Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

221Древнее искусство Востока

нать, что каждый ряд кирпичей состоял из 6 штук надлежащей фор-

мы. Предположение, что для поддержки потолка изнутри раньше та-

ких колонн употреблялись стволы пальм, представляется тем более

вероятным. что в полуколоннах с наружной стороны стен халдейских

построек продолжали существовать, только превратившись в кирпич-

ные, те круглые стволы, между которыми первоначально клались гли-

няные стены, а там, где эти полуколонны ставились одна подле дру-

гой без всяких промежутков, подобно органным трубам, как, например,

в некоторых частях фасадов дворцов в Телло и Варке, образцами для

них служили, несомненно, бревенчатые тыны.

Относительно декоративного увенчания древнехалдейских зданий,

имевших, по всей вероятности, жестяные крыши, мы не можем соста-

вить себе ясного представления. Главные фасады обычно были разде-

лены на части четырехгранными или полукруглыми выступами или

углублениями, причем или выступали широкие части стены в виде

ризалитов, или же полуколонны и столбы располагались в ряд с про-

межутками или без них, или же, наконец, ровная поверхность стены

разнообразилась проведением углубленных тяг или разбитием ее на

поля. Гораздо труднее ответить на вопрос о декоративной облицовке

древнехалдейских кирпичных стен. Невозможно признать за общее

правило, что в халдейских постройках кирпич никогда не являлся сна-

ружи в натуральном виде, как это предполагали Перро и Шипье. Де

Сарзек, Гёзе и Масперо утверждали самым определенным образом,

что древний дворец царя Гудеа в Сирпурле (Телло) не имел ни снару-

жи, ни внутри никакой облицовки, то есть его кирпичные стены были

ничем не отделаны. Тем не менее нет недостатка в следах облицовки

других зданий. Одна – на стене дворца, открытого Лофтусом в Варке,

очевидно, была покрыта простой штукатуркой, а в Абу-Шарейне, древ-

нем Эриду, на куске внутренней поверхности стены найдено грубое

изображение мужчины с птицей в руке. Любопытна также другая сте-

на, отрытая Лофтусом в Варке; она разбита на части полуколоннами,

стоящими рядом, наподобие органных труб, и, кроме того, облицова-

на мозаикой, представляющей правильные геометрические фигуры,

сложенные из небольших кирпичиков натуральных цветов, желтого,

красного и черного (рис. 149).

В Эриду Тейлор также нашел

остатки подобной облицовки.

Но еще оригинальнее третий

род украшения стен, найден-

ный в Уруке, а именно полыми

Рис. 149.

Стенное

украшение в

Варке. По

Лофтусу

222 КНИГА ВТОРАЯ

кирпичами в виде блюдец, обращенных вогнутостью кнаружи. Глазу-

рованный кирпич, игравший видную роль в позднейшем месопотамс-

ком искусстве, по-видимому, был в употреблении также и в Халдее.

Остатки подобного кирпича найдены в Мугхейре и Варке. Вообще вне-

шний вид древнейших халдейских кирпичных городов в отношении

красок, надо полагать, не особенно отличался от средневековых кир-

пичных городов Северо-Германской низменности.

В развалинах, исследованных в стране халдеев, можно различить,

точно так же, как и в Египте, постройки двоякого рода: религиозные и

гражданские, храмы и дворцы.

Основу халдейского храма, унаследованную Ассирийским цар-

ством, составляло массивное террасообразное здание. Эти террасы,

или этажи, кверху становились постепенно все меньше и меньше и

соединялись между собой наружными лестницами. На верхней тер-

расе стояло небольшое, вроде капеллы, святилище божества, укра-

шенное с особенной роскошью как снаружи, так и внутри; перед ним

совершались жертвоприношения. Постройка в виде уступов, или тер-

рас, которую мы уже видели у многих народов, представляет собой

простейший, самый первобытный способ, особенно удобный на об-

ширных равнинах, для вознесения обиталища бога-небожителя над

туманом и житейской суетой города так, чтобы оно было видимо каж-

дым верующим с далекого расстояния. Храм имел в плане форму

прямо-угольника; каждый верхний этаж строился с отступом к зад-

ней, узкой стороне, так что спереди на каждой террасе оставалось

достаточно места для длинной лестницы, поднимавшейся прямо квер-

ху. При квадратном плане верхние этажи уменьшались равномерно

со всех четырех сторон, причем лестница, разбиваясь на части под

прямыми углами, шла по всем четырем сторонам этой уступчатой

пирамиды. Прямоугольный тип здания господствовал на шумерском

юге, квадратные в плане уступчатые пирамиды преобладали на се-

митском севере.

