Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

301Древнее искусство Востока

императоров. Лишь одна из них могла бы быть приписана промежу-

точной эпохе, именно гробница, открытая Кёрте близ Кёкче-Киссика:

по гладкому фасаду с фронтоном и по колоннам открытой галлереи

она подходит ближе к пафлагонским гробницам в скалах, чем к более

древним, фригийским.

Эти пафлагонские гробницы в скалах, исследованные Густавом Гир-

шфельдом и отчасти им же открытые, отличаются полугреческим сти-

лем и погребальными покоями с открытыми проходами к ним, а так-

же портиками на колоннах, это нехарактерно для сооружений Фригии.

Портик перед гробницей в Гамбаркайе (рис. 230) имеет три колонны,

многие из портиков в Искелибе – две, а один из них – единственную

колонну. Колонны суживаются кверху, покоятся на массивных подно-

жиях и вместо капителей снабжены четырехугольными плитами, а

иногда и несколькими плитами, лежащими одна на другой. Несколько

отличны только капители колонн четвертой гробницы в Искелибе,

состоящие из львиных голов.

Ликийские гробницы в скалах, самым тщательным образом иссле-

дованные и описанные Бенндорфом, отличаются подражанием дере-

вянным постройкам. Хотя ни одна из них не древнее гробниц персов,

многие моложе завоевания Ликии македонцами, а некоторые близки к

постройкам и изваяниям греческого стиля, однако по своему типу они

относятся, очевидно, к догреческому периоду, и так как ничего подоб-

ного им не встречается нигде, то следует считать их национальными

ликийскими памятниками. Эти каменные фасады гробниц и погребаль-

ные постройки Ликии представляют собой точные копии местных де-

ревянных бревенчатых строений. В них мож-

но ясно различить пороги, столбы, рамы,

балки. Концы балок сильно выступают на-

ружу и иногда загнуты крючкообразно.

Плоская, далеко выдающаяся кровля обра-

зуется плотно прилегающими друг к другу

круглыми брусьями, на которых покоятся

доски настила. В гробницах Ликии, напри-

мер в Хойране, можно распознать лишь фа-

сад подобного деревянного дома, сделанно-

го из камня; в другой хойранской гробнице

воспроизведены две стороны дома, а в Пи-

наре – три стороны, так что задняя стена

сливается со скалой; в Феллосе все четыре

стороны гробницы отделены от скалы. Кров-

Рис. 231.

Ликийская

горная

гробница

с треугольным

фронтоном.

По Тексье

302 КНИГА ВТОРАЯ

ля этих гробниц – вообще плоская, но встреча-

ются также крыши с фронтоном, который имеет

вид прямолинейного, но низкого треугольника,

как, например, в Антифеллосе (рис. 231). У од-

ной из гробниц в Пинаре (рис. 232) фронтон –

высокий, имеющий вид остроконечной арки,

увенчанной бычьими рогами. Один каменный

саркофаг в Антифеллосе представляет собой как

бы отдельно стоящий деревянный дом с остро-

конечной аркой; в нем удивительным образом со-

единены не только стиль деревянной конструк-

ции со стилем каменной, но и готический стиль

с чисто греческими отдельными украшениями.

Переход от древнеликийского времени к гре-

ческому в ликийской пластике еще более инте-

ресен, чем в зодчестве. Тем не менее лишь немно-

гие из пластических произведений Ликии

производят впечатление чисто греческих. Сюда

причисляют рельефы развалин надгробной башни в Тризе, в особенности

же пластическое украшение гробницы в Ксанте, поступившее в Британс-

кий музей. Лежащие львы, из которых один держит в лапах молодого

львенка, имеют слишком мягкие формы для того, чтобы их можно было

считать архаическими греческими изваяниями. Но герой, вонзающий меч

в поднявшегося на задние лапы льва, несмотря на свою наготу, по своим

формам совершенно персидский или даже халдейский.

