Вёрман К. История искусства всех времен и народов. Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

211Древнее искусство Востока

ты, бутоны и стебли лотоса повторяются здесь в самых

разнообразных видах. У одной из ложек в Луврском

музее, рисунок которой часто приводится в изданиях,

ручка представляет собой чащу лотосов, через которую

пробирается, срывая цветы, знатная девушка с высоко

подобранным платьем (рис. 143). Ручка другой ложки

представляет почти нагую девушку, которая во время

своего купания гонится за уткой; сама ложка выдолб-

лена в спине утки. Подобные произведения находятся

и в музее Гизы.

Изделия золотых дел мастеров при трех великих

фиванских династиях тесно примыкают к таким же про-

изведениям Среднего царства. Нагрудные щиты мумий,

обрамление которых изображает ворота храма, а сере-

дина занята символическим, сквозной работы, рисун-

ком в стиле гербов, составляют среди сохранившихся памятников зо-

лотых дел мастеров в Новом царстве главный род драгоценностей,

служивших для украшения. К числу клейнодов музея Гизы принадле-

жит украшение царицы Ахотеп, 17-я династия, а среди сокровищ Лув-

ра находится украшение сына Рамсеса II, нагрудный щит которого,

сделанный из золота и ляпис-лазури, изображает царскую змею ря-

дом с коршуном. О том, как далеко ушли египтяне в металлических

работах с насечкой, свидетельствует кинжал из гробницы Ахотеп, хра-

нящийся в музее Гизы. Края клинка состоят из золота, а середина – из

темной бронзы с надписями и контурными рисунками, исполненными

насечкой. На одной стороне главный рисунок изображает льва, пре-

следующего быка, а второстепенный, у оконечности кинжала, – четы-

ре саранчи, сидящие одна позади другой; на другой стороне – пятнад-

цать цветков с открытыми чашечками. Иероглифическая надпись на

этом кинжале и сам его стиль не оставляют никакого сомнения в его

египетском происхождении.

Рассматривая глянцевитых скарабеев и другие египетские амуле-

ты в наших музеях, убеждаешься, что они вырезаны по большей части

из обыкновенных камней и покрыты цветной стеклянной поливой. Это

побуждает нас вернуться к фаянсам, к лепным глиняным сосудам,

которые в Среднем царстве бывали почти исключительно синего цве-

та, а в эпоху 19–20-й династий пестрели уже различными цветами.

Преобладающие тона на сосудах Аменофиса III были серые и фиоле-

товые. При дворе Аменофиса IV, в Телль-эль-Амарне, любили яркость,

и потому не только утварь, но и мелкие изделия из обожженной глины

Рис. 142.

Бронзовая

статуэтка

царицы

Куромамы.

С фотогра-

фии

Жиродона

212 КНИГА ВТОРАЯ

покрывались глазурью самых роскошных цветов. Небольшие египет-

ские синие чаши со стилизованными изображениями животных и рас-

тений, исполненными в черных контурах, относятся к 18, 19 и 20-й

династиям. Стеклянных сосудов того времени сохранилось крайне

мало. Среди них встречаются прелестные экземпляры с желтыми цве-

точными орнаментами на полупрозрачном синем фоне. Таким обра-

зом, во всех этих изделиях мы видим чувство формы и красок, благо-

даря которому египтяне доброго старого времени превращали в

маленькое художественное произведение все, к чему ни прикасались.

Снова целых полтысячи лет глубокого упадка отделяют расцвет

египетской культуры при великих Рамессидах от нового повышения

ее уровня в VII и VI вв. до н. э., при фараонах 26-й династии, Псамме-

тихе I Нехао, Псамметихе II, Априесе и Амазисе. Столицей снова

освобожденного и объединенного государства был тогда Саис, при

устьях Нила. Поэтому эпоху 26-й династии, культурное развитие ко-

торой было подготовлено еще 25-й династией, принято называть Са-

исской.