Из целого сонма крылатых духов, которые были созданы фантази-

ей обитателей Месопотамии наполовину или даже совершенно по

образу и подобию животных и которыми, по представлению этих оби-

тателей, кишела вселенная, выделились высшие божества, их человек

создавал по своему образу и подобию; сперва эти божества являлись

лишь защитниками и покровителями известных городов: три великих

бога – неба, океана и земной тверди – Ан, Эа и Бел, наряду с которы-

ми стояли бог солнца Самас, бог луны Син, бог молнии Раман и весь-

ма усердно чтимая богиня Иштар. Богу Эа поклонялись преимуще-

223Древнее искусство Востока

ственно в Эриду, Сину – в Уре,

Ану, Иштар – в Уруке, Бел, ко-

торый в Вавилоне отождеств-

лялся с Мардуком, или Меро-

дахом, богом утреннего

солнца, – в Ниппуре. В Эриду

еще доныне можно распознать

две террасы трехэтажного хра-

ма и часть лестницы его пере-

днего фасада, поднимавшейся

между двумя скошенными сте-

нами. В Уре особенно хорошо

сохранился второй этаж, укра-

шенный большими выступаю-

щими из его наружной поверх-

ности столбами. Но от храма в

Уруке осталась только бесформенная груда кирпича, сушенного на

воздухе. Эти три храма имели прямоугольное основание, тогда как

остатки храма Бела в Ниппуре свидетельствуют, что это было здание

с квадратным планом. Что касается крестообразного фундамента, ко-

торый здесь чаще всего встречался при раскопках, то он несомненно

принадлежит постройкам позднейшего времени.

Халдейские дворцы, с фасадами которых мы уже несколько озна-

комились, состояли из ряда комнат и залов, группировавшихся вокруг

больших и малых дворов. Наиболее известен план дворца царя Гудеа

в Телло (рис. 150). В этом сооружении, воздвигнутом за 3 тыс. лет до

н. э., еще не были употреблены колонны для поддержки потолка, но

на двух фасадах видно, что они разделялись на части попеременно по-

луколоннами, примкнутыми одна к другой, и стенными выступами со

ступенчатым профилем. Древнейшие из построек, открытые Петер-

сом вблизи Телло, так же как и штучная облицовка стен дворца в раз-

валинах Вусваса в Варке, относятся к позднейшему времени. Таким

образом, не подлежит сомнению, что постройки из сырого кирпича

без колонн времен царя Гудеа относятся к более ранней эпохе, а пост-

ройки с колоннами и облицовка стен представляют позднейшую сту-

пень развития древнехалдейской архитектуры.

Глубокая древность древнехалдейско-вавилонского искусства вы-

казывается также в украшениях других его произведений. Повторе-

ния фигуры рыбы на одной древневавилонской цилиндрической пе-

чати в коллекции Леклерка (рис. 151, а), точно так же, как

Рис. 150. План

дворца царя

Гудеа в Телло.

По Гёзе и де

Сарзеку

224 КНИГА ВТОРАЯ

и многократное повторение одного и того же мотива – оленя, пре-

следуемого водяным чудовищем, на таком же цилиндре из Телло,

находящемся в Лувре, в Париже (б), уже являются почти живот-

ной орнаментикой. Но растительная орнаментика в ту эпоху еще

совсем чужда древневавилон-скому искусству. Древнейшая розет-

ка, имеющая некоторое подобие цветка, встречается впервые на ти-

аре царя, изображенного на межевом камне XII столетия до н. э. (ср.

рис. 164). Узоры, иногда напоминающие этот род орнамента на ци-

линдрических печатях, представляют собой не что иное, как солнеч-

ный диск, испускающий лучи; изображение это, вместе с изображе-

нием луны, которой уже в то время давали очертание турецкого

полумесяца, повторялось бесчисленное множество раз как символ

бога света, царящего над вселенной. Точно так же не следует сме-

шивать с растительной розеткой диск, окруженный семью шарами-

планетами или вмещающий их в себе. Волнистые линии обычно оз-

начают воду. Но гораздо чаще в Древней Халдее употреблялся

Рис. 151.

Древнехалдей-

ские цилиндри-

ческие печати.