Эллинское искусство приведет нас еще раз в Малую Азию. Заим-

ствования, сделанные им в пору его младенчества, от малоазийских

варваров оно возвратило им с избытком. Но было бы ошибочно отно-

сить к ранней эпохе период воздействия Греции на негреческую Ма-

лую Азию и видеть в упомянутых выше пафлагонских и фригийских

капителях колонн, напоминающих то дорическую, то ионическую, то

коринфскую капители греков, не более как жалкие подражания гре-

ческим образцам. Уже само разнообразие их очертаний, свежее и са-

мобытное, доказывает, что они, подобно кипрским капителям, скорее

всего должны считаться начальными формами развитых греческих

орденов, хотя в отдельных случаях они и моложе этих последних. Толь-

ко благодаря взаимодействию этих и им подобных предшествующих

ступеней на одной и той же почве местного развития и восточного

влияния, высокой художественной фантазии эллинов удалось вырабо-

тать их три классических ордена.

Рис. 232.

Ликийская

горная

гробница со

стрельчатым

фронтоном.

По Бенндорфу

и Рейссу

303Древнее искусство Востока

IV. ДРЕВНЕПЕРСИДСКОЕ ИСКУССТВО

1. Искусство при Кире и Камбисе

Когда после падения Вавилона (в 538 г. до н. э.), вся Малая Азия

подпала под власть великого персидского царя Кира, а после взятия

Мемфиса (в 525 г. до н. э.) священная страна Нила признала владыче-

ство Камбиса, сына Кира, арийская раса окончательно получила гос-

подство на земле. Со времен этих государей из рода Ахеменидов пер-

сидское искусство вступает в поле зрения исторических исследований.

У этого сравнительно юного искусства не было недостатка в велико-

лепии и достоинствах, но оно еще меньше имело право называться

народным, чем искусства Египта и Месопотамии, которые хотя и воз-

делывались главным образом по воле царей, однако взросли все-таки

на национальной почве и широко проникли в народ. Древнеперсид-

ское искусство – скорее лишь искусственное, официальное создание

гордого и победоносного царского рода, который был столь честолю-

бив, что старался возвысить уровень культуры даже у побежденных

народов. Поэтому неудивительно, что рост этого искусства прекратил-

ся, как только победы Александра Великого уничтожили могущество

персидских государей. Развившись, достигнув процветания и погибнув

насильственной смертью в течение 200 лет (550–336 гг. до н. э.), искус-

ство персов было, в сущности, искусством немногих поколений.

Но распространение его в пространстве было гораздо обширнее,

чем во времени. Древние царства Мидия и Элам были связаны с Пер-

сией более прочными и многолетними узами, нежели провинции, за-

воеванные ею впоследствии. Древние столицы этих государств Экба-

тана (Мидия) и Суза (Элам) оставались любимыми резиденциями

персидских царей, поэтому эти два города мы должны были бы счи-

тать главными центрами персидского придворного искусства; между

тем в Экбатане (Гамадане) из остатков от великой эпохи Персии най-

дены только два подножия колонн и туловище льва. Сокровища па-

рижского Лувра, добытые Делафуа в Сузе, все-таки представляются

более ценными из открытых памятников персидского искусства. Но,

заботясь о завоеванных столицах, властители из дома Ахеменидов не

забывали и своей родины, лежавшей к юго-востоку. Кир предпочитал

родовую резиденцию своих предков, Пасаргады, остатки которой на-

шли в долине верхнего течения Польвара, близ Мешед-и-Мургаба.

304 КНИГА ВТОРАЯ

Но Дарий основал в 100 километрах к югу от Пасаргад новый велико-

лепный город, Персеполь, для дворцов которого, по-видимому, и был

впервые изобретен собственно персидский стиль. То, что было начато

Дарием, продолжал его сын Ксеркс. Развалины Персеполя, их иссле-

довали Тексье, Фландрен, Кост, Штольц и Делафуа, до сих пор оста-

ются самым классическим памятником персидского искусства.