От обширных строительных предприятий саисских царей, повсю-

ду восстанавливавших древние святилища, сохранились для нас лишь

ничтожные остатки. Особенность египетского искусства той эпохи

выказывается главным образом в скульптуре. В ней наблюдаем мы

теперь, с одной стороны, наклонность к архаизму, к возврату назад

дальше эпохи Рамессидов, к художественному творчеству Древнего

и Среднего царств, а с другой – стремление к изяществу и чистоте

форм. Теперь отдается предпочтение твердым темным камням, како-

вы базальт, черный и серый граниты, а также одна порода зеленого

камня. Фараонов Древнего царства изображают с особым благогове-

нием и любовью, отчасти быть может, по старым образцам. Девять

статуй царя Хефрена в музее Гизы, которые, как это окончательно

доказано Борхардтом, принадлежат отнюдь не 4-й, а 25-й или 26-й

династиям, ясно выражают собой архаистическое направление саис-

ского искусства. Особенной известностью пользуется большая дио-

ритовая статуя пятого зала этого музея (рис. 144). Точно так же иде-

ализированное изваяние головы молодого царя и стройная фигура

царицы с головным убором Исиды, принадлежащая Берлинскому

музею, носят на себе отпечаток саисской эпохи. Четыре надгробных

рельефа в музее Гизы, исполненные необыкновенно чисто и изоб-

ражающие приношение и прием даров для жертвоприношений в па-

мять умерших, дают особенно ясное представление о стиле релье-

фов того периода.

Рис. 143.

Древнеегипет-

ская деревян-

ная ложка.

По Перро

и Шипье

213Древнее искусство Востока

Несколько столетий спустя Нижний

Египет сделался центром греческой ду-

ховной жизни. Завоевание Нильской

долины персами прошло для нее бес-

следно, завоевание же македонянами

оплодотворило ее потоком эллинской

образованности. При Птолемеях, в

Александрии, греки научились пони-

мать египтян, египтяне – греков. Через

это соприкосновение двух народов про-

изошел смешанный стиль, который от-

разился в эллинском и затем в римском

искусстве лишь своего рода манерно-

стью, тогда как во все египетское искус-

ство он внес большую свободу, мягкость

и закругленность форм, что нередко

бывало довольно заметным противоре-

чием его неизменяемым первоначаль-

ным основам.

Менее всего изменился стиль египет-

ской архитектуры, которая во време-

на Птолемеев и римлян создала еще

целый ряд больших храмов в древнееги-

петском стиле. Из изменений в храмо-

строительстве, характеризующих ту

пору, прежде всего бросается в глаза

любовь к помещению парапетов в про-

межутках между наружными или над-

ворными колоннами, а затем дальнейшее развитие колонн, в которых

теперь перетяжки и расширения у подножия нередко сменяются не-

прерывной прямотой стержня, между тем как капитель становится

более роскошной и натуралистичной. Храмы в Эдфу и Дендере, по-

стройка которых тянулась со времен Древнего царства, в том виде, в

каком они сохранились, точно так же как и храмы в Омбосе (Ком-

Омбо) и Эсне, вполне принадлежат птолемеевской и римской эпохам.

К числу небольших храмов, окруженных снаружи колоннами со

всех сторон, по образцу храма, сохранившегося от древнего времени

в Элефантине, следует отнести два изящных строения позднейших

времен на острове Филэ. Еще до греческого завоевания, Нектанебо,

фараон 30-й династии построил на юге этого острова небольшое

Рис. 144.

Диоритовая

статуя

фараона

Хефрена.

С фотогра-

фии

214 КНИГА ВТОРАЯ

Рис. 145.

Павильон

Нектанебо.

По

Присс-д’Авену

215Древнее искусство Востока

здание без целлы и крыши, которое Эберс мог бы назвать скорее убе-

жищем для путешественников, нежели храмом (рис. 145); такое же

здание, только несколько большей величины, было построено на вос-

токе острова в римские времена. Из стен парапета, окружающих ниж-

нюю часть здания, поднимаются колонны, на которых покоится кар-

низ. В Павильоне Нектанебо над капителью в виде чаши высится

вполне развитая вторая капитель с изваяниями головы богини Гатор

со всех четырех сторон. В маленьком храме, стоящем в Дендере ря-

дом с большим, встречается бывшая в рассматриваемое время в боль-

шом употреблении чашевидная капитель, украшенная по всей своей

окружности рельефными рядами листьев и сильно напоминающая ко-

ринфскую капитель греческой архитектуры. Капитель в виде распус-

тившегося цветка лотоса отличается особенным богатством своих

форм в Эдфу. Капитель в виде распустившейся лилии находится в Ком-

Омбо, а богато развитая капитель в виде развернувшегося зонта цвет-

ков папируса – в Филэ. Богатство форм в ту эпоху так велико, что

почти ни одна капитель не походит на другую.

Плоские изображения на стенах храмов, по большей части снова

располагающиеся рядами один над другим, в некоторой степени стра-

дают излишним обилием. Каждый храм свидетельствует о желании

поместить в нем по возможности все существующие мотивы египет-

ского искусства. Вырезка койланаглифических изображений (ср. рис.