По Менану

(а, в, г, д, е,

ж), Гёзе и де

Сарзеку (б)

225Древнее искусство Востока

простой геометрический орнамент, ко-

торый образуют известные терракото-

вые штифты в вышеупомянутой стенной

облицовке (см. рис. 149). Вставленные

один подле другого ромбы чередуются

здесь со светлыми и темными треуголь-

никами, расположенными в шахматном

порядке, и с узорами из зигзагообразных

параллельных линий. Такие же поля

ромбов сохранились на одном обломке

камня, найденном в Телло. Концентри-

ческие круги встречаются заполняющи-

ми некоторое пространство на древних

цилиндрических печатях. На одном та-

ком цилиндре в коллекции Леклерка мы

видим замечательно расположенные

фигуры в виде буквы Т с закрученными

концами верхней части, чередующиеся

с прямоугольными щитками (рис. 151, в). На древнем рельефе из

Телло, изображающем полный герб города, найден ленточный орна-

мент, то есть орнамент несомненно технического происхождения

(рис. 152). За исключением этого герба, все упомянутые орнаменты

напоминают нехитрое искусство первобытных народов.

В основе древнехалдейского искусства – ваяние, и прежде все-

го пластические изображения человека. Не переходя границ ар-

хаических ступеней развития скульптуры, эти произведения остав-

ляют далеко за собой все, что нам известно на этой ступени, за

исключением памятников Египта; наблюдение за природой замеча-

тельным образом соединяется в них со стилем. Статуи из диорита

(или долерита) в Лувре, в Париже, дают нам понятие о халдейской

крупной скульптуре; они были отрыты в Телло лишь в последней

четверти XIX столетия. В произведениях же декоративного ваяния

и образцах пластических мелких художественных работ древнехал-

дейской эпохи в европейских коллекциях давно уже не было недо-

статка. Цилиндрические печати из мрамора, горного хрусталя, ля-

пис-лазури, гематита, яшмы и еще более дорогих полублагородных

камней дошли до нас сотнями от всех столетий месопотамской куль-

туры. По надписям на них такие исследователи, как Менант, имели

возможность определить, по крайней мере для наиболее важных

экземпляров, время и место происхождения. Эти резанные вглубь

Рис. 152.

Халдейский

рельеф с

ленточным

орнаментом.

По Гёзе и де

Сарзеку

226 КНИГА ВТОРАЯ

пластические изображения, воспроиз-

водящие чаще всего мифологические

сцены из двух великих древневави-

лонских героических поэм, или бого-

служебные обряды, предназначились

для делания оттисков на мягких гли-

няных досках, которые в Месопота-

мии заменяли собой писчую бумагу,

и рисунок на оттисках получался ре-

льефный. Едва ли не столь же много-

численны небольшие глиняные фи-

гурки, добытые при месопотамских

раскопках; но определение времени и

места их происхождения еще затруд-

нительнее, чем цилиндрических печа-

тей. Однако и тут были сделаны по-

пытки отличать древнехалдейские

произведения от ассирийских и ново-

вавилонских. Сюда же следует при-

числить бронзовые фигурки всех

эпох. Уже среди произведений, най-

денных в Телло, можно отличать

крупные бронзы выбивной работы от более мелкой литой бронзы.

Слегка рельефные изображения сохранились на глиняных досках и

обломках памятных столбов и других произведений.

Для определения времени происхождения всех этих художествен-

ных предметов пользуются прежде всего двумя северовавилонскими

памятниками, снабженными надписями: цилиндрической печатью древ-

него царя Саргона из Аккада, из коллекции Леклерка, в Париже (рис.

151, г), и обломком базальтового рельефа в Константинопольском му-

зее, описанным Шейлем и представляющим, рядом с половиной фи-

гуры царя, надпись Нарамсина, сына Саргона I (рис. 153). Пока иссле-

дователи принимали, что Нарамсин, царь Агади и, вероятно, также

Вавилона, жил в 3750 г. до н. э., мягкость форм его рельефа, при их

угловатости в произведениях более позднего шумерского искусства

при Урнине и его современниках – произведениях, с которыми мы

познакомимся ниже, – представлялась неразрешимой загадкой. Но с

того времени, как мы, вместе с Леманном, стали относить Нарамсина

снова к эпохе лишь за 2750 лет до н. э., а следовательно, его отца,

Саргона, к 2800 г. до н. э., а лагашского Урнину к 3000 г., история

Рис. 153.

Рельеф царя

Нарамсина.

По Гоммелю

227Древнее искусство Востока

древневавилонского искусства уже не представляет для нас никаких

отступлений от естественных законов эволюции.