О доперсидском искусстве Экбатаны и Сузы нам известно немно-

гое. Геродот (I, 93) описывает городские стены Экбатаны. Они шли в

семь рядов, и зубцы каждого ряда, возвышаясь над зубцами предыду-

щего, отличались от них своим цветом, что, наверное, было заимство-

ванием от разноцветного окрашивания террас месопотамских храмов

(ср. рис. 180). Напротив того, Полибий (X, XVIII, 9–10), описывая

древний мидийский царский дворец в Экбатане, изображает его дере-

вянной постройкой, в которой колонны, карнизы и стены были обло-

жены серебром и золотом, хотя и были только кедровые и кипарис-

ные. Такой деревянный дворец был высок, имел плоскую крышу,

стройные, просторно расставленные колонны с широкими прямоуголь-

ными капителями и с высокими и прочными подножиями. Персидские

крестьянские дома на южном берегу Каспийского моря, виденные

Делафуа в Мазендеранском округе, и теперь еще носят на себе тот

характер построек, из которого, как кажется, образовался этот нацио-

нальный стиль древнемидийских дворцов.

Изображение стен Сузы находится на одном рельефе Сарданапала

в Куюнджике; некоторые рельефы на скалах, обильно снабженные

надписями, дают нам представление о доперсидском стиле ваяния этого

города. Один из них по одеянию и позе фигур представляет отдален-

ное сходство с памятниками хеттов Северной Сирии; в другом можно

ясно различить стиль более позднего вавилонского искусства, кото-

рому принадлежат также и небольшие глиняные фигурки нагих бо-

гинь, найденные как здесь, так и в Месопотамии.

Из произведений эпохи Ахеменидов повсюду сохранились только

гробницы и развалины дворцов. Гробницы или представляют собой

отдельно стоящие сооружения, или высечены в скалах и украшены

фасадами, как в Египте и Малой Азии. Дворцы, восстановление кото-

рых возможно благодаря этим, высеченным в скалах, фасадам и со-

хранившимся колоннам и остаткам стен, служили или для жилья, или

для приемов: собственно, это были, как и ныне мы видим в Восточной

Азии, обнесенные стенами места с садами, среди которых отдельные

помещения не соединялись в одно целое, как в Ассирии, а стояли одно

рядом с другим в виде отдельных построек. Все это были здания

305Древнее искусство Востока

с плоской крышей на колоннах

(архитравной конструкции),

причем колонны – высокие,

стройные, расставленные ши-

роко и по своему числу и зна-

чению играли во дворцах та-

кую важную роль, как ни у

одного другого народа. Колон-

ны, углы и выступы стен, ко-

сяки дверей, окон и ниш, рав-

но как фундамент и лестницы,

были тесанные из камня, а

именно из твердого, серого,

иногда отливающего желтизной известняка персидских гор. Сами сте-

ны были сложены из кирпича, обычно только высушенного на возду-

хе, а иногда – просто из твердой глиняной массы. Антаблемент ко-

лонн и крыша были плотничной работы. Деревянная кровля позволяла

широко расставлять колонны; стройность формы каменных колонн на-

поминала собой предшествовавшие им деревянные столбы.

Как вышеупомянутый крестьянский дом новейшего времени в Ма-

зендеранском округе представляется для нас прототипом мидийского

деревянного дворца Экбатаны, так этот последний, в свою очередь, по

замечанию Перро, может считаться прототипом такого персидского

дворца, в котором деревянные столбы заменены каменными колонна-

ми. Но для развития отдельных форм каменного сооружения иранские

первообразы были недостаточны. Мы увидим, как персидское придвор-

ное искусство пользовалось заимствованиями от соседей Персии, и

вместе с каменным зодчеством персов познакомимся также и с их пла-

стикой – с ваянием рельефов, тесно связанным с этим зодчеством.

Развалины Пасаргад близ Мешед-и-Мургаба относятся ко време-

нам Кира и его сына Камбиса. Лучше всего сохранилась гробница Кира

(рис. 233): это усеченная пирамида с шестью уступами, стоящая по-

средине двора, который некогда был обставлен колоннами; на верх-

нем уступе помещается сама гробница в виде домика с фронтоном.