104) становится глубже, так что фигуры приобретают бóльшую рель-

ефность; при этом довольно часто обнаруживается противоречие меж-

ду мягкой округлостью лепки фигур и первобытной строгостью их

расположения. Наоборот, миниатюры папирусных манускриптов, бла-

годаря более тонким тростниковым перьям переписчиков и художни-

ков позднейшего времени, становятся более нежны, но зато и более

ничтожны и холодны по содержанию, чем в доброе старое время.

В скульптуре круглых фигур позднейшего периода Египетского

царства следует отличать доптолемеевский стиль от птолемеевского.

Некоторые произведения, поражающие необыкновенно чутким и силь-

ным подражанием природе и содержащие в себе наряду с греческими

главным образом все-таки египетские характерные черты, по всей ве-

роятности, относятся к последнему времени перед завоеванием Егип-

та Александром Македонским. К произведениям этого рода принад-

лежат: берлинская бронзовая статуэтка, представляющая человека в

длинном одеянии с изображением Осириса в руках, она поражает нео-

быкновенной тщательностью моделировки голой головы; голова пис-

ца, изваянная из темного камня и производящая такое впечатление,

216 КНИГА ВТОРАЯ

как будто сформирована прямо с на-

туры, парижский Лувр; бритая голова

пожилого человека, сделанная из чер-

ного камня, Берлинский музей (рис.

146). Натуральность лепки черепа

этой головы, поверхность которого

оживлена разными случайными осо-

бенностями, естественность очерта-

ния рта со впадиной между верхней гу-

бой и носом и индивидуальная форма

ушных раковин наводят на мысль, что

это вполне зрелое произведение гречес-

кой эпохи диадохов; не только общее

впечатление этого изваяния дает знать

о его египетском происхождении, но и

в достаточной степени выказываются

его египетские особенности, например

в глазах с тонкими краями век.

Египетское искусство собственно

птолемеевской эпохи стоит, однако, на

иной почве. Судить о нем дает нам

возможность изваяние одного из Птолемеев, находящееся в музее

Гизы. Современные скульптору черты изображенного лица противо-

речат архаической одеревенелости позы фигуры.

Итак, мы видим, что египетское искусство в продолжение 4 тыс.

лет оставалось верным самому себе, хотя и подвергалось сравнитель-

но ничтожным, но все-таки заметным изменениям, и что затем, точно

так же, как египетский мир богов, падало, погибало и снова возрожда-

лось в неудержимом потоке всемирной греко-римской культуры. Од-

нако вплоть до своего окончательного исчезновения оно вообще за-

имствовало извне гораздо менее, чем само отдавало. Национальная

замкнутость Египта дала его искусству силу оказывать плодотворное

влияние на все соседние страны. В отношении успехов зодчества егип-

тяне шли впереди всех других народов: в развитии зал с колоннами и

боковым верхним освещением, украшении стен полихромными мону-

ментальными изображениями исторического и религиозного содержа-

ния точно так же, как и в законченности воспроизведения нагого чело-

веческого тела при спокойном или умеренно подвижном его

положении, в передаче индивидуальности голов в портретных изо-

бражениях и употреблении в орнаменте различных форм раститель-

Рис. 146.

Голова

египетской

статуи,

изваянной из

черного камня.

С фотогра-

фии

217Древнее искусство Востока

ного царства. Некоторые из созданий египтян (пирамиды, обелиски,

сфинксы, гирлянды цветов и бутонов лотоса) удержались неизменны-

ми в языке форм современного нам искусства. Для всех областей ис-

кусства и художественно-ремесленных производств египтяне дали

образцы, которые другие, более юные народы могли развивать далее

в новом, самостоятельном духе.

II. МЕСОПОТАМСКОЕ ИСКУССТВО

3. Введение. Древнехалдейское искусство

Хотя искусство халдеев и искусство египтян в исторические вре-

мена развивались независимо одно от другого, однако в них нет недо-

статка в чертах, указывающих на их первоначальное родство, замет-

ное и во всех условиях жизни обоих народов.