Важнейшее место среди сохранившихся изваяний занимают най-

денные в Телло и находящиеся в Лувре. Самые неповоротливые и при-

митивные произведения шумерского Телло, по нашему мнению, под-

держиваемому Гёзе вопреки Масперо, должны быть старше

вышеупомянутых северовавилонских древностей времен Саргона и

Нарамсина. Но и наиболее зрелые произведения Телло отнюдь не пред-

ставляют собой более нового стиля, и лишь единичные экземпляры из

найденных там обломков пластических произведений относятся к выс-

шей ступени развития, отличающейся большим совершенством. Из

числа царей и верховных жрецов Сирпурлы, которые стали нам изве-

стны по уцелевшим надписям, Урнина (Гоммель читал его имя Ург-

ханна) и его внук Эаннатум принадлежат к значительно более древ-

ним поколениям, нежели Урбаи и его преемник Гудеа. При первом

процветало древнейшее, при втором – наиболее зрелое искусство Древ-

ней Халдеи, которое, конечно, представляется крайне древним и само

по себе.

Из пластических произведений Телло, которые можно было бы

приписать еще более древней эпохе, чем эпоха царя Урнины, следует

указать на обломки дугообразной каменной отделки стены, украшен-

ной рельефными поясными изображениями одной и той же нагой муж-

ской фигуры (рис. 154). У каждой из них руки лежат на груди, пред-

ставленной en face, причем правая рука поддерживает левую; головы

же повернуты в профиль. Из-за орлиного носа, составляющего непос-

редственное продолжение очень низкого лба, вся голова имеет пти-

чий вид. Волосы на голове и бороде изображены в виде волнистых

линий. Угловатый, почти ромбовидный глаз, несмотря на профильное

положение головы, рисуется en face и под толстой, выпуклой бровью

занимает бóльшую часть всего лица, между тем как небольшой, от-

ступающий назад рот почти теряется в бороде. Большие пальцы на

руках – безобразно велики. В об-

щем, получается впечатление ис-

кусства по-детски неумелого, но

при всей своей неумелости силь-

ного по замыслу.

К произведениям с начертан-

ным на них именем царя Урнины

принадлежит прежде всего обло-

мок серого камня с рельефом, ве-

Рис. 154.

Обломок

древнехалдейс-

кой дугообраз-

ной каменной

отделки стены.

По Гёзе и де

Сарзеку

228 КНИГА ВТОРАЯ

роятно, помещавшегося в виде

герба города над одними из двор-

цовых ворот в Сирпурле (Лага-

ше). На нем изображен орел с

львиной головой, распростерший

свои крылья над двумя симметри-

чески стоящими задом к нему

львами. Этот древнейший из всех

известных гербов в мире, в кото-

ром ясно выражен геральдичес-

кий стиль, сохранился в полном

виде на одном рельефе небольшо-

го размера (см. рис. 152), а также

награвирован на одном серебря-

ном сосуде той же эпохи. Но

стиль фигур времен Урнины мож-

но изучить лучше всего при по-

мощи каменного рельефа, изобра-

жающего, если судить по надписи

на нем, царя и его родных. Все фигуры представлены в профиль, одни –

в повороте налево, другие – направо. Глава рода отличается своей ве-

личиной. Верхние части обнаженных тел имеют такое же положение,

как на описанном выше дугообразном рельефе. Нижние части при-

крыты колоколообразной одеждой с кусками меха, образующими

складки. Плоские стопы ног повернуты соответственно профилю голо-

вы, тип которой не отличается сколько-нибудь заметно от типа вышеоз-

наченного более древнего изображения. Однако на всех головах, за

исключением лишь одной, волосы и борода подстрижены, и в очерта-

ниях глаза, уха и рта выказывается более внимательное наблюдение

натуры.

Затем следует указать на известную Стелу коршунов Эаннатума.

Сохранилось всего лишь шесть обломков этой кверху несколько су-

живающейся плиты, украшенной с обеих сторон рельефами и надпи-

сями, прославляющими одну из побед царя. Тем не менее главные

изображения, подразделенные на несколько частей, можно различить

до некоторой степени: царь представлен вдвое большей величины, чем

его воины; стоя на колеснице, он преследует своего разбитого врага

(рис. 155). Далее изображены: погребение убитых, торжественное

жертвоприношение по случаю победы, казнь пленников, царь, соб-

ственноручно убивающий предводителя вражеской армии, коршуны,

Рис. 155.

Военная сцена

на Стеле

коршунов царя

Эаннатума. По

Гёзе и де

Сарзеку

229Древнее искусство Востока

слетевшиеся на поле сражения и улетающие с головами павших в мощ-

ных клювах. Отдельные изображения представляют толпы людей или

наваленные один на другой трупы. Художник соблюдал последователь-

ность происшествий и пробовал свои силы в воспроизведении разно-

образных мотивов движения, но фигуры уже получили постоянный

архаический халдейский тип: птичий профиль головы, которая почти

вся занята глазом и носом, стиснутые формы туловища, плоскую ступ-

ню ног, угловатые руки. Разработка частностей несколько лучше, чем

в более древних памятниках, хотя до настоящего понимания форм здесь

еще очень далеко. Однако все контуры очерчены твердо и целесооб-

разно. Гёзе называет этот памятник, относимый им к 4000 г. до н. э.,

«древнейшей баталической картиной в мире». По новейшим исследо-

ваниям, эта стела относится никак не далее как к 3-му тыс. до н. э.