Это единственный пример постройки с фронтоном в Персии. Высота

всего сооружения – приблизительно 11 метров. Нижние карнизы ос-

нований и самой гробницы, равно как и главный ее карниз, имеют гре-

ческий изогнутый профиль. Базы колонн, окружающих двор, состоя-

щие из покрытого желобками вала и четырехугольного плинтуса,

благодаря этим желобкам представляют собой намек на базы иони-

Рис. 233.

Гробница Кира

близ Мешед-и-

Мургаба. По

Делафуа

306 КНИГА ВТОРАЯ

ческого ордена (рис. 234). Сомнение, высказанное Пер-

ро по поводу мнения Делафуа, что во всем этом соору-

жении отражается влияние малоазийских греков, точ-

но так же не имеет под собой почвы, как и возражение

Делафуа против того, что это действительно гробница

Кира, описанная Страбоном (XV, III, 7).

Подобно тому как в Малой Азии сохранились над-

гробные башни наряду с фронтонными гробницами в

Пасаргадах, неподалеку от гробницы Кира, возвыша-

ется на 12 метров развалина надгробной башни, соору-

женной из хорошо пригнанных друг к другу тесаных камней, с высту-

пающими по углам столбами и увенчанной зубчатой каймой.

Совершенно такая же, но лучше сохранившаяся башня близ Персепо-

ля служит доказательством того, что подобные башни имели крышу в

виде усеченной пирамиды.

Об исчезнувшем великолепии дворца Кира в Пасаргадах теперь сви-

детельствует только одна высокая колонна; базой ее гладкого стерж-

ня служит простая круглая плита. Несколько других баз еще покоятся

на своих прежних местах; кое-где уцелели также несколько углов ка-

менных стен и нижние части дверных косяков, на которых видны ноги

людей и грифов, следы находившихся тут рельефных изображений.

Однако и по этим скудным остаткам можно заключить, что дворец,

основные черты которого повторяются всюду в Персии, состоял из

прямоугольного центрального зала с потолком, подпираемым восьмью

колоннами, из портика на четырех колоннах и из боковых помещений

с каждой стороны зала. Надписи не оставляют никакого сомнения в

том, что это был дворец Кира; но в нем, по-видимому, жилых помеще-

ний не было. Следовательно, это был один из вышеупомянутых двор-

цов, служивших только для торжественных приемов.

Из памятников ваяния в Пасаргадах заслуживает внимания глав-

ным образом каменная плита, сохранившаяся от небольшого здания.

На ней находится рельефное изображение обоготворенного Кира (рис.

235). Царь представлен стоящим и повернувшимся вправо. На нем –

узкое, плотно прилегающее к телу ассирийское одеяние без всяких

складок, окаймленное тесьмой с розетками и бахромой. Достойны вни-

мания египетские амоновы рога в уменьшенном виде, приделанные

над ушами Кира; поражают также две пары больших крыльев, как у

ассирийских богов, за его плечами; своеобразен и головной убор еги-

петских богов над его головой. Вероятно, это произведение было ис-

полнено при сыне Кира, Камбисе, который долго жил в Египте

Рис. 234. База

персидской

колонны из

Пасаргад. По

Делафуа

307Древнее искусство Востока

и олицетворяет собой причисле-

ние великого завоевателя к лику

богов. Но для этой цели у худож-

ника не было в распоряжении ту-

земных формул, вследствие чего

он держался ассирийских и египет-

ских мотивов. В общем, профиль-

ное положение тела передано

вполне безупречно; грудь изобра-

жена так же правильно, как и го-

лова, и только громадные крылья

кажутся скорее парящими сами по

себе, чем органически приросши-

ми к спине.

2. Искусство при Дарии, Ксер-

ксе и их преемниках

В развалинах Пасаргад имя

Кира встречается только в надпи-

сях, в развалинах же Персеполя

оно уже совершенно исчезает, но

тем чаще попадаются начертания

имен Дария I и Ксеркса I, к кото-

рым лишь изредка присоединяют-

ся имена позднейших царей. По-

этому не подлежит никакому сомнению, что развалины Персеполя

содержат в себе памятники дальнейшего развития персидского искус-

ства при Дарии. Собственно говоря, из развалин в окрестностях древ-

него Персеполя интересны для нас только дворцовая терраса в рези-

денции (Чиль-Минар, или Тахт-и-Джемшид) и гробницы в

Накши-Рустеме.

