свя-

тилищ. Храм Афины на острове Ортигии, в Сиракузах, имевший по 6

колонн на коротких и по 14 на длинных сторонах, может считаться

одним их памятников вполне выработанного дорического стиля; ко-

лонны его сильно утончены и имеют по 20 каннелюр. В Селинунте к

V в. относятся храмы обоих южных холмов; храм Геры Е на восточ-

ном холме, судя по стилю скульптуры его метопов, должно признать

ровесником храма Зевса в Олимпии.

На ионическом берегу Малой Азии вскоре после персидских войн

также началась кипучая строительная деятельность. Большой иони-

ческий храм Артемиды в Эфесе (см. рис. 227), пощаженный персами,

был в эту эпоху закончен в своем первоначальном виде архитектором

Пэонием и руководителем работ Деметрием. Большой ионический

храм дидимского Аполлона в Милете, разрушенный персами, при-

шлось сооружать снова. Эту постройку производил тот же Пэоний

при помощи Дафниса, управлявшего работами. Однако бóльшая часть

Рис. 319. План

храма Зевса

в Акраганте.

По Дурму

409Греческое искусство

архитектурных остатков этого огромного блестящего

храма, имевшего вокруг себя двойную колоннаду, а сле-

довательно, принадлежавшего к диптерам, носит на

себе характер послеалександровского времени. По-ви-

димому, здание это осталось недостроенным. Из про-

чих ионических сооружений можно указать на Памятник

нереид в Ксанфе, в Ликии, хотя о времени его постройки

идут еще споры. Насколько можно судить по развалинам,

это был небольшой храм, стоявший на высоком фунда-

менте, с четырьмя широко расставленными ионически-

ми колоннами на коротких сторонах и с шестью на длин-

ных. В антаблементе его не имелось фриза, так что тут,

как и в Ассосе, один лишь архитрав, украшенный пласти-

ческими изображениями, отделял колонны от дентикуль-

ного карниза. От Памятника нереид в Ксанфе сохранил-

ся только голый фундамент. Его богатые скульптурные

украшения находятся в Лондоне, в Британском музее.

Самой чистой атмосферой искусства V в. веет от

аттического зодчества – того искусства, в котором сила

соединяется с грацией, строгая правильность – со сво-

бодой, стройность – с пышностью. Искусство уже ус-

пело совершенно созреть и сбросить с себя последние

оковы, когда Афинам понадобились его услуги для важных сооруже-

ний. Трудно поверить, чтобы афиняне после пожара, опустошившего

их Акрополь в 480 г., в течение 10 лет оставляли его храмы в развали-

нах. Прежде всего было необходимо восстановить старый писистра-

товский храм, находившийся на северном краю Акропольской горы и

посвященный защитнице города Афине Палладе и вместе с тем По-

сейдону Эрехтею. Еще при Кимоне, если только не при Фемистокле,

была начата постройка, дальше к югу, на вершине горы, нового храма

Афины Паллады, Парфенон; мы говорим о древнем Парфеноне, кото-

рый был длиннее, чем второй храм с этим названием, получивший

всемирную известность. Он так и не был достроен, его снесли, когда

Перикл по совету великого скульптора Фидия поручил архитекторам

Иктину и Калликрату воздвигнуть на его месте новый храм из пен-

телийского мрамора. К этой постройке было приступлено в 447 г.;

в 434 г. храм был готов и представлял собой чудо благородной красо-

ты и спокойного величия. Он простоял 2 тыс. лет не утратившим сво-

их существенных черт, хотя его и обезображивали пристройками и

надстройками, превращая то в храм, то в церковь, то в мечеть и, нако-

Рис. 320.

Атлант из

храма Зевса в

Акраганте. По

Михаэлису –

Шпрингеру

410 КНИГА ТРЕТЬЯ

нец, в пороховой магазин, пока в 1687 г. не сокрушила его венецианс-

кая бомба. Но Парфенон и теперь стоит еще целым наполовину, и его

развалины все еще гласят о славе Перикла, Иктина и Фидия (рис. 321).

Он не принадлежал к числу самых больших храмов древнего мира;

длина его – приблизительно 70, ширина – 31 метр; но он производил

чарующее впечатление соразмерностью своих частей. С целой, окру-

женной только одним рядом колонн, по 8 на каждой из коротких сто-

рон и по 17 на каждой из длинных, он представлял собой дорический

храм, отличавшийся чрезвычайным благородством пропорций. Боль-

шие фронтонные группы удачно заполняли собой треугольные про-

странства фронтонов. Метопы на всех его четырех сторонах были ук-

рашены рельефами. Триглифы темно-синего цвета выгодно выделялись

из красного фона метопов. Ионической особенностью его был шнур

перлов (астрагал), который отделял венчающий карниз от триглифно-

го фриза. Капители слегка утончавшихся кверху и припухших (entasis)

колонн имели эхин чуть криволинейным, почти прямым профилем и

лишь немного выступающей вперед абакой. Целла уже снаружи пред-

ставляла бросавшиеся в глаза особенности. Она стояла двумя ступе-

Рис. 321.

Развалины

афинского

Парфенона.

С фотогра-

фии