Реки Месопотамии, как и Нил, периодически подвержены навод-

нениям от весеннего таяния снегов на горах Армении, на Ниле – от

летних ливней тропической Африки; как здесь, так и там наводнения

с древнейших времен регулируются и умеряются каналами и способ-

ствуют плодородию низменности, тучная почва которой не только

благоприятствовала земледелию и скотоводству, но и побуждала к

выделке кирпича и к постройкам из него. Нижней Месопотамии недо-

ставало только близости гор, которые, окаймляя скалами долину Нила,

доставляли ей в изобилии камень, благодаря чему египтяне имели

возможность воздвигать из прочного материала свои храмы и гробни-

цы, предназначенные для вечного существования. Сходству естествен-

ных условий Египта и Месопотамии, как на то особенно указывал Гом-

мель, соответствует схожесть некоторых первоначальных проявлений

их культуры, а именно подобие языков, письмен, времясчисления и

религий. В основных религиозных воззрениях обоих народов одина-

ковую роль играет обоготворение небесного океана Ана, или Ну, от

которого выводилось происхождение божеств воздуха и земли, солн-

ца и луны. Почитание божества света у обоих народов занимало пер-

вое место, хотя вавилоняне почитали, наряду с солнцем и луной, так-

же и звезды в большей степени, чем египтяне; даже животная

символика обоих народов, находившаяся в связи с их верой в богов,

представляется во многих отношениях родственной, хотя у египтян

поклонение животным, быть может, под влиянием суеверий первона-

218 КНИГА ВТОРАЯ

чального африканского населения их страны, практиковалось в боль-

шей степени, нежели у вавилонян.

От сходства между местными географическими условиями и меж-

ду основным мировоззрением произошли и точки соприкосновения

между египетским и древнемесопотамским искусствами. Тем не ме-

нее никто не может принять произведение древнеегипетского искус-

ства за древнехалдейское; их сходство не идет дальше того, что обус-

ловливается равенством ступени культурного развития обоих народов.

Древнехалдейское искусство в своих существенных чертах явля-

ется искусством городов шумерского юга и семитского севера, впос-

ледствии Вавилонского государства, которые, ведя с переменным ус-

пехом борьбу из-за преобладания, имели каждый своих особых царей

до тех пор, пока вавилонский царь Хаммурапи не соединил под своей

властью юг и север в одно большое Древневавилонское государство.

По Леманну, это произошло в 2231 г. до н. э., по Гоммелю и Эд. Мей-

еру, – значительно позже. Века владычества в Вавилонии Касситов,

достигшего наибольшей силы в XV столетии до н. э., для истории ис-

кусства дают весьма мало материалов; от столетий, следовавших не-

посредственно за тем, сохранились лишь единичные произведения ва-

вилонского искусства. В то время Вавилонское царство все более и

более подпадало под власть своего соседа, Ассирии, пока наконец в

689 г. ассирийский царь Синахериб окончательно не сровнял Вавилон

с землей. Развитие древнехалдейского искусства начинается за 3 тыс.

лет до н. э. и заканчивается к 2000 г. до н. э., но древневавилонское

искусство мы могли бы, вероятно, проследить вплоть до VII в. до н. э.,

если бы то, что осталось от него, по большей части не погибло под

развалинами нововавилонского искусства. Нововавилонское государ-

ство, просуществовав всего одно столетие (625–539 до н. э.) и успев

за это время состариться, породило искусство, произведения которо-

го удивляли евреев и греков.

Шумеры, которые, в противоположность семитам, по языку и те-

лосложению представляются родственными, с одной стороны, арий-

цам, а с другой – тюркам, считаются создателями всей древнемесопо-

тамской культуры. Их литературу, искусство, науку и религию усвоили

себе семитские вавилоняне и ассирийцы. Даже их язык продолжал

существовать у месопотамских семитов в значении священного. Чис-

то шумерскими остались южные города страны, из которых в истории

искусства имеют значение Эриду, находившийся на месте нынешних

развалин Абу-Шарейна, Сирпурлы (Сиргуллы, Сиртеллы, Лагаша), на

месте нынешнего Телло, родины Авраама, Ура в Халдее, нынешний

219Древнее искусство Востока

Мугхейр (Мукаджьяр) и Ларс (Сенкерех). Рань-

ше других семитизировались средневавилонс-

кие города Урук, библейский Эрех, развалины

которого ныне называются Варкой, и Ницпур

(Нибур, Ниффер). Чисто семитскими были се-

верные вавилонские города, из которых сам Ва-

вилон и его родная сестра Борзиппа похороне-

ны под развалинами Гиллы, Бирс-Нимруда и

Эль-Касра, тогда как следы Агади, тождествен-

ность которого с Аккадом установлена не все-

ми исследователями, и родственный ему Сип-

пар дошли до нас в развалинах Абу-Габбу.