Кроме упомянутой выше надгробной башни мы находим в Накши-

Рустеме лишь фасадные гробницы в скалах. К четырем таким гроб-

ницам этой местности (рис. 236) следует прибавить еще три такие

же в скалах позади большой террасы в Персеполе. Древнейшая из

них – гробница Дария в Накши-Рустеме, признанная такой по нахо-

дящейся на ней длинной надписи. Бóльшую часть этого памятника

занимает подражание фасаду дома или дворца. Над ним, в особом

Рис. 235.

Рельеф Кира в

Пасаргадах.

По Делафуа

308 КНИГА ВТОРАЯ

поле, помещено изображе-

ние двухэтажной художе-

ственно исполненной трон-

ной эстрады, на которой

стоит царь, молящийся бо-

жеству света. Фасад изоб-

ражает собой портик на

четырех колоннах, ограни-

ченный с боков стенками.

Дверь, ведущая внутрь

гробницы, занимает все

пространство между двумя

средними колоннами. Над

наличником двери, имею-

щим вид тройной рамы,

находится египетский же-

лобчатый, украшенный

тройным рядом листьев

карниз, который играет

роль украшения дверей,

окон и ниш во всех персид-

ских зданиях. Колонны состоят из базы в виде вала, лежащего на

двух четырехугольных плитах, из гладкого круглого стержня и из

знаменитой персидской капители с головами быков в ее простейшем

виде. На двух изваяниях передней части быков, обращенных спина-

ми один к другому, и на седлообразной выемке между их шеями по-

коится короткая, выступающая поперечная балка, увенчанная пли-

той. На ней и на шеях быков покоятся верхние части фасада: архитрав,

состоящий из трех гладких полос, карниз с рядом зубцов и тянущий-

ся над ним фриз с изображениями идущих львов. Тронная эстрада

верхнего поля, независимо от своих архитектурных подпор, поддер-

живается двумя расположенными один над другим рядами из 28 че-

ловеческих фигур в разнородных одеждах с поднятыми вверх рука-

ми. Из надписи видно, что эти фигуры – олицетворение 28 областей

персидской монархии. На эстраде стоит царь в одежде, образующей

множество складок, с тиарой на голове, обратившись вправо и мо-

литвенно подняв вверх правую руку; перед ним – жертвенник, на

котором пылает священный огонь; в небе плывет диск солнца – пер-

воисточник всякого света и огня; еще выше летит помещенное в цен-

тре священного крылатого кольца изображение Агуры-Мазды (Ор-

Рис. 236.