Обломки подобных памятников, найденные в Сирпурле, свидетель-

ствуют о том, что подобного рода плиты с рельефами изготовлялись

по повелению царей в память их подвигов и для украшения их двор-

цов, подобно тому, как нынешние коронованные особы заказывают с

той же целью баталические картины.

За этими шумерскими памятниками следуют семитско-древневави-

лонские памятники царя Саргона I и его сына Нарамсина, живших за

2800–2700 лет до н. э.: вышеупомянутая цилиндрическая печать из кол-

лекции Леклерка в Париже и слегка рельефная полуфигура царя, Кон-

стантинопольский музей. Оба этих произведения должны быть постав-

лены во главе позднейшего и, при всем своем архаизме, все-таки более

зрелого искусства древней Месопотамии. Цилиндрическая печать Сар-

гона I или его писца типична для стиля целого класса подобных мелких

художественных памятников; на ней симметрично повторяется в чисто

геральдическом стиле нагая фигура героя Исдубара, или Гильгамеша,

опустившегося на одно колено и подносящего небесному быку сосуд,

из которого льются два священных потока; бык несколько склонил на

сторону свою голову с большими буйволовыми рогами и жадно пьет

божественную влагу. По нижнему краю струится в каменистых бере-

гах поток, обозначенный правильными волнообразными линиями (рис.

151, г). Замечательно, что герой сцены обращен к зрителю совсем пря-

мо: всей своей огромной головой с кудрями, подобными львиной гриве,

тогда как ноги повернуты в профиль; поразительны также рисунок на-

гого тела, лепка мышц героя и быка, хотя и не совсем анатомически

правильная, и, наконец, свобода движения и поворота головы животно-

го. Все произведение проникнуто реализмом, соединенным с истинным

чувством стиля, но в то же время его архаичность выказывается

230 КНИГА ВТОРАЯ

в жестких, угловатых чертах лица и в

симметрически вьющихся локонах на го-

лове героя. Подобные цилиндрические

печати той же коллекции (рис. 151, д и

е), а также из Британского музея и музе-

ев в Нью-Йорке и Гале изображают бит-

вы Исдубара и Кабаниса со львами, бы-

ками и баснословными двупородными

чудовищами, которые, ради симметрии

и соразмерности расположения, пред-

ставлены поднявшимися на задних ногах

до высоты человеческого роста и неред-

ко повторяются в геральдическом стиле.

Вышеупомянутый базальтовый рельеф с

надписью Нарамсина, находящийся в

Константинопольском музее (см. рис.

153), – также единственное в своем роде

произведение. На нем сохранилась полу-

фигура царя с остроконечной бородой, в

высокой тиаре, обращенная профилем

влево; в опущенной правой руке и полу-

приподнятой левой она держит древко

оружия или какой-либо символический

предмет. Волосяная одежда оставляет открытыми правую руку и пра-

вое плечо. Голова имеет семитский тип. В надписи, по Шейлю, заклю-

чается смесь семитских и шумерских элементов. Если не считать изо-

бражения груди во всю ее ширину и анатомических погрешностей в

плечевом и локтевом сочленениях, фигура царя отличается чрезвычай-

ной естественностью и мягкостью. Особенно жизненно моделированы

голова и руки; несмотря на то что поверхность рельефа сильно постра-

дала, тонкая разработка деталей бросается в глаза.

Переносясь на юг, мы встречаем в Сирпурле более зрелое искусст-

во, относящееся, однако, не к 4-му, а к 3-му тыс. до н. э., а именно в

десяти статуях зеленоватого диорита, найденных в развалинах дворца

в Телло. К сожалению, ни у одной из них не сохранилось головы; зато

были найдены отдельные головы, из которых одна, по всей вероятно-

сти, принадлежала какой-либо из этих статуй. Одна из этих статуй,

обильно покрытых надписями, изображает царя Урбау, остальные же

девять – царя или верховного жреца Гудеа в различную величину.

Небольшой статуе Урбау, стоящего во весь рост, недостает не только

Рис. 156.

Сидящая

статуя Гудеа,

найденная в

Телло. По

Гёзе и де

Сарзеку