
236 КНИГА ВТОРАЯ
ассирийцев, находившейся на правом берегу Тигра, открыты отдель-
ные остатки памятников древнеассирийского искусства. Гораздо пло-
дотворнее были результаты раскопок Ниневии, позднейшей столицы
Ассирии, лежавшей на левом берегу Верхнего Тигра, любимого горо-
да великой богини Иштар. В самой Ниневии, на развалинах которой
ныне стоят напротив города Моссула местечки Куюнджик и Неби-
Юнус, в Калахе (нынешнем Нимруде), к югу от Ниневии, и в Имгур-
Беле, нынешнем Балавате, к востоку от Ниневии, англичане А. Г. Лай-
ярд, В. Кеннет Лофтус, Гормузд Рассам и Георг Смит сделали великие,
крайне важные открытия, главные результаты которых поступили в
Британский музей, в Лондоне. В Дур-Шаррукине (Хорсабаде), к севе-
ру от Ниневии, раскопки производили французы Ботта и Фландин,
Плас и Тома, поэтому произведения искусства, найденные там, нахо-
дятся в Луврском музее, в Париже.
Ассирийцы, некогда населявшие означенные места, сильные и мус-
кулистые, любители войны и охоты, влили новую струю в дряхлевшее
месопотамское искусство IX–VII столетий до н. э., и хотя эта струя
не отличалась большой чистотой, но все же была и более сильной, и
более живой и свежей. Конечно, ассирийцы сознавали себя плотью и
кровью вавилонян, которым были обязаны как религией, государствен-
ными учреждениями, наукой и литературой, так и основными черта-
ми искусства; но они не гнушались заимствовать некоторые отдель-
ные формы орнаментики также и у своих дальних родственников,
египтян. Но уже сам факт дальнейшего развития искусства на берегах
Тигра в эпоху наибольшего процветания Ассирийского государства,
продолжавшуюся четверть тысячелетия (884–626 до н. э.), доказыва-
ет, что северные месопотамцы сознательно шли собственным путем;
действительно, произведения ассирийского искусства занимают сре-
ди подобных произведений, оставшихся от всех народов земного шара,
совершенно отдельное положение, вследствие чего нельзя назвать ас-
сирийцев подражателями в нарицательном смысле этого слова. Так,
например, крылатые львы и бескрылые быки с человеческими голова-
ми, стоявшие в виде горельефных колоссов на страже при входах в
ассирийские дворцы, по своим мифологическому характеру и значе-
нию могли быть и вавилонского происхождения. Но если бы употреб-
ление их, как символов и декоративных фигур, было у вавилонян столь
же распространено, как у ассирийцев, то они были бы открыты не на
одной только ассирийской почве. Известняковые или алебастровые
плиты с рельефными изображениями различных эпизодов из жизни
царя, приставленные одна возле другой и тянувшиеся рядами по ниж-