До середины XIX столетия места этих пер-

вобытных городов обозначались холмами му-

сора и песка, возвышавшимися на обширной,

жаркой равнине. К раскопкам этих холмов при-

ступили в начале 50-х гг. XIX в. англичане

Лофтус и Тейлор. Первые сообщения об их

трудах появились в 1855 и 1857 гг. Французская экспедиция 1852–

1853 гг. избрала главной ареной своей деятельности по части раско-

пок саму столицу царства – Вавилон. Древности, найденные этой эк-

спедицией в 1855 г., погибли в волнах Тигра, но ее научные результаты

изложены Оппертом в его главном труде, появившемся в 1859–

1863 гг. Роулинсон, автор сочинения о Месопотамии, продолжал в

1854 г. исследования в Бирс-Нимруде. После того исследование хал-

дейско-вавилонских развалин возобновилось только в 1870-х гг. Гор-

музд Рассам исследовал развалины Абу-Габбу и дал отчет о своих ра-

ботах в 1884 г. Де Сарзек с 1877 г. сделал в Телло ряд открытий,

обильных результатами, которые опубликованы им вместе с Леоном

Гёзе (Heusey) в объемном труде, появившемся в 1887 г. Пенсильванс-

кий университет с 1889 г. производил раскопки древнего Ниппура;

его открытия опубликованы Гильпрехтом и Джоном Петерсом. Рас-

копками Вавилона в начале XX в. занимались и германские общества.

Формы зодчества Древней Месопотамии обусловливались свой-

ствами строительного материала, который был под рукой. Тучную гли-

ну местной почвы формовали в большие куски или разрезали в виде

правильных кирпичей. Кирпич или только просушивался на воздухе и

солнце, или обжигался в огне; кое-где его уже глазуровали, причем

обычно штемпелевали именной печатью царского зодчего. Тесаный

камень, изготовление которого обходилось дороже, употреблялся толь-

Рис. 147.

Могильный

склеп в Уре.

По Перро и

Шипье

220 КНИГА ВТОРАЯ

ко для придверных брусьев, пластических ук-

рашений и ваяния. Постройка производилась

массивными террасообразными наслоениями

или правильной кладкой, которая лишь редко,

в тех случаях, когда нужно было сообщить ей

бóльшую устойчивость, получала наклон, обыч-

но же подкреплялась выступающими из стен пи-

лястрами. Потолки закрытых помещений дела-

лись, по-видимому, из пальмовых стволов или

из деревянных балок, которые получали из леси-

стых местностей. По крайней мере, от древне-

халдейских времен не осталось никаких следов

сводчатых покрытий или куполов, и по ассирий-

ским сводам и куполам, сооруженным двумя

тысячелетиями позже, невозможно заключить,

что подобного рода покрытия существовали в

древнехалдейской архитектуре. Древние хал-

деи, без сомнения, уже имели понятие о своде,

как и о первобытном ложном, образуемом че-

рез кладку краев двух противоположных стен

выступами до тех пор, пока последние не сомк-

нутся между собой, чему классическим примером может служить свод

склепа в Уре (рис. 147) и свод с замковым камнем (рис. 148). Но оба

этих рода сводов, принадлежащие к типу скорее стрельчатого, чем

круглого свода, здесь, как и в Египте, применялись редко и для второ-

степенных целей.

Вопрос, употребляли ли древние халдеи колонны или столбы для

поддержки потолков и крыш, на который еще недавно давали отрица-

тельный ответ, решен теперь положительно. В одном сооружении в

Телло, кирпичи которого отмечены штемпелем царя Гудеа и которое,

следовательно, принадлежит первой половине 3-го тыс. до н. э., де

Сарзек нашел два толстых столба, каждый состоял из соединения че-

тырех круглых кирпичных колонн. В нескольких часах езды от Телло

Джон Петерс открыл здание, внешние стены которого расчленены

массивными полуколоннами, а в одном из двух внутренних помеще-

ний этого здания – 18 кирпичных колонн с четырехугольными базами,

расставленных очень тесно, так что это помещение представляет со-

бой настоящий гипостильный зал. Петерс относит эту постройку к

середине 3-го тыс. до н. э. Само собой разумеется, от всех этих кир-

пичных колонн сохранились лишь обломки. Но и в них можно распоз-

Рис. 148.

Сводчатый

водосточный

канал в

Ниппуре. По

«Аmerican

Journal of

Archaeology»