Царская

гробница в

скале близ

Накши-

Рустема. По

Делафуа

309Древнее искусство Востока

музда), древнеперсидского бога света, в виде бородатой полуфигу-

ры в царском одеянии. Это изображение представляет собой все, что

дошло до нас от религиозного искусства персов. Конструкция опи-

санного фасада гробницы лишь весьма отдаленно напоминает еги-

петские прототипы, какие мы встречаем в горных усыпальницах Бени-

Хасана и в малоазийских гробницах в скалах Пафлагонии; в

частностях же ясно заметно пользование чуждыми элементами. Даже

персидские капители с бычьими головами указывают на аналогии в

египетском и ассирийском искусствах; но эти аналогии отнюдь не

настолько поразительны, чтобы отнять у персидской колонны с бы-

чьими головами ее художественную самостоятельность. Архитрав,

несмотря на отсутствие венчающего карниза, очевидно, внушен иони-

ческим или вообще более древним образцом; на тронных подмост-

ках мы находим такие орнаментные формы, как ряд так называемых

ов, состоящий из свешивающихся попеременно широких и остроко-

нечных листьев, и так называемый шнур перлов, состоящий из ша-

рообразных элементов, попеременно круглых и удлиненных,– фор-

мы, которые изобрело греческое искусство, хотя наклонность к ним

наблюдается и в более древних художественных произведениях. Сюда

относится египетский желобчатый наддверный карниз, ассирийское

изображение божества над фигурой царя, ассирийский общий харак-

тер всего изваяния, который относительно передачи складок в духе

архаического искусства Греции, разумеется, далеко превосходит и

ассирийский стиль, и стиль пасаргадского изображения Кира. Уже

отсюда явствует, что персидское придворное искусство было пер-

вым, следовавшим по эклектическому направлению, и что даль-

нейшее его развитие в этом направлении, вероятно, находилось в

зависимости от присоединения Египта к Персии, последовавшего тем

временем; но при этом если кроме гробницы Дария обратить свое

внимание на шесть других царских гробниц в скалах, то тотчас же

определятся и резкие границы этого развития: эти шесть гробниц

относятся к позднейшей эпохе, и хотя новейшая из них на 150 лет

моложе гробницы Дария, однако они похожи на эту последнюю и

друг на друга как две капли воды. У большинства из них нет только

фриза львов на архитраве.

Дальнейшее развитие искусства Персии представляют дворцы ее по-

зднейших царей. Имя великого Дария носит громадная террасообраз-

ная постройка, на которой стояли царские дворцы Персеполя. Пост-

ройка эта, прислоненная задней стороной к горе и имевшая 473 метра в

ширину и 286 метров в глубину, образовывала с трех сторон стену вы-

310 КНИГА ВТОРАЯ

сотой от 10 до 13 метров, сложенную из камней хотя и неправильных,

но отесанных и хорошо пригнанных один

к другому. На подпираемую этой стеной террасу с севе-

ро-западной стороны ведет большая, удобная двойная ле-

стница, марши которой сперва расходятся, затем сим-

метрически идут друг против друга и наконец снова

сходятся. Из колонн сооружений на этой террасе оста-

лись стоящими только пятнадцать, а от остальных со-

хранились лишь обломки или базы; тут же торчат, по-

добно призракам, каменные угловые пилястры стен и

многочисленные обрамления ниш, дверей и окон, иног-

да монолитные, тогда как сами стены, сложенные из нео-

божженного кирпича, уже давно рассыпались в прах.

Персидская колонна, колонна времен Дария, является

здесь в своем полном, сложном составе (рис. 237). Ко-

локолообразная база покрыта узкими, свешивающими-

ся вниз листьями, соединяющимися вверху с пальмет-

тами и дающими ей вид каннелированной в вертикальном

направлении. Круглый вал служит переходом от базы к

стержню колонны и покрыт многочисленными продоль-

ными каннелюрами; длина его равняется двенадцати и

более поперечникам. Капитель разделяется на три глав-

ные части – нижнюю, среднюю и верхнюю. Нижняя часть

состоит из двух капителей египетского характера, по-

мещенных одна на другой: из чашевидной (как в Соле-

бе) и колоколообразной (как в Карнаке). Некоторые от-

рицают колоколообразность формы этого нижнего члена

капители и видят в нем не что иное, как свесившиеся, так сказать увяд-

шие, пальмовые листья – форму, которая могла быть заимствована от

венца из листьев эолической капители, принадлежащей догреческому

искусству Малой Азии. Средняя часть состоит из четырехгранного кус-

ка, украшенного на каждой грани двумя парами волют. Прототипом и

этой формы могла послужить эолическая капитель. Верхняя часть пред-

ставляет собой описанную выше капитель с бычьими головами (ср. рис.

236). Очевидно, в основе этого нагромождения не связанных между

собой органически мотивов лежала потребность более резко расчле-

нить чрезвычайно высокие колонны, для чего одной капители с бычьи-

ми головами оказывалось недостаточно. Но впечатление этого неорга-

ничного соединения форм скрадывается обилием и разнообразием

украшений.

Рис. 237.

Сложная

персидская

колонна из

персепольских

пропилеев. По

Фландину и

Косту